Текст книги "Нечего прощать [СИ]"

Автор книги: Антон Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

Зина бросила на журнальный столик ключи от дома Носовых и сгремлав выбежала на улицу и понеслась куда глаза глядят.

Катя поднялась с кровати и сказала:

– Милый, я хочу выпить шампанского по этому замечательному поводу – мы избавились от этой волосатой лохудры, хочу верить, что раз и навсегда.

Виктор прищурился, он не хотел расстраивать жену именно в этот момент, но рано или поздно это случится, подумал он, ведь может получиться и так, что Зина снова станет для него притягательно. Когда супруга надоест – а это точно случится – ведь он прекрасно понимал свои желания и потребности.

Катя вернулась из гостиной с двумя фужерами и бутылкой шампанского:

– Откроешь? – она подала мужу бутылку, – а то я никогда это не умела делать.

Виктор нехотя поднялся на кровати и ловко открыл бутылку, разлил игристое вино по бокалам и поставил бутылку на пол возле кровати. Катя, одетая в легкую темную ночную сорочку села на кровать и посмотрела на него влюбленными глазами. Он подал ей фужер:

– За нашу семью, – сказала она чокаясь, – милый. Я тут подумала – мне давно хочется сменить дом, – этот слишком неудобный, большой, нам он не нужен. Понимаешь, что я хочу сказать?

– Не совсем.

– Моя давняя мечта – жить в Северодвинском, – а сейчас, судя по прессе, идет спад цен, и там можно отхватить небольшой домик, и даже останется что–то. Мы сможем поправить твое положение.

Виктор задумался – рациональное зерно в размышлениях Кати точно присутствовало – если купить небольшой дом с участком в Северодвинском, а этот огромный особняк в Мякурах продать, то от этой операции точно останется еще приличное количество денег, которым можно будет отбиться от адвокатов Гордеевой(если она их наняла конечно), и внести часть суммы долга.

– Никогда не думал, – сказал Виктор, – что услышу когда–нибудь от тебя настолько своевременное предложение. Я сегодня же этим займусь.

– Ты подберешь нам дом и участок? – не верила своим ушам Катя, она ожидала мягкой отповеди, а тут…

– Да, – Виктор разлил еще шампанского и они чокнулись.

Тем временем Зина продолжала бежать не разбирая дороги по пустынным мякурским улицами заливаясь слезами. Из–за поворота неожиданно выскочила новенькая «Тойота». Водитель не успел затормозить и Зина опрокинулась на его капот и без чувств свалилась на асфальт.

Мужчина в приличном костюме выскочил из машины и подбежал к Зине:

– Куда же вы бежите! С вами все в порядке?

Он подхватил ее с асфальта посмотрел на ее лицо и воскликнул:

– Зина?!

Зина пришла в себя, присмотрелась к расплывающемуся лицу и только сейчас поняла под чью машину ее угораздило попасть:

– Сережа?

– Да, – улыбнулся он, – ты давно практикуешь беготню по проезжей части и прыжки под проезжающие автомобили?

– Серж… А давно ли у тебя автомобиль? – спросила Зина.

– Ты не поверишь, но эту старушку надо менять, ей два года, – рассмеялся Сергей похлопав автомобиль по крылу.

– А как же работа официантом на вечеринке, где тебя Надя видела? – не понимала Зина.

– Моя фирма устраивала ту вечеринку. Официант заболел, а заменить его было некем, штат то небольшой. Нанимать со стороны я не рискнул – вот и оделся в официанта в тот вечер. Жалоб вроде бы не было, – завершил он объяснение.

– Звучит похоже на правду, – сказала спокойно Зина, – а ты пьешь?

– Разве что по праздникам, – улыбнулся Сергей и добавил, – по очень большим, поверь мне. Тебя подвезти?

Зина поднялась с асфальта, отряхнулась и сказала:

– А почему бы и нет? Раз смог задавить, то и до дома довезешь.

Она без дополнительного приглашения заняла переднее пассажирское место и воскликнула:

– Ну поехали же!

Сергей мягко улыбнулся, сел на водительское место, выдавил газ и машина сорвалась с места – они обогнули квартал и поехали к повороту на проспект Вернадского:

– Ты сейчас где обитаешь?

Зина назвала адрес. Через тридцать минут он высадил ее у подъезда и сказал:

– Был рад встрече, – после чего достал свою визитку и подал Зине, – захочешь увидеться – позвони.

Автомобиль отъехал от подъезда оставив Зину в некотором недоумении. Она прочитала карточку дважды, все еще не веря в то, что с ней произошло и кто перед ней при этом стоял.

Войдя в подъезд и вызвав лифт она еще раз прочитала карточку. Ей не верилось, что вот так, она сама упустила вполне респектабельный вариант. Всю жизнь только и делала что пинала Сержа, сталкивала его лбами со всеми подряд, строила мелкие козни. И вот – на тебе – у него фирма, может и небольшая. Но при этом довольно неплохой автомобиль, хоть и такой марки, каких по городу великое множество бегает – но у нее – Зины – и такого нет!

И тут она начала ругать себя за то, что не присмотрелась – носит ли он кольцо на пальце. Есть ли у него кто еще. Ведь теперь, в свете последних событий ей очень нужен кавалер при деньгах.

Войдя в прихожую, Зина быстро сбросила туфли и прошла на кухню:

– Что–то ты очень ранехонько вернулась, – сказала Полина, – улетала утром прямо будто в рай бежала. А вернулась…

– Виктор Носов – скотина, – резюмировала Зина.

– Не открытие для меня, Зинуль, – ответила мать, – что он сделал?

– Я застала его в постели с женой. Они были абсолютно голые и совершенно ясно чем они занимались там. Я в отчаянии. Его жена предложила мне устроиться к ним горничной.

– Вот пакость, – сказала Полина, – я не буду тебе докучать разговорами из разряда «Я тебя предупреждала» и прочее. Ты сама все прекрасно понимаешь.

Зина встала и подошла к окну – Полина увидела на ее коленке синяк:

– Зина! – воскликнула она, – он что тебя ударил?

– Нет, с чего ты взяла, – удивилась Зина.

– А это что, – Полина указала на синяк.

– Я под машину попала, когда из их дома выбежала. Летела по дороге без разбору и прямо на капот…

– Тебя из дома выпускать нельзя.

– Если бы ты знала, кто был за рулем, – Зина мечтательно посмотрела в окно.

– О боги, – сказала на это Полина, – мне только этого не хватало для полного счастья.

– Смотри, – Зина протянула матери визитку.

Полина прочла, глаза ее округлились:

– Владелец фирмы? И давно?

– Судя по его словам два года. Машина почти как новая и недешевая.

– Зина, – сказала Полина, – я не верю, что этот человек может решиться наступить на те же грабли дважды.

В дверь позвонили:

– Кто это может быть? – удивилась Зина.

– Откуда я знаю, – ответила Полина, – домофон работает?

– Да, – ответила Зина.

Тут в дверях зашумели ключи и в прихожей появилась Надя. Она вошла на кухню и смерила мать взглядом сверху вниз и сказала:

– Я приехала забрать остатки своих вещей и навестить бабушку, – надменный тон дочери подкосил Зину.

– Наденька, – сказала Полина, – послушай меня, останься пожалуйста. Нам надо спокойно поговорить.

Надя посмотрела на мать с ненавистью и приготовилась к очередной битве.

* * *

Андрей сидел посреди большой комнаты в своей квартире и осматривался – все ли он успел сложить? Вокруг него крутилась Сворти, как всегда, требуя ласки и нежности, а также вкусной кормежки. Кошачья переноска стояла в стороне и ждала момента, когда кошку в нее посадят, чтобы покинуть квартиру навсегда. Андрей перебирал в голове мысли – что теперь делать с работой, с жизнью в принципе. Но оставаться на этой квартире нельзя – Клара может его здесь найти. А она будет его искать – в этом он не сомневался.

Звонок в дверь пробудил его от этих грустных мыслей. На пороге были Рита и Тимофей. Они вошли и сразу увидели чемоданы:

– Ты что, с ума сошел? – спросил Тимофей, – куда ты собрался?

– Я ухожу из этой квартиры. Я подставил семью Гордеевых и не имею права жить здесь.

– Кто сказал тебе эту чушь, – возмутился Тимофей, – ты это от истерик Клары так решил? С ума сошел что ли?

– Я подвел их. Воспользовался доверием.

– Проснулся, – парировал Тимофей, – а когда об этом узнали Марина и Анастасия ты не думал?

– Они обе смогли все это принять.

– Еще бы, – ответил Тимофей, – им не принять. Они просто думать умеют, а Клара привыкла, что все решения принимаются за нее.

– Я уеду. Подальше отсюда.

– Идиотизмом не страдай! – сказал Тимофей, – куда ты поедешь?

– Сниму другую квартиру, денег то у меня достаточно, – пояснил Андрей, – здесь меня сможет найти Клара.

– Вообще, – вмешалась Рита, – рационализм в этом решении есть вполне четкий. На работе в конторе Клара не сможет устроить скандала. А вот квартира у меня на примете есть. Одна знакомая сдает однушку, недорого. С кошкой точно пустит – сама кошатница. Только квартира у метро «Междуречье», это та еще даль.

– Ничего, – ответил Андрей, – мне подойдет.

Вскоре Рита созвонилась со своей знакомой и договорилась насчет квартиры. Тимофей перезвонил Кларе и сказал, что поездка в клинику откладывается из–за срочных дел в конторе и предложил Андрею помощь в перевозке его скудного багажа.

Когда все вещи были вынесены из квартиры Андрей вернулся в уже пустую квартиру. Оставалась только мебель. Все свои личные вещи Андрей уже погрузил в машину Тимофея и поднялся проверить – не забыл ли он чего–либо. Он прошел в спальню и посмотрел на кровать. Воспоминания ворвались в его голову и заставили что–то внутри сжаться от боли. Он вспоминал, как они с Антоном занимались на этой постели любовью, как они впервые признались в любви здесь, на этой постели, как впервые соприкоснулись их тела в магическом экстазе любовной игры. Все здесь напоминало об этом и заставляло сердце биться чаще. А сейчас его сердце плакало горькими слезами, поскольку отчасти и сам Андрей был виноват в том, что не удержал Антона от идеи спать вместе в доме Гордеевых, где все могли их разоблачить.

Тут Андрей вспомнил одну деталь, которую потом еще очень много раз прокручивал в голове – дверь в комнату – Антон точно закрыл ее на «собачку» когда они ложились спать. А утром они не услышали стука, или шума ключей в замке. Значит либо сама Клара изменила себе и не стала заморачиваться на стук в дверь и просто открыла дверь запасными ключами. Но это не так то просто, когда идешь с подносом в руке. Значит, дверь открыла не Клара. Но если не она, то кто? В доме помимо нее были только Тимофей, Рита и Надя. Следовательно, это мог сделать кто–то из них троих. Но кто? А если это сам Антон открыл дверь, чтобы мать их поймала? Может он рассчитывал на то, что она примет это и поймет, а Клара ни с того ни с сего отреагировала крайне агрессивно и жестко.

Андрей спустился вниз и сел на заднее сидение:

– Все проверил? – осведомился Тимофей.

Андрей кивнул.

– Тогда поехали, – отрезала Рита и повернулась к Андрею, – чего ты такой смурной? Не отчаивайся, мы тебя перевезем, адрес твой передадим Антону, и вы увидитесь очень очень скоро.

– Я вас очень прошу, – сказал вдруг Андрей, – никому пока мой адрес не светите.

– Хорошо, – сказал Тимофей.

Через час они уже перенесли вещи в небольшую, но уютную квартирку–студию под самой крышей пятидесятиэтажной высотки – корпуса 1423 в четырнадцатом микрорайоне Парнево.

Андрей прямо у двери достал из переноски Сворти, взял ее на руки и поднес к порогу:

– Теперь открывай, – сказал он Рите.

Она открыла дверь и все увидели просторную прихожую – прямо из нее открывался вид на огромную комнату залитую светом – Сворти побежала вперед осматривать новые владения.

Осмотревшись Тимофей заметил:

– А эта квартира в плане вида смотрится гораздо живописнее, чем предыдущая.

– Но здесь очень высоко, – ответил Андрей, который боялся высоты, – я на балконе долго сидеть не смогу, зная на какой высоте нахожусь.

– Привыкнешь, – ответила Рита, – я уверена.

Тимофей и Рита сослались на необходимость навестить в клинике пострадавших в аварии родственников и поспешили откланяться. Андрей вслед им попросил:

– Как сможете – мне отзвонитесь, и расскажите как они.

– Хорошо, – сказал Тимофей, – сам не отчаивайся. Обживайся.

Они оставили два комплекта ключей на столике и удалились.

Андрей обошел огромную комнату, совмещенную с кухней. Весь угол для готовки был оснащен по последнему слову техники, кроме того санузел и ванна были достаточно просторными. Да и сама по себе квартира казалась более уютной.

Андрей открыл дверь на балкон и первым делом установил кошачий лоток. Потом подошел к окну, за которым открывался шикарный по красоте вид на весь город. Отсюда с пятидесятого этажа, с Парневских холмов, город казался еще более прекрасным. Андрей быстро нашел на горизонте дома в Северодвинском. Он толкнул окно и вдохнул воздуха, который с легким ветерком ворвался на лоджию и растрепал его волосы. Андрей посмотрел вниз и его руки задрожали. В какой–то момент он захотел, чтобы весь этот кошмар завершился раз и навсегда, причем прямо сейчас…

* * *

Агент по недвижимости сидел на переднем сидении автомобиля Носова и рассказывал обо всех прелестях участка?96:

– Вы не представляете, насколько это хороший участок, – говорил он, – небольшой, но ухоженный, уютный и удобный. Заезд с севера, дом расположен в низине.

– А какой там дом?

– Небольшой домик, каменная постройка, ему около сорока лет, но конструкции очень надежные, не думайте, что я вам развалюху какую–нибудь подсовываю.

– А это мы сейчас и проверим, – ответил деловито Виктор, – хороший дом вы мне предлагаете или так, развалюху.

– Могу сразу сказать прямо, – ответил агент, – ремонт там потребуется, потому что в доме не жили некоторое время.

– Сейчас все посмотрим.

Как и ожидал Виктор, агент был склонен к некоторому преувеличению, но в общем и целом, то что он увидел не наводило на совсем мрачные мысли.

Небольшой участок, намного меньший, чем у Гордеевых, и домик, расположенный в низине – плоский и приземистый, с башней второго этажа в центре и широкой территорией вокруг него. К дому был пристроен крытый бассейн, а площадка перед главным ходом представляла собой несколько запущенную, но достаточно пристойную патио в итальянском стиле, правда буйная растительность, высаженная в этой части дома явно одичала и не культивировалась, отчего этот сад выглядел как брошенный город призрак, победивший старые постройки. Каменное покрытие патио заметно потрескалось, в некоторых особенно заметных трещинах зеленела трава:

– Внешне я ожидал чего–то худшего, – признался Виктор, – но это, – он толкнул керамический пол патио, – с этим возможность бороться есть?

– Я бы советовал оставить как есть, – сказал агент, – кроме того это очень винтажно – эдакий уголок древности, оно же выглядит очень по древнегречески.

– Это меня меньше всего беспокоит, – отрезал Виктор.

Внутри дом производил неплохое впечатление – гостиная была отделана под старину – с колоннами, лепниной и большим диском на потолке, куда предполагалось подвесить массивную люстру. Но как раз состояние потолка было удручающим – с массой подтеков, в некоторых местах лепнина рассыпалась и оставляла жирные пятна.

Виктор осмотрелся и сказал:

– Назовите мне цену?

Агент произнес сумму.

– Это грабеж, – возмутился Носов. Он прекрасно понимал, что названное число – достойная цена этого строения, но его не могла не сдерживать собственная жадность.

Агент же оказался достаточно неопытным, чтобы распознать носовскую хитрость и, в результате, скостил в цене примерно десять процентов, хотя продавец вполне явно позволял сбросить и двадцать пять.

В результате не очень длительных торгов Виктор договорился о покупке и оформлении дома в собственность и оставил контакты своего юриста, чтобы все дела велись через него. Оставалось только подсуетиться, чтобы поскорее продать монстра в Мякурах, получить деньги и оплатить тем самым все.

Если бы Виктор Носов на секундочку отвлекся от своих подсчетов, то, возможно ему бы хватило сноровки осмотреть бетонную ограду, увитую диким виноградом, и посмотреть на красивый ультрасовременный дом, стоявший на склоне красивого холма на соседнем участке. Ему и в голову бы не пришло, что расположенный восточнее участок, въезд на который находится на юге, а не на севере, как на теперь уже его участке. То тут то Виктор и задумался – а стоит ли таких маленьких денег, такое замечательное соседство с семейством Гордеевых, живущем в этом ультрасовременном доме.

А в гараже соседнего дома как раз в этот момент припарковался Тимофей. Они с Ритой планировали предупредить Антона, сообщить ему адрес и увезти из дома Клару, дабы дать возможность тому встретиться с Андреем и улизнуть из дома незамеченным. Но предложенный судьбой сценарий отличался от того, что произошло.

Войдя в гостиную Рита обратила внимание:

– Похоже тут никого нет.

– Не думаю, – ответил Тимофей, – все по комнатам попрятались. А Надя учиться уехала, у нее сегодня с утра.

Они поднялись в комнату Антона и постучали. Ответа не последовало:

– Это как понимать? – удивился Тимофей.

Рита пожала плечами:

– Ты меня спрашиваешь? Давай проверим.

Рита повернула ручку и вошла в комнату. Тимофей прошел следом. Постель была заправлена, компьютер выключен. Тимофей заглянул в ванну:

– Его тут нет! – сказал он.

…Ключ мягко вошел в замочную скважину и три раза повернулся. Раздался шум открывающегося замка. Человек шагнул в открывшуюся дверь. Антон посмотрел в гостиную и обомлел:

– Андрюша, – сказал он, – ты тут.

Он закрыл за собой дверь и прошел дальше. Потом на кухню, в спальню. Убедившись, что в квартире никого нет он без сил упал на диван. Его разрывало на части чувство бешенства и сумасшедшей беспомощности, словно из под него выдернули почву и жизнь закрутилась в бессмысленном, безумном танце, начала сходить с ума.

Антон схватился за лицо руками:

– Андрюша, – где ты? – зарыдал он, – где ты? Что она с тобой успела сделать, куда ты делся.

Антон вскочил с дивана и пнул журнальный столик, который перевернулся на бок. Потом схватил диванную подушку и начал с ожесточением ее бить:

– Милый, где ты, родной мой, я не могу без тебя, – кричал Антон, – куда ты делся, Солнышко, я люблю тебя.

Подушка отлетела к стене и сбила с комода эбонитовую вазу с сухоцветами. Сосуд упал на пол с глухим звуком. Антон вбежал в спальню и упал на пустую кровать, развернулся на спину, закрыл глаза:

– Милый, где ты, радость моя, где ты, – стонал он двигая ногами и руками.

В какой–то момент Антона стало отпускать. Его стоны стали тише, а бешенство начало остывать. В момент беспомощного страха он вышел на балкон, отодвинул стеклопакет и выглянул на открытый воздух.

Порывом ветра растрепало его волосы и Антон посмотрел вниз. Руки задрожали и он громко, во весь голос закричал от бессилия:

– Андрюша где ты? Я люблю тебя, вернись ко мне!

Этот звук пронесся через город, к тому, кто так же сейчас стоял у окна и смотрел вниз. Он получил этот сигнал, его приняло сердце, потом подобно натянутой струне отдалось в нерв, который сгенерировал тембр. Того самого родного голоса, который пронесся над городом и прилетел точно в ту цель, которая задумывалась изначально, чтобы согреть пребывающее в холодном одиночестве родное сердце и хотя бы на мгновение согреть его, чтобы зима была не столь холодной, ночь не такой темной, солнце не слишком ярким, а дождь не таким навязчивым. Словом, сделать все, чтобы родное сердце, милая кровинушка не отчаивалась. Я люблю тебя, – звенели нервы, в такт им подпрыгивали кровеносные сосуды, они несли кровь к сердцу и перестукивали – Я люблю тебя, милый Андрюша. И сердце им в ответ кричало то же самое ожидая радость скорой встречи…

Как ответный жест, подтверждение той высокой любви, тех чувств, что связывали их Андрей закричал как можно сильнее:

– Антоша! Я люблю тебя и всегда буду с тобой, родной мой!

И Антон почувствовал, что эта энергия, эта сила стремится и летит к нему и врывается прямо в грудь – туда где сердце, которое продолжает биться и грезить о самой прекрасной и чистой любви. Он хочет любить, и будет любить его и только его.

– Я люблю тебя, – заорал Антон, – я люблю тебя, Андрюша, и найду тебя, что бы мне это не стоило!

Он снова посмотрел вниз и руки его задрожали.

В общем, все кончилось хорошо.

20. НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ

Не останавливайся в своей помощи другим

Не пропускай момента, не закрывай глаза на чужие крушения

И если жизнь ранит тебя правдой

В любом случае – не останавливайся.

Current music – Zymboulakis & Van Beke‑Mi Stamatas

Здравствуй, мой милый Сьелито!

Сегодня я пересекаю отметку в две трети. Это значит что конец моей истории намного ближе чем ее начало. Ты же не обижаешься на меня за излишнюю правдивость? Правильно, потому что если кто–то захочет идентифицировать себя с героями этой истории, будет автоматическим признанием собственной неправоты, ошибок, и что самое главное – признание мерзости сущности.

Сегодня в мое окно наконец–то, после стольких холодных дней ударило солнце, с карниза на лоджии я сбил снег и он упал вниз разлетаясь хлопьями в разные стороны. Еще я проверил ящики – скоро надо будет перебрать в них землю, закупить и засыпать новую – скоро же весна, все будет цвести и радовать глаз – а мне очень хочется высадить во все 4 ящика множество разноцветных фиалок и петуний, чтобы это многоцветие радовало глаз своими затейливыми красками.

Я не могу сказать, что мне плохо сейчас. Я просто пишу письмо, думаю о тебе, и от этого мне становится лучше. Что еще происходит?

Да особо ничего существенного. Выходной день, вроде праздничный. Только девушки стараются его не замечать гораздо активнее мужчин, игнорирующих 8‑е марта. Да оба этих праздника – зло на самом деле. Что, в конце концов, мужчины только один раз в году могут мыть посуду и делать уборку, приносить любимым кофе в постель? А что, в остальные дни их любви не хватает на это? Разве так сложно взять и принести кофе в постель просто так, не потому что восьмое марта, а просто потому, что ты любишь человека. Принести его, улыбнуться и сказать – А я люблю тебя, вот и принес тебе кофе. А он(или она) посмотрит на тебя с улыбкой и в ответ скажет, – спасибо милый, я тебя тоже люблю. Не надо списывать на быт гибель любви. Это заведомо ложное оправдание этого. Любить надо всегда. Вот и я буду любить тебя всю жизнь без остатка.

Вижу во сне тебя, Милый

Люблю

Твой А.

23.02.2010(солнечный день за окном).

Тимофей и Рита закрыли комнату Антона и быстро спустились в гостиную. Там их поджидала Клара:

– Мы поедем в клинику когда–нибудь? – спросила она. На лице ее при этом сохранялось нескрываемое беспокойство – в отличие от Кати Носовой она вряд ли бы сейчас спокойно села решать судоку. Клара же не могла и внешне изображать спокойствие – внутри нее все бурлило и это отражалось во всем – поведении, манерах, речи.

– Антона нет в своей комнате, – сказал коротко Тимофей, – ты не видела, когда и куда он мог уйти.

– Проклятый дегенерат, он наверняка поехал к нему на квартиру, – возмутилась Клара, – не думаю. Андрей съехал с той квартиры и отдал ключ от нее мне, – Тимофей показал ключ.

– И куда он уехал?

– Не знаю. Мы встретились только чтобы обменяться ключами.

– Не смей мне лгать, – бросилась к нему Клара, – ты знаешь куда он переехал. И они встретятся там.

– Тетя, – ответил Тимофей, – ты сама прекрасно знаешь, что я тебе ничего не скажу, потому что не приемлю твою тактику поведения. Кстати, твоя новая протеже учиться поехала?

Клара кивнула:

– Что ж. Железные у нее нервы. Мы едем в клинику?

– Едем, – ответила Клара.

Тут распахнулась дверь и ворвался Антон. Вид его был взбешенный, глаза горели огнем, руки тряслись, сосуды на шее вздулись, он тяжело дышал так как явно бежал перед этим:

– Где ты был, – испугалась Клара.

– Куда ты его спрятала?! – громко и четко сказал Антон, – где мой любимый? Почему его нет в квартире? Что ты с ним сделала, я тебя спрашиваю.

– Я ничего не знаю, – ответила неуверенно Клара, – агрессивный тон сына ее серьезно подкосил, она никогда не думала, что Антон может с ней так разговаривать.

– Ложь, – сказал Антон зло, – ты врешь мне.

– Это чистая правда, – сорвалась на крик Клара, – что мне еще тебе сказать, чтобы ты поверил мне?

– Исчезни с моего пути, – сказал Антон, – вот что я могу тебе посоветовать. Я ненавижу тебя за то, что ты разлучила меня с Андреем.

Клара рухнула на диван и зарыдала:

– За что? Я же хотела тебе только добра!

– Благими намерениями дорога сама знаешь куда выстлана! – крикнул Антон и пробежал мимо ревущей Клары.

– Ты больше никогда его не увидишь! – вдруг вскочила Клара и завопила сквозь слезы, – я не допущу.

– Катись ты к черту со своими запретами, вспомнила тоже мне, – отрезал Антон и взбежал по лестнице к своей комнате. Клара побежала за ним и схватилась за ручку открытой двери:

– Отпусти дверь, – кричал Антон, – я не хочу тебя видеть и слышать, ты поняла это?

– Антоша, пожалуйста, – вопила Клара не выпуская дверь, – сынок, я люблю тебя, послушай меня пожалуйста.

– Нет! – заорал Антон, – ни слова больше!

Ручка выскочила из руки Клары и она инстинктивно выставила ногу, чтобы дверь не закрылась. В следующий момент Антон резко дернул дверь, чтобы ее закрыть и нанес по ноге сильнейший удар, который резко оттолкнул Клару и дверь захлопнулась.

Гордеева упала на пол и схватилась за ногу. К ней на помощь прибежали Рита и Тимофей. Клара рыдала:

– Мой сын меня ударил! Боже мой, за что это мне.

– Уходи от моей двери и вообще ко мне не приближайся, – раздалось из–за окна, – ты убила своего сына!

Антон упал перед компьютером, вывернул колонки, и включил на полную громкость Вагнера. Музыка заставляла стекла дребезжать, а пол и мебель подрагивали от аккордов.

Тем временем Тимофей и Рита довели Клару до ее комнаты и уложили передохнуть:

– Что же делать, – вопила Клара, – я не могу допустить…

Тимофей осмотрел ее ногу:

– Останется только синяк, – сказал он, – но лучше осмотреться в клинике. Как удачно, что мы поедем именно туда. Только придется подождать, когда боль пройдет.

– Принеси мне льда из холодильника, – сказала Рита, – и мазь из аптечки. Мы поставим ее на ноги за час.

Тимофей кивнул и быстро спустился на кухню, где набрал льда в железную миску и достал из аптечки мазь, о которой говорила Рита. Потом он быстро занес эти предметы в комнату Клары и оставил тетку на попечение возлюбленной.

Антон услышал стук в дверь:

– Катись отсюда, – сказал он, – я не хочу с тобой говорить.

– Это Тимофей, – раздалось из–за двери, – мне нужно сказать тебе нечто важное.

Антон подошел к двери и приоткрыл ее так, что был виден только его левый глаз:

– Говори. Я слушаю.

– Тон, – посмотрел на него Тимофей, – впусти меня, я серьезно.

Антон открыл дверь:

– Входи.

Тимофей прошел в комнату, затворив за собой дверь.

– Что ты хотел сказать, – холодно спросил Антон.

– Я знаю где искать Андрея. Мы с Ритой сами перевезли его на новую квартиру.

Антон кинулся к Тимофей, схватив его за грудки:

– Где он, Тимка! Я с ума схожу, хочу его увидеть.

– Тон, – сказал ему в ответ брат, – сначала постарайся успокоиться, дождись, когда мы уедем в клинику и тогда езжай сам. Чтобы шума не было.

– Ты не сказал где он.

Тимофей подошел к столу, взял ручку и лист для заметок, написал адрес:

– Это у метро «Междуречье», высотка новая.

Антон взял листок, пробежал его глазами и сказал:

– Тим, ты не представляешь, как ты мне помог, спасибо тебе.

– Не за что, – ответил Тимофей, – только будь осторожен, когда поедешь – хорошо? Я сомневаюсь, что Клара могла успеть кого–то нанять, но сейчас от нее можно чего угодно ждать.

– Черт с ней, – отрезал Антон, – она меня сейчас волнует меньше всего.

Тимофей удалился, а Антон снова прочитал адрес, сложил драгоценный листок вчетверо и убрал в карман рубашки. Потом упал на диван и стал представлять – совсем скоро он прибежит и обнимет своего Андрюшу, которого любит, обожает, боготворит и идеализирует. Лучше которого в мире просто нет и больше не будет.

Антон перевернулся на бок и посмотрел на куст цветущей дипладении, а сам прислушивался к музыке. Потом поднялся, выключил Вагнера, снизил громкость и заиграла песня «Не останавливайся» на греческом языке. Антон сел и стал в такт музыке отбивать партию ударных пальцем по столу.

Скоро они будут вместе. Это совершенно точно. И Антон точно знал, что теперь он не будет строить препятствий – он больше всего хотел сделать Андрею приятно и прекрасно знал, как этого достичь, что ему для этого потребуется.

Антон стал перебирать в памяти все универсальные магазины, которые он знал в Междуречье. Точно – закупить самого вкусного и лучшего, что любит Андрюша и принести ему. А потом остаться на ночь, а дальше – будь что будет – в конце концов, теперь он свободен в принятии своего окончательного решения по вопросу личной жизни – и никакие предрассудки его ограниченной матери не заставят его пересмотреть свое отношение к ситуации. Он любит Андрея. Это чувство взаимно и прекрасно, каждый раз, когда он слышит слова любви от него, то за его спиной вздымаются крылья, на которых хочется лететь и лететь, все выше и выше, к необъятным высотам, в голубое и чистое небо. Чтобы быть рядом, любить и оберегать друг друга. Не останавливайся, повторял дуэт с Кипра в колонках. Главное – не останавливайся и иди к своей цели и не бойся тех ударов, которые нанесет судьба. Вперед.

* * *

Надя поочередно смотрела то на бабушку, то на мать и совершенно не понимала того, о чем они могут начать вести свой разговор. Желания перебирать всевозможные варианты у нее не было, потому что любая тема, поднятая ими могла плавно вырулить на разговор о том, что очень плохо, что она такая плохая девочка, ушла из дома, бросила мать и старую бабушку, а она дескать им единственная Вера и опора и так далее и тому подобное. Так что весь этот курятник надо было встряхивать и как можно скорее:

– Не понимаю, – сказала Надя, – о чем вы вдруг захотели вести разговоры?

– Сядь пожалуйста, – сказала Полина.

– Я постою, – цинично отреагировала Надя, – охотно верю поскольку новостей немного. Что у вас случилось? Мамочка прощение просить захотела.

Зина вскочила со своего места и как ошпаренная убежала в свою комнату.

– Что это с ней? На сковородку села? – осведомилась Надя.

– Нет, – ответила Полина, – ее Носов выгнал.

– Что? Они таки дали ей пинком под зад? – и далее стала говорить так, чтобы мать, сидевшая в своей комнате точно слышала все что она произнесет, – так она бы еще больше выслуживалась перед этой мерзостной семейкой. Аборты им устраивала, Виктора ублажала. А готовить они ее не попросили?

Полина удивленно спросила:

– Что то я про аборты впервые слышу. Можно поподробнее с этого места?

Зина поняла, что если она не вмешается, то Надя сейчас все выложит. А дочка на это и рассчитывала, что мамаша прибежит на сей зов и что–то предпринять попытается. Зина вбежала на кухню и рыкнула:

– Мама, что ты эту лгунью слушаешь, ты что, веришь в то, что я ее выгнала из дома? Она же завралась по уши, чтобы только в сокровенную гордеевскую усадьбу поселиться, неужели непонятно?