Текст книги "Дыши в такт со мной (СИ)"

Автор книги: Анастасия Суворова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)

-Итону прислали видео, а я…

–Ты смотришь порно? – подавшись вперёд, девушка отвешивает Брендону слабую пощёчину и тот возмущённо вздыхает.

–Эй!

–Я ценю эту совершенно невероятную информацию, но ненавижу тебя за то, что ты смотришь порнуху.

Потерев порозовевшую щёку, Брендон испускает усталый вздох.

–Но… почему она там снималась? Она ведь из обеспеченной семьи, она ведь…

–Всё это липа, мы с Итоном рылись в архивах, искали её семью, там и слова нет о якобы богатейшей династии Найманов. Эвелин всё это придумала. Написала ей биографию с чистого листа.

Задумчиво кусая щёку, Роксана на мгновенье замирает.

Брендон в очередной раз корит себя за то, что всё ей рассказал.

И почему он не умеет держать язык за зубами?

~***~

Джордж Лердж.

Если бы вы встретили его на работе, подумали бы, что это идеальный мужчина.

Высокий, статный блондин.

Волосы всегда зачёсаны назад настолько идеально, словно это делали специальной машинкой.

Никаких излишек геля.

Лёгкая щетина, что помогает нагнать десяток лет, ему положено выглядеть старше.

Идеальные костюмы, рубашки, галстуки, дежурная улыбка из отбеленных зубов, лёгкий загар даже зимой.

Он не жаловал солярий, это было одно из требований его начальника – подчинённые должны выглядеть здоровыми.

Здоровыми, весёлыми, спортивными, энергичными даже в холодную стужу и изнемогающую жару.

Джордж работал в нефтяной компании BP.

Его отец, лучший друг директора компании – Роберта Уоррена Дадли с лёгкостью устроил Джорджа сюда ещё мальчишкой на стажировку.

Дальше дело за Джорджем.

Выделиться из толпы простых студентов, стать лучшим, ловким, быстрым, незаменимым.

Учтивость, корректность, вежливость и готовность выполнить любое поручение начальника в любое время дня и ночи.

BP – страшная корпорация, владеющая нефтеперерабатывающими и нефтехимическими мощностями, сетью АЗС и выпускающая масло под маркой Castrol.

Жизнь превратилась в сказку.

Джордж быстро взобрался по карьерной лестнице, ездил по миру, ел в лучших ресторанах, менял девушек, как перчатки, катался по Нью-Йорку на служебной машине и пил шампанское, пока не настало 20 апреля 2010 года.

Это случилось ночью.

Он только закрыл глаза, пытаясь отдышаться после очередного пьяного оргазма, полученного с неизвестной девчонкой, что запрыгнула в его лимузин, как только увидела золотые часы на запястье, когда телефон разорвался тревожным звонком.

Он думал, это дружок Кайл, что застрял на том конце города, принял слишком много дури и опять потерялся.

Подхватив телефон, Джордж уже хотел послать парня куда подальше, когда по телу пробежалась волна холодного пота.

Звонил его начальник.

Это было плохо, потому что начальник никогда не звонит ночью.

Это был взрыв нефтяной платформы Deepwater Horizon.

20 апреля 2010 года на нефтяной платформе, арендованной компанией BP работавшей в центральной части Мексиканского залива южнее штата Луизиана произошёл взрыв.

Джордж улетел на первом рейсе.

Всю дорогу его тошнило от выпитых ночью коктейлей, он почти не спал, руки дрожали, и, кусая губы, он с ужасом ожидал увидеть последствия взрыва, ответственность за который понесёт его компания.

В аэропорту его встречало двое мужчин.

Лица их были взволнованны, они казались детьми-переростками во взрослых костюмах.

Вытерев рот рукой, Джордж расправил ворот костюма и направился к ним, стараясь быть настолько учтивым, насколько позволяло его положение.

Они появились у платформы через час, но чёрный дым и жуткую тьму, расплывающуюся по заливу, Джордж увидел издалека.

22 апреля платформа затонула.

Свободное истекание нефти из скважины, на которой до катастрофы работала платформа, повлекло за собой крупнейшую экологическую катастрофу.

В день из скважины вылилось до 1000 тонны нефти.

Погибло 11 человек, 17 было ранено.

Место было оцеплено.

Экологи, пожарные, спасатели, скорая, Джордж никогда не был так охвачен паникой, как в эти дни.

Каждый день журналисты требовали от него ответов.

Что будет делать компания?

Ущерб оценили в 37 миллиардов долларов, и Джордж с шумом сглатывал, ожидая делегацию совета директоров, что должны были прилететь через сорок восемь часов, после его появления.

Он был жертвенным поросёнком, поганой овцой, мальчиком для битья и всего за несколько часов превратился из обычного финансиста в монстра.

Экологи и защитники окружающей среды рыдали, пялясь в камеру и крича о том, что кончена жизнь не только для животных, но и людей.

Через неделю Джордж вернулся в Нью-Йорк и замер на пороге своего кабинета.

Корпорация превратилась в сгусток нервов.

Люди что-то печатали, бегали, кричали, тыкая в телевизор, приезжали и уезжали, а потом акции BP рухнули.

Они потеряли кучу денег, пытаясь очистить залив, подали иски трём компаниям, что, по их мнению, были виноваты в страшной аварии.

Начались массовые сокращения и руки Джорджа начинали дрожать, когда он слышал приближающиеся шаги по направлению к его кабинету.

Два года он сидел на пороховой бочке прежде, чем всё это не закончилось.

Залив был спасён, корпорация выиграла в суде, получив компенсацию в размере кругленькой суммы, акции вновь поднялись вверх.

Только Джордж стал другим человеком.

Он повзрослел.

В конце концов, ему далеко не двадцать, время наступает на пятки и пора остепениться.

К тому же отец проявил невиданную щедрость, подарив ему на день рождения квартиру на Манхэттене, в жилом комплексе Manhattan River Hous, где цена превышала предел в 100 $ миллионов.

Это был цельный особняк в высотке.

30 комнат, занимающих 5 этажей небоскрёба.

Декором занимался сам Тони Инграо.

Он разделил всю доступную площадь на функциональные зоны.

Холл и жилые комнаты, бассейн, теннисный корт, IMAX – кинотеатр, Spa – салон, винный погреб, игровая комната и этаж для персонала.

Квартира была декорирована натуральным камнем, мрамором, ценными породами дерева и шёлком.

Высота потолков – 6 метров, пальмы, расставленные в каждом углу, рояль в гостиной, бассейн с эффектной светодиодной подсветкой.

Заходя в огромную спальню, Джордж с тоской оглядывал этот мир, что отец щедро подарил ему из своего толстого кошелька.

Он вновь оставался здесь один, даже персонал был изгнан на первый этаж, где Джордж их никогда не видел.

Он мог бросить мокрое полотенце в любом месте дома, закрыться в своей комнате на десять минут и, вернувшись не обнаружить влажного лоскутка.

Он играл в теннис сам с собой, приглашал укуренных друзей и устраивал вечеринки у бассейна, приглашал девушек в Spa – салон, пополнял винный погреб, закупал плёнки для кинотеатра, поставил несколько раритетных игровых автоматов в игровую комнату, но всё это было не то.

Он вновь и вновь возвращался к той аварии на платформе.

Вспоминал своё лицо, дрожащие руки, тонны выкуренных сигарет и безмерное одиночество.

Никто не мог положить ему руки на плечи и попросить успокоиться, приготовить ужин, сказать, что будет любить его даже, если он всё потеряет.

Прошёл ещё месяц одиночества, в котором Джордж уже почти отказывался выходить из дома, ибо свет резал глаза, а в его собственном мире ставни были готовы плотным коконом создать ночь в любое время.

Когда он встретил её.

Он в очередной раз умасливал клиента, шепча ему лесть в динамик своего телефона, когда почувствовал запах пережаренного хот-дога.

Поморщившись, Джордж обернулся на запах, желая увидеть сумасшедшего толстяка, который будет, это есть, когда замер.

Её звали Эсса Чарлсон.

Её огромные голубые глаза почти мгновенно выискали его хищным взглядом.

Несколько взмахов густых, чёрных ресниц, слабая улыбка пухлых губ, что должно быть больше напоминала ухмылку, густые, каштановые волосы, струящиеся по плечам, и Джордж уже отключил телефон.

Она так просто сидела на мраморной скамье, забросив ногу на ногу и её замшевые сапожки со шнуровкой, так игриво скрывающиеся под оборками белоснежного пальто были выставлены вперёд, демонстрируя неимоверно высокую шпильку и изогнутый носочек.

Этим же вечером она была у него дома.

Она переехала утром, сказала, что вещей у неё почти нет и дома ловить нечего.

Для Джорджа это был идеальный вариант.

Он отписывал ей на шопинг неимоверные деньги, учил играть в теннис, разбираться в винах, путешествовать по миру с ним, или без него, если он был на работе, приучил правильно питаться и восхвалять аэробику с Синди Кроуфорд.

Эсса была такой молодой, такой трогательной, такой нежной и заботливой, так ласково целовала его перед сном, старалась идеально выгладить его рубашки, но лишь умудрялась оставлять чёрные разводы и жирные жёлтые пятна.

Хотя он всё равно надевал их, пряча под пиджак, и снимал в машине, где его ждала идеально накрахмаленная и отутюженная домработницей, рубашка.

Она учила его новым направлениям музыки, и любить компанию Apple, он заставлял её не экономить на продуктах и забыть о Макдоналдсе.

Они были вместе почти два года, и всё было идеально, если бы Эсса хотела детей.

И выйти за него замуж.

Только она не хотела.

Не хотела принимать кольцо и не хотела подумать об их будущем отпрыске, что мог стать голубоглазым брюнетом.

Минуты вопросов, повисших в воздухе, превращались в дни, недели, месяцы.

Джордж ожидал её ответов терпеливо, устало потирая виски и качая головой, давясь неизвестностью и тишиной, словно ядом.

К тому же ситуацию их и без того не простой жизни усложнил её дружок.

Она говорила, что он безответно влюблен в другую, что никогда бы не посмел и лишнего прикосновения к ней, что она верна только Джорджу, но почему-то все эти слова рассыпались пылью перед Джорджем, когда наружу всплыли странные и уродливые подробности личной жизни Эссы и Логана, без него.

Этот парень итак казался ему странным.

Он видел его блог в компьютере Эссы, слышал, как они созваниваются, и она часами говорит с ним по телефону, закрывшись в другой комнате.

Джордж старался верить ей и не ревновать понапрасну, но слова некой Клео Макалистер и её подруги Роксаны повисли в воздухе из застывшей тишины.

Этой ночью они занимались любовью, и Эсса настойчиво затыкала Джорджу рот, пытаясь потакать всем его капризам.

Он почти расслабился, даже провалился в небытие на мгновенье, когда закрыл глаза, но потом правда вновь навалилась на него тяжёлым грузом.

Он резко поднялся, несколько минут безмолвно озирался в холодной темноте спальни, когда повернулся к Эссе, что как обычно спала к нему спиной, закутавшись в одеяло.

Теперь это тоже казалось странным.

Почему она всегда отворачивается?

Может, ей неприятно его видеть?

Может, она просто хотела навариться на нём, а потом сбежать к своему Логану?

Тогда почему не выходит замуж за Джорджа?

Это стало бы идеальным залогом на безбедное будущее после их расставания.

Может, Логан не разрешает ей?

Может, не хочет, чтобы она настолько серьёзно погрязла в своей афере?

От этих мыслей по коже Джорджа ползут мурашки.

Поморщившись, он хватает Эссу за плечо и грубо встряхивает, от чего девушка испуганно вздрагивает.

–Господи, Джордж… – шепчет она, тяжело, выдыхая. – Что случилось?

–Ты мне изменила.

Безапелляционно отвечает Джордж, устремляя на Эссу суровый взгляд.

Обернув вокруг себя одеяло, он встаёт на колени и, шаря несколько секунд по холодной стене в без известности, наконец, находит ночник и постель освещается слабым голубым сиянием.

Поморщившись, Эсса подтягивает к себе одеяло и устало зевнув, садится.

Её волосы взъерошены и на затылке несколько плотных колтунов, глаза заспанные и красные, под глазами чёрные тени.

–Джордж…

–Не смей меня затыкать, – цедит Джордж сквозь зубы.

Он вновь чувствует себя глупым мальчишкой, которого дурит шлюшка ради лишних денег.

–Ты немедленно расскажешь мне всю правду.

–Между мной и Логаном ничего нет! Я пыталась помочь ему отшить девушку, потому и притворилась его невестой, – закатив глаза, Эсса вновь зевает.

–Какая чушь… – бормочет Джордж, поднимаясь, и пытается отыскать трусы в ворохе разбросанной по полу одежды.

Он чувствует себя жалким, словно его использовали и после не слишком приличного акта совокупления вышвырнули на улицу, не дав чаевых.

–Джордж, вернись в постель.

Найдя трусы, Джордж наскоро натягивает их, и вновь наклоняется, пытаясь отыскать мятые брюки, где стрелки превратились в поломанную линию.

–Ни за что. Думаешь, сексом ты сможешь всё исправить?

–У тебя нет поводов ревновать меня! – восклицает Эсса, слова эхом отлетают от стен, но всё равно звучат не убедительно. – Логан просто мой друг!

–Да, ты подцепила его в своих глупых походах на шпильках, что устраивала без меня!

Орёт Джордж в ответ, натягивая брюки и гремя бляхой ремня.

–Ты сам отправлял меня в эти походы! Он просто мой друг, и я уже устала оправдываться!

–Ты сама виновата! – восклицает Джордж, резко обернувшись к девушке, и Эсса замирает в молчании.

Где-то вдалеке тикают часы, этажом ниже слышно приглушённый вой пылесоса, а огромный аквариум, почти в половину стены, освящённый тёмно-синим и сиреневым сиянием тихо гудит, выбрасывая пузырьки в прозрачную воду.

Джорджу невыносимо хочется замолчать.

Ведь вокруг так тихо, кажется, сам Нью-Йорк сегодня уснул.

Она ведь такая мягкая, нежная, трогательная, завёрнутая в огромное одеяло, обёрнутое шёлковой тканью, пытается вглядеться во тьму комнаты в поисках подходящего ответа, что не разрушит окончательно их и без того расшатанные отношения.

–Джордж… – её голос становится хриплым, прочистив горло, Эсса мотает головой. – Прошу, давай спать. Я ужасно устала.

–Я не могу спать.

Джордж почти готов выть от собственного занудного голоса, что гундит во всём доме, вытекая, словно растаявший студень на улицу.

Застегнув ремень, он судорожно вздыхает, наклоняясь за рубашкой.

Что потом, Джорджи?

Помнишь, ты когда-то устраивал точно такие же сцены своей матери?

Тебе было девять, ты натягивал свои новенькие джинсы, футболку и бомбер, водружал на голову кепку, завязывал шнурки по десять минут, брал скейтборд, и демонстративно выходил на улицу, понятия не имея, что будет дальше.

Женщина терпеливо ждала, пока капризный ребёнок не поймёт, что дальше только холодная улица и тёмная ночь, в которой он хочет спать.

Джордж сдавался через десять-пятнадцать минут, она едва успевала перевести дух, а его крохотные пальчики уже стучали обратно в дверь, требуя немедленно вернуть маленькое горе в её устоявшуюся жизнь.

Эсса не будет его ждать, как это делала мама.

Она не замрёт у дверей, не затаит дыхание, не улыбнётся ему, когда он снимет кепку и вновь рухнет в постель.

Не будет снимать с него кроссовки, не поставит скейтборд на место.

Теперь у него другие игрушки, нравы и интересы.

Теперь он может уехать, взять машину в любое время дня и ночи, заказать билеты, сорваться, или просто поехать в офис, что работал круглосуточно.

Натянув рубашку, Джордж начинает медленно её застёгивать, ожидая действий от второй половинки.

Он слышит, как шуршит одеяло, как она устало вздыхает, как облизывает губы и даже лёгкий щелчок её пальцев, но не слышит извинений.

Не слышит уговоров, слёз, и даже не чувствует тепла её тела, что приближается к нему, желая обнять и успокоить.

Застегнув пуговицы, Джордж опускается на постель, пытаясь нащупать запонки на прикроватном столике.

Его рука скользит по её кружевному бюстгальтеру, сброшенному несколько часов назад, когда ситуация ещё не была в таком плачевном состоянии.

Тогда ему казалось, что зов тела сможет перебороть любые сомнения, ведь секс был идеальной таблеткой для примирения.

Он решал по его средствам далеко не одно разногласие и далеко не только с Эссой.

Расправив воротник рубашки, Джордж поднимается с постели и оборачивается к девушке, желая подарить ей последнюю возможность удержать его.

Откинувшись на подушку, она сладко сопит.

Её глаза закрыты, рука прижата к щеке и кажется на нежной, розовой коже блестит слеза, или может ему это только кажется из-за плохого освящения.

В любом случае он не хочет включать свет и убеждать себя в обратном.

Пусть Эсса будет казаться задремавшей страдалицей, на чьи плечи был возведён слишком большой груз для её хрупкой конституции.

Глубоко вздохнув, Джордж гасит ночник и уходит из комнаты.

Преодолевая лестницы четырёх этажей, он спускается на первый, где на вешалке у дверей водружён его костюм на новый рабочий день.

Идеально отглаженные тёмные брюки, пиджак и белоснежная рубашка с небрежно переброшенным через плечо красным галстуком.

Надев ботинки, Джордж подхватывает костюм и покидает дом.

Преодолевая путь до машины, он сетует лишь на то, что, по крайней мере, прислуга, остающаяся незаметной, и учтивой всегда выполняет любые его требования куда лучше, чем любая женщина его жизни.

-***-

2010 г.

-Клянусь тебе Филлип, если мы здесь из-за тебя застрянем…

С шумом сглотнув, парень как бы небрежно оборачивается к Сем, пытаясь перевести очередной провал в шутку.

–Сем…

–Я тебя убью, – бормочет девушка, отрывая взгляд от испорченного маникюра. – Ладно, может, и не убью, но ни меня, ни Фей ты больше никогда не увидишь, обещаю.

Поморщившись, Филлип бросает взгляд на Фей и в бешенстве кусает губу, пытаясь не выдать эмоций.

Только не она.

Оторвав взгляд от внутреннего дворика, пестрящего геранью и бугенвиллией, она слабо улыбается ему, устало вздыхая от навалившейся на плечи путников жары.

Они провели на Ибице почти три дня.

Сначала это был короткий первый день, когда они бежали из аэропорта, точно ненормальные и грезили лишь вкусным ужином и сладкой, мягкой постелью.

На второй день они появились на самом посещаемом пляже Ибицы – Бениррас.

Он был расположен на севере острова и с него открывался невероятный вид на так называемый «Палец Бога», часть скалы, выступающей из моря.

Песок был белым, солнце палящим, люди вокруг загорелыми, прекрасными и совершенно непонимаемыми, ибо испанский для троицы был недоступен точно так же, как и хороший номер в отеле.

Утро они провели, изучая зубчатое побережье, в поисках спрятанных бухт и заливов, укрытых между отвесных скал и холмами, украшенными фиговыми и оливковыми деревьями.

В обед уснули под яркими резиновыми зонтиками, вечером голод в желудках заели лёгкими фруктами, повторили утро третьего дня в точности, как и второго, и лишь к обеду, когда они выбрались с пляжа в город, бродя среди узких улочек, Сем вдруг подала голос.

Филлип обещал им незабываемый отдых, это же Ибица, место бескрайней свободы юного тела, а они прохлаждаются, точно дремучее старичьё.

Он обещал, что они попадут в клуб «Amnesia».

Он обещал, что они смогут пройти, что он найдёт кого-нибудь, кто укажет им дорогу, он обещал, что коктейли будут бесплатно, он обещал, обещал, обещал.

Обещал так много, что уже забыл, что именно.

Суть лишь в том, что эта девчонка, минуту назад созерцавшая красоту внутреннего дворика, ему нравится.

Нравятся её большие голубые глаза, нравятся короткие волосы, неровными завитками спадавшие на шею и приобретающие оттенок сливово – розового цвета на солнце.

Нравится её загорелая кожа, её длинные ноги, её тонкие запястья, облачённые в золотые браслеты, что звенели, будто колокольчики при каждом движении.

Нравится небрежность её одежды, рюкзак за плечами и каждая песня из её плей-листа.

К сожалению, поехать вдвоём сюда она не захотела, ведь повсюду за ней таскалась Сем.

Сем – крохотная проблемка, точно лишняя запятая в идеально построенном предложении.

Ей было всего двадцать, но характер стервозный и заносчивый, точно у тридцатилетней.

Русые волосы вперемешку с прядями спелой пшеницы, серо-зелёные глаза, в вечном суровом прищуре.

Крохотная фигурка, загорелая кожа, широкие скулы, пухлые губы и бесконечно длинные ноги, что казались такими благодаря коротким шортам.

Она обожала короткие юбки, яркое солнце и дырявые джинсы, ненавидела книги, не любила сидеть в кинотеатре и хотела каждую минуту своей жизни провести в бесконечной пляске.

Филлип знал Фей почти два года, но он до сих пор не смог понять, как эта тонкая натура, не обременённая утехами тела, стала подругой этой испорченной сучки, мечтавшей лишь о коктейлях и безумном сексе.

–Я обещал тебе, что ты попадёшь в этот клуб, значит попадёшь.

Рассмеявшись, Сем качает головой и, отбросив назад волосы, собирает их в высокий хвост.

Теперь её скулы становятся ещё шире, ни одна деталь в облике не может отвлечь от её жёстких черт модельного лица.

–Фей, ты идёшь?

Прибавив шагу, девушка настигает их и, положив руку на плечо Сем, улыбается.

–Здесь так красиво, обожаю старые кварталы.

Улыбнувшись в ответ, Филлип нервно поправляет лямки рюкзака, не отводя от девушки пристального взгляда.

–Это Са Пенья, и…

–Заткнись, экскурсовод, – Сем раздражённо закатывает глаза, нахмурившись, она встаёт на корточки, вглядываясь куда-то вдаль.

Метрах в десяти от них, почти в самом конце квартала, где тени домов не успевают расходиться в разные стороны, бродил парень с полароидом.

Он выглядел точно таким же туристом, как и они.

Тяжёлый рюкзак, стоптанные ботинки, линялые джинсы, футболка с закатанными рукавами, взгляд, возведённый вверх и вечный спутник каждого приезжего – фотоаппарат.

–Он точно американец, узнай у него, где клуб, – Сем толкает Филлипа в плечо и тот едва не теряет равновесие, хотя на добрых шесть дюймов выше её.

–С чего ты взяла, что он знает?

Поджав губы, девушка подаётся вперёд и Филлип чувствует запах её увлажняющего крема, коим провонял весь их номер в отеле.

Смесь персика и манго.

–Если он не знает, где клуб, то ты никогда не узнаешь, что под юбкой Фей.

Поджав губы, Филлип морщится ей в ответ и неохотно идёт вперёд.

–Эй, – подав голос, он слабо машет рукой, пытаясь привлечь внимание парня.

Его слова отлетают рикошетом от сухих стен и возвращаются обратно, разрывая грудную клетку откликами.

Нахмурившись, парень вешает полароид на шею, оборачиваясь к Филлипу.

–Привет, – подойдя ближе, Филлип выжимает из себя дежурную улыбку.

Черты его лица несколько ассиметричны, потому выражать радость и сочувствие он умеет плохо, его вид скорее кажется угрожающим из-за тонкого носа и высокого лба.

–Привет, – кивнув, парень смахивает с виска солёную каплю пота, что ещё секунду назад путалась в прядях каштановых волос.

–Меня зовут Филлип, а там Фей и Сем, – Филлип кивает в сторону девчонок, затерянных с другой стороны тёмного квартала. – Мы здесь уже третий день, ищем клуб «Amnesia», не знаешь, где он?

Нахмурившись, парень несколько секунд напряжённо молчит.

–Кажется… это недалеко от деревушки Сан-Рафаэль, на шоссе между Сан-Антонио – Абад и самой Ибицей.

Филлип едва не стонет от облегчения.

–Господи, какое счастье. Если бы не ты, они бы сожрали меня живьём.

–Привет, – Филлип едва не вздрагивает, когда слышит прямо за спиной голос Сем.

Она обходит его и властным взглядом окидывает парня, что так любезно спас его от страшной смерти.

–Меня зовут Сем, – улыбнувшись, она принимает самый, что ни на есть кокетный вид.

–Логан.

–Очень рада, Филлип, ты узнал, как нам попасть в клуб?

–Да, сегодня же будем там, – Филлип широко улыбается собственным мыслям, наконец-то Сем оставит их в покое и он будет рядом с Фей.

–Ты пойдёшь с нами, Логан?

Непривычно приветливая Сем вдруг так живо интересующаяся мнением другого человека выбивает Филлипа из привычной колеи.

–Завтра утром я уезжаю, так что…

–Тогда тем более, ты обязан там побывать, – встревает Фей, подаваясь вперёд. – Это лучший клуб на свете… ну, по крайней мере, так говорит премия «Best Global Club», что он получает уже три года подряд.

Поджав губы, Филлип уже готов обидеться на неё за то, что она так живо уговаривает какого-то парня пойти с ними, пока до него не доходит смысл её слов…

Сем и её хитрый оскал, Фей и её столь непривычная живость в общении с посторонними, они отлично сплавят ненужную подругу этому парню и смогут наслаждаться друг другом.

–Да, Логан, – скрестив руки на груди, Филлип криво улыбается уголком рта. – Ты просто обязан там побывать. Отказа мы не принимаем, как ты будешь вспоминать Ибицу, если не благодаря клубам?

Улыбнувшись, Логан отрицательно мотает головой.

–Спасибо, но я больше люблю старую архитектуру.

–Новая ничем не хуже, – встревает в разговор Сем. – Идём, просто проведём хорошо время. Тем более, утром ты улетаешь.

Ещё через десять минут уговоров и пеший прогулки по городу, Логан, наконец, сдаётся и Филлип почти готов прыгать от счастья, это будет лучшая ночь в его жизни.

Ночь, в которой он останется рядом с Фей.

Amnesia

Они появились в клубе, когда на часах одна минута перешла границу полуночи.

Почти полтора часа прошли на затухавшем солнце, среди искусственных деревьев, изучая ярко-красные буквы названия на белоснежном кирпиче здания.

Фейс-контроль, должно быть, пропустил их лишь благодаря Сем.

Её модельная походка, лицо, взгляд, и бесконечные ноги на высоких каблуках сыграли свою роль.

На её фоне Филлип, Фей и Логан выглядели как серая масса, едва заметное сигаретное облако, что просочилось вместе с девушкой в клуб.

Едва они попали внутрь, как глаза Логана обожгло световым лучом.

Он задержался мгновенье на сетчатке, едва не ослепив его, и отведя взгляд, он быстро моргает, пытаясь избавиться от ярко-зелёного пятна.

Вокруг тьма народу.

Действительно тьма, ведь освещался лишь потолок, благодаря железным конструкциям, напоминавшим рельсы, пролегавшие по всему потолку и спускающиеся к людям тонкими балками, напоминавшими ледяные шесты.

Световые лучи, белые, синие, зелёные, красные и жёлтые появлялись на мгновенье, выдёргивали вперёд человека, тот начинал двигаться, точно ненормальный, пытаясь привлечь внимание, а затем снова исчезал.

Ди-джей угрюмо переключал кнопки на своей установке, покручивая пластинки и небрежно касаясь рукой наушников.

По углам огромного зала распиханы барные стойки, на каждом стуле, украшенном, длинной, упругой ножкой, вращающейся из стороны в сторону, восседали пьяные люди, что вновь и вновь присасывались к яркой трубочке своего коктейля.

Поджав губы, Логан скрещивает руки на груди.

Плохая была идея, плохая.

Он понятия не имеет, как вести себя в клубах, да и дал зарок не тратить тридцать евро на такую ерунду, как вход в душные, шумные помещения.

Хлопнув его по плечу, Филлип выходит вперёд и, схватив Фей за руку, тянет её в сторону барных стоек.

Улыбаясь, девушка быстро поправляет кожаный пиджак и покорно следует за ним.

Играет «Sleigh Bells – Crown On The Ground», разъедаемая электронной обработкой и лишней группой битов.

–Хочу танцевать! – выкрикивает Сем и, схватив Логана за руку, тащит в душную толпу.

Пока она идёт вперёд, расталкивая людей локтями, Логан бросает робкий взгляд на её драные джинсы.

Если это вообще можно было назвать джинсами.

Благодаря огромным дырам на коленях, бёдрах и чуть выше ягодиц, они скорее превратились в тонкие нити джинсы.

Выйдя почти в самый центр прямоугольного зала, засыпанного одурманенными собой людьми, Сем резко оборачивается и подпрыгивает вверх, вытягивая руки.

Люди вокруг танцуют точно так же, просто прыгают, трясут головой, девчонки отбрасывают волосы назад, или трутся о парней своими едва прикрытыми задницами.

Половина из них выглядят пьяными, половина обкуренными, и кажется, кроме Логана и Сем, здесь нет ни единого трезвенника.

Позади них начинается спонтанный флэшмоб, где пятеро девчонок взялись за руки и подняли их в воздух, пытаясь воссоздать идеальные треугольники.

Кто-то наступает Логану на ногу, где-то слышится визг, тихий, приглушённый электрозвуком, но совершенно точно испуганный.

Логан встаёт на цыпочки, пытаясь найти источник, но в такой толпе это невозможно.

Он чувствует себя фанатом на концерте группы Queen.

Только здесь нет Фредди Меркьюри, Логан не слышит его чистого голоса, идеального звука электронной гитары, фортепьяно, скандирующей толпы, не видит сумасшедших взглядов, направленных исключительно на кумиров, не видит никого, кроме вспышек света.

По залу проходится ревущий голос, Логан не понимает ни слова, но толпа беснуется пуще прежнего, значит это что-то хорошее.

–Готов?! – восклицает Сем, закрывая лицо руками, и Логан едва успевает открыть рот, когда лазерный луч падает на огромную, железную трубу, вырастающую из потолка.

По залу проносится крик и из трубы вылетает огромное, белое облако, щедро осыпающее людей пушистой пеной.

Закрыв глаза, Логан опускает голову, но слишком поздно и на лицо попадают обжигающие песчинки пушистого мыла.

Всё вокруг становится мутным, мокрым и скользким.

Парень, что ещё секунду назад толкал его локтём, падает на пол, разбивая себе губу, и его девушка хохочет, стаскивая пену с его головы.

Отряхнув руки, Логан снимает пену с лица, чувствуя холодные, тонки руки на плечах.

–Боже, ты весь в пене, – смех Сем даже сквозь электронный бой слышится чётко, ясно и звонко.

Слабо улыбнувшись ей, Логан качает головой.

–Ты тоже.

Вновь рассмеявшись, она проводит рукой по волосам, и пена сваливается с мокрых прядей толстыми кусками.

–Я хочу пить!

Схватив его за скользкую руку, Сем проталкивается сквозь липкую толпу, превратившуюся из обкуренных и пьяных взрослых, в жизнерадостных детей, что выдувают из ладоней пену, созданную их мамой, пока они раздевались к купанию.

–Филлип! – запрыгнув на платформу барной стойки, Сем вешает на кудрявые волосы парня порцию таявшей пены и тот раздражённо вскрикивает.

–Прекрати!

Фей смеётся, стряхивая с топа подруги ненужную влагу.

–Боже, надо было уйти оттуда, хорошо, что мы переждали.

За барной стойкой почти никого не было, гуща событий происходила в зале, где люди барахтались в мыле за тридцать евро.

–Это же часть веселья, – заказав мартини, Сем двумя глотками выпивает его и, подхватив оливку, оборачивается к Логану. – Что ты будешь пить?

–Я не пью, спасибо, – Логан опускает голову, пытаясь оценить ущерб насквозь промокшей одежды.

Видимо он не умеет веселиться, раз никак не может, выбросит из головы ощущения острова дураков в этом месте.

–Брось! Две рюмки текилы!

–Правда, не нужно, я не пью, – в голосе Логана появляются стальные нотки, и он чувствует, как недоумённый взгляд Филлипа и Фей разбивается об него.

–Да… брось чувак, всё нормально, – Филлип пытается разрядить обстановку, хлопая его по плечу. – Это просто рюмка текилы, ничего страшного. Ты и не почувствуешь.

Рюмка текилы оказалась на удивление вкусной.

Соль, обжигающая жидкость, лимон, идеальная концентрация в его организме расплылась по всему телу, задевая расшатанные нервы и уставшие мышцы.

Рюмка превратилась в две, три, а потом в пять.

Логан уже не помнил, как выпивал их, он лишь постоянно кусал лайм, пытаясь впитать в себя кислый сок.

Через десять минут, после принятия последней рюмки, все четверо вернулись на танцпол.

Филлип прижал Фей к себе, и она казалась абсолютно счастливой, когда его грубая ткань джинсов тёрлась об её мягкий, голый живот.