Текст книги "Приговор (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)
Главный специальный агент Уильямс пересмотрел дело и действия Гарри. Он решил, что агенту Гарри Болдуину необходим перерыв от работы в бюро; его не уволили и не понизили в должности; вместо этого ФБР предоставило ему временный отпуск по болезни и требовало от него посещения психолога. На данных сессиях в бюро должны были выяснить причины, почему он преступил границы профессиональных отношений с Клэр Николс. Пока он делал то, что они говорили, это заставило Гарри посмеяться. Это был первый раз, когда он когда-либо лично был увлечён информатором; однако, он проработал в бюро достаточно, чтобы знать, что эта ситуация не уникальна.
В дополнение к личным сессиям психологического консультирования, он был обязан также посещать семинары, посвящённые сексуальному домогательству. Несомненно, если бы Клэр Николс хотела, она могла выдвинуть обвинения против Гарри. В действительности, шесть месяцев назад он поставил под угрозу дело и запятнал бюро. На этот раз, показывая Роулингсу фотографию, где они с Клэр держатся за руки, Гарри сделал это снова.
Он обнаружил местонахождение и потерял оба задания – Клэр Николс и Энтони Роулингс пропали без вести. Если Гарри продолжит игнорировать текстовые сообщения от ФБР дальше, они сочтут и его пропавшим без вести!
Расхаживая по гостиничному номеру, Гарри размышлял над делом. Он не хотел, чтобы его снова сняли с него. Он знал, что ему не следовало показывать Роулингсу фотографию, где он держал Клэр за руку – он знал об этом до того, как сделал. Это было непрофессионально. Гарри мог поспорить, что его намерения были благородными. Он надеялся, что, создав сильное побуждение, заставив Роулингса поверить, что он и Клэр вместе – заставит Роулингса держаться от неё подальше. Бюро никогда не одобрит его действия и даже его мотивацию. Они напомнили Гарри, что Клэр никогда не выдвигала обвинений против Роулингса – кстати, она ясно выразилась, что не Роулингс был тем, кого она боялась.
Вопрос состоял даже не в связи с Клэр. Гарри не хотел, чтобы его отстранили от дела, потому что еще до того, как его официально назначили, он занимался его расследованием. С каждым прошедшим днём и новыми уликами, Гарри знал, что Роулингс был именно тем человеком, которого Клэр Николс следовало опасаться. Его целью стало заставить власти понять, что Энтони Роулингс причастен ко всему этому – и не только к смерти агента Николса – но и ко множеству других смертей. Некоторые из смертей, таких как родителей Клэр или Саймона Джонсона, были классифицированы, как несчастные случаи: автомобильная авария, крушение самолёта…
Это не имело значения. Клэр рассказала Гарри о Роулингсе и несчастных случаях, у Гарри было предчувствие, что в этих делах было что-то еще. Он пребывал в поиске неопровержимых доказательств, но в то же время, у него было это самое предчувствие. Для агента ФБР это было важно. Однажды даже Клэр призналась Гарри, что она верила, что Тони мог быть причастен ко всем этим несчастным случаям. Гарри прикинул, что если бы он смог доказать ей, что все её предыдущие подозрения были верными – тогда, может, она бы прозрела.
Гарри не только провалил дело, он также испортил малейшую возможность помириться с Клэр. Больше ни он, ни бюро не могли полагаться на её чувство близости к нему, чтобы втереться к ней в доверие. По мнению Гарри, единственные чувства, которые Клэр сейчас испытывала по отношению к Гарри, были злость и предательство. Гарри видел это так: он не предавал Клэр. На самом деле, правда была прямо противоположной. Его приставили к ней, чтобы он её защищал, а также получал от неё информацию. Без сомнения, в голове у Гарри, защита была главнее. Кроме того, он рассуждал, что если уж Клэр смогла простить Роулингса за огромное количество его признанных грехов, как только она узнает всю правду обо всех поступках Роулингса, то и значительно более короткий список проступков Гарри также может быть аннулирован.
Прежде всего агент Болдуин не хотел, чтобы Клэр Николс подвергалась опасности. Даже, если она отказывалась верить в это, Гарри знал, что Роулингс ставил под угрозу её безопасность. Закрыв глаза, он вспомнил выражение лица Роулингса, когда он показал ему фотографию, где они с Клэр вместе. Умение читать людей было частью подготовки Болдуина. Ярость, которую он увидел в глазах Роулингса, была осязаемой. Она не испугала Болдуина – фактически – ему хотелось, чтобы мужчина предпринял попытку напасть. Ярость, которую увидел Гарри в глазах Энтони, заставила кровь Гарри вскипеть. Истории Клэр вышли на первое место в его мыслях. Более, чем что-либо, в тот момент – в той таверне в Женеве – Гарри захотелось дать Роулингсу кое-что из того, что Роулингс давал Клэр много лет назад. По его мнению, Роулингс был бомбой замедленного действия, и ему не хотелось, чтобы он взорвался рядом с Клэр и её ребёнком.
Мотив Гарри в тот вечер в Женеве заключался в том, чтобы удержать этих двоих на расстоянии друг от друга. Он верил, что он смог бы выполнить эту его личную цель, а также директивы ФБР. Гарри прикинул, что он мог бы удерживать Роулингса в Италии, потерявшим интерес в розыске Клэр, в то же время разыскивая Клэр и охраняя ее сам. Это был отличный план. К сожалению, действия не дали ожидаемого результата.
Телефон агента Болдуина вновь завибрировал. На этот раз это было не текстовое сообщение, это был звонок. Когда он посмотрел на экран, Гарри ожидал увидеть прямое соединение с телефоном старшего уполномоченного агента Уильямса. Его сердцебиение ускорилось, когда он прочитал: заместитель директора. Выпрямившись, агент Болдуин понимал, что игнорировать данный звонок не вариант.
Прочистив горло, он нажал на кнопку ответа и произнёс: – Агент Болдуин на связи.
– Болдуин, нам нужно поговорить.
Использование его имени без звания было нехорошим знаком.
В тени зелени, оплетающей решётку, Клэр отдыхала на веранде, читая на айпаде. Запах аромата цветов и мягкий бриз с моря, смешиваясь, приносили ей ощущение покоя. В то время, как Клэр слушала звук волн, она читала новости о том, что происходило в мире. Согласно её окну в мир, она и Энтони Роулингс всё ещё считались пропавшими без вести. «Роулингс Индастриз» испытывала трудности, в то время как временный президент Тимоти Бенсон обратился к акционерам, призывая их сохранять веру в их основателя, а также в те компании, которые он ввёл под крыло «Роулингс». Клэр задумалась о Сью и ощутила беспокойство о том, каким образом стресс Тима влиял на его семейную жизнь.
Каждая такая мысль возвращала Клэр обратно к Кэтрин. Расходящиеся круги мести продолжили распространяться на все направления. Это походило на то, как бросать камень в озеро. Круги, образовавшиеся на воде из-за него, будут идти и идти, пока не исчезнут. Закрыв глаза на мгновение, она позволила мыслям о Кэтрин исчезнуть. Она так и не смогла вспомнить, чтобы когда-нибудь чувствовала такую месть по отношению к одному человеку. Когда она ненавидела Тони, это было из-за того, что он сотворил с ней. Это было другим. Волны Кэтрин настигали людей, которые не заслуживали такой мести.
Клэр понимала, что Кэтрин не остановится, пока не расскажет правду ФБР. Она посмотрела на стол и перечитала визитку Гарри в миллионный раз: он был её контактом – он был контактом Тони. За три дня, с тех пор как Тони приехал, ни один из них не побеспокоился о том, чтобы связаться со своим контактом. До того, как она приняла решение в ту или иную сторону в отношении предстоящего звонка, голос Фила изменил направление её мысли.
– Клэр, у тебя есть пара минут?
Она усмехнулась: – Ну, ты знаешь, я мега занятая девушка.
Он подтянул кресло ближе к её столу под зонтиком. И хотя всё ещё было утро, солнце требовало тени, везде, где только можно. Шорты и футболка на Филе позабавили Клэр. Это был более свободный прикид, чем он обычно носил.
– Я думала, ты собирался в город вместе с Тони и Френсис? – спросила она.
– Я передумал. Я хотел поговорить с тобой наедине.
Клэр ощетинилась. Они с Тони не трогали главные темы в последние несколько дней – ничего конкретного; однако, они обсуждали вопрос доверия: отдавать его и получать взамен.
– Фил, я не буду врать Тони.
– А я и не прошу тебя об этом. Я хочу кое-что обсудить наедине. Не сомневаюсь, что он выскажет своё мнение, но всё же, мне нужно сначала услышать твоё.
Клэр подтянулась в кресле повыше и села прямее, её ноги остались на шезлонге
– Что ты хочешь обсудить?
– Ты знаешь, что у меня несколько телефонов?
Клэр кивнула.
– Используя удалённый сервер с переадресациями… – Фил сделал паузу, как будто понял, что Клэр не нужно понимание технических нюансов, – Короче, не имеет значение как, в любом случае, я уверен, что телефоны невозможно отследить, как и те, что есть у тебя и у Роулингса. Сегодня утром я включил свой старый телефон.
Клэр не была уверена, дело в тоне его голоса или его неуверенной интонации, но что-то в речи Фила вызвало беспокойство в её сознании.
– Я не знаю, пытаешься ты или нет, но ты заставляешь меня нервничать. Пожалуйста, просто скажи, в чём дело. Ты хочешь уехать?
– Хочу ли я? Не совсем. Безопасность на этом острове неплохая халтурка. Многие согласились бы, что у меня идеальная работа. Дело в том, что я включил телефон, и обнаружил сообщения от мисс Лондон.
Сердце Клэр остановилось, и она почувствовала, как кровь отлила от её лица: – Почему тогда ты захотел поговорить об этом со мной наедине?
– Полагаю, я всё ещё работаю на тебя?
То, как он поставил ударение на последнее слово, Клэр осознала, что он не обращался к ней как к половинке пары.
– Теоретически, да, ты работаешь на меня.
Он прочистил горло.
– По моему предыдущему опыту, просто обычно именно человек, который выделяет средства, является тем, кто говорит мне, что я должен делать. Схоже с тем, когда я следил за тобой, Роулингс сообщал мне, чего он хотел. Я ничего не имею против того, чтобы наблюдать за самолётами в небе или за лодками на линии горизонта, но я думаю, я мог бы быть более полезным для тебя – для вас обоих – если вернусь назад в Айову.
– Почему?
Задала вопрос Клэр с увеличившейся громкостью и высотой звука, прокатившимися сквозь одно слово.
– Ни в одном из её сообщений не спрашивалось конкретно о тебе. Она поинтересовалась, выполнил ли я свою работу. Если так, то у неё есть ещё. Если поеду, я смогу приглядывать за ней и докладывать тебе.
Клэр знала, что с её стороны эгоистично хотеть, чтобы Фил остался на острове; она ничего не могла поделать. Она никогда и представить себе не могла, что то, что Тони и Фил находились рядом с ней, давало ей ошеломляющее ощущение комфорта. За последние несколько месяцев, она не представляла себе, а сможет ли она испытать чувство покоя вновь; ей так не хотелось терять его так скоро.
Клэр ответила: – Я не знаю, что и думать. Я думаю, нам нужно обсудить это с Тони.
Клэр заметила ухмылку Фила и представила, как за тёмными очками его зелёные глаза с золотистыми крапинками сверкнули искрами веселья.
– Почему ты так на меня смотришь?
– Три дня, ты посмела позволить женщине, с которой я провёл месяц в Европе, исчезнуть за три дня.
Она опустила глаза к своим коленям и выдохнула: – Я никуда не исчезла. – Подняв глаза, она продолжила. – Это называется командной игрой. Часть этого – воздержание от совершения единоличных решений.
Фил кивнул.
– Хорошо, я куплюсь на это. А теперь, как насчёт того инстинкта, который мы с тобой обсуждали? Что твой инстинкт говорит тебе об этой идее?
Клэр задумалась и ответила: – Он говорит, что это хорошая идея. Если кто-то не будет держать нас в курсе, у нас не будет ни малейшего представления о том, чем она занимается.
До того, как Фил смог ответить, Клэр добавила: – Это мой инстинкт. Моё сердце говорит не отпускать тебя. Здесь все в безопасности. Если бы могла, я бы выдала тебе список людей и сказала тебе, чтобы ты привёз их всех сюда. Я бы даже дала отмашку на их похищение – по опыту знаю, что это самый эффективный способ смены места жительства.
Фил понизил голос: – Кстати говоря, это единственная причина, по которой ты не хочешь, чтобы я уезжал? – Он поколебался, – Между тобой и Роулингсом… всё в порядке? Я имею в виду, если я уеду, ты будешь в безопасности?
Плечи Клэр расслабились. Она не была уверена, куда он клонит.
– Да, Фил, у нас всё хорошо. Со мной всё будет в порядке. Я беспокоюсь о тебе, особенно рядом с ней.
– Я имел дело с противниками и похуже.
– Мне любопытно знать, чего она хочет.
– Мне тоже, – признался Фил, – Она хотела, чтобы ты уехала из Айовы. Она хотела, чтобы ты забрала деньги и исчезла. Я достиг обеих целей. Может, я доказал, что могу быть полезным. Если дело в этом, я, возможно, смог бы выяснить больше ценной информации.
Клэр улыбнулась: – Ты уже доказал, что очень полезен. Если поедешь, сделаешь кое-что?
– Не знаю.
– Будешь по-прежнему работать на меня? Мне плевать, если она тоже будет тебе платить. Я хочу знать, что наши интересы близки твоему сердцу.
– Клэр, не нужно давить финансовыми обещаниями, чтобы удостовериться в данном обязательстве.
Она протянула руку и сжала его ладонь: – Спасибо… Я это повторяю недостаточно часто.
– Ты слишком часто это говоришь. А теперь, как мы донесём это до Роулингса?
Откинувшись обратно и устроив руки на животе, Клэр вздохнула: – Я сделаю это. Я скажу, что ты рассказал мне о сообщениях, и что мои инстинкты сказали, что ты должен отправиться в Айову и проникнуть в замок злой ведьмы, – сняв солнцезащитные очки, Клэр пристально посмотрела на Фила, – Просто пообещай, что присмотришь за теми летающими мартышками! Они всегда внушали мне ужас.
Позже, этим же днём, после обеда, Клэр и Тони были одни в гостиной, когда Клэр подняла тему отъезда Фила.
– Чья это была идея?
Клэр пришла в боевую готовность: – Его, но мне она нравится.
– Тебе она нравится? Клэр, кажется, ты не понимаешь, как работают отношения между работодателем и работником.
Ей не понравился его тон.
– Прости?
– Я не уверен, что я доверяю ему. – Тёмные глаза Тони поглотили её, – Если ты думаешь, что собираешься сохранить контроль над моими деньгами, а также над персоналом, купленным на мои деньги, тебе нужно начинать действовать, как работодатель, а не как друг, которые сидит и принимает идеи от каждого.
– Почему? Я лично считаю, что мне это на руку.
Тон его голоса стал выше.
– Это не работает на тебя. Неужели ты не видишь, как легко тобой можно манипулировать?
– Мной не манипулируют.
Тони повернулся на звук открывшихся дверей; она наблюдала, как мышцы на его шее напряглись. Наконец, его слова прозвучали громче, чем до этого, – Каждым можно манипулировать. И самые успешные в этом деле люди, которые ближе всего к тебе. Клэр, ты подпустила всех слишком близко!
Клэр попыталась сдержать огонь, который, как она ощущала, разгорался в её глазах:
– Тони, я полностью доверяю Филу. Я доверяла ему свою жизнь и жизнь нашего ребёнка.
Она выдохнула, смягчила тон и шагнула к бывшему мужу. Взяв его руки в свои, она сказала: – Он доставил тебя ко мне. Я об этом не просила. Это была его идея привезти тебя. Лично я рада, что он проявляет инициативу.
– Инициатива – это прекрасно. Но как насчёт его мотивов?
– Что вы хотите знать о моих мотивах?
Они оба повернулись на звук голоса Фила. Тони вытянул шею, и, одновременно, появился его деловой тон.
– Прошу простить, но у нас личный разговор.
Фил пожал плечами: – На этом острове всего пять человек. Я могу гарантировать, что все пять могли слышать ваш личный разговор. Я бы сказал, учитывая обстоятельства, он не был личным.
На мгновение напряжения Клэр не была уверена, хотела она рассмеяться или спрятаться. Большая часть персонала была достаточно сообразительной и проявила бы должный уровень уважения и изобразила бы безразличие. Независимо от того, касалось это того, чтобы не слышать разборки или не видеть синяков, Тони больше привык к другому типу сотрудников. В это самое мгновение, Клэр поняла разницу. Этот персонал не был его – он принадлежал ей.
Её мысли вернулись обратно к Сан-Диего. Прямо сейчас, когда Фил вошёл в комнату, он поступил так, чтобы сделать то, что он сделал той ночью в отеле своей запиской – он вошёл, чтобы удостовериться в безопасности Клэр. Она понимала, что Тони не привык к такому. Она хихикнула, подумав: «Бедный Тони, его мир встал вверх тормашками», и произнесла: – Несмотря на повышенный тон, мы разговариваем. Так как это касается и тебя, я хочу, чтобы ты присоединился.
Несмотря на то, что Тони не отреагировал и не опроверг её заявление, она ощущала огонь его взгляда, пока он произносил сквозь зубы: – Да, просим, раз уж уединённость похоже, проблема, присоединяйтесь к нам. Я спрашивал о твоей мотивации в отношении этого предложения о работе в Айове.
– Мои намерения – это выяснить планы мисс Лондон.
– И какими средствами ты желал бы располагать?
Фил пожал плечами: – У меня мало ограничений.
Тони сделал шаг вперёд: – Это меня и заботит. Что если она предложит больше денег, чем платим мы? Ты выдашь наше местонахождение?
Клэр вмешалась: – Я сказала тебе, Тони, я доверяю Филу. Я верю, что он блюдёт наши интересы от всего сердца. Я верю, что тогда, когда мы начнём беспокоиться, это и будет пределом.
Она перевела взгляд на Фила.
Он усмехнулся: – Когда дело касается моего нынешнего работодателя – у меня есть ограничения. Я не раскрою ваше местонахождение.
Клэр снова потянулась за рукой Тони.
– Видишь, он хочет поехать – он хочет нам помочь.
Взгляд тёмных глаз Тони перешёл от Фила к Клэр и обратно. Роулингс выдохнул: – Я думаю о тебе, как о человеке, которого я нанял, чтобы присматривать за Клэр. Я должен не прекращать напоминать себе, что ты причина, по которой она находится здесь и в безопасности. Не разочаровывай меня, нас.
Фил протянул руку, и мужчины обменялись рукопожатием: – Не разочарую.
Они обсудили план, включая то, как Фил будет поддерживать связь. Они также обсудили связь с ФБР. Несмотря на то, что Фил не верил, что их звонки с острова невозможно отследить, он рекомендовал, что если Клэр или Тони почувствуют необходимость связаться с Болдуином или кем-то ещё, звонки таким людям должны быть относительно короткими.
Со временем они обо всём договорятся. Остров был безопасным убежищем и лучшим местом для Клэр. Она хотела, чтобы Тони оставался с ней – таким образом, он и остаётся. Быть в безопасности недостаточно; им нужно знать, что происходит за пределами их рая. пузыря. Фил сделает все возможное, чтобы узнать то, что они не могут.
Глава 20
Август 2016
– Может, всё, на что можно надеяться – что придёшь к концу с осознанными сожалениями.
Том Миллер
Клэр не чувствовала мягких ограничителей, прижимающих её тело к движущейся каталке, не слышала звуков приборов. В другое время, в другой жизни, нахождение внутри аппарата МРТ напугало бы её. Возможно, так было бы и сегодня, если бы она осознавала происходящее, но это не так.
Да, её тело было распростёрто в холодной комнате, укрытое простыней, но не мягкий хлопок приносил приятное тепло, струящееся сквозь неё. Нет, Клэр была где-то в другом месте. Жар, испытываемой каждой клеточкой её тела, исходил от сильных и, в то же время, нежных прикосновений и направлялся в те места, которые ещё ждали внимания.
Закрыв глаза, Клэр наслаждалась ласкающими лучами солнца на коже и запахом прибоя во влажном воздухе. Томный аромат недавно нанесённого солнцезащитного крема баюкал её, успокаивал и вводил в состояние покоя, без тревожных сновидений. И тут вдруг, без предупреждения, большие руки стали ласкать её лодыжки и продвигаться вверх к бёдрам, возродив её к жизни. Тело её покрылось мурашками, а губы расплылись в улыбке. Люди ассоциируют эти маленькие пупырышки с холодом, ей же в этот момент отнюдь не было холодно.
Открыв сонные глаза, покрытые солнечными очками, и сфокусировав взгляд на красивом лице перед собой, она увидела дьявольскую ухмылку. Это была улыбка, полная удовольствия и вожделения, при одном только взгляде на которую плавились не только её внутренности, но и весь её мир. Его глаза тоже были прикрыты тёмными очками от яркого тропического солнца, но, когда его улыбающиеся губы приблизились к её, и её улыбка с готовностью трансформировалась для поцелуя, она поняла, какая яркая глубина скрывалась за этими тёмными стёклами.
Протянув руку, она приподняла этот тёмный барьер и увидела то, что и ожидала. Но предчувствие не означало, что реальность не подействует. Всё внутри Клэр перевернулось, когда он снял очки и их глаза встретились. Был момент, когда она хотела заговорить, но этот момент был мимолётен. Так много можно сказать без слов.
Сегодня утром, когда она проснулась, его уже не было рядом. Мадлен сказала, что он ушёл рано. Клэр не беспокоилась, она знала, что он вернётся, но, после всего нескольких часов врозь, она поняла, что воссоединение не будет таким простым, как «привет, как ты сегодня?»
Да, её тело было обласкано прошлой ночью, но тем не менее оно сейчас яростно жаждало того, что в полном молчании ей предлагалось. Страсть прошлой ночи вернулась с удвоенной силой, когда его полные, мягкие губы соединились с её. Лишь мгновение назад её лёгкие дышали сами по себе, а теперь непроизвольные стоны слетали с её губ, и надо было напоминать себе о необходимости дышать. Не столько думать, сколько успевать вдыхать и выдыхать в унисон. В противном случае от его неумолимого напора её тело разорвало бы от избытка задержанного в лёгких воздуха. Когда её грудь, покрытая купальником, стала болеть от необходимости тереться об его грудь, она решила, что важность дыхания сильно преувеличена. Она с радостью поддавалась тому, что настигало её – жажде быть поглощённой огнём, сверкающим в глубине тёмных, проникающих глаз. Если в процессе она забывала дышать, разве это имело значение?
Их спальня с открытыми дверями, выходящими на кристально синее море, была лишь немногим более уединенной, чем веранда; однако, это была их комната. Мадлен и Френсис уважали их личную жизнь. Когда купальник Клэр упал на пол, она вспомнила, что им ещё предстоит разговор, но и сейчас они обсудили больше, чем многие пары успевают за целую жизнь. Они поприветствовали друг друга, признали прелесть тропического утра и каждый убедился, что с другим всё хорошо.
Лёжа на мягком покрывале, закинув руки за голову, с любимым мужчиной, смотрящим только на неё и большим потолочным вентилятором, гоняющим под потолком влажный воздух, Клэр поняла, что её мир правилен. Планировала ли она такой утренний поворот событий? Нет. Была ли она на него согласна? Без сомнений.
Большие талантливые руки клеймили её тело и её душу. Хотя его напор иногда был стремительным, он всегда был нежным. Да, в её голове хранилась память о совсем других временах, но это было так давно, что и не вспомнить. В этот момент, как это было тысячу раз прежде, она с желанием отдавалась воле и желаниям мужчины, который был над ней. Без лишних слов он мог манипулировать и доминировать над ней – переводить ее из состояния спящего блаженства в агонию эротического желания. Так же, как и годы тому назад, в его тёмных глазах горели чувство и страсть, приводя её мир во вращение. Раз он так хотел – всё было в порядке. Без него планета вышла бы из-под контроля, навсегда потерявшись в самых темных глубинах вселенной.
Казалось, не имеет значения, что её тело изменилось. Кончики его пальцев не торопясь ласкали её чувствительную грудь. Так мало надо было, чтобы вызвать её отклик – простой выдох воздуха на нежный, влажный сосок, и спина Клэр выгибалась дугой, а внутренности плавились. Поддразнивание так, что она начинала умолять, и удовлетворение её желания было его коньком. Несмотря на то, как она изменилась, как изменилось ее тело, она чувствовала себя желанной и сексуальной, когда он умело ласкал, целовал и сосал, двигаясь вниз по …
Клэр потрясла головой и попыталась прийти в себя.
Ребёнок – нет – пропал – всё пропало…
Она боролась с мыслью – с идеей – нет!
Доктор Фаэрфилд с ужасом наблюдал, как пациентка, которая секундой ранее переживала нечто, что никто из их не мог ни увидеть, ни услышать, вдруг начала выворачиваться из креплений. Аппарат не был рассчитан на движение.
– Я говорил вам, дайте ей успокоительное! – закричал он в микрофон.
Пытаясь сохранять спокойствие, медсестра ответила: – Мы дали, доктор. Она не должна была проснуться.
Она не должна была, но это не имело значения – Клэр боролась с удерживающими креплениями со всей мочи. Её рот открывался, но шум аппарата, судорожные усилия сотрудников остановить аппарат МРТ и криками доктора Фаэрфилда, её мольбы о нерождённом ребёнке остались неслышимыми и незамеченными. К тому времени, как все смогли зайти в обшитую свинцом комнату, её щёки были в слезах и только всхлипы слетали с губ.
Доктор Фаэрфилд стукнул кулаком по стойке, пока сотрудники давали успокоительное пациентке и снимали её с каталки. Обращаясь ко всем и никому конкретно, он сказал:
– Это пятнадцатый день лечения. Вы знаете, сколько времени и средств потрачено на это исследование? И всё впустую. Она едва весит пятьдесят килограмм. Насколько это, чёрт возьми, сложно, правильно рассчитать успокоительное?
Задавая вопросы, он не желал ответов. Толкнув дверь в застеклённую комнату так сильно, что та отскочила от стены, он крикнул через плечо: – Когда результаты, которые получатся, будут готовы, принесите их мне.
Недавно назначенное доктором Фаэрфилдом лечение было одновременно новым, но опробованным. Были задокументированы результаты с этими лекарствами; но доктор Фаэрфилд пошёл дальше, сочетая лекарства и более интенсивную терапию. Это было больше, чем описано в опубликованных материалах. Это сканирование должно было показать первые результаты. Было очевидно и без МРТ, что пациентка галлюцинирует, но наблюдение нельзя было измерить. Исследование должно было задокументировать повышение мозговой деятельности. Этот инцидент с успокоительным отодвигал всё по меньшей мере на пару дней. Разозлённый, доктор ворвался в свой кабинет.
Ведя машину в сторону «Эвервуда», Мередит обдумывала свои цели. Она ведет исследование два с половиной месяца. Скоро её дети приедут из частной школы на короткие каникулы перед новым семестром. Часы, проводимые в клинике, серьёзно помешают, сократят время общения с ними. Стоила ли эта история стольких усилий?
Тяжесть в груди сказала ей то, что она и так знала – она не была посторонним журналистом-исследователем, которым всегда хотела быть. Она была другом, тем, кто, – она не находила лучшего слова – «компенсирует» ту боль, которую принесла подруге однажды. Речь шла не об истории, речь шла о спасении Клэр и о превентивном восстановлении гордости маленькой девочки, которая однажды прочтёт про своего отца ужасные вещи. Мередит хотела, чтобы Николь знала, что там было нечто большее, в той истории, вторая страница, как обычно говорил Пол Харви. Не то, что Мередит не верила, что однажды Эмили просветит Николь насчёт Энтони Роулингса, но уверена не была. Просто, несмотря на то, что Клэр сама пришла к ней с рассказом о событиях между ней и Энтони, именно Мэредит написала об этом и сделала достоянием общественности. Если Клэр никогда не поправится, и остальная часть истории никогда не выйдет в свет, как книга, которая принесла Мередит миллионы, как повлияет ли она на маленькую невинную девочку по фамилии Роулингс?
Мередит припарковалась на служебной стоянке, расправила свою уродливую белую униформу и выпрямилась; она знала, всё это касается чувства вины и обязательств, а не расследования. Пока она не убедится, что Клэр безнадёжна, она не могла остановиться. Спасибо Господи, муж это понимает. Он сделает для детей двухнедельные каникулы незабываемыми. Может, настанет день, когда не только Николь будет с гордостью носить имя Роулингс, но и её дети будут горды фамилией своих родителей не только потому, что их отец был прекрасным, любящим человеком, но и потому что их мать научилась делать правильные вещи, даже когда это было трудно. Этот урок не был прост. Хотя душа Клэр изранена, Мередит никогда не забудет, что именно она запустила колесо этой истории.
Несколько недель назад мисс Бали проинформировала Мередит об изменении протокола лечения Клэр. Будучи в составе команды, занимающейся питанием Клэр, она присутствовала на совещаниях, касающихся мисс Николс. На одном из них она встретила нового ведущего врача, доктора Фаэрфилда. Они не были представлены друг другу, Мередит села и внимательно слушала его указания. По долгу службы она также имела доступ к записям, касающимся Клэр, в том числе о прописанном недавно лечении. Мередит тщательно изучила каждое лекарство. Большинство попадало под классификацию антипсихотические.
Мередит заметила, что после введения нового плана лечения Клэр стала более подавленной и возбужденной. В последнее время её было трудно заставить съесть что-нибудь. Теперь она раздражалась при любом изменении в распорядке дня. Даже предложение выйти погулять, то, что она больше всего любила, вызывало гнев. Она не говорила, это было невербально, но её тело напрягалось, а взгляд метал молнии. Послушной пациентки, какой она была два месяца назад, больше не существовало. Мередит убеждала себя, что любое изменение к лучшему, но её сердце говорило обратное. Она задумывалась, насколько происходящее известно Эмили и сколько это ещё продлится. Лучше, чтобы Клэр спокойно существовала в своём собственном мире или была несчастна в реальном?
Сегодня смена Мередит начиналась в 16:00, что означало, что она принесёт ужин. По прошествии нескольких дней нового распорядка мисс Бали перераспределила обязанности так, что Клэр стала единственной задачей Мередит. Хотя доктор Фаэрфильд хотел, чтобы Клэр сама ела, надежды на это быстро растаяли, а питание было слишком важно. Сестра никогда бы не позволила оставить её без еды. Без сомнения, Клэр требовался более тщательный уход. Не из-за квалификации Мередит, а из-за позитивной реакции Клэр на неё она получила это задание. Руководство готово было на всё, лишь бы избежать конфликтов. Мисс Николс не жалует изменений, поэтому всё, кроме прописанного доктором, должно оставаться неизменным, включая Мередит. Чем больше времени Мередит проводила с Клэр, тем сильнее она боялась, что Эмили всё узнает. Вот почему она сама попросила вечерние смены с четырёх до одиннадцати вечера. Эмили обычно приходила раньше.
Когда Мередит вошла в раздевалку сотрудников, расположенную за кухней, она увидела мисс Бали, которая со всей очевидностью поджидала её. С опаской Мередит спросила:
