Текст книги "Право на жизнь (СИ)"
Автор книги: Алена Сказкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)
– У меня есть просьба, – Исхард на секунду замялся, решительно, не желая больше тратить время на злость, продолжил. – Раздели со мной полет, Солнце. Я почувствую себя спокойнее, зная, что с тобой все в порядке.
Разумная просьба. Справедливая. Кому, как не будущему мужу, должны принадлежать и моя реальность, и мои сны? А учитывая, что северному лорду пришлось из-за меня сегодня поволноваться, справедливая вдвойне. Удобная и мне тоже.
Но…
Я подняла глаза вверх. В просветах рваных туч чернело далекое небо – темное, как и его крылья. Когда я разделю полет с Исхардом, я утрачу последнюю связь с Риком. Последнюю глупую надежду на встречу.
Глава шестая
– Отправила дорогого супруга на войну, а сама развлекаешься в хрустальном городе? – ехидства Кристоферу, как всегда, было не занимать.
– Исхард мне пока еще не муж, – прозвучало излишне резко.
Утро сегодня приключилось «веселое», а друг словно нарочно подливал масла в огонь.
– А может, и не станет, так? – прищурился рыжий. – Помнится, предполагалось, первый полет ты тоже разделишь со снежным эссой, а в итоге твое небо прямо из-под носа задаваки украл некий темнокрылый дракон. Кстати, о драконе…
– Я принесла клятву лорду Иньлэрт, – перебила я, пока фантазии не затянули рыжика слишком далеко.
– И твердо намерена ее сдержать? Когда ты стала такой правильной? Куда подевался твой бунтарский дух? Не верится, что эта послушная овечка – фурия, едва не вызвавшая на дуэль саму южную Альтэссу, когда та указала ледяному демону на дверь!
– Крис, ты нарыва…
– Не хмурься, Ланка, морщины появятся. Уж и пошутить нельзя, – примирительно улыбнулась наглая рыжая морда. Сочту это извинением, тем более иного все равно не дождешься. Крис продолжил. – Да и куда простому карателю лезть в дела Повелителей Небес?
Нет! Он невыносим! Оборвать бы связь – демонстративно, оскорбившись – так ведь друг из вредности не повторит вызов, а самой – уязвленная гордость не позволит. И останутся моими собеседниками Нихамада, Аара и Павайка. Лоретта… с тех пор, как отлучки Исхарда из столицы приобрели регулярный характер, я часто проводила свободное время в обществе первого когтя. Со спокойной, по-женски мудрой леди Сарисеэр было уютно, но и с ней мне не хватало язвительной легкости, что присутствовала в спорах с Крисом.
– Кстати о Повелителях Небес… кто был твоим наставником?
– Вот у тебя вопросы заковыристые, Ланка! Перечислять устанешь, – отмахнулся друг. – Да и вряд ли ты их знаешь лично. Разве что родовые имена слышала.
– Эсса Ровер передавал привет и свое восхищение.
– Мастер теней? – мгновенная туча пробежала по лицу друга, но рыжик сразу же скептически хмыкнул, притворяясь, что озадачен чужим вниманием к своей скромной персоне. – Чего это многоуважаемому командору Лэргранд в голову взбрело?
Я пожала плечами: не желает рыжик признаваться, чем он мог заинтересовать северную разведку, не смею настаивать. В конце концов, каждый имеет право на тайны.
– Это он тебе цацку подарил? – перевел друг тему, кивая на медальон у моей левой руки. – Или Исхард расщедрился?
Настала моя очередь увиливать от ответа.
– Не совсем. Неважно. Завидуешь?
Пока Кристофер искренне возмущался столь нелепыми домыслами, я невзначай отодвинула украшение, убирая из поля зрения. Артефакт принес Мерик (не забыть бы его поблагодарить) за минуту до мыслевызова, и я, отвлекшись на разговор, не успела спрятать «цацку».
Странное ощущение – держать в руках вещь, которую увидела во сне. Гораздо страннее – осознавать пугающую силу предопределенности, получить наглядное ее подтверждение. Подсказка Цвейхопа, неожиданное знакомство второго когтя с мастерами артефактов, их согласие изготовить нужный мне медальон – все это из страха хотелось списать на совпадения, а не судьбу. Но одновременно я молилась Року, чтобы подсмотренное будущее в этот раз оказалось единственно верным.
Отлучки Исхарда становились все чаще и опаснее. Последняя затягивалась уже на вторые сутки, и я могла лишь надеяться, что не ошиблась с подсчетом дней. Брать меня с собой, несмотря на просьбы, северный эсса категорически отказывался, оправдываясь ненужными хлопотами и волнениями. Свое спокойствие он ценил больше моего.
– …Ланка, ау? Мир вызывает Повелительницу Небес Лаанару!
– Прости?
– В каких тучах ты снова заблудилась? – ворчливо осведомился Крис, не рассчитывая на объяснения. – Я говорил, мне идти пора. Долг зовет, труба рыдает, работа не волк, в лес бежать, несмотря на пинки, не хочет, и все такое, – рыжик запнулся и с неожиданным участием поинтересовался. – Тяжело тебе там?
И как понял? Способности сенсорика, насколько мне известно, не работают через мыслесвязь. По лицу прочел? «Забери меня отсюда», – едва не сорвалось с языка, но вместо этого я равнодушно пожала плечами:
– Справлюсь. Теперь послезавтра?
– Э, Ланка, тут такое дело, – замялся друг. – Некоторое время я не смогу выходить на связь, а то рискую получить по ушам от нервных типов, почему-то не любящих хороших парней из южного клана.
Крис явно не собирался посвящать меня в подробности, а я не стала спрашивать: не ответит. Отговорится какой-нибудь пустой присказкой, вроде «лишние сведения – ненужные поводы для волнений».
– Береги себя, хорошо?
Сообщение друга кольнуло недобрым предчувствием. Понимание, что есть человек, который всегда придет на выручку, и в критический момент можно попросить о помощи, приносило небольшое облегчение. Пускай я и не собиралась ничего рассказывать Крису.
– Да что со мной случиться-то?! – небрежно отмахнулся он. – Это ты следи, чтобы тебя гарпии из ледяного клана не съели!
Рыжик легкомысленно послал воздушный поцелуй на прощание и исчез. Несколько минут я рассеянно поглаживала медальон, смотря в зеркало, пока взгляд не зацепился за отражение часов. Хаос! Уже почти два?! Меня же ждут на лекции! Как стремительно пролетело время!
Утро началось с очередного, прорвавшегося сквозь защиту Спутницы кошмара и запоздалого завтрака. Пока старшие сидели за столом, близнецы облили Алис синей краской, хорошо, безвредной и легко смывающейся. Обиженную кошку окружили заботой Лоретта и Кина. Я же решила заняться воспитанием Павайки: шалости шалостями, но нападение на Спутницу уже переходит все границы! Девчонка с кузенами, на их счастье, на моем пути не попались, зато я наткнулась на леди Нихамаду. Мы… поговорили – до сих пор удивляюсь, как удалось удержаться в рамках приличий – и мне даже неприязненно пообещали, что подобное не повторится.
Верилось с трудом. Мелькнула мысль, не отправить ли Алис в Южный Храм. На теплом юге под присмотром жриц кошке всяко будет лучше, чем в запертой комнате: на дворе для короткошерстной Алис слишком холодно, а в доме – полно собак. Но если Спутница уйдет, я останусь один на один со своими снами.
К приходу Мерика мне почти удалось успокоиться. Потом меня и вовсе отвлек Крис. То одно, то другое – и я совершенно забыла про время.
Собранная сумка лежала на стуле. Дверь поддалась неожиданно легко. Похоже, коготь, уходя, не прикрыл ее плотно. Потеряв равновесие, я едва не налетела на Аару.
– Ланочка, как замечательно, что я успела перехватить тебя, моя милая, прежде чем ты сбежала во дворец, – улыбка драконицы, едва не ставшей жертвой спешки, вышла слегка натянутой. Она с опаской покосилась на свистнувшую у самого носа дверь и отодвинулась. – Не могла бы ты кое-что передать от меня для мастера Алойли. Маленькая благодарность за услугу, так сказать.
Я неуверенно кивнула, не испытывая горячего желания работать посыльной, но и отказывать единственному, кроме Исхарда, лояльно относящемуся ко мне члену рода Иньлэрт было невежливо, особенно после того, как случайно едва не заехала драконице по лицу. Матушка Исхарда подняла, демонстрируя, увесистую закрытую корзинку, в которой явственно звякнуло.
– Пассийский фриз – лучшее, что мог подарить подлунным королевствам Криол! С моих личных виноградников! Десяток лет назад я прикупила пару плантаций на юге. По случаю, – похвасталась она, мечтательно закатила глаза. – Изысканный вкус. Солнце, морской ветер и терпкая нотка цветущих гранатов, – Аара опомнилась. – Да зачем я, право слово, расписываю! Тебе следует попробовать самой!
– Не нужно… неудобно. Чужой подарок ведь.
– Ничего. Мастер Алойли не обеднеет.
Не приемля возражений, Аара покопалась в недрах корзины и буквально впихнула мне в руки изящную бутылку темного стекла. Пришлось вернуться в комнату, чтобы положить ее на стол. Иногда легче уступить, чем переспорить. Прикажу потом Лоретте вылить по-тихому или передарю.
– Красивое колечко, – заметила последовавшая за мной драконица. – Оно парное?
Я невольно посмотрела на украшение. Вздрогнула: сапфир помутнел и отливал ярко-красным. Этого не может… не должно быть! Бутылка выскользнула из разжавшихся пальцев, опрокинулась на бок, покатилась к краю стола – Аара едва успела подхватить.
– П-простите мою неловкость.
Камень вернул привычный цвет. Я с шумом выдохнула воздух, чувствуя, как разжимает хватку сдавившая грудь тревога. Конечно же, Рик в безопасности. Что может случиться с меченым в казематах Южного Храма?! Просто неудачно преломился свет в стекле.
Матушка Исхарда открыла рот, собираясь осведомиться о причинах внезапной неуклюжести. И я поспешила отвлечь ее, кивнув на кольцо.
– Это память о матери.
– Имела я честь встречаться с Альтэссой Нейс, – задумчиво заметила Аара. – Непреклонная была женщина, хочу вам сказать. И Повелительница Харатэль такая же: своего не уступит, – леди Иньлэрт качнула головой, как мне померещилось, с осуждением. – Хотя дочь, не желая оскорбить Солнцеликую, замечу, даже поупрямее будет. Нейс в конце концов прислушалась…
Драконица встрепенулась, обрывая фразу на полуслове.
– Ой, прости, милая. Совсем тебя заболтала. Ты ведь спешила, да и у нас еще дел невпроворот, – мне всучили корзину. – Надеюсь на твою помощь. Удачного дня, солнышко.
Аара ушла, оставив меня в некотором ошеломлении. Сумбурный разговор получился, как и вся первая половина дня. Я снова посмотрела на кольцо. Камень был синим и прозрачным. Померещится же! Хотя, честно признать, я бы не удивилась, если бы неудачно начавшийся день не подкинул мне очередную подлянку.
Часы на буфете прозвонили два.
Хаос! Да я же опаздываю!
***
Всю дорогу до дворца я непроизвольно косилась на сапфир, но тот и не думал снова менять цвет. Видимо, и правда, почудилось.
Харатэль говорила, что родительские кольца связаны, и если одному из носителей угрожает опасность, другой об этом сразу же узнает. Представляю, сколь часто краснел камень на пальце у сестры после моего побега из Южного Храма. Случайное нападение бандитов, от которых меня избавило вмешательство безымянного аристократа, краткий плен у малефиков, про стычку с бывшими собратьями Йорка я вообще молчу – целую неделю, наверно, кольцо «горело», не потухая.
– …мне еще нужно заглянуть к мастерам артефактов. Шансов мало, все отдают центральному крылу, но вдруг повезет. Встретимся часа через три?
Двое алых распрощались у портальной и поспешили каждый по своим делам. Я замерла, ошеломленная легкостью и очевидностью решения проблемы. Телепорт! Мастера перемещений не откажутся выполнить просьбу эссы. Можно прямо сейчас отправиться в Южный Храм! Убедиться, что Рик в порядке.
Искушение было велико, еле-еле удалось заглушить его голосом разума. Ланка, пора бы уже научиться оценивать последствия твоих внезапных гениальных идей! Представляешь, сколько суматохи, лишних хлопот и вопросов вызовет возвращение в Южный Храм! Придется столкнуться с недовольством ждущих меня сейчас леди из северных кланов и удивлением Исхарда, который не застанет невесту дома. И, конечно, Харатэль не преминет поинтересоваться, почему эсса сочла нужным нарушить приказ своей Повелительницы. Представляю лукавую улыбку сестры, наблюдающей, как я буду выворачиваться из щекотливой ситуации.
Давать ответы мне по-прежнему не хотелось.
Я снова покосилась на кольцо, поправила впившуюся в плечо лямку и, согнувшись под тяжестью корзинки Аары (не поскупилась тетушка!), поспешила на лекцию.
Слушательницы уже собрались и, скучая в мое отсутствие, развлекались болтовней, обсуждая последние слухи с фронтов и отмену в связи с войной привычных предновогодних мероприятий.
Большую часть вверенных мне эссой Алойли «учениц» составляли девушки лет четырнадцати-семнадцати, но были и зрелые женщины – последних явно привело любопытство. Как же! Сестра Песчаной Кошки, которую та девятнадцать лет прятала от мира! Самая молодая эсса! Убийца Владыки Запада! И прочее, и прочее.
– Извините за опоздание. Начнем?
Женщины расселись по местам. Комната, выделенная для занятий, мало походила на учебный класс, скорее, на гостиную, где устраивали вечера поэзии и высокой культуры: картины старых мастеров в громоздких багетах, уютные диванчики и кресла, расставленные полукругом, приглушенный свет – последнее исправилось дополнительными лампами, которые принесли по моей просьбе. Мольберт со стопкой прикрепленных к нему схем, намалеванных одним из придворных живописцев, смотрелся вызывающе чужеродно.
Эсса Алойли оказался достаточно предупредителен, чтобы по первому запросу предоставлять все необходимое для занятий. Когда мы будем готовы перейти к практике, думаю, во дворце отыщется и алхимическая лаборатория. А поговорить, сойдет и это место – пусть не такое строгое, чтобы сразу настраивать на рабочий лад, но уютное и слегка сглаживающее ужас тех шокирующих вещей, о которых мне иногда приходилось вести речь.
– В прошлый раз…
Я по-прежнему чувствовала себя неловко в роли наставницы, постоянно вспоминая первый урок Ларины. Старшие целительницы оказались заняты какой-то важной и срочной работой, и вчерашнюю выпускницу, молоденькую девушку, всего пару лет как сдавшую итоговые экзамены, назначили рассказать нам теорию родовспоможения.
Незабываемый вышел урок, хоть и не слишком продуктивный. Возбудившиеся «запретной» темой близости ученицы напрочь позабыли и о дисциплине, и об изначальных тезисах занятия, больше интересуясь «отношениями» между мужчиной и женщиной, чем их следствием в виде детей. После нескольких тщетных попыток навести порядок Ларина смирилась и, запинаясь, краснея, отвечала на сыпавшиеся как из рога изобилия пикантные вопросы.
На следующей лекции Ларину сменила леди Консанс – целительница опытная и строгая, разом пресекшая легкомыслие в деле появления новой жизни.
Что-то меня понесло не в ту степь. Беременных женщин вряд ли встретишь на поле боя. Значит, пока это лишняя информация. Невозможно за несколько недель рассказать то, чему меня учили полтора десятка лет, поэтому я должна выбрать темы, которые точно пригодятся этим девушкам. Было странно смотреть на учениц и понимать, что скоро им придется отправиться на войну, и от того, насколько хорошо я смогу их натаскать, зависят чужие жизни. Соберись, Ланка, относись серьезнее!
– Мы обсудили опасность болевого шока. Поговорили про осторожность, с которой следует применять блокирующие чувствительность зелья и заклинания.
Воспоминания перенеслись от Южного Храма к башне Синскай и моей неудачной попытке приготовить Vera Orshol. Это тоже сейчас лишнее. Курсы зельеваров отложим на потом.
– Продолжим. Второй опасностью при ранении является кровотечение. Для начала поговорим об использовании жгута, – я кивнула на изображение кровеносной системы. – Если мы посмотрим на схему, то увидим, где проходят крупные артерии…
Старшие леди недоуменно переглянулись, одна решилась заметить.
– Простите, эсса, что перебиваю, но разве это не бессмысленно? Ведь есть специальные плетения, достаточно легкие в освоении, даже присутствующие здесь птенцы справятся. Особенно если используют накопители.
– Магический резерв имеет неприятное свойство заканчиваться в самый неподходящий момент, как и артефакты со снадобьями. К тому же у большинства кровоостанавливающих зелий очень сложный состав, включающий, например, яд крикунов или шкуру змееустов, и их не получится приготовить в полевых условиях. Когда рядом умирает твой друг, вцепишься в любой, пускай и крохотный шанс.
Используешь все, что есть под рукой. Зелья, знания человеческих ведуний, бесполезные молитвы и даже, несмотря на огромный риск, ауру. Но о последнем опыте лучше не рассказывать – сочтут безумной, и будут отчасти правы: пока сам не испытаешь лишающее надежды, отвратительное чувство беспомощности, не поймешь.
– Можно вопрос? – словно прочла мои мысли Сиелла тиа Касаюмед, хрупкая девочка лет четырнадцати, которая при первом знакомстве представилась как Сойка. – Вы же воевали в Сейрии, если не ошибаюсь, и вам… вам приходилось понимать, что вы не сумеете спасти человека?
Тот молодой парень с развороченной грудью (Ивашка?) все-таки умер. В госпитале целительницам не хватало сил помочь всем. Понимание собственной ограниченности рождало… злость? Сострадание и желание облегчить чужие мучения, угнетающее бессилие и все это приправленное изрядным количеством злости на саму себя – вот какие чувства владели лекарями в Подковке.
Девочки, еще не столкнувшиеся лицом к лицу со смертью, внимали мне с жадным любопытством – раздражающим и одновременно понятным. Человека всегда манило неизведанное, клейменное знаком табу, будь то физическая близость или уход души за грань.
Должна ли я вообще им рассказывать о смерти? О том, что некоторые вещи исправить невозможно, а потому стоит ценить жизнь, пока она есть?
– Когда понимаешь, что ты ничего не в состоянии сделать, – слова подбирались с трудом, – это весьма… неприятное чувство. Смириться… очень тяжело. Ты продолжаешь борьбу вопреки здравому смыслу, в безумной надежде на чудо. И чудо… порой случается.
– Простите, – смутилась Сойка, одернутая присутствующей тут же старшей сестрой, которая поспешила сменить тему.
– Вы сказали, яд крикунов? Разве их до сих пор не истребили?
Я невольно посмотрела на тонкий шрам, оставшийся на память о зверюшках Райлы. Снова зацепилась взглядом за кольцо. Рик тоже задавал мне этот вопрос. Эксперименты с аурой, питомцы башни Синскай, тема смерти… Мысли пустились в неуправляемый полет, выливаясь в нежданное воспоминание.
– …крикун цапнул. У леди Вайкор.
Меня смущает и злит неожиданный интерес дракона к шраму на тыльной стороне ладони. Одним больше, одним меньше – какая разница! Мало я царапала пальцы иголками, обрезалась о ножи и скальпели, не говоря об язвах после экспериментов с аурой и попыток соорудить приличный ночлег?! Да, не бархатные ручки, как у одной снежной леди! Так я ими работаю, а не интриги плету!
– Разве их до сих пор не истребили?
– Угу. Сохранилось несколько десятков в питомниках алхимиков и зельеваров. Есть слух, что один из баронов Пьола пробовал их разводить, подкармливая политическими конкурентами, но в итоге зверюги сожрали и самого предприимчивого аристократа, и его домочадцев.
– Удивительно, как вообще додумались приручать тварей, готовых сгрызть все, до чего доберутся.
– Яд. Их яд используется в редких, но весьма полезных зельях. Да и сам по себе… – я киваю на сборник северного фольклора, лежащий на столе. – На удивление реалистичная книжка, оказывается. Мы уже выяснили, что истории про призрачные деревни не вымысел. Так вот байка об оживающих прямо на похоронах мертвецах тоже зародилась не на пустом месте.
Рик слушает, а я не понимаю, то ли ему действительно интересно, то ли от скуки – все равно в осажденном замке нечем больше заняться, как тратить время на пустые разговоры.
– Яд крикуна не смертелен сам по себе, но если в кровь попадет достаточное его количество, человек пять-семь дней напоминает настоящий труп – даже сердце не прослушивается.
– Представляю, сколько седых волос прибавлялось родне, когда «мертвец» неожиданно оживал. Небось сваливали всё на происки злых духов и норовили упокоить обратно?
Я вздыхаю.
– Трагедии случались. Но в деревнях, находящихся близко к месту обитания стай, быстро разобрались в происходящем. Отсюда традиция в юго-западных и центральных королевствах хоронить покойников на третий и даже пятый день.
Некоторое время мы молчим. Рик смотрит в окно на затаившийся Подковок. Ждет штурма? Думает, как хорошо было бы напустить стаю «зубастиков» на вражескую армию. Второе вряд ли – пострадают мирные жители. Хочется верить, что Демон льда изменился и стал больше дорожить жизнями людей. А насчет первого… целый месяц прошел спокойно. Наверно, Юнаэтра попросту забыла про меня.
– Кое-что не сходится, – после долгих размышлений выдает меченый. – Крикуны сразу сжирают добычу, я не прав?
– Есть исключения. В конце весны – начале лета, когда наступает брачный сезон, охотятся только самцы. Мясо они не трогают, а приносят беременной самке, доедая то, что останется от ее трапезы. Разумеется, утащить человека или крупное животное им не хватит сил…
– Бороться до последнего… – захваченная мыслями пробормотала я под нос, повторяя собственные слова.
– Простите, эсса?
«Ожившие» и заново упокоенные жертвы крикунов никак не хотели выходить из памяти. Почему люди, даже родственники и друзья скорее верили в происки злых сил, а не чудо? Потому что реальность диктует свои законы, утверждая, человек, на которого напала стая диких тварей, не может быть жив? Дракона с пробитым стрелой сердцем не спасти. Цепляться за нелепую надежду глупость, даже безумство.
– Да, крикуны еще остались, – я встряхнулась, собираясь с мыслями: хватит блуждать в воспоминаниях. Перевернула кольцо камнем внутрь, чтобы не смущало. – Мы немного отвлеклись. Давайте лучше вернемся к нашему занятию. Итак, жгут…
Бороться до последнего, цепляться за нелепую надежду глупо, но Динька бы цеплялась.
***
– У меня сложилось чувство, что вы нас избегаете, леди Ланкарра?
Дурно начавшийся день, конечно, не мог не завершиться очередной, пусть и мелкой неприятностью. Когда после лекции я искала эссу Алойли, чтобы передать ему гостинец Аары, то обнаружила уважаемого советника в обществе Повелителя снегов. И Альтэсса Аратай выказал вполне закономерное удивление тем, что, несмотря на его личное приглашение-пожелание, я не спешила нанести новый визит леди Урсуле.
Хаос бы побрал всех северян с их приверженностью этикету, превратившей невинную фразу чуть ли не в мою обязанность. Вспомнить бы еще, что я, стушевавшись перед грозным ликом Владыки, сбивчиво бормотала в наше с леди Исланд оправдание. Короткий разговор плыл как в тумане. Только и отложилось в памяти невозмутимое лицо Повелителя Севера, по которому нельзя было прочесть, поверил он мне или нет. Да довольная улыбка командора Сараск, передававшего леди Ааре свою благодарность.
Кажется, я все-таки пообещала при первом же удачном случае заглянуть в гости к семье Исланд. Мать Риккарда… осмелюсь ли я снова потревожить ее спокойствие? Вечер, проведенный наедине с первой леди, был из тех, что не должны повторяться, как не должны повторяться случайные встречи.
Попутчикам во время длительной дороги часто рассказывают о жизни то, что никогда не поведают родным, соседям и приятелям. Разоткровенничавшихся путников оберегает вера: шальная исповедь бесследно затеряется среди просторов подлунных королевств вместе с собеседником на час. И если судьбе будет угодно, чтобы люди когда-нибудь снова столкнулись, они предпочтут друг друга не заметить – продолжение знакомства принесет только чувство стыда и неловкости.
Пожалуй, мне не хватит смелости снова посмотреть в глаза леди Исланд. Но я вполне могла бы встретиться с Цвейхопом, раз уж подвернулся законный повод. Главное, не забываться и не позволять себе многого. К тому же он заварил эту кашу, пускай и расхлебывает.
К Хаосу! К нему самому, вечному и нетленному! Действуем в лучших традициях одного рыжего раздолбая: если проблема никак не решается, отложи ее на потом – а вдруг ей станет совестно, и она рассосется сама. Хватит на сегодня! Устала!
Дверь комнаты я закрывала с чувством улитки, прячущейся в раковину: «Я в домике, и никакие напасти меня здесь не отыщут». Зато нашел кое-кто другой.
– Наконец-то, Солнце! Я уже начал волноваться. Думал, что ты опять отправилась к кому-то в гости без предупреждения.
Исхард заботливо снял с моего плеча тяжелую лекарскую сумку.
– Ты вернулся?
– Конечно. Разве я мог пропустить такой важный день!
О чем это он? Не хочу забивать голову, лучше порадуюсь первой хорошей новости. С плеч свалилась незримая тяжесть: сама не догадывалась, насколько сильно переживала за северного эссу. Спустя секунду я заметила, что служанки в гостиной нет, и к радости добавилось привычное беспокойство. Находясь в комнате наедине с Исхардом, я ощущала себя неуютно – от меня ждали чего-то, что я не очень хотела делать.
– Где Кина? И Лоретта?
Дверь в спальню была приоткрыта, но, судя по тишине, ни коготь, ни горничная там тоже не прятались. Исхард положил мою сумку в угол и удивленно посмотрел на меня, словно я сморозила несусветную глупость. Пришлось вымученно улыбнуться: «тяжелый день».
– Тогда ты проголодалась, наверное? Я взял на себя смелость попросить накрыть на стол.
Эсса подвел меня к креслу, отодвинул его, приглашая сесть. Фрукты, мясная нарезка, рыба, канапе и другие, незнакомые, закуски. Снежная скатерть, дорогая посуда – фарфоровые блюда с позолотой, хрустальные бокалы. Сервировка выглядела излишне роскошно для рядового ужина.
– Спасибо за подарок, – Исхард сел напротив. – Мне очень приятно. Я, если не возражаешь, отвечу завтра.
Только теперь я заметила, что медальон, в спешке забытый мной на столе, висит на груди Исхарда. Герб рода Иньлэрт, имя – мужчина, конечно, выбрал самый очевидный вариант. И почти угадал.
Подавив инстинктивное желание сорвать цацку с его шеи, я натянуто улыбнулась. Снова колеблешься, Ланка? Против судьбы невозможно бороться. Остается лишь выбрать путь наименьших потерь.
Действительно ли это все, что я могу сделать?
– Как ситуация в подлунных королевствах?
Исхард, занятый возней с подаренной Аарой бутылкой, неопределенно отмахнулся.
– Послушай, я хотела бы в следующий раз сопровождать тебя. Пусть целительница из меня аховая, но кое-что и я умею.
– Солнце, ты замечательная целительница, но давай не станем возвращаться к закрытому вопросу?
У Исхарда и Харатэль есть что-то общее: оба страстно желают запереть меня в безопасную золотую клетку.
– Не обижайся, пожалуйста, – Исхард пододвинул ко мне бокал с вином, поднял свой, произнося тост. – За нас? Ровно четырнадцать лет назад мы познакомились.
По крайней мере, мне стала ясна причина внезапного торжества. Такая дата и правда стоила того, чтобы ее отметить. Четырнадцать лет – внушительный срок: получается, я с Исхардом знакома две трети жизни! И, признаться честно, общение с северным лордом подарило мне одни из самых светлых воспоминаний.
Чаепития в Благословенном Доле. Долгие прогулки по саду, наполненные терпеливыми объяснениями эссы, помогавшего мне разобраться с невыученными уроками, и моим глупым детским щебетанием о пустяках – я смущалась и одновременно страшно гордилась тем, что у меня, в отличие от Криса и Алика, есть такой взрослый друг.
После моего отбытия в Южный Храм мы стали видеться гораздо реже. Мыслесвязь в шестнадцать лет я еще не освоила, да и пользоваться магией за пределами внутреннего дворца запрещалось правилами, а приезжать в гости Исхард почти прекратил. Возможно, были виноваты дела снежного клана, потребовавшие все внимание эссы, но, скорее, так распорядилась Харатэль, не желая отвлекать ни меня, ни тем более других учениц от уроков. Легко вообразить, какое бы волнение среди молодых девчонок вызвало появление красавчика с серебряными волосами!
Это не значит, что общение между нами полностью оборвалось: в ту пору мы поддерживали связь через письма. Помню, как, волнуясь, ждала почту, гадая, придет или не придет. Как медленно тянулись занятия, и как трудно было отыскать укромный уголок, чтобы вскрыть конверт и узнать новости о северном клане и его командоре. Из-за этих писем в том числе меня и считали нелюдимой гордячкой: слова в них принадлежали одной мне, и делиться с якобы «подружками» я не собиралась.
А с каким неряшливым нетерпением я карябала ответы, сажая кляксы от спешки. Месяцами мечтала о редких встречах, по сто раз повторяя слово «скучаю» на три абзаца и украдкой любовалась на портрет, что тайком хранила под матрацем. Писала обо всем на свете.
Когда мы отдалились друг от друга? В какой момент я начала подбирать слова, решая, что нужно рассказывать, а о чем – нет? Закрылась? Почему присутствие Исхарда в моей жизни стало мне в тягость?
– Пассийский фриз? – дракон с интересом изучал бутылку.
– Твоя матушка принесла.
Бокал мужчины опустел на треть. Я пригубила из вежливости, потянулась к нарезке. Исхард оказался предупредителен, как всегда.
– Разрешишь мне за тобой поухаживать?
Ужин прошел почти идеально. При всей моей неуклюжести я, удивительно, умудрилась ничего не пролить и не рассыпать. И даже, надеюсь, соблюла негласное правило, по которому девушке, коли она не хочет прослыть прожорливым огром, не следует есть больше, нежели ее мужчине. Глядишь, лет эдак через сто южная эсса научится держать себя достаточно пристойно, чтобы не считаться посмешищем в приличном обществе. Через двести, поправилась я, цапая с блюда ломтик сыра.
Когда голод был удовлетворен, мы перебрались на диван. Северный эсса после трех бокалов вина выглядел на редкость благодушно, улыбаясь и едва не мурлыкая под нос, и я предприняла очередную попытку:
– Исхард, на следующее задание я пойду с тобой.
– Солнце, послушай, я же не на прогулку отправляюсь, – мужчина помрачнел. – Там, где мне приходится бывать, не подходящие условия для жен и дочерей.
Он полагает, моя просьба рождена скукой? Северный лорд забыл, я уже сражалась и прекрасно осознаю, что представляет собой война?
– Я все понимаю и хочу помочь.
– Если ты действительно хочешь помочь, пожалуйста, оставайся в Иньтэоне. Иначе я буду больше думать о твоем благополучии, а не приказе Альтэссы и отряде. То, чем дорожишь, следует держать в безопасном месте, вдалеке от врагов.
– Звучит, будто я какая-то вещь.
– Нет, конечно, нет, прости. Неудачно выразился. Но пока это в моих силах, я не позволю тебе рисковать, – Исхард запнулся. – Ты не представляешь, как я волновался, когда узнал, что Харатэль отправила сестру в занятую врагами Сейрию… что младшая южная эсса увязла в осажденной крепости. Я хотел сразу ринуться на выручку, пусть даже в одиночку. Понимание, что ничего не способен сделать для дорогого человека, оно ввергает в отчаяние.
Мне ли не знать! Я ведь тоже, не умея сражаться, была готова вернуться в битву, чтобы спасти друга из поднявшего западное знамя Северогорска. Откровенность собеседника подействовала сильнее, чем все доводы, которые он приводил «до». Взгляд снова задержался на медальоне.
