Текст книги "Империя (СИ)"

Глава I
ТЕВТОБУРГСКИЙ ЛЕС

Квинтилий Вар, верни мне мои легионы!

Октавиан Август

Германия. Где-то близ города Ализо, в расквартированных летних лагерях римской армии, у горящего костра сидели солдаты под навесом из звериных шкур и мохнатых еловых веток и горячо спорили о чем-то давно надоевшем. Мелкая изморось и прохладный ветер пронизывали их тела до костей. Кутаясь в плащи и подкидывая дрова в огонь, они пили вино и снова и снова что-то обсуждали. Дым наполнял приютившее их подобие укрытия густым и плотным туманом, который, пробиваясь через крышу шалаша, устремлялся куда-то вверх – к кронам огромных деревьев, чьи ветви, казалось, никогда не пропустят к земле лучи солнца.

Вскоре из чащи послышался хруст веток и брань людей. Солдаты продолжали свой разговор, и лишь один из них, вытащив копье из земли, кинул его молодому на вид парню со словами:

– Дементий, пойди посмотри, что за шум.

Нехотя встав с нагретого места, солдат пошел в сторону, откуда доносился звук, который между тем становился все громче и четче.

– Кто там шляется? Кого нелегкая принесла? – недовольно пробормотал он.

В ответ послышалась тирада отборной ругани, и из леса показались три человека в римской одежде. Двое из них тащили на плече копье, к которому была подвешена туша кабана.

– Свои, опусти оружие! Будь проклято это место! – отряхиваясь от хвои и листьев, проревел тот, что возглавлял процессию.

– Я гляжу, вы не зря сходили на охоту, нам сегодня будет, чем поживиться! – радостно воскликнул Дементий и в знак восторга поднял чашу с вином, выказывая тем самым уважение к пришедшим.

– Это да, здоровый кабан попался. После того, как мы его подстрелили, эта животина еще полчаса гонялась от нас, пока не истекла кровью и не испустила дух! – сбрасывая тушу к костру, ответил один из охотников.

– Кто же тот счастливчик, которому улыбнулась удача завалить такого зверя? Неужто снова Ливерий?

– А то кто же? Никогда не видел, чтобы он промахивался. И как он только в него попал в этих непроходимых лесах? Каждый раз удивляюсь его меткости. Может, секрет откроешь, а? – приступая к разделке туши, ответил Кристиан.

– Брось, это просто везение. Хотя стреляю я и правда отменно. Что есть, того не отнять, – наливая в чашу вина, с улыбкой на лице похвастался Ливерий и, положив лук и колчан, присел поближе к костру.

Вскоре, разделав мясо и нанизав его на вертел, воины принялись готовить на огне дары природы, которые им преподнесли эти леса. Через несколько минут воздух наполнился запахом жареного мяса, который заставлял людей жадно сглатывать голодную слюну и нетерпеливо ждать ужина.

– Какая же мерзкая погода! Сколько можно стоять здесь без дела?

Я скоро сам одичаю и превращусь в такого же дикаря, измазанного краской и поклоняющегося своим умалишенным друидам. Мне рассказывали, что их жрецы приносят людей в жертву, дабы склонить богов на свою сторону. Говорят, что они не щадят никого: ни детей, ни женщин, и что пьют человеческую кровь и получают от этого наслаждение, которое приводит их в бешенство и дает им огромную нечеловеческую силу.

– Не преувеличивай! – послышался чей-то голос. Пригибаясь под навесом, к костру подошел человек в форме центуриона римского легиона. Солдаты, сидевшие в кругу, быстро встали и сделали жест приветствия.

– Не стоит, здесь все свои, – сняв шлем и повесив его на крючок, продолжил центурион. Я гляжу, у вас хорошая добыча – неплохой вас сегодня ждет ужин. Запах стоит такой, что скоро сюда приползут все караулы, – усмехнулся он.

– Вина, Корнелий?

– Не откажусь, – принимая чашу и усаживаясь поудобнее у костра, ответил центурион. – Так кто отличился на этот раз? Неужели вас снова кормит лук Ливерия?

– Так точно, Корнелий. Если бы не я, эта свора жалких головорезов уже бы подохла с голоду. Они настолько ожирели, ничего не делая в этих лесах, что стали похожи на женщин! – рассмеявшись, отрапортовал Ливерий.

– Ой-ой-ой! Кормилец, пока мы выгоняли на тебя этого кабана, ты прятался в кустах, а мы полдня топтались по этим мерзким лесам.

– Так я же про то и твержу. Как говорится, кто на что учился. Кому-то стрелять, – поглаживая рукой тетиву, ответил Ливерий, – а кому-то топтать грязь, как тебе! Я же не виноват, что у тебя руки не под то заточены!

Солдаты рассмеялись, а Ливерий, подмигнув глазом собеседнику, дал понять, чтобы тот не обижался.

– Корнелий, а ты как думаешь, друиды существуют?

– Ну, раз про них знают, значит, стало быть, существуют. Только преувеличений не надо, а то станете германцев бояться еще больше, чем сейчас. А на счет того, что они безжалостны к своим врагам, так мы тоже добротой-то не славимся. Тем более, за что они нас жалеть будут? Не они к нам пришли, а мы к ним.

– Ты хочешь сказать, что мы тут попросту теряем время? Гнием в этих лесах ни за что?

– Я ничего не хочу сказать. Раз мы здесь, значит, так надо. Империи нужны земли, и этим все сказано. Единственное, что меня тревожит, так это то, что вместо Тиберия наместником сюда назначили Вара. Его действия не приведут ни к чему хорошему. Он думает, что поставит германцев на колени так же, как склонил народ в Африке и Сирии. Но нет, здесь все будет иначе. Эти варвары не так просты, как кажется. Чует мое сердце: случится что-то неладное…

– Да брось! У нас здесь три имперских легиона. Да что эти дикари могут сделать? Закидать нас камнями?

– Не стоит недооценивать врага, мой друг! Тем более Корнелий редко ошибается, – сурово сведя брови, ответил Кристиан.

За Рейном администрация императора Августа обустраивала управление новой провинцией – Германией. Очередная область Римской империи была создана на землях, отвоеванных у германских племен. Управлял регионом римский наместник Публий Квинтилий Вар. Этот человек явно не церемонился с местным населением, считая коренных жителей дикарями, которых нужно, словно животных, выдрессировать и обучить – обучить римскому праву. Как ему казалось, единственно верному. Наместник Вар открыто потворствовал произволу римских чиновников, насаждал повсюду судебные разбирательства и судил германцев по своим законам. Опираясь на три легиона, стоящих в Германии, он возомнил себя богом.

– Да с чего ты решил, что местные племена готовят восстание? Даже если и так, то их вожди никогда не смогут противостоять нам! – сплевывая в сторону, проговорил солдат.

– Я не решил, я просто делаю выводы из того, что вижу и слышу. Вар слишком легко верит тем, кого сам же и принижает. Он думает, если вождям дать римское гражданство и привилегии, то они станут покорными. Только вопрос в том, зачем им наше гражданство, если они и так свободны на своей земле? Вот для чего он приблизил этого молокососа Арминия к себе? Тот постоянно требует у Вара отряды для усмирения населения.

– Ну, ведь если не усмирять местных, они смогут объединиться, и тогда их будет гораздо тяжелее подавить, не так ли? – подойдя поближе к Корнелию, проговорил Кристиан.

– Да, ты прав. Болезнь лучше лечить на ранних стадиях, чем запустить до летального исхода. Но неужели требуется столько отрядов для усмирения? Сам посуди: разводя войска по уголкам провинции, он ослабляет нас. И если что-то случится, то в его распоряжении останутся только основные силы, а вспомогательные отряды не успеют подоспеть вовремя, поскольку этот «малыш» раскидал их по всей Германии.

– Но, Корнелий! Он же воевал на нашей стороне, и сам император причислил его к сословию всадников. Что же ты думаешь, он будет убивать своих, чтобы потом спасти их? По-моему, это бред. Тем более, я видел его в деле: он храбрый воин.

– Я хотел бы ошибаться, но что-то мне подсказывает: этот парень еще покажет свою змеиную натуру. А насчет того, что ему оказали почести в Риме, так поверь мне, если бы я был на его месте, то освободителем своего народа я бы хотел прославиться гораздо больше, нежели получить подачку со стола врага. Ладно. Пустой разговор. Наше дело малое. Ну, что там с мясом? Запах прекрасный, да и вид зажаренной корочки тоже, по-моему, говорит сам за себя.

– Да, кабан поспел, – проговорил воин, срезая дымящийся кусок жареного мяса с вертела и передавая его центуриону.

– Чудный сегодня денек, даже несмотря на эту гадкую погоду. Что еще нужно воину для полного счастья?

– Ну, бабу бы не помешало! – тут же ответил Ливерий, оттяпывая шмат от кабана. После этих слов все, кто находился у костра, рассмеялись. Затем поднялся Корнелий и, держа свою чашу в руках, произнес:

– За императора Августа! За нас! За наш девятнадцатый легион!

После этого все поднялись и повторили тост. Но как только он прозвучал, сзади послышалось фырканье лошади, и чей-то голос монотонно произнес:

– Центурион девятнадцатого легиона Гай Корнелий Август кто будет из вас?

Стоящие под навесом резко обернулись, некоторые схватились за оружие, так как никто не мог понять, как всадник так неожиданно оказался рядом с ними и почему его никто не смог заметить и услышать еще на подходе. Но Корнелий жестом руки успокоил своих солдат и, выйдя вперед и прищурив один глаз, спросил:

– И кому я потребовался?

Перед ним находился всадник в темном военном плаще на черном, как ночь, коне. Его лицо скрывал капюшон, с которого мелкими каплями стекала дождевая вода. Конь фыркал и, переступая с ноги на ногу, чавкал копытами в размокшей земле.

– Так кому я нужен? – повторил свой вопрос Корнелий.

Конь всадника поднялся на дыбы и громко заржал, но наездник одернул поводья и, усмирив скакуна, произнес:

– Меня зовут Сципион. Я послан своим хозяином, дабы увидеться с наместником провинции Публием Квинтилием Варом. Мне известно, что вы отвечаете за здешние гарнизоны, а потому прошу вас провести меня до места встречи. Сами понимаете: обстановка неспокойная, и гонцу не стоит бродить по ночному лесу в одиночку.

– Вы правы, здесь не безопасно. Но почему вас послали без сопровождения и не сообщили мне о вашем прибытии?

– Я всегда передвигаюсь один: так легче не выделяться и скрыться в случае чего. А вас не предупредили потому, что мое донесение очень важно и никто не должен знать о моем прибытии до того момента, пока я не найду вас, – Сципион вытащил из-за пазухи свернутый папирус с императорской печатью и протянул его центуриону.

Развернув его, Корнелий вдумчиво и медленно прочитал послание, после чего вернул его гонцу. Он тут же сделал жест приветствия и, молча зайдя под навес, задумчиво остановился. Потом быстро надел шлем и произнес:

– Ливерий, Кристиан, берите оружие и следуйте за мной! Аврелий, возьми еще пятерых с заставы у реки – встретитесь с нами у большой горы. Нужно провести этого человека в резиденцию Квинтилия Вара в целости и сохранности.

– Ну вот, пожрали вкусного кабанчика, – поправляя пояс и беря оружие, чуть слышно пробормотал Ливерий. – Ладно, мужики, не скучайте. Мы скоро. Оставьте хоть косточки обглодать, – продолжил он, выходя из-под навеса, где уже вовсю лил дождь. Посмотрев вверх, он недовольно вздохнул, так как не увидел ничего, кроме густого черного неба и проливного дождя, который окатывал его холодным потоком. Оставшиеся у костра провожали уходящих воинов взглядом, пока те не скрылись в темноте ночного леса. Затем они подкинули дров в огонь и принялись снова обсуждать свою нелегкую солдатскую жизнь.

Уже поздней ночью солдаты во главе с центурионом оказались у резиденции наместника. Когда они подошли к воротам, из-за которых доносились звуки веселья, путь им преградила стража.

– Стой! Чего надобно? Кто такие?

– Центурион девятнадцатого легиона Гай Корнелий Август! Сопровождаю гонца со срочным донесением наместнику Германии Публию Квинтилию Вару!

Воины Корнелия остановились, а он сам подвел за уздцы коня гонца поближе, чтобы посланник вручил грамоту стражнику. Прочитав ее, караульный скомандовал:

– Впустить! – и жестом головы показал, что прибывшие могут пройти внутрь.

Миновав ворота и оказавшись на территории виллы наместника, Корнелий приказал своим людям остаться у выхода. Сципион ловко соскочил с седла и передал поводья солдату. Он тут же отряхнул с себя дорожную грязь, после чего скинул плащ и бросил его на седло своего скакуна. Лишь тут Корнелий увидел его лицо: перед ним стоял молодой человек красивой внешности с пронзительно карими глазами, почти черными и очень яркими. Его взгляд резал, словно нож, казалось, его глаза источали яркий солнечный свет, на который было больно смотреть. Гонец был обычного роста, физически крепок, с черными волосами до плеч и явно военной выправкой. Его лицо было лишено эмоций и казалось застывшим. Взглянув единожды на такого человека, его уже не забудешь. Корнелий сразу понял, что гонец прибыл сюда не просто так. Что после того, как Сципион поговорит с Варом, что-то произойдет, что-то обязательно случится. В этом человеке он увидел огромную силу, и коварный страх прокрался в его сердце. Странный холодок пробежал по спине центуриона, предательски шепча:

– Бойся его.

Но бывалый воин быстро откинул эти мысли в сторону и спрятал их где-то глубоко в душе.

– Пойдемте. Нас уже ожидают, – проглотив ком в горле, спокойным голосом проговорил центурион.

– Я знаю, но нужно подождать еще мгновение.

Корнелий только уважительно склонил голову, давая гонцу понять, что как тот скажет, так оно и будет. Через некоторое время ворота распахнулись и через них на полном скаку один за другим подлетели к вилле и мгновенно спешились несколько всадников. В одном из них Корнелий признал Арминия, остальные, видимо, были его приближенные друзья. Они быстро передали лошадей прислуге и поспешно направились вглубь виллы.

– Ну вот, теперь можно идти.

– Конечно, – и центурион с гонцом направились вслед за прибывшими.

Оказавшись в доме, где уже полным ходом шло веселье, Корнелий и Сципион остановились в дверях. Из толпы к ним вышел уже подпитый наместник и, радостно обняв путника, воскликнул:

– Как я рад тебя видеть! Наверное, боги милостивы ко мне, раз ты все-таки явился!

– Я не мог по-другому. Мой господин прислал меня к тебе с вестью.

– Ах, дела, дела. Давай о них чуть позже. А пока проходи. Поешь, попей. Небось, устал с дороги? Эй, как тебя там? Центурион!

– Да, наместник Вар.

– Ступай, ты свободен! А хотя нет, сначала поешь, а потом иди. Я сегодня добрый. Лучшие друзья в сборе. Жалко, что Марк не смог прибыть. Зато Арминий здесь.

– Да, я видел его, – ответил Сципион, удаляясь от Корнелия.

Развязав плащ и сняв шлем, Корнелий подошел к столу, взял кубок с вином, жадно испил его до дна, после чего оторвал кусок курицы и вышел на улицу.

Обеды, в том числе и торжественные, Вар устраивал частенько. Во время пира происходило не только принятие пищи, но и обсуждение военных и административных вопросов. Как правило, трапеза оканчивалась спорами, похвалами и руганью, а потому Корнелий избегал подобных приглашений. Он никогда от них не отказывался, но оставался в стороне. Да и зачем ему, воину, слушать то, как бывшие германцы лижут пятки своему новому хозяину, словно преданные псы, льстя ему и ублажая его самолюбие враньем о том, какой он гениальный правитель и военный талант. Центурион стоял, жуя курицу, и наблюдал, как рабы сопровождали хозяина на торжественный пир, неся с собой его парадную одежду и обувь, в которую знатные римляне переодевались перед едой. Корнелий уважал Тиберия, с которым воевал, и сейчас откровенно недолюбливал Вара за то, что тот приблизил к себе этих германских лжецов. Только вот одного он не мог понять: откуда взялся этот странный человек и почему он выжидал время, пока не прибудет этот «змееныш» Арминий, которого Корнелий ненавидел всем сердцем? Почему, он и сам не знал, но верил, чуял каким-то шестым чувством, что от него стоит ждать беды. Вдруг в темноте кто-то прошмыгнул мимо него и скрылся за кустами. Центурион, выбросив обглоданную куриную кость, с каким-то не свойственным ему любопытством направился в ту сторону, где мелькнул человеческий силуэт. Тихо подкравшись, он услышал, как в сумерках разговаривают двое. Они вели беседу почти шепотом, озираясь, прислушиваясь к каждому шороху и то и дело опасливо прерывая разговор. Корнелий замер затаившись. Непролазный кустарник скрывал его, но заодно прятал и от его глаз тех, кто вел беседу. Он только слышал их разговор:

– Теперь уже все готово. В ближайшее время они двинут легионы в чащу леса.

– А вдруг он все-таки пойдет другой дорогой, что тогда?

– Не пойдет, он верит, что наш народ глуп, а их военная машина непобедима. Тем более лучшего времени и не придумаешь: их основные силы оттянуты в Понтию. Хотя восстание там подавлено, Тиберий вряд ли успеет перегруппироваться так быстро, чтобы подоспеть сюда со своими легионами. Да и потрепали их там серьезно.

– Но три легиона – это тоже немалая армия. Вдруг все пойдет не так, как надо?

– Все пойдет именно так. На нашей стороне не только вожди племен, но и некоторые могущественные люди из Рима.

– А зачем кому-то из вечного города помогать нашему делу?

– Какая разница? Враг моего врага – мой друг. Тем более, если у этого друга много денег и связей. Он все организовал и сделал.

– Мне одно не понятно: для чего все это?

– Для того, – послышался голос третьего, и этот голос Корнелий бы не спутал ни с чьим другим. Это был Сципион.

– Для того, что мой хозяин хочет, чтобы Рим узрел то, что позабыл, чтобы люди поняли, что они не так уж и беззащитны, что римская непобедимая армия все же может проиграть и проиграть с позором, да с таким, который запомнят на века. Да, наместник Вар кое-что обещал моему господину, но позабыл о данном слове, а мой господин не прощает невежества. Все будет именно так, как задумано. Выйдя из летнего лагеря близ Миндена, римская армия должна будет направиться на зимние квартиры в Кастра Ветере, но, по совету Арминия, она пойдет обходным путем, который и приведет ее к холму Калькризе. Там-то вы ее и уничтожите.

От услышанного у Корнелия помутнело в глазах, а в горле пересохло. Дрожащей ладонью он закрыл глаза, и в его голове застучала мысль:

– О, боги! Три легиона и вспомогательные отряды будут вырезаны! Как? Почему? Нужно предупредить. Кого? Кого предупредить? Публия Квинтилия Вара? О том, что его приближенные и лучшие друзья хотят предать его? Не поверит, он никогда в это не поверит. Убить их! – рука центуриона сама потянулась за мечом, но вовремя остановилась. – Их трое, и среди них этот подлый Сципион. Лживая, двуличная тварь.

Если бы Корнелий не разбирался в людях, то без колебаний кинулся бы в бой сразу с тремя. Но этот незнакомец пугал его. Решение само пришло в его голову:

– Спасти хотя бы своих. Не сможет же он, Гай Корнелий Август, бросить своих воинов. Но все равно нужно предупредить Вара. Может, он послушает. Должен послушать.

Корнелий медленно попятился назад, но в темноте не заметил сухой ветки. Ее треск под его ногой поразил тишину, подобно грому. Троица заговорщиков умолкла. Центурион ясно слышал, как медленно скользили по ножнам лезвия доставаемых мечей. Он уже приготовился к битве, но ее так и не последовало. Пятясь назад и радуясь тому, что еще жив, Корнелий устремился к наместнику Германии. Устремился для того, чтобы хоть как-то постараться убедить его в нависшей над всеми опасности.

– Почему ты не дал убить его? – проговорил один из заговорщиков, вкладывая меч обратно в ножны.

– Зачем устраивать шум на пире у наместника? Убив его, мы привлечем к себе слишком много внимания, – сухо ответил Сципион.

– Но он расскажет о наших планах, и тогда все, что мы подготавливали столько времени, обернется прахом.

– Кому и что он расскажет? Простой центурион будет клеветать на лучших друзей наместника, которого поставил сам император? Кто ему поверит? Глупцы. Рожденному ползать летать не суждено. Ступайте и приготовьтесь. Ваше дело выполнять, а не думать, – проговорил Сципион и, развернувшись, растворился во мраке.

Влетев в зал, где продолжалось пиршество, весь мокрый от пота и непогоды Корнелий схватил кубок с вином и, осушив его, швырнул в сторону. После чего шатающейся походкой, то ли от вина, то ли от мыслей в голове, он поспешил вперед. Расталкивая людей, центурион, словно слон, ломился к своей цели, устремив бешеный взгляд на наместника, по правую руку которого, пристально наблюдая за приближающимся Корнелием, сидел Сципион. С левой стороны от Вара, рассказывая ему что-то, пил и смеялся Арминий. Увидев эту картину, Корнелий замер от удивления.

– Что же это? Как же это так? Каким образом он оказался здесь? Я же… Я же…. Не успел. Но где этот предатель обогнал меня? А как скалится этот змееныш! Наверное, предвкушает то, что скоро случится! – мгновенно пронеслось в голове.

Видя замешательство Корнелия, Сципион дождался, когда тот поймает его взгляд. Глядя прямо в глаза центуриону, он поднял кубок со стола и, встав, произнес:

– За императора! За наместника Германии Публия Квинтилия Вара! За легионы Рима, за преданных и верных друзей! – улыбнувшись и подмигнув Корнелию, гонец залпом выпил вино до дна. Толпа взревела, ликуя и выкрикивая слова лести наместнику. Корнелий стоял, шатаясь и не осознавая, что происходит. Он понимал только одно: Вар никогда не поверит ему. Зная о предательстве, теперь центурион и сам становится предателем, так как не мог ничего изменить.

После того, как народ утих, Квинтилий Вар встал со своего места и произнес:

– Я хочу поднять бокал за верных и преданных друзей, за Арминия, храброго воина и надежного товарища!

Затем он повернулся к Сципиону и добавил:

– За тебя, и за Марка, который не смог прибыть. Я пью за вас!

Арминий и Сципион, встав, выпили вместе с хозяином дома, после чего, поклонившись, вновь опустились на свои места. Видя это, Корнелий молча развернулся и побрел к выходу. В его голове остался один шум, мыслей уже не было. Он понимал, что вскоре ему придется стать свидетелем катастрофы и что предотвратить ее он не мог. Оставалось только одно – спасти свою центурию, своих людей, а для этого он должен пойти с ними. Пойти туда, куда поведет их Вар. А поведет он их на верную гибель. Забыв о том, что его солдаты остались ждать его у ворот, он прошел мимо них. Не слыша окриков, Корнелий даже не заметил того, что воины пошли за ним, неся его плащ и шлем. Они следовали тихо, понимая, что их командир то ли пьян, то ли чем-то встревожен, и из уважения к авторитету Корнелия молчали до самого лагеря, где тот завалился спать.

Утро выдалось ясным и теплым, и от этого еще больше не хотелось просыпаться. Открыв глаза, Корнелий потянулся. Увидев себя в обмундировании, он нехотя встал и стал снимать кожаные доспехи, которые до кровавых мозолей натерли плечи и бока. Скинув все ненужное, он вышел на улицу и, подойдя к чану с холодной водой, стал умывать лицо и тело, которое все ломило от боли. Но как только первые капли попали на его кожу, в голове прозвучало:

– Арминий, Сципион, Вар! Моя центурия, мои люди!

И тут же, словно по роковому совпадению, прибежал – не пришел, как обычно, а именно прибежал – солдат из личной охраны наместника:

– Гай Корнелий Август, центурион девятнадцатого легиона, вас срочно ждут у наместника Публия Квинтилия Вара!

Корнелий медленно повернулся – прибывший был один.

«Значит, я не арестован, – подумал про себя центурион. – Впрочем, могут прикончить и на месте. Эта лживая парочка, наверное, уже все продумала, пока ты спал. Хотя ведь они могли зарезать и ночью… Нет, ночью не могли, – видя у палатки своих людей, мысленно рассуждал он».

– Скажи, скоро буду!

– Приказано сопроводить!

«Боятся, что сбегу! Тогда почему только один стражник?» – размышлял Корнелий, осматривая воина.

– Ну что ж, хорошо! Сейчас оденусь и пойдем! – швырнув полотенце в сторону, буркнул он.

Они добрались до резиденции наместника уже в полдень, когда тучи снова отвоевали небо у солнца и пролили на землю свои первые слезы. По стоящим на привязи лошадям Корнелий понял, что его пригласили сюда не одного. И явно не для того, чтобы прикончить. От сердца немного отлегло, хотя он и не знал, что будет дальше. Пройдя в комнату, где собрались все командиры легионов, и поприветствовав присутствующих, он присел на отведенное ему место. Рабы внесли еду и вино, и, расставив съестное за столом, удалились. Корнелий понял, что речь пойдет о чем-то важном, и был почти уверен, что им сообщат о необходимости выступать в поход. Враги начали расставлять свою мышеловку. Теперь оставалось только ждать, когда она захлопнется. Через полчаса в зал в сопровождении охраны вошел наместник. Он отдал воинское приветствие, присутствующие ответили тем же. Сев на ременчатый стул, Вар произнес:

– Я собрал вас здесь не случайно. Недавно мне стало известно от моих верных сторонников, что в регионе между Висургием и Ализомом вспыхнули разрозненные очаги беспорядков, которые вылились в открытое восстание против Рима и нашего императора. Мною было принято решение подавить этот очаг сопротивления до зимы. Мой верный друг и сторонник Рима Арминий знает дорогу и эти леса, как свои пять пальцев. Он со своим отрядом поведет нас через чащу в стан неприятеля. Неожиданным ударом мы уничтожим их и вернемся на зимние квартиры до наступления холодов. Есть вопросы?

– Но господин! – встав, проговорил один из центурионов, – отправляясь в зимний лагерь, мы должны будем взять с собой полный обоз с женщинами и рабами, а также продовольствие и вьючный скот. А пробираться со всем этим добром через незнакомую местность, да еще и в осеннее время... Мы растянем свои силы и замедлим марш армии.

Корнелий слушал и не вступал в спор. Он тоже думал об этом, но наперед знал ответ Вара.

– Это пустой разговор, Арминий проведет нас через лес. Да, нам придется взять все с собой. Да, это ослабит нашу маневренность. Но я не собираюсь возвращаться сюда во второй раз после того, как раздавлю этих жалких варваров! Тем более Арминий вышел с передовым отрядом загодя, дабы обеспечить безопасность маршрута.

Корнелий сжал зубы, его желваки заходили ходуном, к горлу подступил ком. Он медленно поднялся, сжав кулаки, и, стараясь не сорваться, произнес:

– Господин, но, если нас будет ждать засада на пути, мы не сможем противостоять противнику. Воины обучены сражаться на открытой местности. Да и легкой пехоты у нас практически нет. Мы отправили ее почти всю для усмирения местного населения. Если враг нападет, мы будем не в силах сражаться в замкнутом пространстве леса. Мои воины, как и большинство легионеров, набраны в средиземноморской части империи. Они не приспособлены и не обучены вести действия в лесистой местности.

– Что ты этим хочешь сказать центурион?! – поднимаясь со стула, гневно прошипел наместник Германии.

– Я хочу сказать, что нам нужно отложить поход до того, как подойдут части вспомогательной пехоты, а Тиберий приведет свои легионы из Италии, – бесстрашно глядя в бешеные глаза Вара, проговорил Корнелий.

– Ты думаешь, что ты вправе учить меня?! Или, может быть, ты сомневаешься в преданности людей императора?!

– Я оглашаю факты, о великий наместник, – склонив голову, проговорил Корнелий.

– Я не позволю сомневаться в могуществе нашей армии! Я не позволю такому червю, как ты, порочить доблестные имена сынов Рима! Ты думаешь, что наши войска слабы и не справятся с какими-то жалкими германцами?!

– Я не говорю, что наша армия слаба, я… – но Вар, не дав ему договорить, прокричал:

– Заткнись! Пошел вон!

– Да, повелитель, – поклонившись, произнес Корнелий и вышел из-за стола.

Но тут же поднялся легат девятнадцатого легиона Публий Мартин Сатурн:

– Позвольте возразить, великий наместник! Я знаю Корнелия много лет, он служил под моим началом еще солдатом и храбростью добился звания центуриона. Его люди не раз показывали доблесть и смелость в сражениях. Отстранить его от похода было бы непростительной ошибкой. Боюсь, солдаты не поймут вашего решения, и я не ручаюсь за моральное состояние своего легиона, в котором к нему относятся как к легенде. Он принимал участие во многих походах и не раз доказывал свою смелость.

Корнелия остановили у выхода и дали ему распоряжение готовить своих солдат в поход. Выступление легионов должно было начаться через три дня, а до этого всем было поручено привести солдат в боевую готовность.

Все это время Корнелий был мрачнее тучи, почти не спал, не разговаривал и постоянно уединялся, а на вопросы своих солдат отвечал резко и грубо, словно его подменили. По нескольку раз в день он строил центурию, лично проверял амуницию и оружие. В последний день он вызвал к себе Ливерия и Кристиана. Зайдя в палатку Корнелия, они увидели, как он, сидя на стуле, пристально всматривался в отблеск лезвия на своем мече, словно хотел увидеть в нем что-то иное, а не просто блики начищенного металла.

– Звал, Корнелий? – остановившись в проходе, проговорил Кристиан.

– Звал. Садитесь.

– Да ладно, постоим, мы привыкшие, – с улыбкой ответил Ливерий, но центурион глянул на него таким холодным взглядом, что тот, хлопнув по плечу друга, поспешил выполнить то ли приглашение, то ли приказ командира.

– Завтра на рассвете выступаем.

– Но это понятно, не впервой, солдатам уже сказано отдыхать.

– Это хорошо, отдых нужен. Уставший воин – мертвый воин. Хочу сразу предупредить вас. Я долго думал и решил все-таки сказать вам, ведь у вас должен быть выбор. В походе нас ждет засада и, скорее всего, поражение: мышеловка захлопнется и все погибнут. Я воевал с вами не в одном сражении. Я многим обязан вам и поэтому предлагаю вам остаться здесь, с караульным отрядом. Соответствующие бумаги я подготовил, – центурион протянул Ливерию и Кристиану грамоты, и те удивленно приняли документы.