Текст книги "Тайные знаки"
Автор книги: Александра Сашнева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)
Войдя во двор дома Аурелии, Марго почувствовала, что вернулась домой. Каким бы чужим не было пристанище, оно становится домом, если дает кров и тепло. А если еще и кормежка, и хозяева не очень надоедают, то вообще!
В квартире никого кроме собак не было.
Марго взяла с рабочего стола Лео новый «Франс-суар» и переместилась на кухню. Сварила себе кофе, наслаждаясь этим процессом так же, как если бы вернулась в свой собственный дом. Недурно бы и покурить, читая газету и прихлебывая из маленькой удобной чашечки!
В этом есть кайф. Кайф буржуйского, отягощенного избыточностью бытия. Кайф избыточности удовольствия. Кайф избыточности операций. И кайф многофункциональности человеческого мозга. Чем больше лишних ненужных операций, тем больше человек отличается от обезьяны. Так что роботы, возможно, будущее человечества. Трехэтажная личность, четко фрагментированная. Секуляризованныя личность. Роботы будущее Человека, Но смерть Человека. Зачем? Такое направление избрала эволюция, заставив людей превращать природу в приспособления, механизмы, аппараты – по сути протезы. Зачем? Разве у мироздания бывает зачем? Зачем море терпеливо шлифует осколки и, превратив их в гальку выбрасывает на берег?
С кружечкой и «пиплом» Марго направилась в свою комнату.
У входа она остановилась, разглядывая зеленую египетскую голову – репродукция почему-то сильно озаботила Марго. Она постояла подумала, но так и не смогла сформулировать беспокойство не только в слова, но и даже в более менее внятные образы. Только ощущение. Ощущение беспокойства.
Так и не поняв в чем дело, она вошла к себе. Но и здесь беспокойство не покидало. Села на стул у окна. Открыла створку и неожиданно услышала тихие переборы струн. Арфистка не пошла на работу? Марго вытащила сигарету и, понюхав, подожгла. Первая головокружительная затяжка. Опять заболел ушиб полученный в «Эдеме». И сигарета была злобно затушена в пепельнице. В избыточно красивой буржуазной пепельнице.
Марго вдруг увидела эту пепельницу, будто впервые. Она покрутила ее и так и сяк и додумалась до интересной мысли: «Формы предметов организовывают внутреннее пространство мозга тех, кто пользуется ими, так же, как и внешнее. Все империи и тоталитарии, где личность играет роль винтика, тяготеют к преобладанию в композиции множества мелких деталей, сплетающихся в один целый узор, зачастую распадаясь – так же, как и сама империя в один из дней непременно распадается. Все истинные республики ценят прежде всего личность, а потому в дизайне их преобладает осмысливание индивидуального восприятия формы. Личность контактирует через дизайн со всем остальным мирозданием. Бог без посредника.»
Кофе был хорош и без сигареты. Марго листала газету, ослепительную от солнечных лучей, и отхлебывала горячий напиток маленькими глоточками. Ни одного материала, подписанного Лео Лайоном Марго не нашла.
Идея поискать информацию о Големе в Сети пришла ей в голову именно в этот момент.
Она прошла в кабинет, мимо спящих в креслах в гостиной собак, включила компьютер и зашла в Сеть. Слава богу у Лео была выделенка и, чтобы не гемороиться с паролями, он оставлял галочку в овошке «запомнить пароль».
Все, что можно было выжать из нескольких поисковиков, было:
– …«голем» по-древнееврейски означает «эмбрион», «нечто бесформенное, несовершенное, непробужденное, не готовое или не приступившее к выполнению своей миссии». Это слово так же употребляется в значении «болван», «глупец», «незамужняя женщина». Големом так же называется Адам, до того, как Бог не вдохнул в него жизнь…» – … «голем» происходит от «голам» – «облачился»…
Так же она нашла зазипованный текст Густава Майринка «Голем» и прочитала его выборочно. Из текста следовало, что в Праге существует легенда о том, что когда-то еврейский раввин расшифровал древнееврейский текст и сумел вдохнуть душу в глинянного человека Голема. И с тех пор этот Голем появляется в Праге каждые 33 года.
Но это сообщение Марго нисколько не впечатлило. Зато новая, совершенно неожиданная мысль расцвела искристым фонтаном в ее голове.
«А кто сказал, что роботы – будущее человечества? – мысленно произнесла Марго. – Кому это выгодно? Роботам! Это выгодно роботам! Но о т к у д а на Земле могли взяться роботы? Только из космоса! « И новая идея, более безумная, овладела мозгом Марго.
«А! Так вот в чем дело! – подумала она, замирая от внушительности мысли. – Кажется, я догадалась! После войны американцы сказали, что к ним в плен попали инопланетяне. И, кажется, есть версия о том, что это были роботы! И папочки из ФБР срочно засекретили Ангар-18. А почему они его засекретили? Если там были инопланетяне, то почему их не показать людям? Только по одной причине – инопланетяне-роботы взяли в плен всех американцев. Все послевоенные американские президенты – роботы! Или работают на роботов! Андрэ правильно сказал, что человек может не знать, что он – робот! Об этом еще Стругацкие писали! Да-да! Жук в муравейнике! Они не могли прямо написать про Ангар-18, им бы так скрутили яйца! поэтому они все это перевернули в такую форму, будто речь идет о далеком будущем и какой-то там планете, но на самом деле…» Люди могут потерпеть все, что угодно – только не инопланетных роботов. Она сама, Марго совсем недавно хотела бы стать роботом, но узнав о том, что это интервенция инопланетян, она уверенна, что хочет остаться человеком. Возможно, у них выше технология, лучше с правами человеческой личности, но все это не имеет смысл, если за тебя это сделает кто-то другой. Смысл в том, чтобы самому добиться того, чего хочешь.
Именно в этот момент, внезапно и бесповоротно, Марго решила начать против роботов войну.
Первым действенным шагом ей показалось написание заметки в газету Лео. Пусть Андрэ говорит, что хозяевам «Голема» все равно, но если все будут знать, что американцами управляют инопланетные роботы, этих роботов остановят.
Написав заметку и оставив ее на рабочем столе, посреди экрана, Марго отправилась звонить Полю. Ну хоть с этим балбесом поделиться информацией. В конце концов, если он был влюблен в терорристку Фрамбуаз, то он должен понять, в чем дело!
Марго набрала номер, но в ответ услышала только бесконечные длинные гудки. Тогда она вернулась в кабинет и, снова включив машину, смылила Полю письмо – интернетом Брат пользовался – он драл оттуда семплы для своих трэков.
Марго написала:
«Поль, привет! Позвони! Мы должны спасти человечество!
Марго.»
Отправив послание, Марго выключила машину и посмотрела в окно.
Солнце уже поднялось настолько, что выйдя из-за растрепанной тучи, осветило весь верхний этаж и верхушки деревьев с комками зеленых омел.
Говорят, они паразиты, но их зелень радует, подумала Марго. Как несправедливо. Паразиты не должны радовать. А, может быть, это их работа – радовать?
Марго вернулась в комнату и взяла новый холст. Их осталось уже совсем немного. Надо работать! Ибо боец армии против роботов тоже нуждается в пище, одежде и, кстати, многих других вещах, которые ни к чему обычному человеку.
Подрамник на пол. Палитру в руку.
Капля оранжевой краски, оставшаяся с прошлого раза, нагрелась в ромбе солнечного света и заблестела перламутровым блеском. Марго водила и водила кистью по холсту, пытаясь изобразить лицо репортера, но несмотря на то, что при встречах она не спускала с Андрэ глаз, она не могла вспомнить, какой у него нос, глаза и губы. Что за художница? И опять она расстроилась, вспомнив вчерашний конфуз с тестами. Недовольная собой, Марго уперлась. Она все водила и водила кистью, пытаясь приблизить кажущееся к реальному. А серебряный ручеек арфы звучал внизу все сильнее, и в его голосе стали слышаться более густые, более нервные сердитые ноты.
Погода начала портиться, в небе появились облака.
Марго водила и водила по холсту рукой, пока из путаницы линий на нее не взглянуло совсем иное лицо. Она испуганно вздрогнула и отпрянула от холста, показалось, что оттуда на нее взглянули. Фу ты! Черт! Страх пробежал мурашками по спине – откуда это лицо? И ощущение, что она его видела совсем недавно. Буквально вчера.
Арфа внизу взревела волнами прибоя и внезапно стихла. Что-то грохотнуло и раздалось пение старой мадам.
Марго показалось – за спиной шаги. Она беспокойно оглянулась и вскочила на ноги. Нет. Конечно, никого там не было. Теперь в коридоре кто-то вздохнул. Вспомнив о том, что за воротом куртки приколота огромная игла, Марго взяла ее в руку, как маленький кинжальчик, и выглянула за дверь. Бонни, стоявшая посреди коридора повернула голову и вильнула хвостом. Она пристально смотрела на что-то маленькое движущееся по полу. Марго подошла к собаке и увидела черного таракана. Под тяжестью «бульдога» насекомое хрустнуло, как семечка.
– Вот так, Бонни! – сказала Коша собаке и погладила ее по загривку. – Вот так и надо с ними поступать.
Бонни кивнула и попятилась.
А Марго вдруг встала на четвереньки и попыталась представить себе состояние себя, если бы у нее не было никаких рук, а были бы лапы. Вероятно тогда и она бы, как Бонни или Пупетта, старалась бы пробовать все на нюх, на зуб и общаться с миром при помощи рта. Когда ты стоишь на четвереньках, голова становится ведущим органом контакта с миром. Нет! Люди никогда не ходили на четырех ногах, потому что ведущий орган человека – руки.
Бонни удивленно наклонила голову, а Марго так и поползла на четвереньках назад. Вернувшись в комнату, она хотела продолжить работу и снова взяла кисть. И опять замерла под чьим-то пристальным взглядом. Тишина все-таки очень тревожной. Черезчур тревожной. Необъяснимо тревожной. Она была такой, будто в округе ни стало ни одной машины, ни одного человечка, будто во всем мире Марго осталась одна. И еще Бонни и Пупетта. И таракан. Мертвый.
Теперь и наяву Марго показалось, что комната раздвоилась на обычную, словно подернутую золотистой сеткой. И опасные темные линии спускались жгутами с потолка, затеняя лампу на потолке почти до невидимости.
– Боже ты мой! Ну и зачем мне все это? – простонала Марго вслух и отбросила кисть. – Зачем? Какой мне прок в этих всех приколах? Да плевать, что я вижу всю эту летающую плесень, все эти линии-хрелинии, лучи-мучи, огни-мугни… На черта мне это все? Какой в этом прок?
Она вернулась к окну и, почему-то обратившись к Солнцу, продолжила:
– Слышишь, ты! Не знаю, кто ты, Бог, Дьявол или еще какой Вуду-Муду! Если ты дал мне это видеть, скажи, как мне этим пользоваться? Я знаю, ты слышишь! Ты знаешь, о чем речь! Потому что ты не наказывал бы моих врагов, если бы тебе было все равно! Ты убил Валька, ты убил Рыжина и других. Ты! Именно ты, не я! Но зачем? Зачем ты это делаешь? Лучше бы ты дал мне силу убедить их в том, что не надо быть моими врагами! Я ведь не хочу им зла! Я никому не хочу зла. Я всех уже простила, а ты – нет. Зачем?
Но никто, конечно, не ответил, если не считать ответом облачко набежавшее на чело Солнца… Злая и решительная, Марго направилась в коридор и опять набрала номер Поля. На этот раз удачно.
– Привет! Ты получил мое письмо? – наехала она сразу.
– Нет, – протянул Поль. – Я только что пришел из банка, снимал проценты.
– Так иди читай скорее! Оно короткое. Я не могу говорить по телефону, нам надо встретиться!
– Встретиться! – даже по телефону было слышно, что Поль расплылся в улыбке. – Хорошо. Я пошел читать! Перезвоню сразу.
Марго положила трубку и стала ждать повторного звонка.
Прошло минут пять.
– А как мы будем спасать человечество? – похотливо кокетливо спросил Поль. – Мы будем производить его на свет? Ты наконец решилась, да?
– Иди ты в задницу! – простонала Марго. – Я серьезно!
– И я… – опять сладко протянул Брат.
– Я говорю о реальной опасности, а ты опять и своем? Что ты там сопишь? Уже играешь своим маленьким другом? Черт! Ты можешь хотя бы минуту не думать о сексе?
– Не-а… – сказал в трубку Поль, усиленно сопя. – Не могу. Для меня кроме секса ничего не существует. Все остальное – выдумки пиарщиков и продавцов оружия.
– Короче, Поль! Ты разочаровал меня полностью. Если твой рассказ и Фрамбуаз меня еще как-то расположил к тебе, то теперь я тебе скажу все, что о тебе думаю! Во-первых, ты придурок, что рассказал Аурелии все подробности про вечерину, ты придурок, потому что ты рассказал ей то, что я говорила тебе про Лео. Неужели тебе не понятно было, что это касается не Лео лично, а так вообще… абстрактное мышление? И вообще ты озабоченный сексуальный маньяк!
– Ну не кричи на меня! – сказал Поль. – Я ей так и сказал, она что-то не поняла, наверное! Я вообще просил ей ничего тебе не говорить и не передавать… В конце концов, она – моя сестра.
– Ладно! Хрен с тобой! – оттаяла Коша. – Я тебе скажу по телефону! Не думаю, что телефон семьи Пулетт прослушивается. Я знаю, кто совершает убийства!
– Кто?! – издеваясь, воскликнул Поль.
– Роботы! – торжествующе сообщила Марго. – …
– Ты знаешь, что Андрэ – робот? Знаешь, что Америку захватили инопланетяне? И теперь никто не знает, кто робот, а кто нет.
Поль закашлялся, а мождет быть засмеялся.
– Может, тебе надо потрахаться? – спросил он задумчиво. – Я к твоим услугам!
– Да пошел ты! – выругалась Марго и бросила трубку.
Нет. Поль не момощник. Он кроме своих яиц ничем не интересуется!
Воздух в апартаменте стал совсем мутным, почти вязким. Нет. Никакой работы сегодня не получится. Марго одела куртку и, задыхаясь, побежала вниз. Она споткнулась обо все углы, обо все ступеньки и чуть не упала в конце лестницы. Выскочив на воздух, надеялась спастись там, но и на улице тишина была почти мертвой. Даже арабчат не было. Не было ни одной машины, ни одной птицы, ни одного прохожего, ни ветерка, ни звука. Ни облачка в небе. Только грохот ее собственных шагов. И Коша нарочно шаркала и стучала «бульдогами», чтобы распугать эту тишину, подобную тишине покинутого всеми пустого, под снос, дома.
Надо пойти в кафе и выпить обычного человеческого пива или вина.
И уже спокойно обдумать, как поступать дальше.
Сбиваясь, Марго пересчитала мелочь и поспешила в то кафе за углом, где они были утром после вечеринки в «Эдеме». Сухой мертвый асфальт шаркал под ногами, «бульдоги» стали вдруг неподъемно тяжелыми. Из-за поворота, как в немом фильме, замедленно появился черный «Роллс-Ройс». Марго видела это, но ничего не могла сделать, ноги продолжали идти, будто кто-то толкал ее в спину. Будто кто-то влез в ее мозжечок и управлял движениями. Как в дурном сне, Кошу-Марго затягивало под этот «Роллс-Ройс». Она шла прямо под этот чертов «Роллс-Ройс». Марго заорала и, упав на четвереньки, поползла к тротуару обратно. Теперь ей идея про роботов показалась еще более реальной.
Это они, роботы, как-то узнали о том, что Марго вычислила их, и теперь ведут за ней охоту.
Колесо шоркнуло по подошве ее ботинка, и машина остановилась. Из салона выбралась пожилая, но шикарная мадам в черном брючном костюме и дымчатых хищных очках (как в пошлом шпионском фильме). Она заторопилась к потерпевшей.
Мадам наклонилась к Марго перетянутым холеным лицом и что-то сказала, но Марго не слышала – она видела, как шевелятся тонкие накрашенные губы женщины, но ничего не могла сделать – тупо валялась на краю тротуара. Время остановилось. Как тогда, в Питере, когда она убегала с завода, на котором убили Чижика.
Внезапно тишина лопнула.
– Вот возьмите, мадмуазель! – женщина брезгливо совала Коше в руку пятихатку. – Возьмите. Купите себе что-нибудь! Вы ничего не сломали?
– Нет. Ничего, – покачала Марго головой. – Все в порядке. Я сама виновата.
До нее дошло. …она видела этого человека вчера. Того человека, лицо которого проявилось в рисунке на холсте вместо лица Андрэ. Этот человек был рядом с военными. Рядом с теми военными, которые ехали вместе с Марго в лифте, а потом пошли в комнату с экраном. Там их ждал этот человек…
Мадам успокоилась, увидев осмысленное движение пальцем потерпевшей, и, ковыляя на шпильках, заторопилась к машине.
Марго приподнялась, села на бордюре и все держала в руке эту чертову пятихатку.
«Ройс» укатил.
Теперь уже без приключений Марго добралась до кафе и заказала коньяк. Устроившись на улице за столиком, она почувствовала, что дико устала. Налетел холодный ветер, но не заставил ее даже поежиться.
– Пожалуйста, мадмуазель, – сказал бармен, наливая коньяк в широкий бокал.
– Спасибо, – поблагодарила она и выпила порцию залпом.
– Еще? – спросил бармен.
– На сколько этого хватит? – спросила Коша-Марго, показав пятихатку.
– О`кей! – кивнул бармен и забрал деньги.
Ветер стал сильнее. Коша подняла воротник.
– Сейчас будет буря, – заботливо сообщил бармен, вернувшийся с графинчиком, счетом и мелкой сдачей.
– Да… Спасибо.
– Вам лучше спрятаться в помещении. Ветер будет сильный. И дождь. Синоптики передавали дождь. Крыша не промокнет, но если будет сильный ветер, то вода будет захлестывать. Сегодня такой день. С утра была магнитная буря, у многих болела голова, а после обеда обещали ураган. Коньяк сегодня продавался отлично. Да. В Булонском лесу, наверное, повырывает деревья. Так вы пойдете внутрь?
– Спасибо, нет. Пока нет…
Марго закрыла глаза и наслаждалась влажной пылью, которую ветер приносил со стороны Атлантики. Откуда-то издалека покатился по улицам шум. Этот шум нес облегчение. Марго снова открыла глаза – и увидела дождь. Косой ледяной ливень. Он вонзал свои стрелы в асфальт и убегал по склонам холмов вниз, словно косяк стремительных прозрачных рыб. Марго сидела за столиком под навесом и улыбаясь смотрела, как ливень посягает на ее обувь… …в тот жаркий день с утра в воздухе что-то звенело, как натянутая струна. И лес был особенно ярким и ворчливым. Они лежали на лужайке на расстеленном в траве покрывале и пытались загорать.
– Наверное, будет гроза! – сказала Ленка, почувствовав первое прохладное дуновение.
И точно! Едва она сказала это, на голое плечо Коши шлепнулась звонкая холодная капля. Они подскочили на ноги и заспешили собрать вещи в комок.
– А давай побежим в лес! – воскликнула Кошкина, охваченная странным, неведомым порывом.
– Давай! – согласилась Ленка и бросила комок покрывала и тапки обратно на землю.
Упругая волна ветра толкнула их в спину, и погнала вперед, так же, как тяжелые пресыщенные влагой облака за спиной.
– А вдруг мы наступим на шишки!? – радостно крикнула Кошкина, удивляясь тому, что бежит не разбирая дороги прямо по хвойной лесной подстилке. Бежит как зверь, не разбирая дороги, и ни разу не наткнется на ветку или колючку.
– Не наступим! – радостно крикнула в ответ Ленка и припустила еще быстрее.
И правда. Они бежали все время, пока хлестал ливень, пока ветер трепал стройные гулкие сосны и лиственницы, пока эхо грома перекатывалось в просеках леса. Сила ветра и ливня вливалась в их тела, и этой силы становилось все больше и больше. И ни разу они не наступили ни на одну шишку.
А когда ливень кончился, нельзя было ступить и шагу без того, чтобы не наколоть ступню.
– Нет… Я все-таки не пойму, как мы так бежали? – возмущалась Коша. – Ведь тут ступить некуда…
– Я и сама не пойму, – сказала Ленка, ковыляя и спотыкаясь.
С этого дня у Елизаветы Кошкиной сложились с дождем и ветром особые отношения.
Едва погода портилась, все люди прятались под крыши, а Кошкина выбегала на улицу и бежала навстречу ветру, а когда начинался ливень, промокала насквозь.
Как-то слякотным днем Кошкина ковыляла по железнодорожным путям, наслаждаясь сырой пылью летящей прямо в лицо. Впереди тускло поблескивала желтоватая станиоль пасмурного заката, и лезвия рельс стремительно удалялись туда, к этому призрачному свету. Ветер пронизывал ее старый свитер насквозь, и Марго уже промокла до костей, но ей не было холодно – тело только сильнее разгоралось жаром и становилось все легче и легче, пока в какой-то момент она не оказалась выше извилистых блестящих путей, лохматых грив бурьяна, обугленных вагонных скелетов, тусклой фольги крыш, развезенной глиняной колеи сбоку от рельс. Увидела она и себя медленно бредущей по серебряной ряби луж… … дождь все хлестал. Бармен выскочил из кафе и, щурясь от брызг, перекрикнул рев бури:
– Вам не холодно, мадмуазель? Может быть, все-таки пройдете внутрь?
– Нет! – помотала головой Коша и, вскочив, выбежала под ливень.
Она бежала по улице и орала до хрипоты, до изнеможения, как тогда, когда они с Роней играли на флейте в разрушенном заводе. И, пожалев о флейте, Марго кричала еще сильнее. Она кричала, отдавая дождю отчаянье и боль от того, что Питер – Роня, Муся, Чижик уже никогда не будут с ней.
Уже – н и к о г д а!
И уже никогда она не сможет жить обычной человеческой жизнью, потому что она выбрала путь. Не путь робота, а путь войны с роботами. Она спасет человечество от интервенции роботов. Одна или с друзьями. Она сделает это.
И плевать, что с точки зрения вселенной все это – тараканья возня. С ее, Кошиной, точки зрения – это был конец одной вечности и начало другой. Ведь неважно, сколько длится вечность снаружи, важно, сколько она длится внутри.
Зеркало мокрого асфальта светлело быстрее, чем небо. Дождь кончился. Марго шла по улице мокрая и обессиленная. Но решимость вести войну заменяла Марго силы и желание жить. В «бульдогах» хлюпала вода. Вода текла по одежде. И парижане удивленно смотрели на странную девушку. И даже оглядывались.
А Марго теперь вырабатывала план войны.
И из этого плана выходило, что олбязательно ей надо попасть в «Голем» и обязательно разобраться во всей этой чертовщине. Даже Жак и Валерий с их загадочными гравюрами отступили на второй план. Потому что они занимались какой-то мелочью, ерундой. Возможно, они обманывали каких-то людей в желании нажиться за их счет. Возможно гравюры, которые они продавали коллекционерам, не были нарисованы сумасшедшими, а только так декларировалось.
Но это все – мелочи. В конце концов люди чаще всего платят не за продукт, который им нужен, а за уверенность. Гравюры с глазками несли в себе такую уверенность. Купивший их мог не сомневаться – рисовал сумасшедший.
Но это все – мелочи. Главное – победить роботов!
Итак!
Марго остановилась, стряхнула с кончиков челки капли воды и начала думать о двух военных. На самом деле вопрос «О двух военных» выглядел куда серьезнее, чем вопрос «О загадочных очках» или «О том, как действует «Блисс». «Вопрос о двух военных стоял вровень с «Вопросом об убийстве зеленоволосой» и «Вопросом об убийстве девушки с рыжим зайцем».
Марго крутила «вопрос» и так и сяк, но никак не могла взять в толк, как так получается, что видела-то она д в у х человек, а в результате с чего-то взяла, что их было т р о е. И этот третий был какой-то… Черт! Даже сказать трудно! Как кот в жилетке или как нос в сюртуке, или как толстое и тонкое без предмета – ощущение от него было такое же. Коша-Марго потрясла головой. От этого можно сойти с ума. Нельзя же всерьез думать о человеке, который показался, привиделся.
Бред-бред-бред! У всего есть реальное объяснение. Надо только обнаружить его.
Остановившись на перекрестке, Марго увидела, как к калитке подъехала машина Лео.
Мсье Пулетт выбрался из салона, таща за собой кучу разных пакетов из супермаркета, и поковылял к калитке. Он именно ковылял. Пакетов было так много, что он не мог идти по-человечески.
– Лео! – крикнула Марго.
Лео оглянулся, и один из пакетов упал на землю. Марго побежала через дорогу. Ей вдруг захотелось кому-нибудь помочь. Хотя бы немного облегчить ношу человеческого бытия. Ношу человеческого знания о Смерти. Ношу человеческого незнания о роботах. Кому-нибудь. Хотя бы Лео.
– Привет! – сказал муж Аурелии хриплым голосом и прокатился взглядом по Кошиному мокрому бюсту. – Где ты так промокла?
Он не думал в этот момент о смерти. Он и о жизни не думал. Он просто жил. А чтобы жить было проще, он уже выпил пару рюмок, и от него пахло коньяком.
– Привет! – сказала Марго, стуча зубами. – Я гуляла под дождем. Тебе помочь с пакетами?
– Нет! – Лео помотал головой. – Беги скорее одень сухое!
Он опять уронил один из пакетов, и Марго схватила его.
– Хорошо! – сказала она и побежала к подъезду.
Оттянув тугую дверь, Марго наткнулась на арфистку. Та улыбнулась с аристократической брезгливостью.
– Здрас-сте! – поздоровалась Марго.
Но старуха демонстративно проследовала мимо. Будто узнала о Марго нечто, что больше не позволяет поддерживать с этой девушкой приличные отношения.
Увидев мужа Аурелии, мадам Гасион крикнула ему низким грудным голосом:
– Привет, Лео! Как поживаешь? Как твой «пипл»?
– Добрый день, мадам Гасион, – расплылся Лео. – Пишу-пишу-пишу! Сочиняю! Тиражи растут!
– Послушай, Лео! – вкрадчиво произнесла арфистка и оглянулась на русскую. – У меня для тебя есть интересное сообщение.
Старая мадам снова зыркнула на Кошу и тронула рукой Лео за рукав. Тот опять чуть не выронил пакеты.
– Очень мило, мадам Гасион!
– Но сейчас я ничего не скажу! – мадам Гасьон опять загадочно зыркнула на Марго. – Заходите с Аурелией вечером. Я так взволнованна, даже не пошла играть на арфе.
– Непременно, мадам Гасион. Непременно! – поклялся Лео и поудобнее подхватил пакеты.
– Подожди, Лео! – сказала арфистка вкрадчиво и потянула журналиста за рукав, чтобы тот наклонился.
Лео подставил ей ухо и, выслушав, утвердительно блеснул очками.
Мадам Гасьон поплыла дальше, а Марго заметила нед ее головой темно-сиреневый луч. И тень пробежала над головой мадам Гасьон, будто индивидуально ее, только ее одну избавили на мгновение от солнечного света.
– Что же ты стоишь? – спросил Лео, заскакивая в подъезд. – Беги!
– Все равно, – сказала Марго, устремляясь к лестнице. – Я уже такая мокрая, что просто! Но у меня нет другой одежды… Эту одежду мне дала Ау, а мои шмотки в стирке. А почему мадам Гасион на меня так смотрит? Она обиделась на меня за то, что я не стала продолжательницей ее дела?
– Я дам тебе свой старый свитер и джинсы, – вместо ответа пообещал муж Аурелии. – Поторапливайся!
– Спасибо!
Коша понеслась наверх, грохоча и оставляя мокрые следы. Она бежала и думала, что может быть Лео согласится стать ее сообщником в борьбе с роботами? Мсеье Пулетт так много написал всякой дребедени, что знает тольк в том, что стоит выеденнного яйца, а что – нет. В любом случае, надо с ним посоветоваться.
Собаки залаяли заранее.
Марго открыла дверь, пробежала по коридору, влетела в комнату и… замерла, как вкопанная.
Прямо на ее рабочем месте лежала в осколках разбитая люстра. Из медной трубки торчали два обгоревших провода.
Марго растерянно подняла голову к потолку и увидела, что вокруг розетки на потолке мрачной звездой чернеет копоть. Марго метнулась назад в коридор. Чертова люстра, наверное, стоит кучу денег!
– Что ты мечешься! – воскликнул Лео, выходя из спальни и протягивая аккуратно свернутые джинсы и свитер. – Переоденься. А то простынешь.
– Спасибо, – сказала Марго и скрылась в бэдруме.
За дверью она с облегчением вздохнула. Хорошо бы Лео сейчас прямо и увидел это чертову разбитую люстру. Тогда бы она уже вышла и факт был бы налицо. Пришлось бы с ним как-то разбираться, конечно, но движение уже исходило бы не от нее…
Коша развесила свои причиндалы в сушке, и влезла в то, что выдал ей Лео. И брюки, и свитер от частых стирок стали легкими и мягкими.
Хорошо хоть первым это узнает Лео, а не Аурелия.
Поправив огромный, висящий, как на вешалке, свитер Лео, Марго осторожно выглянула в коридор.
– Ты чего? – Лео подозрительно блеснул очками.
Он был одет и держал на поводке собак, а в руке ворох газет. Животные переступали с ноги на ногу и поскуливая вертели хвостами.
– Собаки хотят гулять, – звякнул Лео поводком. – Пойдешь со мной?
– Да… конечно, только… – Марго лихорадочно раздумывала, что лучше сначала: рассказать Лео про роботов или показать катастрофу в комнате.
– Ну? Что только? – поторопил Марго Лео.
Пупетта подпрыгнула, а Бонни нетерпеливо переступила с лапы на лапу.
– Лео… – замялась Марго. – А ты не заходил в мою комнату?
– Нет. А что?
– Зайди пожалуйста!
Лео послушно прошел в конец коридора и толкнул дверь. На пороге он замер, пару минут разглядывая обломки. Потом повернулся и, проходя мимо Марго, обронил:
– Возьми совок, веник и пакет на кухне. Собери это все и выбрось в мусоропровод. Я пойду с собаками. Приходи вниз, когда справишься.
– Ага! – сказала Марго и побежала на кухню.
Хрусталики люстры приятно звенели в ковшике совка, потом они с приятным хрустальным звоном посыпались по невидимой внутренности трубы мусоропровода. Словно обломки сосулек в мартовскую оттепель.
В полной неизвестности, Марго спускалась по лестнице вниз и начала сомневаться в реальности роботов. Может быть, она придемала и роботов, и невидимого мужчину, и эффект очков просто для того, чтобы выдумать себе Спасение Человечества? Просто потому что она не может ничего сдалать ловко и правильно, как другие люди. Просто потому, что ей не везет, она решила придумать этих роботов?
Уже были сумерки. Мсье Пулетт сидел на скамейке, на шуршащем на ветру ворохе газет. Марго подошла и остановилась рядом с нерешительным видом.
– Если бы ты работала на своем обычном месте, – сказал Лео. – Она могла бы тебя убить.
– Я… я не знаю! Лео! Честное слово! – торопливо заговорила Марго, садясь рядом на скамейку. – Кажется, меня и вправду хотят убить. Это какая-то мистика. Но…
– Рассказывай, – потребовал Лео. – Ты что, наркодиллер? Или дессидент? Ты поссорилась с КГБ или русской мафией?
– Ночью меня не было. Только не говори Аурелии, а то она непременно расскажет Поль, а Поль… это неважно, но все-таки не надо. Ладно?
– Ладно, – кивнул Лео. – Ты всю ночь где-то шлялась, может быть, с кем-то познакомилась и неплохо провела время, а может быть одна гуляла по улицам. Почему нет? Я охотно в это поверю. К тому же это не мое дело, где ты была ночью! Дальше!
– Я вернулась, выпила кофе, написала для тебя заметку и хотела начать работать! Но! Я, кажется, начинаю понимать Аурелию! Этот дом особенный! Он буквально начал выгонять меня. Мне казалось, что кто-то смотрит мне в спину. У меня кружилась голова и я думала, что это – с похмелья (я вчера немного выпила). Но все оказалось хуже! Чтобы придти в себя, я решила выпить пива, и отправилась в ближайшее кафэ. Но едва я начала переходить дорогу, как из-за поворота вылетела машина и чуть не сбила меня! Представляешь? Я иду и вижу эту машину, но не могу повернуть. Иду и иду, как завороженная. Можешь себе представить?
– Хм, надо подумать, – Лео потер подбородок и замолчал. – И что же ты предполагаешь?
– Не знаю…
Марго принялась разглядывать свои ботинки.
Воздух, влажный, пахнущий смолой кипариса, переливался мягкими волнами, и в его вкусе чудилась истина или утешение, или смутное воспоминание. Может быть, это воспоминание было пренатальным, а может быть, это было воспоминание древней рыбы, давшей жизнь Кошиным предкам. Около ног Марго все лежал мяч. Потертый синий мяч. И она смотрела на него так долго, что показалось, будто он окутан лиловым сиянием.
