Текст книги "Отступление"

Автор книги: Андрей Жиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

      – Есть основания подозревать в подготовке диверсии члена экипажа. Нельзя исключать, что действует организованная группа. Необходимо прямо сейчас начать обследование корабля и лиц, контактировавших с подозреваемым: времени до начала учений почти не осталось, а подготовка диверсии, вероятно, уже завершена.

      – Насколько я понял из формулировки, фактов и доказательств у вас нет? – вице-адмирал, приподняв бровь, вопросительно глянул на Геверциони.

      – Верно – доказательств нет. Только агентурные данные и предположения. Но не стоит забывать также и специфику 'Неподдающегося'. Не стану распространяться о том, что вы и без меня прекрасно знаете.

      – Тогда в качестве категорического условия требую: никакого лишнего насилия в отношении подозреваемого. И тем более – остальных членов экипажа. За исключением чрезвычайных случаев. Я, товарищ генерал-майор, своих людей не дам на заклание. В остальном действуйте в пределах компетенции. Можете так же рассчитывать на всестороннюю поддержку экипажа.

      – Благодарю за понимание. Большего и не требовалось.

      – Тогда прошу, следуйте за мной, Георгий Георгиевич. Ирвин, останьтесь и помогите специалистам товарища Геверциони начать работу...

Глава 6

 Косолапов, Ильин. 00.35, 7 ноября 2046 г.

      Косолапов сотоварищи тем временем ни о какой напасти, надвинувшейся мрачной тучей на корабль, не подозревал. Десантники бодро уплетали обед, продолжал вести наблюдение. Увы, пока безрезультатно. Обычно являвшие собой воплощение пунктуальности, сегодня офицеры на удивление задерживаются.

      – Черт...! Что так долго? – шикнул Иван сквозь зубы.

      От нетерпения пальцы всё сильнее отбивали по полированной глади столешницы въевшиеся в подкорку бравые маршевые ритмы.

      – Учения... – многозначительно изрек Островский с откровенно отрешенным видом помешивая ложкой остатки трапезы. Словно Гамлет в раздумьях.

      – Да что ты нашёл в этой...?! – начал было Симо, искренне пытаясь столь сомнительным образом поддержать приятеля. Но, наткнувшись на осуждающий взгляд Яна, умолк. Однако открытое неодобрение осталось, продолжая кипеть в негодующем сознании потомка грозных скандинавов. Терпения хватило ненадолго. И новая тирада не замедлила выплеснуться уже через пару секунд:

      – Не понимаю я...! – тихо пробурчал финн под нос. – Была бы какая красавица, так нет – ни кожи, ни рожи... И чего ты сохнешь?! Не пятнадцать лет чай...!

      – Не обращай внимания, – Ян похлопал пригорюнившегося Ивана по плечу. И с издевательской ухмылкой, источающей превосходство, добавил. – Чего с убого чухонца взять? У них там вся радость выпить да в обнимку с оленем у костра песни горланить. Что такая деревенщина может понять в сердечных делах?

      – Ну ты, панский выкормыш!! – зло выкрикнул Симо, преисполнившись праведного гнева. Горячий финн мгновенно взвился, со все мочи громыхнув кулаками по столешнице. – Не добили вас ляхов, пся крев!!

      – Что сказал?! – рыкнул Ян, тут же вскакивая товарищу навстречу. Парочка застыла, бодаясь лбами и обмениваясь испепеляющими взглядами. Неминуемого кровопролития удалось избежать благодаря наконец появившимся в столовой офицерам. И пусть пришедших оказалось несколько меньше, чем обычно, фурор вполне удался. Десятки глаз жадно устремились к ним, выхватывая каждый жест юных пилотов и штурманов – словно спустившихся из дивной страны фей.

      Иван мгновенно различил в толпе увидел даму сердца и неотрывно следил только за ней. Глаза десантника вспыхнули неподдельным детским восторгом. И казалось ничто уже не сможет заставить его вернуться из мира сладостных грез.

      Тем временем офицеры как ни в чем не бывало расселись по местам и приступили к трапезе. Какое-то время все шло привычно: Ян и Симо мгновенно успокоились – никакого кровопролития, конечно, не намечалось. Подобные перепалки были для них в порядке вещей и давно перестали восприниматься как серьезные оскорбления. Скорее как возможность разнообразить рутину армейских будней, которые в космосе превратились в нечто уж вовсе занудное. Долгожданная романтика обернулась тесными коридорами, строгим расписанием и усталостью от ежедневных тренировок и акклиматизации. И здесь уже каждый развлекается во что горазд. Так что пара товарищей с упоением грызлась, пока Косолапов продолжал любоваться Лидой Соболевской. В общем: нормальный отдых...

      Внезапно возникшего дебютанта Иван заметил первым: какой-то хлыщ в рабочей спецовке без знаков отличия спустился с офицерского мостика и застыл неподалеку от входа. Так уверенно и непринужденно, что ни у кого мысли – даже тени сомнения – против не возникло. Тем временем незнакомец оглянулся по сторонам и решительно двинул к одному из столиков.

      Когда наглец преспокойно плюхнулся на свободный стул рядом с Лидой, Ивана словно ударило током, рывком выбросив из грез. Незнакомец же продолжил вести себя вызывающе: вначале что-то сказал сидящим за столом офицерам. А затем наклонился вплотную к девушке. Соболевская такому панибратству удивилась, но смолчала. Но странный посетитель не успокоился и даже приобнял девушку за плечо. Тут уже ни Лида, ни сидевшие поблизости офицеры не выдержали. Однако всё напрасно: в ответ на замечание пилотов незнакомец лишь невозмутимо выудил из-за пазухи какую-то бумажку – и возмущение мгновенно погасло, слово каблуком растоптали. Что уж вовсе странно, ведь в воздушном флоте узы товарищества как нигде крепки. Незнакомец между тем вновь стал что-то говорить, почти касаясь губами уха девушки. Лида сначала вспыхнула как маков цвет, а потом вся побелела и как-то обмякла. Да и остальные офицеры за столом сидят как вареные: ни мычат, ни телятся.

      Иван понял, что постепенно закипает: вместо непонимания внутри разгорелась ярость. Заметив перемену в лице товарища, друзья прекратили перебранку. А неизвестный наглец времени не терял – вот уже решительно поднялся из-за стола, непринужденно взяв Лиду под руку, потянул выходу. Та шла ни жива не мертва, словно на привязи, имея вид совершенно потерянный.

      – Да что он себе позволяет?! – громыхнул, не выдержал наконец Иван. И, тоже вскочил с места. Стараясь не медлить, но и не привлекать к себе внимания, протиснулся сквозь плотные ряды десантников, выбежал в коридор. Следом подоспели Ян и Симо.

      Иван на секунду замешкался, шаря злым взглядом в пространстве.

      – К офицерской палубе направо до конца коридора, снова направо до лестницы, – уточнил понимающий Ян. Косолапов только благодарно кивнул в ответ и сорвался с места бегом. Товарищи в очередной раз переглянулись и, горестно вздохнув, ринулись вдогонку.

      Мудрено было заплутать, да и незнакомец, как оказалось, не торопился. Потому встреча вышла скорой: нарушитель спокойствия к собственному удивлению встретил откуда ни возьмись преграду. Троица друзей классической живой цепью блокировала выход к центральной лестнице. Однако неизвестному было все нипочем – словно увидел перед собой не троих крепких, явно недружелюбного вида десантников, а в лучшем случае несуразных ребятишек. Превосходство во взгляде читалось на раз. Это злило, но одновременно и настораживало.

      – Чего надо, бойцы? – небрежно бросил незнакомец, продолжая держать Лиду под локоть. Та по-прежнему смотрела испуганно и непонимающе – словно беззащитный зверёк.

      – Отпусти... её... – отрывисто прошипел Иван. Слова вырвались резкие, хрипящие, Симо и Ян застыли чуть позади, решительно набычившись и демонстративно – до хруста – разминая ладони.

      – Вот оно как... – задумчиво протянул наглец, сделав для себя какой-то вывод. Затем небрежная ухмылка проступила на губах. – Защитники... Ну-ну! Попробуйте, подходите.

      Сказал с такой внутренней уверенностью, с такой силой, что Иван сотоварищи невольно поежились. Душу будто обдало леденящим, промозглым ветром. Словно это они при всем численном преимуществе в меньшинстве.

      Но десантники не дрогнули – врешь, не того десятка! Закалка дает знать. Да и попасть на первые учения стоило дорогого: здесь каждый первый и духом, и телом силен. Потому каким бы профи ни был нахальный незнакомец – а что профи, видно за версту, – десант своих не бросит. Обменявшись беглыми взглядами, товарищи вмиг без лишних слов поняли друг друга.

      Наглец между тем отвел Лиду в сторону, прислонив к перегородке. Лишившись поддержки, девушка не удержалась на ногах и сползла вниз. При этом выражение лица осталось по-детски ошарашенным и каким-то отрешенным. В глубине глаз затаилась, застыла печать стеклянного ужаса. И когда Иван на долю секунды поймал этот невидящий взгляд, терпение переполнилось. До того с горем пополам удерживая себя в руках, десантник сорвался.

      – Мр-ра-азь... – гортанно прорычал Косолапов, с незамутненной ненавистью глядя на обидчика. Сухо скрипнули подошвы, воздух волной стегнул по лицу, а время привычно замедлилось. Десантник скользнул вперед, ощущая как с каждым движением все сильнее бьет сердце в висках, все злее жжет адреналин.

      Несмотря на неуклюжесть и малый срок службы, сейчас Иван вполне мог на равных выступить против средней руки мастера по большинству распространенных единоборств. Даже какое-то время сопротивляться обладателю первого дана и выше – учат в десантных войсках на совесть. А уж втроем товарищи и вовсе представляли серьезную силу. Но здесь силы оказались не просто неравны – несопоставимы. Играючи незнакомец ушел с линии атаки. Практически – исчез. Ещё миг назад продолжал стоять в нарочито расслабленной позе. В следующий – молнией рванул в сторону. Черты его размазались, превратились выцветшие контрастные полосы. Легко увернувшись от скоростной серии ударов, мастер поймал Ивана на противоходе: щедро, от души встречным в прыжке. Но все-таки не в полную силу, как поняли десантники позднее – иначе и первой атаки не пережили.

      От удара Ивана отбросило к стенке, приложило с грохотом. Косолапов тем не менее сознания не потерял, хотя оно честно пыталось саботировать происходящее, наплевав на важность момента. В последний момент удалось пригнуть голову к груди несмотря на враз онемевшие мышцы, отказывавшиеся подчиняться. Через пару секунду, отплевывая кровь, даже удалось кое-как встать на ноги. Ощущение было такое, будто приложили хорошенько кувалдой. А в голове, не переставая, переливами ходил монотонный звон. Противник с интересом поглядывал на нокаутированного десантника, благородно давая время прийти в себя.

      Все ещё пошатываясь, Иван наконец выпрямился, кривясь от растекающейся по всему телу жгучей, тянущей боли. И без малейшего сомнения вновь двинулся на противника. Ошарашенные отпором мастера, Ян и Симо в этот раз уже решили вмешаться. Теперь уже не до фамильярности: тут и трое на одного вполне себе неравный для друзей расклад. Расходясь полукругом, десантники стали заходить на опасного противника с флангов.

      – Вам мало или понравилось? – незнакомец как ни в чем не бывало блеснул белозубой улыбкой, отрывисто хохотнув собственной остроте. Не постеснялся даже сделать приглашающий жест руками. Лида тем временем успела чуть прийти в себя и с ужасом наблюдала за схваткой.

      Вторая атака оказалась не удачливей первой – троицу за пару секунд смяли, отбросив к разным концам коридора. Но товарищи вновь собрались, в третий раз двинулись на противника.

      – Однако, упорные... – с удивлением заметил незнакомец. Впрочем, было в нем и некоторое одобрение. Плодов, впрочем, упорство не принесло: разметав троицу более жестко, чтобы не мешались больше, мастер подошел к корчившемуся у стены Ивану, поднял за воротник и пристально вгляделся в лицо. Неуклюжую попытку удара с левой отмел походя, словно отмахнувшись от назойливого насекомого.

      – Эй, молодчик... – внезапный оклик заставил незнакомца обернуться. В десятке шагов невозмутимо скрестив руки на груди, стоял полковник Ильин, – А как со мной? Попробуешь?

      – Я стариков не бью, – задорно усмехнулся наглец, – Не мешайте, пожалуйста...

      Но не успел договорить, как 'старик' внезапно сорвался с места. Движения подполковника оказались настолько стремительны, что не уступали мастеру. Не ожидавший внезапного отпора, незнакомец замешкался на долю секунды. За что тут же поплатился, получив хлесткий удар в челюсть, заставивший опрокинутся навзничь, и еще один скользящий – в голень. Сгруппировавшись, сумел выйти из падения кувырком назад и, включив темп, решительно нырнул в схватку. Пару секунд противники кружили в узком пространстве коридора, обмениваясь ложными взмахами, изучая друг друга. Затем резко сблизились, проведя умопомрачительную по скорости серию ударов и контратак. И все внезапно кончилось. Уже незнакомец оказался повержен в чистую. Он лежал скорчившись на металлическом полу, прижимая колени к груди и давясь неудержимым кашлем. Краем глаза следивший за происходящим Иван был, мягко говоря, ошарашен. Древний полковник играючи вырубил матерого профи. Будто подобными развлечениями занимается ежедневно, исключительно со скуки. Да-а... Теперь сержант сполна убедился, что множество слухов и прочее 'ж-ж-ж...' вокруг фигуры политрука и вправду неспроста.

      Ильин тем временем, достав из кобуры 'гюрзу', привычно-небрежным движением снял её с предохранителя. Уверенно контролируя присмиревшего излишне прыткого незнакомца, наскоро осмотрел троицу друзей и Лиду. Впрочем, переживать было не из-за чего: десантники ребята крепкие, им пинки и зуботычины не впервой – выдержали, ну а девушка просто в глубоком шоке. Пройдет. Убедившись, что все в целом в порядке, Ильин облегченно вздохнул. Успел вовремя. После уже не спеша, активировав гарнитуру, спокойно произнес:

      – Александр Игоревич? Приветствую. Ильин. Тут одна большая проблема... Ну как сказать? Килограмм на сто... Что? Да нет, уже спокойно все... Да, не двигается – лежит себе, ждет... Чего ему сделается? Погоди! Ещё одно. Ты мне пришли эскулапа какого – тут малость наших помяли. Не сильно, нет. Нормально. Да... И для дорогого гостя охрану посолидней. Человек троих в самый раз хватит. И безопасникам передай, мол, задержан подозрительный...

      Услышав в гарнитуре смех, Ильин натурально удивился и даже озадаченно умолк. Как-то подобная реакция Кузнецова не коррелировала с общим содержанием беседы. Лишь когда командир успокоился, продолжил:

      – Ты себя нормально чувствуешь, Александр Игоревич? Может нервное? ... А-а-а... Вот оно что... – полковник задумчиво повернулся в сторону поверженного незнакомца и пристально оглядел с ног до головы, – Да, в спецовке служебной... Да... Да... Сходится... Погоди секунду...

      – Ты говорить можешь, сердешный? – ласково спросил Ильин лежащего. Тот что-то неразборчиво промычал в ответ.

      – Нет, не может пока. Но, по всему, он... Так надо же заранее предупреждать, товарищ вице-адмирал. – с чувством пристыдил политрук Кузнецова.

      – Да... Перестарался – ещё мягко сказано! А то иду и вижу: какой-то шустрый нашу красавицу под белы ручки ведёт, слов добрых не понимает – вон ребят хороших помял по пути... А у него удостоверения на лице не написано. И знаков различия тоже нет...

      Лицо полковника вмиг посуровело от услышанного, продолжил Ильин уже совершенно непререкаемым, официозным тоном:

      – А я не дам. Все правильно они сделали: накануне учений неизвестный на корабле, ведет себя нахально, неадекватно. Приняли меры к задержанию... А я сказал – не дам. Увидишь, еще наградную напишу и инструктора поблагодарю – отлично ребят натаскал: молодые, а с волкодавом тягались... Ты меня знаешь. Не сомневайся... Веришь – до ЦК пойду? Правильно делаешь. Ну все тогда, засылай сюда этого грузина – пусть своего орленка забирает... Добро... Да, всё, добро... Отбой.

      Ильин еще раз щелкнул гарнитурой, убрал пистолет. Теперь, когда вся подоплека выяснилась, можно неожиданностей не опасаться. В ожидании гостей, полковник присел рядом с Соболевской. Шок уже почти прошел и сменился совершенно естественной реакцией. От избытка эмоций, девушка вздрогнула, заплакала навзрыд, спрятав лицо на груди у политрука. Тот же, словно дочку, принялся ласково гладить по голове, успокаивать, шепча на ухо всякие благоглупости. Иван, Симо и Ян очухались достаточно, чтобы сползтись в кучу неподалеку от Ильина и, наконец, расслабиться. В таком положении их и застала прибывшая делегация во главе с Кузнецовым и Геверциони...

Глава 7

Кузнецов, Геверциони. 00.39, 7 ноября 2046 г.

      ...Сначала Георгий не поверил – думал: ошибка, недоразумение. Но когда вице-адмирал не выдержал и рассмеялся, всё стало очевидным. Роберт, несмотря на приказ, наломал дров. Раздолбай! Только бы ничего непоправимого! Напряженно вслушиваясь в разговор, Геверциони пытался и сам выйти на связь с подчиненным. Тщетно – Чемезов упорно молчал как воды набравший. Мысли в голове генерала мрачнели с каждой секундой.

      В отличие от Кузнецова, Георгий радоваться не спешил: мало ли какой сценарий мог разыграть клиент? Прикинуться невинной жертвой и уйти от удара, прячась за спины экипажа? Да запросто! Сколько таких довелось повидать – без счета. Благоглупостями всякими романтическими страдать может обычный человек. Ровно как и безоглядно верить в честность, добро и справедливость. А у Геверциони такого права нет и все. Обязанность к работе подходить с трезвой головой не просто прихоть – умение искусно манипулировать чувствами у врагов развито отлично. Паршиво, конечно, подозревать в людях худшее по умолчанию – так недолго и озвереть. Но как по-другому? Пока нового мира и нового человека не придумали – приходится работать, постоянно проверяя себя. И там, где ошибется простой человек, контрразведчик должен справиться. Всегда. Иначе грош ему цена. И не профессионал он, а фуфло полное.

      Оттого Георгий не разделил жизнерадостных эмоций адмирала, а только утвердился в опасениях. Всё, всё в пользу худшей версии! Попробуй-ка пошути сидя, фигурально выражаясь, атомной бочке. Да ещё готовой в любой момент рвануть – да так, что всему миру аукнется. Может, пока они здесь беззаботно препираются, где-то уже запущен пусковой механизм. Когда разговор был кончен, Геверциони буквально вцепился в Кузнецова, требуя ответа. Пару раз хохотнув. Адмирал в общих чертах передал суть разговора.

      – Тогда поторопимся! – Георгий поспешно покинул мостик, не размениваясь на парирование откровенных колкостей и буквально силком вытянув Алису следом. Капитан чудом успела прихватить чемодан с инструментами. Продолжая радостно улыбаться, Кузнецов поспешил вслед за контрразведчиками, на ходу поручив Ирвину передать офицерам извинения за опоздание – совещание переносится на пару минут...

      ...Обнаружив живописную картину побоища, подоспевший даже первее медиков Геверциони застыл на месте. Увиденное несколько выбивало из колеи. Утешавший плачущую девушку Ильин лишь бросил на генерала полный мрачного неодобрения взгляд. Ну а Роберт присутствовал лишь номинально – всё больше в качестве предмета интерьера: беспомощно свернувшись калачиком посреди коридора. Чуть позади, прислонившись друг к другу словно воробьи на морозе, с кровоподтеками и рассечениями на лицах композицию завершала троица помятых десантников. Ну и толпа потихоньку начала собираться. 'Неподдающийся' даром что военный корабль – зевак везде хватает, особенно если есть на что посмотреть.

      Геверциони уже хотел было взять инициативу, но адмирал не подкачал. Уже на ходу Кузнецов проинструктировал подоспевших караульных – и те аккуратно, но настойчиво очистили коридор. Добро, лишние взгляды сейчас не к месту. Хотели было выдворить и пострадавшую троицу, но тут уже Ильин не позволил. Полковник решительно заявил, что они, во-первых, видели достаточно, а во-вторых, проще держать при себе, чтобы толков избежать. А Геверциони полковник без тени опаски врезал прямо в глаза:

      – Слабоват твой протеже, Георгий. Раньше покрепче были... – подумав пару секунд, со значением добавил. – И, пожалуй, потолковей.

      – Да... Не ожидал, честно говоря... – ответил Георгий, ничуть не покривив душой. Судьбой ушедшего из ГБ наставника интересоваться пытался, да не вышло. Со временем безуспешные попытки прекратились. Геверциони искренне полагал, что старый мастер давно на отдыхе – и немудрено со столь прямым, неуживчивым характером. Однако же жизнь преподнесла очередной сюрприз. В который раз уже за сегодня? – Не ожидал... Здесь – и в такой должности...

      – Всяко не хуже мрачных казематов, – ответил усмешкой Ильин, но выражение глаз сохраняло холодную серьезность.

      – Это, конечно, может быть, товарищ генерал... Товарищ Ильин, – Геверциони на миг запнулся. Однако тут же отбросил воспоминания – время давно взяло свое: и Ильин, и Георгий уже не те, что прежде. Ученик сам успел стать мастером. И никакого трепета перед наставником больше нет. Геверциони тряхнул головой, привычно отбрасывая суетное, ненужное. И вновь стал как прежде спокойным, рассудительным, слегка ироничным. Цепкий ум вновь сосредоточился на главной задаче:

      – Мы здесь по делу государственной важности...

      – Да уж конечно. У вас других и не бывает, – ехидно вставил Ильин.

      – ...А точнее – из-за подозрения лейтенанта Соболевской в саботаже, вредительстве и подготовке диверсии.

      Из уст генерала ГБ это прозвучало как приговор. Лида испуганно пискнула и плотнее вжалась в объятия Ильина. Полковник же вновь одарил Геверциони пристальным взглядом, продолжая успокаивать девушку. Со стороны поверженных десантников донесся судорожный вздох – настолько слаженный, будто товарищи давно и успешно репетировали. Только сейчас ребята поняли, в насколько серьезную передрягу угодили: уже не дисциплинарное взыскание – на горизонте встал вполне реальный срок. Обвинение в диверсии – это не шутка, тут высшей мерой за версту пахнет. А в качестве кандидатов в пособники представить себя очень легко – благо ситуация располагает. И как там ГБ будет разбираться в условиях цейтнота ещё большой вопрос.

      Даже Кузнецов поневоле посуровел: как поведет себя комитетчик неизвестно, тем более после досадного инцидента, а защищать подчиненных – святая обязанность командира. А вот теперь получится ли? И это все прямо перед учениями! На секретном корабле, которого не должно быть в принципе! От переживаний у адмирала вновь заныли зубы и заломило в висках.

      – Я тебя, Георгий, не узнаю... – веско уронил Ильин нарушив короткое молчание. Полковник вообще казался самым спокойным и безмятежным среди присутствующих. Словно бы ничего особого не происходит. – То ли звезды на погонах испортили, то ли чутье потерял. Посмотри – какой она диверсант?

      Улыбнувшись, Ильин вытер с лица Лиды слезинки, будто давая понять, что худшее позади. Задорно поддев пальцем кончик курносого веснушчатого носа, полковник беззаботно взъерошил волнистые кудри. Сейчас, впрочем, и Геверциони понял, что девушка скорее всего ни к чему не причастна, а след – ложный. Не понадобилось ни сведений Фурманова, ни умения Камерун. Одно заступничество Ильина перевешивает многое: не такой человек полковник, чтобы уступать личному в ущерб делу. Да и в умении видеть окружающих насквозь не откажешь. Но поной гарантии нет, а ставки слишком высоки.

      – Вы прекрасно знаете, Иван Федорович, что нужно не доверять а проверять, – вздохнув, произнес Геверциони. Будто пытаясь оправдаться. Впрочем голос генерала остался тверд, а взгляд по-прежнему уверенно, непреклонно следил за глазами полковника. – Вы сами так нас учили.

      – Учил, это верно... – признал Ильин, мелко кивнув и опустив взгляд. – Да видно – плохо учил. Не тому и не так. Потому я сейчас на своем месте, а ты... Ты на своем...

      Ильин хотел что-то добавить, но не успел: корабль дернулся, резко затормозив, затем ещё пару раз сильно качнулся из стороны в сторону. Следом, мигнув, погасло электричество. Всё погрузилось во тьму, вызвав на борту если не панику, то серьезный испуг и потрясение. Резервные автономные дизели сработали успешно – почти сразу, – расцветив сумрак тусклым мерцанием аварийных красных ламп.

      За несколько кратких мгновений Геверциони успел лихорадочно прокрутить в голове множество вариантов. И невольно утвердился в обоснованности подозрений. Да, это было метание из крайности в крайность и хватание за ближайший шанс за соломинку. Но в сложившейся обстановке нет сомнений: происходящее тенденция, а не случайность. Значит нельзя медлить! Дальше события понеслись галопом, вскачь.

      Сорвавшись с места и со скоростью профессионального стрелка времен Дикого Запада выхватив из кобуры АПС, Геверциони в три невероятных прыжка достиг Соболевской, с намерением притянуть к себе. Но вновь Ильин оказался быстрей. Несмотря на возраст, политрук успел взвиться на ноги и заслонить девушку. После, не уступая Георгию в скорости, пружинисто рванул наперерез. В итоге подполковник и генерал жестко столкнулись. За считанные доли секунды офицеры успели обменятся хлесткими ударами, а затем – так же мгновенно разошлись, отпрыгнув назад. Застыв, исполненные решимости вновь сойтись в схватке, оба соперника инстинктивно взяли друг друга на прицел.

      – Хватит! – скривившись, раздражено бросил Геверциони. Сдерживаясь из последних сил, генерал сжимал рукоять пистолета, так, что побелели костяшки. Сдерживался, проклиная себя, потому что должен был пройти напрямик сразу, не смотря ни на что. Но не мог – не мог перешагнуть через Ильина. И через себя. – Все очевидно! Нет времени играть в романтику – я должен узнать правду!

      По-прежнему спокойный Ильин мягко возразил:

      – Ты не прав, Георгий...

      – Я все равно пройду! Не вынуждай меня! – теряя спокойствие, рявкнул Геверциони.

      – Что ж, попробуй... Возможно, ты окажешься удачливей подопечного. Покажи, чему научился... – ни единая черточка на лице полковника не дрогнула.

      – Даю три секунды, потом стреляю... Ап...! – Не успел Геверциони договорить, как корабль вновь передернуло, будто взболтнуло волей неведомого великана. Внезапный вызов по внутренней связи прозвучал как гром среди ясного неба. Продолжая держать Ильина на прицеле, Георгий принял звонок:

      – Здесь Георгий, слушаю...

      – Это Юрий! Георгий! – голос Фурманова звучал растерянно и даже в определенной мере – испуганно, – Тревога! Ситуация 'Один-прима'[15]15
  'Один-прима' – чрезвычайная важность, используется для обозначения бедствий и происшествий государственного масштаба. Далее по степени снижения 'один' – ч/с особой важности локального масштаба, 'два' – ч/с, 'три' – возможность ч/с. 'Красный код' – объявление войны.


[Закрыть] , красный код! Как понял меня? Повторяю, красный код!

      – Что?! Повтори! Слышишь, Юрий! Я понял правильно?! 'Один-прима'?! – услышанное поразило Геверциони до глубины души. Названный Фурмановым код означал в текущей ситуации открытое нападение противника всеми силами. Причем, скорее всего, нападение с тяжелыми потерями для советского флота – и уверенной тенденцией к ухудшению.

      – Повторяю, первый! Красный, 'Один-прима'! – уверенно гнул свое Юрий. – Никакого саботажа нет – это либо недоразумение, либо отвлекающий маневр! На всем протяжении наши порядки атакованы превосходящими силами противника! Атака начата без предупреждения! Порядки нашего флота смяты по всей боковой полусфере , противник вклинился во многих местах в походный ордер на глубину более километра!

      – ...

      – Кроме того наши корабли парализованы – почти не оказывают сопротивления! Это не война – избиение! Повторяю, первый! Большая часть техники неизвестным образом выведена из строя! Я ничего не могу выяснить – данных о подобном оружии просто нет! Наши корабли обездвижены! ... Связи нет! Связь пропадает!! Черт, все ЭВМ системы падают! Георг-фрк-хр!.... – внезапно передача прервалась, эфир наполнился шипением, треском. Затем раздался короткий щелчок и все стихло.

      Ошарашенный, Геверциони опустил оружие. А после оперся на стену, чувствуя себя совершенно потерянным. От осознания ужаса происходящего даже ноги чуть предательски не подкосились. А на плечи внезапно навалилась невыносимая тяжесть.

      Но уже через несколько секунд генерал волевым решением встряхнулся. Для слабости времени нет! Георгий мысленно выругал себя, под конец прикрикнув: 'Ну-ка! Не распускай сопли! Держаться, генерал. Держаться!' Расстегнув левой рукой воротник, Геверциони решительно тряхнул головой. На лице вновь проступила привычная уверенная ухмылка. Как будто спрашивая о чём-то рутинном, генерал обратился к Кузнецову:

       – Что делать будем, Александр Игоревич?