Текст книги "Тайные знаки"
Автор книги: Александра Сашнева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)
Около дома Аурелии стоял фургончик, на котором мадам Гасион возила инструмент к метро.
– Привет! – поздоровались парни, неся мимо Марго старую арфу к дому.
А вот и сама мадам Гасион.
– Марго, добрый день, деточка! – улыбнулась старуха. – Вы не передумали зайти ко мне? Может быть, у вас все-таки обнаружится слух? Давайте проверим? А? Хотите, прямо сейчас?
– Ой, мадам Гасион! – простонала Марго. – Вы меня извините, но я всю ночь… ну вы понимаете. Я сейчас не в состоянии.
– Да?! – с жалостью нахмурилась мадам и стиснула Кошины пальцы. – Но, может быть, завтра? Зайдите ко мне, деточка. Я уверенна, что у вас есть слух.
– Хорошо-хорошо, – закивала Марго. – У Аурелии есть ваш телефон. Я позвоню.
– Спасибо. Извините. Извините, ради бога! О бондьо! О парбльо! О-ла-ла!
Так они дошли до квартиры мадам Гасион, и Марго с облегчением простилась с соседкой.
В квартире Аурелии Марго нашла тишину и покой. Собаки, соскочив с кресел гостиной, прибежали к Марго поздороваться и выразили свою любовь поскуливанием, стуком виляющих хвостов о косяки и попытками вскочить на грудь и лизнуть в нос.
– Ну-ну! – отмахнулась Марго и направилась к себе. – Лео! Аурелия! Бонсуар!
Но никто не откликнулся, из чего Марго сделала вывод, что кроме собак еще никого и нет. Дойдя до своей комнаты, Марго помедлила – вдруг ей показалось, что бумажный портрет зеленой статуи, что висел в простенке между комнатой Марго и спальней супругов Пулетт слишком агрессивно взглянул на нее.
Марго замерла и медленно повернула голову. Портрет, конечно, был бумажный и висел на стене, но что-то в нем было не так. Марго протянула руку, чтобы потрогать глянцевую поверхность, но тут раздался голос Аурелии.
– Я тут! – сказала она громко в комнате Марго.
Коша толкнула дверь и увидела, что квартирная хозяйка сидит на стуле напротив всех начатых холстов и созерцает с блаженной сладостной улыбкой «Мусю на пляже».
– Привет! Какие у тебя странные очки! – воскликнула Ау.
– Это очки Поля. – Марго сняла их, положила в шкафчик и прямо в куртке опустилась рядом с Ау на пол. – Он одолжил мне. У нас была вечеринка…
– Весело было? – продолжала допрос Ау. – Почему вы не позвали меня?
– Это Поль всех приглашал…
– Что у тебя с лицом? Вы подрались?
– Нет, – сказала Марго и поджала распухшую губу. – Я упала.
– Вы напились? Курили анашу? – подозрительно посмотрела на нее Аурелия.
– Нет. – Марго помотала головой.
– Я так боюсь, что мой брат станет наркоманом. Правда, он талантливый?
– Н-да. – кивнула Марго.
– Он нравится тебе?
– Ну так? Нормальный парень, – Марго пожала плечами и откинулась к боковине кровати.
– Я боготворю талант, – сказала Ау и закурила у окна. – Талант – это печать Господня. Талантливые люди – избраны Богом для каких-то своих задач, о которых другие люди не ведают. Иногда жизнь гения тяжела, и в здравом уме я не поменялась бы местом ни с кем из великих, но в отдельные моменты жизни… В отдельные! Кажется, что вся моя жизнь не стоит и мига жизни этих людей. Ни одного движения кисти Писассо, Утрилло, Брака или Жоржо де Кирико, например. Поэтому я прощу тебе то, что ты обидела моего брата. И даже накормлю тебя, хотя ты и не заслужила этого, мерзкая русская художница. Скажи спасибо, что мне так нравится то, что ты рисуешь.
– А почему я мерзкая? – озадачилась Марго.
– Потому что ты плеснула в моего брата вином! Я тебе никогда этого не прощу! – Аурелия затушила в пепельнице окурок, толкнула дверь и оглянулась. – Пойдем, приготовим ужин.
Марго послушно поплелась следом.
Аурелия открыла холодильник, вытащила что-то обернутое фольгой и сунула в духовку. Кнопка электрического разряда и поворот газовой ручки. Потом Ау взяла нож и принялась нарезать в салатницу овощи – помидоры и огурцы.
– А я слышала недавно в одном доме взорвался газ, – сказала Марго, прислоняясь к косяку у входа в кухню.
– Возможно. У них наверное был баллон. Баллоны – это очень опасно. Ты любишь курицу?
– Мне все равно, – пожала плечами Марго. – Странно, что апельсины в Париже стоят дешевле помидор и картошки.
– А в России разве не так?
– Не знаю. Раньше зимой помидоры были только соленые. А сейчас… Я не покупала.
– Я редко беру курицу, – сказала Ау. – Может быть из-за фамилии. У Лео дурацкая фамилия. У меня была другая, но тоже дурацкая. А Лео не сказал мне фамилию, когда мы познакомились. Он представился псевдонимом. Лео Лайон! Звучит красиво! А потом я уже не могла передумать. Он мне казался таким сильным и умным. Мой отец погиб рано, и мне всегда нравились взрослые мужчины. Ровесники меня не интересовали вообще. У них в голове – одни глупости. Но теперь я поняла, что и у Лео в голове одни глупости. У мужчин вообще в голове одни глупости. Я очень жалею, что у меня нет ребенка. Я иногда смотрю на арабку из соседнего двора – у нее столько детей, в ее жизни есть смысл. А я… Я не совершила ничего великого, и никому не дала жизнь, неужели смысл моего существования состоит только в том, чтобы спать с журналистом «пипла» и улыбаться покупателям галереи Жака?
– Да брось ты! Это тебе кажется, что в жизни есть смысл! Нет в ней никакого смысла вообще! Картины сгорят, дети уйдут на войну, и их там убьют… Книги? Они интересны только современникам и историкам. Машины, заводы? Да это все устройства для добывания пищи и одежды. От всей египетской цивилизации осталось несколько мумий и три пирамиды, а уж как они усирались… И все равно, говна остается больше. Человек – это машина для производства мусора. Плюнь!
– Да… но. Есть же вечные ценности! – возразила Ау, принимаясь теперь за нарезку брынзы.
– В конец концов, – пожала плечами Марго, – если ты так хочешь ребенка, ты можешь усыновить его. На улицах полно беспризорных арабчат.
– Я иногда думаю об этом, но они такие чумазые и дикие. Они похожи на маленьких обезьянок. К тому же Лео говорит, что этот арабченок вырастет, станет шахидом и выпустит нам кишки.
– Забей! Все дети потихоньку морят своих предков. Не со зла, а так… Как растения, они просто вырастают на месте старых стеблей… И ничего в этом плохого нет… Лучше стать почвой для новых побегов, чем просто пропердеть всю жизнь впустую… – Марго с удивлением для себя заметила, что высказала мысль Поля. – В конце концов, мы ведь совсем не то, что наши родаки, но и мы будем таким же отстоем для наших детей. С этим ничего не сделать. Динозавры превратились в людей, а в кого превратятся люди? В роботов? У них отрастет в мозгах порт для стыковки с компьютером. Ха-ха!
Аурелия высыпала в салатницу к овощам нарезанную брынзу, залила маслом и, перемешав все пластиковой ложкой, повернулась к духовке. Там что-то запикало и затрещало.
– Бери курицу и неси на стол! – сказала Ау, вытаскивая сверток из духовки, и вываливая дымящуюся тушку на блюдо. – Похоже на жертвопоедание, правда? Тотем семьи Пулетт, ощипаный и зажареный… – усмехнулась она и вздохнула. – Мы не можем рассматривать мир с точки зрения Бога, потому что мы не боги!
– Можем! Мало того – обязаны! – возразила Коша, забирала блюдо и, направляясь в гостиную, повысила голос. – Если бог и сошел для чего на Землю, то для этого. Мы не должны париться на ошибки, потому что созданы для того, чтобы ошибаться, и ни одного правильного поступка совершить не в состоянии.
– Да! – согласилась Аурелия. – Возможно, мы созданы из косной материи и получили творческую душу для того, чтобы создать из нее нечто, что Материя не в состоянии было создать сама. Материя вечна, она никуда не спешит, и миллиарды лет она согласна была ждать человеческий разум, чтобы он помог ей совершить трансформацию. И в этом, возможно, смысл человечества. Мужчины изменяют материю, создавая машины, совершая открытия… Знаешь, пока Лео нет, я признаюсь, что не верю в открытие совершенное женщиной. Женщина – не для этого. Женщина обладает намерением, но она – неконкретна. Грубо говоря, она может выбрать мужчину, и тем самым – будущее мира. Если ты предпочтешь агрессивного солдата, то мир станет еще более огрессивным, если родишь детей от мямли и рохли, мир станет более вялым. Если предпочтешь ум, мир станет умнее. Все в твоих руках. Вернее в матке… А я лишена этого…
– Знаешь, я тебя утешу, – сказала Марго, возвращаясь назад уже без тарелки. – Матка без мозгов тоже ничего не стоит. Потому что ты тогда не сможешь выбрать, а будешь рожать то, что прикажут. Будешь безмозглым влагалищем. Тогда лучше завод с искусственными матками. Над ними движется кран со спермой и поливает…
– Прекрати! – прервала ее Ау. – Как ты можешь? Фу! Теперь я понимаю Поля.
– А что?
– Да ничего! Покажи мне, что ты нашла в замке-над-рекой?
– Он и это тебе сказал?
– Да! Он сказал, что ты нашла какую-то ржавую пуговицу и совсем задурила ему мозги какими-то вашими русскими легендами.
Марго дернула бровями и полезла в карман. Насчет Поля у нее сложилось мнение сразу, и теперь она только утвердилась в нем. Но против того, чтобы дать пуговицу Аурелии у нее ничего не было.
– На, – сказала она, протягивая находку француженке.
Аурелия смотрела на пуговку в руке Марго около минуты без всякого выражения, но Коша заметила напряжение возникшее в мышцах хозяйки.
– Можно я возьму ее? – спросила Ау и протянула руку.
– Конечно!
Француженка взяла пуговицу и, внимательно оглядев ее, снова подняла глаза на Марго. – Ты можешь подарить мне ее?
Марго молча кивнула. У нее закружилась голова и в этом кружении откуда-то взялась маленькая карликовая Аурелия с хромыми ножками. Она сидела, поглаживала ножки и жаловалась: «Ножки мои, ножки! Не бежать вам по дорожке!» Марго трясла головой, но эта хреновина не пропадала. Мало того, у нее заломило поясницу, будто по ней долбанули бревном.
– Я пойду в гостиную, – сообщила она Аурелии.
Та что-то буркнула, с остервенением нарезая хлеб.
Марго добрела до дивана и упала на него. С кухни доносился стук ножа, а в гостиной стучали колесики часов. Половина седьмого. Скоро король выдвинется из башенки и поедет к принцессе…
– А хочешь, я покажу тебе семейные фотографии? – спросила Аурелия из кухни.
– Давай, – равнодушно согласилась Марго, созерцая качание маятника.
Пришли собаки, стуча коготками. Бонни устроилась в кресле Лео. Пупетта в кресло Аурелии. Француженка чем-то шуршала в спальне. Вечер. Лео опять где-то задерживается. Интересно, сегодня ночью кого-нибудь убьют? Газета. Газета… газета налетела на окно полицейской машины, когда она погналась за БМВ. Могло это быть явлением того же рода, что безошибочное попадание в дартс и выбрасывание трех шестерок на кубиках? Андрэ владеет какой-то тайной техникой?
Ау принесла альбом с фотографиями и шлепнула его на журнальный столик.
– Что-то Лео нет давно. Опять нажрется в редакции, – сообщила она. – Смотри, а я выйду с собаками.
Марго взяла в руки альбом.
– Так он по вечерам в редакции пропадает? – спросила она, переворачивая страницы с любительскими фотками.
– Наверно, – вздохнула Аурелия, одевая плащ. – Но я подозреваю, что они играют в карты. Мне это не нравится, поэтому он все время врет. Хотя все мужчины постоянно врут. Хотя бы чуть-чуть. Они думают, что это нужно для того, чтобы понравиться. Но он еще ни разу не проиграл ощутимо, поэтому я закрываю глаза. Сначала я боялась, что у него любовница, но что-то мне подсказывает, что это не так, – Аурелия усмехнулась и добавила. – Хотя если ты имеешь в виду ту ерунду, которую ты сказала про Лео Полю, то это полная глупость…
– Я?! Сказала Полю!? – Марго вылупила глаза. – А что я ему сказала?
– Ну весь этот бред о том, что Лео участвует в преступлениях, а потом пишет об этом и весь остальной бред. Я возмущена, но ничего не говорю тебе, просто потому что это бред.
– Это не относилось конкретно к Лео! – возмутилсь Марго.
– Этого я не могу знать, – улыбнулась одними губами Ау, поворачивая ключ в дверях.
– А что это за человек, который спрашивал обо мне в галерее! – отомстила Марго Полю. Пусть теперь ему вставят за болтливость.
– Какой человек? Глупости! Не было никакого человека! – Аурелия усмехнулась. – ты больше слушай моего брата! Он тебе наговорит!
– Но ты же его слушаешь!
– Я – другое дело! – Аурелия захлопнула дверь.
Марго листала альбом и не видела ни одной фотографии. Она ждала, когда сможет позвонить Полю.
Вскоре басовитый лай Бонни и тявканье Пупетты донеслись с улицы. Марго тут же вскочила и побежала к телефону. Набрав нужный номер, она приготовилась выплеснуть на голову болтуна корзину ругательств, но длинные гудки сообщили о том, что Поля дома нет.
А мобилу он не заводил из принципа. Или из экономии.
Швырнув трубку, Коша вышла на балкон и закурила.
Аурелия сидела на лавке возле песочной кучи, курила и пристально разглядывала мяч. Собаки бегали друг за дружкой по прошлогодним листьям. Теплый ветерок шевелил шары омел, и Кошу глючило, что это такая приятная затянувшаяся осень или очень раннаяя осень или затянувшаяся оттепель. Зимой же должны же быть жуткие сугробы, мороз и чувство безысходности.
Аурелия вытащила из кармана что-то мелкое (Марго догадалась, что это та пуговица из замка-над-рекой), повертела перед глазами. Спрятала в карман снова. И, сохраняя на лице напряженное выражение, поднялась и, подобрав мяч, вышла на дорожку. Собаки подбежали к ней, но француженка отогнала их.
С необъяснимым остервенением она попыталась заставить мяч запрыгать, но старая резина сводила усилия на нет. Затухающие прыжки напоминали осцилограмму умирающего сердца.
Марго вернулась в комнату.
Взяв пульт телевизора, она включила музыкальный канал и снова устроившись на диване, открыла альбом.
На первой странице маленькая Ау была запечатлена на трехколесном велосипеде. На том самом, что валялся рядом с мячиком около синей скамейки. Следующие страницы были посвящены путешествиям по южным морям, живописным руинам и милым пейзанским деревушкам. Красивая молодая женщина, похожая на Аурелию. Наверное мать. И так же, как и Аурелия, женщина была сжигаема тщательно скрываемой страстью. Поль всегда стоял чуть поодаль. Он уже тогда запечатлел на лице терпеливую готовность жить через силу, через брезгливость и разочарование.
Зато не было ни на одной фотографии отца Аурелии.
Снедаемая недовольством и беспокойством, Марго отшвырнула альбом в угол дивана, но получилось это неловко, и альбом упал, раскрылся, и из него выпала на пол фотка, порванная пополам и затем склееная снова.
Марго подняла ее и отнеслась к находке с большим вниманием.
Дело в том, что она узнала отца Аурелии. Она точно видела э т о, именно это лицо. Но где?
– Это мой отец, – печально сказала Ау.
Марго вздрогнула. Она не слышала, как вернулась Аурелия Пулетт.
– Я до сих пор не могу этого пережить, – продолжала француженка. – Поэтому убрала фотографии отца. Я чувствую свою вину. Мне кажется, что все произошло по моей вине. Мне рассказали, что мать увидела на дороге меня с мячом и дернула руль. По встречной ехал грузовик… Это ужасно. А я была в это время тут, во дворе. И… действительно играла с мячом. Умом я понимаю, что это глупости, но все равно… Осталась только эта фотография. Остальные я в припадке порвала. Абсолютно все. И Поль, и Лео, они оба считают, что это я виновата.
– Странно! – покачала головой Марго. – Поль мне сказал, что не верит во всякую. Он сказал, что он атеист. И все проявления мистики и магии считает случайностью.
– А ты? – требовательно посмотрела на Марго Аурелия. – А ты веришь в… м-м-м… странные вещи?
– Иногда – да, иногда – нет.
– Ну ладно. Слушай дальше, – Аурелия откинулась к спинке кресла и, неподвижно глядя в окно, продолжила. – Была осень. Я получила отличную оценку в лицее, и отец повез меня на Луару, – задумчиво проговорила Ау. – Это был чудесный день… Я бежала по ступенькам и упала. Очень сильно разбила ногу и порвала колготки. Вечером мать меня сильно отругала. Я, конечно, была зла. Мало того, что я сильно ударилась, мне и самой было жаль этих колготок. Честно говоря, до сих пор не понимаю, что ее так разозлило! Бывало, что и раньше я рвала какую-нибудь вещь по неосторожности. Но никогда раньше она так не ругала меня. Будто я вмиг стала ей чужой! А на следующий день они разбились. Лео говорит, что я так бессознательно отомстила матери за несправедливое наказание. И плюс Эдипов комплекс. Но я считаю, что это чушь!
Марго промолчала.
– Но с того дня я не трогаю ни мяч, ни велосипед во дворе. Все так и осталось, как было в тот день. Мне кажется, я не во всем еще разобралась.
– Запутанно все, – покачала головой Марго.
Часы добрались до цифры семь, и маятник начал отбивать гудящие металлические ноты. Едва затих звон, дверца в правой башенке отворилась, и король со свитой выехал в поход.
– Мне часто снится один и тот же сон, – снова начала рассказывать Аурелия. – Солнечный осенний день и эта поездка. И он всегда очень плохо заканчивается. Каким-то бредом… Я не понимаю, зачем она меня отругала? Мне было так обидно! И бывают времена, когда я думаю, может быть, моя обида была так сильна, что каким-то образом подействавала на маму. Она могла слишком сильно расстроиться и увидеть галлюцинацию в момент задумчивости. Хотя Лео более жесток. Он утверждает, что я впала в транс, играя с мячом, и сумела передать матери импульс через информационное поле.
– Это Лео тебе сказал?! – Марго вытаращила глаза. – Он же так циничен!
– Ты плохо знаешь Лео. Когда он нажрется, из него вылезает такое! Когда-то он примкнул к хиппанам и занимался разными странными вещами. Жрал LSD, курил траву мешками и медитировал. И до чего-то такого дожрался, что теперь пьет почти не просыхая. Ему жить стало нестерпимо скучно. Но когда он нажрется, он говорит иногда очень странные вещи. Но я тебе не советую встретить его в таком состоянии. Он становится злым, непредсказуемым и невыносимым.
Аурелия замолкла, и Марго тоже замерла, не решаясь издать громкий звук.
– Расскажи мне, как ты нашла эту вещь? – спросила Аурелия, снова доставая пуговицу.
– Странная история, – ответила Марго. – Мы поехали смотреть замок-над-рекой, и там мне все показалось знакомым. А потом у меня перед глазами возникла картинка, будто кто-то уронил пуговицу, и она катится-катится-катится по ступенькам и падает в трещину. Я просто наклонилась и нашла ее там. Вот и все! Просто.
Ау рывком встала и опять убежала в спальню.
В спальне грохнули створки шкафа, что-то упало, и француженка вернулась назад с каким-то сиреневым свертком.
– На-ка, примерь! – протянула Аурелия тонкую сиреневую водолазку и красные джинсы. – Скоро станет совсем тепло, а у тебя нет ничего на этот случай. Ты же не собиралась оставаться в Европе на целый месяц!
– Да я бы и больше осталась, – сказала Марго, стягивая с себя свои, уже несвежие шмотки. – Постой! А откуда ты знаешь?!
– Я же сказала, мне звонил Поль…
– Он что, докладывает каждое слово?! – возмутилась Марго.
– У нас с братом нет секретов… Что тут такого?! – в свою очередь удивилась Аурелия.
Марго затянула подарочные брюки на поясе и поправила водолазку, она не прикрыла пупок, потому что Ау была немного ниже.
– Вот и чудесно, – сказала француженка. – Пупок сейчас модно. А ты, когда закончишь заказ для Жака, не повторишь ли для меня эту картину, которая стоит у стены? Там, где эта прекрасная девушка на пляже.
– М-м-м… – Марго от неожиданности согласилась. – Да, конечно, повторю… Только потом, когда рассчитаюсь с Жаком.
Мысленно она грязно выругалась. Ловкий ход. Может быть, надо было отказаться от водолазки? Вот взять прямо и отказаться. Только работы по личному заказу Аурелии не хватало.
– Конечно-конечно! Когда-нибудь! Потом. Не сейчас! – милостиво согласилась Ау. – А свои тряпки положи в стиральную машинку. В выходные я все постираю.
– Ага! – Марго послушно унесла вещи в бэдрум.
Когда она вернулась назад, Аурелия с горящими глазами сидела перед ящиком и думала о чем-то своем клокочущим внутри нее. И Марго испытала к француженке настоящую нежность. Такую, как к зеленоволосой девушке в «Эдеме», но ничем не показала своего чувства. Пожалуй, даже она нарисует картину специально для Аурелии. Только потом. Не сейчас.
Аурелия включила звук.
Опять был клип про роботов. Теперь Марго вслушалась в слова. Они были о том, что исполнитель стал машиной, у которой нет своей воли, и вражеский инопланетный разум может теперь вить из него веревки. И все это наглядно иллюстрировалось вспыхивающими лазерами, пунктирными линиями и цифрами, вспыхивающими на мониторах, экранах и просто перед глазами героя. Реально хотелось быть одной из этих прекрасных машин, которые шли в такт по широкой инопланетной пустыне. Они шли и вспыхивали, превращаясь в бестелесных бабочек и улетали в вечную тьму космоса, в плотный ультрафиолет, рентген и гамма-излучение. И на ритмичных ударах бочки кадр вспыхивал завораживающими таинственными знаками.
Начались новости.
Аурелия поднялась с дивана и, подойдя к стеллажу с книгами, вытащила одну из них, раскрыла посредине и что-то вытащила. Листок бумаги или открытку. Француженка повернулась к Марго, светясь таинственной улыбкой. Она включила свет и, села рядом с Марго.
– Вот смотри! – сказала она и показала открытку.
На открытке было изображено загадочное существо, с почти человеческим лицом о двух глазах с опущенными вниз внешними углами и третьим – во лбу, странныи, похожим на глаз хамелеона.
– Что это? – осторожно спросила Марго.
– Атлант! – таинственно прошептала Аурелия. – Правда чудесное лицо? Чистое и одухотворенное… Правда? Чувствуется, что это неземное существо. Правда?
– Не знаю… А это не могли сделать в Фотошопе?
– Нет, – Аурелия покачала головой. – Нам сказали никому не говорить, но я тебе скажу по секрету. Я видела фотографию этого существа.
– А-а-а… А что это за атланты?
– Я не могу тебе рассказать, – Ау спрятала картинку обратно в книгу. – Может быть, я скажу тебе позже.
Часы начали отбивать следующий час. И опять после того, как восемь раз пробил маятник, заиграла веселенькая музыка, создаваемая барабаном с металлическими штырьками, которые при повороте цепляли где-то внутри часовмедные язычки. И под эту музычку из одной башни деревянного замка, расположенного на крыше часов, в другую башню поскакал король со своей свитой. Из окошка башни высунулась принцесса и несколько раз махнула фарфоровой рукой.
Марго начала отрубаться. Вот когда сказалась усталость.
– Извини, аурелия, – сказала она и поднялась. – Можно я приму душ. Я так устала сегодня.
– Конечно! – кивнула Ау.
И Марго уединилась в ванной.
Сквозняк.
В парижских квартирах вечный сквозняк, будто главная забота парижан чистый воздух. Марго сняла с себя одежду, выданную Аурелией и влезла в вану. Повесив распылитель душа на верхний крючок, Марго повернула латунную рукоять крана, и из распылитела брызнула теплая вода. Горячую никак невозможно было сделать. Хотя если закрыть глаза, то…