Текст книги "Тмутараканский лекарь (СИ)"
Автор книги: Алексей Роговой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)
Алексей Роговой
Тмутараканский лекарь
ПРОЛОГ
Туман, целую ночь и почти все утро висящий над рекой Сновью, рассеялся. Первые лучи восходящего солнца, непривычно яркого для начала ноября, отразились от речной воды, осветили деревья и холмы, заиграли солнечными зайчиками на шлемах, копьях и мечах русского войска. Три тысячи воинов собрал под свою руку князь Святослав Черниговский – всех, кто еще мог держать в руках оружие и защищать свою землю.
Но за рекой им противостояла половецкая орда хана Шарукана, численностью трижды превосходящая русов. Половцы уже вкусили сладость победы над русами, не сомневались в своей удаче и на этот раз. Еще большей уверенности кочевникам добавляло то, что их вел знаменитый своей хитростью хан, которому беззаветно верили кипчаки.
Сергей Матвеев впервые участвовал в качестве воина в сражении подобного масштаба. Еще полтора года назад он и представить себе не мог, через что ему предстоит пройти и какие трудности испытать. А теперь в его руках был настоящий составной лук, а за спиной – колчан со стрелами, которые вскоре должны понести смерть врагам. Парень никогда и не собирался быть лучником, да и вообще в медицинском университете его учили, как лечить людей, а не убивать их. Однако, тут ситуация была однозначная – либо убьешь ты, либо убьют тебя. Он вздохнул, перекрестился, проверил стрелы в своем колчане и снова посмотрел через Сновь.
Сверкая на солнце оружием и доспехами, многотысячная толпа кочевников готова была пересечь реку и двинуться на русов. При виде орды князь Святослав присвистнул и грязно выругался. Даже немало повидавшие на своем веку воины были под впечатлением от такого воинства, что уж говорить о молодежи и тем более – о Сергее, видевшего большее число народа в основном на демонстрациях на День Победы, День Города и на Донбасс-Арене во время матчей «Шахтера». Но здесь противники были явно поопаснее пресловутых английских фанатов, да и было их больше, значительно больше. На каждого русича приходилось по три-четыре кочевника.
Вот эта грозная армия стала переправляться по бродам через Сновь. Князь Святослав на гнедом коне выехал перед своим немногочисленным войском. Взоры воинов устремились к нему в ожидании его речи перед боем. Но князь был предельно краток.
– Сразимся с ними, братья, некуда нам уже деваться, – мрачно сказал Святослав и добавил, вытащив свой меч из ножен: – За землю Русскую и Веру Православную!
Большего и не нужно было. Князю ответил хор трех тысяч воинов. Лучники натянули тетивы, копейщики взяли в руки копья, дружинники обнажили мечи, и сражение началось…
ЧАСТЬ I. СВОЯ ЗЕМЛЯ, ЧУЖОЕ ВРЕМЯ
Глава I
Вперед, в прошлое
В историю сложно войти, но легко вляпаться.
Михаил Жванецкий
944 года спустя
На дворе стоял теплый май, во всех учебных заведениях только вчера закончились последние выпускные экзамены, и полным ходом шла подготовка к выпускному, до которого оставалось всего 3 дня. Веселая компания студентов-медиков расположилась неподалеку от курортного поселка Щурово на Северском Донце, в живописном уголке Донецкого края. В лесу возле реки были поставлены пять палаток, в которых однокурсники и разместились на эти большие выходные. Ребята отдыхали, жарили шашлыки, купались в реке и озерах, которых неподалёку было несколько, и обсуждали прошедшие экзамены и предстоящий выпускной. По большому счету, этот поход и был подготовкой к празднованию выпускного. Царила атмосфера всеобщей беззаботности и продолжения веселой и непринужденной студенческой жизни. Поскольку дело близилось к вечеру, и на грудь было принято уже немало, в крови у многих играл алкоголь. Парни бренчали на гитаре, играли в волейбол и просто наслаждались вкусом жареного мяса и холодного пива.
Сергей Матвеев сидел на бревне возле костра и наблюдал за происходящим. После серии победных матчей в волейбол и продолжительного купания в прохладной речной воде, парень ощущал приятную усталость во всем теле и наслаждался теплом, идущим от костра. Сергей Матвеев был обычным представителем начала XXIвека, практически ничем не отличаясь от остальных. Основными его интересами были медицина и история, и после окончания школы он долго колебался, с какой из этих профессий связать жизнь. Но все-таки желание лечить людей победило, и на тот момент Сергей был уже студентом-шестикурсником медицинского университета, а совсем скоро и выпускником. А история осталась просто в качестве хобби, и познания в этой науке стали хорошими аргументами в спорах и разговорах в кругу друзей.
Кстати о друзьях… Чуть поодаль от бревна лучший друг Сергея, Алан Мамаев, показывал своим товарищам пару приёмов из карате-киокушинкай, которым он занимался уже около одиннадцати лет.
– Круто, Алан, ты молодец! – хвалили спортсмена девушки.
– Красавчик, братан! – по-дружески хлопали по плечу парни.
Сергей тоже поднял большой палец вверх, когда друг бросил свой взгляд на него. Они были знакомы с первого курса, и тогда же и началась их крепкая медицинская дружба. Неспроста и фамилии их в списке группы располагались рядом: Мамаев и Матвеев. Их периодически даже путали, хотя внешне они были похожи как две капли молока и кока-колы – высокий русоволосый Сергей и среднего роста широкоплечий, с волосами как смоль, Алан. Сколько было за это время совместно преодоленных сложностей учебы, сколько отлично проведенного времени в общагах, веселых приключений и рассказанных анекдотов! И медбратьями в реанимацию они после третьего курса пошли работать вместе, где чего только не насмотрелись за эти 3 года работы. Теперь после выпускного их пути должны были разойтись – Серёга, как и мечтал, пойдет работать общим хирургом, а Алан – в другую больницу – анестезиологом. «Теперь, дружище, мы с тобой будем по разные стороны занавески» – констатировал этот факт его осетинский друг. Имелась в виду, конечно, занавеска, отделяющая операционное поле и хирургов, работающих в нем, от анестезиолога и сестры-анестезистки.
Различные исторические события были после медицины второй по излюбленности темой для споров Сергея и Алана. Сколько было выпито пива за рассуждениями о том, что было бы если… Если бы не распался Советский Союз… Если бы Бату-хан в XIII веке покорил всю Европу… Или если бы русские князья в битве на реке Калке объединились и победили монголо-татар… Хотя история, как известно, не терпит сослагательного наклонения, но все же порассуждать на эту тему было весьма и весьма интересно, особенно коротая время на ночных дежурствах.
Однако теперь, как те события давно забытых дней, так и эти разговоры тоже остались в прошлом. А впереди предстоит отлично провести выпускной и войти во взрослую врачебную жизнь после него. Конечно, друзья договорились о том, чтобы видеться почаще, невзирая на работу в разных городах, однако это было уже совсем не то, чем возможность каждый день видеться на парах или дважды в неделю на сменах в реанимации. Раньше, правда, Алан несколько раз брал своего друга на тренировки, и Серёга за полгода успел даже добраться до оранжевого пояса, но потом природная лень и «киты третьего курса» – фармакология и патологическая анатомия – победили его, и дальше он стал приходить на тренировки все реже и реже, а потом и совсем забросил это дело. Лишь на последнем курсе, чтобы поддерживать себя в тонусе, Матвеев начал регулярно посещать спортзал, но к тренировкам в секции с другом так и не вернулся.
Сделав большой глоток «Жигулёвского», Сергей перевёл взгляд на группу ребят, сидящих у костра. Коля Сухих, профорг их потока, пел и играл на гитаре, а сидящие вокруг него несколько девчонок и ребят подпевали:
– Что нас ждет?
Море хранит молчанье…
«И правда, кто его знает, что нас ждет послезавтра на выпускном и дальше, потом…» – думал Матвеев, слушая слова из песни легендарной «Арии».
«По крайней мере, точно можно сказать, что некоторых наших товарищей ждет завтра встреча с Атоксилом и Реосорбилактом», – глядя на студентов, усугубляющих пивком принятый 40 % раствор этанола (в простонародье именуемый водкой), продолжил свои мысли Сергей. Он снова повернул голову в сторону поющих у костра и увидел среди них Дашу, девушку из соседней группы, которая последнее время оказывала ему знаки внимания.
Матвеев пользовался успехом у девушек, и, помимо его личных качеств, этому способствовала его внешность. Серёга был высоким парнем спортивного телосложения, чему способствовали регулярные утренние пробежки и периодические занятия в спортзале. Кроме того, его карие умные глаза, приятная улыбка и аккуратно подстриженная светло-русая бородка располагали к себе и привлекали внимание представительниц прекрасного пола. Алан утверждал, что дело исключительно в бороде, а Серёга с этим отчасти соглашался. И поэтому он от души рассмеялся, когда на день рождения друзья подарили ему футболку, на которой была его фотография в окружении шести одногруппниц, и подпись «Почувствуй силу бороды!».
Хотя Даша была ему симпатична, но Сергей был однолюбом по натуре и, после расставания с бывшей девушкой, не собирался в ближайшее время строить с кем-либо отношения. Он вспомнил сцену расставания с Кристиной, с которой они уже 2 года провстречались. Изначально все было хорошо, даже можно сказать идеально, хотя его стипендии и зарплаты едва хватало, чтобы ходить с девушкой в рестораны и кино и периодически дарить ей неплохие подарки. Конечно, это были не новенький Айфон и уж тем более не машина, как мечтала Кристина, но чего можно было ожидать от обычного студента-медика с небогатыми родителями и без «крутых» связей. Может быть, поэтому девушка не особо сопротивлялась своим родителям, когда они решили отправить её на учебу в Чехию. Однако, хотя о своем отъезде она давно знала, сообщила о нем Сергею фактически за неделю. Для парня это было как гром среди ясного неба. В своих мечтах он уже распланировал, как после выпускного они с Кристиной поедут отдыхать сюда, в Щурово, а потом в Крым, благо он откладывал часть своих доходов для летнего отдыха. С одной стороны, он знал, что для любви нет преград, но с другой – понимал, что отношения на расстоянии в большинстве случаев обречены на провал, и поэтому они решили расстаться друзьями. Серега принял её выбор и не осуждал бывшую девушку, хотя периодически думал о том, как было бы хорошо вернуть старые добрые времена, когда они с Кристиной были вместе.
Так что вот уже месяц как он с головой погрузился в учебники и работу, и лишь изредка отвлекался от них на тренировки и встречи с друзьями. Ну, а от поездки с компанией друзей на природу Матвеев просто не мог отказаться, потому что, во-первых, он искренне любил путешествия, а во-вторых, после месяца сплошной зубрёжки просто необходимо было хорошенько расслабиться.
Но в тот вечер Сергею почему-то не захотелось быть одному. Тем более что буквально десять минут тому назад к нему подошел Алан и сказал:
– Док, обрати внимание, как на тебя смотрит Даша. Я бы на твоем месте не упускал момент…
– Не припомню случая, чтобы ты когда-нибудь упускал момент, дружище док, – ответил ему Сергей. В их совместном общении они уже давно называли друг друга не по имени, а «доками». Так повелось еще из их работы в реанимации, когда несколько смен подряд они ставили капельницы одному «крутому» пациенту, который именно так к ним и обращался. И друзья, вначале шутки ради, а потом и по привычке тоже стали так себя называть.
– Так я никогда и не жалел об этом… ну кроме того случая… Так вот и ты не теряй времени даром. Потом будет с кем выпускной хорошо отметить и лето классно провести.
– Спасибо за совет, док! Что бы я без тебя делал?
– Встретил бы старость в горести и печали с одиноким жирным котом, – рассмеялся Алан. – Ладно, придумывай хорошую стратегию и вперед – к победе! А я пока пойду и разомнусь немного, чтобы тебе не мешать, – сказал Мамаев и пошел на середину поляны, по пути разминая свои широкие плечи.
Сергей с минуту подумал и решил, что зеленоглазая красавица Даша будет приятно удивлена, если он вдруг появится перед ней с букетом из кувшинок и водяных лилий, которые в изобилии росли совсем недалеко, на Чёрном озере, которое от реки отделяла лишь узкая протока.
В общем, молодость, весна и алкоголь сделали свое дело, и Серёга, под прикрытием сумерек прокравшись через кусты к воде, бросился вплавь за водяными цветами. Все ребята были заняты своими делами, и его отсутствия никто не заметил.
Майская вода озера была еще прохладна, но это его не пугало, а, наоборот, помогало освежить разгоряченное тело. Плавал Матвеев хорошо и уже через несколько минут достиг своей цели. Чуть не запутавшись в водорослях и стеблях кувшинок, Серёга быстро собрал красивый бело-желтый букет и, легко оттолкнувшись от дна протоки, поплыл обратно. До его ушей доносился смех однокурсников и нестройный хор голосов у костра. Видимо, пока его еще никто не спохватился. «Ну, оно и к лучшему, – подумал Матвеев. – Тем внезапнее будет мое появление».
Уже подплывая к берегу, Сергей почувствовал, что с его руки расстегнулись и соскользнули часы. «Командирские» часы, подаренные дедушкой, не стоили больших денег, но были дороги ему, как память, и поэтому Матвеев, не раздумывая, нырнул за ними в темную глубину озера. Хотя до дна было добрых четыре метра, пловец быстро их преодолел и атаковал головой илистое дно озера. Удар был несильным, но ощутимым, и заставил Сергея мысленно произнести пару ругательств. Пока хватало воздуха в легких, он продолжал искать свою пропажу, однако поиски не увенчались успехом. Уже выныривая из глубины, сквозь толщу воды, как через призму, Серёга увидел яркую вспышку света. «Молния? Странно, грозу вроде не обещали…» – пронеслось в голове у Сергея.
Когда он выплыл на поверхность и начал жадно дышать свежим воздухом, небо было уже совсем темным, и на нем ярко горели звёзды.
– Вот блин, и часы не нашел, и время тоже потерял, – вслух произнес Сергей и поплыл, что есть сил, в обратный путь, сжимая в руке злополучный букет. Он еще не знал, насколько оказался прав. Он действительно потерял время, СВОЁ время.
Вдали все так же был виден костер, звучал смех и обрывки песен, только не было слышно женских голосов, и песни были ему незнакомые. Обернувшись, Серёга увидел на другом берегу возле воды какое-то сияние, но не придал ему особого значения. «А теперь как-то странно и немного обидно, что меня никто не ищет, я же, вроде, не лох какой-нибудь. Все-таки ночь на дворе…» – подумал Матвеев и стал грести интенсивнее.
Когда он наконец выбрался на берег, песни уже слышно не было, лишь от костра доносился разговор на непонятном Сергею языке. «Наверняка, Алан опять перед девчонками выделывается. Рассказывает что-то на своем родном осетинском» – промелькнула мысль у Серёги. Чтобы подсветить себе дорогу в потёмках, он машинально пошарил по карманам шорт и достал из одного свою старенькую «Нокию» с неубиваемым экраном. Телефон не подавал признаков жизни.
«Вот блин, сколько лет с ней ходил, сколько раз она падала, и ничего… А теперь вот забыл выложить – и утопил… Как же теперь с родителями созваниваться? Придётся по возвращению домой в сервисный центр нести».
Придумывая, в какие слова для Даши завернуть свои кувшинки и лилии, Сергей Матвеев резко вышел из кустов. На него уставились три незнакомых желтолицых мужика, сидящие у костра. Они были одеты в пластинчатые доспехи, а на головах у них были шлемы с конскими хвостами.
– Ну вот и приплыли, – было единственным комментарием Сергея по этому поводу…
Глава II
Новый старый мир
Мы не выбираем времена, мы можем только решать, как жить в те времена, которые выбрали нас.
Дж. Р. Толкиен «Властелин колец»
Матвеев и воинственные незнакомцы молча созерцали друг друга. Пока длилась немая сцена, множество мыслей пронеслось в голове у Сергея.
«Неужели это у меня мозг после сотрясения о дно озера такие глюки рисует? Или я просто вышел не к нашему костру? Вроде бы недалеко от нас отдыхала другая компания… Хотя странно предположить среди них таких «отдыхающих». Может быть, снимают художественный фильм? Да нет, нигде не видно камер и съемочную группу, которые были бы по-любому одеты в штатское. Наверное, это все же какие-то исторические реконструкторы. Как реалистично нарядились, черти, не иначе как истфак заканчивали… Ладно, надо бы к своим возвращаться» – подумал Матвеев, а вслух произнес:
– Извините, мужики, что помешал, наверное, я костром ошибся. Пожалуй, я пойду.
В этот момент один из мужчин, сидящих у костра, сделал знак рукой кому-то за спиной Сергея. Матвеев обернулся. Из тени на него надвигался рослый воин в такой же экипировке с недобрым выражением лица. В руках он держал копье, и даже в неверном свете костра вид у оружия был очень даже настоящий. Увидев остриё копья, направленное ему прямо в лицо, Сергей опять попытался разрешить ситуацию мирным путём:
– Ну пошутили, и хватит! У вас, реально, крутая форма и оружие, даже похоже на правду. Но мне, к сожалению, нет времени с вами пообщаться – я должен возвращаться к своей компа…
Удар тупым концом копья в грудь прервал Серёгу и чуть не сбил его с ног. Разозленный парень принял боевую стойку, и, когда противник в следующий раз попытался свалить его древком копья, он воспользовался оружием, как рычагом. Матвеев схватил копье, резко присел и, упершись ногами в живот нападавшего, перекинул его через себя. Оглянувшись, он заметил, что воины, которые были возле костра, резко вскочили на ноги и стали доставать мечи из ножен. Сергей кинул в лицо одному из них свой букет и со всех ног бросился бежать, однако через несколько метров споткнулся об лежащего человека и упал на землю. Человек, сон которого так бесцеремонно потревожили, недовольно заворчал. Матвеев быстро поднялся, но его преследователи были совсем рядом, и, получив удар чем-то тяжелым по голове, Сергей потерял сознание…
* * *
Когда Матвеев пришел в себя, над землей уже были предрассветные сумерки, а где-то на востоке край горизонта начинал алеть. Парень ощутил, что его руки и ноги были крепко связаны веревкой. От длительного сдавления кисти уже занемели. Кроме того, будучи в одних шортах, он успел изрядно продрогнуть. Чтобы хоть немного согреться, Матвеев принялся шевелиться, насколько это было возможным, и тереть руки одну об другую. После удара голова болела, но тошноты не было. «Слава Богу, просто сотрясением отделался» – подумал Сергей. На всякий случай он ущипнул себя за ногу, и нервные окончания по афферентным волокнам понесли ему в мозг сигнал, что все это не было сном.
Рядом с ним, прислонившись спинами к дереву, дремали двое мужчин в экипировке средневековых степных воинов. Сергей осмотрелся: он находился на большой поляне на берегу реки. Вокруг, насколько хватало обзора, был виден большой лагерь, состоявший из дюжины хаотично стоящих разноцветных войлочных юрт и шатров. Кроме того, возле них спали на соломе, циновках или просто на земле несколько десятков воинов. По периметру лагеря ходили, еле слышно переговариваясь, вооруженные часовые. На противоположном конце лагеря Матвеев заметил с десяток людей, которые тоже вповалку лежали на земле, а вокруг них ходило несколько воинов. Приглядевшись, Серёга увидел колодки у них на плечах и понял, что, скорее всего, это были пленные. Посередине стана внимание Сергея привлек большой казан, от которого в небо поднимался белый густой пар. У казана сидел и периодически помешивал варево в нем длинным черпаком человек в длинной, до колен, куртке какого-то очень уж старомодного, можно сказать, средневекового, фасона.
Где-то за спиной Сергея хрустнула ветка. В десяти метрах от него, бросив скользящий взгляд на пленника, прошли двое часовых. Из их разговора Матвеев ничего не понял, кроме того, что они говорили на непонятном языке, чем-то отдаленно напоминающем татарский.
Серёга всё никак не мог осознать, где он очутился и что делать дальше. Мысли в голове роились, как гнездо потревоженных ос. «Розыгрыш? Но кто мог его разыграть подобным образом? Может он попал в заложники к террористам? Вот и говорят же они не по-русски… Но почему они одеты, как средневековые воины, вооружены копьями вместо автоматов Калашникова и живут в таких непрактичных палатках. Да и откуда этим террористам взяться в курортном поселке Щурово на севере мирной Донецкой области в спокойном 2012 году? У нас же здесь вроде не Ирак и даже не Афганистан… Хотя может быть, не «у нас здесь», а «у них там» и скорее всего в данный момент он находится совсем не в 2012 году, а где-то в далеком прошлом.
Внезапно он все понял: это не его мозг после сотрясения такие глюки ему показывает. И встретился он ночью совсем не с историческими реконструкторами… И тут вдруг он вспомнил, где уже видел одежду, такую же, как на его похитителях. Совсем недавно, в начале апреля, они с Кристиной ходили в Донецкий краеведческий музей. Ей, конечно, там было не очень интересно. А вот Сергею все понравилось, особенно экспозиция, посвященная Средним векам. И вот как раз на этой самой экспозиции он и видел подобные доспехи с надписью «экипировка половецкого воина, середина XI – начало XIII веков». Значит, эта вспышка над озером точно не была молнией, и добро пожаловать в прошлое! Впрочем, добра от этого прошлого ждать совсем не приходилось.
Матвеев любил в детстве и ранней юности читать фантастику и представлять себя в мире Средиземья или в Нарнии, но это была просто игра воображения, а учеба и друзья быстро возвращали его к реальности. Конечно, одно дело – лежа на кровати под теплым одеялом читать «Гарри Поттера» и представлять себя учеником Хогвартса, а совсем другое – сидеть здесь связанным, в одних шортах, непонятно в каком году в чужой эпохе. Дальнейшее будущее представлялось ему очень туманным.
Теперь оставалось понять хотя бы приблизительно, в какой эпохе он очутился, чтобы вести себя соответственно тому времени. Было очевидно, что он попал в Средневековье, только пока не известно, в какой именно период.
«Странно, что меня не посадили к пленным. Может, хотят лично допросить, – думал Серёга. – Да и вообще на каком языке с ними разговаривать? Поймут ли они русский или хотя бы английский? Ладно, предположим, у них может быть какой-нибудь переводчик. Как-то же они добрались до этих мест… Если я скажу, что прибыл из будущего, мне никто не поверит. Еще, чего доброго, сожгут на костре, как колдуна, или, в лучшем случае, будут считать сумасшедшим. И кем же мне здесь быть? И вообще – кто все эти люди? Очевидно, что степные кочевники. Неужели половцы? Не факт… Тогда еще кочевали в Великой Степи и печенеги, и торки… И все они говорили на различных диалектах тюркского языка, ни один из которых я уж точно не знаю. Впрочем, их доспехи уж очень похожи на тот музейный экспонат. Ладно, пока буду придерживаться «половецкой» версии. Теперь надо постараться вспомнить, что я знаю о половцах…»
Над лагерем в утренней тишине раздался звонкий петушиный крик. Матвеев снова заерзал, чтобы хоть как-то размять затекшие конечности. Его движение не осталось незамеченным. Воин, который сидел у дерева в пяти метрах от него, толкнул своего дремавшего товарища и резко сказал что-то на непонятном языке (Сергей предположил, что это был какой-то диалект тюркского языка, однако все равно он не мог разобрать ни слова из сказанного). Разбуженный человек, потягиваясь и зевая, пошел к самому большому шатру, который стоял посередине поляны.
Спустя несколько минут из шатра, украшенного цветными орнаментами, вышел молодой высокий воин в ярком синем халате, стеганых голубых штанах и красных кожаных сапогах. На голове у него был слегка покрытый позолотой металлический шлем со стрелкой, защищающей нос. Судя по одежде и властной походке, которой он направился к пленнику, это мог быть командир всего отряда. За ним вслед устремились еще три человека. Серёга недоумевал, за какие заслуги он удостоился такой чести, что его будет допрашивать такая важная персона.
Когда воин подошел поближе, Матвеев разглядел, что у него было суровое решительное лицо с проницательными черными глазами, высокими скулами и узкими губами. Аккуратно подстриженные черные усы и борода дополняли образ военачальника. На вид ему можно было дать не больше двадцати пяти-двадцати восьми лет.
Несколько мгновений воин смотрел на Сергея, а потом позвал кого-то:
– Ченегрепа!
Из свиты полководца вперед вышел человек пожилого возраста в потертой войлочной шапке на голове, из-под которой до плеч спускались черные волосы с сединой. Он был одет в длинный потрепанный красный халат и обут в поношенные сапоги.
Полководец произнес несколько фраз по-тюркски, адресованных старику. Тот, очевидно, был переводчиком, потому что обратился к Сергею на старославянском языке с небольшим восточным акцентом:
– Ты кто еси будещь такой и пошто в стан кыпчакский пришель?
«Так, значит это все-таки кыпчаки, половцы по-нашему», – про себя отметил Серёга, а вслух сказал:
– Аз есмь инок-отшельник, живу в скиту на Святых горах, сюда прихожу иногда тело омыть и водицы чистой ключевой испить.
– А биться где так научилься?
– Был у меня духовный отец, в прошлом ратник у русского князя, и он меня и научил искусству боя, дабы наш скит от людей лихих боронить. К моей вящей печали, умер он два лета назад, и с тех пор я сам.
– Что это у тебя в одежде нашли? – сказал Ченегрепа, показывая Матвееву его «Нокию».
– Это камень, который я нашел в святых пещерах – мой талисман. Он приносит удачу мне и несчастья тем, кто его у меня желает отобрать.
Старый Ченегрепа брезгливо бросил к его ногам телефон и перевел молодому вождю слова Матвеева. Тот задумался на пару мгновений, а потом еще что-то сказал переводчику.
– А пошто одет ты не по-иночески, где твоя риза черная? – снова спросил Ченегрепа.
– Про то не ведаю, оставлял я её на берегу, и может быть унесло ее течением быстрым или стащил тать недобрый.
Ченегрепа перевел сказанное. Вождь кивнул и сказал пару слов.
– И еще хан вопрошает тебя. Чему ты обучен и какой от тебя еси толк, кроме молитв вашему Богу?
– Грамоту разумею, книги церковные читать могу, песни могу петь богослужебные и просто для развлечения.
Пока хан и Ченегрепа совещались, Серёга мысленно поблагодарил свою бабушку, вместе с которой он с детства ходил в храм, и даже последние пять лет был пономарём, что помогло ему освоить тексты на церковнославянском. Кстати, хоть Сергей и был «ребенком» своего времени, это было, пожалуй, единственное, что его отличало от большинства сверстников.
Молодой хан, разговаривая со своим переводчиком, периодически оценивающе поглядывал то на серебряный крестик на груди у Матвеева, то на его бородатую физиономию. Спустя несколько минут старик снова обратился к пленнику:
– На соглядатая и лазутчика ты не похож… Может ты воистину инок, но мы поклоняемся Тенгри-хану – Великому Синему небу. А потому твои молитвы нам не нужны. Все ваши книги скучны для хана Сакзя, а потому и твоя грамота ему не по норову. А вот песни он любит, так что, спой сейчас хану что-нибудь для души.
Это было, как говорится, предложение, от которого нельзя отказываться. Сергей попросил его развязать, встал, разминая затекшие ноги, откашлялся и запел первую пришедшую в его голову песню, которую в то время еще, естественно, никто не знал:
– Черный ворон, черный ворон
Что ж ты вьешься надо мной…
Это была одна из песен, которую они часто пели в дружеской компании у костра, когда хотелось, чтобы «душа развернулась».
Надо было отдать должное Матвееву и, в первую очередь, регенту церковного хора из его храма – голос у Серёги был неплохо поставлен. Это было заметно по тому, с каким вниманием слушали его половцы. Некоторые с любопытством даже стали подходить от других юрт. И суровые часовые остановились, чтобы послушать пение. Конечно, из них практически никто не понимал слов, но кочевников, по видимому, впечатлил стиль исполнения, так близкий их родным долгим степным напевам, а также спокойный и уверенный бас Сергея. Когда он допел песню, на несколько мгновений воцарилась тишина, а потом все вразнобой стали одобрительно кивать и поднимать руки вверх.
Было заметно, что хан тоже остался впечатлен. Все время пения он стоял в задумчивости, поглаживая свою черную бороду, а потом сказал практически по-русски:
– Ишчо!
На этот раз Серёгу спасла группа «Любэ» и их хит «Выйду ночью в поле с конем». Песня исполнялась а капелло, что также было не только на руку Матвееву, но и еще для его голосовых связок. Когда он пел, то обратил внимание, что круг его слушателей еще увеличился. По их лицам было заметно, что даже простым степнякам периодически надо приобщаться к искусству.
Кстати, о лицах… Думая о половцах, Матвеев ожидал увидеть узкоглазых черноволосых монголоидов. Но лица, смотревшие на него, были больше загорелые с желтизной, но явно не такие желтые, как у корейцев, которые учились на одном курсе с Серегой. Глаза практически у всех были тоже карие, а не черные. Разрезом глаз они также не отличались от Сергея. И волосы на головах у тех половцев, что стояли без шапок, были скорее темные или темно-рыжие. Лишь некоторые из степняков обладали черными, как мазут, волосами. У большинства своих слушателей Сергей заметил похожую прическу – лоб и макушка были начисто выбриты, а волосы на затылке, наоборот, оставались длинными и были собраны в две или три туго заплетенных косы. Видимо, такова была местная мода кочевников. Или у них был один парикмахер на всех. В общем, перед ним были типичные южные европейцы. Если бы они встретились в нашем времени и были одеты в джинсы и футболки, то их бы можно было запросто принять за каких-нибудь туристов из Венгрии или Хорватии.
Хан Сакзь внимательно слушал, а потом улыбнулся Сергею и подозвал к себе Ченегрепу. Через минуту тот перевел:
– Нашему хану нравится, как ты поешь. Остаешься у нас. Будешь хорошо петь – будешь жить. Не вздумай убегать. Сейчас тебе дадут одежду и накормят. Еще будешь учить хана языку русичей – он хочет знать, как говорить с нашими врагами.
Серёга послушал старика и кивнул. Хан что-то громко сказал половцам, те рассмеялись и стали расходиться, кто к своим юртам, а кто и к казану с горячей едой. Ченегрепа позвал Матвеева за собой. Он поднял неработающий телефон, вернул его в свой карман и пошел вслед за стариком. Охранявшие его воины пошли рядом на некотором отдалении.
Перейдя поляну, они дошли до одной из юрт, где Сергею дали не первой свежести, но относительно чистую половецкую одежду. Она состояла из застиранной холстяной рубахи, коричневого кафтана с длинными рукавами, больше похожего на банный халат, синих штанов и ношенных сапогов с загнутыми вверх носками. Отдельного упоминания были достойны штаны. Они представляли собой не привычные нам сшитые сверху брюки, а скорее были похожи на длинные чулки до паха, фиксирующиеся к бедрам веревочками. Что-что, а это точно было в диковинку для Матвеева. Что ж и здесь тоже был свой «секонд-хенд», а на лучшее пока рассчитывать не приходилось. Сергей оделся, запахнул кафтан на правую сторону и увидел недоуменный и укоризненный взгляд своих конвоиров. Тогда он переменил расположение пол кафтана, подпоясался, как смог, и осмотрел себя со стороны. В принципе, ночью в безлюдном неосвещенном переулке спьяну его можно было принять за половца. Было необычно и немного дискомфортно, но всё же лучше, чем ходить в одних шортах среди множества одетых людей. Тело парня только теперь стало отогреваться после ночной прохлады.
