Текст книги "Право на жизнь (СИ)"
Автор книги: Алена Сказкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
Крис задумался, кивнул на видневшийся в трех верстах лесок.
– Спрячешься там. Надеюсь, за пару часов ничего не случится, хотя с твоим-то везением, не удивлюсь, коли враг решит срезать путь через чащу, проигнорировав удобный тракт.
– Неподалеку в горах есть заброшенный дом. Там раньше бортник жил, но года четыре уж как помер, – вклинился Атэр. – Про него лишь местные знают. Там на нас точно никто не наткнется.
Каратель долго смотрел на мальчишку, словно решая, можно ли ему доверять, покопался в сумке на поясе и выдал нам мешочек… с овсом.
– Зачарованный. Бросай по дороге – так мне будет легче вас найти. Если станет опасно, немедленно уходи одна. Если мы не догоним до следующего утра, тоже не жди. Все поняла?
Я поспешно, пока друг не передумал, кивнула.
– Позаботься о Галке.
– Кто бы обо мне позаботился? – примериваясь к стене, огрызнулся каратель, вызывая запоздалые угрызения совести. Крис – дракон, а значит, если верить отступнику, опасность угрожает и ему тоже.
***
Люди не меняются.
– …в деревне об этой тропе легенда есть, – гордо вещал Атэр, желая отвлечь от мрачных мыслей. – История, которую я сейчас расскажу, произошла лет триста назад, а то и более, когда армия Криола без объявления войны пересекла разделяющий королевства ручей Чунька и с налета взяла крепость Оон, находящуюся по ту сторону гряды.
Портал забросил нас на юг Сорниты, почти на границе со Шерхором, где хребты Волногорья переходили в холмы, а потом и вовсе в равнины Мидла. На сотню верст восточнее начинал знаменитый Парлонский путь, ведущий к прибрежным городам, откуда часто до войны ходили караваны в Храм Целительниц.
– Атака оказалась столь внезапной, быстрой и жестокой, что защитники погибли, даже не успев выслать почтового голубя с предупреждением. Враг же, не медля, выдвинулся дальше, рассчитывая в шестидневный срок оказаться под стенами Марафа.
Атэр замолчал, перебираясь через упавшую на тропу сосну.
– Город, защищенный хребтом и дозорными крепостями, как цыпленок крыльями наседки, в беспечной праздности не запирал ворота даже на ночь, а потому, не ожидающий нападения, должен был стать легкой добычей для захватчиков.
Мальчишка, не прекращая болтовню, перебежал по бревну над заваленной сухоломом балкой. Завидуя ребяческой ловкости и отсутствию чувства самосохранения, я, борясь с постыдным желанием проползти препятствие на четвереньках, последовала за ним.
– Но случилось так, что на следующее утро с гор спустился Фидип. Раз в несколько дней возвращался молодой козопас вместе со своим стадом в Оон, чтобы повидаться с родными, пополнить торбу да получить новые приказы от коменданта, если те будут.
Мальчишка протянул мне руку, помогая вскарабкаться по склону.
Тракт, ровный и широкий поначалу, становился все уже, круче и запущенней, пока не превратился в извилистую тропку, постоянно теряющуюся среди кустов. Атэр, правда, уверял, что найти дорогу ничего не стоит – каменники подскажут. Заросшие мхом болванчики, вытесанные, а иногда просто сложенные из булыжников, постоянно встречались нам по пути. Собственно, после того как мое внимание привлекла необычная скульптура, мальчишка и решил поведать мне местную легенду. Слушать о подвиге козопаса[1] было не сильно интересно, но угрюмая тишина, когда воспоминания то и дело возвращались к учиненной над жрицей расправе, показалась еще хуже.
Не полагаясь на помощь каменных проводников, я кинула на тропу очередное зернышко, которое тут же затерялось в пожухлой прошлогодней листве. Хватит ли Крису умений отыскать путь. Сомневаешься, Ланка? Если уж он нас с меченым по глухим лесам отследил от Шахтенок до Подковка, то дорога в горы и вовсе покажется для рыжика легкой прогулкой. Думать о том, что среди врагов тоже могут присутствовать сенсорики, не хотелось.
– Увидев крепость разоренной, и сожженной, и истекшей кровью Фидип впал в скорбь и тревогу, поняв, что Мараф остался без защиты. К счастью, знал козопас тайный путь через горы, трудный, но короткий, позволяющий опередить врага.
Чем дальше Атэр углублялся в историю, тем красноречивей становился. Зря он к колдуну в ученики пошел, лучше бы к сказителю попросился, если уж, как и многие другие люди, соблазнился властью над чужими душами. Могу даже рекомендации дать к знакомой языкастой ведьме. Помнится, Селена обещала мне желание, хотя вряд ли она рассчитывала, что я решу подсунуть ей птенца.
– Сутки напролет бежал Фидип через горы, и все это время он не спал, а ел на ходу и пил из ручьев, когда те пересекали путь. И под вечер третьего дня явился пастух к вратам Марафа, и произнес лишь: «Враг идет от Оон», – а после упал замертво. Но предупреждение прозвучало вовремя, защитники успели собрать подкрепление, встретили захватчиков во всеоружии и погнали до границ и дальше. Подвиг же Фидипа не был забыт, и в честь него каждую весну устраивают марафон – великий бег от крепости Оон до города Мараф, в котором может принять участие любой желающий.
Атэр развел руками.
– Правда, соревнования в последние десятилетия идут по равнинному пути. Горной же тропой мало кто теперь пользуется.
Парень умолк, переводя дух. Теперь тишину нарушали лишь туканье дятла да свист ветра, раскачивающего верхушки голубых сосен. Раскачивающихся… как испачканные в пыли синеватые ступни с желтыми слоящимися ногтями. Дрожащих, будто жадно пожравший жертв огонь.
Младенец… Юнаэтра знала куда бить, чтобы вызвать негодование толпы: люди всегда остро воспринимали вопросы, связанные с детьми.
Ребенок – как много заключено в одном слове! Дети и символ будущего, наследники, которым родитель спешит передать опыт и знания, чтобы они продолжили дело, когда нынешние мастера исчезнут. И опора, кормильцы в немощи. И пастыри душ, учащие радоваться сиюминутным мелочам, видеть чудеса в привычных вещах. Никто не приносит в мир больше любви и… проблем, ведь порой дети – доказательство измены, способное перевернуть жизнь не одного десятка человек, когда какой-нибудь монарх обнаружит, что его супруга успешно гуляла налево и настоящий отец кронпринца – смазливый виконт из провинции. Даже напялив корону, люди остаются людьми с их влечениями и слабостями.
Впрочем, речь сейчас пойдет не о правителях, а о моих названных сестрах. У каждого дара две стороны. К целительницам шли как за помощью в удачном родовспоможении, так и за средством, избавляющим от нежелательного плода. Дать его или нет – каждая выпускница Храма выбирала сама, в соответствии со своими убеждениями и совестью. Но отказывая, следовало помнить о чужой глупости: вместо одной жертвы жрица рисковала получить две, если женщина решит избавиться от нежелательной беременности самостоятельно.
Когда дело касается настолько острого вопроса, как дети, что бы ты ни выбрала, все равно окажешься виноватой. В том, что согласилась помочь. Что отказала. В том, что недосмотрела, и ребенок родился мертвым. Или, как в данном случае, уродом. Люди не меняются, и им проще обвинить в колдовстве чужачку-лекарку, чем невылеченную болезнь или медовуху с дурманной травкой, которыми, судя по внешним признакам, увлекалась мать.
Как же паскудно!
– Скоро дождь начнется, – вернув меня в реальность, невпопад заметил Атэр, косясь на полупрозрачные ленты облаков, серебристые и невесомые.
Тропа в очередной раз вильнула, обогнула огромный поросший мхом валун и вывела нас к естественной наблюдательной площадке.
Ого! Не думала, что мы так высоко забрались!
Земля резко обрывалась. Саженях в ста внизу блестело озеро – драгоценный овальный камень в оправе покрытых зеленью гор. Вода, черная и неподвижная, будто поглощающая солнечный свет, казалась ледяной даже на вид. Клочья тумана ползли белесыми змейками по поверхности, поднимали «головы», устремлялись к небу, чтобы слиться в непроглядную пелену. Утомленное солнце, прячась за плотной вуалью, светило тускло и холодно, склоняясь к горному хребту, будто раздумывая, не лечь ли отдохнуть от этого несовершенного мира.
Правее, где за дымкой неясно проступал откос противоположной горы, брала начало река. Расплескавшаяся от одного края долины до другого, она медленно и лениво облизывала круглые камни, а затем неожиданно резко превращалась в бурлящий поток.
– Дальше, где ущелье сужается, протянут подвесной мост – старый, но крепкий. Именно по нему бежал Фидип, но мы до него не дойдем, – мальчишка дернул меня за рукав. – Поспешим. Уже недалеко.
Тропа, позволив полюбоваться и ужаснуться простору, вновь нырнула в надежные и безопасные тиски леса.
Атэр оказался прав. Уже через полчаса мы увидели ветшающую хижину с затянутыми мхом стенами, провалившимся крыльцом и дырявой крышей. Тут и там, наполовину спрятанные прошлогодней листвой, выступали из земли почерневшие доски и изъеденный ржой металл. Обруч, о который я споткнулась, вероятно, отвалился от бочки, а лежащая чуть поодаль штука напоминала тяпку. Два черных холмика были собачьей конурой и птичником. А те покосившиеся столбы – остатками плетня.
Странное и тревожное ощущение – идти по обломкам чужого быта, понимать, что когда-то здесь жил человек. О чем-то мечтал, о ком-то заботился (хотя бы о псе, чья цепь изогнулась на земле дохлой змеей). Через пару десятков лет природа скроет все следы, и уже никто не узнает о том, что тут вообще когда-то обитал какой-то бортник… не вспомнит о безымянной целительнице, сожженной людьми из-за чужих интриг.
Углубиться в мрачные думы о бренности бытия, мне не удалось, потому как мальчишка оказался прав дважды: пошел дождь. Поначалу в воздухе повисла непонятно откуда взявшаяся мелкая морось – должно быть, надуло от горного озера. Потом по папоротнику и листве застучали крупные редкие капли. К тому времени, как мы переступили порог, серебристая вуаль облаков окончательно превратилась в серую шерсть туч, щедро орошавших землю и отбивавшихся всякое желание продолжать путешествие.
Внутри, вопреки опасениям, оказалось сухо, хоть и грязно.
– Эй! Хватит мокнуть, простудишься! – позвала я топчущегося на пороге птенца.
– Если занепогодило, то надолго, – засопел тот, недовольно косясь на раскисшее небо. – Я домой вернусь.
– Доберешься? Не лучше ли переночевать здесь.
– Мать волнуется. Мы и так уже изрядно задержались, – Атэр криво улыбнулся. – Наверно, пора прощаться, жрица? Бывайте. Удачного вам пути. Может, еще свидимся.
– И тебе спасибо. За все.
Атэр ушел, ни разу не обернувшись. Я, встав у порога, смотрела ему вслед, пока тропа не вильнула, скрыв долговязую нахохленную фигуру. Ученик малефика… Кто знает, как далеко бы завели мальчишку любопытство и желание вылечить мать, если бы Рик не прирезал его наставника. Может быть, однажды, в будущем, где Орден Матери-Спасительницы победил бы и объявил охоту на уцелевших жриц, мальчишка стал бы палачом, бросающим в огонь моих сестер-целительниц.
Говорят, люди не меняются.
Меченый, оплакивающий без слез мертвую Диньку, – вряд ли он походил на легендарного Демона льда, превращающего города в руины. Встреченный мной сегодня безымянный западный завоеватель. Галактия с ее ненавистью к драконам. Да и я сама тоже.
Люди не меняются? Чушь! Люди меняются от встреч с другими людьми.
***
Затопленный дождем мир расплывается перед глазами. Исцарапанную щеку жжет горькая соль. Касаюсь пылающей скулы, ощущая, как намокают подушечки пальцев. Не сразу понимаю, что ливень существует лишь в моем воображении. Я плачу.
Битва за древний храм в самом разгаре. Где-то рядом и бесконечно далеко сошлись в схватке когти из моей свиты и западные завоеватели. Пластают воздух клинки и копья, взрываются боевые заклинания – безучастно стоять на коленях посреди царящего во дворе древнего храма хаоса может только самоубийца.
Я уже не вижу смысла бояться. Не могу отвести взгляд от одного единственного мертвенно-белого лица. Не слышу ни уговоров покинуть опасное место, ни криков боли и ярости, ни лязга металла, ни свиста убийственной магии. Оглохла. На свете не осталось иных звуков, кроме редкого биения сердца. Затухающего под липкими ладонями пульса жизни. Когда он окончательно исчезнет, наступит время последней молитвы.
«По праву крови…»
Мои слова несутся в небо, в мир снов, за границы существующей реальности, чтобы достигнуть тех, в чьей власти совершить желаемое мной больше всего на свете чудо.
«Именем Хроноса, перебирающего песчинки времени…»
Древняя магия оживает, сплетается в золотую сеть, которой, словно юркую рыбку, я ловлю улетающую в Последний Предел душу. Ловлю, чтобы вернуть на законное место, так спешно ей покинутое.
«Именем Рока, чертящего наши судьбы среди звезд…»
Чувство опасности как толчок, резкий окрик. Я поднимаю взгляд, уже зная, что увижу ее. Держась в тени, на балюстраде под облупившимся куполом стоит крошечная лучница – то ли ребенок, то карлица. Хотя вряд ли шестилетний девочка справится с боевым луком.
Рядом, положив ладонь на плечо неизвестной, замерла Юнаэтра. Бледная и укутанная во все черное, леди Иньлэрт напоминает вдову, на днях получившую весть о гибели дорого супруга. Не знаю, чья смерть смогла тронуть лед не ведающего жалости сердца, вычернить тени под глазами.
И никогда не узнаю, потому что Вестница кивает, и карликовая лучница, подчиняясь приказу, спускает тетиву. Ее цель я.
«Именем Шанса…»
Воздух – густая смола, сквозь которую медленно, по пяди в вечность, летит стрела. Уклониться от нее легко и одновременно невозможно: я не могу пошевелиться, только смотреть на неуклонно приближающуюся смерть. Серое оперение, ореховое древко, покрытый полустертыми рунами наконечник из темного металла. Неужели это?..
«Хаос, вечный, нетленный!»
Резкая, прошивающая все тело боль заливает мир красным…
Давно мне не снилась моя собственная гибель.
«Пробитую» грудь еще пекло, и я непроизвольно потерла место удара. Прямо против сердца – выжить шанса не будет. Карлица-лучница, моя убийца… Если бы получилось выяснить хоть какие-то подробности о той, которая неизменно, каждый раз обрывала мою жизнь, возможно, я наконец-то сумела бы понять, что задумала леди Иньлэрт. Но ни в Южном Храме, ни в северной столице мне не встретилось ни одной подсказки.
Зябко поежилась: от холода и недобрых предчувствий. Появление Вестницы во сне обычно сулило неприятности в реальности.
От щелей в рассохшихся рамах дуло. Очаг я разжигать не рисковала. Мало ли, чье внимание привлекут светящиеся окна заброшенного дома? От колдовства пришлось отказаться по той же причине. Но, возможно, самозваные «наследники» растащили не все добро бортника, и мне удастся отыскать пару одеял в сундуке, что я заметила у входа, пока чернильная мгла не поглотила все предметы.
Комнату я пересекла на ощупь. Кофр и вовсе обнаружила случайно, ценой синяка на колене. Тяжелая крышка поддалась со скрипом, выпустив на волю жирную моль и вознаградив мои усилия куском пыльной, расползающейся под руками ветоши. Что ж, лучше, чем ничего.
Брезгливо держа добычу, вернулась к наблюдательному пункту у окна. Из-за затянувших небо туч ночь наступила раньше положенного, и я не различала даже ближайшие деревья, но упорно продолжала таращиться в стальную хмарь.
Минуты тянулись медленно, точно уроки леди Ольгары.
Капли дождя, убаюкивая, шелестели по тесу. Ложилась бы ты спать, Ланка. Кто знает, когда в следующий раз удастся заночевать под крышей. Чем глупо страдать в ожидании друзей, потратила бы время с толком и нормально отдохнула. От десятиминутного кошмара лишь шея затекла и настроение испортилось.
Мысли, тревожные звоночки, гнали сон прочь. Как там Атэр? До деревни путь неблизкий. Темень снаружи – глаз выколи, склоны крутые, а тропу развезло. Почему я не уговорила мальчишку остаться?! Волнуйся теперь, дошел – не дошел. А Крис и Галактия? Сумеют ли они отыскать по такой мокряди путь сюда? Может, выйти им навстречу?
Не глупи, Ланка! Сидеть на месте невыносимо, но так мы точно разминемся и будем всю ночь бродить по лесу, выкликивая друг друга. Не говоря уже о чьей-то топографической тупости и огромном шансе заблудиться в трех соснах и паре десятков шагов от жилища.
Я почти уступила доводам разума, когда за окном мелькнула тень.
– Крис, это ты?
Что-то мне подсказывало, снаружи рыжика не было.
Я сформировала плетение. Тщательно выбирая, куда поставить ногу – не хватало еще выдать себя скрипом половиц – прокралась к выходу. Задержала дыхание, прислушиваясь к шелесту дождя по траве.
Дверь начала отворяться прежде, чем я дотронулась до ручки.
– Госпожа Лаанара, не бейте! Это я!
Мокрый как мышь, перепачкавшийся в грязи мальчишка ввалился в комнату, упал на четвереньки.
– Атэр, что случилось? Почему ты вернулся?
– Простите… мать, она… наверно, услышала про казнь… и…
Парень, задыхаясь, глотал слова: видать, сильно спешил.
– Они идут сюда. Драконы… Целый отряд… я сам видел ниже по склону. Минут через десять… или раньше… будут здесь.
Первым инстинктивным паническим желанием было бежать.
Я медленно вдохнула, выдохнула, возвращая самообладание, тратя одну из оставшихся в моем распоряжении минут на оценку ситуации. Что мне делать?
Уйти в горы? Скорее, сверну себе шею, скача впотьмах по крутым уступам. Да и бессмысленно. Даже если среди загонщиков не найдется ни одного сенсорика, настолько свежий след возьмет любой дракон.
Сражаться? Против алых! Не смешите мои подкрылки! Боец из южной эссы по-прежнему никакой. Разве что в глаз могу локтем зарядить и то при большой удаче.
Похоже, самое здравое решение – сдаться в надежде, что Юнаэтра в очередной раз не передумала и до встречи в Гайе я ей нужна живой. Но этот выбор мне категорически не нравился.
Атэр будто прочел мои мысли.
– Подвесной мост…
Мальчишка упоминал его днем, но я сразу выбросила из головы. Пожалуй, это шанс. Успею перебраться на противоположный берег и обрезать канаты, окажусь в безопасности. Или, как минимум, выиграю пару часов. Потому что даже воины-драконы не сумеют мгновенно преодолеть широкое ущелье.
– Спасибо. Теперь уходи.
– Больно я им нужен! – махнул рукой мальчишка. – Отбрешусь, что вы меня соблазнить намеревались, потому и в горы увели, а о ваших жреческих делишках я ни сном, ни духом. Вы это… – Атэр смутился, – на мать сильно не обижайтесь, ладно?
– Не буду, – пообещала я, мстительно (вот и рассчитались за разбитый о мою макушку арбалет) оглушая парня сонным заклинанием. Нужен или нет – еще вопрос. А так хоть версия про заложника станет правдоподобнее.
Секунду задержалась на пороге, прощаясь и прося прощение, затем решительно шагнула в дождливую тьму.
За следующие полчаса я раз двадцать нарушила данное мальчишке обещание не сердиться. Умом я понимала, Нино просто защищала сына как могла. Но льющаяся за шиворот вода и ноющие мышцы намекали, что ночью полагается отдыхать в теплой и сухой постели, а не бегать по горам.
Споткнувшись о невидимый корень, я полетела носом в грязь. Приподнялась на локтях, глубоко втянула воздух, восстанавливая дыхание.
Прислушалась. Эхо, затаившись, молчало. Шум ветвей над головой напоминал стук костей. Шелест дождя по траве глушил шаги.
Далеко ли враг?
В этой мгле разве хоть что-то увидишь?! Черный ковер мха и прошлогодней листвы под ногами. Темно-темно-серое нависшее над головой небо. Угольные едва различимые стволы деревьев, между которыми, раскинув сети из грязно-желтого тумана, затаился мрак.
Я даже не была уверена, правильно ли иду к мосту или брожу кругами в десятке шагов от опушки.
Попробовать иначе?
Закрыла глаза, вслушиваясь в себя. Ничего интересного, как обычно, не услышала, ну и хорошо – отвлекаться не что. Сосредоточься, Ланка, почувствуй лес!
Поначалу меня обволакивала та же непроглядная тьма. Потом сквозь нее проступили кусты и деревья, зеленоватые, похожие на болотные гнилушки, штрихи и кляксы. Оранжевая россыпь огоньков – жуки-древоточцы, обосновавшиеся в трухлявом пне. Более крупное пятно – расправляющий крылья филин; мерцающее кольцо – спящая в дупле белка.
Мир, «подсвеченный» магией, казался зыбким и карикатурным, напоминая накаляканный ребенком рисунок. Справа деревья редели. Понадеюсь, что там ущелье и искомый мост, а не случайная просека.
Я открыла глаза, снова ощущая себя слепым котенком – человеческое зрение не различало ничего дальше пары саженей. Концентрироваться на ходу мне по-прежнему не хватало внутренней дисциплины, и магическая картинка вскоре истаяла, растворилась без следа.
Мда, учиться все-таки нужно было лучше.
Ладно, направление определили. Дальше разберемся.
Ощущение чужого взгляда ударило между лопаток, связав с охотником, как гарпун соединяет кита с китобоем. Меня увидели! То ли преследователи почувствовали мое присутствие, когда я раскрылась, читая лес. То ли вражеский сенсорик давно взял след, а я, ища верное направление, случайно заметила его.
Хаос! Какая разница!
В небо взлетел пульсар, окрашивая мир в оттенки изумрудно-черного. На залитых светом проплешинах, казалось, можно различить каждую травинку, каждый колышущийся лист папоротника. Угольные тени иссекли землю, рисуя ямы и канавы там, где их секунду назад не было. Похожими тенями, но вертикальными обернулись кусты и деревья – сонм чудовищ, тянущих скрюченные пальцы к зазевавшемуся путнику. Я напомнила себе, что «чудовища» идут сзади, и, если не хочу встретиться с ними, следует бежать со всех ног.
Бежать получалось плохо. Пульсар затух, и тьма перед глазами, расцвеченная искрами, стала абсолютной. Несколько минут я брела на ощупь. Споткнулась об очередной корень, ободрав предплечье, зацепила ствол, едва не растянула лодыжку, провалившись в нору, и запуталась в зарослях кустарника, подарив ему на память лоскут юбки.
Лес кончился. Оборвался широкой каменистой полосой. Вдалеке на фоне клубящихся туч вставали остроконечные пики елей.
Гремела, перекатываясь через пороги, невидимая река. Гроза напитала ее водой и мощью, и, казалось, это разбуженный тигр бурчит и порыкивает во тьме.
Справа, саженях в пятидесяти, темнели столбы. Мост?
В дождливое небо взлетел новый пульсар, заливая берег зеленым сиянием, на несколько мгновений превращая ненастную ночь в день.
Беги! Давай, Ланка, шустрее перебирай ногами!
Из леса наперерез выскочил дракон. Еще один приближался слева. И неизвестно, сколько алых было за спиной. Я не оглядывалась, чтобы не пугаться понапрасну: подвывающая от ужаса эсса – то еще деморализующее зрелище.
Погоня оборвалась вместе с плато. Резко и внезапно. Кусок влажной земли вывернулся из-под сапога, исчезая в тумане на дне ущелья. Я отшатнулась от края, едва не плюхнувшись на попу.
Враги окружали со всех сторон, почтительно выдерживая дистанцию в несколько шагов. Внизу грохотал невидимый поток. Дальше путь был открыт лишь тем, кто имеет крылья, но я не собиралась снова превращаться в дракона. Не сейчас.
– Эсса, сдавайтесь! Отступать вам некуда.
Я повернулась, прищурилась, тщась в темноте разглядеть лицо командира отряда.
– Сожжете меня как ту бедную женщину на городской площади? Надеюсь, вы не станете распинаться про ее вину. Все равно не поверю.
Дракон усмехнулся.
– Право, леди Ланкарра, вы обиделись на тот спектакль?
– Подобные представления не в моем вкусе. Не собираюсь принимать в них участие ни как зритель, ни как… актер, если Матерь-Спасительница внезапно решит, что я не представляю для нее ценность.
Враг передернул плечами, то ли не горя желанием сражаться с эссой, то ли вода угодила за шиворот.
– Проявите благоразумие. Одной вам не победить.
Да и вдвоем тоже. Поэтому, если Крис вдруг наблюдает за происходящим из окрестных кустов, пускай там и останется и не лезет на рожон. Великая Мать Narai, если ты меня слышишь, вложи в дурную рыжую голову хоть каплю осторожности.
Драконы приблизились еще на шаг: черные ртутные тени перетекли из одного положения в другое.
– Не подходите!
Заниматься огненной магией под проливным дождем – дурная затея. Пламя сорвалось с пальцев, расходясь конусом, зашипело и погасло, долетев до завоевателей безобидным облаком пара.
– Взять!
Алые не бросились на меня, как изголодавшиеся кошки на сметану, просто внезапно оказались рядом, точно растворились на старом месте и возникли на новом – я едва успела заметить перемещение и среагировать, оттолкнув магическим щитом ближайшего мужчину. Инстинктивно отшатнулась сама, почти угодив в лапы второго дракона. Каким-то чудом проскользнула под взлохматившей волосы ладонью, метнулась к мосту.
Врезалась в невидимую стену чужого щита, швырнувшего меня обратно, и снова очутилась в полукольце.
Противоположный берег дразнил недоступной близостью, как кусок сала на нитке – кошку (Алис, прости глупого ребенка за эту игру), но сбежать мне не позволят.
Огонь, вода, сон – мои хаотичные атаки драконы либо гасили встречными заклинаниями, либо пропускали мимо. Сами враги оружие не доставали и боевые плетения не использовали, иначе, уверена, их первый же удар стал бы для меня и последним. Обрывать «спектакль» ловчие не спешили, то ли развлекаясь, то ли дожидаясь, пока выдохнусь. Каким окажется итог, знали и они, и я.
Зачем сражаться, если не победишь? Ни оружия, ни навыков. Нет даже уверенности в необходимости продолжать бой.
«…проще лапки кверху поднять, чем разгребать ту грязь, что жизнь подсовывает…»
Поверим охотнице? Кажется, Ланка, с меченым ты тоже не видела смысла в тренировочном поединке, но быстро вошла во вкус. Ау! Проклятая память крови, помоги, а! Где ты, когда так нужна!
Нога поехала на склизкой земле, и я едва не потеряла равновесие. В запястье тут же вцепились, дернули, выворачивая руку за спину. Подчиняясь захвату, невольно согнулась, зашипев от боли. Небось, гад плечо вывихнул! Подсечка оставила синяки на голенях, швырнула лицом в землю.
Нос забивал запах мокрой травы, перегноя и отчаяния. Глаза застилали дождь, грязь и слезы.
Все? Врете – не возьмете!
Я вслепую ударила плетением. Как ни странно, попала, потому что тяжесть со спины исчезла. Вывернувшись, перекатилась в сторону, на карачки. Прыгнула назад, разрывая дистанцию и… земли под ногами не оказалось.
Хаос!
Невольно взмахнула руками, тщась жалкими человеческими конечностями заменить могучие драконьи крылья. Или хотя бы вцепиться в ускользающий край.
Спустя мгновение я летела. Стремительно летела вниз.
[1] За основу взята легенда о Фидиппиде.
