Текст книги "Дыши в такт со мной (СИ)"

Автор книги: Анастасия Суворова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 43 страниц)

1 часть

Я свободен: в моей жизни нет больше никакого смысла – все то, ради чего я пробовал жить, рухнуло, а ничего другого я придумать не могу.

Жан-Поль Сартр

Пролог.

2001г.

Боже, когда эта смена закончится?

Она так устала.

Закрыть бы глаза. Хотя бы на секунду.

Больше нет сил, противиться желаниям слабого тела, закрыв глаза, Флор позволяет себе опустить голову и на секунду выпасть из реальности.

Её будит запах корицы.

Лёгкий, почти неуловимый среди едких запахов антисептиков.

С трудом заставив себя открыть глаза, Флор посылает слабую улыбку Доре.

–Ты выглядишь такой усталой детка, – бормочет женщина, трясущимися руками смачивая вату спиртом.

Когда-то Флор училась у неё.

Восхищалась каждым лёгким, неброским движением её рук, а теперь Дора превратилась в мятый халат и старый, слишком большой для её головы колпак, из-под которого виднеются тёмные кудри, покрытые сединой.

–Всё в порядке. Тебе нужно поторопиться.

–Дора, когда будет готово?! – визг сменщицы Флор вырывает её из полусна.

Резкий, разрывающий перепонки голос даже Дору, самую терпеливую женщину на свете, заставляет вздрогнуть.

–Секундочку, секундочку милая.

–Быстрее!

Флор раздражённо закатывает глаза, водружая руку на подлокотник кресла.

–Всё будет отлично, ты ведь уверена в том, что делаешь?

Улыбнувшись, Флор кивает в ответ.

–Никогда в жизни ещё не была так уверена.

Дора улыбается в ответ и, закрыв глаза, Флор окончательно просыпается, когда в её истёртую временем кожу входит игла.

1 глава.

2013г.

-Я поверить не могу, что ты вот так просто уехал! – швырнув мокрое полотенце на пол, Клео вперивает руки в бока, ожидая ответа на том конце телефонного провода.

–Детка, ты же знаешь, время – деньги.

Время – деньги.

Клео хотелось разбить что-нибудь в радиусе пяти метров, когда она слышала эту фразу.

И почему Рассел так её обожает? Или просто употребляет по любому поводу, чтобы вывести её из себя?

-Рассел, заедешь за мной в восемь и поужинаем?

-В семь тридцать, время – деньги.

-Рассел, хочешь посмотреть кино?

-Что за глупости? Я не могу терять драгоценные минуты, время – деньги.

-Может, поедем в отпуск вместе?

-Я не могу отправляться в отпуск, время – деньги.

Закрыв глаза, Клео сосредоточенно считает до десяти, на том конце повисает тишина, не считая энергичного перелистывания бумаги.

Он мог так часами висеть на телефоне, читая контракты и крича на ассистентку, а Клео могла дуться на него, делая вид, что не простит после первого же «извини».

–Ты ведь знаешь, что сегодня мой первый день.

–Детка, это не твой первый день. Ты вступила в должность ещё месяц назад.

–Но, сегодня я впервые останусь одна! Без мамы, то есть сегодня мой первый день, – Клео кусает губу, в ужасе думая о том, что придётся открыть шкаф, и самой выбрать первый костюм в свой первый одиночный день.

Эвелин не воспитывала в ней маменькину дочку, но, тем не менее, без неё Клео чувствовала себя на работе, словно голой в незнакомом обществе.

Раздражённо вздохнув, Рассел бьёт рукой по папке с бумагами и страницы издают болезненный стон.

–Я же сказал повернуть налево после 14 улицы! Ты знаешь, что такое лево?!

Зажав уши пальцами, Клео переключается с громкой связи и, прижав телефон к уху, начинает шептать старую колыбельную, надеясь, что это успокоит очередной психоз Рассела.

–Звёзды на небе зажглись, солнце ушло за туман, глазки скорее закрой, не буди в тишине ураган…

–Господи, Клео, ты думаешь, мне это поможет? – шипит Рассел, едва сдерживая крик.

Зажмурившись, Клео опускается на диван, искусственная кожа болезненно скрипит под весом её тела.

Заставляя себя улыбнуться, девушка сжимает руку в кулак.

–Всё в порядке Рассел, успокойся.

–Мой контракт с японцами прогорит, если я не успею! Это твой последний рабочий день кретин!

Рассел менял водителей каждые две недели.

Ассистенток каждые четыре дня.

И дело вовсе не в его характере, нет. Просто почему-то все люди, что его окружали, были ужасно глупыми. Даже Клео, но она предпочитала скрывать свою глупость за молчанием, а остальные не желали держать язык за зубами и ежедневно его расстраивали.

–Рассел…

–Всё, мне некогда. Видимо дальше поведу сам, остановись! Пока.

Клео едва открывает рот, чтобы попрощаться, когда на том конце раздаются короткие гудки.

–И я тебя люблю… – прижав трубку к шее, Клео несколько секунд бездумно взирает на люстру в форме хромированного ветвистого шара с галогеновыми лампочками внутри, что могли менять свет от нежно-жёлтого к тёмно – зелёному.

Она прищуривается, делая вид, что детально изучает вазу, набитую хрустальными шариками, пытаясь отключиться от реального мира с помощью гудков телефона.

Где-то в подсознании раздаёт тонкий писк, умоляющий положить трубку, а вдруг ей кто-то звонит?

Клео заставляет себя вернуться в реальность. Теперь сидеть часами в забвении телефонных гудков небывалая роскошь.

Отключившись, девушка кладёт трубку на стол перед собой и устремляет на неё суровый взгляд.

Прижав ладони к подбородку, Клео несколько минут не сводит пристального взгляда с источника криков Рассела.

Лучше обвинить во всём телефон. Это он виноват.

Рассел не такой.

Медленно поднявшись, Клео направляется в спальню, пытаясь не напороться на новые статуэтки, что неделю назад привезла мама из Таиланда.

Странные женские фигуры, окрашенные в чёрный цвет, с огромными животами в безмолвии взирали на Клео с широко открытыми ртами.

Поёжившись, девушка прижимает руки к груди, пытаясь скрыть от них наготу.

Звонок телефона.

Внутри что-то едва слышно взрывается, расплываясь, горячим пятном по животу и охватывая бёдра.

Вдруг это Рассел? Решил извиниться за то, что нагрубил?

Решил вдруг стать романтичным, забыть о любимой поговорке и, бросив всё, приехать к ней, чтобы отвезти на работу?

Клео позволяет мечтам затуманить ей мозг и бежит обратно к столу, даже не замечая странных глиняных женщин, что пугали её ещё минуту назад.

–Да?

–Я так и знала, что ты дома!

Прижав ладонь ко лбу, Клео зажмуривается.

–Рокси, я буду через…

–Через миллион лет! – восклицает в ответ подруга.

Смешно.

Роксана добиралась из самого Гарлема, а оказывалась на работе раньше Клео.

Каждый божий день.

–Расслабься, я уже почти вышла, – Клео бежит в спальню, на этот раз её нога всё же задевает статуэтку разбухшей негритянки и та с грохотом падает на пол.

Резко остановившись, Клео с опаской оборачивается.

–Что это было? – голос Роксаны становится тихим, почти превращаясь в шепот.

–Кажется, я разбила мамину статуэтку, – подойдя ближе, Клео опускается на корточки.

Рука и левая грудь откололась, теперь негритянка казалась ещё более ошарашенной, кажется, ещё секунда и она начнёт тыкать пальцем в Клео и велеть вернуть её части тела на место.

–Клео…

–Я спешу! Серьёзно, всё, забыла.

–Джейми только бы повод найти, чтобы тебя опозорить, – бормочет Роксана.

В ухо ударяет трель телефона, раздражённо вздохнув, Роксана переключает линию.

У Клео есть несколько минут, чтобы, по крайней мере, выхватить вещи из шкафа.

К сожалению, на пути встаёт кровать с ножками отливающими перламутром, об одну из которых Клео ударяется и, кусая губу от боли, вновь продолжает путь к шкафу.

–Звонила твоя мама. Интересовалась, как там первый день дочки без неё?

Клео бьёт себя ладонь по лбу, и как она могла забыть о напутствиях матери в первый рабочий день по рабочему номеру.

–Чёрт, я совсем забыла…

–Клео, – устало вздохнув, подруга понижает голос до едва слышного шепота. – У меня такое ощущение, что всё это тебе не нужно.

–Что? Нет! – Клео отвечает, пожалуй, слишком громко, даже в ухе начинает звенеть.

Вырвав из шкафа, точно изо рта кровожадного монстра, тёмно-синее платье из кружева и тюли, Клео довольно улыбается.

–Я скоро буду.

–На дороге пробки десятибалльной шкалы.

–Я тебе перезвоню, – бросив телефон на постель, Клео поспешно натягивает нижнее бельё, когда на глаза попадаются папки с документами Рассела.

Она застывает на мгновенье, только сейчас понимая, как много его работы в её квартире.

Его папки около постели, на подоконнике, на диване в гостиной, на полке в ванной, на кухне…

Слишком много. Слишком много Рассела, разбросанного цифрами по листкам формата A4.

И когда они сошлись?

Взгляд натыкается на валявшийся, на прикроватном столике календарь, увитый кружевами вчерашнего нижнего белья.

Каждую ночь она высчитывала свой цикл. Это была мания, слишком сильная предосторожность от зачатия.

Или она просто не могла родить ребёнка от такого, как Рассел.

Подойдя ближе, Клео стряхивает бюстгальтер с корки календаря.

Она не была одной из тех женщин, что помнят день знакомства. Число, месяц, время, во что они были одеты.

Рассел всегда носил костюмы. Он не признавал другой одежды, значит, одет был в костюм.

А ей мама привила вкус к дорогой, женственной одежде.

Аккуратные платьица из шёлка, тюли и кружева, тонкие юбки, выразительные топы, элегантные пиджаки.

Значит, на ней было что-то из этого.

А познакомились они, скорее всего на мероприятии. Мама любила водить её на мероприятия.

Коктейли, что нельзя было пить, люди, с большинством из которых нельзя было говорить и море ярких вспышек, усталых взглядов, обречённых речей.

Наверно он поразил её своим красноречием.

Или поразил им её мать.

Устало вздохнув, Клео кладёт календарь обратно на столик, когда голову пронзает мысль, точно вспышка молнии.

Пробки десятибалльной шкалы…

На часах восемь двадцать.

Она не успеет. Не успеет приехать даже к девяти, на летучку.

Бросившись к постели, Клео натягивает платье так быстро, как только может.

Дальше туфли. У неё целый шкаф. Раздвижные секции, сотни крохотных лампочек, похожих на розовые свечи и тысячи блестящих, пахнущих кожей пар обуви.

Клео выбирает ботильоны на танкетке в тон платью, и, схватив сумку, включает мобильный.

Семь вызовов от Роксаны.

Она будет ужасным начальником.

На завтрак нет времени.

Она слишком много времени провела в ванной, а потом слишком долго пыталась вспомнить, когда познакомилась с Расселом.

Подбежав к зеркалу практически во весь рост, Клео пытается распознать своё отражение в цветном стекле.

В ответ на неё взирает лишь бесформенное тёмно-красное пятно.

Распалив утюжок для волос, Клео проводит им по пушистым, длинным прядям. Они едва доходят до плеч, но уже ведут себя крайне непослушно.

Раньше у неё были тёмные, почти каштановые волосы, но однажды мамина знакомая, профессиональный стилист, сказала, что выглядит девочка, как серая мышь.

И даже её зелёные глаза, что называли едва ли не колдовскими, терялись на фоне бесформенной копны волос не ясного цвета.

На следующий день её волосы стали русыми с золотистым отливом.

А ещё через день от мочек ушей и до кончиков, волосы были окрашены в светлый, практически блондинистый оттенок.

Клео не нравилось ощущение сухих волос, но зато мама была довольна. Больше дочь не была похожа на серую мышь.

~***~

-Чёрт, чёрт, чёрт! – Клео бьёт рукой по бедру так сильно, что мышца отдаёт зудящей болью. – Такси встали мёртвым грузом!

–Я тебе говорила, пробки, – Роксана устало вздыхает, её руки с едва слышным стуком бьют по клавишам. – Тебе будет быстрее дойти пешком… или…

–Что? – Клео окидывает обречённым взглядом шоссе, забитое кусками железа, носившими гордое имя «машина».

И почему она не выучилась на права, как только ей исполнилось пятнадцать?

Ах да, мама была против, по её мнению женщина за рулём, это опасно.

–Есть ещё подземка.

Глаза Клео изумлённо округляются, она уже готова рассмеяться на предложение подруги, когда взгляд её натыкается на подземный рот города.

Асфальт уходит из – под ног, и среди кусочков лестниц люди бегут куда-то к центру земли, пытаясь исчезнуть из этого города.

Клео была в метро один раз.

Когда мама хотела показать ей, как плохо живут люди низшего класса. Они падали на усыпанный мозаикой названий станций, пол метрополитена. Закрывали лицо платками, или кепками, прижимали к себе табличку с мольбой о помощи, и ставили у колен крохотную банку, надеясь получить милостыню ценой, хотя бы пяти центов.

Клео не могла видеть их глаза. Полные боли и отчаяния, через них сквозила ненависть.

Ненависть на этот мир, на то, что они будто пресмыкающиеся ползают по земле, отчаянно желая вцепиться в ноги парящих слишком высоко в отличи от них.

Мир метро был грязным, дурно пахнущим и полным лиц, которые она не хотела видеть, речей, которые она не хотела слышать и чувств, которые она не хотела испытывать.

Клео нравилось жить в красивом мире, и слушать сладкие речи дорогих духов.

–О Боже… – судорожно выдыхает Клео, цепляясь за полы своего нового кашемирового пальто, что мама привезла из Италии.

Мягкая ткань, белоснежный оттенок, безукоризненные пуговицы, переливающие перламутром,… как это пальто может спуститься в метрополитен?

–Клео, ты сможешь, осталось меньше двадцати минут, если сейчас пойдёшь, успеешь, – в голосе Роксаны сквозит раздражение.

Она почти каждый день спускается в метро и никогда не жалуется.

Сжав руку в кулак, Клео уверено движется вперёд, слушая, как туфли выстукивают по асфальту.

В руках крохотная сумочка, органайзер разрывается новыми идеями, и между ней и новой работой стоит какой-то метрополитен.

–Ладно, я смогу. Буду в девять.

–Дивно, – Роксана бросает трубку.

Засунув телефон в карман пальто, Клео подходит к вырванному из асфальта куску, украшенному лестницей с железными перилами, покрытыми дорожной пылью.

Мимо пробегает стайка молоденьких девчонок, задорно хихикая, они перепрыгивают через ступеньку, устремляясь вниз.

Схватившись за перила, Клео идёт следом за ними, пытаясь представить себя пятнадцатилетним ребёнком.

Только ничего не выходит, в пятнадцать лет она не спускалась в метро, не хихикала с подругами, и не опаздывала в школу.

Потому что училась в частной школе-интернате, где вставала ровно в семь и, умывшись, завтракала с соседками по комнате, общение с которыми ограничивалось лишь приветствиями.

Минуя лестницу, Клео оказывается в потоке горячего воздуха. Вокруг гул, грохот отъезжающих электричек, громкие голоса, звон денег в кассах, автоматические голоса диспетчеров, сливаясь в одну какофонию безумного шума, превращается в настоящий ураган, разрывая перепонки.

Впереди очередь к кассам, послушно встав в самом конце, Клео старается дышать ртом, честно пытаясь не замечать странной смеси горячих ароматов подземки.

Очередь расходится быстро, люди, словно на автомате что-то говорят кассиру, та отвечает, бренчит мелочь и через секунду они уже минуют последние препятствие между ними и настоящей станцией.

Оказавшись у истёртого временем стекла, Клео морщится, рассматривая огромные царапины, искажающие лицо кассира.

–Можно мне билет в западную сторону, 16 улица.

Сзади раздаётся едва слышный смешок.

Обернувшись, Клео окидывает суровым взглядом мужчину, чьё лицо покрыто– то ли угревой сыпью, то ли смесью грязи и пыли.

–Не вижу в этом ничего смешного, – цедит Клео сквозь зубы, вновь оборачиваясь к кассиру.

Закатив глаза, женщина наклоняется к микрофону.

–Девушка, здесь только покупают билет на вход. Мне всё равно, куда вы едете.

–О… – Клео пытается сгладить неловкую ситуацию улыбкой, но кажется, ничего не выйдет, судя по убийственному выражению лица кассира. – Мне один.

–Доллар пятьдесят.

Только оказавшись на платформе, Клео немного расслабляется.

Всё прошло не так плохо, зато в запасе у неё ещё десять минут, она успевает, и Джейми не сможет зацепить её очередным язвительным комментарием.

Хотя для того, чтобы получить язвительный комментарий от Джейми, вовсе не обязательно опаздывать.

Или получить пятно горчицы на блузку.

Взглянув на часы, Клео возмущённо топнула ногой, губы сами собой сложились в пухлый бантик возмущённого ребёнка.

В глазах негодование, и где же этот поезд, что должен доставить её из пункта А в пункт Б?

Мимо проносится высокий парень в дорогом костюме, от него за версту разит одеколоном.

Клео отводит волосы назад, пытаясь не навязчиво рассмотреть его.

В глубине души теплится страшная мысль о том, что это может быть Рассел.

Нет, Рассел не ездит на метро, и лучше ему не знать, что она здесь была. Иначе не избежать его коронного изумлённого взгляда и острого прищура.

Поёжившись, Клео прижимает к себе сумку, когда слышит грохот железных колёс о рельсы.

Её обдаёт новой волной горячего воздуха, и сотни вагонов с горящими стёклами проносятся мимо.

Вокруг сгущается толпа, Клео почти чувствует себя неуютно от такого количества горячих, неизвестных личностей, полных проблем и скрытых замыслов.

Выходящие из поезда люди, задевают её локтями. Они суровы, из ртов тянутся не приятные запахи, глаза заспаны, одежда не свежая, а на ботинках тонны грязи.

Клео учтиво отходит в сторону, давая им проложить живую тропу на станцию.

–Проходи, не стой! – выкрикивает женщина средних лет, подталкивая Клео вперёд, и та в ужасе пытается обернуться, надеясь, что та не испачкала её пальто.

В вагоне жарко.

Вокруг вновь горячие, потные тела, их возмущённые речи и суровые взгляды устремлены в темноту проносящихся стёкол, но Клео кажется, что каждый из них смотрит именно на неё.

От движения её шатает, хочется схватиться за блестящую ручку, отливающую едва ли не серебром в свете ламп, но наличие невидимых глазу микробов заставляют лишь крепче вцепиться в сумку.

Автоматический голос диспетчера извещает о прибытии на следующую станцию, дышать становится легче, когда сразу несколько десятков человек покидают вагон.

Клео несколько секунд с недоверием взирает на пластмассовое сидение ядовито-жёлтого цвета, прежде чем решиться опуститься на него.

В конце концов, ведь ничего плохого не случиться? Оно кажется почти чистым.

Проведя по пластику рукой, Клео садится на сидение, боясь даже подумать о том, что там могут быть пятна.

Свет начинает моргать, когда вагон слегка покачивает, проезжая очередной кусок чёрного пространства с протянутыми вперёд жирными, покрытыми пылью проводами.

Прямо напротив женщина читает утреннюю газету, возмущённо выдыхая каждый раз, едва её взгляд касается нового заголовка.

Рядом с ней крохотный рыжеволосый мальчишка, сидит, посасывая большой палец, на соседнем сиденье уже высится портфель, едва ли не больше его самого.

Клео слабо улыбается, наблюдая за тщетными попытками мальчишки побороть сон.

Расправив плечи, Клео достаёт органайзер, пробегает взглядом по встречам этой недели, пропускает сквозь пальцы прошлую и тщетно пытается вспомнить каждую сноску с обложки свежего журнала.

Её портрет на обложке, как и мечтала мама.

Как и мечтала…

Взгляд Клео ещё секунду назад скользил по царапинам площадки вагона, изучая засохшие пятна пролитой газировки, или чего-то покрепче, когда вся серьёзность происходящего сдувается, точно воздушный шарик.

Не в силах сдержать смешок, Клео зажимает рот рукой.

Жёлтые кроссовки.

Жёлтые кроссовки, на одной из которых улыбающаяся рожица Губки Боба, а на второй его суровый взгляд и рот с высунутыми зубами.

Клео почти смеётся в голос, даже органайзер едва не падает из рук.

Женщина напротив, отвлекается от газеты и недоумённо нахмурившись, устремляет на Клео вопросительный взгляд.

Она бы и рада успокоиться, но истеричный смешок сам собой вырывается наружу и если бы не грохот вагона, услышал бы каждый.

Она просто обязана увидеть обладателя уморительной обуви, и если это десятилетний мальчишка, то она ему всё простит, а если шестнадцатилетняя кокетка, рассмеётся ей в лицо.

Клео уверенно скользит взглядом по тёмным, почти чёрным джинсам, тёмно-синей рубашке, надетой поверх белой футболки, и натыкается на его глаза.

Почти чёрные, устремлённые на неё.

Клео в ужасе опускает голову.

Щёки обжигает стыдливый румянец, пока она умирала со смеху, он смотрел на неё и наверно желал смерти.

С шумом сглотнув, девушка проводит рукой по волосам, пытаясь избавиться от несуществующих «петухов».

Ладно, успокойся, ты ведь ни в чём не виновата. Он сам выбрал эти кроссовки, да и одет был совсем не посередине октября.

Снега на улице, конечно, нет, но сейчас не настолько жарко, чтобы носить лишь рубашку поверх футболки.

Как только двери вагона в очередной раз закрываются, диспетчер сообщает название следующей станции.

Клео облегчённо выдыхает, хватаясь за поручень.

Сейчас она покинет этот вагон и забудет о странном парне в странных кроссовках, к тому же вряд ли она первая, кто так отреагирует на него сегодня.

Встав напротив двери, Клео изучает себя придирчивым взглядом, заправляет прядь волос за ухо, облизывает губы, пытаясь сделать блеск чуть более заметным.

–Надеюсь, я вас развеселил.

Рука судорожно сжимается вокруг поручня, точно змея, скатывающая хвост в клубок.

Клео заставляет себя усмехнуться, резко развернувшись к нему, она вновь натыкается на эти глаза.

Облокотившись на дверь, надпись которой предупреждала «не прислоняться» он изучал её пристальным взглядом, и кажется, ему было совсем не смешно.

Заметив кожаный шнурок, обмотанный вокруг его шеи и спутанные волосы, каштановыми прядями, создающий художественный беспорядок, Клео чувствует себя уверенней.

Кто он, и кто она. Она имеет право не только смеяться над его странными кроссовками, она имеет право отрезать ему прядь волос и уйти без объяснений.

Так учила мама.

Есть те, кто добиваются своих целей, а есть просто посмешище для окружающих.

Они жалкие, умоляющие подарить им хотя бы крохи твоего внимания, но как бы жалко тебе их не было, ты не имеешь права раскиснуть.

Ты скала.

Самая сильная, самая быстрая, самая лучшая, единственная.

–Нужно было думать о том, как это будет выглядеть, когда надевали, – Клео вновь скользит взглядом по его кроссовкам, и она почти готова поклясться, что улыбающийся Спанч – Боб нахмурился в ответ.

–Я думал. Думал о том, как развеселю кого-нибудь, например вас.

Клео закатывает глаза, повиснув на поручне.

–В таком случае цель достигнута.

Усмехнувшись в ответ, он встаёт по стойке смирно и выходит вместе с ней, уже через минуту после выхода из вагона Клео забывает об обладателе странных кроссовок.

~***~

Роксана Беррингтон работала в журнале Trend почти три года.

На первую «годовщину» друзья по работе подарили ей чашку с надписью «Я воплощение Trend», увидев которую, начальница усмехнулась.

На вторую ей подарили футболку с надписью «Я покажу вам, каким должен быть Trend», увидев которую, начальница нахмурилась.

И сегодня, подсчитывая дни до следующей годовщины, Роксана уже готовилась наткнуться на полную брани речь начальницы за столь неприглядные и наглые заявления.

8:53

Роксана бьёт карандашом по столу, на экране компьютера крохотные девочки раскрывают крохотные журналы и широко улыбаются, прижимая его к груди.

На секунду их замыкает, и всё начинается сначала. До тех пор, пока экран не потемнеет.

–Роксана.

Девушка вздрагивает, тело само собой требует подняться со стула, она уже почти чувствует себя школьницей, приветствующей преподавателя, пока не поднимает голову.

Это всего лишь Джейми. Она не имеет над тобой власти, так что расслабь мышцы и ядовито улыбнись.

Поправив наушник, Роксана посылает ей сухую улыбку.

–Да?

Ударив ногтями по столу, Джейми подаётся вперёд.

В нос ударяет запах Шанель, слабый, не ровный, но при этом дерзкий, заполняющий пространство без остатка.

Она могла бы им убивать.

–Где она?

–Она, это наш босс?

Роксана почти видит, как зубы Джейми сводит от произнесённых ею слов.

Выпрямившись, Джейми расправляет волосы, чёрные пряди плотно окутывают скулы, струятся по плечам и освобождают лишь лоб, благодаря заколотой чёлке.

Нужно отдать должное, выглядела Джейми всегда отменно.

Роксана никогда не видела её слабой, опустившей руки, рыдающей, или забывшей накраситься.

А ещё она никогда не опаздывала. Умела в совершенстве парковаться, знала все правила дорожного движения, изучала судебное дело, имела в друзьях настоящих акул-адвокатов и происходила из династии самых состоятельных людей Америки, по словам Эвелин.

Она была высокой, регулярно занималась спортом, оставалось загадкой, как она всё успевает, если Джейми приходила в офис раньше всех, а уходила позже всех.

Признавала только правильное питание, не имела привычки менять бойфрендов, и каждый из трёх её бывших умолял выйти за него замуж.

Кожа у неё была удивительного молочного оттенка, так потрясающе сочетающаяся с зелёными глазами, скрытыми поволокой и иссиня-чёрными волосами.

–Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, – голос у Джейми был уверенным, чётким, будто поставленным, но в эту секунду Роксана почти уловила звенящую дрожь.

–Она будет с минуты на минуту, – в очередной раз, ударив карандашом по столу, Роксана выдавила из себя широкую улыбку. – Надеюсь, ты не очень соскучилась.

Откинув волосы назад, Джейми хищно улыбается в ответ, бросая взгляд на часы.

–Надеюсь, пунктуальность единственный из талантов, коим она не обладает.

Нахмурившись, Роксана делает вид, что ей пришло письмо и утыкается взглядом в экран компьютера, энергично нажимая на клавиши, выбивает в блокноте мольбы по призыву Клео: «Войди! Прямо сейчас войди в эту дверь! Приди немедленно!».

–Всем привет!

Облегчённо выдохнув, Роксана сворачивает блокнот и вскакивает с места.

8:57, три минуты до признания Клео невежественным боссом.

–Клео, – приняв боевую стойку, Джейми скрещивает руки на груди. – Наконец-то.

–Я буду через секунду, – отвечает Клео, на ходу расстёгивая пуговицы пальто. – Рокси, ты мне нужна.

Обогнув Джейми, Роксана спешит следом за начальницей в её кабинет.

Не смотря на то, что стены в кабинете из прозрачного стекла, ведь Эвелин не признаёт скрытности, по крайней мере, публично, Роксана чувствует себя здесь защищённой от сурового взгляда Джейми.

Захлопнув дверь, она опускает жалюзи, и кабинет превращается в железную коробку с окном.

Бросив сумку на стол, среди идеально разложенных стопок эскизов и глянцевой бумаги, Клео вешает пальто на спинку стула.

–Я ехала в метро, – наклонившись, Клео изучает пальто придирчивым взглядом. – И даже сидела там, Господи Рокси…

Клео обречённо опускает руки.

Роксана старше её всего на два года, но испытывает неимоверные материнские инстинкты к беззащитной Клео.

Уголки губ опущены, в глазах смятение, руки дрожат, на подоле платья крохотное пятнышко дорожной пыли.

Устало вздохнув, Роксана подходит ближе и одним властным движением опускает начальницу в кресло.

Затем подходит к подоконнику, и, подхватив графин, наполненный апельсиновым соком, возвращается к Клео.

–Где Рассел?

Прижав ладонь ко лбу, Клео качает головой.

–Понятия не имею. На работе, где он ещё может быть.

Покачав головой, Роксана протягивает Клео стакан с изображениями играющих в мячик тигров. Он здесь уже лет десять, по словам Эвелин, с тех пор, как она впервые привела в этот офис дочь.

–Послушай, – опустившись на корточки, Роксана пытается создать на губах мягкую улыбку. – Ты справишься, всё пройдёт прекрасно и ни одна Джейми не сможет тебе помешать.

Сделав глоток сока, Клео достаёт из ящика стола подставку. Она теперь босс, но видимо указания матери по поводу разводов на хромированном стекле всё ещё звучат в голове.

–Ты права, я справлюсь, я знаю… – на губах Клео слабая улыбка. – Я сегодня видела самые нелепые кроссовки в мире, ты бы только…

–Чёрт, нам пора, – заметив тени, скользнувшие за стенами кабинета, Роксана поднимается. – Идём, пора зайти в клетку с тиграми.

–Боже, где мои плётки, – усмехнувшись, Клео собирает папки, что вчера Роксана несколько часов раскладывала по порядку.

–Малышка, всё будет отлично, – проведя рукой по волосам, Роксана прищуривается, пытаясь представить свой внешний облик без зеркала.

На ней сегодня невероятные леопардовые легенсы, подчёркивающие выдающийся зад и тонкую талию.

Поправив лямки чёрного топа, что переливался на свету, Роксана проводит пальцем по контуру губ, надеясь, что помада не смазалась.

Макияж как обычно броский, яркие тени, кричащая помада, нужно ведь оттенять смуглую кожу.

–Кстати, ты так и не сказала, как тебе моя новая причёска, – развернувшись, Роксана проходит вперёд, уперев руки в бока, и лишь достигнув двери, вновь оборачивается.

Она почти год отращивала волосы, покупала шиньоны, старательно красилась в ядовито-красный, а вчера вдруг решила, что волнистые пряди, похожие на мочалку ей наскучили.

И теперь на голове была аккуратная шапочка из рыжих волос, что едва доставали до плеч.

–Потрясающе, как обычно.

–Думай о моей причёске, – вынув из уха наушник, Роксана открывает дверь, позволяя Клео пройти вперёд.

Это будет тяжелое собрание.

2 глава

Мне нравятся сумасшедшие. Они напоминают мне о том, что я нормальная.

Сэм Хайес.

-Дамы, поздравляю всех нас с выходом свежего номера, пусть и на пару дней позже положенного срока, но получился он действительно отменным.

Слова Клео встречаются восторженными аплодисментами, и она почти чувствует себя уверенно.

Так делала её мама, показывала всем, что она босс.

Не сидела на летучках до тех пор, пока не начиналось обсуждение предложений для следующего номера, говорила громче остальных, но никогда не кричала.

Просила принести ей чашку капучино и не притрагивалась к нему до тех пор, пока остальные не покидали зал.

Впервые попав сюда в тринадцать лет, Клео обожала это помещение.

Здесь были потрясающие угольно-чёрные полы, белоснежные стены и доски, на которых можно было записывать маркером свои идеи, в центре этого бесхитростного помещения круглый стол переговоров с длинной чередой стульев.

Бросив свежий номер на стекло, Клео окидывает обложку довольным взглядом.

Она ненавидела сниматься и ненавидела то, как получалась на фотографиях, но в этом снимке было что-то магнетическое.

Она казалась почти уверенной в себе.

Почти красивой.

Почти лучшей.

Всегда почти, потому что место уверенной, красивой и лучшей в этом офисе уже занято.

–Думаю, все вы немного расслабились в эти выходные, что, безусловно, заслужили после такой работы, но сегодня понедельник. Тяжёлый день, и я могу вам это подтвердить, так как именно я сегодня опоздала.

По залу проносится смешок, Клео старается смотреть на открытое, полное доброты лицо Роксаны, на её бренчащие серёжки в форме прямоугольников, но взгляд так и норовит вцепиться в Джейми.

–Итак, для того, чтобы следующий номер получился таким же, надеюсь хорошим, как и этот, нам с вами стоит начать работать уже сейчас, – Клео едва успевает открыть рот, когда сотрудники начинают энергично раскрывать блокноты. – Итак,… думаю, все вы знаете, что я решила внести несколько изменений.

Джейми поднимает руку.

Она всегда так делает, она ведь правильная ученица, а правильные ученицы не говорят без разрешения.

Клео чувствует себя неловко, Джейми уже тридцать, она почти на семь лет старше её, но старательно демонстрирует, что она слушается нового босса.