Текст книги "Приговор (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

– Я сожалею. Всё это поставило тебя в ужасное положение. Мы сможем когда-нибудь оставить это в прошлом, или я буду слышать об этом каждый раз, когда ты на меня злишься? На всю оставшуюся жизнь?

Она вытянула губы.

– На всю оставшуюся жизнь?

– Или пока ты не прогонишь меня.

Её глаза закрылись и ресницы затрепетали.

– Ты никогда не говорил о нашем будущем, даже когда мы жили вместе.

Гарри пожал плечами.

– Самое смешное, – он притянул её ближе, – я сожалею, но вся эта история с ребёнком помогла мне понять, что, может, я этого хочу. – Он почувствовал, как ее грудь прижалась к его груди. Чем крепче он прижимал её, тем твёрже становились соски под блузкой. – Потом, когда угрожали Джилиан, я подумал – она красива и счастлива. Я лишний в её жизни, но другой ребёнок… – Его губы скользнули по её. – Может, я повзрослел?

Держа за руку, он подтолкнул её к дивану, навис над ней, и их губы встретились. Гарри осторожно вытащил её блузку из-за пояса юбки. Через секунду его руки оказались под ее блузкой и бюстгальтером, лаская крепкие, круглые груди, которые моментом ранее манили его. Когда его большой палец стал описывать круги вокруг её соска, Лиз откинула голову назад, и с её губ сорвался стон.

– Гарри… Гарри…

Позже, этим вечером, нежась в постели, Гарри смотрел на спящую Лиз. Положив голову на локоть, он любовался её прекрасными чертами. Она была олицетворением Калифорнии: от светлых волос до загорелой кожи. Она выросла в южной Калифорнии и переехала севернее после колледжа. Место в «СиДжо» не было для неё работой всей жизни, она как-то рассказывала ему о своих мечтах. Это было частью её привлекательности – у них было прошлое. Он и Лиз жили вместе, хорошо поводили время вместе, и вместе совершали ошибки. Это была их настоящая, не придуманная ФБР жизнь. Она даже знала, чем он занимается, и всё ещё хотела быть с ним. Чёрт, её рассказ о похищении разрывал сердце Гарри. Он хотел иметь с ней общее будущее и беспокоился о её безопасности.

Как бы то ни было, Илона и Джиллиан только недавно были отпущены домой и все еще находились под наблюдением. Илона проявила гораздо больше понимания, чем Гарри ожидал. Сейчас, когда он отстранён от дела Роулингс-Николс, бюро рассчитывало, что угроза жизни его бывшей жене и их ребёнку исчезнет, хотя по мнению Гарри, то нападение не имело никакого смысла.

Примерно месяц назад Гарри нанес визит в поместье Роулингсов. Он хотел лично увидеть мисс Лондон. Он полностью контролировал каждую ее реакцию. Первая случилась, когда он представился бывшим бойфрендом Клэр и другом Джона и Эмили Вандерсол. Лондон, казалось, искренне удивилась, что Клэр встречалась с кем-то еще, находясь в Калифорнии. Она высказала сочувствие в связи с её исчезновением и пообещала связаться с ним или с Вандерсолами, если что-нибудь узнает. Для большей достоверности Гарри упомянул, как Эмили остро переживает всё это, ведь при беременности женщины становятся такими эмоциональными.

Ни разу за время разговора у Гарри не возникло ощущения, что она знает о местонахождении Клэр или что ей что-то известно о нем. Напрашивался вопрос, зачем Кэтрин Лондон понадобилось заказывать нападение на него и угрожать его семье? Очевидно, что тот, кто сделал это, знал его, знал, что он из ФБР, знал про Илону и Джиллиан. И, хотя заместитель директора перевёл его на другое дело, он не сможет так просто отстраниться от этой загадки. Однажды, он узнает, кто угрожал его семье, его жизни и его работе.

Лиз пошевелилась, потеревшись щекой о его подушку и что-то промурлыкав. Её мягкая кожа и светлые волосы притягивали его. Он хотел быть с ней честным, действительно хотел, но им обоим лучше не станет, если она узнает, что время от времени он всё ещё думает о Клэр. Иногда, когда он был один, он вспоминал, каково это-быть с ней. Дело было не только в сексе. Он вспоминал, какой она была испуганной по приезду в Пало-Альто. Улыбка каждый раз появлялась на его лице, когда он вспоминал, как она покупала свой первый мобильный телефон. Он не хотел этого, но губы сами растягивались в улыбке. Когда он впервые встретил Клэр, она, словно испуганный оленёнок, открывала новый для себя мир. Его захватило стремление защитить её от всех опасностей, включая Энтони Роулингса. Ещё не зная всех деталей, он чувствовал, что ей пришлось страдать. Глядя в её изумрудные глаза, он понимал, что это было нечто такое, что он не хотел, чтобы она пережила опять.

Гарри заботился о Лиз. Он даже представлял, как проведет с ней остаток своей жизни. Она была другой – сильной и независимой. Многие ли из женщин приняли бы его обратно, после того, что он сделал? Она, конечно, устроила ему настоящий ад, но он это заслужил. Гарри восхищался её стойкости и сильной воле. С улыбкой он признал, что можно восхищаться и её искусности. Ни разу она не подвела и не выдала его перед Клэр и Вандерсолами, хотя её ревность сыграла значительную роль в их с Клэр первой большой ссоре. Гарри знал, что Лиз специально придержала информацию о том, что Роулингс будет на гала-концерте, которую в последний момент сообщили Эмбер по телефону. Он даже сказал об этом Амбер.

Глядя, как она мирно спит, он отодвинул с шеи светлую прядь её волос. Чёрт, ему нравилась эта шея. Борясь с желанием разбудить её, он улыбнулся.

Не было никаких сомнений в том, что он был пьян в ночь торжества. Он был зол на Лиз и на Клэр; однако теперь Гарри должен был поставить Лиз пятерку за усилия. Она взяла карты, которые ей сдали, и разыграла их – очень хорошо разыграла.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Лиз, открывая глаза.

– Я как раз думал о твоей сексуальной шее. – Его пальцы скользнули к ее ключице и прочертили извилистую дорожку по шее вниз, к груди. Лиз потянулась к его руке, их ладони соприкоснулись и пальцы моментально переплелись.

– Гарри?

– М-м-м?

– Ещё один вопрос и всё, обещаю

Он вздохнул и откинул голову на подушку: – Давай.

– Как я могу быть уверена, что если в будущем ты столкнёшься с ней, то у тебя снова не появятся к ней чувства?

– Я не знаю. У некоторых пар есть такая штука, как доверие. Я понимаю, что должен снова его заслужить. – Он поднял голову и провёл губами вдоль её шеи, едва касаясь, и, не дыша, прошептал, – Я заслужу.

– В Венеции?

Гарри поднял голову и выгнул бровь: – В Венеции что?

– В Венеции тебе хотелось снова быть с ней? Вы спали друг с другом?

– Нет! – Гарри откинул одеяло и резко вскочил с кровати. – Почему ты зациклилась на этом? Нет! Она планировала встретиться с Роулингсом. – Обнажённый, он зашагал прочь от кровати, жестикулируя руками. – Я всё испортил. Все, что я могу сказать – мне очень жаль.

Лиз на коленях подползла к краю кровати. Подняв голову, она проворковала: – Я верю тебе, вижу, как ты расстроен. Мне жаль. Просто, когда я увидела то фото с вами, держащимися за руки… Ну, мне нужно было знать.

– Ты видела фото? Откуда?

– Эмбер показала мне. – Она поднялась на коленях и, целуя в губы, обвила руки вокруг его шеи и прижалась грудью к его твёрдому телу. – Я верю тебе. Если я сказала «всё», значит всё. – Она слегка отстранилась, чтобы взглянуть ему в глаза. – О, пожалуйста, не говори Эмбер, что ты знаешь, что я видела фото. Она просто хотела, чтобы я знала всё и могла принять осознанное решение.

С широкой улыбкой она толкнула Гарри обратно на кровать. Когда его голова коснулась подушки, она склонилась над ним. Тепло ее грудей накрыло его широкую грудь, когда они соприкоснулись. – Она велела мне не говорить тебе, – продолжала Лиз. Её слова прозвучали между поцелуями на щеке и шее Гарри. – Наверное, мне не следовало – но, Агент Болдуин – теперь, когда я всё знаю – моё решение принято осознанно – и – я не хочу – отпускать тебя – снова!

Гарри опрокинул Лиз на спину. Не давая ему возможности заговорить, она взмолилась: – Пожалуйста, агент Болдуин, Вы можете показать, как сильно будете по мне скучать? Пожалуйста!

Гарри не мог устоять перед её мольбой, её раскрасневшимися щеками, её доверчивым взглядом и растрёпанными волосами. Этого больше нельзя было вынести, и все мысли, не связанные с женщиной, лежащей под ним, унесло прочь.

Глава 39

– Концентрируйся на том, что ты можешь контролировать.

Джон Вуден

– Мсье?

Тони отвел взгляд от Клэр и посмотрел на Мадлен. В руках она держала стопку полотенец и простыней.

– Нужно обмыть её, чтобы сбить жар.

Тони кивнул и взял маленькое полотенце. Намочив его в ванной, он сложил его втрое и осторожно положил Клэр на лоб. Его мягкий голос внезапно стал резонировать в комнате, словно в пещере? – Я знаю, ты плохо спала. – Дом содрогнулся от раската грома. Тони невозмутимо продолжил. – Если тебе сейчас хочется поспать, это нормально, но скоро родится наш малыш. Он или она нуждаются в своей мамочке. – Эмоции клокотали в горле, но Тони усилием воли заставлял себя говорить спокойно. – Клэр, ты нужна мне. Только с тобой я могу быть тем, кем сам могу гордиться. П-пожалуйста, не оставляй меня.

Чья-то рука легла на плечо Тони. Он был на грани. Страх охватил его, вызывая эмоции, которые он не мог контролировать. Энтони Роулингс контролировал всех и вся. Внезапное бессилие наполнило его мир красным. Кроме Клэр, его окружали служащие. Неужели эти люди ничего не знают? К нему не обращаются просто так по имени и не дотрагиваются до него! Тони набрал воздуха в лёгкие и поднял глаза навстречу прикосновению. Его взгляд встретился с взглядом Мадлен, и та грустно улыбнулась. Краснота тотчас рассеялась. Тони накрыл руку Мадлен своей, принимая её поддержку.

– Мсье, Мадамель не покинула нас, она отдыхает. Местное снадобье, что я ей дала, помогает. Ей нужны силы для ребёнка. Мы должны сделать так, чтобы ей было удобно.

Тони не ответил. Он не знал, что делать. Эта ситуация была за гранью его нормальной обыденности. Там, где дело касалось жизни Клэр, он был абсолютно беспомощен. Проглотив свою гордость, он спросил: – К-как нам сделать, чтобы ей было удобно?

Мадлен объяснила, что можно сделать, он согласился, и она тут же принялась воплощать свой план. Сначала она велела Френсису и Филу принести с веранды шезлонг. Когда они открыли дверь и внесли шезлонг, пол залило дождём. Мадлен немедленно вытерла воду с пола и с подушек шезлонга и накрыла его полотенцами и простынями.

Френсис и Фил вернулись к молчаливому бдению в холле, а Мадлен и Тони сняли с Клэр мокрую одежду. Они обтёрли её влажными, а затем сухими полотенцами. Затем Тони осторожно поднял её на руки и положил на шезлонг, где они надели на неё ночную рубашку и накрыли её дрожащее тело чистой простыней. Шезлонг был намного ниже кровати, однако, поскольку матрас на кровати промок, здесь было чисто и сухо.

Статус больше не играл роли. Мадлен больше не была прислугой в доме или служащей, Тони с готовностью передал ей контроль над ситуацией. Если бы она велела ему подпрыгнуть, он бы лишь спросил – как высоко? Впервые на его памяти Тони не стремился к власти. Он ничего не смыслил в родах.

В отсутствие доктора, ставка была только на Мадлен. Она была раздающей карты, контролировала эту игру и получила его внимание и уважение.

Когда небо потемнело и наступила ночь, Тони сделал единственное, что мог. Он сидел рядом с Клэр, положив одну руку на их еще не родившегося ребенка Заметив движение ребёнка, он сказал Мадлен об этом: – Я что-то почувствовал. – Вторая его рука постоянно касалась Клэр. Руки, щеки, лба – всё равно что, лишь бы постоянно чувствовать связь с ней.

Всю ночь пульс Клэр оставался ровным, а их ребенок продолжал двигаться. Только на рассвете Клэр начала просыпаться. Сначала было неразборчивое, как и вечером, бормотание. Она молила: – Тони… нет… ушёл… Тони…нет… – В конце концов мольбы вылились в слёзы. И с каждым её всхлипом разрывался ещё один кусочек сердца Тони. Клэр сражалась в битве, которую могла видеть только она. Он бы сделал, купил, решил всё что угодно, чтобы облегчить ей страдания, но не мог.

Единственное, что он мог предложить, это себя. Ни на секунду не отходя от жены, он вытирал слёзы, покрывающие её щёки, мягким носовым платком, и каждый раз, когда она начинала бормотать, он успокаивал её спокойнейшим тоном: – Я здесь. Я не покидаю тебя. Никто не умер… – Он не знал, слышит ли она его слова; тем не менее, произнося их, он чувствовал себя лучше.

К тому времени, когда солнце поднялось из-за все еще клубящихся облаков, голова Тони спокойно покоилась на краю шезлонга. Ничего не изменилось за эти часы. Он не собирался заспать, но звуки грома, ритмичный стук дождя и постоянство в состоянии Клэр убаюкали его ложным чувством безопасности.

Клэр не могла вспомнить, где она. Последним воспоминанием были апартаменты в Айове. Стены, покрашенные в цвет меди, исчезли, вместо них вернулось белое дерево и золотистые гардины 2010-го. Давящее чувство изоляции было вызвано страхом, пронизывающим её мысли, истощающим её цветной мир. Клэр снова была одинока. Больше она не просыпалась под звуки своего рая. Птицы больше не пели, а прибой не шумел. Единственным звуком был протяжный сигнал «бип». Ей не было нужды смотреть, чтобы понять, что происходит. Клэр знала слишком хорошо – «бип» звучало всякий раз, когда дверь, отделяющая её от остального мира, открывалась.

Одинокая навсегда. «Бип» было постоянным напоминанием о прошлом. Клэр не хотела слышать звук или видеть входящего. Было время, когда-то давно, когда Клэр жаждала увидеть Кэтрин, молилась об этом. Теперь же, когда дверь отворялась, она молилась, чтобы это был кто-то другой. Каждый поднос с едой, набор одежды, всё, что необходимо для жизни, шло от рук женщины, которая теперь была не утешением, а мучением. Клэр знала, что если повернётся, то снова увидит садистские серые глаза Кэтрин.

Хотя ее жизнь и была адом – это больше не имело значения. Желание Клэр продолжать жить исчезло вместе с мужем и ребенком. Она смотрела на еду, которая появлялась три раза в день. Есть не захотелось ни разу. Она смотрела на французские двери, которые нельзя было открыть. За стеклами не было ничего, о чём она мечтала. Цвета исчезли. Принимать душ, одеваться, спать и просыпаться, – всё это было бессмысленно. Мысли и действия Клэр были наполнены лишь одним желанием – быть там, где её семья. Если эта цель может быть достигнута только через смерть, пусть будет так.

Это чувство обреченности охватило ее, когда она проснулась. Ей не хотелось открывать глаза. Она не хотела видеть золотистые гардины. Осторожно, скорее рефлекторно, Клэр открыла глаза. Пока она пыталась сосредоточиться, мир, которого она боялась, исчез; вместо белой деревянной обшивки ее взору предстал потолок из тростника. Вентилятор над кроватью крутился медленно и методично, и воздух, более прохладный, чем обычно, двигался по комнате.

Хотя угол зрения был не привычен, было ясно, что она в своём раю. Когда она попыталась двинуться, оказалось, что все суставы скованы. Клэр чувствовала себя так, будто всё её тело в синяках. Давление на живот напомнило ей про ребёнка. Горькие слёзы наполнили её глаза, когда она потянулась к животу. Но на полпути её пальцы скользнули по густым волосам. Губы Клэр растянулись в улыбке, когда она приподнялась и увидела знакомую черноволосую голову с предательской сединой. Это была самая идеальная прическа, которую она когда-либо видела.

Потянувшись дальше, Клэр нащупала свой большой живот. Лёгкое давление, которое она чувствовала, было рукой Тони, лежащей вокруг их ещё не рождённого ребёнка. Мгновение она лежала совершенно неподвижно, наслаждаясь своей реальностью. Ночь ужаса была всего лишь сном, ночным кошмаром. Как бы в подтверждение этого, их ребёнок пошевелился. Маленькая, сильная жизнь толкалась изнутри через кожу. Каждый мускул в теле Клэр расслабился. Их ребёнок был по-прежнему внутри неё, Тони был рядом, и не важно, что ждёт впереди, сейчас она была там, где хотела быть.

Запустив пальцы в его волосы, Клэр прошептала его имя: – Тони? Хотя его голова не двинулась, рука на её животе изогнулась в защищающем жесте, и он промурлыкал, – Я тут. Я не покинул тебя. Никто не умер…

Она опять прошептала: – Тони, что случилось? Почему ты на полу?

Его усталые глаза встретились с её. И, хотя он выглядел измученным, искры за мягким коричневым цветом наполнили Клэр надеждой и любовью. Он протянул руку и коснулся её щеки. – О, слава Богу, ты не горячая.

Она надула губы.

– Большое спасибо. Ты и сам не выглядишь таким уж горячим.

Его губы мягко нашли её. Когда он отстранился, Клэр увидела, как его усмешка, вынырнув откуда-то из тёмных глубин, тут же исчезла, а по щеке скользнула слеза. Видела ли она его когда-нибудь плачущим? Клэр не могла вспомнить. Облегчение в его голосе вызвало слёзы у ней самой. – Миссис Роулингс, я когда-нибудь упоминал, как люблю этот умный ротик?

Клэр кивнула: – Раз или два.

Он убрал волосы с её лица.

– Ты нас всех здорово напугала.

Видимо, это был день открытий. Сначала слеза, теперь признание в страхе. Клэр готова была спросить, кто этот человек, и что он сделал с её мужем, но искренность его тона не заслуживала колкостей. Вместо этого она взяла его руку и поцеловала ладонь. – Прости, если напугала тебя. Я не помню. Что случилось?

Их голоса, видимо, услышали, и, прежде чем он успел ответить, дверь спальни распахнулась и в комнату ворвалась Мадлен. – О, Мадамель, – её тёмные глаза светились улыбкой, – Мадам Клэр, наши мольбы услышаны.

Такая простая вещь, как собственное имя не должно было вызывать слёзы, но услышав, что Мадлен называет её по имени, как она когда-то, месяцы назад, просила, согрело её. Клэр опять почувствовала движение внутри себя, и, улыбаясь, спросила, – Рискую показаться занудой, но, может, мне кто-то объяснит, что произошло? – Тут она заметила, что боль в спине прошла.

– Да, моя дорогая, мы объясним. Мы не будем заставлять тебя повторять. – Ей послышалась усмешка в его голосе.

– Спасибо. Ведь я не единственная, кто не любит задавать один и тот же вопрос дважды. – Клэр увидела блеск в глазах Тони и сжала его руку. Её забавляло, что одна фраза может так много значить.

– Мадамель, как Вы себя чувствуете?

– Думаю… хорошо… – Клэр попыталась сесть. Тони встал и поднял спинку шезлонга. Тут Клэр заметила, что что-то течёт. – Мне кажется, я только что…

Мадлен коснулась её руки.

– У Вас отошли воды. Скоро ребёнок появится на свет.

Клэр знала, что она должна обрадоваться, но, посмотрев на мужа и потом дальше, за ним, в окне она увидела серое небо. Затем послышался барабанный бой непрерывного дождя. – Доктор Гилберт? – спросила она.

Тони покачал головой и взял её за руку. – Слишком опасно. Фил и Френсис предлагали за ним съездить, но, даже если они доберутся до города, доктор Гилберт вряд ли захочет сюда ехать.

Клэр попыталась собраться с мыслями.

– Мадлен, ты говорила, что принимала роды раньше?

– Уи, случалось.

У Мадлен, по крайней мере, было больше опыта, чем у остальных присутствующих. Клэр кивнула, потом спросила, – Воды отошли? Когда?

– Прошлой ночью, – ответил Тони.

– Почему тогда я не рожаю?

– О, мадам, Вы рожаете.

Клэр закрыла глаза и прислушалась к себе. Она чувствовала себя комфортнее, чем последние несколько недель. Боль в пояснице исчезла. Напряжение прошло. Снизу не давило. Слезы покатились из её глаз.

Тони нежно вытер её: – Почему ты плачешь?

Слова пробивались сквозь всхлипы: – Не думаю, что так должно быть. Если я рожаю, то должна что-то чувствовать. Воды отошли. Для ребёнка опасно находиться внутри. – Она взглянула на Мадлен, – Почему нет схваток?

Мадлен честно ответила: – Я не знаю, но будут. Ваш ребёнок захочет появиться.

Складки вокруг глаз Тони стали глубже.

– Я поеду в город. Я не могу просить кого-то делать то, что я сам не желаю.

Клэр схватила его за руку.

– Нет! Ты не поедешь. Я не хочу, чтобы и Фил с Френсисом рисковали, но ни при каких обстоятельствах ты не должен покидать меня. – Без улыбки она добавила, – Это не обсуждается.

Его улыбка дрогнула, и он прошептал ей на ухо: – Хочешь, я принесу атласную маску?

Она безрезультатно попыталась сдержать улыбку, но её эмоции были слишком остры, и сдерживать что-то было невозможно. Дни, когда можно было «держать лицо» прошли. Сверкая изумрудными глазами, она ответила: – Может быть, позже, но сейчас ты меня не бросишь!

– Слушаюсь, мэм, – Тони посмотрел на Мадлен. – Думаете ей следует поесть?

Клэр вспомнила прошлую ночь.

– Я не хочу. Вчера меня рвало после ужина.

– Мадамель, Вы можете пить? Нет?

– Да, Мадлен, я могу пить.

– Я скоро вернусь.

Когда Мадлен открыла дверь, Клэр увидела стоящих за ней Фила и Френсиса. Внезапно она вспомнила о скромности. Посмотрев вниз на свои ноги, Клэр поняла, что на ней была ночная рубашка, которую она не помнила, как надела, и она была накрыта простыней. – Пожалуйста, разрешите Филу и Френсису войти на минутку. Они выглядят обеспокоенными.

Тони поцеловал Клэр в лоб и попытался подняться. Похоже, что его мышцы тоже задеревенели от сидения всю ночь на полу.

– Дорогая моя, мы все были обеспокоены.

Так хорошо, что все рядом. Клэр хотела бы видеть доктора, но быть с друзьями намного лучше, чем совсем одной.

Френсис сказал, что, хоть прогноз и не обещает ничего хорошего, но если случится просвет в буре, он сразу возьмёт катер и поедет за доктором. Если не получится помочь Мадамель и её дитю таким образом, то будет продолжать делать то, что и всю ночь – молиться. Он сжал её руку, и напряжение из-за предстоящих родов и из-за шторма прошло. Солнечный свет веры пересилил туман сомнения.

Обнадёжив Клэр и Тони, Френсис выскользнул из комнаты. Когда Мадлен вошла с соком, Клэр заметила Фила. Он стоял молча, со скрещенными на груди руками, прислонившись к стене, и наблюдал за происходящим. Клэр протянула руку.

– Фил, я тебя не заметила. Пожалуйста, подойди.

Он покорно и пугающе медленно зашагал к ней. За всё время их знакомства она никогда не видела такого выражения на его лице. Это был не гнев – она видела его в гневе, когда он застал Тони в номере отеля. Это была не тревога – она видела её сотни раз, когда они скрывались. Клэр не понимала, что это, но начала успокаивать своего друга. Сжав его руку, она сказала: – Я в порядке, Фил. С ребенком все в порядке. Пожалуйста, не рискуй своей жизнью, чтобы привезти доктора. С нами всё будет хорошо.

Он не ответил, только кивнул. Возможно, ему было неловко от интимности всей ситуации. Он видел её в ночной рубашке и раньше, но сейчас, по понятным причинам, это было другое.

Клэр посмотрела на Тони. Когда их взгляды встретились, он повторил: – Если кто и будет рисковать, это буду я. – Потом опять посмотрел на Клэр. – И не сейчас.

Она выдохнула.

Клэр выпила почти весь приготовленный Мадлен сок, и Тони помог ей встать. Она где-то вычитала, что ходьба может помочь ускорить роды. Первой остановкой была ванная. Ей хотелось быть чистой. Когда она повернулась, чтобы закрыть дверь, вошёл Тони. – Я не оставлю тебя одну. Придётся тебе меня потерпеть.

Клэр улыбнулась. – Спасибо тебе. – Были некоторые вещи, о которых трудно было просить, но, когда их предлагали или требовали, это успокаивало. В этот момент Клэр была благодарна за требовательность своего мужа.

К полудню дождь прекратился, небо начало проясняться, и голубые пятна пронизывали серое небо. К вечеру голубого стало больше, хотя ветер ещё завывал. Был слышен сильный шум разбивающихся волн с белыми барашками в обычно такой спокойной лагуне. Рука в руке, Тони и Клэр шагали вдоль террасы туда и обратно. Клэр не думала, что кто-то ещё спал, но никто не жаловался. На четвёртом или пятом круге ходьбы к ним подошел Фил. – Извините, но Френсис считает, что у нас достаточно времени, чтобы добраться до города и вернуться до темноты.

Клэр с тревогой посмотрела на Тони. Схватки возобновились, однако они не происходили с какой-либо регулярностью. Спасибо, что не болела спина, только напрягалась середина её тела. Клэр не могла послать людей, которых она любила, на опасное дело. Протянув руку, Клэр взяла Фила за руку, – Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Он выпрямился и официальным тоном заявил: – Миссис Роулингс, могу Вас заверить, у меня были куда более опасные задания, чем поездка на катере по Тихому Океану.

Тони кивнул. Когда он начал говорить, Клэр вцепилась в его руку. Оба мужчины увидели, как она закрыла глаза и стала часто выдыхать воздух.

Возможно, между Филом и Тони существовала негласная связь. Оба мужчины хотели помочь, но чувствовали себя беспомощными. Сейчас был шанс для Фила сделать что-нибудь для Клэр.

– Будь осторожен и постарайся побыстрее, – сказал Тони.

Клэр не спорила. Открыв глаза, она увидела, как Фил кивнул и торопливо удалился.

Чуть позже звук мотора пробился сквозь гремящий шум прибоя. Клэр снова взяла Тони за руку. Схватки участились.

Глава 40

– Помнить запрещено, а забыть ужасно – это был тяжёлый путь.

Стефани Мейер, Новолуние

Покидая мужа в четверг утром, Мередит не могла сдержать слез. Он не хотел, чтобы она уходила, но спорить не стал. Он бы не смог прожить в браке со своей подружкой по колледжу десять лет, не понимая ее желаний. Неявка на запланированное собрание была равносильна написанию той первой истории Мередит о Клэр. Это будет ложью и обманом. Очень иронично, учитывая, что её положение, в котором она находилась, отстаивая правду, по факту было обманом.

На парковке Мередит понадобилось несколько секунд, чтобы собраться духом, но собрав волю в кулак, Мередит откинула все мысли о муже и детях и сконцентрировалась на Клэр. Встреча будет недолгой; как только Эмили увидит её, всё кончится. Единственной надеждой было, что её выпустят под залог. Ей было невдомёк, что муж провёл всё утро, рассматривая все их средства и возможности, в ожидании подобного звонка. Она жалела, что не рассказала всем о прогрессе в состоянии Клэр. Она обещала Клэр молчать и не могла опять её подвести.

Направляясь в конференц-зал на первом этаже докторского корпуса, она с сожалением подумала о мисс Бали. Вчера у той практически голова кружилась от восторга, настолько необычна была ситуация, когда столь незначительный работник, как помощница по питанию, была признана за вклад в уход за пациентом. И то, что доктор и семья пациентки возжелали поговорить с подчинённой мисс Бали, было самым большим признанием её работы за двадцать лет. Перед тем, как Мередит вчера пойти к Клэр, мисс Бали всё говорила и говорила о том, как долгие годы их труд недооценивали. Мередит предполагала, что именно благодаря предстоящему собранию она отделалась устным выговором за позднее возвращение Клэр с прогулки и надеялась, что мисс Бали не накажут за то, что она наняла сотрудника с фальшивыми документами.

Приближаясь к конференц-залу, Мередит с трудом поборола в себе желание последний раз зайти к Клэр; вместо этого она заставила свои ноги двигаться вперед. На ней не было формы. Посмотрев на юбку и блузку, она усмехнулась. Она потратила довольно много времени, выбирая блузку, которая, по ее мнению, будет хорошо смотреться на фото в полицейском протоколе.

Переступив через порог, Мередит оглядела комнату. Улыбнувшись присутствующим, она с удивлением заметила пустые сиденья. Она ожидала, что комната будет больше заполнена. Лица, улыбающиеся ей в ответ, принадлежали сотрудникам, которых она периодически встречала в коридорах и палатах пациентов. Собрание было намечено на 8:30, и мисс Бали пришла пораньше. Обычную униформу она сменила красивым юбочным костюмом. Улыбаясь, она села рядом с Мередит. К 8:45 присутствующие стали ёрзать. Улыбка мисс Бали дрогнула, а глаза с тревогой смотрели на настенные часы.

В 9:00 в комнату вошла уверенная в себе, одетая в медицинскую форму женщина и начала извиняться: – Прошу прощения, миссис Рассел и остальные. Меня зовут Валери, я – ассистент доктора Фэрфилда. Меня послали извиниться перед вами за причиненные неудобства. Миссис Рассел, Ваша помощь мисс Николс замечена и оценена по достоинству. Доктор Фэрфилд приносит извинения за то, что не смог присутствовать на этой встрече, так же, как и Вандерсолы. Случилось нечто непредвиденное. Они хотели, чтобы Вы знали, что Ваша помощь высоко оценена. Они надеются, что Вы продолжите работать с мисс Николс, она делает успехи под Вашим руководством. Спасибо всем, что пришли. Эта встреча закончена.

Мередит замерла, пытаясь понять сказанное. Когда помощница доктора Фэрфилда уже повернулась к выходу, Мередит вдруг сообразила, по какой единственно возможной причине все могут пропустить эту встречу. Это должно быть связано с Клэр.

– Простите, Валери, – сказала она.

Ассистентка обернулась: – Да, миссис Рассел?

– С Клэр, то есть с мисс Николс всё в порядке?

– Да, миссис Рассел. Могу я поговорить с Вами наедине?

Разве могла Мередит отказаться? Хотя она только что словно получила помилование, ей нужно было знать, что помешало всем прийти, и что с Клэр. Мередит проследовала за Валери к пустому лифту. Валери нажала кнопку этажа кабинета доктора Фэрфилда. и прошептала, – Доктор попросил, если Вы спросите это, привести Вас к нему.

– Вы уверены, что с ней всё в порядке?

Валери ничего не ответила, но серьёзное лицо делового помощника превратилось в физиономию школьницы, знающей секрет и умирающей от желания им поделиться. Мередит решила не давить слишком сильно. Если её приобщают к этому, то, видно, это что-то грандиозное.

Облегчение, которое испытала Мередит по окончании несуществующей встречи, рассеялось, когда она приблизилась к кабинету доктора Фэрфилда. Она вдруг поняла, что находится в нескольких секундах от встречи с Вандерсолами. – Вы уверены, что мне будут рады? – спросила она, когда они пошли по тихому коридору.

– Да, но давайте сначала я покажу Вам, что произошло. Идите со мной.

Беспокойство Мередит росло с каждым шагом. Валери привела её к комнате с табличкой на двери «Наблюдение». Внутри, лицом к большому зеркалу, стояло четыре стула. Валери показала на зеркало и щёлкнула выключатель. Тёмное стекло преобразовалось в окно, позволяющее смотреть внутрь хорошо освещённой комнаты. По ту сторону стекла Мередит увидела сюрреалистическую сцену. Клэр и Эмили сидели на стульях, касаясь коленями и смотря друг другу в глаза, при этом Эмили сидела, подавшись вперёд и держа Клэр за руки. Казалось, что Клэр чувствует себя не комфортно, но Эмили была просто шокирована. От её припухших глаз по щекам бежали тёмные дорожки от потёкшей туши.

Не было слышно ни звука; тем не менее губы Эмили шевелились, Клэр кивала и качала головой, отвечая на вопросы, которые Мередит не могла расслышать. Затем Мередит заметила покрытое пятнами лицо Джона, когда он присел на колени рядом с Эмили, положив руку на колено Клэр. Доктор Фэрфилд и доктор Браун переговаривались в дальнем углу комнаты, наблюдая за происходящим.