Текст книги "Тмутараканский лекарь (СИ)"
Автор книги: Алексей Роговой
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)
Кудеяр вскочил на коня и ускакал прочь, а у Сергея закружилась голова, он упал на землю, и теперь уж окончательно проснулся в реальном для себя мире, в казарме Чернигова.
В тот же день Матвеев отправился на поиски указанного во сне места. Это было сделать несложно – за прошедшее с момента того визита Кудеяра в Чернигов время мало чего кардинально изменилось в городе. На первой же развилке дорог за городскими стенами Сергей нашел рябину и камень под ней. Под камнем действительно лежал пузырек в кожаном мешочке. Матвеев откупорил крышку, послышался запах чего-то пряного.
«Посмотрим, что за подарок приготовил мне дед Кудеяр», – подумал Сергей, перекрестился, поднес пузырек с зельем к губам и… закрыл пузырек. «Негоже православному христианину колдовские зелья распивать. Да и нечестно это будет по отношению к Мстиславу и остальным друзьям – они-то свои навыки приобрели после длительных тренировок, а мне все просто так достанется. Нет, пожалуй, лучше буду усерднее тренироваться – в конце концов, я уже и так могу гораздо больше того, что умел вначале».
Он хотел вылить содержимое пузырька, но потом передумал и положил его в сумку на всякий случай. Вернувшись к тренировкам с Мстиславом, Сергей действительно перестал жалеть себя, и спустя небольшое время удары его меча стали становиться все резче и правильнее, а выстрелы из лука все точнее. Дружинник был рад успехам своего побратима и ученика по совместительству. Теперь дела вроде бы стали налаживаться.
Тем не менее, тучи все сильнее сгущались над Черниговским княжеством – половцы беспрепятственно грабили деревни и уводили в плен их беззащитных обитателей. Уцелевшие крестьяне шли под защиту городских стен, укрываясь от свирепых половцев и от наступавших холодов – ведь стоял уже конец октября. Хотя днем и было еще достаточно тепло, но ночью лужи покрывались тонкой коркой льда. Толпы обездоленного народа наводнили и Чернигов. Князь Святослав понимал, что зиму с таким переизбытком населения будет очень трудно пережить, учитывая недостаток провизии. Не хватало ему для полной картины бедствия еще и голодных бунтов. В то же время кочевников уже видели возле ближайших к Чернигову городков. Нужно было срочно действовать. И князь Святослав приказал немедля выступать в поход.
Глава XXIII
Битва на реке Снови
Воевать не числом, а умением.
А.В. Суворов
Трехтысячная рать Святослава Ярославича, в составе которой были и пять сотен тьмутараканских дружинников, и черниговское ополчение, и взявшие в руки оружие Сергей Матвеев с друзьями, расположилась лагерем в двадцати верстах от Чернигова, неподалеку от осаждаемого половцами городка Сновска. Хитрый хан Шарукан не рисковал штурмовать укрепленные русские города – его воины брали их в осаду и вынуждали обессиленных защитников сдаваться от голода, а сами тем временем грабили округу. По слухам, возле Сновска собрались все орды Шарукана и подчиненных ему ханов, а после падения этого городка следующей их целью должен был стать Чернигов. Князь Святослав решил разузнать подлинность этих слухов и отправил с этой целью Кытана и своих лучших разведчиков. День успел смениться вечером, когда наконец они смогли вернуться в лагерь. Дождавшись их возвращения, князь собрал военный совет.
Русский лагерь располагался на холме вблизи реки Снови, отделявшей русичей от кочевников. В княжеском шатре, разбитом на вершине холма, кроме самого князя Святослава, собрались его три сына: Глеб, Олег и Роман, черниговский воевода Белогор и тмутараканский Горазд, ближние княжьи бояре. По вечерам было уже ощутимо холодно, и изо ртов собравшихся шел густой пар. Небольшой костер, разложенный внутри шатра, не спасал от холода и служил в основном для освещения. От реки и примыкающих к ней болот веяло сыростью, от которой боярам и княжичам приходилось кутаться в шубы.
– Как же, наверное, зябко простым воинам, не имеющим таких теплых меховых шуб, – сказал братьям Глеб Святославич.
– Ничего, завтра в битве все согреемся, – усмехаясь, ответил ему Роман.
– Или половецких шуб добудем, или нас своим теплом укроет мать-сыра земля, – поддержал брата Олег. – Тогда уж точно нам холодно больше никогда не будет.
В этот момент полог шатра отворил один из гридней, и внутрь вошли разведчики. Головы присутствующих сразу повернулись в их сторону. Князь Святослав сделал рукой жест, чтобы в шатре воцарилась тишина. Бояре прекратили споры и приготовились жадно слушать княжеских посланцев.
– Дозволь, княже, наш половец расскажет – он ближе нас к стану поганых подобрался и речи их слышал, – сказал взволнованно старший разведчик.
Князь Святослав нетерпеливо кивнул головой.
– Не хочу пугать тебя, светлый князь, но против нас на том берегу реки действительно хан Шарукан со всей своей ордой. А кроме него еще ханы Сакзь и Гзак. Всего больше десяти тысяч воинов будет.
– Ох, батюшки-светы! – воскликнул кто-то из бояр. – Как же нам против них устоять?
– Они уже знают о нашем присутствии, но пока нападать не собираются, – продолжал Кытан. – По крайней мере, до утра. А рот, которого мы поймали…
– Какой рот? – переспросил княжич Олег.
– Ну, рот… в смысле – язык, то есть пленный, поведал, что через несколько дней должны еще три хана подойти. С меньшим количеством воинов, но все равно тогда их будет в пять раз больше, чем нас.
– Вы взяли пленного? – спросил князь Святослав.
– Да, княже, но он пытался от нас бежать, когда мы проходили брод и утоп, – расстроенно сказал старший разведчик.
– Может не поздно еще вернуться в Чернигов, под защиту крепостных стен и валов, – предложил воевода Белогор.
– Тогда поганые точно разорят все окрестные деревни и обложат Чернигов, а боевой дух воинства еще сильнее упадет, – сказал князь Святослав. – Нет, хватит нам от половцев бегать. Дадим им бой здесь, только надо к нему тщательно подготовиться. Действовать лишь силой у нас не получится. Я уверен в каждом своем гридне, но нас слишком мало. Значит, будем побеждать хитростью. У кого есть какие соображения?
Жаркие споры не прекращались до полуночи. Обсуждались все возможные варианты сражения. Воевода Горазд предлагал атаковать сходу, пока половцы отдыхают перед завтрашним боем и взять их внезапностью. Но слишком свежа была в памяти воинов катастрофа на Альте, нападать на лагерь кочевников ночью никто больше не хотел, и его предложение сразу отклонили. Княжич Роман намеревался во главе небольшого отряда лучших дружинников под покровом ночи проникнуть в половецкий лагерь и взять в плен самого Шарукана и вынудить половцев отступить. Князь Святослав хвалил отвагу сына, но его план был слишком безрассуден. Воевода Белогор планировал уничтожить два брода из трех, чтобы поганые не могли сразу всеми силами перейти реку. Мысль была хороша, но, к сожалению, на это было слишком мало времени и простым мужикам, выполнявшим эту затею, пришлось бы работать фактически под прицелом половецких луков. Единственное, что смогли осуществить – возле каждого брода смогли разместить большие деревянные колоды с воткнутыми в них кольями и острыми железными шипами. Они были скрыты под кромкой воды и должны были повреждать копыта половецких коней и ноги самих половцев, которые должны будут завтра пробираться через броды.
Поддержали идею Глеба, о том, что нужно максимально использовать рельеф местности. К холму, на котором располагался русский лагерь, с одной стороны подступал дремучий лес, а с другой – болота. Это могло стать естественной преградой для половцев. К тому же, в лесу решили оставить в укрытии резервные силы – две сотни тмутараканцев во главе с Мстиславом. Они должны были ударить в тыл половцам, когда те будут связаны битвой с основной княжеской ратью.
Возле более пологого склона холма, примыкавшего к болотам, было поле, которое тоже должно было стать ловушкой для кочевников. Для этого на поле пехотинцы и крестьяне из близлежащих деревень согласно княжескому приказу до наступления утра прокопали неглубокие, но длинные канавы, которые затем наполнили маслом из чудом сохранившейся маслобойни возле соседнего села и засыпали сухим камышом и опавшими листьями. К сожалению, масла не хватило для всего поля битвы, но, по крайней мере, один фланг это количество могло защитить.
Хотя все равно этого было мало. Князь Святослав мысленно молил Бога о ниспослании ему благой мысли или помощи. И помощь ему была послана.
Один из воинов, охранявших шатер, подошел к князю и что-то зашептал ему на ухо.
– Заводи! – коротко ответил князь.
В шатер вдруг вошел Матвеев, поклонился в пояс князю Святославу и сказал:
– Дозволь, княже, к тебе обратиться твоему старому знакомому, который хочет нам помочь.
– Что ж это за старый знакомый такой, а, Сергий? – За полтора месяца, проведенных в Чернигове князь Святослав уже знал его. – Впрочем, неважно, коли помочь хочет и знает, как это сделать, пущай заходит.
Матвеев вышел, а вернулся уже вместе с Кудеяром. Лицо князя выражало удивление, а его сыновья и бояре замолкли в недоумении.
– Здрав буди, светлый князь Черниговский, – сказал волхв, поклонившись Святославу. – Рад видеть тебя в добром здравии после стольких лет!
– Давненько не видал я тебя, Кудеяр! – молвил князь. – Я помню, как ты еще в Киеве служил батюшке моему писцом. А потом ум твой помрачился и избрал ты стезю волхва.
– Не просто так я на нее вступил, княже, не по своей воле. Но давай сейчас не будем о минувшем, а поговорим о грядущем. Ведаю, какая беда приключилась на земле нашей, и какой трудный бой вам накануне предстоит. Хочу предложить мою скромную помощь в борьбе с половцами.
– И чем же ты хочешь нам помочь?
– Пока не могу раскрыть эту тайну, княже, могу лишь сказать, что ежели ты согласишься, то сама природа поможет тебе одержать победу.
– А что же ты потребуешь взамен – чтобы я продал душу Перуну?
– Нет, княже, у меня более мирская просьба – стар я стал по лесам скитаться. Дозволь мне после вашей победы поселиться в Чернигове и защити от гонений со стороны церкви.
Князь в задумчивости почесал бороду.
– Ты же христианский князь! Негоже нам якшаться с волхвами, – тихо сказал Святославу сидевший рядом с ним воевода Белогор.
– Так-то оно так, да против десяти тысяч кочевников нам сейчас любая помощь сгодится. Ежели действительно волхв поможет, то так тому и быть, – ответил ему Святослав, а Кудеяру сказал: – Да будет так! Будет у тебя дом в Чернигове, ежели мы победим. Но все же скажи, как природа нам сможет помочь?
– Не спеши, княже, ты сам все завтра увидишь. Главное – ничего не бойтесь и яростно сражайтесь за свою землю – правда на вашей стороне. А пока позволь мне немного поспать, да и сами отдыхайте – завтра всем предстоит тяжелый день.
Выйдя из шатра, Кудеяр сказал заинтригованному Матвееву:
– Ну вот, Сережа, теперь я четко знаю, зачем попал в этот мир и готов исполнить свое предназначение.
– Вот бы и мне знать, что я здесь делаю. Слава Богу, что ты уже не советуешь мне сбежать. Буду надеяться, что это хороший знак.
– Бежать никуда не надо, но и в битву старайся не ввязываться. Твое дело – лечить раненых. А пока я, как старший по возрасту и по званию, приказываю тебе ложиться спать – утро вечера мудренее.
Сергей с удовольствием последовал совету старика – надо было собраться с силами перед завтрашней битвой.
Утро выдалось ветреным и туманным. Плотный молочно-белый туман стелился над рекой и заполнял низину перед холмом. Он сильно ограничивал видимость и тем играл на руку русичам, успевшим перегруппировать свои силы и подготовиться к битве под завесой тумана.
На холме с пятью сотнями своих лучших дружинников стоял князь Святослав. Среди них были и уже знакомые Сергею варяги Торвальд, Ергар и Сигурд-лучник вместе со своими сородичами. Впереди своей дружины князь поставил черниговских ополченцев с луками и рогатинами и пехотинцев с длинными копьями. Они должны были встретить половецкую конницу и выдержать первый натиск. На правом фланге во главе своей рати находился Глеб Святославич, да еще две сотни тмутараканцев с Мстиславом скрывались в лесу и должны были ударить в тыл половцам, когда те ввяжутся в бой. Левый фланг защищали княжичи Роман и Олег под опытным надзором воеводы Белогора. Их позиция была прикрыта с одной стороны болотом, а с другой к нему примыкало поле с «сюрпризом». Сергей тоже был на левом фланге с луком наготове. Князь Святослав приказал собрать там лучших лучников, а Матвеев, благодаря ежедневным занятиям с Мстиславом последнее время демонстрировал завидные успехи. Рядом с ним стоял опытный стрелок Кытан и пересчитывал стрелы в своем колчане.
Каждый воин в русской рати молился своему небесному покровителю в ожидании боя. Варяги призывали на помощь Одина и Тора и поднимали свои мечи и топоры к небу. Кто-то поправлял оружие, кто-то пытался шутить, но шутки были напряженными и невеселыми. Было видно, что все изрядно нервничают, и было от чего. Стоило туману рассеяться, как русичи увидели перед собой всю мощь половецкой орды. Сверкая на солнце оружием и доспехами, эта многотысячная толпа готова была пересечь реку и двинуться на них. При виде орды князь Святослав присвистнул и грязно выругался. Преимущество было явно не на его стороне – на каждого русича приходилось по три-четыре кочевника.
Вот эта грозная армия стала переправляться по бродам через Сновь. Князь Святослав на гнедом коне выехал перед своим немногочисленным войском. Взоры воинов устремились к нему в ожидании его речи перед боем. Но князь был предельно краток.
– Сразимся с ними, братья, некуда нам уже деваться, – мрачно сказал Святослав и добавил, вытащив свой меч из ножен: – За землю Русскую и Веру Православную!
Большего и не нужно было. Князю ответил хор трех тысяч воинов. Лучники натянули тетивы, копейщики взяли в руки копья, дружинники обнажили мечи, и сражение началось.
* * *
За несколько часов до битвы хан Шарукан смотрел на вершину холма, выступавшую из тумана, как остров. Где-то там стоят черниговские урусы. Их сила меньше, чем на Альте. Гораздо меньше, чем сила его орды. Это подтвердили и его разведчики. Значит, победа снова должна быть за ним. Вот уже почти два месяца его воины не встречали серьезного сопротивления, пока грабили урусские земли. И вот теперь наконец-то появился достойный противник. Ему очень хотелось раздобыть в бою голову князя Святослава, и как когда-то сделал с черепом тезки русского князя печенежский хан Куря, Шарукан тоже хотел сделать себе чашу из черепа врага и пить из нее изысканное вино на пирах.
Шарукан повернулся к своим воинам. Они торопились в бой, чтобы как можно быстрее согреться в пылу сражения, спастись от противной сырости. Что ж, как только рассеется туман, он даст им такую возможность. За спинами кочевников развевались знамена с изображениями их родовых знаков – дракона, волка, сокола. Но выше всех были знамена с желтой змеей – знаком самого великого хана.
– Мои храбрые воины! Вы уже побеждали этих трусливых урусов совсем недавно. Клянусь Тенгри-ханом, что они этого никогда не забудут. Сейчас они выставили против нас смехотворную армию – раздавим их, как овода, кусающего наших лошадей!
– Да, прикончим их!
– Веди нас скорее в бой, великий хан! А то холодно уже! – раздались голоса кочевников.
– А потом, преследуя отступающих урусов, мы легко сможем взять Чернигов, – продолжал Шарукан запальчиво. – И я дам вам его на три дня на разграбление. Так вперед же, лихие воины Великой степи!
Глаза половцев загорелись жадным огнем. Они садились на лошадей и устремлялись к бродам через Сновь.
Недалеко от Шарукана стояли ханы Сакзь и Гзак в полном боевом облачении. Сакзь был одет в свой старый пластинчатый доспех, испещренный большим количеством зазубрин. Гзак щеголял в новых доспехах византийской работы, купленных еще его отцом на базаре в Кафе. Из половецкого убранства он оставил только кривую саблю и шлем с белым конским хвостом и железной лицевой маской. К ним подошла Бике, пожелала удачи и простилась вначале с мужем, а затем с братом. Сакзь и Гзак прыгнули на коней и умчались отдавать приказы воинам своих орд. Хоть Шарукан и был как бы верховным главнокомандующим всех половецких сил, но у каждой орды был свой непосредственный начальник.
Воины уже ждали своих ханов с нетерпением. Особенно ждал хана Сакзя Костук. После битвы на Альте, в которой он отличился, Сакзь назначил его беем – а это было равносильно офицерскому званию в то время – теперь Костук возглавлял передовой отряд и жаждал проявить себя в новой битве в новом качестве.
– Мои дерзкие и отважные воины, – сказал подъехавший Сакзь, – нам выпала честь сокрушить правое крыло врага. Так покажем же им свою ярость и получим лучшую долю при дележе добычи! Хоть нас и больше, но все равно осторожность не помешает – от этих урусов можно ожидать чего угодно. Так что бейте их, но смотрите в оба – как бы они нам не приготовили ловушки. Вперед, укрепим нашу славу непобедимых воинов!
Под свист, гиканье и дикие крики половецкая лавина начала форсировать Сновь. Тут их поджидала первая русская ловушка – колоды с шипами. Захромали кони половцев, столкнувшихся с ними, несколько кочевников свалились с коней и порезались об острые шипы. Первая половецкая кровь обагрила реку, и это добавило ярости кипчакам. Сразу после пересечения реки воинам Гзака пришлось проехать через небольшой ров, заполненный вонючей маслянистой жижей. Это еще более обозлило кочевников и, подняв над головами копья и сабли, они еще быстрее поскакали вперед.
* * *
Увидев приближающихся кочевников, Сергей, поколебавшись пару секунд, достал из сумки зелье Кудеяра из своего сна и сделал пару глотков. Оно было немного горьковатое, но приятное на вкус. Через несколько секунд парень почувствовал прилив сил и бодрости, как будто бы он выпил энергетик или крепкий кофе. Кроме того, зрение его тоже стало как будто бы острее – он стал четче видеть своих врагов и смог лучше прицелиться. Матвеев вместе с черниговскими лучниками сделал первый залп по скачущим на них во весь опор противникам. Упруго зазвенели тетивы, запели стрелы, и первые погибшие в этом бою половцы стали валиться с коней. Но это была лишь капля в море по сравнению с теми, кто оставался верхом. И они стремительно приближались. Вот уже около полусотни кочевников пересекли поле и с гортанными криками скакали к подножию холма. Но на поле их было гораздо больше. Княжич Роман озорно крикнул: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло» и махнул рукой. Невысокий старый опытный командир лучников достал стрелы, наконечники которых были обернуты паклей и смочены смолой. Он опустил их в стоящую рядом жаровню. Стрела вспыхнула, как факел. Матвеев и другие лучники последовали его примеру. По команде они вскинули луки и выстрелили вверх так, чтобы стрелы описали как можно большую параболу. Огненные стрелы сбили с коней некоторых половцев, но большая часть стрел воткнулась в землю, попала в канавы, обильно смоченные маслом. Отсыревшая за ночь листва не сразу пропустила через себя огонь. Прошла долгая минута, казавшаяся для русичей вечностью, и вдруг все поле превратилось в один большой костер.
Вспыхнули, как спички, всадники вместе с лошадьми. Над полем битвы раздались нечеловеческие крики половцев, превратившихся в живые факела, и дикое ржание их коней. Некоторые воины, держась за горящие гривы лошадей, продолжали по инерции скакать галопом, и это было поистине жуткое зрелище. Часть кочевников в панике кинулась направо, к болотам, и многие из них там и увязли. Но все-таки около тысячи воинов добрались до позиций русичей, и завязалась яростная схватка. Над полем битвы разносился лязг железа, крики нападающих и защищающихся, стоны раненых, ржание коней.
Оглушенный этой лавиной звуков Сергей вместе с Кытаном и другими лучниками ушел за спины дружинников, и они продолжали с возвышенности посылать стрелы в наседавших кочевников, стараясь не зацепить своих. Матвеев видел, как отважно бились княжичи Роман с Олегом, словно два молодых льва. Рядом с ними сражались приставленные воеводой Белогором дружинники, оберегавшие молодых княжичей от подлых ударов, и пока это у них хорошо получалось.
Сергей повернул голову правее – ему было видно, что вся мощь удара половецкой орды пришлась на центр, где находился князь Святослав. И сам князь, и его воины отчаянно бились, понимая, что смерти им не миновать и желая подороже продать свои жизни. Князь верхом на богатырском коне был, как сеющий смерть вихрь – без устали поражая кочевников направо и налево. Верные дружинники рядом с ним сражались, не уступая в доблести своему венценосному командиру. Варяги сражались спешенными, но это не мешало им сбрасывать с коней половцев и добивать их уже на земле или убивать их еще в седле. Матвеев невольно загляделся буквально на несколько мгновений на этих мощных воинов. Торвальд Рыжебородый в шлеме с бычьими рогами и Ергар Веселый поражали противников двуручными мечами. Рядом с ними бешено вращал над головой огромным обоюдоострым топором Хальвард Секира, разрубая напополам всадников вместе с лошадьми. Где-то поодаль Сигурд-лучник пускал во врагов стрелу за стрелой. Глядя на то, с какой яростью они сражались, Сергей понял, почему в те времена все так боялись викингов.
Все же силы были слишком неравны. Когда оставшиеся после огненной западни половцы уже все вступили в рукопашный бой, лучники прекратили свой обстрел, чтобы не попасть в своих. Взяв в руки топоры, рогатины и вилы, они побежали на подмогу своим землякам. Матвееву и Кытану в гущу сражения приказали не вмешиваться, и они продолжили бой, как два одиноких лучника. Сергей узнал среди нападавших кочевников своего недавнего поработителя – бека Чепухая. Парень приготовил стрелу для него, но его опередил Кытан, раньше Сергея взяв бека на прицел. Чепухай, как подкошенный, свалился навзничь.
А половцы все давили числом. Вот упал пораженный насмерть копьем дружинник, прикрывавший спину княжичу Роману. Сам княжич, увлеченный схваткой с двумя противниками, не заметил, как сзади к нему подъезжает воин в сверкающих в лучах холодного осеннего солнца доспехах с белым конским хвостом на шлеме. «Отличная мишень», – подумал Сергей и тщательно прицелился. Уже этот воин заносит руку с острой саблей над головой княжича…
Услышав у себя за спиной резкий свист и хрип, княжич Роман обернулся не сразу, а спустя несколько мгновений, когда смог поразить своих соперников, атакующих его с двух сторон. Он увидел хрипящего всадника в богатых доспехах. Сабля выпала из его правой руки, а левой он пытался зажать рану в горле, из которого торчала стрела. В ужасе половец снял железную маску с лица. Это был еще молодой кочевник, и, судя по дорогим доспехам, ханского сословия. Но жизнь его уже покидала. Роман посмотрел дальше за спину умирающего врага и увидел стоявшего на холме лучника. Княжич благодарно кивнул своему спасителю. Тот поклонился, и Роман снова продолжил бой.
В это время на невидимом для глаз Сергея правом фланге русского войска битва продолжалась не менее яростная. Тмутараканцы сражались, как загнанные в угол звери, но не могли устоять перед бешеным натиском половцев. Русичи были уже на пределе сил, когда князь Глеб с помощью своих знаменосцев призвал на помощь Мстислава и его людей. Две сотни всадников с криками «За Русь! С нами Бог!» бурей обрушились на половцев с тыла, давая возможность князю Глебу и его воеводе перегруппировать оставшиеся войска и усилить натиск с двух сторон. Мстислав лично схлестнулся с беем Костуком и вышел победителем из этой схватки, а сам раненый в бок бей упал на круп своего коня и поехал прочь от кипящего боя. Однако, после перевязки раны, он, горя жаждой мести, снова устремился в атаку.
Тем временем Мстислав, действуя по ранее намеченному плану, трубил в рог, делая вид, что отступает и контратаковал несколько раз, пока все его воины либо не были связаны боем, либо лежали на сырой земле. В последнюю контратаку рядом с ним оставалось всего два дружинника, но он, презрев опасность, снова обрушился на фланг половецкого войска. Стрелы свистели над его головой. Вот сопровождающие его воины упали замертво, пораженные стрелами кочевников. Мстислав понял, что он теперь один перед целым морем половцев. В него одновременно целилось с десяток лучников. На секунду ему стало страшно и захотелось убежать, покинуть это поле, несущее смерть. «На всё воля Божья, – подумал он. – Лучше умереть сейчас, будучи молодым и полным сил, в окружении своих братьев по оружию, чем трусливо покинуть их и жалеть об этом мгновении через много лет, будучи дряхлым стариком». Он усмехнулся в лицо опасности, теперь отступать он не собирался. Мстислав сжал покрепче меч и приготовился забрать с собой на тот свет еще нескольких врагов.
Когда князя Святослава ранили копьем в ногу, это разозлило его еще больше. Он усилил ярость своих атак, с каждым ударом приговаривая:
– Шелудивые… шакалы! Смердящие… псы! Шиш вам… а не… русская… земля! Будьте вы… прокляты!
Не успевал он закончить предложение, как с коня падал очередной пораженный им противник.
«Где этот чертов Кудеяр с обещанной помощью? Она была бы сейчас как нельзя кстати!» – подумал разгоряченный князь.
Битва длилась уже около шести часов, и русичи изрядно подустали, да и потери были большие. Упал истыканный стрелами и изрубленный Хальвард Секира, последним взмахом своего смертоносного топора срубив голову половецкому коннику. Другие варяги тоже сражались уже менее яростно. А половцев, казалось, меньше не становилось, хотя все подножие холма было усыпано их телами.
Внезапно со стороны леса раздался сильный шум, треск веток и на поле битвы из лесу выскочила большая стая волков, за ними бежали пару десятков крупных медведей и несколько дюжин разъяренных кабанов. Животные накинулись на левый фланг половецкого войска. Волки прыгали на всадников и впивались им в горло своими зубами. Медведи скидывали половцев с лошадей и рвали их когтями. Кабаны сбивали кочевников с ног и возили их по земле, распарывая острыми клыками одежду и плоть. Дикие быки туры кололи несчастных своими рогами. В довершении к этому на не ожидавших такого зверства кочевников накинулись еще и вороны. Птицы клевали половцев в лицо, стараясь попасть в глаза. При этом животные не трогали русичей, нанося урон только их врагам.
Раненый Костук смотрел на звериную атаку ошалевшими глазами. Он подскакал к крупному медведю и что есть силы ударил его саблей. Зверь развернулся в его сторону и встал на задние лапы. Это был действительно огромный красивый медведь, царь русского леса, уже готовившийся впасть в зимнюю спячку и разбуженный Кудеяром, а потому невероятно злой. Костук замахнулся для мощного удара, но где было ему совладать с разъяренным русским медведем. Удар сильной лапы выбил его из седла, а второй удар по лицу навсегда прекратил его страдания.
Увидев происходящее и сочтя это чудом Божьим, русичи стали сражаться с утроенной силой и вдохновением. Воспользовавшись замешательством кочевников, дружинники князя Глеба смогли пленить половецкого хана в пластинчатых доспехах, взяв его на аркан. Потерявшие хана половцы, теснимые зверями и людьми, ослабили свой натиск, а затем вначале поодиночке, а затем и целыми группами стали отступать. Маленький снежок превратился в огромный снежный ком, который в свою очередь, стал лавиной отступления.
Обнажив свой левый фланг, половцы подставили его под удар тяжелой тмутараканской конницы. Ход битвы переломился в пользу русичей. Расправившись с остатками орды хана Гзака после его гибели, княжичи Олег и Роман тоже смогли обрушиться с правого фланга на основные силы половцев. Сражение еще не закончилось, но победа была уже за русичами. Неуловимый запах русской победы реял в воздухе, и половцы это почувствовали. В панике бросив хана Шарукана и его личных телохранителей, обезумевшие кочевники разбегались во все стороны, преследуемые распаленными битвой черниговцами и тмутараканцами. Более удачливые половцы успели пересечь по бродам реку Сновь, название которой им будет теперь приходить в страшных снах. Те, кому повезло меньше, переправлялись через реку вплавь и тонули в студеной ноябрьской воде. Отдельные отряды пытались прорваться через лес, но натыкались там на разъяренных диких животных. Воины хана Гзака прорывались через болота, но многие из них попадали в трясины и оставались там навечно.
Разгром половецкого войска был полный. Хан Шарукан был в бешенстве и бился, пока рядом с ним не образовался вал из трупов его телохранителей. Наконец, окруженный со всех сторон, он сдался на милость победителей, еле сдерживая кипевшую в его груди злость. Он не понимал такой арифметики, ведь под его началом было не десять, как думали русичи, а двенадцать тысяч хороших воинов против трех тысяч урусов – четырехкратное численное преимущество. Как же могло получиться у князя Святослава переиграть его?
Позже Шарукана успокоила мысль, что сама природа воевала на стороне русских. А против природы бессилен даже такой блестящий стратег, каким Шарукан себя считал.
А пока ведомый в плен к уже сидящему связанному хану Сакзю великий хан Шарукан предавался таким мыслям, изможденное, но донельзя счастливое русское войско праздновало заслуженную победу.
