Текст книги "Нечего прощать [СИ]"

Автор книги: Антон Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 38 страниц)

И тут Клавдия вспомнила камень – голубой агат, и тот странный красивый цветок с белыми острыми лепестками, окантованным желтым. Это было очень красивое растение. И скорее всего, такое может расти не в каждом доме – ему нужен определенный уход.

Снова зажужжал бур – он пошел делать параллельный разрез черепной коробки, чтобы получился квадрат. Правда, в силу некоторой неопытности, вместо квадрата получился неровный многоугольник. Очень скоро руки держали небольшую часть черепа Клавдии, после чего эта часть была продемонстрирована ей.

– Ты поняла за что это с тобой делают? – раздался голос. Невозможно было определить его половую принадлежность, говоривший использовал электронную обработку и сильное искажение голоса отчего он звучал загробно и очень страшно.

Клавдия смогла выдавить из себя:

– Нет.

Тогда была показана фотография. Глаза Клавдии быстро расширились, в руках началась дрожь:

– Я только выполняла свою работу! Это был приказ! Я выполняла то, что от меня требовали.

– В аду будешь оправдываться, – услышала она в ответ.

Кусок черепа упал ей под ноги, а в голове она начала ощущать легкую боль, от того, что в ее мозг начал поступать холодный воздух.

Руки облачились в более грубые, тяжелые перчатки и вынули из свинцового куба бутыль, с характерным знаком черепа и костей.

– Тебе интересно, чем мы хотим промыть твои мозги? Ты же всю жизнь только и делала, что промывала другим мозги, не так ли?

Клавдия уже ничего не понимала и говорить не стала.

– Будет больно, я разрешаю тебе покричать. Обещаю незабываемые впечатления, прежде чем ты разрешишься. Не могу гарантировать, что все произойдет быстро, но то что красочно – это точно.

Ноги тяжело поднялись наверх, Клавдия слышала, как была открыта бутыль:

– Серная кислота, лучшее средство для промывания мозгов, – раздалось сверху и это было последнее что было сказано Клавдии в тот вечер.

Жидкость, от которой шел дым полилась в сделанное отверстие в голове. Из головы пошел пар и раздалось шипение, как будто пузырьки из бутылки с газировкой пытались найти выход.

Все тело Клавдии прошила дичайшая боль, в глазах начало мелькать, а голову стало жечь и давить вниз, как будто ее засунули в тиски и зажимали все сильнее и сильнее. Резких движений она совершить не могла, а из горла вырвался утробный, почти нечеловеческий крик боли.

Крик разлетался по ангару в разные стороны, ударялся в стекла, отражался от них и продолжал носиться по помещению, вырываться из него.

Промывание мозгов продолжалось, больше двух третей сосуда было залито в мозг Клавдии. В этот момент сжигаемая нечеловеческой болью она испустила дух и ослабла. Это был конец.

Бутыль с кислотой была поставлена рядом с буром, после чего Клавдию отвязали от деревянных балок. Тело шлепнулось на пол, из головы продолжал валить дым, слышалось сильное шипение.

Перевязав руки в один узел тело потащили к выходу из ангара, а свет в нем отключили. Лишь только шуршащий звук, который издавался от волока Клавдии по полу разбивал тишину в ангаре. Вскоре дверь закрылась и воцарилась полная тишина. Можно было услышать, как тело убрали в багажник, потом раздался щелчок и хлопок – багажник закрыли. Завелся мотор и машина сорвалась с места.

В темноте на тележке остался уже выключенный из сети бур, издалека напоминавший огромный водный пистолет, выкрашенный в мрачные цвета, полупустая бутыль серной кислоты, а на полу, прямо под деревянными конструкциями валялся небольшой кусочек черепной коробки одного из самых модных психотерапевтов города Озерска, Клавдии Геннадьевны.

Все точно кончилось хорошо.

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ

13. СТРАННИКИ

В жаре пустыни лишь песок

Летит навстречу словно холодный ледяной снег

Ночь расправляет свои крылья – ветреные и холодные

Над странниками, что идут своей тропой

Это дорога, и она с ними день ото дня

Это дорога – и она достойна того, чтобы ее пройти до конца.

Current music – Urban Symphony – Randajad

Драгоценный мой Сьело!

Вот и сделан долгожданный шаг – у меня почти не остается внешнего поля деятельности в нашей истории. Еще немного и лавина настигнет некоторых героев и накроет их с головой. Я не хочу, чтобы ты испытывал к ним жалость, поскольку они ее не заслуживают совершенно. Просто прислушайся к голосу своего сердца, оно многое сможет пояснить тебе – ты не думал так разве?

А я тут задумался над тем, как здорово было бы, если ты прямо сейчас пришел. Я бы приготовил грибы, как ты любишь, заварил чай, тот что тебе больше всех нравился. И поставил бы заварные пирожные в духовку. С начинкой из взбитых сливок и клубники. Ты помнишь ту клубнику, которую мы покупали начиная с апреля и лакомились ею – это было так прекрасно и радостно. Не находишь? А вот я думаю, что это были лучшие дни. А уж как мне нравилось кормить тебя черешней. А помнишь, салатики, которые я нам в дорогу делал с огурцами и фасолью. А ты еще просил не добавлять в них маринованные грибы. И, наверное, был прав на сто процентов. А может и нет. Грибочками точно не испортишь хороший салат. А еще Чили. Помнишь те острые супы, что ты ел и хвалил. А я заправлял их сметаной, сидел сзади, гладил тебя по голове. А ты кушал и набирался сил. Это были лучшие дни моей жизни, которые просто должны вернуться назад и все исправить, восстановить. Почему все в моей жизни должно заканчиваться плохо? Чем я это заслужил? Кто придумал слова «ты сделал выбор». Это ты придумал «этот выбор». Я все равно люблю тебя.

Со всей моей любовью и нежностью,

Твой А.

16.02.2010(почти ночь)

Виктор Носов продолжал сидеть в гостиной и ждать жену, которая по прежнему отсутствовала. Часы показывали два ночи. Перед Виктором стояла третья открытая бутылка виски, за окном ветер неспешно трепал ветви деревьев, похоже, что начиналась буря. Виктор не любил погодные аномалии, так как они, зачастую, нарушали возможность вылета из аэропорта и наносили вред престижу авиакомпаний. Пожалуй, единственное, что действительно волновало этого человека – это самолеты, и регулярность их вылетов и прилетов. С самых молодых лет Виктор Носов был помешан на авиации, но за штурвал самолета так и не сел – потому что к окончанию своего института он уже пил достаточно много, чтобы не пройти обычную медицинскую комиссию.

На улице раздалось урчание мотора – это Катя Носова вернулась со своей странной прогулки, затянувшейся до половины третьего. Супруга вошла в гостиную, бросила на тумбочку черные перчатки и сумочку, повесила на вешалку плащ:

– Ты чего не спишь? – спросила она мужа.

– Ты не поверишь! – откликнулся Виктор, – совершенно случайно тебя жду. Хотя собирался уехать без тебя по неотложному делу!

– Что за дело, – спокойно сказала Катя, – и почему срочно. После трех то бутылок виски?

– Вот что, – Виктор протянул жене лист с записанным адресом.

– Чей это адрес? – спросила она.

– Это адрес наших голубков. Сони и этого ублюдка. И я собираюсь туда поехать.

– Сейчас?

– Именно, – ответил Виктор, – но это не все новости, что я могу тебе поведать. Сначала расскажу все, а потом поеду.

– Что еще случилось? – Катя по прежнему была на удивление спокойна.

– Тут была Клавдия.

– Что за Клавдия?

– Клавдия Геннадьевна, или ты забыла к какому психологу мы обращались для решения нашей общей проблемы, возникшей в нашей семье много лет назад?

– Я поняла. Что она хотела?

– Она просила помощи и защиты.

– От кого?

– От того психа, что рассылает камешки. Представь себе, я уже получил три штуки. Красивые такие, знаешь?

Катя застыла, она не хотела говорить с мужем о своих опасениях.

– По ее словам эти камешки еще наша общая знакомая Наталья Борисовна получала. Которую оловом напоили, помнишь?

– И что теперь?

– Я ее отправил на все четыре стороны. Убьют, так убьют. Значит заслужила.

Катя посмотрела на мужа широко раскрытыми глазами:

– Ты ей не помог?

– Я сказал ей, что считаю все это дурацким розыгрышем, будто кто–то подстраивается под этого жуткого маньяка. Что я еще ей мог высказать?

– Не знаю. Мне непонятно, зачем ты ее вообще сюда впустил.

– Захотелось. А теперь пусти меня, я поеду за нашей дочкой Соней.

Виктор Носов накинул плащ и шляпу и довольно ровной походкой вышел из дома оставив Катю в полном недоумению. Он решил не рисковать садиться за руль и потому пошел по аллее, ведущей к станции.

Там, на стоянке автомобилей он приметил зеленую «пятерку» возле которой крутился таджик, спортивного телосложения.

– Работаешь? – спросил Виктор его.

– Да, – мужчина подошел к Виктору. Он был в белой футболке, стареньких джинсах и легких кроссовках на босу ногу, – куда надо ехать?

– На Северодвинскую, – сказал Виктор и сел в машину.

Мужчина занял место водителя и сказал:

– Пристегнитесь пожалуйста.

– Я заплачу штраф, если что, – процедил сквозь зубы Виктор, – тебя как зовут?

– Фуад, – сказал таджик.

– Ну и имечко, – сказал Виктор и они тронулись с места, – понимаешь. Мою дочь совратил и изнасиловал один богатенький сынок. У тебя есть дети?

– Нет, – ответил Фуад.

– А сестра?

– Три сестры, но все живут на Родине.

– Что бы ты сделал, если бы твою сестру совратил и увез один богатый франт.

– Убил бы не спрашивая имени, – заявил Фуад.

– А поможешь с этим гадом расправиться, если я заплачу?

– Да запросто, – ответил таджик, – мне сейчас деньги очень нужны.

«Пятерка» плавно вырулила на шоссе, которое соединяло аэропорт с центром города. Фуад быстро развил скорость под сто километров в час, поскольку шоссе позволяло так гонять.

Над городом стояла неспокойная ночь. Облачность затянула звездное небо и усилившийся ветер стал резко сгибать деревья к земле. Зашумела листва. Похоже, что действительно собирался небольшой ураган. Под напором ветра сломалась ветка огромного каштана, стоявшего на обочине шоссе. Ветка свалилась прямо на трассу и Фуад в последний момент умудрился объехать ее не задев:

– Ну и погодка, – чертыхнулся он.

– Нормальная погода, – ответил Виктор, – а ты неплохо водишь. Запишешь потом мой адрес, у меня есть для тебя работа.

Машина въехала в спящий город. С обеих сторон встали высотные здания проспекта Вернадского, постройки десятилетней давности. Виктор смотрел на эти дома с отвращением. Когда–то он сам жил в похожем высотном доме на «Тульской». Ту страшную двушку он ненавидел – в ней были кривые стены, потолки и странный пол, настеленный на пять сантиметров выше бетона. А под паркетом – трехсантиметровый слой пыли. Страшное было жилье. Виктор не стал заниматься его ремонтом. Просто накопил на дом и продал ту квартиру в том виде, в каком купил. Причем приобрели ее у них очень быстро, так как район метро «Тульская» всегда считался очень хорошим. Это не Гласково, Клин или Чкаловский, где метро появилось не сразу и до центра ехать очень далеко.

Машина проскочила Мурманский вокзал и выехала на Валдайский бульвар. Они были почти у цели. На часах было почти три часа ночи. В кафе на втором этаже вокзала машину проводила взглядом Рита. Она допивала свой кофе и ждала, когда ей принесут мобильник, который разрядился еще в Мякурах. Сразу после погони за Клавдией она собралась позвонить Тимофею, но тут же и обнаружила, что телефон сел. Побежала к станции – там магазинчик сотовой связи уже был закрыт. А тут как раз подошел последний экспресс в центр. В него Рита и забралась, доехала до Мурманского вокзала, где в комнатах отдыха можно было найти зарядное устройство для телефона. Домой ехать не хотелось, так как оттуда ходу назад ей уже было бы не видать.

Часы на башне вокзала пробили три часа. Подошел официант и подал ей новую чашку кофе и телефон. Рита быстро нашла номер Тимофея и набрала его. Неважно – спит он или нет – она влипла в такую историю, что без его помощи не обойдется:

– Алло. Тиш?! Я тебя не разбудила?

– Алло, – раздалось в трубке, – Ритуля, ты опять телефон забыла зарядить? Я весь перенервничал, с полуночи до тебя не могу дозвониться.

– Милый, – сказала спокойно Рита, – ты только не волнуйся и не нервничай, со мной все в порядке, но я тут только что чуть…

– Чуть что?

– Чуть не поймала убийцу, – выпалила она.

– ЧТО!? Родная моя, где ты? – испугался не на шутку Тимофей.

– Я в кафе, на втором этаже Мурманского вокзала, пью их кофе. Он замечательный.

– Милая, – Тимофей заметно нервничал, – почему ты не поехала домой? С тобой точно все в порядке? Когда это случилось?

– Тиш, я просто поняла, что если я тебя сегодня не увижу, то не усну, где ты сейчас?

– Мы с бабушкой Мариной едем из деревни с запада. Скоро в город въедем. Я завезу ее домой, а потом за тобой заеду. Это быстро.

– Хорошо, мой милый, я подожду тебя здесь. Очень была рада тебя слышать.

Рита выключила разговор и призадумалась. Все–таки, она совершенно бездарный сыщик. Что надо было сделать сразу же после того, как Рита узрела похищение Клавдии от дома Носовых?

Правильно. Не искать возможность позвонить жениху, а бежать в милицию. Хотя, опять же, смысл – рассказать им про камушки? Умора просто. И из милиции прямо в дурку, в любую городскую больницу. Я получила голубой агат и цветочек в связи с этим меня должны грохнуть с особой жестокостью. Любой нормальный милиционер после такого признания вызовет психиатра, или того хуже, нарколога, посчитав что у клиента глюки от хорошей травки.

* * *

Соня и Женя мирно спали в своей квартире. Через приоткрытую форточку в комнату прорывался ветер. На улице разгуливалась буря. Сверкнула молния и раскат грома прокатился по окрестностям. За окном зашумели о листву деревьев капли дождя.

Соня подняла голову. Женя почувствовал ее движение и сказал:

– Милая, что случилось?

– На улице собирается гроза. Надо форточку и окно на лоджии закрыть.

– О боги, – сказал Женя, продирая глаза, – лежи, я сам закрою.

Женя поднялся на кровати и стал нащупывать ногами тапки. Не найдя он пошел к окну босиком, подтянулся на носках и закрыл форточку. Потом прошел в гостиную, закрыл окно на лоджии. За окном разгуливалась стихия. Ветер качал деревья, играя их ветками и тяжело опуская их к земле. Дождь усиливался.

Женя вернулся к Соне в постель:

– Ой, какой холодный, – сказала Соня, когда он коснулся ее, – закрыл?

– Конечно, – ответил Женя, – там на улице форменный Армагеддон творится. Не хочешь прогуляться?

– Ну тебя, – сказала Соня, – последние деньки отсыпаемся по полной, скоро на учебу, а ты – гулять ночью.

Соня положила свою голову на плечо Жене и крепко обняла его:

– Я люблю тебя, спать давай.

Перелив звонка в дверь ворвался в их квартиру предвестником нехорошего. Соня вскочила и посмотрела на часы – половина четвертого:

– Кто это? – глухо сказала она.

Женя посмотрел на Соню. Он сам боялся произнести эти слова, но это было чересчур очевидно. Никому бы из родственников не пришло в голову ломиться к ним в такое время, при этом не позвонив в домофон.

– Лежи здесь, – сказал Женя.

– Дорогой, только будь осторожен, – взмолилась Соня.

– Успокойся, – ответил ей он, – у нас хорошая дверь, только автогеном ее пилить.

Женя на цыпочках прошел в прихожую, где нашел свои тапки, одел их и тихонько подошел к двери и посмотрел в глазок. Увидел он там того кого и ожидал:

– Кто там? – спросил он отчетливо.

– Милиция! – Виктор Носов показал в глазок сотенную бумажку.

– По какому вопросу? И почему в такое время? – решил потянуть время Женя.

– Поговорить надо, – наглый голос Носова продолжал солировать в своем излюбленном амплуа.

– Для этого существуют повестки и ордера. Сейчас не те времена, что милиция по ночам в квартиры ломятся.

– Открывайте немедленно.

– Не откроем!

– Женя? Это ты? – Носов только сейчас узнал его голос, – открывай немедленно, педофил–совратитель.

– Виктор Георгиевич. Я не открою вам дверь, – сказал Женя.

Тут рядом появилась Соня. Все дальнейшее она слушала.

– Сука ты, трус, дверь открой, я сказал, – менторским тоном рычал Носов, – я тебя повешу сейчас, урода.

Тут в беседу у глазка вступил Фуад:

– Так дочь там?

– Да, – кивнул Носов.

Фуад отошел в сторону и сказал:

– Открывай дверь, сука, я твой адрес запомнил.

– Виктор Георгиевич, – сказал Женя, – уходите или мы вызовем милицию.

– Ах ты сука, – раздался голос Фуада и дверь сотряс небольшой силы удар.

– Прекратите ломать дверь, – говорил из–за двери Женя, – вам это не поможет.

– Открывай, сука, – Фуад нанес второй удар по косяку, но это было бесполезной тратой времени.

– Что нам делать? – прошептала Соня.

– Не знаю, – ответил Женя.

– Вызывай милицию, – раздалось с площадки, – мы с тобой и за совращение и за изнасилование поговорим. Девчонке 16 лет, а он ее из дома увел и против родителей настроил.

Женя и Соня пошли на кухню, зажгли там свет. Соня поставила чайник.

– Он не уйдет, – сказала Соня.

– И он пьян, – ответил Женя, – я этот запах через дверь учуял. Ужас какой–то.

В дверь снова позвонили. Женя подошел к глазку и увидел, что его закрывают двухрублевой монетой:

– Виктор Георгиевич, я вызываю милицию, – сказал Женя.

– Вызывай. Тебя же и повяжут, сука.

Монетка в глазке исчезла и по двери был нанесен еще один удар. Женя вернулся на кухню:

– Что нам делать?

– Я позвоню Андрею, – сказала Соня, – по крайней мере он ближе всех сейчас к нам.

– Звони, – развел руками Женя.

Соня взяла городской телефон и набрала номер…

За окном квартиры Андрея грохотал гром, разряды молний освещали на секунду комнату и свет падал на лежавших в обнимку Андрея и Антона. Они тихо посапывали и даже не помнили в какой момент любовной утехи уснули. Снова грохнул гром. Телефон зазвонил. Андрей поднялся, поначалу ничего не понимая. Антон тоже проснулся:

– Что это такое, – спросил он.

– Городской телефон звонит, – ответил удивленно Андрей, – в четвертом часу ночи, – он покосился на таймер телевизора.

– Так ответь, – произнес Антон, – мне ужасно интересно кто это может быть.

Андрей вскочил с постели и стал искать трубку, а когда нашел ее нажал на кнопку и сказал удивленно:

– Алло!

– Андрей, это Соня! – сказала Соня. По ее голосу сразу стало ясно, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Соня?! Что произошло?

– Андрей. Там папа.

– Где папа?

– Мой отец ломает нам дверь. Он там с каким–то кавказцем. Пришел минут двадцать назад и потребовал открыть. Мы не открыли, он стал говорить всякие ужасные вещи, угрожать Жене и ломиться. Кавказец ломает дверь.

– Так. И ты мне звонишь чтобы это сообщить? – удивился Андрей, – или думаешь что мы смогли бы с Антоном его от двери удалить?

– Андрюш! – запричитала Соня, – мы вообще не знаем что делать.

– А! Я понял. Паника, аффект, все такое. Хорошо. А теперь послушай меня – вызывай милицию смело. Бумаги по съему квартиры у вас есть, живете вы там законно. Милицию мы с Антохой встретим, чтобы вам не впускать их. Вызывает пусть Женька, чтобы казалось, что тебя там нет, на всякий пожарный случай. Милиция спрашивать есть ли ты там вряд ли будет, а на Носова срать. Уяснила?

– Да, – сказала Соня.

– Вот и прекрасно. Как позвонишь, перезвоните мне.

Андрей отключил телефон. К нему подошел Антон. Он увидел, что Андрей в диком бешенстве:

– Что у них случилось? – испуганно сказал Антон.

– Ты себе не представляешь, – пролепетал Андрей, – там Носов, он ломает им дверь.

– В подъезд?

– В квартиру!

– Зашибись, что же делать?

– Сейчас в милицию позвонят, мы пойдем их встретим, проследим, чтобы внутрь никто не попал.

– На улицу в такую погоду? – удивился Антон.

– А ты хочешь, чтобы твоего брата с Соней поймали в квартире? Ее в принципе могут увезти силой.

– Об этом я не подумал, – отозвался Антон и бросился искать свою одежду, – куда ты все побросал, когда меня раздевал?

– Солнце, – ответил Андрей, – там все в одной куче, пойдем разгребем и все быстро найдем без проблем.

Пока они одевались позвонила Соня:

– Мы вызвали милицию. Жене сказали ждать их и не открывать дверь. Он сказал, что ты их встретишь, чтобы не вызывать домофон и не спугнуть их оттуда.

– Умничка, – зло улыбнулся Андрей, – он дал им мой телефон?

– Да, они тебе перезвонят.

– Все просто восхитительно, – сказал Андрей, – ждите, – и повесил трубку.

– Нас оповестят? – спросил Антон.

– Именно, – ответил Андрей, – хорошо что мы прихватили с собой лишний ключ от их подъезда. Сгодился ведь.

Соня и Женя сидели на кухне и прислушивались. Шум на площадке стих. Женя сбегал посмотреть в глазок и вернувшись сказал:

– Их там нет.

Телефонный звонок заставил их подпрыгнуть. Женя ответил:

– Да. Сколько? Хорошо, будем ждать, – он повесил трубку, – двадцать минут ждать сказали.

– Двадцать? Так ведь ночь и до дежурки два квартала?

– Сказали вызовов много…

Невдалеке от Северодвинского, в том самом парке, окна на который выходили у спальни Сони и Жени шестеро милиционеров вытащили со скамейки сложенный в два мусорных мешка из черного пластика, труп. Женщина, на вид молодая и хорошо одетая, черепная коробка вскрыта, на бритой голове следы химических ожогов. Именно труп Клавдии Геннадьевны задержал приезд милиции.

Снова звонок в дверь.

– Посмотри кто это! – сказала Соня.

Женя подошел к глазку – снова двухрублевая монета, а потом удар в дверь:

– Открывай, сука, – услышал он голос Носова, – открывай, а то я подожгу тебе дом сейчас. Слышишь? Сгоришь и не выйдешь.

Соня это услышала и схватилась за лицо руками.

В этот момент в квартире Андрея раздался телефонный звонок. Было десять минут пятого:

– Да, – сказал он, – мы готовы, ждите нас у подъезда.

Андрей перезвонил Соне и сказал, что они скоро будут. Выйдя на улицу влюбленные оценили масштабы погодного бедствия, творившегося на улице. Дождь шел стеной:

– В общем нас можно будет выжимать, прежде чем мы добежим до их подъезда, – сказал Антон, – побежали.

Возле подъезда их ожидали двое в форме – девушка и молодой человек. Андрей и Антон поздоровались с ними. Андрей не удержался и спросил:

– Что же вы так долго? А если бы их там убили, пока вы ехали?

– Нас всех подняли – в парке убийство случилось.

– Что? – ахнул Антон, – здесь? В самом спокойном районе города.

– Вот поэтому мы и оказались не готовы, – оправдывалась девушка, – я тут работаю уже три года. И это первый труп, который я видела по работе!

– Главное, чтобы сейчас еще два не получилось, – сказал Андрей и приложил ключ. Дверь в подъезд открылась.

Они вошли к лифтовому холлу:

– Вы молчите, – сказал молодой милиционер, – мы идем вперед. И ничего не предпринимайте. Ты езжай лифтом, на 2 этажа выше.

Андрей и Антон последовали за парнем, а девушка поехала вверх на лифте. На площадке представители власти застали действо во всей красе – Фуад бил по двери, а Носов продолжал рассыпать угрозы. Из–за двери иногда слышались угрозы Жени о милиции.

– Что здесь происходит? – сказал громко милиционер, – поднявшись на площадку. Фуад собрался было бежать через верх и столкнулся с девушкой:

– Вы куда? – спросила она и левой рукой схватилась за дубинку.

Фуад застыл на месте.

– Понимаете, – сказал Носов, – этот педофил совратил мою дочь и прячет ее там.

– Это вы все объясните в милиции, куда сейчас и отправитесь, – мягко произнес милиционер, – если будете сопротивляться, я буду вынужден надеть наручники.

Носов попытался вырваться и потому на его запястьях щелкнули браслеты. Фуада обезопасили тем же способом.

– Можете выходить, – сказал милиционер, – а этих мы увозим. Скажите вашему брату, что он может написать заявление

Андрей и Антон поднялись по лестнице. Андрей встретился с Виктором лицом к лицу и тут Носова перекосило. Он посмотрел на Антона и затрясся от ужаса. На скулах заходили желваки, глаза налились кровью.

Андрей смерил Носова взглядом сверху вниз и ничего не сказав стал подниматься дальше. Антон посмотрев на него неожиданно грубо и отчетливо сказал:

– Еще раз приблизишься к моим родным, я тебе голову оторву, урод сраный.

Их увели. Андрей дважды позвонил в дверь квартиры Жени. Тот увидев в глазок их сразу открыл. Женя был заметно напуган. Они прошли на кухню. Соня вышла им навстречу и упала на Антона лицом, зарыдав:

– Он чудовище. Простите меня. Он чудовище, простите что я сегодня защищать их пыталась за столом. Это невыносимо.

– Они не оставят вас в покое, – сказал Андрей, – и адрес им теперь известен. Надо либо возвращаться в дом Гордеевых, либо другую квартиру искать.

– Ты прав, – ответил Женя, – хорошее начало учебного года. Но как он нас выследил?

– Да несложно это, – ответил Антон, – и концов теперь не найдешь кто в этом виноват, да и смысла в этих поисках я не вижу, честно говоря. Соня, не плачь. Ты во всем этом виновата меньше всех. Родителей не выбирают. Не всем с этим везет.

Женя налил Андрею и Антону чаю:

– Спасибо вам, – сказал он, – что выручили.

– Всегда пожалуйста, – ответил все еще очень злой Андрей, – я когда этого типа увидел, мне почему–то захотелось ему врезать, а потом повалить на землю и ногой в живот. Пока кровь изо рта не пойдет. Такая мразь. Он с первого взгляда у меня дикое отвращение вызвал. Может потому что о нем я уже слышал, или по другой причине. Но такого бешенства у меня никто раньше не вызывал.

– Вы сушиться дома будете? – спросила Соня успокоившись, и посмотрев на мокрые ноги Андрея и Антона.

– Мы до Гордеевых дойдем, и доложим новости. Ждать до утра рискованно. Мы побеседуем с Анастасией и придумаем что делать дальше. А вы пока спать ложитесь, – сказал Андрей, – который час?

– Без пятнадцати пять, – сказал Антон, уставившись на плиту, – и тут еще это убийство так некстати.

– Какое еще убийство? – испугалась Соня.

– Из–за которого к вам милиция приехала на сорок минут позже. Труп ночью в парке нашли. Вот они все туда и поехали, – разъяснил Андрей.

– А поскольку милиция в Северодвинском к такому совершенно не привыкла, то они все в повальном шоке, – сказал Антон.

– Разве им такие подробности раскрывать можно, – удивился Женя.

– Нет конечно! – сказал Андрей, – я потому и удивился, что она так легко нам все это растрепала. Видать трупу сильно удивилась.

* * *

Екатерина Носова никак не могла заставить себя лечь спать. Потому что отъезд мужа сильно ее расшатал. Она отчетливо понимала, что никого Виктор не привезет, и в лучшем случае приедет сам. В худшем, утром ей придется забирать его самой. Но существует и вариант, при котором Носов может привезти Соню. Следовательно к этому тоже надо быть готовой. И потому, с трех часов ночи Катя разгребала небольшую комнатку под лестницей, служившую кладовкой – в ней стояли доски для серфинга, складные удочки и прочая летняя дребедень, которой лет десять не пользовались. Перебирая эти вещи Катя пыталась вспомнить – есть ли хотя бы одно приятное воспоминание, связанное с этими вещами. А их не было. Вся ее жизнь с Виктором Носовым – одна большая и длинная пьянка. И в течение этого времени Катя постоянно принимала его выпивки, скандалы, и шляние по бабам. Но раньше она его любила. Сейчас Катя и понять не могла, что она испытывает к этому субъекту.

Разгребаемая Катей комната отличалась тем, что запиралась только снаружи, а вместо окна, проем был заполнен стеклоблоками из плотного материала. Такой только стенобитным орудием вскрывать. Но зато доченька из такой приличной засады точно выбраться не сможет.

К половине пятого утра Катя поняла, что привела эту конуру в божеский вид – ее осталось вымыть и поставить туда топчан для сна. Компьютер как–нибудь переживет, да и он не нужен без жесткого диска. Пребывая в этих фантазиях Катя услышала телефонный звонок:

– Да, – сказала она.

– Здравствуйте, Екатерина, – раздался совершенно незнакомый голос, – я звоню по просьбе вашего мужа Виктора Носова.

– Кто вы? – все свои размышления о том, любит ли она Виктора испарились – внутри все оборвалось, Катя испугалась что с мужем что–то случилось.

– Я водитель. Он меня у станции нанял, чтобы я его на Северодвинскую привез.

– Хорошо, – отозвалась Катя, – а почему звоните вы, а не он?

– Мы пытались вломиться в ту квартиру, где прячут вашу дочь, – но нам не открыли, а вызвали милицию.

– Лучше не придумаешь, – вырвалось у Носовой, – и сейчас вы под арестом?

– Да. Виктор довел дежурного своими угрозами до белого каления, так что тот запер его в изоляторе.

– Какими еще угрозами? – Катя с трудом понимала что творилось в милиции.

– Он кричал, что пьет с прокурором, что он его школьный друг. Что он, человек с двумя высшими образованиями не обязан тут сидеть с этим сбродом. Ну и остальное в том же духе.

– Родные напевы просто.

– Мне разрешили вам позвонить, чтобы вы нас забрали. Меня то готовы отпустить, мне только показания дать надо. А его только вам сдадут, или в медвытрезвитель напрямую.

– Три бутылки виски, – вспомнила Катя, – где вас держат?

– В отделении «Северодвинский». Какой тут адрес? – спросил он кого–то, – 6‑я Слободская улица, дом2.

– Найду. Скажите что я буду в течение часа, – сказала Катя.

Как ей не хотелось снова за руль, ехать через весь город на эту 6‑ю Слободскую и вызволять оттуда перепившего супруга ломавшего дверь в чужую квартиру. Но она сама выбрала этот крест, когда вышла замуж за этого человека. И тянуть его предстояло до победного конца, если он когда–нибудь вообще настанет. На улице шел дождь стеной и вовсю сверкала молния. Катя поднялась в свою комнату и выдвинула ящик, чтобы взять денег. Ей на глаза попался конверт с камушками и она взяла их, рассмотрела. Потом снова убрала в конверт, достала деньги и закрыла ящик.

Похожие камушки рассматривала за столом в кафе на втором этаже Мурманского вокзала Рита. За этим занятием ее застал Тимофей. Они обнялись:

– Я приехал как только смог, – сказал он, – на улице творится что–то невообразимое.

– Я вижу, – улыбнулась Рита, – здесь отличный вид на площадь.

– Все 12 камушков?

– Да, – сказала Рита, – двенадцать агатов, по два на каждый цвет, и два цветка. И, боюсь, сегодня их станет больше.

– Рассказывай с самого начала, – попросил Тимофей.

– Значит так. Я конечно сыщик никакой. Побывав у Риты я задумала поговорить с ее мамой и потому не нашла ничего лучше как засесть в засаде у ее дома и подловить там. Попутно забыв, что у меня почти сдох мобильник, но это мелочи.

– Которые только потом в проблему вырастают, – буркнул Тимофей.

– Не сбивай меня, – ругнулась Рита, – так вот. Но тетя Катя как–то домой не стремилась. А вот папуля сидел дома, и как в последствии выяснилось – в обществе дамы. Но это я гораздо позже узнала, когда она из дома вышла.

Далее Рита в красках пересказала Тимофею свою встречу с Клавдией, погоню и дальнейшие приключения, которые венчала поездка в экспрессе и зарядка телефона в комнате отдыха на вокзале.

– Я одно понять не могу, – засмеялся Тимофей.

– Что?

– Ты по первой своей реплике не поняла что напугала ее до полусмерти? – спросил он.

– Я только когда она побежала поняла, что она испугалась всего того, что я ей сказала?