Текст книги "Нечего прощать [СИ]"

Автор книги: Антон Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ

24. РАПСОДИЯ

В один прекрасный день

Встретятся в одном баре старые возлюбленные

И искренне расскажут друг другу как живется

А за окном идет дождь, а они сидят и думают о том,

Как жаль, что все прошло

Кто мы – сто сидим здесь?

Слушаем историю, которую бы никогда не смогли понять

Кто мы – застывшие и стыдящиеся

Для этой бесконечной рапсодии в которой нет места вере…

Current music‑Mia Martini – Rapsodia.

Привет, Сьело!

Какая–то светлая грусть накатила на меня сейчас, потому и музыку выбрал соответствующую. Действительно, кто мы – сидящие перед экраном и смотрящие эту бесконечную историю под названием жизнь? Сможем ли по прошествии лет вспомнить сколько нам уже лет. Включаем музыку и играем спектакль соло, который увидим только мы сами. Потому что боимся показаться окружающим во всей своей наготе, вдруг она кому то привидится неприглядной. Помнишь, сколько новой и интересной музыки я тебе показал? Теперь она вся ассоциируется только с тобой. Как и твоя еда, твои книги. Они для меня священны, эти книги – пусть некоторые из них казались совершенно непонятными, даже странными. А другие – несмешными и отчасти даже скучными! Вот как.

За окном давно стемнело, снега почти нет – да и какой снег – всюду оттепель, и весна начнется через три дня. Весна! А у меня все времена года только с тобой ассоциируются. Все как–то тускло и пусто в этом безумном безобразии. Тоскливо и однообразно – течение жизни, пустота, самообман. Да какой там самообман – не могу я найти стимулов, чтобы тебя забыть, и не хочу особо. Я хочу и верю, что ты эти строки читаешь и понимаешь гораздо больше, чем мог бы понять человек, который не знал бы нас. Хотя незнакомцу будет гораздо интереснее вникать в эту историю, со всеми ее нюансами, странностями и поворотами. Разве нет? Не думаешь? А я это знаю. Потому что те кто читают это сейчас говорят, что им это интересно, и я им благодарен. И точно знаю, что мы будем вместе рано или поздно.

Потому что в этом мире сильнее любви ничего нет

Я люблю тебя.

Твой А.

25.02.2010(ночь)

Мурманский вокзал Озерска встретил прибывающий экспресс из Москвы проливным дождем. Тимофей в одиночку встречал Ирину, Соню и Женю, прилетевших из Тель – Авива во Внукова и за четыре часа доехавших на экспрессе до Озерска. В случае с приездом старая «любовь» Гордеевых к авиации родного города все таки одержала верх – благо билеты до Москвы были.

Все трое были сияющие и загорелые. На их фоне мрачная, даже серая физиономия Тимофея смотрелась очень странно. Ирина быстро поймала носильщика и погрузила на него все вещи. Потом обняла внука и сказала:

– Что у вас, на тебе лица нет.

– Бабушка, пройдем в машину, я все тебе там расскажу.

Соня и Женя переглянулись. Женя по интонации брата понял, что случилось что–то невероятно жуткое.

Погрузив багаж и спрятавшись в машину они расселись все по своим местам. Ирина сразу спросила:

– Тим, говори сразу, что случилось.

– Вчера поздно вечером, пока я репетиторствовал в Воробьях, возле дома взорвалась беседка, где мы храним газ.

– О боже мой, – воскликнула Соня, – и…

– Клара была внутри, а Евгений в этот момент туда входил…

Ирина согнулась и закрыла лицо руками:

– Боже мой, – протянула она, – что же это такое?

– Тетя там была и все видела. Ее отбросило ударной волной, но она отделалась парочкой синяков…

– Как это могло случиться? – воскликнула Ирина.

– Пожарные, – начал Тимофей, – сказали, что один из баллонов был пробит. Началась утечка, а потом подожгли фитиль. Милиция полагает, что целились именно в Евгения и Клару, когда это подстраивали.

– Кто это устроил, – спросил возмущенный Женя.

– Трудно сказать, – ответил Тимофей, – учитывая открывшееся вчера соседство.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Ирина.

– Носовы купили участок?96. И уже жили там целую неделю.

Соня и Женя ахнули.

– Судя по видеозаписи, они не проникали на территорию нашего дома, но… В общем вот.

– Я не поняла, – спросила Ирина, – нам разворачиваться и лететь назад?

– Нет, – сказал Тимофей, – судя по вчерашнему поведению Екатерины, она списала свою дочь и благополучно забыла о ее существовании.

– Это как? – не совсем понял Женя.

– Я беседовал вчера с ней лично, – ответил Тимофей, – ведет она себя как светская дама, звала на какой–то прием, который через три дня у нее в доме. И твоей темы не касалась в принципе. Очень странно, но как–то не так, как было до вашего отъезда.

– Мне это все не нравится, – сказал Женя, – мы снимем квартиру.

– Остальную кучу мелких, но не менее жутких новостей я вывалю на вас по дороге.

Тимофей повернул зажигание и выехал со стоянки. Движение по городу осуществлялось под жутким проливным дождем.

– Погодка конечно радостная, – сказала Соня, – после Израиля особенно.

Тем временем Тимофей рассказал про аварию Анастасии и кому, исчезновение Риты, и, конечно о разоблачении Антона и Андрея, и всех последующих коллизиях:

– Я как чувствовала, – сказала Ирина, – но как реагировать даже не знаю.

– Я думаю, – добавила Соня, – что тут уже достаточно Клара сделала, что–то исправлять бесполезно…

Пока они добирались под дождем, Андрей уже узнавший от Тимофея о том, что крестная восстановилась и вернулась к жизни, а заодно и о случившейся трагедии приехал в дом Гордеевых к завтраку. Его встретила Анастасия и они обнялись:

– Мне очень жаль, – сказал Андрей, – что все вот так обернулось.

– И не говори, – ответила Анастасия, – я уже в курсе всего, но ты не отчаивайся зря. Я все сделаю чтобы исправить эту ситуацию.

– Крестная…Спикидаровна…

Анастасия обомлела.

– О боги, – сказала она.

– Да. Увы. Сам не знаю как так сложилось, но я все вспомнил, Спикидаровна.

Анастасия бросилась Андрею на шею и зарыдала:

– Господи, ведь меня так не называли… Восемнадцать лет уже. Ведь кроме вас двоих никто не знал этой истории.

– Не плачь, Спикидаровна, – Андрей вернулся.

– Как. Что послужило толчком? – Анастасия усадила Андрея на диван и требовала объяснений.

– Я вчера отчаявшись начал поиск досье на Гниду. Нашел контакты ее отца, а им оказался Серж Никулин. Вот когда я его увидел – со мной как озарение произошло и я все вспомнил.

– Андрюш… Я тебе честно скажу, я не хотела.

– Я знаю. Я все сразу понял чего ты хотела, когда у меня состыковалось то, что я помнил за последние полгода и то, что было намного раньше. Твои намерения стали мне ясны.

– Ты пойдешь к ним?

– Конечно, – сказал Андрей, – кто как не они повинны во всей той истории. И я не намерен их прощать, потому что здесь нечего прощать.

– А идти совсем недалеко, – ответила Анастасия, – они теперь с нами по соседству живут. Кто кого первым взорвет не знаю. Хоть переезжай.

– Как это получилось?

– Участок освободился, Носов его купил – получите, распишитесь.

– Нехорошее совпадение, – согласился Андрей.

– Вот и я об этом.

– А ты мне пароли дашь свои?

– Теперь – дам. И это чисто твоя вендетта, лучше тебя это никто не сделает, – заключила Анастасия.

Раздался щелчок – из подвала поднялся лифт из которого вышли Тимофей, Ирина, Соня и Женя.

Анастасия успела шепнуть Андрею:

– Им это пока что лучше не знать. Что ты все вспомнил.

Андрей согласно кивнул и пошел навстречу друзьям, здороваться. Он сразу заметил как смерила его взглядом Ирина:

– Я не знаю, как принимать твой поступок, – сказала она холодно, – пока что я воздержусь от комментариев.

Ирина поднялась в свою комнату, а Тимофей с Андреем пошли разгружать чемоданы. Соня и Женя оказались в своей комнате:

– Андрей заметно похудел, – сказала Соня.

– Неудивительно, – ответил Женя, – хотел бы я посмотреть на Антона.

– Еще посмотрим, – сказала Соня, – а сейчас я хочу у тебя спросить разрешения.

– Да?

– Скажи, если я пообещаю взять с собой орудие для самообороны – ты мне позволишь дойти до соседнего дома?

– Нет, – отрезал Женя, – даже на танке не пущу.

– Ну Женя, – стала уговаривать Соня, – нам нужно разведать – ждать от них чего или нет. Не можем же мы все время на пороховой бочке сидеть?

– Хорошо, – сказал Тимофей, – но я ставлю условие, ты оденешь жучок из запасов тети, и я буду сидеть в засаде у забора и если что… Да. И только если дома не будет Виктора.

– Ох. С таким набором спецсредств, даже мне уже совсем не страшно туда идти. Я согласна, милый.

Итак, через полчаса, переодетая в джинсы и рубашку, в темном плаще Соня Носова показалась в камере перед воротами дома своих родителей. Удивленная Катя сначала задумалась – пускать ее или нет, но вспомнив, что сама вчера пригласила Гордеевых на званый ужин, то поняла, что неприлично будет не пустить кого–то из соседей.

Когда Соня вошла в гостиную, то сначала не сразу поверила, что оказалась в доме своих приемных родителей, которых все еще считала родными. Настолько зверским был контраст со старым домом в Мякурах – конечно этот был намного меньше, но насколько тут было чище. И ультрасовременный ремонт сильно бросался в глаза. Вторым шоком стал великосветский выход Кати. Та появилась в одном из лучших нарядов, ухоженная, совсем не похожая на ту страшную толстую коровенцию из Мякур.

– Здравствуй, милая, – сказала Катя возвышенным тоном, – я так рада тебя видеть, – она подошла к Соне и чмокнула ее в щечку, – хочешь чаю или сока?

– Я воздержусь…

– Называй меня Кика, – сказала Катя кокетливо, – с недавнего времени я предпочитаю это имя.

– Хорошо… Кика, – сглотнула Соня у которой проходил первый шок от увиденного.

Появившаяся Вика, которую уже проинструктировали сказала:

– Кика, вам что нибудь нужно?

– Нет, Ви, спасибо, можешь идти.

– С вашего позволения, – сказала Вика и удалилась.

Соня ощущала себя на съемках какой–то мыльной оперы, все это сочетание ремонта, чистоты, поведения матери…

– А мы с Тором собираемся мальчика в приюте усыновить, – сказала Катя, – хочешь посмотреть каталог? – она взяла один из кипы, лежавшей на журнальном столике, – вот посмотри на этого.

Соня была вынуждена просмотреть весь каталог, пока Катя не переменила тему:

– Представляешь, дорогая, а я сегодня пятый камушек получила. Ну я не помню, рассказывала тебе уже или нет? В общем они приходят сразу как убийство случается.

Катя удалилась и вернулась с кусочком агата:

– Вот он. Четвертый! Представляешь, милая, так страшно становится. Ведь всех в городе кто–то убивает…Кстати, милочка, а вы с мужем придете на наше новоселье? Будет большой праздник на днях. Я столько сил потратила, не представляешь. Весь свет соберется…

Соня перенесла еще минут двадцать великосветского бреда, а потом под предлогом того, что не может надолго оставлять тетушку из–за траура поспешила скрыться из родительского дома и поклялась, что сунется туда еще раз, только в случае очень крайней необходимости.

В это же самое время в конторе в Мякурах Виктор Носов получил конвертик с камушком, который был подписан как «пятый». Раздраженный, он выкинул несчастный кусок в окно и вернулся за стол. Только что Носов продал свою ферму и заложил дом. А его продолжали терзать воспоминания, в которых ему постоянно являлся сын его служанки – Стасик…

* * *

Жалюзи были приспущены, подсветка дарила некоторое освещение опадавшим с куста дипладении цветам. Антон Гордеев лежал посреди кровати, предоставленный сам себе. Он тяжело переживал смерть родителей и не меньше страдал по Андрею, от любви которого сам же отказался.

– Милый мой, шептал он, как же мне не хватает тебя. Мама, ну почему так получилось. Почему я не мог понять тебя, почему так обращался с тобой в эти дни? Почему, родные мои?

От грустных мыслей его ненадолго отвлек стук в дверь:

– Кто там? – спросил он.

– Это я, – ответила Гнида, стоя под дверью.

– Сейчас открою, – сказал Антон, впустил Гниду в свою комнату и запер ее.

После этого он вернулся на кровать и лег.

– Как ты, – задала Гнида самый идиотский вопрос из тех, что можно был в принципе придумать в тот момент.

– Плохо. Я очень плохо перенес известие о том, что случилось с мамой.

– Тоша, – вдруг спросила Гнида, – скажи, а ты разобрался со своими иллюзиями по поводу… Андрея…

– Дюш, прости меня, пожалуйста, но я и раньше говорил тебе, что я не тот человек, которым ты меня мнишь, – сказал Антон чуть дыша, – Но я уверен, что я могу меняться, и если это потребуется тебе, я изменюсь, скажи лишь только, что тебе во мне не любо. И надо очень четко разграничивать прошлое, настоящее и будущее. Давай будем честны друг с другом, Андрей всегда был несчастен, и, по большей части, по своей вине. Примерно так и в этот раз, ну да я тебе об этом уже говорил. Так вот, Андрей – прошлое, и этого захотел он сам. Все возможные пертурбации, которые случились со мной по этому поводу, уже случились. Точнее, не так – мне было очень тяжело говорить с тобой, поначалу. А потом это прошло, и это – последнее, что могло бы случиться и повлиять на меня. Я очень хочу верить, Дюш, что вся эта история не затронет тебя. Я хочу, чтобы ответственность за мои поступки лежала на мне, и только на мне. Но будь уверена, если мне понадобится помощь, я обращусь к тебе, как к самому дорогому для меня человеку.

Только Надя, с ее полным непониманием ситуации и слепым кретинизмом могла принять всю эту тираду, как что–то имеющее отношение к действительности. Ведь этот человек минуту назад страдал по Андрею, вспоминал о нем и едва ли не рыдал от того, что не может быть рядом с ним.

Надя присела на краешек кровати и посмотрела на Антона взглядом победительницы. Теперь ей остается совсем чуть–чуть сделать для окончательной победы. И тогда он станет только ее:

– Твоя тетя хотела тебя видеть, – сказала как бы невзначай Гнида.

– Я не хочу ее видеть. И она знает почему. Я выполню их просьбу, но знать о ней, особенно о ней ничего не хочу.

Гнида пока не знала, как поднять в разговоре с Антоном тему, что ее попросили свалить из дома Гордеевых и подыскать другое место для жилья, например – общежитие филфака, в котором, по словам Тимофея было достаточно свободных комнат. Но в планы Гниды не входила перспектива покинуть богатый дом. Да, ее главная покровительница взлетела на воздух вместе с газовым хранилищем, но это не значит, что она не сможет выбрать себе другого, не менее сильного покровителя. Вот только кого. Выбирать надо между Мариной и Ириной – и еще не факт, что одна из бабушек сможет на все это купиться, так как они не казались очень уж простыми.

Гнида задумалась и снова посмотрела на Антона, который лежал на боку и смотрел в пустоту. Ничего, подумала она, пройдет. В конце концов все эти любовные дела за один день не проходят. Не помрет же он в конце концов!

Никуда не денется. Все они переживают этот период, со временем отпускает. И этот что, не переживет? А уж она его точно утешит!

Сама Гнида и не подозревала, что ее саму скоро придется утешать почти по тому же поводу, что и Антона.

Автомобиль Сергея остановился у городского управления внутренних дел и из него вышли Полина и сопровождавший ее Никулин. Поскольку Гнидова–старшая не успела еще растерять все свои необходимые знакомства в мире права, то ее очень скоро направили к одному из ее неплохих знакомых:

– Так ты говоришь, что сутки назад она ушла из дома и исчезла – спросил он.

– Да, – подтвердила Полина, – и я боюсь, что она убита.

– Почему ты так думаешь.

И Полина рассказала про камушки, которые дочь получала в почтовый ящик.

– Бред сумасшедшего какой–то, – сказал следователь, – камушки, убийства. Я не оспариваю, что смерти перечисленных тобой старух могли быть в серии, но их объединяет только то, что все они совершены с предельной жестокостью и сумасшедшей изобретательностью. И никаких камушков у них не находили! Это не повод объединять эти убийства в серию.

– Я согласна, – сказала Полина, – потому я и не шла к вам все это время, потому что это было принято как бред. У меня к тебе просьба, есть ли информация о найденных трупах убитых самым жестоким способом этой ночью.

– Ценю твой юмор, но понимаю тебя, – сказал следователь и удалился.

– Он смотрит на нас как на ненормальных, – сказал Полине Сергей.

– Я бы так же смотрела, если бы во времена, когда я служила в прокуратуре, кто–то приполз ко мне с подобным рассказом. Потому что это бред.

– Почему вы не хотите рассказать больше, о том, что могло связывать их?

– Не знаю. Не хочу огласки этой истории, в которой ни я, ни моя дочь не выглядят в лучшем свете. И потом, все остальные тоже молчат

– Мне не понятно, – сказал Сергей, – и я уверен, что теперь Андрей бы меня поддержал.

– Ты с ума сошел?

– А что с того?

В этот момент в кабинет вернулся следователь и сказал:

– Полина Ивановна, – езжайте в Петраково, – там есть труп для опознания – женщина, возраст приблизительно подходит. Нашли ближе к утру в лесопарке около ГЭС.

– А этот убийца любит нашу ГЭС, – заметила Полина.

– Спасибо что дослушали.

– Извини меня, продолжай.

– Умерла от болевого шока, ей сняли скальп, потом облили древесным спиртом и подожгли. Это самая жесть, что поступила за эту ночь, есть еще правда две двенадцатилетние девочки, которых изнасиловали, зарезали, а потом сожгли в машине, но я сомневаюсь, что твоя дочь могла под одну из них замаскироваться.

– Спасибо. Всегда ценила твой юмор.

Через пять минут они вернулись к машине Сергея:

– Мы едем в Петраково сейчас или заедем позавтракать? – спросил Сергей.

– Странный вопрос, – сказала Полина, – ты предлагаешь завтракать сразу после визита в морг и осмотра обгорелого трупа со снятым скальпом?

В связи с этим они заехали в небольшое кафе на плотине, где и перекусили. Полина взяла себе шоколадный мусс и кофе, а Сергей размахнулся на бифштекс, салат и кофе с пирожными:

– Твой аппетит вызывает зависть, – сказала Полина.

– Просто в кино, когда показывают морг герои любят блевать, – сказал Сергей, – вот я и хочу на себе это проверить.

– Ох, – сколько я этих трупов видела…

– Вы думаете, что там не ее труп?

– Она еще не получила шестой… Все может быть. Я ставлю на то, что это не она.

Закончив перекус они направились на юг, чтобы посетить местное управление, куда был доставлен труп. Полина продолжала отшучиваться до того момента, когда из ящика прямо ей на глаза выкатили труп ее дочери Зины. Волосы на трупе отсутствовали, верхняя часть головы обгорела, глаза застыли открытыми и выражали страх. Тут то железная Полина и упала в обморок. Сергей с трудом себя сдерживал, но его не тошнило. Он только нашел в себе силы сказать -

– Да, это моя бывшая жена, Зинаида Гнидова.

Через несколько минут, когда уже были оформлены все необходимые документы Полина и Сергей сидели в коридоре. Гнидова–старшая перенесла сильнейший шок:

– Как же я просчиталась, – говорила она, – я настроила себя на то, что это не Зина.

– А это оказалась она, – глухо произнес Сергей.

– Она была в списке, боялась этого… Но ничего не предпринимала. Даже более – с ее подачи, а точнее молчаливого согласия вся история повторилась.

Еще вчера утром ее дочь была жива, она слышала как та собиралась на работу, бегала по своей комнате. А сейчас ее обезображенный труп лежит на носилках в морге. С убийством Зины направления действий загадочного убийцы стали более чем понятны Полине. Но она прекрасно понимала, что не может обвинить кого–то просто так, если ей всего лишь этого захочется ни с того ни с сего. А прямых доказательств чье–то причастности у нее просто нет, и никогда не появится. Эти камни ни к чему не приведут и не докажут ровным счетом ничего. Полина задумалась на мгновение, что самое лучшее для нее в этой ситуации – покинуть город, – чтобы не видеть всего этого ужаса. Особенно того, как ее внучка, которую она очень любила, несмотря на несносный характер последней, повторит путь матери – и закончит его так же. Полина не хотела снова опознавать трупы своих близких. Все–таки лучше уехать. А если удастся увезти из города Надю – то будет еще лучше, думала Полина.

– Все, – сказал Сергей, и Полина очнулась от своих размышлений, – закрыли тему. Я отвезу вас домой, а сам займусь похоронами и прочими неприятными вещами.

– Сереж, – Полина посмотрела на него и в ее глазах блеснули слезы, – спасибо тебе и прости ее. И меня прости за нее, за то что она сломала тебе жизнь…

– Я ее себе сам сломал, – сказал Сергей, – и не надо сейчас об этом.

Они поднялись и вышли из мрачного здания, сели в машину и молча поехали в Клин. Полина всю дорогу не проронила ни слова. Только у самого дома у нее вырвалось:

– Больше всего я не хочу краснеть за то, что моя внучка повторит судьбу матери…

Сергей посмотрел на нее и ничего не сказал.

– Надо позвонить Наде и сообщить ей…

* * *

Виктор Носов сидел в своем кабинете и по прежнему не мог сконцентрироваться на своей работе, а ему это было очень нужно – подходили сроки платежей. По своей глупости он пошел на поводу у своей супруги и теперь слишком зависел от того, как пройдет злополучный вечер, на котором ожидалось столько знакомств. А вот идея Кати насчет ресторана действительно неплоха – и в дальнейшем позволила бы отказаться от этих авиазапчастей и забыть про них, как о страшном сне. Раз и навсегда.

Телефонный звонок его разбудил. Виктор вскочил и подхватил трубку:

– Да, я слушаю. Что ты хотел?

– Тут только что опознание произошло, тебе будет интересно, – раздалось в трубке.

– А это кто вообще звонит? – удивился Носов.

– Друг, – сказал голос, который начал меняться, из низкого он стал отдавать высокими нотками, как будто кто–то игрался с исказителем звука.

– И что ты хочешь, друг, – пренебрежительно процедил Виктор.

– Твою любовницу убили. Зинаиду Гнидову. А она шесть камушков собрала.

– Что ты от меня хочешь, ублюдок?

– Не знаю, – искажение голоса дошло до максимума. Это был тот же голос что и в ангаре. Разве что чуть выше, – наверное я хочу поскорее сделать с тобой то же самое!

Виктор бросил трубку. Он был напуган, руки его начали трястись. Он вскочил и налил себе виски. Потом пролистал календарь. После чего взял мобильник, набрал номер Зины. Выключен.

Потом – домашний номер Гнидовых – никто не отвечает. Что делать дальше? Перекинув несколько листков своего справочника он отыскал номер и набрал его:

– Да. Савелий Максимович, Это Носов. Можешь для меня одну любезность сделать?

– Я постараюсь сделать все что смогу, – раздалось в трубке.

– Посмотри у тебя в системе, не находили за последние сутки Зинаиду Гнидову – не проходила она в ваших сводках? Как жертва, как арестованная… как убитая.

– Погоди, – в трубке защелкали клавиши, – не поверишь, но есть. Ты знал что–то?

– Просто пропала она сутки как, дозвониться не могу, – соврал Носов.

– Найдена убитой сегодня утром, мать опознала буквально два часа назад. И убили как–то совсем жестко – сняли скальп, залили голову древесным спиртом и подожгли. Ужас какой–то.

– Я понял, – упавшим голосом сказал Виктор, – спасибо тебе.

Он положил трубку и снова зазвонил телефон. Голос, который снова перекатывался из высокого в низкий произнес:

– Ну как? Убедился? А я тут подумал дать тебе шанс. Не подавляй своих демонов и может тогда спасешься!

В трубке загудели короткие сигналы. Виктор убрал трубку и тут снова телефон:

– Что еще?!

– Витя! – звонила жена, – приходила эта бесстыжая, которая была нашей дочкой. Я приняла ее прилично и пригласила на наш праздник.

Виктору впору было схватиться за голову и начать биться ею об стену.

Бесстыжая Соня, кстати, была глубоко шокирована своим визитом к матери и особенно поведением последней в духе великосветского сумасшествия. Вернувшись домой она избавилась от жучков и легла отдохнуть. Женя очень скоро занял место возле нее и старался успокоить как мог – ведь всю тираду Кати он тоже слышал и пребывал от нее в не меньшем шоке, нежели Соня:

– Как ты думаешь, – спросила она Женю, – она действительно сошла с ума?

– Я не знаю, Сонечка, – ответил ей он, – меньше всего я ожидал от нее вот такого приема.

– Она хотела мне показать, что смогла отказаться от меня, но правила общества не позволяют ей ходить задрав нос и не замечать меня.

– Я не понимаю, – тебя это что, задевает?

– Нет, – ответила Соня, – меня беспокоит другое.

– И что же?

– Нам надо поговорить с Тимофеем, – сказала Соня, – все таки он помогал Рите с ее расследованием, значит ему что–то известно об этих камушках.

– А при чем здесь все это?

– Мама показала мне свой камень, четвертый по счету.

Тимофей, когда услышал это сказал:

– Если верить теории Риты, убийство происходит, когда жертва получает шестой, а поскольку убийства происходят не чаще чем раз в месяц, то у твоей… в общем у Кати Носовой месяца два в запасе есть. Причем от ближайшего убийства, если оно произошло. Хотя, – Тимофей поднял палец, – если она получила камень, – значит убийство случилось.

– Вопрос только в том – кого? – сказал Женя, – кого убили?

– Хотел бы я знать, – ответил Тимофей, – мы с Ритой смогли вычислить только четверых. Троих уже закопали, четвертая – Катя, а кто же тогда должен быть между этими жертвами?

– Надо сесть и все обмозговать, – сказал Тимофей, – я вам все расскажу детально.

Они устроились в комнате Тимофея и тот пересказал им все что знал, не забыв отметить то, что в письмах с шестым камушком жертвы получали цветок.

– Значит кроме камней были цветы, – резюмировала Соня и они вышли в коридор, где встретили Анастасию:

– Молодежь, – сказала она, – я бы вас хотела попросить мне помочь. Надо сложить вещи Евгения и Клары. Что–то взять на память, одежду можно будет отдать. Поможете?

Вчетвером они направились в комнату и приняли участие в сортировке одежды, вещей и прочего. Удивительно – насколько разных вещей было в этой комнате. Тимофей достал с антресолей старый скейт и удивился – он не представлял себе дядю на этом агрегате:

– Поверь мне, – улыбнулась Анастасия, – до твоего возраста он с него не слезал. Ты просто это упустил. Маленький еще был.

Сказав это она подошла к зеркалу, где Клара наводила марафет и стала выдвигать ящички:

– Господи, – сказала она, – сколько омолаживающей косметики. С ума сойти можно!

– Понять не могу, – сказал Женя, – чего вы женщины так боитесь, когда скупаете все эти крема и пудры?

– Вот мне сорок будет, – пояснила Соня, – тогда и узнаешь, – она улыбнулась и поцеловала своего любимого.

Анастасия открыла туалетный столик и не увидела два одинаковых конвертика. Достав их она открыла один и достала из него кусочек агата:

– А это что еще за коллекция минералов? – сказала она.

Подбежавший к ней Тимофей, увидев камни обомлел. А Соня и Женя взглянув на камушки воскликнули почти синхронно:

– Так они были в списке?

Тимофей взял у Анастасии конвертики и выложил их содержимое на компьютерный стол.

– И что у вас за секреты? – возмутилась старшая Гордеева, – что это за куски горной породы у них в столике?

– Тетя, – произнес Тимофей, – ты в курсе, что те женщины, которых убили, получали камешки, прежде чем их убили. Когда собиралась коллекция из шести камней – это значит пора умирать. Только вот…, – присмотрелся он к камням, – кто–то очень плохо знавший все об этом подсунул эти штучки сюда.

– В смысле? – спросила Анастасия, – я ничего не поняла!

– Секунду, – сказал Тимофей и ненадолго вышел из комнаты. Вернулся он с тремя конвертами со схожим содержимым, – тетя, сказал он – можно мы тебя оставим?

– Ну уж нет! – ответила она, – вы мне все здесь расскажете прямо сейчас!

– Хорошо!

Все собрались вокруг стола:

– Я боюсь, что камни сюда были подброшены, чтобы запихать убийство Евгения и Клары в эту пресловутую серию.

– Погоди, – вмешалась снова Анастасия, – можно мне для тупых пояснить, что за камни и что за убийства.

Тимофей вкратце пояснил что к чему, после чего достал из конверта Натальи Борисовны бутон гардении:

– Узнаешь свой гербарий?

– Но ведь… Да – это засушенный бутон того сорта, который растет у меня, но связи я не вижу.

– Все жертвы, – разъяснил Тимофей, – получали шесть камушков и вместе с последним цветок. А что вы видите здесь? – он показал на камни из конверта Евгения и Клары.

– Цветка нет, – сказала Женя.

– И камни повторяются, – сказала Соня, – в этих трех конвертах они собирают палитру, как я понимаю тут все шесть цветов, которые бывают в природе у агата, а здесь повторяется один цвет два раза, а тут другой.

– Точно, – сказал Тимофей.

– Подожди секунду, – задумалась Анастасия, – значит этот милый розыгрыш с камнями устроил кто–то не имеющий отношения к серии?

– Посуди сама – все три убийства были совершены неизвестно где, трупы находили уже готовенькими, убивали их жестоко. А тут – в центре города, у всех на глазах и с не сравнимой с предыдущими преступлениями жестокостью. Я так понимаю что Клара погибла моментально, а Евгений пробежал по лужайке и утонул в бассейне.

– И вдобавок этот человек имеет доступ в наш дом! – воскликнула Анастасия, – вы об этом думали?

– Думали, – сказал Тимофей, – ведь цветы таскали из нашего дома.

– Но мой сорт гардении несложно найти в теплице.

– Твой – да, – объяснил он, – а вот сорт воскового плюща из комнаты бабушки, и дипладению Антона намного сложнее.

– Это просто замечательно, – заключила Соня, как вдруг в гостиной раздались жуткие крики. Все выбежали на них. Мобильный телефон валялся на полу, а на диване, схватившись за пучок своих волос держалась Гнида и громко, утробно рыдала повторяя:

– Мама, боже мой. Мама!

– Что здесь случилось? – спросила Анастасия.

Соня подобрала телефон, который еще был в состоянии соединения и сказала:

– Алло, у Нади шок, скажите, что произошло?

– Соня, это ты? Раздалось в трубке.

– Да.

– Это бабушка Нади., – раздался голос Полины в трубке, – Ее маму жестоко убили.

– Скажите, а она получала камушки?

– Соня, откуда ты это…

– Срочно скажите, – настаивала Соня, – она получала камушки и был ли там цветок?

Тут у Полины включилась зрительная память. Она это просто вспомнила?

– У нее в нагрудном кармане была камелия…

Соня попрощалась с Полиной и в шоке сказала:

– Она была в списке. Там был цветок камелии.

Соня подошла к Наде и сказала:

– Надя, ты знала что твоя мама получала камушки, которые присылали убитым женщинам?

– Иди ты к черту! – сказала вдруг Надя, – всех вас ненавижу, чтобы вы все сдохли!

Соня отскочила от нее к Жене, а Анастасия заметила:

– Девочка очень воспитана, я посмотрю, – и взглянув на Гниду процедила, – Надежда, мы понимаем, что с тобой случилось горе…

А Наде это сочувствие было не нужно. Она рассчитывала на нечто другое. В идеале, чтобы Антон увидел ее рыдающую, она бы обвинила его родственников и далее понеслось–поскакало. Гнида прекрасно понимала, что надо сделать все возможное, чтобы Антон как можно скорее ушел из дома Гордеевых. Наследства его вряд ли лишат, так что все будет пучком. Хотя о деньгах она уже и не думала – Антон превратился для нее в одну большую навязчивую идею, и вдруг в ней проснулось желание, каприз, который она не хотела взвешивать трезво, просто напросто слепо следуя его повелению.