Текст книги "Приговор (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

Глава 23

– Высшее счастье жизни – это уверенность в том, что вас любят: любят ради вас самих, вернее сказать – любят вопреки вам.

Виктор Гюго

Клэр любила время ланча. Несмотря на просьбу Тони соблюдать дистанцию между работодателем и работником, она не могла отказаться от совместных трапез с Мадлен и Френсисом. Завтракали все в свободном режиме, так как у Френсиса и Мадлен всегда находились дела, которые им хотелось выполнить пораньше. Из-за жгучего солнца и жары, раннее утро и поздний вечер были лучшим временем для физической работы. Тони всегда был ранней пташкой. Тот факт, что сейчас под его ответственностью не было тысячи дел, да и вообще работы как таковой, не сбило ритма его внутренних часов. Клэр же любила поспать. В то время, когда все на острове поднимались с рассветом, её больше устраивал подъем в восемь – девять часов утра. Когда-то, в поместье Тони, она просыпалась в восемь. Теперь же семнадцать лишних фунтов давило на её мочевой пузырь, и ей приходилось вставать каждые два – три часа. Сон до девяти позволял в сумме набрать недостающее время. Это было разумно, и, кроме того, никто не возражал.

Полуденная трапеза была неким объединяющим их ритуалом. Клэр знала, что для Тони все это абсолютно ново. Когда наедине он озвучил своё одобрение касаемо Френсиса и Мадлен, он всё же настаивал на соблюдении статуса работодателя в отношениях с работником. Клэр было всё равно. Она помнила, насколько заботливыми они были, когда она только обживалась на острове. И все понимали, что это её решение, и они будут есть днём вместе до тех пор, пока ей это угодно.

На следующий день после откровения Тони, когда обед подходил к концу Клэр спросила Фрэнсиса:

– Я помню, ты говорил, что рукоположен. Означает ли это, что ты можешь обвенчать двух людей?

Клэр проигнорировала мелькнувшее на лице Тони выражение крайнего удивления, выслушивая ответ Фрэнсиса:

– Oui, madame, здесь, на острове я, как вы говорите, имею лицензию.

Клэр уточнила:

– Что это будет означать в США? Этот брак будет признан?

– Oui, когда вы заполните документы.

Тони просто не мог больше молчать.

– Клэр, моё предложение по прежнему в силе, но нам ещё многое предстоит обсудить, так что может быть мы…

Клэр опустила руку в карман кружевной накидки. Её пальцы нащупали нечто, что только он мог распознать. Она зажала это в кулачке и, не разжимая, протянула Тони.

– У меня есть для тебя кое-что.

Его брови сошлись на переносице, но он с опаской раскрыл свою ладонь. Хотя на частном острове места для секретов не оставалось, она всё же закрыла пальцы его ладони, когда опустила туда предложенное. Низким голосом и с улыбкой, которая сияла в ее изумрудно-зеленых глазах, она прошептала: – Я доверяю тебе.

Тони мельком взглянул на свою ладонь, и вспыхнувший блеск его тёмных глаз был заметен не только Клэр.

– Мсье, это то, чего вы желали?

– Да, – сказал Тони, оторвав взгляд от Клэр, – и хотел быть уверенным, что и Клэр тоже.

Клэр выпрямилась и произнесла: – Я тут хотела бы напомнить некоторым, что это не я заполнила бумаги на развод. – Тони на мгновение склонил голову. Что он мог ответить? Она забеспокоилась, что сказала что-то не то, пока он не поднял на неё взгляд.

Её тревога начала таять от вида приподнятых уголков его губ, а от его слов вовсе улетучилась в небытие: – Я признаю, это не первая ошибка в моей жизни, но самая непростительная.

– Сегодня? – спросила Мадлен, повышая голос, – Мы можем устроить венчание сегодня?

Клэр захихикала, – Сегодня – это слишком скоро. У меня нет платья…

– Madame, – прервала её Мадлен, – Венчание – не про платье! Венчание – это соединение двух душ. – Она сделала паузу. – В вашем случае – воссоединение.

– Примирение, – поправил Тони.

Клэр дотронулась до его руки.

– Мне кажется, это уже давно произошло. На гала-приёме далеко от сюда.

– Мне кажется ещё раньше, – сказал Тони. – Может быть, во сне?

Клэр не смогла сдержать улыбку. Да и она знала по опыту, что глаза всё равно её выдадут.

Слова Френсиса вернули их из страны воспоминаний.

– Я прямо сейчас поеду в город. Для брака здесь достаточно ваших подписей. Чтобы он был законным в США, я должен кое-что предпринять.

Для Клэр этого было достаточно. Она пододвинула свой стул к Тони и положила голову ему на плечо. Вскоре после этого они остались одни, ведь Мадлен и Френсису нужно было многое успеть, чтобы воплотить то, о чём она просила. Отдавая Клэр маску для сна, он спросил: – Что случилось, почему ты вдруг так торопишься?

– Ты жалуешься?

Он положил руку ей на бедро.

– Нет, беспокоюсь.

Клэр подняла брови. Тони вздохнул и взял её за руку.

– Пойдём со мной.

Она не задавала вопросов, просто последовала за ним к шезлонгам на затенённой, обвеваемой бризом части веранды.

– Во-первых, тебе нужно поднять ноги, во-вторых, нам надо поговорить.

Клэр послушно села, вытянув ноги перед собой. Когда Тони присел на краешке кресла, Клэр потянулась к нему, обхватила его лицо своими маленькими ладонями и приблизила его губы к своим. Так много можно сказать поцелуем. Некоторые люди целуются в знак приветствия или на прощание. Поцелуй может быть счастливым, грустным, страстным или полным раскаяния. Клэр хотела передать прощение. Когда их губы разъединились и взгляды встретились, Клэр произнесла: – Я люблю тебя. Вероятно, есть миллион причин, почему я не должна, но я люблю. Я была без тебя, – она покраснела, – со времени моего сна, и мне это не понравилось. Я чувствовала все эмоции, которые возможно, с тобой. Ты попросил меня быть миссис Роулингс, ты сказал, что наш ребёнок должен быть Роулингсом, а не Николсом или Роулзом, – она расправила плечи, – Я тоже этого хочу.

– И я. – Взяв её руки в свои, Тони продолжил, – Как бы то ни было, ты должна знать, что ты подписываешь.

– Что я подписываю?

Он подмигнул: – Как думаешь, у Мадлен есть бумажные салфетки?

– Сомневаюсь. Тряпичные крепче связывают по закону?

Он быстро поцеловал её в губы.

– Именно.

– О, тебе это нравится!

– Да, я люблю твой ротик и, что более важно, я люблю тебя. Только вспомни, как ты была несчастна прошлой ночью. Дорогая, наша дискуссия – это айсберг, и то была лишь одна из вершин.

– Неужели ты не понимаешь, почему я дала тебе маску для сна?

Уголки его рта дрогнули.

– Потому что тебе хотелось извращённого секса.

Клэр покачала головой, пытаясь скрыть румянец.

– Нет, прошлой ночью ты спросил меня, доверяю ли я тебе. И тут опять же миллион причин, чтобы сказать «нет», но…

Голос Тони стал глубже, и он сам выпрямился: – Не сомневаюсь, что есть причины, но моя дорогая, не употребляла бы ты это определение – один миллион. Ты недооцениваешь размер айсберга.

– На самом деле, я не помню, чтобы использовала числительное «один».

Его пальцы скользили по её губам, расплывавшимся в улыбке.

– Так много лучших способов использовать этот ротик, чем постоянно выдавать остроумные замечания.

– Тони, прошлой ночью я чувствовала, что слишком многое зависело от нашего разговора. – Он хотел ответить, но она дотронулась пальцем до его губ, чтобы он не перебивал. – То, что ты говоришь мне, то, что я хочу узнать – это не изменит факта, что я хочу, чтобы наша семья воссоединилась. Я хочу снова стать твоей женой, – она почувствовала, как подбираются слёзы, – я хочу этого больше, чем в декабре 2010.

Тони нежно вытер слезинку с её щеки.

– В 2010 я не понимал, какую на самом деле замечательную жену выбрал. Я никогда не ценил её такой, какой она была на самом деле. – Он поднял левую руку Клэр и прикоснулся к ней губами. – На этот раз я знаю, что я счастливейший человек в мире. Поэтому я и хочу, чтобы ты вступила в этот брак с открытыми глазами.

– Тони, ты всё для меня сделаешь?

– Всё, что в моей власти.

– Вчера на обед у меня была вода, но я очень хотела холодного чая. Можешь принести мне чай со льдом на сегодняшний обед?

Он озадаченно на неё посмотрел.

– На сегодняшний обед? Нет. Но я могу тебе его сейчас принести, если хочешь.

– Почему ты не можешь принести его мне на обед?

– Клэр, ты несешь бессмыслицу, обед окончен… – Улыбка понимания появилась на его лице. Клэр увидела это в глубине его карих глаз.

– Да – это так, – сказала она. – Всё, что ты можешь делать, это выполнять мои желания в будущем. Мы не можем изменить прошлое, и, даже если бы могли, я не уверена, что нужно было бы его менять – оно привело нас туда, где мы сейчас. Я уверена, что мне понравятся не все ответы, которые я получу. Это не значит, что я их не хочу и не заслуживаю. Но сказать, что всё наше будущее зависит от них – это невыносимая ложь. Вот почему я была так подавлена вчера. Я была так испугана узнав, что ты так долго следил за мной, что я пропустила ту часть, где говорилось, что я завладела твоим сердцем еще до того, как узнала тебя.

– Да, так и есть. И как человек слова, я отвечу на все вопросы, когда ты будешь готова услышать ответы, я буду честен с тобой. И важнее всего, что ты и наш ребёнок всегда будете моей заботой номер один. Ты меня так изменила, я и не подозревал, что способен на такие изменения. Твоё счастье и благополучие – это теперь мои главные приоритеты. Если ты уверена, что готова окунуться во всё это, я проведу остаток моей жизни искупая свои грехи перед тобой и другими. Я хочу, чтобы ты могла с гордостью носить моё имя.

Клэр могла сдерживать слёзы с тем же успехом, с каким могла изменить прошлое. От мужчины с тёмными глазами, одетого в костюм в своём поместье, до мужчины сегодняшнего, положившего голову на их будущего ребёнка в её животе – огромная дистанция. Она сделала это возможным или жизнь? В конце концов и она не была той же женщиной, которая стояла в голубом платье и в голубых туфлях на высоких каблуках и тряслась от страха. Было это заслугой Тони, или это заслуга жизни? Мужчина, который избегал красок и эмоций, не захотел бы женщину, которой была сейчас Клэр. И женщина в голубом платье не захотела бы ничего общего с мужчиной, который ласкал сейчас их будущего ребёнка. Так что, сказать, что они изменили друг друга, будет не совсем правильно, да и слово «изменение» было бы сильным преуменьшением произошедшего.

Стоя в лучах заходящего солнца, утопая ногами в песке, Клэр с любовью смотрела в самые глубокие тёмные глаза. Темнота их больше не была предвестником гнева. Годы назад темнота была другой – это была пустота, а вернее – лишённость чего бы то ни было, отсутствие. Тогда его глаза были окнами в бездну, полную мук, находящую выход только в гневе и жестокости. Теперь в тёмно-карем взгляде напротив не было пустоты. Они лучились чувствами, которые пустые глаза не поняли бы. Новая темнота бурлила всепоглощающей страстью, которая была способна непостижимым образом зажечь Клэр с одного взгляда. Этот взгляд светился любовью и восхищением, гордостью и пониманием, печалью и сожалением, затягивал её в свою глубину, предъявлял права на неё, обещал выполнение любого её желания. Этот взгляд был окном внутрь мужчины, который однажды поставил подпись на салфетке, которая, как он знал, была контрактом. Но он, уважаемый бизнесмен, забыл одно важное правило – он забыл прочитать мелкий шрифт. Это не был контракт на владение другим человеком, это было соглашение на приобретение души.

Процесс овладения был долгим и болезненным со спорами и диспутами о сути контракта, но в конце всего душа нашла себе пристанище – внутри самого бизнесмена. Больше не были чётких правил, и мир не был чёрно-белым. Теперь превалировал цвет, особенно оттенки зелёного.

Бриз разносил эхом глубокий голос Френсиса. Клэр припомнила день 2010-го года, когда ей был задан тот же вопрос:

– Берешь ли ты этого мужчину в законные мужья, чтобы любить и почитать в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас? – Её ответ не изменился. Несмотря на все травмы и жажду нарушить это обещание, данное три года назад, Клэр подозревала, что глубоко в сердце она никогда не хотела этого. Эта церемония была лишь подтверждением того прежнего обязательства и обещанием лучших взаимоотношений. Клэр наконец-то легко дышалось, когда она стояла тут в своём длинном белом сарафане, раздувавшемся вокруг ног. Возможно, она подсознательно планировала всё это, заказывая себе новую одежду. Давящее чувство в груди исчезло и солёный воздух проникал глубоко в лёгкие.

Клэр молилась одновременно с Френсисом. Это была молитва хвалы и благодарности. Она призналась, что ей не нравились некоторые части путешествия, но конечный пункт был настоящим раем. Френсис провозгласил их союз действительным и Клэр и Тони поцеловались. Когда он выпрямился, она увидела дьявольскую ухмылку на его лице.

– Миссис Роулингс, Вы снова принадлежите мне, – прошептал он.

Острый ответ чуть не слетел с её языка, но она проглотила его и улыбнулась своему красавцу мужу, решив, что остроумию не место посреди венчания. Но этого и не требовалось. Блеск глаз Тони сказал ей, что он знает её ответ и любит её так же сильно за сдержанность, как и за озорство.

Мадлен каким-то образом умудрилась найти время, чтобы испечь торт. Раз Клэр нельзя алкоголь, то это даже не обсуждалось. Они вчетвером праздновали свадьбу тортом и лимонадом. Клэр было интересно, было ли 27 октября теперь их днём свадьбы, и значит ли это, что 18 декабря больше не было. Возможно, они решат праздновать обе даты. После поздравления Френсис и Мадлен попрощались и оставили молодоженов одних.

В своих апартаментах они нашли охлаждённые фрукты и виноградный сок. Но не это вызвало хихиканье Клэр и дьявольскую ухмылку Тони. Это случилось, когда Тони вытащил из кармана своих льняных шортов чёрную атласную маску и выгнул бровь. Тут уж она не смогла сдержаться. Он прятал это в своём кармане на протяжении всей церемонии!

– Я думала, ты хочешь, чтобы я вступила в брак с широко открытыми глазами?

Каждый его плавный шаг сокращал дистанцию между ними и натягивал невидимый шнур в груди Клэр. Её чувствительные соски заныли, когда муж подтянул её к себе и их тела соприкоснулись. С ухмылкой Тони ответил: – Это, миссис Роулингс, была метафора.

Взглянув наверх в его красивое лицо, Клэр распахнула широко глаза и ответила:

– О, надо же, а я поняла буквально.

Наклонившись, он приблизил свои губы к её. Она закрыла глаза и почувствовала сладкое соединение их губ. Она ещё не успела глотнуть воздуха, когда его зубы поймали её нижнюю губу, и она ахнула.

Тони нежно потянул и отпустил. Его губы двигались по её шее к уху. Когда он нежно прикусил мочку, его хриплый голос вызвал мурашки на её спине:

– Я знал, что это ненадолго.

Она распахнула глаза, выдавая своё самое невинное выражение лица, но было слишком поздно – обольстительный голос Тони резонировал по всей комнате:

– Нет, моя дорогая, никакого невинного взгляда оленёнка в свете фар, ты прекрасно понимаешь, о чём я. – Еще раз проведя пальцем по ее губам, он добавил, – Думаю, пришло время найти лучшее применение этому ротику.

Глава 24

– Ничто так не мешает познать тебе истину, как вера в то, что ты уже знаешь.

Джон К. Харт

София в последний раз прошлась по их квартире в Санта-Кларе и проверила все коробки для переезда. Оглянувшись через плечо, она спросила в сотый раз: – Ты уверен, что «Роулингс Индастриз» доставит всё это для нас в Айову?

Дерек вышел из спальни с маркером в руке.

– Они сказали, что доставят. Нам нужно только всё упаковать и промаркировать. Они даже расставят коробки по соответствующим комнатам в нашем новом доме.

София поразмышляла над его словами:

– Дом – звучит прекрасно! Айова – нет. Возле Айовы-Сити нет ни океана, ни пляжей, если не считать рек. – София и представить себе не могла, что будет жить в центре страны, в окружении посевов. Объятия мужа вернули Софию в реальность. Он прошептал ей на ухо, – Сегодня нас поселят в изумительный отель в Сан-Франциско. Завтра мы полетим на частном самолёте в штаб-квартиру «Роулингс Индастриз». Тимоти Бронсон, исполняющий обязанности генерального директора, хочет познакомиться с нами обоими.

Покусывая её ухо, он нашептал, – Детка, ты можешь рисовать везде; ты сама говорила. Это большой успех – штаб-квартира корпорации!

– Я счастлива за тебя, правда. Я просто не могу понять, как это произошло так быстро. Ты сказал, что Энтони Роулингс хотел, чтобы ты был там? Дорогой, это классно, но он считается пропавшим без вести с сентября. Что произошло?

Выдохнув, Дерек заглянул в красивые серые глазв своей жены:

– Я рассказал тебе всё, что знаю, всё, что мне сообщила кадровая служба. Когда они просмотрели домашний компьютер мистера Роулингса, обнаружили файл обо мне. Он даже начал набирать предложение о работе. Тимоти Бронсон узнал о досье и передал его совету директоров. Они поняли, что это то, чего хочет мистер Роулингс, вместе просмотрели мое досье и позвонили. Мистер Бронсон верит, что я могу быть полезен и помогу вытащить «Роулингс Индастриз» из упадка.

Мысли Софии закружились: – Кто просмотрел его домашний компьютер? Зачем им заниматься этим?

– Детка, я не знаю. Это огромное продвижение по карьере; не просто деньги или должность, но и ответственность. Я поднимусь от мальчика на побегушках в маленькой дочерней компании – к мальчику на побегушках в корпорации!

София вздохнула: – Дорогой, я горжусь тобой. Я просто не привыкла жить так далеко от моря. Я всегда жила на побережье, и всё выглядит странно. Я имею в виду после того, как мистер Роулингс был у меня в студии… Прости – просто у меня странное предчувствие.

Его руки сжались вокруг её тонкой талии, позволяя ладоням огладить её твёрдую, круглую попку.

– Миссис Бёрк, мы будем заняты! Я познакомился с одним из корпоративных юристов – Миллер, я думаю, так его зовут – у его жены дизайнерская фирма в Беттендорфе, и, – тон Дерека повысился, – конечно, Тимоти Бронсон, которого я так часто упоминаю. Его жена раньше работала в музее искусств, в Давенпорте. Они немного моложе нас. Сью беременна вторым ребёнком, но, держу пари, вы двое отлично поладите!

София закрыла глаза и опустила голову на плечо Дерека.

Он схватил её за плечи и оттолкнул, пытаясь заглянуть ей в лицо: – Детка, в чём дело? Тебе не нравилась поначалу и идея с Калифорнией, но сейчас – посмотри на себя.

София кивнула: – Ты прав. Не нравилась. Думаю, с тех пор, как умерли родители, это был мой дом. – Она изобразила улыбку, – Нет – дом там, где ты. Ты прав; я могу рисовать везде, но, пожалуйста, сделай мне одолжение?

– Всё, что угодно.

София расправила плечи: – Позволь мне самой заводить отношения. Я буду рисовать, и переезжать с места на место, но не своди меня как ребенка, с потенциальными друзьями.

Дерек снова обнял ее.

– Прости. Я не это хотел сделать. Я знаю, насколько тяжело тебе было переехать в Санта-Клару, поэтому я пытаюсь помочь.

Она поцеловала его в губы.

– Не надо – со мной всё будет хорошо до тех пор, пока у меня есть ты. – Быстро София добавила, – Я знаю, что ты будешь занят, и будут задержки на работе допоздна. И я более, чем счастлива выполнять обязанности жены во время мероприятий. – Себе под нос она добавила, – Я не уверена, что за мероприятия проводятся в Айове. – И снова громче, – Тем не менее, я буду – потому что я люблю тебя, но ты должен позволить мне привыкать самостоятельно.

– Миссис Бёрк, вы бесподобны. Занимайся всем, чем посчитаешь нужным. Просто знай, что я люблю тебя, и когда ты пройдёшь со мной под руку на Конференции футбольной команды «Корнхаскерс» Айовы-Сити, я буду самым гордым мужем во всём зале!

София ухмыльнулась.

– О, Господи! Пожалуйста, скажи мне, что ты это только что придумал.

Его губы приласкали её.

– Придумал. Теперь, если всё упаковано, тогда, я полагаю, у меня кое-что запланировано в Сан-Франциско с самой удивительной женщиной!

Она поцеловала его в щёку: – Неужели? Ну, не буду мешать твоим планам.

Дерек задержался возле её уха, специально дыша на её шею, вызывая мурашки по её рукам: – Я мог бы даже позвонить заранее и попросить, чтобы в нашу комнату доставили несколько вещей. Ты тоже могла бы заглянуть; может, тебе захотелось бы понаблюдать?

София хихикнула:

– Я думаю, ты знаешь меня лучше. Наблюдение никогда не было моим коньком. – Схватив его руку, она предложила, – Мне больше нравится участвовать!

Дерек улыбнулся: – Тогда давай поучаствуем.

Пока самолёт, в котором сидел Гарри выруливал к аэропорту за пределами Сан-Франциско, он вывел телефон из режима авиаперелёта. Его мысли метались между расследованием и заместителем директора Стивенсоном. Несмотря на то, что по телефону заместитель директора не звучал расстроенным и даже предложил информацию о возможном местонахождении Клэр и Роулингса, Гарри беспокоился о своём будущем. Он не был готов потерять значок. Он слишком много работал для этого!

Вибрация телефона уведомила о сообщении. Маленький самолёт всё ещё не достиг конечного пункта назначения на взлётной полосе, когда Гарри опустил глаза, чтобы просмотреть звонки с неопределившихся номеров. На долю секунды он подумал о новой практике домогательств по мобильным телефонам – это было пошло. У него не было времени на это! Потом он увидел, что получил сообщение. Нажав на иконку голосовой почты, Гарри получил доступ к сообщениям.

– У вас есть три непрослушанных сообщения…

Гарри ввёл цифровой код и подождал. В тот момент, когда самолёт остановился, он услышал голос Клэр: – Здравствуй, Гарри, или агент Болдуин, хотела бы я знать твое настоящее имя.

От звука ее голоса у него перехватило дыхание. Пилот посмотрел на него. Гарри нажал кнопку 7 и сохранил сообщение Клэр.

Он не мог дождаться окончания полета. Шагая к машине, он проиграл еще раз сообщение Клэр. Казалось, заняло вечность, чтобы преодолеть окружающий хаос. Всё сразу, терминал ФБР – люди – ожидающая машина – всё это исчезло. Гарри слушал голос Клэр. По крайней мере, звук её голоса подтверждал, что она была в безопасности. Он прикрыл другое ухо и прислушался: – Здравствуй, Гарри, или агент Болдуин, хотела бы я знать твое настоящее имя. Мне жаль, что я не дозвонилась до тебя. Я не буду оставлять свой номер телефона, но хочу, чтобы ты знал – со мной всё хорошо, и я в безопасности. Мне понадобится помощь от ФБР, а у меня не так много времени. Гарри… женщина на голубой «Хонде» не была сестрой Самюэля Роулза – это была Кэтрин. Женщина, которой я доверяла. Та женщина, из поместья Тони, о которой я тебе рассказывала. Она та, от кого я прячусь. Она убила Аманду и Самюэля Роулза, и, возможно, даже других. Она охотится не только за мной, но и за Тони и нашим ребенком. Пожалуйста, пусть ФБР ее остановит. – Молчание заполнило его уши. На мгновение Гарри подумал, что Клэр повесила трубку, но затем ее голос вернулся. – Пожалуйста, Гарри. Я хочу, чтобы у моего ребёнка была нормальная жизнь. Там, где я… – это хорошее место… но не такое, где должен жить ребёнок. Пожалуйста, помоги нам, и возбуди против неё дело – дело против Кэтрин Мэри Роулз Лондон. Гарри, она была замужем за Натаниэлем. Мне нужно идти, пока.

Гарри замер с телефоном, прижатым к уху. Голос спрашивал его, хотел он сохранить запись или стереть. Какой глупый вопрос – он хотел сохранить! Сохранить сообщение – сохранить жизнь Клэр – её ребёнка – и сохранить – Роу… – Гарри не был готов зайти так далеко; но он услышал отчаяние в голосе Клэр. Как он мог вести расследование более года и не обнаружить, что у Натаниэля была вторая жена?

– Агент Болдуин?

Голубые глаза Гарри сфокусировались на мире вокруг. Он увидел мужчину в тёмном костюме и услышал, как тот произнес его имя.

– Да, я агент Болдуин.

– Пожалуйста, следуйте за мной, сэр.

Не задавая вопросов, Гарри последовал за водителем и сел на заднее сиденье большого черного внедорожника. Пока они выруливали с обочины, Гарри размышлял над другими пропущенными звонками и вновь нажал на иконку голосовой почты.

Сообщение номер два:

– Болдуин, это Энтони Роулингс. Я намерен сотрудничать с ФБР. Понимаю, что ситуация выглядит дерьмово, но я звоню. Я не собираюсь сообщать о своем местонахождении, пока не родится мой ребенок и после. Я сделаю это – но сейчас не могу. Если… если Клэр когда-нибудь значила для тебя больше, чем чёртово задание, тогда дай нам это время. Мы перезвоним.

Когда связь оборвалась, Гарри выдохнул воздух, который задержал. Как, чёрт возьми, Энтони Роулингс верил, что у него – у Гарри Болдуина, есть такого рода власть? Да ладно, неужели? Как будто Гарри мог, ни с того ни с сего, сказать: – Эй, а давайте оставим Энтони Роулингса и Клэр Николс в покое до их знаменательного события – рождения ребёнка.

Когда большой внедорожник был уже рядом с региональным офисом Сан-Франциско, Гарри нажал на третье голосовое сообщение: – Агент Болдуин, наша машина задерживается, доводим до вашего сведения.

Глава 25

Август 2016

– Мы должны принять конечное разочарование, но никогда не терять бесконечную надежду.

Мартин Лютер Кинг

Толкая перед собой столик на колёсиках с ужином для Клэр дальше по длинному пустому коридору, Мередит размышляла о тревогах и указаниях мисс Бали – мисс Николс подверглась тестам сегодня. Из-за непредвиденного приступа галлюцинаций потребовалось дополнительное успокоительное. По тому, как мисс Бали произнесла слово «галлюцинаций», волоски на затылке Мередит встали дыбом. Супервайзер однажды упомянула, что читала книгу Мередит. Могла ли она осознавать важность значения этого слова? Стараясь сохранять спокойствие, Мередит продолжила слушать. Мисс Бали объяснила, что тесты были запланированы на всё утро, а применение дополнительного седативного препарата привело к часам невосприимчивости. Мисс Николс ничего не ела весь день. На самом деле, она только что проснулась. Ее сестра была здесь большую часть дня и только недавно ушла, ожидая, пока Клэр полностью проснется. Сотрудники, которые помогали с ежедневным приёмом душа и другими гигиеническими процедурами, должны были вот-вот закончить. Миссис Вандерсол была недовольна неудачами этого дня, включая целый день без питания. Мисс Бали не могла не подчеркнуть – Клэр должна поесть! Она также вознесла похвалы прошлым удачам Мередит, и была уверена в ее способности добиться поставленной цели.

С каждым шагом приближаясь к комнате Клэр, Мередит в этом сомневалась. Она предположила, что с новым отказом Клэр от сотрудничества и сегодняшним чрезмерным употреблением успокоительных в течение дня, сегодняшний ужин может пройти не очень гладко. Сделав глубокий вдох, Мередит вежливо постучала и медленно открыла дверь Клэр. Не то, чтобы она ожидала приветствия.

Клэр была одна. Люди, которые помогли ей принять ванну и одеться, ушли; однако она не сидела на обычном месте у окна. Она вышагивала вдоль кровати. Несмотря на стук Мередит и приветствие с её стороны, Клэр не повернулась или и никак не отреагировала на её появление.

Что-то в Клэр выглядело по-другому – решительность, собранность. Мередит отметила то, как выпрямлен её позвоночник и как сжата челюсть. Каждый раз, когда Клэр меняла направление невидимого курса, Мередит видела напряженность в её глазах. Мередит давно не видела этого взгляда; однако, она видела его раньше. Это было то самое выражение, которое было в глазах Клэр, когда она вспоминала о трудных временах в её с Энтони отношениях. Даже тогда, когда она повторяла особенно плохое воспоминание, Мередит вспомнила выражение Клэр – выглядело всё так, как будто она просматривала сцену, которая была невидима для всех вокруг. Это было именно то выражение, которое Мередит видела сейчас. Много лет назад, Мередит предположила, что это были внутренние дебаты Клэр с самой собой. Она согласилась поделиться своей историей, зная, что так будет правильно, но она ощущала внутренние противоречия, особенно на позднем этапе их интервью, когда отношения между ней и мистером Роулингсом начали восстанавливаться.

Во время тех встреч Мередит терпеливо выжидала и позволяла Клэр воспользоваться необходимым для неё временем, чтобы собраться с мыслями. Когда она справлялась с этим, Клэр могла вспомнить развитие событий. В некоторые моменты Мередит приходилось напоминать себе, что она должна больше печатать, а не просто слушать. Позже, когда она снова прослушивала диктовку Клэр, редко возникала необходимость что-то менять или исправлять – очевидно, что всё было хорошо обдумано. Наблюдая за ней сейчас, Мередит задавалась вопросом, о чём та думала.

Мередит расставила еду Клэр на стол и позвала её: – Клэр, это я, Мередит. Я принесла тебе ужин.

Неудивительно, что ни поза Клэр, ни её шаг не сбились. Если только не сказать, что её внутренние дебаты усилились – шаг Клэр ускорился.

Медленно приблизившись к подруге, Мередит заговорила вновь: – Клэр, ты меня слышишь? Ты весь день ничего не ела – неужели ты не голодна?

Метания продолжилось.

Когда Мередит потянулась к руке Клэр, та отстранилась и на мгновение уставилась на нее. Инстинктивно, Мередит сделала шаг назад, чтобы извиниться; однако, когда она шагнула, она поняла – Клэр только что дала понять, что знает о её присутствии. Это не было выражено вербально, но она намеренно отстранилась и посмотрела прямо на неё!

Мередит не была уверена, откуда взялись слова – она не хотела причинять боль подруге; тем не менее, от восьми до девяти недель общения – или отсутствия такового – Мередит сделала выбор в пользу нарушения ещё одного правила.

– Ты думаешь о нем, не так ли?

Никакой реакции.

– Я уже видела тебя в таком состоянии. Я знаю, что ты думаешь об Энт…

Она начала произносить «Энтони», но вспомнила, что Клэр обращалась к нему как «Тони». На протяжении серии интервью для книги она вспомнила, что это знакомое обращение было подарком, положительным последствием, которое он возлагал на неё, пока она всё ещё была пленницей.

– Я имею в виду, Тони. Клэр, всё в порядке. Ты можешь думать о нём. Почему ты не должна о нём думать?

Каждый раз, когда Мередит произносила его имя, Клэр замедляла шаг. После четвёртого или пятого раза, её шея, плечи и челюсть расслабились. Наконец, Мередит попробовала озвучить ещё одну просьбу: – Клэр, Тони хотел бы, чтобы ты поела. Он очень сильно тебя любил. Ты же не хочешь…

Она запнулась, задаваясь вопросом, а стоит ли ей говорить то, о чём она думала. Проглотив сомнения, Мередит продолжила: – Ты же не хочешь разочаровать его, не так ли?

Клэр ничего не сказала, однако, обойдя Мередит, она подошла к столу с едой и села. Когда она не стала есть, Мередит подошла к столу, села напротив неё и подняла крышку с тарелки Клэр.

– Итак, похоже, у тебя сегодня лосось. Одно из твоих любимых блюд, правда?

Её взгляд не проявлял интереса, прежняя напряженность исчезла, но каждый раз, когда Мередит поднимала вилку, Клэр послушно открывала рот и ела. Упражнение продолжалось медленно – кусочек еды – ещё один – а затем запить. К тому времени, как Клэр закончила, её тарелка по большей части была пустой. Она не встала и не отошла к окну, как обычно делала. Вместо этого она опустила голову и посмотрела вниз, скромно положив руки на колени, покорная и послушная.