Текст книги "Право на жизнь (СИ)"
Автор книги: Алена Сказкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
Глава двадцать первая
Мертво-серый свет лазарета заставлял слезиться глаза. Коричневые ковры на полу, выкрашенные в охру стены и песочного оттенка потолок схлопывались в ловушку, давили, лишали воздуха. Снующие по коридору целительницы в раздражающе золотых одеяниях оборачивались безликими призраками. Мир, окрашенный в желтый, утратил разноцветье и объем, расплылся в бесформенную кляксу, где единственно реальной вещью оставалась запертая дверь.
Я медленно сходила с ума.
Мнилось, целая жизнь миновала с тех пор, как я очутилась здесь. Жестокая битва за Гайю и даже фантастическое, сравнимое с чудом превращение в Крылатого Властителя – все это будто произошло не несколько часов назад, а давным-давно. Великолепие небесных просторов и чарующая мозаика подлунных королевств, дружеские ласки ветра и призывное сияние звезд меркли перед страхом не успеть. Полет будто стерли из памяти, оставив лишь краткий миг облегчения, когда на горизонте наконец-то показался Южный Храм Целительниц.
Я не помнила даже, как превратилась обратно в человека. Не заметила, кто забрал Ключ – вероятно, это была сестра. Или Селена. Не важно: артефакт сыграл свою роль и стал мне не нужен. Значение имело лишь одно.
Что если Вьюна ошиблась или солгала? Что если Рик умрет?
В спальне залогом слов среброкосой ждала маленькая девочка по имени Дрейна. Новый «меч», дурное семя, которое я с радостью отдам лиаро, если обещание Юнаэтры обернется фальшивкой. С радостью… я до боли впилась ногтями в плечи, тихонечко заскулила, осознавая, мне не отомстить даже в такой малости: если Рик умрет, Дрейна – единственное, что останется от моего темноглазого демона.
Заветная дверь отворилась, выпуская Каттеру и Нархару. Старейшая жрица Храма устало опиралась на плечо эссы. На лбу серебрились бисеринки пота. Поймав мой вопросительный взгляд, она покачала головой.
– Его жизнь в руках Древних.
– В руках Древних и Владыки Харатэль, – поправила Каттера, препоручая изможденную коллегу заботам молодых помощниц. – А это, я вам скажу, весьма надежные руки. Вы могли бы сделать всем одолжение, – добавила она со справедливым укором, – и вернуться в свои комнаты.
Я насупилась, сжимаясь в угрюмый комок. Как она не понимает?! Я должна быть здесь. Рядом! Если что-то случится… если произойдет худшее, у меня останется последний шанс, мой бестолковый дар.
Каттера некоторое время укоризненно молчала, потом, так ничего больше не сказав, развернулась и ушла. Минуты стучали толчками крови в висках, складываясь в века. Мимо сновали, негромко переговаривались целительницы. Умирающая Гайя все же взяла плату кровью за свое низвержение, и когда порталы заработали, лекаркам в Южном Храме прибавилось хлопот.
Из-за заветной двери не доносилось ни звука.
– Эсса, вам надо поесть, подкрепить силы, – я неохотно подняла взгляд на незнакомую девочку в жреческом одеянии, и та, обрадованная хоть какой-то реакцией, затараторила. – Пойдемте, пожалуйста, тут недалеко. Я накрою вам стол в соседнем покое.
– Не хочу, – острые песчинки слов обдирали пересохшее горло.
– По крайней мере, воды выпейте… или принести вам сок?
Выбитый из рук стакан зазвенел по полу. На ковре и подоле расползлись темные пятна. Твари! Сонного зелья решили подмешать?! Несколько часов (дней? лет?) назад меня уже попробовали усыпить с помощью заклинания. Тогда я без раздумий ударила в ответ, сломав непрошеным доброхотам пару ребер и отбив всякое желание связываться с отчаявшимся драконом.
Я зажмурилась, упираясь лбом в колени. Устала. Безумно устала. От бесконечных месяцев тайн, одиночества и ошибок, от попыток все предугадать и просчитать, от разговора с Вестницей, а пуще от своей бесполезной вахты. Сон принес бы облегчение, но я боялась засыпать.
Боялась открыть глаза в мире, где его нет.
Рядом кто-то сел. Я скосилась на Криса, равнодушно поинтересовалась.
– Тоже будешь уговаривать меня отправиться в постель?
– Мне так приказали, – честно признался рыжик. Обнял, притянул к себе, соблазняя положить голову ему на плечо. – Не дрейфь, Ланка. Все будет хорошо. Он упрямый, он выкарабкается. Все будет хорошо.
Я неохотно кивнула: все будет хорошо… или вообще не будет.
Пятно на полу высохло. Суета улеглась. Лекарки незаметно испарились, расползлись кто куда, оставив нас с другом в одиночестве. Прошла ночная смотрительница, гася лишние лампы. Над ухом сопел задремавший рыжик – у Криса тоже выпал не самый легкий день.
Я ждала.
Колокол на башне глухо пробил час. Затем второй… третий…
Дверь с тихим шелестом отворилась, вырвав из чуткого полусна, в который я умудрилась погрузиться незаметно для самой себя. На пороге стояла Харатэль, утомленная, но довольная.
– Иди уж, – сестра, пропуская, отступила в сторону.
Я медленно, придерживаясь за стенку, поднялась, разбудив Криса. На негнущихся ногах побрела внутрь, не зная, что меня ждет, боясь доверять ободряющей улыбке сестры.
Вспыхивали алым и гасли руны на деревянном ложе. В такт им пульсировали линии Печати – тонкая кружевная шаль, укутавшая неподвижное тело. Окаменевшее лицо казалось старше, спокойнее… благороднее, будто принадлежало не живому человеку, а надгробному изваянию. Теперь я осознала, какой отпечаток наложило на Рика изгнание. Из-под личины лохматой дворняжки, одичавшей, привыкшей постоянно держаться настороже, наконец-то выглянул давний породистый пес, гордость и надежда северного клана.
Есть какая-то неправильная правильность в том, что смерть срывает любые маски. Убирает лишнее, оставляя то единственно истинное, спрятанное под наносной шелухой прожитых лет.
Грудь, перетянутая бинтами, была неподвижна. Сколько ни всматривалась, сколько ни прислушивалась, я не сумела уловить дыхание.
– Он просто спит и будет спать, пока рана не залечится, – успокоила сестра, почувствовав зарождающуюся во мне панику.
Смиряющие ремни туго впились в посеревшую кожу. Хотелось разорвать-разрезать их, освободить дракона от любых пут, но я удержалась – Рик в бессознательной горячке мог навредить сам себе.
Я нерешительно дотронулась до безвольной кисти: пальцы мужчины напоминали ледышки. Скользнула выше, нащупывая вену. С облегчением уловила пульс, слабый, но уверенный.
– Убедилась? – сухо уточнила Альтэсса. – А теперь вон из лазарета! Пока я не придушила вас обоих!
***
– …Прелестное дитя. Это даже лучше, чем дерзкий сын Альтэссы.
– Разве она способна стать сосудом? Или вы хотите использовать Дрейну, чтобы уничтожить лиаро?
– Горстку старых дураков, что величают себя чистокровными? О, нет! Зачем довольствоваться малым, когда сразу можно получить Небеса?! Этот клинок я намерен направить против моей заносчивой сестры. Если Narai исчезнет, Terron и Itron не удержат вдвоем барьер. Пожалуй, стоит сказать спасибо нашим неблагодарным детям.
Только глупец не понимает слов. Он же ловит мышь по всем углам, зная, что она добровольно придет в мышеловку. Затея с кровью Оракула сработала даже лучше, чем надо: теперь им ведомо, когда младшая сестра воззовет с молитвой к Великой Матери – в тот самый момент они и нанесут удар, обращая поражение в свой триумф.
Только глупец задает вопрос, ответ на который очевиден.
– А… что будет с девочкой?
– Погибнет, вероятно. Какая разница?
Тьма в глазах Дракона глумливо напоминала: разве не ты клялась без колебаний пожертвовать кем угодно и чем угодно? Не ты ли собиралась стереть прогнивший мир до основания, не оставив ничего, кроме гложущей твою собственную душу пустоты?
Чтобы обрести настоящую свободу, власть над судьбой, сначала необходимо уничтожить все, что привязывает к прошлой жизни. Возлюбленный мужчина, который однажды должен был предать ее. Скупая на ласку мать, считавшая собственную дочь чудовищем. Ребенок, негаданный и нежеланный. Какая разница, кого ей потребуется принести в дар Хаосу ради выбранной цели?
Не догадываясь об уготованной участи, младенец на руках засопел, сладко причмокивая в своем безмятежном сне губами. Хотела бы она узнать, что ему грезится.
Какая разница?
– Действительно… никакой.
Видение отпустило, позволило скинуть чужую шкуру. Юна всегда была оружием. Для лиаро и собственной семьи. Даже для Великого Отца она оставалась инструментом, с чьими чувствами никто не считался.
– Доброе утро.
Солнце неуверенно выползло из-за барханов и осторожно заглянуло в комнату, словно в любой момент готовилось скрыться обратно. Наступил новый день. И что же он нам принесет?
Я села, рассеянно скользнула взглядом по чаше с остатками травяного отвара. Все-таки подмешали сонное зелье? Судя по вялости мыслей и ватной истоме, не желающей покидать разомлевшее тело, мой незапланированный «отдых» затянулся на сутки, не меньше.
Ковер щекотал босые ступни. Дверь, ожидаемо, оказалась заперта, и на стук никто не откликнулся. Более того в ответ на отпирающее заклинание дерево и окружающие стены ехидно подмигнули мне рунической вязью. Узнаю почерк Харатэль. Я хмыкнула, скорее добродушно, чем раздосадовано: неугомонную эссу наконец-то загнали в ее комнаты и, судя по принятым мерам, выпускать не собирались.
Ну и пусть! Чувства притупились, выгорели, и сейчас мной владело неестественное безразличие, покорность судьбе и чужим решениям. Если сестра хочет, чтобы я оставалась здесь, так тому и быть.
– Доброе… утро?
Теперь в приветствии звучал вопрос: затянувшееся молчание вынудило непрошеную гостью растеряться.
Я обернулась, наконец «увидев» замершую посреди комнаты девочку. Лет шесть или семь – благодарить, что мне не подкинули младенца, как я понимаю, следует Дамнат. Волосы темные, точно у отца, но такие же шелковистые, словно серебро, что текло по плечам ее матери. И лицо ей досталось от среброкосой – тонкий, искусно выделанный фарфор с едва заметным румянцем на благородной белизне. Вот только испуг на нем плохо сочетался с фамильными чертами рода Иньлэрт.
Дрейна. Дитя обмана, юная Вестница Смерти, не скованная цепями хранителей памяти. Страшное проклятие, оставленное Юнаэтрой тиа Иньлэрт этому миру. Куколка, что однажды превратиться в бабочку погибели. Мерзость, порожденная многовековым экспериментом лиаро, несущая в себе страшный дар своей матери. Пока еще спящий и скрытый.
Девочка, поразительно похожая на Диньку живыми искорками в черныхглазах… глазах ее отца. И что мне делать с этим ребенком?
– Мама сказала, – Дрейна стушевалась и неуверенно, тихо закончила, – теперь ты будешь моей новой мамой?
Даже так? Видно, выражение, появившееся на лице, не сулило кое-кому ничего хорошего. Малышка попятилась. Мордашку исказила самая настоящая паника. Губы задрожали. Девочка шмыгнула носом и… банально разревелась.
Поздравляю, Лана, довела ребенка до слез! Только и способна ты, горе-эсса, что воевать с детьми!
– Прости, – я обняла птенца: неловко, неумело, точно опасную ядовитую тварь, готовую ужалить в любой момент. Рассердилась сама на себя за эту скованность и нелепые предрассудки. – Прости. Я не хотела тебя напугать.
Что бы ни натворила Юнаэтра, какая бы разрушительная сила ни дремала в хрупком тельце под моими ладонями, дитя не несет ответственности ни за преступления матери, ни за грехи иных взрослых. Я постаралась вытравить из души всю неприязнь к Вестнице и тому, что с ней связано, инстинктивную ненависть, которую от рождения испытывают «ножны» к «мечу». Предо мной был брошенный ребенок, одинокий, напуганный, внезапно лишившийся семьи и привычного дома, не понимающий, почему на него злится эта незнакомая глупая тетка.
Юнаэтра, какая же ты тварь! Поступить так жестоко с дочерью!
«Она хотела защитить ее, – ехидно шепнула совесть. – Как ты спасала Рика и Исхарда, невзирая на ту боль, которую причиняла им своими поступками и ложью».
– Прости, – повторила я, успокаивающе гладя девочку по голове и спине. – Смотри! Птичка!
На ладони возник радужный шарик, взмахнул крыльями, взлетел к потолку, где рассыпался ворохом разноцветных быстро угасших искр.
– Я так тоже умею, – укоризненно (нашла, чем удивить! чай, не маленькие!) буркнула Дрейна, сердито вытирая кулачком слезы. Всхлипнула в последний раз и без труда повторила плетение. Простенькая иллюзия, конечно, но я в ее возрасте обращалась с потоками гораздо хуже.
– А так?..
Следующие пару часов мы развлекались созданием солнечных собачек, кошек, птиц и прочей живности. Дрейна охотно включилась в игру, с ходу копируя схемы легких заклинаний, требовательно, стремясь разобраться, заставляла меня снова и снова повторять сложные. Комнату наполнили шестиногие лошади и двухголовые орлы, семихвостые лисы и многочисленные копии Алис, наблюдавшей за магическим представлением с оконного карниза. Спутница недовольно фыркала и нарочито цапала иллюзии когтями, не простив нашу маленькую размолвку. Робкое кис-кис она также проигнорировала. Ну и пусть дуется дальше!
Немудреное баловство позволило отвлечься, притвориться, что все проблемы разрешились сами собой. За этим занятием нас и застала Харатэль, ради разнообразия отнявшая – в прямом и переносном смыслах – хлеб у горничной.
– Развлекаетесь?
– Как Рик? – тут же вскинулась я, перебивая застенчивое бормотание Дрейны: «Доброе утро».
Альтэсса притворила дверь – ногой, так как руки занимал тяжелый поднос. Неспешно принялась сервировать стол, давая в должной мере оценить оказанную честь: кто еще может похвастаться, что ему приносит завтрак в постель сама Повелительница Юга? И только когда мое терпение почти иссякло, снизошла до ответа:
– Спит твой демон, не переживай. За ним круглосуточно приглядывают помощницы леди Нархары, – Харатэль посмотрела на птенца, ласково улыбнулась. – Тебя ведь зовут Дрейна, правильно? Не хочешь прогуляться по саду? Взрослым девочкам нужно поговорить о скучных вещах.
Малышка испуганно вцепилась в мое запястье, мотнула головой. Повелительница Юга вздохнула, позвала:
– Скайнэль, подойди к нам, пожалуйста!
– Тетя Лана! – просияла старая знакомая, появляясь на пороге. С восторгом обвела взглядом комнату, из которой еще не успели выветриться фантомы. – Вот где вы живете?! Красота-то какая! – Девочка ткнула пальцем в одну из иллюзорных птиц, и та лопнула. – Ой! Простите, я не хотела.
– Ничего страшного, – успокоила Харатэль. – Дрейна покажет тебе, как создавать фантомы. А ты взамен проведи ее по Храму, расскажи, что у нас есть интересного.
– Правда, научишь? – обрадовалась Скайнэль.
Дрейна заколебалась. Прогулка со сверстницей обещала быть куда увлекательнее, чем заточение в душной комнате наедине с угрюмой теткой по имени Лаанара, которую ей велели слушаться. С другой стороны, эта тетка была единственной, кого девочка теперь знала.
– А можно я Алис с собой возьму? – решилась Дрейна наконец.
Я открыла рот объяснить, что кошка гуляет, где и с кем хочет сама, а сейчас вообще не в настроении, но Спутница, к моему удивлению, неожиданно добровольно запрыгнула к девочке на руки. Судя по ехидному выражению морды, Алис решила временно «поменять» себе хозяйку. Ну и пусть вредничает!
Когда за птенцами захлопнулась дверь, Альтэсса больше не улыбалась.
– Что ты намерена делать с этим ребенком?
– Я еще не решила.
– Так я и думала, – вздохнула сестра. Подняла чашку, повертела в руках и поставила обратно, не отпив ни глотка. – Лиаро непременно заинтересуются дочерью Вестницы, особенно теперь, когда ее мать мертва.
– Ты уверена?
– В смерти Матери-Спасительницы? Да. Я сама видела тело. Леди Юнаэтра тиа Иньлэрт покончила с собой.
Точнее, наконец-то сдалась силе, которой всю жизнь служила проводником. При мысли, что среброкосой больше нет, я почувствовала облегчение и… как ни странно, сожаление. Вестница была жестокой, лживой тварью, но одновременно ей хватило смелости и гордости, чтобы разбить цепи предназначения и бросить вызов всем тем, кто заигрался с запретной магией и надеялся превратить «меч» в бессловесную игрушку. Селена права, подобной решимостью можно было только восхищаться.
– Возвращаясь к озвученному мной ранее вопросу, что ты собираешься делать с этим ребенком? – напомнила Харатэль.
– Я не отдам ее хранителям памяти.
– Тогда единственное, что нам остается, убить ее, – озвучила Альтэсса самое очевидное и разумное решение. – Дар Вестницы слишком опасен, чтобы слепо играть с черным пламенем. Ради спокойствия Южного Храма и остальных Пределов девочке лучше исчезнуть.
Разумное и… неприемлемое.
– Нет. Я поклялась защищать этого ребенка.
– Неужели? – удивленно приподняла бровь сестра.
– Угу, – подтвердила. – Но дело даже не в клятве. Точнее, не в ней одной, – я взяла паузу, собираясь с мыслями. – Наверно, из меня никогда не получится хорошей эссы. Я понимаю, что запретная магия, тем более магия смерти, обладает великим соблазном, и найдется немало глупцов, кто захочет использовать ее ради выгоды. Понимаю, что появление новой Вестницы в будущем может привести к катастрофе. Но она же еще ничего не сделала! А убить ребенка из-за того, что существует риск… для меня подобное неприемлемо!
Я невесело усмехнулась, вновь подумала о Юнаэтре. Связь, созданная ей, работала в обе стороны, и как я узнала больше о прошлом той, которую считала врагом, так и Вестница изучила меня достаточно, чтобы понимать: я не позволю причинить вред невинному дитю, пусть даже ее дочери.
– Большой риск, Лана, – справедливо заметила Альтэсса. – Волчонок однажды вырастет и станет волком. Не невинной овечкой, как нам бы хотелось, а сильным матерым хищником, который рвет скот потому, что инстинктивная жажда крови заложена в него природой,
– Все равно я верю в возможность другого пути. Моя сила… какой от нее прок, если я не могу спасти одну маленькую девочку! Она заслуживает, чтобы ей дали шанс. Ведь и волк приносит пользу – режет заболевших и слабых животных, обновляя стадо.
Я говорила и осознавала, что сама начинаю верить в собственные слова: каждый в этом мире для чего-то нужен, каждый, неважно, кем он был рожден, имеет право на жизнь.
– Я буду присматривать за Дрейной, как вы присматривали за мной: контролировать, воспитывать, учить. А если ничего не выйдет, всегда существует крайний способ – Печать!
Харатэль не стала напоминать, что любую Печать можно разрушить, вместо этого с усмешкой спросила:
– Интересно, заступалась бы ты за нее также, не будь она дочерью одного темноглазого демона?
Я промолчала: этот вопрос не нуждался в ответе.
– Ты по-прежнему стремишься видеть в людях хорошее, – вздохнула сестра. – Это трудный путь. Ступив на него, ты сама закуешь себя в кандалы, которые придется нести всю жизнь. И даже дольше.
– Разве когда-то бывало по-другому? Мы все отвечаем за сделанный однажды выбор: и Повелители Небес, и обычные люди.
– Хорошо, Лана, я тебя услышала.
– Значит, ты согласна?
– Значит, я подумаю.
***
– Прошу за мной, сиятельный лорд, – раздалось прямо за дверью. Приглашение звучало безукоризненно вежливо, а оттого лишь сильнее напоминало издевку. – Тут мы ее и содержим.
«Подальше от приличного общества», – само собой напросилось окончание фразы. Интересно, перед кем это Крис опять паясничает? Спустя секунду, когда драконы вошли в комнату, я узнала ответ.
– Исхард?
Я растерянно отложила шитье, которым пыталась занять если не разум, то хотя бы руки. Выглядел северный командор непривычно официально: перетянутый широким поясом светлый китель с агатовыми пуговицами, начищенные до блеска кавалерийские сапоги…позабытый холод в глазах.
– Давно не виделись, Солнце.
Приветствовал меня эсса даже еще более сдержанно, чем обычно. А потом внезапно сорвался с места, преодолел разделяющее нас расстояние и схватил в охапку, прижимая к груди. Наверно, следовало ответить на нежность – поцелуем, взглядом, жестом. Я же словно окаменела и просто позволяла обнимать. Как мне себя вести после всего случившегося? Что ему сказать?
Мужчина все сильнее стискивал руки. Еще чуть-чуть, и ребра треснут.
– Ис, ты меня сломаешь.
– Я боялся, что ты исчезнешь, – перебил эсса. – Глупое упрямое Солнце, почему ты стремишься все сделать сама? Почему не позволяешь мне быть твоим защитником? Надеяться на других – это так тяжело.
Крис кашлянул, напоминая, что у трогательной сцены воссоединения есть невольный свидетель. Исхард одумался, выпустил, позволяя мне вздохнуть и выдавить первые слова вежливости, пришедшие на ум.
– Рада тебя видеть.
За эту мысль я и уцепилась, назначила ее главной. С другом все в порядке, и сон о трагедии предновогодней ночи так и остался несбыточным кошмаром. Разве не наглость – желать большего?
– А я-то как рад, – иронично откликнулся северный эсса. – Надеюсь, в следующий раз ты найдешь время на пару прощальных слов прежде, чем нырять в схлопывающийся портал?
– Прости. Так было надо…
К счастью, от неудобных вопросов меня спасло появление нового действующего лица. В комнату пестрым вихрем влетела Галактия и с присущей ей непосредственностью бросилась мне на шею, распахнув руки так широко, что, казалось, собиралась либо взлететь, либо обнять всех, кто находился рядом. Исхард решил не рисковать и отступил, опасаясь быть сбитым ураганом.
– Ланка! Живая, подруга! Ух, как ты меня напугала, когда в реку бухнула! Течение же в горах, да ночью, да в грозу… убиться можно! Даже те упыри нырять не осмелились! Хорошо, все обошлось! Я так счастлива, что ты в порядке!
В комнате сразу стало тесно и шумно.
– А я? – шутливо раскрыл Крис объятия, когда охотница отвлеклась от моего удушения.
– Свинья! – вздернула нос Галка, шлепая ее по руке. – Между прочим, ты меня здорово подставил. Я же из-за тебя, дурака, в плен попала! Да и вообще предлагать такое замужним дамам попросту неприлично!
Девушка триумфально улыбнулась, наслаждаясь всеобщим замешательством: нас с Крисом ошеломила новость, Исхарда – непосредственность и голосистость охотницы. Похоже, до этого подруга вела себя «прилично».
– Ты… Когда ты успела?!
Крис опомнился первым. Галактия кашлянула, выразительно помахала рукой, изображая веер.
– Тут так жарко, в горле пересохло. Злые драконы, у вас не найдется стакана воды для бедной охотницы?
Подруга решила растянуть удовольствие? Я кликнула служанку, попросив подать травяной напиток и сладости. Как-то само собой получилось, что сервируя стол, та поставила мой чашку рядом с чашкой Исхарда, напоминая о некоторых нюансах наших с ним отношений, в частности, о грядущей свадьбе и обязанностях, накладываемых на меня званием невесты снежного эссы. Великая Мать! Тема замужества уже не выглядела такой безобидной и увлекательной!
Исхард, словно подливая масло в огонь, заботливо сам наполнил мою чашку, следуя личному правилу: невоспитанная компания не повод забывать о хороших манерах. Я, вспомнив про этикет, запоздало дернула подбородком, изображая благодарный кивок.
– Признавайся, кто этот несчастливец, не успевший вовремя смыться? – вопросил Крис, едва все расселись.
– Пфе! – презрительно фыркнула Галактия, так резко взмахнув чайничком, что на столе образовалась лужа. – Ой, простите! Смываются – в горные реки – только рыжие пустомели, что кроме как чесать языком, восхваляя собственное несуществующее совершенство, ничего и не умеют. А настоящий мужчина, на которого можно положиться в ответственный момент, оценил мои таланты и красоту по достоинству.
Крис проигнорировал подколку: неужели чувствовал вину за тот случай, когда бросившись спасать меня, подставил девушку?
– Так что с тобой было после того, как мы… расстались? – испытывать, насколько хватит терпения другу, я все же не рискнула.
– Угодила в лапы драконов, – Галактия, потянувшись за сахарницей, едва не смахнула чашку. – И скажу вам, гостеприимство южного клана мне понравилось больше. Обижать они меня, правда, не обижали… или не успели – Дирк вытащил раньше, чем те ящерицы решили устроить мне допрос насчет Лаанары. Да, я говорю о Дирке Риттере, – поймав мой недоуменный взгляд, подтвердила девушка, зачем-то куснула губу, а потом еще раз. – Помню-помню, я утверждала, что терпеть его не могу. Так вот признаю, я ошибалась! Прекрасный человек, а на соревнованиях лучников бахвалился, чтобы привлечь мое внимание!
– И очарованная его героическим поступком, ты сцапала беднягу за руку и, прежде чем он успел опомниться, затащила под венец?
– Я чуть-чуть преувеличила, – Галактия, не в силах дальше бороться со смехом, открыто расхохоталась. – Видели бы вы свои очумелые лица! Крис от ревности аж покраснел!
– Ланка, от жары у некоторых людей начинаются галлюцинации, – скорбно сообщил мне рыжик. – Верно, кому-то настолько приелось в девицах, что она готова выдумать себе мужа.
– Дирк и впрямь сделал мне предложение, – шутливо оскорбилась Галактия, слишком радуясь встрече, чтобы злиться всерьез. – Но я пока отговорилась, что подумаю. Огород, скотина, дела по дому, а после еще и дети пойдут… этот мир такой удивительный и огромный, что я пока не готова запереться от него в четырех стенах. И вообще я спешила в Южный Храм, – девушка выхватила из-под руки Криса медовое печенье, откусив, прибавила. – Благо северный принц был так добр, что согласился подбросить меня тоже.
Исхард, последние минуты ощущавший себя лишним в дружеской перепалке, склонил голову и вежливо, хоть слегка натянуто улыбнулся, принимая благодарность. Небось успел пожалеть о своем решении.
– Вы прибыли раньше, чем я полагал, – заметил рыжик. – Ситуация в подлунных королевствах…
– Может пару суток обойтись без моего непосредственного участия, – едва ощутимое напряжение между лордом и алым все-таки сохранилось. – Странное дело, приблизительно в то же время, как умерла Юнаэтра, погибли по неизвестной причине и высшие служители культа Матери-Спасительницы, а лишившись духовных лидеров, отряды мятежников мало что могли противопоставить Альянсу.
Исхард хмурился: то ли, несмотря на все случившееся, сожалел о гибели кузины, то ли его коробила бурная жестикуляция охотницы, то ли тревожился, что неожиданное моровое поветрие, не насытившись врагами, перекинется на товарищей. Я могла бы успокоить его, сказать, что это был прощальный «подарок» от среброкосой. Юнаэтра сдержала обещание, отдала Серой Госпоже жизни многих и свою в том числе… чтобы смерть одну оставила в покое. Но запнулась с ответом, а дальше меня перебила Галактия.
– Значит, война окончена?
– Дел предстоит много, но для еретического культа это однозначно конец, – подтвердил эсса. – Я надеялся встретиться еще вчера, возникли сложности, – Исхард обратился ко мне. – Представляешь, Павайка! Они вместе с Сиеллой – ты ведь помнишь девицу Касаюмед? – отправились на войну? И хватило же ума лезть в самое пекло?!
– А кто это? Павайка? – снова вмешалась Галактия.
– Моя двоюродная сестра.
– Как девочки вообще оказались за пределами Иньтэона?
Я взглядом попросила подругу помолчать, тем более мне действительно было интересно узнать ответ. В условиях неработающих телепортов путешествие от города серебряных башен до Гайи заняло бы несколько месяцев, и даже если предположить, что двум птенцам хватило сил преодолеть такой сложный путь в одиночку, сомневаюсь, что леди Иньлэрт оставила пропажу дочери без внимания.
– В этом-то нет ничего странного. Ты же знаешь, зимой у нас было катастрофически мало свободных магов, – я неуверенно кивнула, вспомнив совещание у Харатэль. – Поэтому чтобы не отвлекать алых и мастеров, активацию щита Квилона доверили птенцам, выбрав лучших.
– А Аара… то есть Нихамада не возражала?
– Так приказал Альтэсса, – да уж, перечить Повелителю Севера леди Иньлэрт вряд ли посмели. – Пускай девочкам и не хватает ресурса, но с магическими плетениями они обращаются виртуозно, – Исхард улыбнулся, гордясь кузиной, и снова нахмурился. – Когда они справились с задачей, птенцов командировали в близлежащий Хольт. Сиеллу определили помощницей целительницы в развернутый там полевой госпиталь. Павайку взял на обучение мастер артефактов. Но эти две паршивки сговорились и сбежали! – судя по раздражению в голосе, северный лорд по-настоящему переволновался за двоюродную сестру. – Целый месяц они путешествовали с армейскими обозами, и никто! никто на них не обратил внимания!
– Мне определенно нравится эта девчонка! – хмыкнула Галактия, заработав сразу два раздраженных взгляда: в кои-то веки мы с Исхардом проявили поразительное единодушие. – Да ладно вам! Кто в детстве не мечтал удрать из дома и совершить подвиг?
– Я не мечтал, – холодно отозвался Исхард.
Экспрессивность охотницы пришлась ему не по душе, но воспитание не давало открыто выказывать недовольство. Крис, пользуясь, что эсса не смотрит в его сторону, скорчил гримасу. Я украдкой погрозила рыжику пальцем и, отвлекая внимание, уточнила.
– Так что с девчонками?
– Они под домашним арестом. И надеюсь, урок пойдет на благо. Подумать, сколько вложила труда тетушка Нихамада в Павайку, чтобы развить ее магические способности, восприимчивость к потокам, а глупая девчонка заявила, что все, чего она хочет, – это махать мечом! Да, о мастерах артефактов и заклинателях не трубят на каждом углу, но если они исчезнут, Иньтэон не просуществует и недели. В конце концов, первейшая обязанность женщины – беречь гармонию родного дома.
– То бишь штопать рваные штаны, пока мужчины забирают себе самое увлекательное? – вкрадчиво уточнила Галактия, не понимая намеков.
– Не у всех же шило в том месте, – шепотом подковырнул ее Крис, пока Исхард терпеливо объяснял.
– Возможно, у людей и принято по-другому, но в жизни драконов важную роль играет верность долгу, и если клан хочет видеть девушку целительницей, ей лучше забыть о пустых мечтах стать воином.
Охотница проигнорировала обоих.
– Слушай, Ланка, ты правда собираешься замуж за этого морали…
От обвинения в оскорбительном поведении Галактию избавила помощница главной целительницы.
– Эсса Лаанара, леди Нихамада просила сообщить, что вверенный ее заботам человек пришел в сознание.
Рик очнулся?! Неужто Рок наконец-то подобрел ко мне?
Я, забыв про гостей, обрадованно вскочила, собираясь немедленно мчаться в лазарет. Крис с Галактией понимающе переглянулись. По лицу Исхарда на мгновение скользнула тень… и подрезала мне крылья.
Напомнила о безымянной деревне среди зимы, магах крови, старой мельнице, занесенных метелью холмах и случайной встрече. Я же обещала, что тогда ушла в последний раз. Клялась самой себе не причинять боль Исхарду. В конце концом, в чем-то северный эсса прав: я не могу думать исключительно о собственных чувствах, у меня есть долг – пускай не перед кланом, но перед близкими мне людьми.
– Значит, Риккард все же выкарабкался? – жених одобрительно цокнул. – Вот же живучий сын лаесской самки!
Пока я ошарашенно переваривала новость, что северный эсса не чурается сленга портовых грузчиков, тот невесело кивнул на дверь.
