Текст книги "Приговор (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

Мередит поблагодарила Клэр за сотрудничество: – Я знаю, Тони гордился бы тобой. Спасибо, что помогла мне.

А ведь, только после того, как она прошептала эти слова, только тогда Клэр подняла подбородок и посмотрела на все еще светлое небо.

10 августа 2016

…Клэр не произносила ни слова, но она дала знать… она сотрудничала! Я хочу рассказать кому-нибудь о том, что случилось сегодня, но, если я это сделаю, мена, вероятно, уволят. Я имею в виду – я не должна упоминать имя Энтони, и у меня не должно быть столько знаний о Клэр.

Не могу поверить, как она отреагировала! Она ела! Мисс Бали сказала, что она не ела весь день. Но это ещё не всё. Когда она посмотрела на небо, я спросила её, хотела бы она выйти на воздух. За последние две недели она ничем не хотела заниматься – только сидеть в этом чёртовом кресле. Когда я спросила её, хотелось бы ей прогуляться – она направилась в сторону двери! Я не думала, что это когда-либо произойдёт. У меня едва хватило времени на то, чтобы позвонить и попросить разрешение вывести её на улицу.

Я понимаю, что это вызвало упоминание имени Тони. Эмили никогда не станет меня слушать, но она не права, что скрывает правду от Клэр. Как Клэр сможет с этим справиться, если ей не позволяют встретиться с этим лицом к лицу? Интересно, что она помнит. Я имею в виду, я не знаю, что произошло наверняка – только информацию, которую я читала и видела в новостях. Информация, полученная в ходе судебного разбирательства, была обнародована, но, несмотря на столь громкое дело, зал суда был закрыт для общественности. Я задействовала все доступные мне ресурсы. Всё засекречено. Я полагаю, всем рулят деньги – которые могут заставить всё и вся замолчать.

Именно поэтому я затеяла это – чтобы выяснить, что произошло, чтобы я смогла помочь ей пережить это всё. Эмили, должно быть, знает. Уверена, что знает. Она и её муж были в зале суда каждый день во время дачи свидетельских показаний. Помню, в новостях я видела, как они приходят и уходят из зала суда. Кто ещё был там? Как насчёт подруги Клэр – Кортни? Не знаю, заговорит ли она со мной. Если я свяжусь с ней, а она позвонит Эмили, тогда мне конец.

Думаю, это нужно обдумать. Может, мне нужно просто подождать и посмотреть, продолжится ли такое поведение, или же оно сойдёт на нет так же быстро, как и появилось. Меня нет в графике в следующие пару дней. Я очень надеюсь, что прогресс, которого мы достигли сегодня, не будет потерян за это время.

О! Я упоминала, что когда мы вышли на улицу, Клэр подняла лицо к солнцу и закрыла глаза? Я думаю, мы должны найти ей солнцезащитные очки. Ей они не требовались до этого. Она никогда не поднимала лица и не открывала глаза так широко. Я знаю, что у меня где-то была запасная пара – мне нужно не забыть захватить их в пятницу! Не думаю, что я когда-либо была так рада своему возвращению в «Эвервуд»!

Для опытного адвоката, который одно время специализировался на тактике ведения судебных заседаний, голос Джона Вандерсола показал больше эмоций, чем он хотел:

– Доктор Браун, я адресую этот вопрос вам, потому что после трех часов безуспешных попыток мне не удалось связаться с доктором Фэрфилдом! Я понимаю, что Клэр больше не является вашей подопечной, но мы с моей женой хотим получить ответы.

– То есть, вы хотите сказать, что вас не проинформировали о вчерашних происшествиях?

– Я понял. Да, я прекрасно осведомлён о правилах конфиденциальности. Я также уверен, что вы прекрасно осведомлены, что мы с Эмили по документам являемся ближайшими родственниками, и в качестве таковых, названы в соответствующем пункте согласно закону о преемственности и подотчётности медицинского страхования, чтобы быть посвящёнными в актуальную информацию.

– Да, Эмили пробыла с Клэр до тех пор, пока та не проснулась вчера, что, я добавлю, произошло после трех часов дня.

– Я понимаю. Надеюсь, что я был предельно ясен, если я не услышу новостей от доктора Фэрфилда к полудню, тогда мы с женой будем в «Эвервуде» к часу дня. Когда мы приедем, не совершайте ошибки, мы положим конец этому новому протоколу. Мне кажется, что…

Эмили сидела с широко раскрытыми глазами, слушая разговор Джона и потягивая третью чашку кофе. Хотя она пыталась разобрать, что говорит доктор Браун на другом конце провода, она не будет знать наверняка, пока Джон не повесит трубку. Это была долгая ночь. Оба почти не спали. Когда Эмили добралась до дома, няня, Бекка, всё ещё была там. Обычно, её рабочий день заканчивался после обеда. К счастью, у них было несколько доверенных людей, которым они могли позвонить в последнюю минуту, если возникала срочная необходимость. Помощь особенно была кстати в таких случаях, как вчера, когда поступили звонки, требуя незамедлительного внимания Эмили в «Эвервуде». Прошлым вечером, вместо того, чтобы рискнуть и дать детям возможность подслушать их разговор, она и Джон ушли из дома, чтобы она могла рассказать ему о проблемах в клинике. С каждым словом, с каждым описанием, злость Джона росла. С тех пор, когда был введён новый протокол, отклик Клэр был отрицательным вместо положительного, плюс к этому недавний инцидент с седативными препаратами, и Эмили была готова прекратить всё.

Вчера медсестра попыталась объяснить – слишком большое количество седативного уменьшит необходимую активность мозга, чтобы удержать Клэр от её видений – галлюцинаций – неважно, как они называли их; тем не менее, было очевидно, что этого слишком мало, чтобы принести какой-либо результат в травматический эпизод для Клэр – как и для самой Эмили. Было уже практически около четырех вечера, когда она уехала из «Эвервуда», а Клэр всё ещё так и не поела. Эмили снова сосредоточилась на словах Джона.

Его тон стал более пытливым: – …вы можете поделиться большими подробностями? Работала ли эта сиделка с Клэр в прошлом?

Эмили похлопала его по руке и вопросительно подняла брови. Когда он не ответил, Эмили прошептала: – Она не знает, поела ли что-нибудь вчера Клэр?

Джон кивнул, в то время как он продолжил: – Хорошо, спасибо, доктор Браун, но нам по-прежнему хочется получить новости от доктора Феэрфилда. У меня есть вопросы по вчерашней диффузионно-тензорной методике – вопросы, на которые, очевидно, только он может ответить. Я так и сделаю, спасибо. До свидания.

Эмили поставила чашку кофе на стол, но кофе не помог избавиться от сонливости.

– Почему ты не спросил, поела ли она?

Впервые после того, как он вернулся домой, Джон улыбнулся: – Я не спросил, потому что она сама проявила инициативу. Клэр не только поела – безропотно – она вышла на улицу. По словам сиделки, которая работает с ней. – Глаза Джона округлились, – Клэр захотела выйти на улицу.

– В самом деле!?

Сарказм одержал верх: – И каким же образом эта самая сиделка узнала об этом? Не сказала ли она, что Клэр заговорила?

Пожав плечами, Джон ответил: – Я не спросил. Я просто счастлив, что она поела и вылезла из того самого кресла, в котором всегда сидела. Может и тебе тоже следует порадоваться?

Эмили встала, чтобы выйти из домашнего кабинета Джона.

– Ты понимаешь, что если бы я поверила им – я бы так и сделала, но, я тебя умоляю, – она весь день была слабой – не могла сидеть – не то, что стоять – после последней дозы седативного. А теперь они хотят, чтобы я поверила, что она поела и захотела выйти на улицу. Отлично – я подыграю; однако, если она не поприветствует меня со словами «Привет, Эм» сегодня, я буду знать, что они врали, чтобы нас успокоить.

Дойдя до двери, Эмили обернулась: – Ты собираешься в «Роулингс» сегодня?

– Нет, я жду звонка от доктора Фэрфилда. Если звонка не поступит, ты и я едем в «Эвервуд». Убедись, что Бекка не собирается возвращаться домой в ближайшее время.

– Спасибо, Джон. Я знаю, что всё стало сложнее на работе с тех пор, как ушла Патриция.

Поёрзав в кресле, Джон ответил, – Её знания были бесценными; однако новый помощник быстро адаптируется.

– Ты никогда не рассказывал мне, почему она ушла?

Улыбнувшись, он ответил: – Ты же знаешь старую поговорку – Если бы я тебе сказал, мне пришлось бы тебя убить – и кроме того, мне нравится, что ты рядом со мной большую часть времени, – широко улыбнувшись, добавил он.

Эмили покачала головой: – Да, прости. Иногда я забываю, что «Роулингс Индастриз» может конкурировать с правительством в сверхсекретности.

– Даже более… – услышала она реплику Джона, когда выходила из комнаты.

Глава 26

– Победа не делает тебя сильнее. Сила формируется в борьбе. Когда преодолевая трудности, ты решаешь не сдаваться – тогда ты проявляешь силу.

Арнольд Шварценеггер

Голова Гарри пульсировала, лицо болело, а дышать было значительно легче, если он делал неглубокие вдохи. Пробиваясь сквозь тёмную завесу беспамятства, он попытался вспомнить, как оказался в таком состоянии. Воспоминания нахлынули не сразу. Слышался звук, который Гарри не мог распознать, пытаясь сосредоточиться на том, что его окружало. Сквозь затуманенное зрение он понял, что находился в больничной палате, и по каким-то причинам, его левый глаз отказывался открываться. Капельница тянулась от левой руки куда-то назад. Оглядев пространство рядом с кроватью, Гарри увидел старшего специального агента Уильямса, сидящего в кресле возле окна. Стараясь вернуть себе голос, Гарри прошептал: – Что произошло?

Вскочив, как будто получил заряд электрошокера, Уильямс сразу же оказался у кровати Гарри.

– Болдуин, отлично, что ты, наконец-то, присоединился к вечеринке.

Гарри содрогнулся, когда потянулся к пульту управления, чтобы приподнять кровать, поэтому Уильямс нажал на кнопку за него. Когда кровать начала двигаться, Гарри задержал дыхание – боль в боку была невыносимой.

– Эй, сынок, у тебя несколько сломанных рёбер – тебе, возможно, стоит поумерить пыл на какое-то время, – сказал Уильямс.

В это самое мгновение всплыло последнее воспоминание Гарри вместе с жаждой мести. И сразу же боль была забыта – паника затопила организм, вызывая ускорение сердечного ритма, а голос звучал слишком громко: – Джиллиан! Старший специальный агент? Джиллиан, кто-то должен удостовериться, что с ней всё хорошо.

Старший специальный агент накрыл своей рукой руку Гарри.

– С ней всё хорошо, сынок. Твою дочь и бывшую жену перевезли в безопасное место.

Облегчение заняло место паники, боль в рёбрах вернулась. Выдохнув, Гарри вздрогнул и произнёс: – Отлично – но могу поспорить, Илона чертовски зла!

– Её дочь в безопасности, но ты прав. Илона не испытывает радужных чувств от данной ситуации, но она понимает степень угрозы. Нам необходимо знать, что произошло.

Прежде, чем он успел ответить, зазвонил телефон спецагента Уильямса. Он поднял вверх палец и отошёл к окну, чтобы поговорить.

Гарри закрыл глаза, откинул голову на подушку и вспомнил весь ужасный эпизод. За закрытыми веками он увидел водителя внедорожника, того самого, который забирал его в аэропорту. Когда он только сел в тёмный автомобиль, Гарри не обратил особого внимания на человека за рулём. Тот был водителем – а у ФБР их было предостаточно. Только после того, как он сохранил сообщение Клэр и прослушал сообщение Роулингса, он начал замечать глаза водителя в зеркале заднего вида, периодически наблюдающего за ним; тогда Гарри и прослушал голосовое сообщение от бюро. До того, как он задал вопрос шоферу, почему они больше не двигаются по направлению к региональному бюро, Гарри незаметно вытащил пистолет из кобуры, – Отдай его мне.

В голосе мужчины слышался лёгкий ливанский акцент. Гарри не мог припомнить, заметил ли он акцент раньше или до этого момента незнакомец не говорил. Гарри приставил пистолет к виску водителя и спокойно приказал: – Разворачивайся, засранец!

Смех заполнил до этого тихий салон автомобиля. Внешне совсем ненапуганный угрозой, водитель наклонил голову вправо. Гарри посмотрел на пассажирское сиденье, наполовину ожидая, что кто-то материализуется там. Но никто не появился. Вместо этого, водитель потянулся вперёд и откинул солнцезащитный козырёк. На месте, где должно было находиться зеркало, была прикреплена фотография. Это была Джиллиан, смотрящая прямо на Гарри своими большими красивыми голубыми глазами в обрамлении светло-русых ресниц. Фотография могла быть скачена с Фейсбука, или дочь засняли вживую. В любом случае, это не имело значения – Гарри переживал свой самый жуткий кошмар – свою ахиллесову пяту – своё слабое место. Этот засранец угрожал четырёхлетней дочери Гарри. Его охватила паника, адреналин хлынул в кровь.

– Где она? – прорычал Гарри.

– Она всё ещё с твоей симпатичной маленькой бывшей жёнушкой.

– Как я могу удостовериться, что она в безопасности?

– Никак.

Водитель вытащил изрядно потрёпанного мягкого зайчишку – розового и в заплатках. Гарри только однажды видел этого зайца – лично – когда сам же покупал его. В то время он даже не был уверен, отдаст ли Илона его их дочери; однако, на протяжении многих лет тот был вездесущей составляющей на фотографиях Джиллиан. Гарри, без сомнения, знал, что тот принадлежит ей.

Перевернув пистолет дулом к себе, Гарри сам передал свой пистолет водителю. Сквозь окна Гарри увидел, что с каждой секундой местность становилась все более заброшенной. Он глубоко затолкал страх внутрь и вызвал тот самый тембр голоса, который помогал ему вести переговоры.

– Ну вот, у тебя мой пистолет. А теперь скажи, какого чёрта тебе нужно?

Водитель не ответил. Вместо этого он заговорил по своему телефону.

– Да, мы практически на месте. Не имею ни малейшего представления. Грёбанное ФБР, тупицы!

Пока водитель разговаривал, Гарри достал из кармана телефон и начал набирать смс бюро, одновременно активируя свой маячок обнаружения GPS.

– Не выйдет, засранец! Отдай телефон – сейчас же!

Когда Гарри замешкался, водитель кивнул в сторону фотографии Джиллиан. Гарри был обучен, и он знал протокол; ничего из этого не имело значение. Он активировал GPS, но у него не было времени, чтобы закончить текст. Его жизнь больше не имела значение; единственной мыслью стала защита дочери.

Безопасность и благосостояние Джиллиан были причиной того, что Гарри отказался от своих родительских прав, и вот почему он только тайно переписывался с Илоной. У Джиллиан был отец – в реальности, он был её отчимом, но она считала, что он и есть её папа. Однажды вечером, около трёх лет назад Гарри полетел на восток и встретился с Илоной и её женихом. Это была нелёгкая встреча, но Гарри знал, без сомнения, что мужчина, сидящий перед ним через столик, привнесёт в жизнь Джиллиан больше, чем смог бы он. Видя блеск в глазах Илоны и ощущая боль на дне желудка, Гарри осознал, что этот человек уже сделал больше для его бывшей жены, чем он сам.

Юридические формальности не остановили интерес Гарри. Он наблюдал за детством своей дочери на расстоянии. Каждый день рождения и Рождество, каждое выступление и футбольный матч – социальные сети – прекрасная вещь, и Слава Богу, Илона была не против вуайеризма Гарри. После того, как Гарри подписал документы с отказом от своих прав, фамилия Джиллиан была изменена. На сегодняшний день, она носила фамилию Джордж, такую же, что у её мамы и папы.

Гарри верил, что его собственное счастье было неважным в сравнении с безопасностью Джиллиан. Теперь человек, останавливающий внедорожник возле заброшенного здания, сделал все жертвы Гарри бесполезными. По каким-то причинам – Джиллиан была в опасности. По мнению Гарри во время их короткого разговора, водитель даже в некотором роде угрожал и Илоне.

Чёрт, Гарри не был готов. Обычно, он носил запасной револьвер в ножной кобуре; однако, так как часть его путешествия проходила с использованием коммерческого рейса, пистолет был упакован в герметичный контейнер. Выдернув шнурок из своего ботинка, Гарри твёрдо зажал его между кулаками и быстро накинул его на шею мужчины. Со всей силы, он туго затянул удавку. Хватая ртом воздух, водитель одновременно ударил ногами по педалям тормоза и газа и отпустил руль. Его руки сражались с захватом Гарри, пока он скрёб пальцами сзади себя.

Когда внедорожник наконец остановился, голова водителя свесилась на бок, а его руки перестали бороться. Но передышка Гарри была короткой. Двери внедорожника распахнулись, и его повалили на землю. Оценивать ситуацию пришлось на влажном бетоне. Три громилы кричали ему что-то, чего он не мог понять. По памяти Гарри знал, что это был какой-то из языков среднего востока, но он не узнавал диалекта. Его сердце забилось еще быстрее, когда он услышал женский плач. Гарри не нужно было видеть женщину, чтобы узнать голос, зовущий его между всхлипываниями.

Старший спецагент Уильямс дотронулся до руки агента Болдуина, возвращая его в реальность: – Агент, что вы можете нам рассказать?

Правый глаз Гарри расширился от беспокойства:

– Лиз! – Его голос надломился. – С ней всё в порядке?

– Нет, сынок, ей не причинили вреда. По всей видимости, присутствие мисс Матерли задумывалось только в качестве свидетеля. Она уже рассказала нам свою часть истории и очень хочет увидеть тебя, но сначала нам необходимо услышать твою версию.

Гарри вздохнул, принимая пульсацию в рёбрах, как раскаяние за страдания, которые он причинил тем, кого любил и о ком заботился. После того, как он пересказал, как его забрали и рассказал о поездке, Гарри продолжил: – Я поднялся с бетонной дорожки и спросил, что им нужно от меня, что все это значит. Вместо ответов, они издевались надо мной, били и кричали. Я дрался в ответ, и не один раз, я попал по цели.

Гарри опустил взгляд на свои руки. Правая была в бинтах.

– Они заявили, что я должен прекратить. Я спросил, что прекратить – что? Они продолжали говорить – оставь прошлое в покое. Это ничего не изменит. Просто прекращай копать там, где тебе не место. Когда я спросил у них, на кого они работают, они засмеялись и заявили, что я, должно быть, не самый хороший агент ФБР, если не смог это выяснить.

Голос Гарри понизился от уверенности: – Старший специальный агент, я знаю, что это был Роулингс – я знаю, что он! Я видел его лицо в Женеве. Когда он уходил из паба, он обезумел! Он несёт ответственность за всё это. Я слишком близко подобрался к чему-то в расследованиях.

Уильямс пододвинул стул ближе к кровати Гарри.

– Ты рассказал Роулингсу о своём расследовании?

С болью в голове и ребрах Гарри дотронулся до левой скулы и подтвердил свои подозрения. Кожа была чувствительной и по ощущениям вздулась.

Уильямс кивнул.

– У тебя там фингал. Мисс Матерли сказала, что ты выдержал отличную драку, но как только подоспел водитель, ты столкнулся с численным превосходством: четверо против одного.

Гарри вспомнил. Его опрокинули на землю, и водитель начал его пинать. В конце концов, один из амбалов оттащил от него водителя. Лиз плакала. Мужчины сели во внедорожник и уехали.

– Лиз вызвала помощь?

– Да, те люди забрали твой телефон, но у мисс Матерли всё ещё оставался её. Она позвонила 911. Как только полиция приехала, она позвонила бюро. Сынок, ты помнишь еще какие-нибудь детали? Ты рассказывал Роулингсу что-либо о своих расследованиях?

Гарри покачал головой.

– Нет, у меня не было возможности рассказать ему об этом, но каким-то образом, он выяснил. Только тогда, всё, что произошло со мной имеет смысл. – Он сделал паузу, – Мой телефон – вы сказали, что они забрали мой телефон?

– Да, бюро отследило его, и он был найден вместе с другими твоими вещами в мусорном контейнере в полумиле от того места, где на тебя напали. Твой телефон был разбит.

Гарри выдохнул.

– Хорошо.

Он знал, что информация осталась на серверах бюро. Внезапно, ему пришла в голову мысль: – А SD карта всё ещё в телефоне?

– Не помню, чтобы видел её, но телефон был изрядно помят. Кроме того, все должно быть на сервере.

Гарри постарался не выдать эмоций: – Не всё, сэр. Там есть фотография Клэр Николс со мной вместе на той карте.

Спецагент Уильямс выпрямился на стуле.

– С тобой?

– Просто сидящих вместе у палатки в Венеции.

– Мы получили такую фотографию.

– Там было две. Та, которую я отправил, и та, которую не отправлял. – Он сглотнул. – Теперь я беспокоюсь и за её безопасность.

– Мы еще не нашли ее, но, судя по сообщениям с твоего телефона, она с Роулингсом. Если ты считаешь, что он несёт ответственность за случившееся, и если он увидит ту фотографию, тогда она может быть в опасности.

Гарри кивнул. Он не был готов рассказать начальнику, что Роулингс уже видел ту фотографию.

– Мне нужен мой телефон. По этому номеру Клэ… – мисс Николс звонила. Это единственный способ для неё связаться со мной или ФБР.

– Твой номер отслеживают. Если она или Роулингс позвонят, им ответят.

– Да, сэр.

Гарри хотел быть тем, кто ответит на любой из звонков; однако, он понимал, прямо сейчас, он не в самом лучшем состоянии, чтобы сделать это.

– Могу я теперь увидеть Лиз?

Старший спецагент Уильямс улыбнулся.

– Нам нужно обсудить еще кое-что, но в твоём желании я не вижу ничего плохого. Во-первых, я полагаю, нужно, чтобы тебя осмотрел доктор. Они взяли с меня обещание, что я оповещу их, как только ты очнёшься.

Уже на выходе из палаты Уильямс остановился и произнёс: – И да, агент, ваша сестра тоже здесь.

Гарри усмехнулся: – Отлично, я бы хотел увидеть их обеих, как только доктор закончит.

К тому времени, как медсёстры закончили осматривать Гарри со всех сторон – да, он знал, что это не входило в их намерения, но он чувствовал, что это так – он был истощен. Он недоумевал, как он мог быть таким уставшим после того, как пробыл без сознания более десяти часов. Затем, вошёл доктор: он осматривал и сверял показатели; затем он задал Гарри много вопросов. Доктор не спрашивал у Гарри, как он получил травмы – Гарри не смог бы ответить, если бы тот спросил; однако, доктор задавал вопросы по типу: болит ли это место? Сколько пальцев он показывает? Знаете ли вы, кто президент страны? В конце концов, Гарри поверил, что прошёл тест.

Он уже готов был задремать, когда дверь снова открылась. Каждый раз, когда кто-то переступал порог, Гарри видел офицеров в униформе у двери. Их присутствие успокаивало. Если Роулингс достаточно смел, чтобы напасть средь бела дня – все возможно.

Выражения лиц Лиз и Эмбер говорило ему о его облике больше, чем старший спецагент Уильямс или кто-либо из медсестер или врачей. Должно быть, он и вправду дерьмово выглядит!

– Неужели я так плохо выгляжу?

Его попытка пошутить провалилась, когда обе женщины заплакали.

Первой к его кровати подошла Эмбер. Она начала обнимать его, но остановилась:

– Боже мой, я сделаю тебе больно, если обниму?

Гарри распахнул руки, и Эмбер прильнула к нему. Отступив назад, она спросила:

– Зачем, Гарри? Зачем кому-либо нужно было делать с тобой такое?

Он услышал её вопрос, но всё его внимание было приковано к Лиз, которая стояла у стены со скрещенными на груди руками. Она смотрела в его сторону, закусив нижнюю губу и пытаясь сдержать рыдания. Его сердце разбилось – он не мог себе представить, как она, должно быть, испугалась, когда те мужчины похитили ее. Он протянул руку. Казалось, она двигалась как в замедленной съемке, однако спустя целую вечность ее рука наконец коснулась его руки.

– Мне так жаль, что они втянули тебя в это. Ты, должно быть, до смерти испугалась!

Лиз кивнула.

– Я не знала, что они собирались со мной сделать…

Она не сдержала рыдания, которые перекрыли слова. Эмбер отошла от кровати Гарри, и на её место присела Лиз. Он притянул её ближе. Когда она упала к нему на грудь, рёбра Гарри забились в агонии от боли; но он не вздрогнул. Он обнял её за плечи.

– Шшш, всё хорошо. Уильямс сказал, что они не тронули тебя. – Его голос изменился – затвердел – стал жёстким, – Они же не тронули тебя… не так ли?

Лиз подняла голову. Её глаза были красными и опухшими.

– Нет, но я ничем не могла помочь тебе. Я хотела спасти тебя… они заставили меня смотреть…

Её голос затих, потому что она уткнулась головой ему в грудь.

– Эй, я в порядке. Не нужно меня спасать.

У Эмбер вырвался саркастический смешок.

– Да, уж, братишка, ты великолепно выглядишь! Может, теперь ты по-настоящему возьмёшься за работу в «СиДжо»?

Он посмотрел на сестру так, как будто у неё выросло сразу три головы: – О чём ты говоришь?

– Если работа в ФБР делает такое с тобой и Лиз, тебе нужно получить более безопасную должность.

– Ни за что на свете! Дело совсем не в ФБР – это касается моего расследования. Роулингс хочет, чтобы я прекратил, но я не собираюсь.

Лиз подняла голову: – Пожалуйста, Гарри, подумай об этом. Он ни перед чем не останавливался, когда хотел вернуть Клэр. Ты уже знаешь, что он способен на убийство. Подумай о Джиллиан. Ты должен покончить с этим безумием-немедленно!

– Джиллиан в безопасности, и Илона тоже, – он сделал глубокий и болезненный по ощущениям вдох, – и мы тоже. Все трое будут находиться под круглосуточным наблюдением до тех пор, пока Роулингс не будет обнаружен.

– Трое? – задала вопрос Эмбер. – Мне не нужно, чтобы ФБР вело наблюдение за мной. У меня есть «СиДжо», чтобы позаботиться обо мне.

Гарри пожал плечами.

– Я не думаю, что это моя инициатива, сестрёнка. Это довольно стандартная процедура в подобных случаях. Как думаешь, почему у моей двери стоят эти милые люди?

– Как ты можешь знать, что Джиллиан в безопасности?

– Я правда не могу сказать. Я просто знаю.

– Что ж, я собираюсь позвонить Илоне.

– Нет, ты не станешь этого делать.

Глаза Эмбер сузились.

– Они у ФБР, не так ли?

– Я не могу сказать.

Конечно же, это было всё, что он должен был сказать.

Глава 27

– Для того, чтобы говорить правду, необходимы двое: один – чтобы говорить, а другой, чтобы слушать.

Генри Дэвид Торо

Клэр проснулась в темноте. И на ней не было маски для сна; темнота – была временем суток – или если быть более точным – ночью. Это стало её обычной рутиной: просыпаться по два – три раза за ночь, чтобы приспособиться к их растущему ребёнку. Иногда смотрясь в зеркало, Клэр задавалась вопросом, а могла ли её кожа ещё больше растянуться. Изменения в теле только подтверждали то чудо, что жило внутри неё – ну и ещё повторяющиеся движения ребёнка. Она получала удовольствие от них. Клэр говорила себе, будь она до сих пор одна, эмоции от растущего живота не изменились бы; однако, постоянная поддержка со стороны Тони помогала быстрее свыкаться с каждым лишним фунтом и растяжками. Её удивляло, как он мог просиживать часами, положив руки на их ребёнка. Часто она сидела перед ним в шезлонге, прижавшись спиной к его груди. Иногда они болтали; чаще она дремала; время от времени они читали, но между ними всегда была связь.

Клэр вернулась в пустую постель. Посмотрев на часы, она увидела, что было только 3:18 утра.

– Тони?

Она позвала, обращаясь к улице – никакого ответа.

– Тони? – Позвала она снова, когда вышла на веранду.

Он стоял у перил, смотря на лагуну. В отдалении в небе сверкнула молния, и через секунду низкий раскат грома прокатился по ночному воздуху. Обняв руками со спины, Клэр прижалась своей щекой к его тёплой голой спине.

– Ммммм… – произнёс он, когда обхватил её руки и вытянул её вперед. – Тебе нужно поспать. – Его губы прижались к её губам. – Ты должна вернуться в кровать.

– Мне не нравится быть одной.

Наклонившись и чмокнув её живот, Тони улыбнулся: – Ты и не одна.

– Почему ты здесь?

Обвив руками её талию, он гладил шёлк её ночной рубашки, пока его ладонь не спустилась на её попку.

– Я услышал гром. Как ты думаешь, шторм доберётся до нас?

Клэр пожала плечами.

– Я не знаю. Френсис упоминал штормы и бурное море, но до сегодняшнего дня всё, чему становилась свидетелем я – это послеобеденные ливни. Они, кажется, появляются из ниоткуда, и точно также быстро исчезают.

– Да ладно, миссис Роулингс, вы же метеоролог. Доберётся ли шторм до нашего острова?

– Что ж, видишь ли, если бы у меня был компьютер с нужными программами, где у меня был бы доступ к скорости ветра, его направлению и возможность изучать различные фронты…

Его губы захватили её – останавливая поток слов. Когда он снова заговорил, то уже не о погоде: – Тебе на самом деле нужно вернуться в постель.

Было что-то в его голосе. Клэр не смогла определить значение или понять его происхождение: – Что случилось?

– Ничего. – Он улыбнулся и выпрямился. – Спокойной ночи, миссис Роулингс.

Клэр взяла его за руку и повела за собой в комнату. Когда они оба укрылись мягкой шёлковой простынёй, Клэр прижалась ближе и спросила: – Пожалуйста, расскажи мне, что тебя разбудило, и я знаю, что это были совсем не слабые раскаты грома вдалеке.

– Ты разбудила меня, когда выбралась из нашей постели.

Она устроилась на согнутой в локте руке и посмотрела вниз на мужа. Его кожа стала темнее от нескольких недель на острове. Но именно глаза завладели её вниманием. В них застыл взгляд, который она знала слишком хорошо.

– Отлично. Я разбудила тебя. Прости. Что заставило тебя выйти наружу?

Уголки его губ поползли вверх: – Ты примешь ответ – гром?

Клэр покачала головой: – Нет, не приму. Помнишь наше обещание?

– У меня много всего на уме.

– Много того, чем ты не хочешь делиться?

Тони выдохнул: – Я не хочу рассказывать тебе то, что ты не готова услышать; однако разговоры обо всём всколыхнули воспоминания, о которых я забыл. Иногда я чувствую себя так, будто я разговариваю о другом человеке, – он сделал паузу, – О человеке, которым я больше не горжусь.

Клэр пристроила голову у него на плече и нежно провела пальцами по волосам на его груди. Глаза Тони уставились в одну точку на тёмном потолке, пока его голос рассеяно вещал, переполненный боли. Несмотря на то, что порой признания Тони расстраивали её, в сердце Клэр знала, что ничего такого она не смогла бы сказать, чтобы наказать его ещё больше, чем он уже наказывал себя сам.

Он заговорил медленно, вновь возвращаясь к теме того, что он наблюдал за ней годами. Он объяснил, что поначалу это было сделано для того, чтобы идентифицировать. У него и Кэтрин был список – дети детей. Годами Тони был занят, создавая CSR со своим бизнес партнёром, Джонасом Смитерсом. Дальше его энергия была потрачена на создание и укрепление «Роулингс Индастриз». Он поддерживал вендетту своего деда, ну а Кэтрин делала или проделала большую часть расследования. Он подчеркнул, что не винил её.

– Я никогда не пытался её остановить. Мне никогда не приходило в голову – я имею ввиду – это то, чего хотел мой дед. Он упомянул мне об этом – Кэтрин знала больше о его планах, поэтому я продолжил. – Он подчеркнул, – Я более, чем просто продолжил. У неё никогда бы не получилось нанять персонал, чтобы присматривать за людьми, как ты, или чтобы происходили разные события, если бы я не спонсировал этого всего. Я имел полное представление о том, что я поддерживаю.