Текст книги "Приговор (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)

Всё произошло так быстро. Тони выбил пистолет из рук Кэтрин. Он велел мне поднять его, и я подняла. Кэтрин бросилась ко мне и, о Господи… я не могу продолжать писать. Если я напишу, это станет правдой.

Закрыв тетрадь, Клэр убрала её в ящик стола, пошла в ванную и умыла лицо. Она не хотела, чтобы Мередит застала ее в таком состоянии. Вернувшись в тихую комнату, она посмотрела на все свои новые вещи: красочные декоративные подушки, новое покрывало и фотографии на комоде. У нее разрывалось сердце, когда она видела большие карие глаза Николь. Они были так похожи на глаза её отца.

Она медленно подошла к комоду и выдвинула ящик. Конец их истории был довольно прост. Его можно было бы закончить всего несколькими фразами…

Когда я поднимала пистолет с пола, Кэтрин выхватила у меня из рук Николь. Тони тотчас бросился к ней… Он боролся за нашу дочь. Я видела панику в его глазах, когда он заметил у меня пистолет. Не думаю, что я собиралась спускать курок. Помню, меня трясло. Не знаю, от холода или страха, но, когда я услышала голос Фила и почувствовала, как мои плечи сжало, я вздрогнула и нажала на спусковой крючок.

Клэр услышала звук открывающейся двери. Расправив плечи, она закончила историю…

Звук был оглушительным. Я стояла и наблюдала, как все трое падают и без сомнения знала, я убила любовь всей моей жизни – я застрелила Энтони Роулингса.

Держа себя в руках, она убрала тетрадь обратно в ящик. Если Мередит и заметила её красные глаза, то не подала виду. Вместо этого она делала то, что всегда с тех пор, как к Клэр вернулась память – болтала, пока та ела.

Позже, ранним вечером, когда они вышли на улицу, воздух был ещё приятно тёплым. К сожалению, ночь спускалась всё раньше и раньше с каждым днём. После захода солнца возвращался холодный октябрьский ветер. Хотя это был третий визит Кортни, который устроила Мередит, Клэр постоянно боялась неприятностей, если они задержатся слишком долго. Она ненавидела сумерки, которые диктовали им продолжительность встреч. Не то, чтобы ей хотелось лгать Эмили или кому-то ещё. Она неоднократно просила Эмили разрешить ей принимать больше посетителей. У Эмили всегда находилась причина отказать – время всегда было не подходящим.

Во время первого визита Кортни, они с Клэр в основном обнимались и плакали. Эмоции были слишком остры и сильны, чтобы обсуждать состояние Клэр или причины её ухода от реальности. Во время второго визита они говорили о Николь. Кортни рассказывала истории о дочке Клэр, ведь она виделась с ней практически с того времени, как Эмили начала о ней заботиться. Она напомнила Клэр: – Как тётя Кортни может быть вдали от Николь Кортни?

Не то, чтобы Клэр забыла второе имя Николь, или в честь кого они с Тони его выбрали, ну, может, на мгновение забыла, но слыша гордость в голосе и видя обожание в глазах Кортни, Клэр поняла, что они с Тони не ошиблись, назвав Николь в честь своего хорошего друга.

Клэр верила, что этот визит будет другим. Клэр знала, что хочет обсудить и, что хочет сказать – вслух. Это заняло некоторое время и потребовало размышлений, но доктор была права. Ведение записей помогло ей совершить своё личное, безопасное путешествие в прошлое.

Прогулка до поляны и обратно, а также надвигающаяся ночь позволили Клэр и Кортни провести вместе всего тридцать-сорок минут. Это было мало, но уже кое-что. Для Клэр же это значило много!

Клэр не знала, как благодарить Мередит.

Когда они приблизились к небольшой поляне, Клэр погрузилась в молчаливое раздумье. Её мысли кружились. Она отчаянно пыталась их упорядочить, желая выразить их правильно, так, чтобы её подруги могли понять. Возможно, Эмили не была готова поверить, что Клэр стало лучше, возможно, врачи и психотерапевты не были уверены, что болезнь не возобновится, но она хотела, чтобы подруги знали: она разобралась со своим прошлым и готова двигаться дальше к своему будущему.

После того, как приветствия были сказаны, и они втроём уселись на одеяло, которое принесла Кортни, Клэр начала говорить. – Я хочу поблагодарить вас обеих за то, что вы поверили в меня. – Клэр дотронулась до руки Мередит. – Так много лет назад, когда мы поклялись быть сёстрами, не думаю, что кто-то из нас имел хоть малейшее представление, куда это нас приведет. Знаю, что без твоей помощи меня бы здесь не было.

Мередит улыбнулась.

Клэр протянула руку к Кортни. – Не могу представить, чтобы кто-то стал так отстаивать меня, как ты. Кто бы мог подумать, когда Тони привел меня в твой дом так много лет назад, что мы окажемся здесь? У тебя было много возможностей отказаться от меня и всей этой драмы, но ты этого не сделала, спасибо!

Клэр выпрямилась. – Кортни, я сказала Мередит, что хочу увидеться с тобой, чтобы узнать, что случилось в поместье. В последнее время я записываю все воспоминания, чтобы восстановить произошедшее. Мне не нужно, чтобы вы рассказали мне о… я помню…, – она решительно справилась с эмоциями, отбросив их, – Я знаю, почему не разрешают при мне упоминать имя Тони или признаваться в его существовании. Дело в том, – она глубоко вздохнула и вытерла слёзы тыльной стороной ладони, – что я устала от того, что люди ведут себя так, словно я не могу вынести правды… Я помню, я выстрелила в него… я знаю… я знаю, что убила его.

Кортни и Мередит посмотрели друг на друга с выражением неверия и замешательства. Когда они начали говорить, Клэр перебила их, – Вам не нужно притворяться. Я помню пистолет, оглушительный звук, когда я нажала на курок. – Клэр запнулась, – Я… я помню, как он упал, Кэтрин упала и Николь… слава Богу, она не пострадала… Я думаю, что не смогла бы заставить себя жить, если бы я… – Её голос на мгновение затих.

– Я была так счастлива услышать, что с ней всё в порядке. Я не могу понять, где я была так долго, и как я туда попала. Может, я сошла с ума? Иногда я спрашиваю себя: это безумие – день за днём жить в реальной жизни, или безумие в том, чтобы ждать лучших времён, – она улыбнулась сквозь слёзы, – Я хочу, чтобы вы обе знали, что были хорошие времена! Мужчина, за которого я вышла замуж, – второй раз, – добавила она, – у нас было то, чего я никогда не забуду. Эмили и доктора могут думать, что мне надо забыть, чтобы двигаться вперёд, но я никогда не забуду. Правда в том, что я готова двигаться вперёд.

Мередит прервала её: – Клэр, о Боже, если бы я знала, что ты думаешь, что всё так… Прости.

Кортни сжала руку Клэр: – Милая, Тони не умер. Ты же не стреляла в него. Ты застрелила Кэтрин!

Счастье вспыхнуло во всем её существе, но тут же сменилось тяжестью, которая заполнила грудь Клэр – она боролась с мыслями и воспоминаниями. Внезапно опять возникли цифры: счёт овладел её мыслями – три, четыре, пять, шесть – выталкивая остальное прочь. Прерывая линию чисел, она спросила: – Если он жив, то почему его здесь не было? Неужели он не хочет меня видеть? Дело в Эмили или в нём самом?

Кортни схватила её за плечи. – Нет! Он хочет видеть тебя. Клэр, он в тюрьме. Он не может тут быть. – Ободряюще обняв ее, Кортни смягчила свой голос и добавила, – Я недавно видела его, он очень хочет тебя видеть, клянусь.

Тюрьма… Клэр отчаянно пыталась вспомнить их разговоры. Она выпалила, – Почему? ФБР пошло с ним на сделку… это из-за Саймона… потому что Тони нанял кого-то вывести из строя его самолёт?

Все это было новой территорией для Мередит – она не могла ответить на вопросы Клэр, даже если бы захотела, но Кортни могла. Она знала.

– Нет! – Кортни посмотрела на Мередит. – Я не знаю, как быть, выдержит ли она это?

Глаза Клэр сузились, дни, когда с ней надо было нянчиться, как с младенцем, прошли. Она ответила: – Эй, я тут. Да, я могу с этим справиться, я должна знать. Я должна знать, что произошло.

Кортни пожала плечами. – Тони был зол, что Саймон сблизился с тобой в Чикаго.

Клэр кивнула.

– Он был так зол, что связался с кем-то, чтобы договориться о неисправности самолета.

Всё это не было новостью. – Он говорил мне. Это преступление.

– Так и есть. Однако, – Кортни продолжала, – Саймон погиб не из-за этого. Человек, которого нанял Тони взял деньги, но ничего не сделал.

Клэр пыталась это осмыслить. – Но самолёт Саймона разбился…

– Самолет Саймона разбился, потому что Саймон заснул. Его тело так сильно обгорело, что у них почти не осталось улик. Это Гарри, твой друг. Это он сложил этот паззл. Подумай сама, кому была выгодна смерть Саймона?

Клэр задумалась и наконец ответила: – Я не знаю… Единственное, о ком могу подумать, это Эмбер, но она…

Кортни перебила её: – Да, конечно! Я так понимаю: она была расстроена. В их отношениях все было непросто, и Саймон был одержим тобой. Он постоянно пропадал, чтобы увидеться с тобой. Эмбер не была от этого в восторге. Она знала, что ей достанется от него куча денег, и надеялась убедить совет директоров последовать совету Саймона и позволить ей руководить компанией. Также ей доставался контрольный пакет акций «СиДжо», так что она сумела организовать передозировку лекарства от аллергии в инъекции, обязательной для полёта. На самом деле, то количество не было страшно для всех остальных, но, оказывается, Саймон был чувствителен к таким препаратам. Поэтому он и уснул во время полёта.

Клэр пыталась всё это осознать. – Эмбер? Нет, этого не может быть.

– Но это так, – ответила Кортни. – Когда ты связалась с ней из тюрьмы и рассказала о своих версиях произошедшего, она решила, что это хороший шанс отвести от себя любые подозрения. Она рассказала об этом своему брату Гарри, который как раз удачно оказался агентом Гаррисоном Болдуином, и ФБР вмешалось в это дело. Уже были непонятности со смертью твоего деда и с рядом других случаев, которые вели к Антону Роулзу. Когда Эмбер поговорила с ФБР, они усмотрели в этом последовательность. Используя Гарри, заставив его познакомиться с тобой поближе, они предполагали, что узнают больше о Тони.

Клэр закрыла глаза и постаралась сконцентрироваться. Наконец она спросила: – Так значит, Тони не убивал Саймона? Это сделала Эмбер?

– Верно, и последнее, что я слышала, она была осуждена и сейчас находится в тюрьме.

Мередит покачала головой и пробормотала: – Это невозможно. Нельзя творить такое дерьмо!

Глаза Кортни сверкнули в сторону Мередит. – А что я говорила, помнишь? – Её тон уже не был успокаивающе ровным, как в обращении к Клэр.

Мередит ответила простым кивком головы.

После минутного раздумья Клэр сказала: – О Боже, бедный Гарри! Ему пришлось вести дело против своей сестры?

– Я мало что о нём знаю. Слышала, что он уволился из ФБР, но, если честно, я не знаю.

Клэр сидела молча. Про деда она даже думать не могла. Её мысли сосредоточились на муже. Наконец она спросила: – Так почему же Тони в тюрьме?»

Кортни вздохнула: – Господи, надеюсь, ничего нового для тебя я не открою. Он во всём сознался.

Широко раскрыв глаза, Клэр повторила: – Во всём?

– Он признался, что причинил тебе боль, похитил тебя… – Кортни кивнула на Мередит. – Он признал, что всё в её книге – правда. Он также признал, что знал об остальных инцидентах: как кто-то не вернулся с похода, о юридических проблемах Джона. – Кортни сжала руку Клэр, – Он публично всё признал. Он не хотел быть втянутым в долгую судебную тяжбу. Он просил дать ему срок искупить свои грехи.

Клэр молча сидела и пыталась осознать новую для неё информацию. Потом она спросила, – ФБР, они практически всё это знали до того, как мы вернулись в Штаты. Они обещали Тони, что для него будут послабления в приговоре за помощь с Кэтрин. Он получил их?

Кортни улыбнулась: – Его приговорили к тюрьме с минимально строгим режимом содержания, это даёт ему больше возможностей, чем тебе во время твоего заключения, и его срок был значительно сокращен. На самом деле Брент думает, что его освободят во время первого слушания по условно-досрочному.

Сердце Клэр на мгновение пропустило удар. Она уставилась на подругу. До этого момента она не решалась заговорить о Бренте. Последнее, что она слышала, это что он был на упавшем самолёте. – Брент? – Слёзы снова подступили, когда она посмотрела в голубые глаза подруги. – С Брентом всё в порядке?

– Да! Его не было на том самолёте. Он позже рассказывал, что хотел приехать к вам с Тони, но пришлось срочно дорабатывать юридические документы. Он задержался в Чикаго и в последний момент улетел обычным коммерческим рейсом. Он ничего не знал о крушении, пока не приземлился в Седар-Рапидс.

Клэр потрясла головой. Для неё было слишком много всего. – Условно-досрочное освобождение, когда это может произойти?

– Я не знаю даты, Брент сказал – скоро.

Клэр улыбнулась, ей очень нравилось «скоро». Хотя небо уже темнело, она не была готова закончить разговор. Её мысли снова вернулись к самолёту и Кэтрин. – А что случилось с Кэтрин? – Её голос дрогнул, Я… я убила её? – Она опустила взгляд. – Жаль, что я не могу вспомнить больше подробностей. Помню что-то о признании невменяемости. Всё, что приходит на ум, это как Тони убеждал меня, что подать прошение о признании невменяемости – для меня лучший выход. Если мне нужно признание невменяемости, значит я убила её?

В разговор вступила Мередит, – Нет, ты попала в неё, но рана была не смертельной. Был судебный процесс, долгий и изматывающий, но закрытый для прессы. Она была признана виновной по многим эпизодам, включая многочисленные убийства.

Кортни добавила: – В тот день в поместье – Тони вынудил её признаться в большем количестве преступлений, о существовании которых он даже не подозревал. Эрик обеспечил подключение камер в кабинете, а Филипп Роуч позаботился о том, чтобы все это было записано. Эта информация стала основной для обвинения.

Клэр уставилась, не веря своим ушам, – Так вот почему ему понадобилось появиться в поместье.

Мередит сказала: – Из-за этого и ещё из-за твоей сестры и шурина. Оказалось, что их заманили и заперли в комнате наверху. Тони смог их выпустить, пока пожар не настиг их там.

Клэр потёрла виски, – Было время, когда я безоговорочно доверяла Кэтрин.

Кортни похлопала её по коленке, – Я знаю, милая, знаю. Нам всем она казалась такой доброй и приветливой. Самое печальное касается её дочери.

Колёсики в мозгу закрутились, Клэр запнулась? – Е…её дочери? Ах да, я помню Софи – нет, София.

Кортни кивнула, – Она не смогла выбраться из дома. Сказали, это было отравление дымом.

– Ох! – Желудок Клэр скрутило. Она никогда не встречалась с этой женщиной, но знала, что Тони высоко её ценил.

Кортни продолжала, – Её муж был в том самолёте. Брент говорил, что он был многообещающим специалистом.

Клэр на мгновение задумалась над лавиной обрушившейся информации. Она вспомнила о том, во что верила её бабушка и Мадлен с Френсисом на острове. Она медленно вытерла слёзы и почувствовала, как щёки поднимаются в неподходящей случаю улыбке. – Значит, целью Кэтрин было разлучить Софию и её мужа? – Она не стала дожидаться ответа, – Но у Бога, видимо, были другие планы. Её мужа ведь звали Бёрк? – продолжала она, – Надеюсь, София не узнала, что ее биологической матерью была Кэтрин.

Мередит и Кортни пожали плечами. Наконец, Кортни ответила: – Не уверена, что она знала. Если судить по аудиозаписи из кабинета Тони, то нет. Она умерла в счастливом неведении.

Все следующие дни Клэр прокручивала в голове их разговор снова и снова. Любая смерть ужасна. Кэтрин была непосредственно ответственна за стольких людей; однако Клэр постоянно возвращалась к мысли, что София и Дерек все еще вместе. Ей хотелось, чтобы это было так. Если бы только их любовь смогла победить смерть. Клэр верила, что их с Тони – поборола и безумство, и тюремное заключение.

Именно эта вера вдохновила ее снова встретиться с сестрой, спустя две недели после разговора с Кортни и Мередит. – Эмили, серьёзно, я не ребёнок. Мне гораздо лучше. Я хочу увидеться с Николь. Я хочу выйти отсюда и встретиться с миром.

Эмили наклонилась вперед и накрыла руку Клэр своей, – Ты знаешь, что я люблю тебя?

Клэр кивнула.

– Мы все счастливы, что твои галлюцинации исчезли.

– Воспоминания, – поправила Клэр.

Эмили сжала губы прежде, чем продолжить: – Милая, я беспокоюсь о бредовых мыслях. Я, как и твои доктора, думаем, что это продолжалось слишком долго. – Она похлопала Клэр по руке, – У тебя были нерациональные решения в прошлом. Я не хочу, чтобы ты сейчас принимала решения, которые потом будут расстраивать тебя или Николь.

Клэр продолжала отстаивать свою точку зрения, пока Эмили излагала свои опасения. Это был один из вариантов их предыдущих дискуссий. Внезапно, без предупреждения дверь позади Клэр распахнулась. Ей не было необходимости поворачиваться, не нужно было смотреть. Его присутствие поглотило её, наполнило её и всю комнату электричеством, которого всего несколько секунд назад не существовало. Согласно закону сохранения, энергия не может быть ни создана, ни уничтожена, а это означало, что электричество уже присутствовало; тем не менее, когда дверь открылась, она почувствовала необузданную силу, бурлящую в ее жилах. Только один человек, один мужчина обладал такой властью. Увидев удивленное выражение на лице Эмили, Клэр поняла, что была права.

Без единой мысли или сомнения Клэр поднялась, закрыла глаза и повернулась к двери, не сомневаясь, кого она увидит, открыв их. Это не было галлюцинацией или воспоминанием, это была реальность. И, хотя голос Эмили молил Клэр послушать её, она не слышала слов сестры. Не было в этот момент никого и ничего, кроме её мужа. Весь остальной мир перестал существовать, и она была бессильна сделать что-либо, кроме как подчиниться его взгляду.

Это были глаза, которые ей снились, глаза, которые она видела на фото их дочери. Это были чёрные дыры, которые несколько лет назад поглотили её сердце и душу.

Двинулась она? Или он? Послышались какие-то звуки, но ни он, ни она не сказали ни слова. Им не нужны были слова. За эти годы было сказано слишком много слов, слов, которые они помнили и тех, которые желали забыть. В этот момент всё это не имело значения.

За долю секунды Клэр увидела всё: тюрьма изменила его. Немного. В чёрной гриве стало больше белых нитей, вокруг глаз появилось больше линий, а жёсткость взгляда сменилась чем-то более сильным, но спокойным. Несмотря на все изменения, он всё ещё был её мужем, это был Энтони Роулингс.

Едва их тела соприкоснулись, как воздух наполнился ароматом его одеколона. Она вдохнула пьянящий аромат, который представляла себе все эти годы, и растаяла в его объятиях. Её лицо лежало на лацкане его шёлкового костюма, а её тело слилось с его. Снова закрыв глаза, она наслаждалась ощущением его мускулистого тела и звуком биения его сердца. Они так и не сказали ни слова, хотя звук вокруг них возрастал стремительно. Он дотронулся до её подбородка и их взгляды встретились. Это было смешение коричневого и зелёного, тёмного со светлым, светлого с тёмным, это было их соединение сквозь все препятствия.

– Мне снились эти глаза, – звук его глубокого баритона вызвал улыбку на её лице.

– И мне. – Вдруг Клэр заволновалась и отвела взгляд. Знает ли он о её отрыве от реальности? Знает ли он, что люди думают, что она сумасшедшая?

– Посмотри на меня. – Его повелительный тон требовал повиновения. Клэр снова подняла глаза. – Я так скучала по тебе. Почему ты отводишь взгляд?

– А ты не знаешь? Ты знаешь, что они говорят обо мне?

Его взгляд просветлел и щёки поднялись в улыбке. – Я знаю, что я люблю тебя.

– Они думают, я сумасшедшая.

Его руки, крепко державшие её, успокаивающе погладили её по спине. – Я думаю, мы все сумасшедшие. Но это не значит, что я сегодня уеду отсюда без тебя. Любовь моя, ты возвращаешься домой.

У неё перехватило дыхание, она пыталась осознать. Постепенно пространство вокруг стало чётче. Очевидно, они были не единственными людьми на земле. Её комната, обычно пустая, была переполнена людьми. Эмили стояла в стороне, со слезами на глазах и страдальческим выражением лица, пока говорила по телефону. Тут были Брент и Кортни, и Брент говорил с другим мужчиной, показывая ему документы. Кортни, обхватив себя руками, улыбалась сквозь текущие по щекам слёзы.

Обретя дар речи, Клэр попыталась найти утешение во взгляде Тони, – Я ухожу отсюда? Как?

Брент кивнул другому мужчине и шагнул к Тони и Клэр. Клэр протянула руку и сжала руку Брента, – Я так рада, что ты…

Брент улыбнулся и сказал: – И я. Если бы я не остался в живых, то не смог быть тем, кто скажет тебе, – он усмехнулся, его глаза жизнерадостно сверкнули, – Я не был бы тем, кто помог тебе.

Клэр вспомнила, как однажды он сказал ей, как всегда хотел бы ей помогать, а не вредить. Крепко держась за руку Тони, она улыбнулась скрытому намёку.

Брент продолжил, – Так как Тони был в заключении, Эмили была признана твоим ближайшим родственником и опекуном. У меня вердикт судьи Вэйна о том, что Тони снова является твоим ближайшим родственником. До тех пор, пока ты не будешь признана полностью вылечившейся, он имеет право принимать решения о твоём лечении, включая выписку из клиники.

– Я думала, что нахожусь здесь из-за заявления о невменяемости?

Брент покачал головой, – В действительности сначала так и было, но ты полностью оправдана как действовавшая в рамках самозащиты. – Он мимолётно взглянул на Эмили. – Тебя держали здесь для твоей же безопасности. Но я получил заключения врачей о твоём психическом здоровье. Скоро ты сама сможешь принимать решения. Сейчас же, под подписку Тони, ты можешь ехать домой. Есть ещё некоторые условия, которые нужно соблюсти, ты должна закончить назначенную терапию, но мы не уедем из «Эвервуда» без тебя.

Повернувшись к Эмили, Брент продолжил: – Мы можем повоевать, если ты хочешь. Уверен, скоро тут будет Джон. Но уверяю тебя, я нигде не оставил нерасставленных точек над «И».

Агрессия в выражении лица Эмили разбила сердце Клэр. С трудом заставив себя отпустить руку Тони, Клэр подошла к сестре и обняла ее за шею, – Я знаю, ты делала то, что считала лучшим, и, Эмили, я люблю тебя за это, но сейчас настало время всем нам двигаться вперёд.

После мгновения очевидного внутреннего смятения Эмили сказала: Джон скоро будет здесь, но мы не собираемся воевать.

– Эмили, есть еще кое-что, – сказал Брент, протягивая ей еще один документ. – Это из Суда по Семейным Делам. Энтони и Клэр Роулингс получили полную опеку над своей дочерью, Николь Роулингс. Они скоро возьмут на себя роль опекунов – родителей.

Пока они слушали, Тони крепче обнял Клэр, и она улыбнулась ему. Это было больше, чем она смела надеяться, смела мечтать. – Мы опять будем семьёй. – Её слова прозвучали едва слышным шёпотом, предназначавшимся только для Тони. Почувствовать тёплую ладонь, сжимавшую её руку, было достаточно для подтверждения. Их мучения подошли к концу.

Глава 49

– Никогда не строй планов на будущее, потому что никогда не знаешь, как все обернется.

Найджела Лоусон

Клэр цеплялась за руку Тони, слушала голоса и реагировала соответствующим образом. Пока она держалась за него – пока они касались друг друга – она ​​знала, что он настоящий. Администрация «Эвервуда» потребовала, чтобы они встретились с врачами и чиновниками, прежде чем дать разрешение на выписку Клэр из больницы. С юридическими документами, приготовленными Брентом и уступкой со стороны Эмили, эти встречи стали последним препятствием на пути Клэр к свободе.

Она с благоговением наблюдала, как Тони из её воспоминаний настаивал на ее освобождении. И это не имело ничего общего с человеком в костюме от Армани с волосами, зачесанными назад, и безупречной дикцией, которая намекала на бывшего заключенного. Тони олицетворял богатство и успех в бизнесе. Он говорил как генеральный директор. Ни разу несмотря на то, что говорили врач или психотерапевт, Клэр не сомневалась в способности Тони выполнить свое обещание – она поедет домой.

Время от времени Бренту приходилось напоминать кому-нибудь о законных правах Тони как ее мужа. У неё было тепло на сердце от того, что она видела, как они вместе работали над общей целью. Иногда кто-то задавал Клэр вопрос – некоторые были простыми – дату или имя президента. Другие были вопросы о ее чувствах или проблемах. После каждого соответствующего ответа она чувствовала пожатие теплой руки Тони или видела одобрение в его улыбке. И не важно, что за этой улыбкой она также видела грусть. Они оба пережили слишком много. Что имело значение, так это то, что они были вместе, и вскоре Николь будет с ними. Клэр не могла дождаться, когда покинет больничные стены, и её семья воссоединится. С каждой секундой ее нетерпение росло. Она знала, что когда они снова станут семьей, печаль уйдёт из глаз Тони, и она увидит оттенок светло-шоколадного цвета, который был между ними когда-то в их раю.

После того, как они подписали последний документ и ответили на последний вопрос, она прошептала ему на ухо: – Давай заберем Николь.

Она ожидала увидеть улыбку и кивок – какой-то знак одобрения. Вместо этого он дал указания персоналу «Эвервуда»: – Соберите все вещи миссис Роулингс. Я хочу, чтобы все было отправлено в наш дом.

Клер предложила:

– Мне не нужно все, – возразила Клэр. – Я могу выбрать то, что хочу.

– Нет, ты можешь заняться этим позднее. Мы забираем тебя отсюда. Ты не проведешь здесь больше ни секунды.

Она не стала спорить – да и не хотела. Несмотря на то, что она терпеть не могла, когда персонал учреждения руководил ее передвижениями, ей нравился контроль Тони. Это был его способ защитить ее. Она это знала. Да, он мог быть властным, но она скучала по каждой его частичке, включая его чрезмерную защиту.

Джон уже ждал вместе с Эмили, когда Тони и Клэр вышли из кабинета администратора. Когда Клэр увидела свою семью, ее тело напряглось в ожидании конфронтации. Прежде чем она смогла произнести что-либо или придумать мысленный план, Джон протянул руку, – Энтони.

Ответив на рукопожатие, Тони сказал: – Тони, пожалуйста, зови меня Тони. Спасибо, Джон, за все, что ты сделал, пока меня не было. Брент говорит, что ты очень помог в Роулингс.

– Это было для Николь и Клэр.

Тони кивнул.

– И за это – за нашу семью, спасибо тебе.

– Я посвящён во многие твои решения. Я хочу, чтобы ты знал, я их уважаю.

– Тогда я надеюсь, что мое возвращение не заставит тебя подыскивать другую работу. «Роулингс Индастриз» и я всегда сможем найти применение такому как ты на нашей стороне.

Джон кивнул.

– Нам с Эмили нужно обсудить это, но, думаю, мне бы это понравилось.

Клэр выпустила руку Тони и обняла Джона за шею. Ее эмоции били через край. В одну минуту она испытывала радость, а в следующую она была полна неуверенности. Когда она обнимала своего зятя, слезы радости текли из ее глаз.

– Я понятия не имела, что ты работаешь на Роулингса.

Клэр выпустила Джона из своих объятий и немедленно заключила в них свою сестру.

– Спасибо, Эмили. Спасибо, что не стала препятствовать этому.

Джон объяснил: – Конечно – я имею в виду, Тони прав, и ты права, мы семья – ради наших детей мы должны вести себя как взрослые.

Клэр запнулась: – Д-дети, я не могу дождаться, чтобы увидеть Николь и встретиться с Майклом.

Глаза Эмили наполнились слезами.

– Она такая маленькая. Она ничего не поймет…

Слова Джона перекрыли Эмили, – Твоя дочь красивая и умная, но она также маленькая. Пока мы делаем это вместе, она хорошо со всем справится.

Клэр подняла глаза на мужа. Хотя она не была уверена, что она ожидала увидеть, печаль, смешанная с благодарностью, застали ее врасплох. Взяв его за руку, она сказала, – Мы так много пропустили. Я не могу дождаться, чтобы снова обнять ее.

Тони ответил, – Еще раз спасибо, не только за Роулингс, но и за заботу о Николь. Нам не терпится повидать ее, но сначала я бы хотел кое-куда отвезти Клэр. Это не займет много времени, и тогда мы все соберёмся в вашем доме. Детский психолог, с которым я консультировался, рекомендовал постепенный переход, прежде чем мы перевезём ее домой навсегда.

– Я думала…

Сердце Клэр защемило.

Влажные глаза Эмили ожили, когда она кивнула, – Да, постепенно, я думаю, Тони прав. – Она вымучено улыбнулась Тони. – Спасибо. Это даст нам время поговорить с ней – попытаться все объяснить. Давайте сделаем это как можно проще для Николь.

Когда они все вышли на улицу, Клэр подняла лицо к небу. Вдыхая, она смаковала свежий осенний ветерок. Несмотря на серое небо, меняющаяся листва добавляла красок этому мрачному дню. Ошеломляющее чувство свободы на мгновение парализовало ее движения.

– Что такое? – спросил Тони.

– Так красиво. Деревья разноцветные, и время года меняется. И так замечательно ощущать себя свободной.

Тони улыбнулся и обнял Клэр за плечи.

– Я хочу тебе кое-что показать.

Большую часть пути от Сидар-Рапидс до Айова-Сити Клэр наблюдала за пейзажем через окно и, держа Тони за руку, размышляла об их семье. Конечно, это было бы тяжело для Николь. Почему она не подумала об этом? Зато Тони подумал. Он даже проконсультировался с детским психологом. Клэр положила голову ему на плечо. После всего, через что они прошли, мир был правильным – Тони все исправит.

Когда она узнала их местоположение, она задала вопрос, над которым, она и не думала размышлять, – Мы возле поместья. А как насчет пожара? Был нанесен большой ущерб?

Его глаза сверкнули, – Именно это я и хочу тебе показать.

Нервничая, Клэр осматривалась, пока они подъезжали ко входу. Передние ворота открылись, и они свернули на знакомую подъездную дорожку. Когда деревья расступились, Клэр ахнула.

– Что случилось?

– Тебе не нравится?

Она услышала разочарование в его голосе, но не могла лгать.

– Я… я не знаю? Неужели весь дом сгорел?

– Нет. Было много дыма и ущерб от воды, но огонь в значительной степени локализовали в юго-западном коридоре первого уровня.

Как только Тони остановил машину, Клэр открыла дверь. Она молча стояла, пытаясь осмыслить величественное белое кирпичное строение. Зачарованная, она смотрела на высокие окна, длинные веранды, черные ставни и красивые колонны. Ландшафт был идеальным, с высокими деревьями и клумбами с разноцветными хризантемами. У одного конца дома, казалось, было закрытое крыльцо, в то время как на другом конце она увидела навес для автомобилей.

Наконец, Тони спросил: – Хочешь посмотреть, что внутри?

Клэр не двигалась – это казалось нереальным. В поисках ответов, она спросила: – Что случилось с нашим домом?

– Я приказал его снести. Я построил его по неправильным причинам. – Он взял ее за руку, – Это был наш дом, но он никогда не был домом. В нем было слишком много воспоминаний.

– Значит, ты от него избавился? Тони, там были и хорошие воспоминания тоже.

– Я построил тот дом для Натаниэля. – Его карие глаза заблестели. – Клэр, этот дом я построил специально для тебя.