Текст книги "Право на жизнь (СИ)"
Автор книги: Алена Сказкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)
Все? Аудиенция окончена? Я неуверенно направилась к дверям, не зная, возвращаться ли мне в особняк Иньлэрт самостоятельно или же дожидаться жениха в коридоре.
– Souri, al’t tel’ Is, – снова вмешался эсса Лэргранд, – e’ssaLankarra ‘est nihgoest, guod hara n'e r’etmar’e goest-vaikna. Aos'est mi n’e n’eed-‘est yu, mi karet’e nih goest.[21]
Альтэсса кивнул. Командор теней подал руку, которую я после секундного колебания приняла. Покинув приемный зал, мы молча пошли по коридору. Ковер под ногами глушил шаги. На выцветших гобеленах неведомые мастера детально изобразили карты подлунных королевств. Пахло древностью, пылью и, едва уловимо, свежей выпечкой.
Гуляющие по коридорам сквозняки неприятно холодили вспотевшую спину: короткий разговор выдался трудным и волнительным. Но расслабляться было рано. Что от меня нужно командору теней?
– Не тревожьтесь. Повелителю вы понравились, – наконец нарушил тишину спутник. От непривычного лангвэ язык свернулся в трубочку, поэтому я обрадовалась, что Ровер не стал надо мной издеваться и решил вести беседу на всеобщем.
– Правда? А мне показалось, опозорилась дальше некуда, – озвучила я сомнения. С вежливым любопытством осведомилась. – Вы собираетесь устроить мне экскурсию по дворцу?
– Вряд ли вас привлекают здешняя архитектура, интерьеры или живопись, – справедливо заметил эсса Лэргранд, сворачивая на лестницу. – Проявлять любопытство к прошлому важных для нас людей естественно, но, боюсь, в этом вопросе я ничем не помогу: иногда вещи хрупче памяти, по крайней мере, уничтожить их значительно легче.
Я закусила губу, прекрасно понимая намек Ровера.
Среди бесконечных анфилад комнат скрывались и те, что когда-то принадлежали Риккарду тиа Исланд. Древние своды становились свидетелями его снов и мыслей. Гулкое эхо подхватывало звук голоса. Вещи хранили тепло пальцев… Не удивлюсь, если наследие Демона льда сожгли, избавляясь от любых следов существования предателя. Но память живет дольше вещей, правда?
Я спешила покинуть Южный Храм, чтобы оказаться вдалеке от Рика. Надеялась, что когда лишусь возможности встретиться с ним в любой момент, мне станет легче.
Я ошиблась. Здесь все напоминало о бывшем драконе.
Гобелены провожали нас немыми стражами, хранящими оттиски давно минувших событий. Я представляла эссу снежного клана, бродящего по лабиринтам дворца. Каким был тот Рик? Гордый командор, мечтающий о будущем, где драконы, а не люди правят подлунным миром. Острый клинок, на котором строилось могущество Пределов. Отчаянный и безрассудный глупец, рискнувший оспорить догматы Завета и приказ своего Альтэссы. Каким он был?
Сомневаюсь, что найду ответы на свои вопросы у окружающих драконов. Клан молчал, решив вычеркнуть имя предателя из истории и памяти, но сам город еще не забыл об одном из своих сыновей.
Завтра,
Когда нас не будет,
Кто нас осудит?
Кто нас рассудит, скажи!
Я поймала себя на том, что тихо нашептываю песню Селены, подслушанную в оранжерее Южного Храма. Вспомнит ли хоть кто-то обо мне, когда я покину этот мир?
– Прошу сюда, леди Лаанара.
Ровер вежливо придержал дверь, приглашая меня на балюстраду.
Низкое небо напоминала серую пуховую шаль, накинутую на шпили окружающих внутренний двор башен. В воздухе кружилась мелкая пороша. Внизу, на тренировочном поле, ватага разновозрастных краснолицых от усилий птенцов, направляемая окриками наставника, преодолевала полосу препятствий. В одном из ругающихся под нос парней я с удивлением узнала брата Скайнэль, Раэна.
– Волноваться о тех, в чьей судьбе мы приняли пусть и мимолётное участие, также в человеческой природе, – заметил Ровер, облокачиваясь о перила. – Это поле вскормило множество превосходных воинов. Если мальчишка постарается, однажды он займет достойное место среди клана.
– Благодарю за заботу. Но вряд ли судьба неоперившегося птенца должна представлять интерес для командора теней. Зачем вы вызвались меня сопровождать?
– Вы удивитесь, эсса, каким мелочам приходится иной раз придавать значение… за какие ниточки тянуть, чтобы проникнуть в самое сердце тайны, особенно если это тайны верховных семейств, – Ровер покачал головой, поражаясь моей недальновидности. После короткой паузы задумчиво пробормотал. – Да. С секретами древних родов следует обращаться крайне осторожно. – Внимание главы теней вернулось ко мне. – На вашем месте я бы десять раз подумал, прежде чем доверять окружающим вас драконам.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что произнес, эсса Ланкарра, – в рыбьих глазах не читалось никаких эмоций. – Однако выбирать друзей и врагов – это личное дело каждого. Я же просто хочу поговорить о вашем когте. Бывшем когте.
– О Риккарде? – после заминки отважилась я назвать имя, звучащее проклятием для северного клана.
Ровер усмехнулся.
– Вас окружают выдающиеся личности, юная эсса. Но вы ошиблись. Сейчас меня гораздо сильнее интересует Кристофер тиа Элькросс.
[1] Приветствую, эсса Южного Дома. Встань! Я хочу увидеть тебя.
[2] Прошу прощения, Альтэсса, я задумалась.
[3] Позволено ли нам узнать, какие думы занимают посланницу Южного Храма?
[4] О родственных связях и о превратностях судьбы. Ничего, что достойно вашего внимания.
[5] Разрешите мне самому определять, эсса Ланкарра, что стоит моего внимания, а что – нет.
[6] Простите мою дерзость, Альтэсса.
[7] Каждому – свое, и удовлетворимся этим. Я рад поздравить вас с помолвкой. Надеюсь, в скором времени кланам удастся засвидетельствовать союз дочери рода Ланкарра и сына рода Иньлэрт.
[8] Буквальный перевод «Каждому – свое, каждому вопросу – свое время» звучит как «Моря – рыбам, небо – птицам, хлеба´ – живым, покой – мертвым».
[9] Каждому вопросу – свое время. И нам следует перейти к делам насущным. Лаанара, как мне сообщили, вы недавно лично встречались с главой отступников, взявшей себе имя Матерь-Спасительница. Что вы можете сказать об этой женщине?
[10] Целеустремленная, расчётливая и лживая гадина.
[11] Это всё?
[12] Этого достаточно, чтобы подходить с рассудительной осторожностью и к ней самой, и к ее речам.
[13] С осторожностью? Учитывая события, с которыми связывают ваше имя, странно слышать это от вас.
[14] Простите?
[15] Осторожность часто принимают за слабость. Многие считают сдачу Капитолия трусостью и… предательством. Вас нельзя упрекнуть ни в неверности, ни в отсутствии храбрости. Хотелось бы уточнить, вы по-прежнему уверены, что отдать княжество Рэм врагу – лучшее решение.
[16] У меня нет другого.
[17] Даже если эсса Ланкарра заблуждается, Повелитель, то делает это искренне.
[18] Цена некоторых ошибок может оказаться непомерна высока и для того, кто сделал неправильный выбор, и для идущих следом. Исхард, что думаешь ты?
[19] Мое мнение не изменилось.
[20] Я обдумаю прозвучавшие сегодня слова и передам свое решение Повелительнице Юга. Если вам больше нечего сказать, тратить время на пустословие лишено смысла. Северный клан рад приветствовать эссу солнечного Предела. Дворец и город в вашем распоряжении. Исхард, задержись.
[21] Позвольте заметить, Повелитель, невежливо оставлять юную леди одну. Если вы не нуждаетесь во мне, я осмелюсь предложить нашей гостье небольшую прогулку.
Глава четвертая
В опустившейся на город ночи праздничные огни, облепившие здание театра, сияли особенно ярко. Драконы слабым ручейком вливались в приветливо распахнутые двери – по большей части дамы. Война, отсюда казавшаяся дурным сном, ежечасно требовала дань в виде мужей, отцов и сыновей. Лорд Имагар покинул столицу наутро после нашего знакомства, присоединившись к отряду шурина. Скоро мой будущий супруг тоже отправится на поле боя – и у меня оставалось очень мало времени, чтобы придумать, как удержать его в Иньтэоне.
Редкие мужчины, окруженные стайками родственниц и поклонниц, сегодня пользовались повышенным вниманием. Но ни один из них, конечно, не мог конкурировать с Исхардом. Серебряный эсса в белоснежном подбитом норкой пальто притягивал взгляды всей площади. Глупо себе льстить, полагая, что почтенную публику могло привлечь южное недоразумение, ковыляющее под руку со снежным лордом.
Прихрамывала я по вполне понятной причине: одолженные леди Нихамадой теплые сапоги слегка жали и, похоже, успели натереть мозоль. Мою собственную зимнюю обувь погрызли домашние псы: кто-то из прислуги забыл плотно закрыть шкафы в гардеробной.
Павайка, прилепившаяся к кузену с другой стороны, скромно потупила взор, как и полагается благочестивой девушке из хорошей семьи. Но на ее губах играла довольная улыбка – ей льстил всеобщий интерес.
За спиной негромко переговаривались Нихамада и Селена. Младшая леди Иньлэрт, сославшись на усталость, предпочла остаться дома. Исхард позже шепнул, что Аара не любит театральные постановки, да и в целом избегает большого скопления народа.
Я поймала себя на мысли, что спроси меня, кто мать снежного эссы, то, не зная наверняка, без раздумий ответила бы – Нихамада. Выдержкой, спокойствием, аристократичностью – манерой держаться северный лорд был ближе к супруге главы рода, чем к его эмоциональной младшей сестре.
Интересно, а на кого походил погибший Рикон?
Я отогнала чужое непрошеное воспоминание.
Мы поднялись по трем широким ступеням из гранита, миновали огромные фронтальные колонны – чтобы обхватить каждую, потребовалось бы не менее четырех мужчин. Взгляд скользнул по барельефам на стенах, и я невольно запнулась, привлеченная изображением рассыпающейся маски. Некогда гладкие блестящие от полировки щеки покрылись уродливыми трещинами, отколовшиеся кусочки напоминали слезы. Две неуклюжие руки то ли старались сорвать ее, то ли, наоборот, удержать на месте.
Что намеревался сказать скульптор? Что правда вопреки всем ухищрениям когда-нибудь выплывет наружу? Любой спектакль рано или поздно закончится, актеры сотрут грим и явят миру истинное лицо? Или что повторяемая снова и снова ложь однажды станет неотличима от правды?
Исхард мягко потянул меня вперед. Я опомнилась, что стою на проходе, извинилась перед тщетно пытающимися обойти меня драконами и поспешила за удаляющимися леди Иньлэрт и Селеной.
Внутри театр впечатлял не меньше. Десятки живописцев поработали со стенами и потолком, превратив фойе в окруженную дубравами и скалами поляну, над которой в вышине парили золотисто-рыжие драконы. Было странно и удивительно очутиться внутри картины, сменить царящую снаружи серую зиму на буйство летних красок.
Основная часть посетителей, сдав в гардероп верхнюю одежду, устремлялась к центральной арке-радуге. За распахнутыми настежь дверьми виднелся кусочек погруженного в сумерки зрительного зала. Ряды обитый войлоком скамей полукругом сходились к далекой, пока пустующей сцене.
Мы направились на второй этаж. Лестница вписалась в общую композицию горной тропкой, ведущей к возвышающемуся над толпой замку. Ковер цвета вишневой наливки, покрывавший крутые ступени, облысел от знакомства с подошвами тысяч сапог и туфелек. Перила отполировали прикосновения многочисленных ладоней.
Леди, поднимавшихся вместе с нами, отличали наряды дорогой ткани, но темных оттенков, без кричащей вычурности и роскоши. Обилия драгоценностей я тоже не заметила. Возможно, все изменится с окончанием войны, но пока их мужья сражаются, жены не стремились предаваться безудержному веселью. Пусть и закрытое, но украшенное яркой вышивкой платье Селены на общем почти траурном фоне смотрелось излишне дерзко. На барда косились, но та успешно игнорировала укоризненные взгляды.
Нихамада и Павайка то и дело с кем-то здоровались, иногда представляя знакомых и мне. Я вежливо кивала на приветствия и заверения в готовности служить южной эссе, даже не пытаясь запомнить многочисленные имена.
Лестница привела нас в длинный коридор: слева он заканчивался тупиком, справа плавно изгибался, подозреваю, обходя по периметру зрительский зал. За выбранной Нихамадой дверью обнаружился небольшой балкончик, откуда открывался превосходный вид на сцену. Здесь пахло лакированным деревом, пылью и, слабо, дорогими духами.
На противоположной стороне я заметила эссу Ровера, исподволь изучающего нас. Поймав мой взгляд, командор теней вежливо склонил голову и тут же отвернулся, со скукой наблюдая за драконами в партере.
– Центральная ложа снова пустует. Похоже, леди Исланд и сегодня не появится, – усевшись, заметила Нихамада, кивая на ряд обитых темно-красным бархатом кресел ниже и правее.
В полупустом зале, конечно, хватало свободных стульев, тем не менее удивительно, что драконы предпочитали занимать дальние ряды, а не удобные места на возвышении.
– Театр построили более столетия назад. Это был свадебный подарок Альтэссы Аратая его супруге Урсуле из рода Бермуд, обожавшей выступления уличных лицедеев, – просветил меня Исхард. – Каждый год в честь дня рождения первой леди дается спектакль. Ни прошлая, ни нынешняя войны не отменили эту традицию.
Повелителю Севера, верно, не подобало ходить на площади, чтобы смотреть на безродных лицедеев, и тогда он сделал так, что артисты сами являлись к нему. Удивительно, но оказывается, грозный Владыка способен на широкие жесты. Хотела бы я познакомиться с женщиной, у которой получилось растопить ледяное сердце Альтэссы снежного клана.
– Леди Исланд не выходит в свет уже два десятилетия.
Нихамада поджала тонкие губы.
– Ей просто стыдно посмотреть всем в глаза, – глупо хихикнула Павайка. – Будь я женщиной, что дала жизнь Демону Раскола, я покончила бы с собой. Чистая смерть лучше, чем позор матери, взрастившее дурное семя.
– Прикуси свой дурной язык! – неожиданно резко оборвала дочь леди Иньлэрт. – Думай, прежде чем говоришь. А не умеешь – молчи! Это позор всего клана, не ее одной, – задумчиво повторила. – Да, не только ее.
Кого Нихамада сейчас защищала? Супругу Альтэссы или… саму себя? Насколько велик грех женщины, давшей рождение «мечу»?
На балконе повисла неловкая тишина. Павайка, получив выговор, насупила брови и вжалась в кресло. Дамнат едва сдерживала улыбку, словно ситуация забавляла ее. Исхард попытался разрядить обстановку.
– Кто скажет, что сегодня показывают?
– Легенду о Туране и Илоне.
– Об Илоне… – Селена облокотилась о широкие перила, мечтательно промурлыкала. – Прелестно. История запретных чувств между потомком императоров и драконорожденной.
Известная сказка с грустным финалом. Принц Туран, законный наследник Великой Империи Рэм, спасаясь от посланных узурпатором наемников, искал убежище в лесной чащобе, где обитала ведьма Илона. Дочь Древних, некогда отказавшаяся от пути воина в пользу мирного существования, после долгих лет снова достала спрятанный на дне сундука меч, чтобы присоединиться к принцу в его войне. Она рисковала ради Турана жизнью, не раз спасала своего господина от гибели и сама была им освобождена из плена. Выпавшие на долю Турана и Илоны испытания сплотили их, между потомком императоров и простой наемницей зародилась дружба, а затем и любовь.
После долгой борьбы и многочисленных сражений принцу удалось отвоевать столицу и надеть дедовскую корону. Тут бы, как водится, завершить историю свадьбой, но… по стародавним, да и сегодняшним законам те, в ком течет кровь Древних, не имели права всходить на трон людей. Молодому императору подыскали более подходящую жену – дочь узурпатора, брак с которой положил конец возможным честолюбивым замыслам оппозиции. Удачный политический ход, ничего необычного. В стране наступили мир и процветание. Илона осталась подле возлюбленного, первым рыцарем, правой десницей, героиней, спасшей державу во времена смуты. Но…[1]
– Женщина не смогла смириться, что он принадлежит другой, – Селена перебрала коготками, словно играя на невидимой лютне. – Решила убить императора и умереть вместе с ним. Самые страшные преступления совершаются во имя любви и… оправдываются ею. Чему нас учит эта история, как вы думаете, эсса?
Я смолчала: она уже сама озвучила ответ на заданный вопрос.
– Когда уходишь навсегда, нужно рвать все нити, – продолжила бард, не дождавшись. – Турану, коль уж он решил подчиниться традициям, следовало по-тихому убить мешающуюся любовницу, либо же сослать ее на дальние рубежи, но не оставлять за спиной ревнивую обиженную женщину.
– Это подло и низко – отплатить черной неблагодарностью за помощь и поддержку в трудную минуту.
– Зато разумно. Подло же правителю рисковать безопасностью империи ради бесполезного чувства. Променять благополучие тысяч мужчин и женщин, стариков и детей на пустую сентиментальность. Вы не думаете, эсса, что нет большей глупости, чем держаться за вчерашний день, даже если он нес надежду на счастье?
Хорошо, начало представления избавило меня от необходимости отвечать. Под звучащее за кадром ржание лошадей и перекличку преследователей растрепанный измазанный рдяной краской актер, прихрамывая, пробирался сквозь кусты-декорации к лесной избушке. Встретившая его на крыльце драконица была невысокой, худенькой девчонкой, совсем не походившей на тертую жизнью воительницу, каковой ее представляла легенда.
Почему-то при взгляде на нее вспомнилась Динька… и Мария, сохранившая верность мужу даже после его смерти. Интересно, что Селена сказала бы о преданности покойнику? Наверняка, просто высмеяла бы «бесполезную сентиментальность», мешающую симпатичной женщине снова выйти замуж и устроить свой быт.
Но, Хаос забери этот мир, люди и потомки Древних не бесчувственные големы, чтобы всегда поступать рационально!
На сцене миниатюрная драконица победила рослого широкоплечего степняка, приведя конунгов под знамена принца. Любила ли Илона Турана уже тогда или рисковала, связанная древней клятвой о помощи? А полюбила позже, незаметно и постепенно, во время бесчисленных странствий?
Быстро сменялись декорации – леса, равнины, скалистые гряды, наполненные суетой города и глухие деревеньки. Туран призывал верных его отцу людей под свои знамена. Армия за спиной принца набухала полноводной рекой, вбирая в себя все новые отряды-капли. Узурпатор на троне тоже не дремал, посылая за головой врага наемных убийц.
Похищение Илоны, спасение, разделенная на двоих ночь.
Нам не позволено и этого.
Антракт.
– Прогуляемся, Солнце? Хочу показать тебе одно место здесь.
Я вздрогнула, очнулась. Голос Исхарда вывел меня из транса, наполовину сотканного из размышлений о собственной судьбе, наполовину – из разыгрываемой на сцене легенды.
В зале разгорался свет, зрители покидали места, чтобы размяться и обсудить первый акт спектакля. Лезть в суету и толчею, которыми сейчас наполнится фоей, лавировать среди других драконов и вежливо уходить от новых знакомств не хотелось, но еще меньше – поддерживать светскую беседу с леди Иньлэрт или выслушивать едкие провокации Селены.
К моему удивлению, Исхард повел меня не вниз, а вверх – по узкой винтовой лестнице, незамеченной ранее. В шестиугольной комнате с большими витражными окнами и раскидистыми фикусами оказалось прохладно и малолюдно: лишь пара драконов расположилась на низком обтянутом кожей диванчике и страстно целовалась, не замечая ничего вокруг. Приглушенные магические светильники отражались в разноцветных стеклах, наполняя их внутренним огнем. В ажурной клетке, свисавшей на цепи, щебетали канарейки. Я припомнила внешний вид театра и поняла, что мы поднялись в башенку над куполом.
Мы устроились на свободной софе. Исхард положил ладонь мне на плечо, разворачивая, наклонился. Я сделала вид, что не поняла намека, слегка отстранилась, и мужчина снова отступил, не желая принуждать меня против воли. Повезло, что назначенный мне лиаро супруг настолько деликатен и предупредителен, или не повезло – это как посмотреть. Может, если северный эсса сорвал бы несколько поцелуев, меня не грызло чувство стыда.
– Ты сегодня необычайно задумчива, Солнце.
– Спектакль виноват. Лезут в голову всякие глупости, – Исхард ждал, и мне невольно пришлось продолжить. – Если бы Илона догадывалась, чем обернется поход с Тураном… ведая будущее, решилась бы драконорожденная оставить приют заповедного леса?
– Вероятно, ты права, и для Илоны было бы лучше, чтобы принца убили холуи узурпатора, – согласился северный эсса после некоторого молчания. – Безопаснее и спокойнее никогда не встречать Турана.
– Но в таком случае мы лишились бы красивой легенды, – бесцеремонно влезла в разговор Дамнат, которая, оказывается, последовала за нами. – Когда приходится выбирать между тем, чтобы испытать счастье и потерять его, или же вовсе не знать, многие предпочтут первое. Я в том числе.
– Это не рационально, – припомнила я ее собственные слова.
– Право, эсса, ваша злость выглядит глупо. Я всего лишь продемонстрировала вам иную точку зрения на событие, а вы успели обидеться. Давайте лучше вернемся к принцу и дочери дракона, – Селена выразительно стрельнула глазами в сторону целующейся парочки. – Люди живут чувствами. Ждут от искусства сильных эмоций, накала страстей… драмы. Получая это, они готовы простить исполнителю многое: нелогичность поведения персонажей, техническое несовершенство, – бард выразительно вздохнула. – А потому точно не приемлют озвученную мной ранее «скучную» и «подлую» концовку.
Донесшийся снизу звук органа возвестил о завершение антракта.
За время перерыва на сцене выставили муляжи крепостных стен. Поседевший на хребте ослик утомленно подтягивал «осадное орудие». Актеры уже заняли положенные места.
Заиграл оркестр. Плакали флейты, злились скрипки, тревожно размеренно отбивали ритм барабаны. Вступил хор.
Штурм начался.
Стреляли пружинные баллисты. Вспыхивало иллюзорное пламя. Осаждающие накатывались на деревянные бастионы и отступали обратно, собираясь с силами, как отходит приливная волна перед новой попыткой штурмовать прибрежные рифы.
Музыка ускорила темп. На сцену вышел Туран в сопровождении своей верной спутницы. Его войска, воодушевленные появлением полководца, ринулись в яростную атаку. В небе проступили размытые тени – откликнувшиеся на зов Илоны драконы.
Хор набирал силу, звучал гипнотизирующим речитативом. Скрипки скатывались в пронзительный, режущий уши вой. В глазах, съедая реальность, мельтешили разноцветные огни. Я куда-то проваливалась…
***
…Ворота рухнули бесшумно – грохот разлетающегося в щепу дерева утонул в визге сцепившегося оружия, треске прошивающих воздух заклятий, оре сотен голосов и рокоте крошащегося камня. Алые, прикрываясь высокими окованными сталью щитами, ринулись внутрь непокорного святилища.
Древний Ареопаг продолжал огрызаться точно зверь, смертельно раненный, но по-прежнему опасный, готовый забрать в Последний Предел своего убийцу, если тот вдруг проявит халатную беспечность. Стрелы хоть и поредели, сыпались градом, выбивая искры из магических сфер. У ворот загремел камнепад, погребая недостаточно расторопных воинов. На одно мгновение мне почудилось, что рухнула часть стены, но, похоже, защитники просто разом скинули на головы драконов все припасенные снаряды для требушетов.
По сравнению с творящимся у стен хаосом командирская ставка представляла собой оплот безмолвия и спокойствия. Окружающие Альтэссу когти бдительно поглядывали на провалы окон, но прошедшие здесь раньше отряды алых полностью зачистили руины. Крис, следующий за Повелительницей Юга бок о бок со мной, откровенно скучал, полируя ногти о седло. Харатэль, привстав в стременах, хмурилась, не отрывая взгляда от кипящей впереди схватки. Сестра понимала и принимала необходимость жертв, мысленно оплакивая каждого дракона, погибшего в сегодняшнем сражении.
Минуты тянулись как жвачка у коровы.
Крепость затихала. Бой уходил во внутренний двор.
– Лаанара, пора, – решилась Харатэль.
Будь власть Альтэссы сейчас и здесь неоспоримой, я бы всю битву провела в тылу, а лучше – в Южном Храме, вдали от возможной опасности. Но между собственными чувствами и долгом перед кланом Повелительница Юга, как обычно, предпочла второе.
Я сжала пятками бока кобылы, понукая ее тронуться с места. За спиной следовал десяток алых резерва. Крис и Веральт выдвинулись на пару шагов, прикрывая от потенциальной атаки. Перед лицом маревом дрожал магический щит когтей, неощутимый и едва заметный, но в любое мгновение готовый вспыхнуть в полную силу.
В воздухе кружился тополиный пух, тлел под ногами коней, подожженный случайным заклинанием. Столетние деревья у стен Ареопага превратились в уродливые еще дымящиеся остовы.
Над головой кружилось привлеченное поживой воронье, но пока птицы смерти не спешили снижаться. Одуряюще воняло кровью, требухой и паленой плотью. Неожиданно воцарившуюся тишину нарушали редкие стоны раненых да свист ветра в камнях.
Мышками выныривая из нор переулков, то слева, то справа появлялись и исчезали женщины в невзрачных серых платьях – целительницы искали тех, кому могли помочь. Каттеру, Нархару и их учениц сегодня ждала уйма работы. Кого-то несли, кто-то ковылял сам, направляясь к развернутому в холмах лазарету. Но гораздо больше оказалось тех, кому уже никогда не подняться. Благодарение Древним, знакомых лиц среди мертвецов пока не встречалось.
Альтэсса с когтями шла за нами, отставая саженей на двадцать.
Ближе к воротам тел стало больше. «Не замечая» погибших, сосредоточив взгляд на точке между ушами лошади, я въехала под арку крепостной стены. Эхо подхватывало цокот копыт, мешало его с растущим гулом продолжавшейся схватки.
Алые штурмовали крыльцо. Враги еще огрызались, но сражение уже перетекало во внутренние помещения святилища, и было ясно, что сопротивление не продлится долго. Когда Юнаэтра использует припасенный в рукаве козырь, надеюсь, я сумею дать отпор гибельной магии Вестницы.
Астра, только что вырвавшаяся из гущи сражения, приветствовала меня безумной улыбкой. Вспотевшая, разлохмаченная, с татуировкой из кровавых брызг на правой половине лица, она ничуть не напоминала обычную прилизанную куклу, скорее, валькирию, наслаждающуюся кипящей вокруг битвой. Судя по опустошенному резерву, эсса Аскретар успела вдоволь повоевать. На секунду она придержала лошадь, кивнула, передавая мне командование, и умчалась к Альтэссе.
О магическую защиту Веральта раскрошилась шальная стрела. Крис взмахнул копьем, отбрасывая в сторону ринувшегося на меня в лоб врага.
– Мелк… эсса, дальше приближаться опас…
Ждала ли ловушка именно нас или просто не сработала ранее, вряд ли мне суждено когда-нибудь узнать.
Земля вспучилась под ногами.
Щиты когтей поглотили удар лишь частично. Конь опрокинулся, меня вышвырнуло из седла, протащило по песку. Откуда-то из засады выскочили новые враги. Вступились алые из моего сопровождения – те, кого не разметало взрывом. Во дворе с новой силой закипело сражение. Кто? Где? Куда? Я, оглушенная, ошеломленная, полностью потеряла ориентацию в царящем вокруг хаосе.
Над головой свистнуло копье. В пяди от уха зашипели, плавя землю, раскаленные угли – остатки боевого плетения. Кто-то наступил на лодыжку, споткнулся, выругался – я мстительно пнула в ответ. Откатилась в сторону, увернувшись от рухнувшего сверху мертвеца, попыталась встать. Ладонь соскользнула по липкой горячей луже. Я с отвращением отдернула пальцы, когда поняла, во что вляпалась.
Инстинктивно хотелось зажмуриться, заткнуть уши, свернуться в клубок… Реальный бой не учебный поединок, где лежащему противнику протягивают руку. Нависший надо мной дракон занес полуторник, полный решимости отправить одну недобитую эссу в Последний Предел.
Активированный щит дрогнул, но выдержал первый удар. Мгновение спустя с врагом сцепился Крис, отвлекая, отбрасывая в сторону. Я вытащила клинок из ножен – бесполезный кусок стали, взятый больше для успокоения. Возобновила магический щит. Надо выбираться из свалки: проку от меня никакого, лишь мешаю.
Кое-как удалось подняться, и тут же сильный толчок в спину едва не сбил с ног снова. Сохраняя равновесие, я неуклюже пробежала пару шагов.
Обернулась.
Обрезая пальцы об засевшие в груди несколько дюймов стали, покачнулся и упал на землю темноволосый дракон.
– Рик!..
– Лаанара! Солнце, очнись!
Пот тек по лицу, мешался со слезами, прокладывая на щеках мокрые дорожки, обжигая искусанные губы солью. Сердце колотилось как бешеное. Пальцы побелели, до судороги вцепившись в подлокотники кресла.
Метательный нож, удар мечом, стрела, шальное заклинание – оружие разное. Результат всегда один.
Я до боли стиснула зубы.
Не допущу!
Рик не умрет!
Театральный зал, погруженный в полумрак, медленно проступал сквозь пелену сна, возвращая меня в реальность, заставляя вспомнить, где и когда я нахожусь. На сцене продолжалось представление – то ли собственный крик мне померещился, то ли снежный клан оказался достаточно тактичен, чтобы не обращать внимания.
Пусть это глупо! Пусть подло и эгоистично эссе рисковать благополучием целого народа ради единственного дракона, но…
Рик не умрет!
Рик не вмешается!
Рик не вмешается, потому что я не позволю меченому вмешаться! В грядущем бою убьют меня, не его. Темница Южного Храма пусть не самое комфортное, зато надежное и безопасное убежище.
– Солнце, ты в порядке? Что случилось?
Встревоженный Исхард присел передо мной на корточки, заглядывая в лицо: собрался ловить, если его невеста внезапно решит снова упасть в обморок? Предупредительный, как всегда.
– Дурной сон, – я вымученно улыбнулась, с трудом растягивая сведенные судорогой мышцы. – Похоже, я случайно задремала, и мне приснился кошмар. Прости, если напугала.
Нихамада, не отрывая взгляда от сцены, презрительно скривила губы, но сейчас меня мало волновало чужое мнение о моих манерах. Павайка безуспешно притворялась, что полностью занята спектаклем, но, судя по время от времени стреляющим в нашу сторону глазкам, происходящее в ложе девчонку занимало больше. Селена и не пыталась скрыть интерес, разглядывая меня точно какую-то диковинку.
– Вернемся домой? – предложил Исхард.
– Если можно.
Мне хотелось уйти – куда угодно, даже в негостеприимный родовой особняк Иньлэрт, лишь бы подальше отсюда. Я вцепилась в предложенную руку как утопающий в последнюю надежду на спасение, практически повиснув на северном лорде. К счастью, коридор и фойе пустовали, избавив от любопытных взглядов и лишних шепотков за спиной.
Вряд ли, конечно, получится избежать сплетен: небось, завтра во всех домах будут обсуждать причины, вынудившие южную эссу покинуть спектакль. Пускай чешут языками. Не привыкать.
Порыв ветра ударил в лицо, омыл разгоряченные щеки морозной волной, принес облегчение.
– Возьмем сани? – предложил Исхард.
– Лучше пешком.
За спиной, постепенно удаляясь, сиял праздничными огнями театр. Мы неспешно брели по пустынной улице мимо укрытых снежным одеялом зданий. Чужие окна, мерцающие приглушенным желтым светом, напоминали полуприкрытые веками глаза задремавших драконов. Серебрились заиндевевшие стволы деревьев. Тишина оглушала. Исхард молчал, догадываясь, что мне сейчас не до разговоров.
