Текст книги "Право на жизнь (СИ)"
Автор книги: Алена Сказкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
Ночь, прохладный воздух и прогулка успокаивали. Сердце прекратило попытки вырваться из грудной клетки, ноги – подгибаться. Я хотела забрать руку, но Исхард не позволил.
– Помнишь, однажды накануне Нового года мы гуляли по Франкене? Тебе было лет тринадцать.
– Четырнадцать, – бездумно поправила я.
– Да, как Павайке сейчас, – согласился эсса.
Для девочки, знавшей одни драконьи земли – Южный Храм, Благословенный Дол и Алерот – рядовая, в сущности, поездка представлялась самым настоящим приключением. Наполненный смехом и радостью город, отсутствие толпы вечно чего-то требующих нянек и наставниц, прекрасный принц рядом. Забавно, мое самое первое свидание ничуть не напоминало таковое. Мы веселились с утра до ночи, увлекаемые праздничным карнавалом, ели сахарные леденцы и запеченные в карамели яблоки, катались на санях и просто наслаждались жизнью, обретенной на неделю свободой – я от скучных уроков, Исхард от обязанностей эссы.
Уже тогда мне было известно, что однажды нас свяжут брачные клятвы, я войду в дом Иньлэрт законной женой и матерью детей Исхарда, но все равно не воспринимала сопровождающего меня молодого мужчину как будущего супруга, скорее, как любимого старшего брата. И тогда… и сейчас.
Но в четырнадцать лет я, по крайней мере, искренне радовалась жизни, потому что не стремилась притворяться той, кем не являюсь.
– Та неделя походила на сказку, – неожиданно признала я.
– Да, – согласился Исхард. – Ты старалась вести себя как леди, но, по сути, была самым настоящим ребенком – очаровательно наивным, встречающим мир с восхищением… доверчивым.
Дома расступились. Мы вышли на главную площадь с черным затаившимся дворцом Альтэссы на противоположном конце. Тучи разошлись, открыв ночное небо с рассыпанным по нему битым хрусталем звезд. Желтая, как сливочный сыр, луна стыдливо пряталась за тонкой вуалью облака. Споря с ней, дрожало редкое пламя, заключенное в металлические клетки фонарей.
Холодало.
За воротами родового особняка Исхард неожиданно остановился, развернул меня лицом к себе.
– Просто хочу, чтобы ты знала: я всегда выслушаю, если тебя что-то тревожит. Ты по-прежнему можешь доверять мне. Попросить о помощи. Не нужно справляться самой, Солнце.
Желтый круг света плясал на тонком слое снега, покрывавшем камни мостовой, заключал нас в иллюзорную клетку. Руки мужчины легли на плечи, притянули ближе. Губы осторожно коснулись губ.
Ланка, почему бы тебе просто не позволить Исхарду этот поцелуй? Подарить одному из близких друзей несколько минут удовольствия в благодарность за неизменную заботу, за постоянные волнения. Ты ведь искренне желаешь северному лорду счастья?
Не могу. Я хотела бы составить счастье Исхарда, но не могу.
Хорошо это или плохо, что нельзя любить по приказу? Если бы человек умел управлять чувствами, не случилось бы сотен трагедий и тысяч разбитых сердец. Но и бессмертных подвигов, величайших произведений искусства, той же легенды об Илоне – их мир тоже лишился бы. Люди не ведали бы ни радости от предвкушения близкой встречи, ни тепла объятий, дарующих ощущение безопасности и покоя, ни окрыляющей эйфории, когда тот, кто очень дорог, соглашается разделить твой путь и твое небо. Самой жизни в том виде, в котором мы ее знаем сейчас, не станет, если любовь утратит свою иной раз непомерно высокую цену.
Не получив ответа, северный лорд отступил. Вздохнул.
– Понимаю. Тебе требуется время, чтобы забыть Риккарда, да? Я готов ждать, пока ты снова научишься доверять, Солнце. Поймешь, что не все вокруг предатели и лжецы, как он.
Единственная лгунья здесь я.
– Рик не предавал меня, – прошептала, а хотелось закричать.
Почему все, и даже Исхард, так легко поверили в мой обман! Просто им было удобно найти козла отпущения, на которого можно свалить собственные оплошности?
– Что ты сказала? – не расслышал эсса.
Я стиснула дрожащие губы, сдерживая стремящуюся сорваться с них правду, покачала головой: «ничего». Есть известное старое выражение – loaret' n’enar[2]. Помни о смерти. В моем случае, нужно помнить, скорее, о будущем. Не наделать роковых ошибок.
Мой долг сейчас – находиться рядом с северным эссой, и ради него самого в том числе. Но, Хаос, я не думала, что притворяться невестой друга окажется так сложно. Благо тот искренне переживает об одной непутевой девице и, уважая мои «душевные терзания», пока не спешит пользоваться правами, что подарила ему помолвка. Вопрос, сколько еще я смогу прятаться за надуманными оправданиями, прежде чем обстоятельства потребуют сблизиться с Исхардом.
Loaret' n’enar, e’ssa.
Я помню, и сделаю все, чтобы защитить тех, кто мне дорог, заплачу любую назначенную судьбой цену, только… Ой!
Что-то с силой стукнуло по затылку – внезапно и весьма болезненно, хорошо, шапка и капюшон плаща смягчили удар. Откуда-то сверху раздался победный вопль. Исхард среагировал быстрее меня, затолкнув к себе за спину и прикрывая от новой атаки.
Очередной снежок эсса успел перехватить и отправить в сторону возвышающийся над двором ледяной крепости. Один из обстрелявших нас близнецов, получив снаряд в грудь, рухнул за стену. Энтузиазма мальчишек это не убавило, наоборот, раззадорило: на нас обрушился целый град.
Исхард активировал простейший магический щит.
– Это нечестно, братец-зануда!
– Нечестно нападать на девушку со спины.
– Мы просто хотели растормошить старшую сестренку. От твоей болтовни, братец, можно с тоски подохнуть.
Растормошить? Думая о будущем, не следует забывать о настоящем. Затылок ныл, но физическую боль гораздо проще вытерпеть, чем ту, что гложет душу. Поддавшись неожиданному порыву, я скатала снежок и под удивленным взглядом Исхарда и одобрительный вой близнецов полезла штурмовать отвесный сугроб.
Пожалуй, небольшая встряска и несколько чувствительных синяков мне сейчас жизненно необходимы, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей. По крайней мере, появится хоть один законный повод жалеть себя.
***
– Древние! Да что же это такое?! – всплеснула руками Аара, встретив нас у порога. – Девочка совсем замерзла, лицо белее снега! Милый мой, разве так можно обращаться с невестой?! Кина! Иди скорее сюда! – выкликнула она служанку. – Вскипяти нам воды!
Тетушка подняла бурную деятельность, невзирая на возражения и уверения, что все и так в порядке. «Провинившегося» Исхарда отослали прочь. Забавная сцена получилась: полненькая женщина сердито выговаривает сыну, который выше ее на целую голову, а тот сносит упреки с выражением безграничной покорности на лице.
Потом Аара принялась за меня, и смеяться расхотелось. Пришлось раздеться чуть ли не до исподнего, чтобы тут же закутаться в несколько слоев шерстяных шалей и обложиться кучей грелок. Еле-еле удалось отвертеться от ванны для ног с горчицей.
Спустя полчаса я сидела в глубоком кресле одной из малых гостиных, слегка очумев от суеты и жары. Запыхавшаяся Аара обмахивалась веером напротив. Кина аккуратно разливала из кофейника по крошечным фарфоровым чашечкам дымящийся шоколадный напиток. По комнате плыл одуряющий аромат карамели и корицы. Было неожиданно встретить на севере дорогую восточную сладость, а с другой стороны, чему удивляться? Род Иньлэрт – один из старейших родов снежного клана. Его леди могут себе позволить и не такую роскошь.
Кина, закончив с сервировкой, поклонилась и вышла.
– Пей, Ланочка, – Аара подпихнула мне чашку. – Согревайся. Надеюсь, ты не возражаешь покудахтать со старой наседкой?
Язык обожгло. Я отставила шоколад, едва пригубив.
– Горячо? Ты молочка больше плесни, – заботливо засуетилась будущая свекровь. – Молоко, оно для женского здоровья полезное: детишки крепкие народятся. Исечке достойный наследник нужен, а тебе – наследница.
Я поперхнулась, смутилась. Несколько дней – слишком мало, чтобы привыкнуть к напористой беззастенчивости матушки Исхарда. Вряд ли та своими советами намеревалась меня поставить в неловкое положение, но откровенничать на личные темы с драконом, которого едва знаю, было дико и неудобно. Пока я придумывала, как вежливо увести разговор в сторону, дверь в комнату отворилась.
– Ну что еще? – недовольно поинтересовалась Аара.
Кина склонила голову, извиняясь за беспокойство.
– Прошу прощения, госпожа. Гость, которого вы ждали, прибыл.
– Ах, как не вовремя, – с сожалением всплеснула хозяйка руками, неохотно вылезая из кресла. – Совершенно не ко времени! – улыбнулась мне. – Ты согревайся, солнышко. Я постараюсь быстро вернуться.
Женщина торопливо просеменила из комнаты. Служанка замешкалась, растерявшись, следовать ли ей за госпожой или развлекать южную эссу.
– Кина… останься, – попросила я горничную, боясь одиночества.
Сиюминутные хлопоты и пустая болтовня – хоть и слабая, но все же защита от тоскливых дум. Насыщенный получился вечер. Спектакль, насмешки Дамнат, пророческий сон, в котором снова убили Рика, стыд от того, что лгу Исхарду – полностью избавиться от вызванных этими событиями чувств и мыслей не получится, но зато возможно отсрочить момент, когда я окажусь с ними наедине, а к тому времени, глядишь, эмоции слегка и утихнут, потеряют ранящую душу остроту.
Девушка уселась напротив, чинно сложив руки на коленях. Молчание затягивалось, превращаясь в неудобное.
– Угощайся, – кивнула я на кофейник.
Служанка неуверенно покосилась на стол, сглотнула слюну, испуганно помотала головой.
– Что вы, леди? Разве можно?
– Угощайся, – повторила. – Считай это приказом эссы, – и чтобы сгладить впечатление, добавила. – Одна я столько не выпью, а леди Аара, возможно, задержится надолго. Все остынет и будет невкусным.
Кина секунду колебалась, неуверенно взяла чашку и быстро, словно испугавшись, что я передумаю, осушила. Смущенно улыбнулась измазанными губами.
– Простите, эсса. Уж больно я шоколад люблю, прямо сил никаких нет удержаться.
Служанка неуверенно взяла кофейник, я кивнула, и она уже смелее налила себе новую порцию. Вздохнула:
– В Иньтэоне шоколад редкость, разве что по большим торжествам, если у госпожи хорошее настроение, достается немного. Ой, я вовсе не то имела в виду. Леди у нас замечательные, и я горжусь тем, что мне позволили служить в этом доме.
Боясь спугнуть внезапный порыв откровенности, я поспешила уйти от опасной темы. Вряд ли стоит опять пытаться выведать фамильные тайны – скорей всего, Кина просто замкнется, точно тем утром. Лучше спросить что-нибудь нейтральное.
– Расскажешь о себе? Как ты очутилась здесь?
– Боюсь, нечего рассказывать-то, – отмахнулась собеседница, наливая третью чашку. – Моя семья издавна служит роду Иньлэрт. Бабка и мамка кухарят, тетушка Свен ходит за детьми, дядька Ротти за псами ухаживает, ну и если что починить надо, его зовут. Так что у меня и выбора особенного не возникло, чем заниматься. Правда, – Кина смутилась, но продолжила, – в детстве я алой хотела стать. Упросила даже брата клинком научить владеть, на испытания собиралась…
– Что же не стала?
– Проверяете? – прищурилась девушка. – Каждый сверчок свой шесток знает, каждому место в жизни определено по силам его и уму. Ну не блажь ли, дочке кухарки мечом размахивать?
– Не жалеешь?
Служанка вздохнула, неохотно призналась.
– Жалею временами, когда брат домой возвращается, хвастает, в каких краях побывал. Но ведь каждое дело по-своему почетно, пока другим пользу приносит. А в погоне за иллюзиями можно совсем верный путь забыть, эссой захотеть стать или самим Альтэссой… юная госпожа вон заплутала в мечтах, и молодой командор тоже – разве из этого что-то хорошее вышло?
Служанка испуганно осеклась.
– Простите, леди.
– Юная госпожа? Ты имеешь в виду Юнаэтру?
Кина потупилась, притворяясь, что полностью занята поеданием слоеного печенья. Воспользуешься запрещенным приемом, Ланка?
– Послушай, как эсса и твоя нынешняя госпожа, я имею право рассчитывать на доверие со стороны ближайших слуг, разве нет?
Девушка стиснула пальцы, на стол посыпались крошки. Преданность роду Иньлэрт боролась в ней с приказом Исхарда и традицией подчиняться Повелителям Небес, пусть и из другого клана. Наверно, сейчас она мысленно проклинала себя за болтливость, а меня – за чрезмерное любопытство.
– Юная госпожа… честно признаться, она всегда пугала, – наконец решилась на откровенность Кина, понизив голос до шепота. – Мы же с ней ровесницы почти, меня ей в дружки и определили. Но она даже тогда странная была, и дело не в слепоте. Не дитя, а живое воплощение Хаоса!
Служанка вздохнула, неожиданно добавила:
– Бедная леди Иньлэрт. И за что на нее Небеса гневаются?! Сколько горя женского хлебнула! Рикон, первенец, погиб; юная госпожа… о ней и говорить нечего, а которые после были, мертвыми родились до срока. Одна Павайка – отрада…
– Кина?! Что это ты делаешь?! – ахнули у двери.
Мы увлеклись беседой и не заметили, как вернулась Аара.
– Простите, госпожа, – служанка испуганно вскочила, согнулась в поклоне. – Я… я сама не понимаю, как так получилось.
Рассерженная Аара выглядела забавно, точно пушистый домашний котенок вздыбил шерсть, притворяясь тигром. Но Кина испугалась по-настоящему, будто и впрямь серьезно провинилась. Хаос, Ланка, опять в чужом доме свои порядки устанавливаешь? Не хватало только, чтобы из-за тебя у горничной возникли проблемы.
– Это я виновата, пригласила Кину. Мне стало скучно и захотелось с кем-то поговорить.
Тетушка улыбнулась, враз теряя напускную грозность, махнула служанке, веля прибрать со стола.
– И правда, дорогая, к чему условности? А давай сейчас без всяких условностей пойдем на кухню: повар по моей просьбе припрятал с ужина половину вишневого пирога…
Я попыталась вылезти из кресла и осознала, что мне не хочется никуда идти. Усталость от затянувшегося дня подкралась незаметно, как вор, и тяжестью навалилась на плечи. Горячий шоколад – одна кружка, выпитая за компанию – теплом растекся от желудка по разомлевшему телу. Мне с трудом удалось подавить зевок.
Да и тема беседы не внушала энтузиазма. Судя по началу оборвавшегося разговора, Аара собиралась завести речь о нашей с Исхардом семейной жизни и… внуках. Естественный интерес для женщины, желающей счастья своему сыну. Очередная утомительная ложь для меня. Ложь? А почему бы мне, собственно, не сказать правду?
– Леди Ланкарра, вас хочет видеть Альтэсса.
Лоретта еще никогда не появлялась настолько вовремя. Аара цокнула, досадуя на обстоятельства, но тут же снова расплылась в доброжелательной улыбке, развела руками.
– Что поделаешь, милая, похоже, сегодня не наш день. Но, уверена, нам еще удастся поболтать по душам.
– Обязательно.
Боюсь, тон меня выдал с головой. Дипломатия никогда не была моей сильной стороной. Если я не хочу строить баррикады фальши, подбирать слова, чтобы вежливо изменить тему, или, хуже того, грубить в ответ на хоть и излишне навязчивую, но заботу, окончательно портя отношения с родственниками жениха и расстраивая Исхарда, лучше в ближайшие дни не оставаться с Аарой наедине.
Пожелав тетушке спокойной ночи, я поспешила за когтем. Облегчение, что удалось благополучно выпутаться из щекотливой ситуации, быстро сменилось беспокойством.
Зачем я понадобилась Харатэль? Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, если сестра решила вызвать меня вне оговоренных сроков. Юнаэтра нанесла непредвиденный мной удар? Повелительнице откуда-то стало известно о пророчестве Мараны? Или это связано… с Риком? Сапфир в материнском кольце оставался темным и холодным.
В комнату я ворвалась бегом, устремилась к туалетному столику. Замерла, не понимая, что происходит. Зеркало вело себя так, как и положено приличному зеркалу, то есть отражало мое растерянное лицо.
– Альтэсса… – я обернулась за разъяснениями к Лоретте.
– Вас не звала. Я соврала, – лунный страж озвучила сей факт без малейшей тени смущения. – Просто мне подумалось, что вам лучше избежать разговора с леди Аарой.
И как прикажете реагировать на подобное самоуправство? Возмутительно, конечно, что Лоретта все решила за меня, но я ведь и сама искала оправдание для вежливого отказа от приватной беседы с матушкой Исхарда, а помощь когтя пришлась весьма кстати.
– Хорошо… Спасибо, – в конце концов, неловко поблагодарила.
– Эсса, позволите задать вопрос? – Лоретта не спешила уходить, и по ее тону чувствовалось, что страж хочет узнать нечто важное.
Я неуверенно кивнула.
– Вы до сих пор злитесь на меня? За убийство мастера Лорогар?
Воспоминания о предательстве учителя боевых искусств и его смерти по-прежнему причиняли мучения, но я больше не винила Лоретту. Напротив, при мысли о тех гадостях, что успела ей наговорить, мне снова стало стыдно.
– Тогда почему вы нам не доверяете?
– Не доверяю?
Я прекратила понимать, куда она клонит.
– Некоторые стрелы ранят не тело, но душу. Защищать вас от них тоже долг когтя. Я не вмешивалась, пока с вами были мэтр Кристофер. И Демон льда. Но сейчас их нет рядом.
Я прикусила губу, признавая ее правоту. Я никогда не относилась к когтям одинаково. Крис и Рик… они были особенными, а Лоретте и Мерику я неосознанно отказала в этом праве. Мой нынешний ближний круг до сих пор оставался для меня не более чем положенной к титулу свитой, навязанными сестрой телохранителями, которых при случае легко заменить любыми другими лунными стражами.
– Эсса, просто помните, вы не одна.
Лоретта вышла, прикрыв за собой дверь.
[1] Полностью «Баллада о принце Туране и драконьей деве Илоне» приведена в «Хрониках Раскола».
[2] Автор похулиганил и перевел известное латинское выражение «memento mori» на драконий язык.
Глава пятая
Мир снов сегодня пах вереском и полынью.
Я раскинулась звездочкой на огромном нагретом солнцем валуне, серым рифом возвышающимся посреди бескрайнего моря дикотравья. До рези всматривалась в далекое серо-голубое, выжженное зноем небо, готовая в любую секунду, при малейшем намеке, вскочить, обернуться драконом, расправить крылья и взлететь.
Небо оставалось первозданно пустым.
Единственный, кого я жду, не придет.
Я перевернулась на живот, уткнувшись носом в покрывающий камень мох, зажмурилась, давая отдых слезящимся глазам. Обругала себя за бесплотные надежды, бессмысленные метания.
Лана, ты же прекрасно знаешь, это невозможно.
Даже если бы он захотел с тобой разговаривать после всего, что ты натворила, чудо не повторится. Печать надежно отрезала Демона льда и от магии, и от ее источника – мира снов. То, что произошло в Северогорске, наш головокружительный первый полет – случайность. Черному дракону со сломанными крыльями никогда не вернуться сюда, не разбудить дремлющее волшебство.
Его небо – недоступная другим высота, пугающая свобода, ночь, наполненная призывным сиянием звезд – манило меня, скрытое ветхой серо-голубой завесой. Кажется, ее так легко разорвать в клочья! Обманчивое впечатление. Два мира, разделенных стеклом хрустального шара, получится соединить только, если оба одновременно шагнут навстречу друг другу.
Но Рик не услышит твой тоскливый зов. Не откликнется на него.
Почему же ты никак не можешь смириться, Лань?!
Говорят, бывает трудно выбрать путь, но отчего-то умалчивают, что следовать ему во сто крат сложнее. С начала моей жизни в Иньтэоне минуло полторы недели. Я постепенно привыкала к городу и к дому: к рано начавшейся зиме, к пробирающим до костей морозам, к скрытой под тонким льдом манер враждебности Нихамады, к докучливой, а потому утомительной опеке Аары, к услужливому молчанию Кины – та откровенность больше не повторялась… и ко всему прочему.
– Госпожа, что решите с платьем? – горничная удрученно потерла огромное пятно от сиропа, с которым не справилась стирка. – Отдать заново прачкам?
– Лучше сразу портному.
Утро вползало в комнату тусклыми сонными сумерками. Повседневные хлопоты – мирные, пустые и ни к чему не обязывающие. Иногда, погрузившись в них, мне удавалось забыть, что подлунные королевства охвачены багровой бурей войны, а мое собственное время стремительно истекает. Визиты вежливости к верховным родам северного клана, прогулки по затянутому сумерками Иньтэону и семейные ужины – фальшивая жизнь наслоилась на настоящую, перепуталась с ней так, что уже не разделить. Я понимала, мое место не здесь, но продолжала изображать беспечную светскую леди.
– Хочешь, я серьезно поговорю с мальчишками?
Исхард, по обыкновению, завтракал вместе со мной.
– Не надо, – покачала я головой. – Это была случайность.
Жених недоверчиво хмыкнул, но решил не настаивать.
Опрокинутая на подол чашка горячего чая – случайность. Погрызенные собаками сапоги – случайность. Рухнувшая рядом ваза – случайность. Разлитое на лестнице лампадное масло. Если бы не мелькавшие тут и там белобрысые макушки, легко подумать, что сам особняк решил избавиться от непрошеной гостьи. Хотя подозреваю, за шалостями близнецов стояла Павайка или даже ее мать.
– Ты не отказалась от идеи посетить Некрополь?
– Я не попрощалась с Аликом, как должно.
Не хватило времени. Сразу по возвращению в Южный храм одну излишне дерзкую эссу ждала ссылка в башню Синскай. После события и вовсе понеслись галопом: Церемония Совершеннолетия, Сейрия, двухмесячная оборона Подковка.
Не хватило смелости: я до сих пор считала себя виноватой в гибели друга. Не хватило… Людям вечно чего-то не достает для по-настоящему важных вещей!
– Съездить с тобой?
– Не хочу создавать тебе лишние хлопоты. Тебя опять вызвали во дворец? В последнее время совещания становятся длиннее.
– Мы прорабатываем новую стратегию. Это ведь ты предложила Харатэль использовать щит Квилона?
Я пожала плечами, не уточняя, что идея принадлежала Рику.
– Сараск спрашивает, не согласишься ли ты дать несколько уроков по лекарскому делу для женщин севера? Конечно, если не против…
Порой мне чудилось, что Харатэль, сбагрив меня на попечение жениха, благополучно забыла про мое существование. Источник неприятностей в безопасности, и ладно. В чем-то сестра, конечно, права: пока дело не касается гибельной магии Вестницы, от меня мало толку. Но все равно я не собиралась сидеть сложа руки.
– С радостью исполню пожелание эссы.
Некоторое время тишину нарушал лишь звон столовых приборов. Я совершенно не представляла, о чем говорить с будущим мужем! Исхарда неожиданно стало чрезмерно много в моей жизни: он сопровождал меня каждый выход в город, да и дома уделял все свободное время, желая, чтобы пребывание невесты в северной столице оказалось увлекательным и комфортным. Мы очень быстро исчерпали темы для беседы и все чаще скатывались в неловкое молчание.
Грядущая семейная жизнь неожиданно предстала бесконечной чередой дней, наполненных повторяющимися утомительными ритуалами и затянувшимися паузами. Наедине с Риком было проще: нужные слова рождались сами собой.
Когда все успело измениться?
В детстве я радовалась каждому приезду Исхарда в южный клан как празднику: спешила похвастаться перед взрослым другом выученными плетениями, поделиться новостью об окотившейся трехцветной кошке или новой шалости Криса. Глупое беспечное время ушло вместе с предательством наставника. Или даже чуть раньше… с моим.
– Сегодня постараюсь освободиться к обеду, – мужчина уже покончил с десертом и теперь наглаживал растекшуюся по его коленям Алис. Я к своей тарелке не притронулась: в последнее время аппетит пропал напрочь. – В центральном парке вечером обещают устроить бои снежками. Хочешь поболеть за мальчишек… или даже поучаствовать? – припомнил он мое сумасбродство недельной давности.
Я неуверенно улыбнулась, кивнула, из вежливости принимая приглашение. Исхард надеется, что однажды Иньтэон станет мне домом, но… Мелкие пакости его родственников, которые, неожиданно, все, за исключением Аары, ополчились против меня, холодная любезность здешней аристократии, серые пасмурные дни и рано наступающие ночи – в этом неприветливом городе мне отчаянно не хватало света и тепла.
Я невзлюбила северную столицу с первого взгляда, и, похоже, она решила ответить мне взаимностью. Я чужая и навсегда останусь чужой для клана льда. Мое место не здесь.
Но тогда где же?
«Ты знаешь», – ехидно шепнуло сердце, и я привычно проигнорировала его голос.
Некрополь северного клана находился верстах в десяти от Иньтэона и явно не пользовался популярностью среди драконов. Когда безлюдная дорога свернула в густой мрачный ельник, я ненароком заподозрила угрюмого возницу в недобрых намерениях и успела пожалеть, что опрометчиво отказалась от сопровождения когтей. Похоже, Лоретта верно упрекала меня в излишней самонадеянности: я и раньше редко просила о помощи, а в последнее время и вовсе разучилась.
К моему облегчению, проплутав полчаса между нахохлившимися елками, тянущими к упряжке пушистые лапы в снежных варежках, тракт вынырнул у края гигантской воронки – искусственно-правильной полусферы, вырезанной в земной тверди. Непроизвольно задумаешься: кому под силу сотворить такое?! Альтэссе? Или одним Древним?
Закручивающаяся спиралью дорога плавно спускалась вдоль склона к крохотному заиндевевшему саду. Собаки, обрадованные близким отдыхом и кормежкой, рванули с удвоенной силой, хорошо, по тракту, а не напрямик. Из-под полозьев летели комья снега, сани раскачивало из стороны в сторону, угрожая опрокинуть. Я судорожно вцепилась в борта, мечтая лишь о том, чтобы кошмар поскорее закончился. Оживившийся возница, наоборот, получал искреннее удовольствие, подгоняя лающе-хвостатый ураган.
Все обошлось. На дне впадины упряжка постепенно замедлила ход и встала напротив приоткрытых ворот.
– Приехали, эсса.
– Благодарю, – я выбралась из-под кипы шерстяных одеял, с удовольствием разминая затекшие ноги. Огляделась.
За кованой решеткой посреди печально склонившихся ив серела часовня-ротонда из белого мрамора. Покрывший древесные «косы» иней превратил их в подвески из хрусталя – хрупкие, эфемерные, волшебные. Скованные ледяным панцирем искусственные пруды напоминали тусклые глаза, в которых отражалась тоска земли по вечно недоступному ей небу.
Оцепенелое царство снега и холодного камня.
Шумное дыхание разгоряченных псов да неразборчивое бормотание набивающего трубку возницы – лишь эти звуки нарушали нереальное безмолвие зимнего сада. Чудилось, кроме нас на сотни верст окрест нет ни одного живого существа… если не задумываться, кто расчистил дорожку, ведущую от ворот к часовне.
Я направилась к строению, с любопытством разглядывая каменные статуи, встающие вдоль аллеи.
Голопопый младенец со смешными хвостиками, поднимаясь с четверенек, протянул руку малышке в сатиновом платьице. Та в свою очередь уцепилась за палец скованно улыбающейся, будто недоумевающей, зачем это нужно, отроковицы. Стройная девушка, уверенная в своем обаянии, небрежным взмахом головы откинула за плечи вьющуюся гриву. Молодая женщина прижала к себе завернутого в покрывала ребенка. Она же, погрузневшая, усталая, но счастливая, окружена выводком безликих детей. В очередном лице, изрезанном морщинами, почти ничего не сохранилось от прежней красавицы, но очарования в нем было не меньше: улыбка, лишенная беззаботного кокетства юности, взамен сияла безмятежностью и удовлетворением…
Я споткнулась о ступеньку часовни, опомнилась, что слишком увлеклась работой неизвестного скульптора и перестала замечать все остальное. Не удержалась, кинула на композицию прощальный взгляд: справа от дороги тема жизненного пути повторялась в мужском исполнении – от голопятого младенца до глубокого старика. По выразительности эти статуи не уступали первым: хотелось приблизиться, рассмотреть каждое лицо в деталях, восхищаясь мастерством создавшего их резца. Я встряхнулась, сбрасывая наваждение и напоминая себе о цели визита, медленно вошла под сумеречные своды ротонды.
Внутри не было ничего, кроме лестницы – воздушной спирали с ненадежными струнами перил, спускающейся из затаившейся под куполом темноты, чтобы ввинтиться в фундамент и увести во тьму подземную. Фрески на стенах едва различались в полумраке: хаотично разбросанные рунические надписи, колышущееся поле серых лилий, летящие ввысь драконы, размытые, схематичные, напоминающие не создания из плоти и крови, а сгустки высвобожденной магии.
Хранитель памяти появился незаметно. Обнаружив рядом безликую фигуру в бесцветном балахоне, я опасливо отшатнулась и тут же недовольно напомнила себе, что, несмотря на разногласия с лиаро, эссе странно шарахаться от каждого служителя древнего культа.
– Я хочу посетить могилу Аликандра тиа Грандскай.
Хранитель памяти кивнул, жестом пригласил следовать за ним. Немой или просто принес обет молчания?
Лестница закручивалась бесконечными завитками, уводя в недра земли. Тусклый день погас почти сразу, исчезнув за поворотом, и единственным источником света остались серебристые руны, выплавленные в каменных стенах колодца. Заклинания разгорались по мере нашего приближения и медленно гасли за спиной. Время от времени в глухой стене открывались арки, уводящие в серую мглу. Издалека эхо приносило отголоски заунывной песни – то ли чьей-то молитвы, то ли стонов неупокоеных душ, то ли завываний ветра в кавернах.
Хранитель молчал. Пару раз я замирала, пытаясь услышать эхо шагов, шелест дыхания – хоть один звук, позволивший бы убедиться, что меня сопровождает живой человек, а не фантом или тень, порожденные этим странным местом.
Сколько же тут ярусов?!
Мы углубились в восьмой или девятый проход. Шагов двадцать спустя наш коридор пересекся с другим: тусклое сияние рун выхватило пару саженей каменной кишки, а дальше все скрывала привычная пелена мрака. Я вздрогнула, представив истинные размеры Некрополя, пугливо придвинулась ближе к провожатому. Если случайно заблудиться здесь, сколько пройдет часов или дней, прежде чем меня найдут? Отыщут ли? Или, может, мой неприкаянный призрак до скончания времен будет скитаться по погруженному в вечную ночь лабиринту, не видя выхода.
Я пожалела, что не взяла с собой Алис: с кошкой было бы спокойнее.
Камень давил, смыкался вокруг. Никогда не страдая боязнью замкнутых пространств, здесь, в Хаос знает скольких саженях под землей, я внезапно ощутила себя в ловушке. Грудь сдавило от нехватки воздуха, в глазах поплыло, разумом овладело нестерпимое желание повернуться и рвануть наверх, обратно к небу, к живым.
Я оперлась о стену, пережидая приступ. Упрямо сжала губы. Я эсса! Меня не напугать какими-то пещерами! Но было бы легче, разбавь пыльную глухую тишину звук человеческой речи! Безликий хранитель памяти молчал, терпеливо ожидая, когда я смогу идти дальше.
На следующем перекрестке мы свернули налево. С двух сторон за арочными проходами проплывали усыпальницы знаменитых северных семей. У одной служитель остановился, жестом пригласил меня войти внутрь. Сам он тактично ждал у входа: общение с мертвыми – личное дело каждого.
