Текст книги "Право на жизнь (СИ)"

Автор книги: Алена Сказкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

У нее даже что-то начало получаться. Ненадолго. На второй минуте танцовщица снова не справилась с магией. Попыталась подхватить рассыпающееся плетение, но только порвала его. Движения стали раздраженными… резкими, дерганными. Мда, так она немного наколдует.

Чтобы управлять потоками, нужна концентрация и покой. Магия должна всегда ощущаться частью тебя. Позабыв про все уроки наставников, девчонка попыталась укротить свою силу как опасного не желающего подчиняться зверя, и зверь «укусил» в ответ.

– Благодарю, – Цвейхоп дождался отмашки выбежавшего на поле лекаря, который осмотрел царапину и счел ее безопасной. Обратился к зрителям. – Поддержим юную леди.

Над ареной прошелестело и быстро смолкло несколько неуверенных хлопков. Нихамада раздраженно поджала губы:

– Сойке повезло. На таком фоне кто угодно будет выглядеть лучше.

Сейчас выступает юная леди Касаюмед? Что ж, оценим, так же она хороша в плетениях, как любопытна на занятиях?

Крохотная, в скромном серо-розовом платье Сиелла и впрямь сегодня напоминала птичку. Она непринужденно порхала по арене под легкую романтическую мелодию, оказываясь то посреди поля ледяных маков, то в хрустальном саду, то на мосту.

Образы выплывали из окружающей танцовщицу туманной дымки, на несколько мгновений приобретали четкость и снова таяли, так и не успев сформироваться до конца – будто видения, порожденные чутким сном на утренней заре. Мерещилось, что среди миражей скрывался кто-то, наблюдающий за Сойкой, но неизвестный постоянно ускользал, мелькал тенью, которую можно заметить лишь краем глаза.

– Грезы о первой любви? Отличное название для прекрасной магии, – Аара следила за девочкой с неожиданно собственническим интересом, как за редким артефактом, который фанатик-антиквар намеревается добавить в свою коллекцию.

– Иллюзии всегда были сильной стороной Сиеллы, – отозвалась Нихамада. – Не вижу ничего особенного.

– Не скажи. Мне вот захотелось познакомиться поближе. Ты не против, если мы с Павайкой на днях навестим семью Касаюмед. Я считаю, нашим девочкам неплохо пообщаться… подружиться. Друзья в этом возрасте иной раз становятся друзьями на всю жизнь. В конце концов, не собираешься же ты вечно держать дочь у юбки!

– Я сама решу, как лучше для моей дочери, – парировала Нихамада. – Ты обещала мне.

Аара пожала плечами. Я сомневалась, что она откажется от соблазнительной идеи заполучить Сиеллу, но пока гарпия временно переключилась на другую тему:

– Исечка задерживается. Он ничего не сообщал?

Я качнула головой, заметив, как навострила уши Павайка. Девчонка то и дело оборачивалась на редких зрителей, словно выискивая кого-то.

Фестиваль продолжался. Один танец, второй… пятый. Вышла девочка из соседней ложи. Она очень старалась и выступила в целом неплохо. Всего лишь неплохо, по сравнению с той же Сиеллой.

Мерик верно заметил: жизнь действительно несправедлива. Можно сколь угодно долго говорить о «равных» условиях, но это чушь! Кто-то, не заботясь о хлебе насущном, тренируется круглые сутки, приглашает лучших учителей, забывает обо всем. И быт его семьи подчинен единственной цели – добиться высоких результатов.

Иные вырывают час или два у повседневных хлопот, чтобы сбежать на занятия, иногда вопреки желаниям и скепсису родных – а преодолеть эту препону гораздо труднее, чем собственную лень. Если от тебя ничего не ждут, ты и сам утрачиваешь уверенность в себе, и это фатально. Глядя на танцующую девочку я думала о Кине, которая хотела стать воином, а в итоге работала горничной, ведь «всяк сверчок должен знать свой шесток»?

– Павайка тиа Иньлэрт. Танец ледяных змей.

Павайка шлепнула себя по лицу, ободряя и возвращая румянец на побледневшие щеки. Поправила браслеты-накопители на запястьях и решительно выбежала на середину арены, надменно улыбнулась зрителям. Посмотрела на музыкантов, кивнула, показывая, что готова.

Пальцы солиста пробежали по струнам арфы, невесомо, едва касаясь. И таким же легким непринужденным жестом Павайка подхватила снежную пыль, превращая ее в искрящуюся на солнце широкую ленту, которая мгновение спустя приобрела очертания крылатого змея, обитающего в горах Восточного Предела. Гад взмыл в небо, словно кобра раздул капюшон и… нападая, обрушился на свою создательницу.

Девочка испуганно отшатнулась. Змей пронесся вплотную. Я невольно поежилась. Бррр, ледяное крошево у самой кожи, одно неверное движение и расцарапает до крови, если не хуже.

– Из заслуг смазливое личико да родовое имя, а гонору как у мастера, – Мерик с антипатией смотрел на девочку.

– Тише, пожалуйста, – одернула я когтя.

Ни леди Нихамада, ни ее дочери – обе! – не вызывали у меня теплых чувств, но я признавала, что Павайка хороша. Сегодня, сейчас, танцующая среди вихрей магии и льда, эта юная интриганка, доставившая мне немало неприятных минут, была великолепна.

Павайка тем временем попробовала «улизнуть» от преследователя, «лента» раздвоилась, и один из змеев преградил ей дорогу, вынуждая вступить в бой. В руках девочки появился меч, на лице проступила отчаянная решимость. На мгновение почудилось, что разыгрываемая драма предназначена специально для меня, более того, она обо мне: также убегать, сражаться в одиночестве, когда тебе не оставили выбора. Также проигрывать.

На арене кружились уже три змея – три плетения, которыми Павайка управляла одномоментно и делала это с удивительной для птенца легкостью, умудряясь при этом активно участвовать в представлении и изображать ужас перед атакующими ее чудовищами. Приходилось лишь догадываться, как трудно девочке поддерживать иллюзию естественности.

Музыка набирала темп, силу, страсть. Змеи резвились, то взмывая к куполу, то впиваясь в землю и разлетаясь тысячами сверкающих льдинок, чтобы через мгновение собраться вновь. Кружились вокруг пойманной в ловушку девочки, которая металась то в одну сторону, то в другую, не зная, как сбежать из ледяного кольца. Наконец Павайка, обессилев, уныло свернулась клубочком в оке бури. И полностью сосредоточилась на управлении потоками. Змеи мчались все быстрее. Вихрь становился плотнее.

– Должен быть хороший балл, – похвалила Аара. – Твоя дочь – удивительно талантливая девочка. Мы совершим преступление, если не сможем употребить это дарование на пользу кланов.

– Подождем Бриту.

Нихамаду замечание родственницы не порадовало, напротив, старшая леди Иньлэрт поджала губы, а в глазах мелькнул… страх? Или почудилось?

– Право, Ниха, ты думаешь, дитя какого-то полукровки лучше владеет магией, чем наследница благородного рода?

– Мастерство не зависит от происхождения, – вмешался Мерик.

Аара не успела возразить. Музыка оборвалась. Змеи застыли, слившись в сплошной купол, в центре которого, как птенец в скорлупе, темнел силуэт девочки.

Зрители, ошеломленные внезапным финалом, слегка запоздали с аплодисментами. Шквал рукоплесканий после нескольких секунд глухой тишины звучал оглушительно громко. Набирал силу… превращался в стук копыт, шум голосов, дробь подкованных сапог, лязг доспехов.

Почему-то мне невероятно важно было узнать, сумеет ли Павайка проломить окружающую ее скорлупу и выбраться или нет? Разобьет или нет. Разобьет или…

– Простите, что отвлекаю.

Отряд вооруженных мужчин, вломившийся в ложу, не то обстоятельство, которое легко оставить без внимания. Хотя, сомневаюсь, что увлеченные развязкой прочие зрители его заметили.

– Эсса Алойли… чем обязаны честью? – приторно улыбнулась Аара после первой растерянности, но командор проигноривал женщину, неотрывно смотря на меня. Хмурящиеся рыцари серебра за спиной эссы тоже не внушали оптимизма, и прозвучавшая приказом просьба только подтвердила мои опасения.

– Леди Ланкарра, не могли бы вы пройти с нами?

***

В комнате, куда меня привели, царили прохлада и неожиданная для амфитеатра тишина. То ли постарались плетения, то ли умелый архитектор, но шум арены долетал сюда едва различимым гулом. Стук пальцев по столешнице и то звучал громче, выразительнее.

В помещении мы находились втроем: я сама, эсса Алойли, отгородившийся массивным столом из беленого дуба, и держащийся в тени у выхода алый, чей взгляд, чудилось, еще немного и пробуравит затылок. Мерик попробовал возмущаться, но его невежливо выгнали за дверь. Туда же из дипломатических соображений (а вдруг южная гостья примет вынужденный разговор за допрос) отправились рыцари серебра. Я не обольщалась по поводу отсутствия стражи: уверена, если будет необходимо, драконы появятся также быстро, как ушли.

Рабочий стол с ящиками, десяток кривоногих кухонных табуреток, обитых светлой тканью, дымчатые портьеры – смешение стилей превращало комнату в нечто среднее между кабинетом и обеденной. А отсутствие декоративных мелочей – картин, ваз, статуэток и прочего – рождало неприятное ощущение пустоты и бесхозности. Единственным исключением стала шахматная доска, которую эсса сразу же отодвинул к краю, чтобы не загораживала обзор.

Пока я осматривала комнату, Сараск изучал меня, но выводами делиться не спешил. И долго мы собираемся играть в молчанку? Я, конечно, горжусь оказанной честью – еще бы, удостоиться пристального внимания командора – но времени у нас не так много. Коли северяне не собираются первыми начинать разговор, придется это сделать мне.

– Могу я поинтересоваться, что происходит?

– Эсса Иньлэрт был ранен, – сухо сообщил Сараск.

Ранен? Не убит. Значит… я угадала?

– Насколько серьезно?

Дракон проигнорировал вопрос.

– Вы взволнованы, но не удивлены. Да и взволнованы меньше, чем можно было ожидать. Вас тяготит грядущее замужество?

Увиливать от ответа умеют не одни северяне.

– Насколько серьезно ранен Исхард?

С полминуты эсса Алойли продолжал рассматривать меня с любопытством, напоминая королевского дознавателя, который имеет на руках неоспоримые доказательства чужой вины, и волнует его лишь одно: раскается ли собеседник или продолжит, вопреки здравому смыслу, уверять в своей непогрешимости.

«Преступник» упорствовал: спасибо Vera Orshol за ясность мыслей и отсутствие паники. Эсса переглянулся с третьим находящимся в комнате драконом. Тот едва заметно покачал головой. Сараск нахмурился, наверно, надеялся на другой ответ, и выложил на стол главный козырь – медальон.

– Вам знакома эта вещь?

– Да. Я подарила ее Исхарду на годовщину.

– Подарок, значит?

– Разве невеста не имеет права сделать дар жениху?

Появление командора теней стало неожиданностью как для меня, так и для снежных драконов.

– Прежде чем вы увлечетесь, хочу вам напомнить, эсса Сараск, что Владыка Харатэль не потерпит неуважительного отношения к своей сестре и посланнице. А сейчас не то время, чтобы подвергать риску союз с Южным Храмом. Тем более бездоказательно.

– Мы просто говорим, – недовольный вмешательством, отозвался лорд Алойли. – Правда, эсса Ланкарра?

Я неуверенно кивнула: сейчас не то время.

– Тогда, возможно, южная гостья предпочтет поговорить со мной?

Не выдержав немигающего взгляда лорда Лэргранд, я стушевалась и замешкалась с ответом. Сараск или Ровер? Кто из двух командоров опаснее? Внешне неуклюжий эсса Алойли казался безобиднее, чем угрюмая подтянутая тень, но я уже убедилась на примере Аары, что не следует доверять внешности. Кстати об леди Иньлэрт: пусть я сразу и не поняла, эсса Лэргранд ведь предупреждал меня о ней и ее связях с лиаро.

Я подняла глаза на мужчину: кто вы, лорд Ровер, мой противник… или союзник? Сейчас узнаем.

Сараск сердито выдохнул воздух, напомнив проколотый бурдюк. Взмахом руки позвал алого и вышел. Командор теней прикрыл плотнее дверь, убеждаясь в отсутствии лишних ушей. Уселся на край стола, смотря на меня почти с тем же выражением «я знаю, но не имею доказательств», что до этого его соклановец. Хотя одно отличие все-таки было: от эссы Алойли веяло азартом загонщика, почуявшего дичь, от Ровера – сочувствием и… недоумением, словно он неожиданно обнаружил какую-то выбивающуюся из общей картины деталь. Что же смутило командора теней?

Молчание затягивалось.

– Я могу идти?

– Не хотите сыграть партию? – в ответ предложил Ровер, кивая на шахматную доску.

Судя по слегка нахмуренным бровям, что делать со смутившим его обстоятельством, он так и не определился, но пока решил отложить этот вопрос, сочтя несущественным. Любят, однако, северные эссы заниматься не пойми чем. Меченый клинками меня махать заставил, выясняя, владею ли я оружием. Лорд Лэргранд, похоже, предпочитает настольные игры.

– Я вряд ли окажусь для вас достойным соперником.

– Разве ваши учителя так плохи?

Крис и Рик… скорее, это я непутевая ученица. Не мог же командор теней знать, что играть меня обучали рыжик и Демон льда? Или мог? В любом случае, пока эсса не добьется цели, он южную гостью не отпустит. Подыграем ему… точнее, сыграем.

Хозяин шахматной доски отличался любовью к редким и необычным вещам. Над этой старательно поработали умелые ювелиры, превратив покрытые серебром и позолотой фигурки в произведения искусства. Увесистые и холодные – прикасаться к ним почему-то было неприятно, как к оружию в последнее время.

– Уступлю леди право первого хода.

После секундной заминки, я выставила вперед коня. Ровер хмыкнул, оценив нестандартное начало.

– Вы сегодня неожиданно спокойны, – заметил соперник. – Я так понимаю, спрашивать, о чем вы договорились с лордом Харэнар бесполезно?

Я промолчала, ничем не выдав удивление осведомленностью командора теней. Значит, вот по какой причине он вмешался? Хотел разузнать о моих связях с лиаро?

– Неожиданно спокойны и неразговорчивы, – задумчиво повторил собеседник, не дождавшись реакции. – Тогда, позвольте, я поведаю вам один случай из личного опыта. Около тридцати лет назад Шерхором правил князь, который излишне радел о своем здоровье, а потому держал при дворе целую кодлу знахарей и травников – по большей части, шарлатанов и неучей, ибо любой мало-мальски опытный лекарь с первого взгляда сказал бы, что упомянутый правитель отличается здоровьем годовалого бычка.

Ровер почти не задумывался над ходами, отвечая с небрежностью. Я тоже не слишком старалась.

– Наш мнительный князь с каждым днем обнаруживал на своем теле все новые и новые признаки близящегося конца, должного наступить то от легочной гнили, то от дурной крови, то от отравления, то от шатания зубов. Лечебных настоек, что выпивались перед сном на всякий случай, становилось все больше. Вы, целительница, догадываетесь, каким был итог?

Я осторожно кивнула.

– Однажды утром князь не проснулся. Лекарства, употребленные в непомерном количестве, смешались и превратились в яд, – Ровер посмотрел на доску, словно только сейчас обнаружил ее, а ходы до этого руки делали сами. – А мораль сей истории проста: когда мы вынуждены бить по своим, «дозу» надо отмерять особенно тщательно, не полагаясь на случай, – мужчина пододвинул ко мне медальон. – Жизнь эссы Иньлэрт вне опасности, правда, некоторое время он не сможет принимать участие в боевых операциях.

«Чего вы и хотели», – последнее командор теней, придерживаясь дипломатии, не произнес вслух, но оно напрашивалось, читаясь в лукаво прищуренном взгляде и ехидно изогнутых уголках губ. Я пожала плечами. Как он верно заметил, доказательств умысла у снежного клана нет, дарить подарки женихам не запрещено, а вменять невежество в вину глупо.

– Это все?

– Почти, – эсса кивнул на доску, где его слон объявил шах моему королю. – Вы проиграли.

Предсказуемый финал. Я должна расстроиться?

– А знаете, почему вы проиграли? – продолжил командор теней. – Вы стремитесь сохранить все фигуры, но при таких условиях победа почти невозможна, – Ровер сам отступил белым королем на единственно свободное поле, передвинул черную ладью, объявляя мат. Удовлетворенно улыбнулся и веско закончил. – По крайней мере, в игре.

Глава девятая

Семейная ванная – явление, к которому я, наверно, не привыкну никогда. Человек чувствует себя особенно уязвимым, оставаясь без одежды, и обычай обнажаться перед толпой чужих людей мне казался дикостью.

Хорошо хоть, существовало разделение на «мужское» и «женское» время. Но перспектива провести полчаса наедине с любой из леди Иньлэрт тоже не прельщала, а потому для омовения я выбирала раннее утро, когда остальные обитатели особняка еще спали.

Купальня семьи Исланд располагалась на заднем дворе – небольшая подсобка из белого камня, к которой вела узкая, расчищенная от снега дорожка. Солнце, едва показавшееся над горизонтом, сразу же спряталось в сплошное серое покрывало туч. Морозный ветер кусал за щеки, забирался под полы телогрейки, наброшенной прямо на домашнее платье.

Я, ежась от холода, пробежалась по улице, потянула за отполированную многочисленными прикосновениями медную ручку. Тяжелая плотная дверь поддалась с трудом, но после некоторого усилия впустила меня в предбанник, занимавший всю наземную часть. К самим ваннам уходила каменная лестница, упирающаяся в очередную массивную дверь.

Внизу царил полумрак. Тихо журчала вода. От горячих источников поднимались клубы густого пара, скрывая противоположные стены, так что о размерах подземелья приходилось только догадываться. Вряд ли Иньтэон построили бы в сейсмически активной зоне. Скорей всего, температура поддерживалась артефактами, и сейчас я собиралась насладиться благами, что даровала магическая цивилизация.

Между выложенными плиткой ваннами вела узкая шершавая дорожка. Предвкушая удовольствие, я направилась к дальнему краю помещения, где можно было искупаться, не рискуя свариться. Прыгнуть с разбега или аккуратно соскользнуть с бортика вниз, погрузившись целиком, а затем вынырнуть и лечь на воду, наслаждаясь теплом и покоем, наполняющей все тело истомой и легкостью – той легкостью, которую во сне дарит полет, а в реальности не найти иначе. Расслабиться, оставив за порогом и вездесущую зиму, и груз забот.

К сожалению, моим мечтам о покое не суждено было сбыться.

– Доброе утро, тетушка Лаанара.

На краю одной из длинных ванн-бассейнов, подбивая ногами брызги, устроилась Павайка. В отличие от меня девочка ничуть не стеснялась наготы подросткового угловатого тела: полотенце валялось отброшенное рядом, а о купальной сорочке она даже не вспомнила.

– Доброе.

Продолжение разговора, ожидаемо, не последовало: приветствие изначально было данью вежливости. Павайка наклонилась, будто высматривая что-то в глубине, а затем и вовсе упала вперед, с головой уйдя под воду. Вынырнула, отфыркиваясь. Поплыла к дальнему краю.

Некоторое время я прислушивалась к доносящемуся из-за пара плеску, но возвращаться девчонка, похоже, не намеревалась. Хаос с ней! Так даже лучше! Я смежила веки, расслабляясь, наверное, задремала, разморенная горячей водой, отыгрываясь за бессонную ночь.

Вам когда-нибудь приходилось просыпаться в сугробе? Ощущения, скажу, непередаваемые! Одно мгновение потребовалось на осознание происходящего, и я с недостойным эссы визгом бросилась к краю ванной.

Из соседнего бассейна донеслось злорадное хихиканье.

– Что это значит, Павайка?

Вытряхнутые из волос льдинки заскакали по плитам, упали в воду, быстро тая. Оцарапанная щека горела. Сугроб оказался ледяным снежком, прилетевшим мне в лицо, просто очень большим.

– Вы о чем? – выбравшаяся на «берег» девчонка невинно хлопнула ресницами. – Извините, тетушка Лаанара. Я думала, вам подурнело от жары.

– И поэтому ты решила расквасить мне нос? Неужели не понимаешь, как по-детски это выглядит? Подобные шалости не достойны юной леди.

Павайка неожиданно вздыбилась не хуже рассерженной кошки.

– Это вы не достойны его! Вы его не любите! – девочка прикусила губу, осознавая, что позволила себе лишнее, и все же упрямо продолжила. – Вы! Исху! Не любите! Иначе бы круглые сутки дежурили в лазарете, помогая целительницам, а не спокойно ждали новостей! Да вам вообще плевать, где мой кузен?! Что с ним?!

Мокрые волосы некрасиво облепили лицо, перечеркнули его белесыми шрамами, в бледно-голубых глазах бушевала ярость – сейчас она совершенно не походила на свою сестру, и именно это отличие позволило мне взять себя в руки. В конце концов, я же старше… мудрее. Теоретически.

– Ты права. Я не люблю Исхарда, по крайней мере, так, как должна невеста любить будущего мужа, – глубокий вдох, пауза, чтобы подобрать слова и объяснить вещи, которые я и сама не до конца понимала и принимала. – Видишь ли, в жизни не всегда поступаешь, как тебе нравится, временами приходится подчиняться, подстраиваться под ситуацию. Свадьба с твоим кузеном – одно из таких непреодолимых жизненных обстоятельств. Но Исхард – мой добрый друг, и я постараюсь…

– К Хаосу вас с вашими стараниями! Вы только всё портите! Исхе было лучше, если бы вас не существовало! Всем было бы лучше!

Я растерянно смотрела на сердитую девчонку, которая даже не догадывалась, сколько правды в ее нелепом обвинении.

Лучше?

Если бы меня не существовало, Исхарду нашли другую, покладистую невесту, которая сочла бы за счастье составить пару северному эссе. Сестра не тратила бы силы на воспитание, а главное, защиту непутевого птенца – исчезла бы сама причина разногласий между южной Повелительницей и хранителями памяти.

Если бы не мой проклятый дар, был бы жив Алик.

На мгновение я будто снова вернулась в поместье Кагероса. В ночь, когда пленница стискивала во вспотевшей ладони кинжал, готовясь оборвать нить собственной никчемной жизни.

Если бы меня не существовало, Рик не хватался бы за пустую надежду и, возможно, однажды смирился с изгнанием… или вообще не потерял бы крылья, ведь даже Древним неведомо, кто победил бы в Расколе, если силу «меча» не ограничили бы «ножнами»?

Харатэль, Кристофер, Исхард, Динька – дорогие мне люди и драконы – что стало бы с ними, одержи верх западные завоеватели? Что случилось бы с этим миром, сумей Юнаэтра освободить Владыку Хаоса?

Всем было бы лучше?

Возможно, но я есть, и моя проклятая сестра тоже – допущенные ошибки по-прежнему нуждаются в исправлении. Чувство «кинжала» в пальцах растаяло. Еще не пора. Я не имею права исчезнуть. Не раньше, чем остановлю леди Иньлэрт.

***

До комнаты я добрела как в тумане. В голове, не желая уходить, несмотря на все разумные оправдания, вертелась брошенная девчонкой фраза: «Лучше бы вас не было!» Слова, порожденные ревностью и обидой. Несправедливые? Или же… доля правды в них была?

Если подумать, я приношу окружающим людям и драконам одни проблемы, и добро бы нечаянно, так нет – в последнее время нарочно стараюсь испортить всем жизнь. Прекрасно понимая, что мои поступки ранят друзей и родных, продолжаю упрямо идти вперед, стремясь… защитить? Действительно ли я сумею защитить хоть кого-то? Правильно ли выбирать меньшее зло?

«Шутки» кончились с «первой кровью», и случившееся отрезвляло, точно ледяной душ. Цель оправдывает средства? Неужели это так? Насколько далеко можно зайти, стремясь к всеобщему благу? Чем пожертвовать? Репутацией? Совестью? Друзьями? Семьей? Целым миром? Как понять, где проходит незримая черта, когда цена оказывается неприемлемой?! Каждый определяет сам?

«Кровь охотницы, разлитая по каменному полу, напоминала клубничный сироп».

Я решила защищать тех, кто мне важен.

И парадокс! подарила Исхарду кулон, из-за которого он пострадал! Снова подставила друга под удар ради сомнительного блага! Потому-то, как верно заметила Павайка, я не спешила в лазарет: мне было стыдно и страшно посмотреть в лицо северному лорду. Разум мог сколько угодно приводить доводы в защиту сделанного выбора, но сердце продолжали грызть черви вины и сомнений.

Угрожала ли Исхарду реальная опасность, или я выдумала ее? А что если и штурм Гайи всего лишь мои фантазии?! Тогда я своими руками… Стоп, Ланка! Причин не доверять пророчеству Оракула нет. Вопрос лишь в том, хватит ли мне рассудительности выбрать верный путь, спасти и родной клан, и друзей, и того, кого люблю?

Обучение целительниц, попытки угодить лиаро и северной знати, не приносящие ничего кроме скуки и раздражения фестивали – пусть я мало на что могу повлиять, но такое чувство, что сейчас драгоценное время вообще уходит на бессмысленные хлопоты. Я мечусь, словно Павайка на арене, окруженная ледяными змеями бессилия и уныния, все больше запутываясь, что правильно, а что нет – и эту «скорлупу» мне, похоже, не пробить одной.

Может, вот она, причина?! В катастрофическом неумении доверять и полагаться на других? Я постоянно думала, что одна, забывая про окружающих людей – тех, кто защищал, временами незаметно для меня самой, поддерживал, направлял и придавал силы двигаться вперед. Если подумать, я никогда не оставалась в одиночестве. Для этого нужно сбежать в бесплодные пески Великой Пустыни или воды Океана. Но даже там мне не скрыться, ведь пустыня – душа сестра, а мир – отражение драконов.

В этом мире дракон никогда не останется один.

Так, может, хватит упорно отворачиваться от правды?! Но кто в Иньтэоне откликнется на мою просьбу о помощи? В этом чужом городе лжи и интриг? Ответ родился сам собой. Лоретта! Коготь выслушает меня, хотя бы из чувства долга.

Дверь в наши комнаты оказалась приоткрыта. Драконы говорили шепотом, не желая привлекать лишнее внимание, и все же они не рассчитывали на мое скорое возвращение из купальни.

– С эссой творится неладное. Мэтр Кристофер предупреждал, если…

– Мэтр Кристофер, – негласное звание рыжика Мерик произнес с откровенной издевкой, – заносчивый избалованный мальчишка, не имеющий понятия ни о долге, ни о дисциплине. Я говорил и до сих пор утверждаю, что его назначение первым когтем было настоящей глупостью!

– Альтэсса Харатэль одобрила выбор сестры.

В голосе женщины появилось раздражение, словно она уже не радовалась разговору. Мерик проигнорировал тон напарницы, продолжая гнуть свою линию.

– Альтэсса быстро исправила это досадное недоразумение, оставив подле лишь достойнейших, – торжествующе провозгласил коготь. – Мы защита и опора эссы, должная вразумить ее, вчерашнего птенца, на правильный путь! Мальчишка же так и норовил втянуть Повелительницу в рисковую авантюру! А Демон льда?! Мыслимое дело, чтобы предатель входил в ближайшее окружение южной леди! Разве ты не согласна? Иначе не пропускала бы молча мимо ушей сплетни, что несколько месяцев блуждали по Подковку.

Постойте-ка! Так те слухи о Рике, которым я была невольным свидетелем, возникли не на пустом месте? Их Мерик распускал?

Я рывком открыла дверь, ворвалась в комнату.

– Эсса? Позвольте объяснить… – заискивающе начал коготь, понимая по выражению лица, что «заботу» о моей репутации я не оценила.

– Незачем объяснять. Я слышала достаточно.

Откуда взялся спокойный тон сейчас, когда мне хотелось вцепиться ногтями в растерянную физиономию и расцарапать до крови?!

– Я освобождаю тебя от клятвы и больше не нуждаюсь в твоих советах и защите, как когтя. Убирайся!

– Эсса, я делал это для вашего же блага. Подумайте еще раз, прежде чем принимать поспешное решение.

– Проваливай! – процедила. – Иначе я попрошу рыцарей серебра вышвырнуть тебя в портал. Хочешь, чтобы скандал оказался достоянием всех Пределов?!

Я не сдержалась. С кончиков пальцев посыпались искры, прожгли ковер. Мерик сгорбился, точно в ожидании удара, напоминая побитого пса, бочком выскользнул из комнаты.

– Эсса, успокойтесь, прошу вас, – пальцы Лоретты вцепились в запястье, перекрывая магические потоки.

– Ты знала, да? Ты все знала!

Женщина даже не попыталась увернуться от пощечины.

– Простите, эсса. В тот момент я полагала, что так будет лучше, – извинилась Лоретта, прижимая ладонь к покрасневшей щеке. По глазам когтя было видно, она искренне сожалеет о случившемся.

Лучше? Снова это проклятое «лучше»?

Слов, которые хотелось сказать ей одновременно, набралось так много, что я задохнулась под их лавиной, а когда снова обрела дар речи, смогла только выдавить.

– Уходи. Я… я не нуждаюсь в твоих советах и защите, как когтя, и освобождаю тебя от клятвы.

Лоретта заколебалась, словно боялась оставлять меня одну. Но привычка подчиняться приказам перевесила. Лунный страж поклонилась и осторожно притворила за собой дверь.

На секунду возникло нелепое желание броситься за ней, сказать, что передумала. Я сердито прикусила губу, не собираясь извиняться за чужие проступки. Надо же! Так будет лучше? А я практически поверила, что за юной эссой признали право на самостоятельность. Но, похоже, с моего побега из Южного Храма ничего не изменилось.

Я отперла верхний ящик трюмо, достав хрустальный фиал с вязким дегтем Vera Orshol. Налила в чашку воды из стоящего тут же графина. Надо срочно успокоиться, вернуть утраченное равновесие и ясность мысли. Зря я понадеялась, что магически наведенная безмятежность в купальне мне не пригодится.

Пробка, как назло, не желала поддаваться.

Мы все решим за тебя! Мы знаем, что лучше, да?! Отправим в безопасную столицу Северного Предела, дабы уберечь от войны. Выберем, чем ты будешь заниматься, с кем дружить… кого любить! Еще до рождения распишем тебе врагов и союзников, назначим мужа! А ты, послушная кукла, делай, что говорят, и не спорь!

Открывайся же!

Взгляд зацепился за лежащий на трюмо медальон. Но ведь и я такая же! Я сама решила, что лучше для клана, Исхарда… и для Рика тоже. Мне с детства внушали: ты эсса, а потому имеешь право, более того должна выбирать за других! Но что, если я ошибалась… все эти месяцы?

«Вы только все портите!»

Пробка неожиданно выскочила, выплеснув в чашку едва ли не половину флакона. Вот же пакость!

«Лучше бы вас вообще не было!»

Отравленная эликсиром бесчувствия вода невольно притягивала взгляд. Как легко, оказывается, сделать роковой шаг! Избавить мир от своего присутствия, а себя – от сомнений и душевных терзаний.

– Эсса!.. Простите, – Кина потупилась: дернувшись на звук чужого голоса, я ненароком локтем смахнула чашку. – Вас искала леди Нихамада. Прибыл портной.

– Спасибо.

Секундное наваждение схлынуло. Я виновато посмотрела на лужу: вот и горничной создала лишние хлопоты.

– Приберешься?

– Да. Конечно.

Кина ушла за тряпкой.

Руки все еще тряслись, когда я подняла чашку, ополоснула (выплеснув в горшок с фикусом в углу) и снова налила воды. Тщательно отмерила дозу. Три капли. Этого достаточно. Пока достаточно.

***

– Вы выбрали цвет? Или вам нужно еще время на раздумья?

Главный портной, сдавалось, был готов дожидаться моего решения до Второго Пришествия (надеюсь, не скорого, хотя как знать, учитывая планы одной среброкосой леди). Но за тщательно отмерянным почтением мне чудилась снисходительность: юная девица не может выбрать из пары нарядов, а честным драконам приходится выполнять двойную работу, и если бы эсса только согласилась положиться на чужой опыт, ее, несомненно, удовлетворил результат. Удивительное дело, мне ведь почти безразлично, какую одежду носить, но внутреннее упрямство не позволяло уступить чужому «как лучше». Не сегодня, по крайней мере.