Текст книги "Прежде чем мы проиграем (СИ)"

Автор книги: wealydrop

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 48 страниц)

– Это всё, на что я способна. По крайней мере, если они появятся, мы обязательно об этом узнаем. Не могу гарантировать, что это остановит Волан…

– Не называй его по имени! – так пронзительно воскликнул Рон, что даже Том резко метнул на него прожигающий взгляд. – Прости! – более спокойно продолжил Уизли и немного приподнялся с земли. – Просто мне кажется, что это имя отдаёт злыми чарами или ещё чем… Давайте его называть Сами-Знаете-Кто?

– Дамблдор говорил, что бояться имени… – начал Поттер, но тот его перебил.

– Ты, может быть, не заметил, но привычка Дамблдора называть Сами-Знаете-Кого по имени до добра его не довела.

Том почувствовал, как тонкие губы невольно изогнулись в насмешливой улыбке.

–… Надо просто… просто оказывать Сами-Знаете-Кому хоть какое-то уважение…

Улыбка на лице Тома прояснилась ещё ярче, – кажется, его ждёт очень весёлое времяпровождение с друзьями Гермионы.

– Уважение? – ни то изумлённо, ни то с возмущением переспросил Гарри, и Том с удовольствием пронаблюдал, как вытянулось у него лицо.

Однако на этом всё закончилось: двое стали помогать Рону добраться до палатки. Наблюдая за неловкими движениями Гарри и Гермионы, пытающихся довести Рона ко входу, Том оттолкнулся от ствола дерева, медленно поднялся на ноги, чувствуя колики по всему телу, бьющие по нервным окончаниям, аккуратно сделал шаг, преодолевая в себе желание магического чудовища – рвануть к Гермионе, и, поморщившись, опустил веки.

Послышался глухой треск сучка, Том мгновенно распахнул глаза и увидел, как Гермиона пошатнулась, чуть не потеряв равновесие и не выпустив Уизли из рук.

– Гермиона? Ты в порядке? – тихо и взволнованно спросил Гарри, замечая, как та странным, в какой-то степени цепким взором оглядела небольшую полянку, на которой они оказались.

Она что-то промычала, а Том замер, не смея шелохнуться, потому что Поттер так же внимательно стал вглядываться в его сторону.

Как назло, из-за неожиданно настигшего приступа тошноты начало темнеть в глазах, и в этот момент всё тело снова покрылось мурашками, бросая в озноб сильнее, чем это было хотя бы вчера, но Том прекрасно понимал, что ближайшие несколько часов ему придётся максимально совладать с собой, иначе грозится быть раскрытым.

Он пропустил момент, как те затащили Уизли в палатку, отвлекаясь на борьбу с тошнотой. Опустившись к земле и согнувшись пополам, он сильнее зажмурил глаза, пытаясь не дышать, и несколько минут старался максимально притупить болезненность в организме, желая, чтобы эта чёртова слабость поскорее закончилась. Когда Том открыл глаза, смахивая проступивший пот со лба, он посмотрел на солнечное небо, полной грудью вздохнул и, медленно поднимаясь на ноги, выпрямился, снова прислушиваясь к голосам, однако их было практически не слышно.

Пришлось подкрасться к палатке и устроиться рядом с выходом, чтобы разобрать разговор.

–…им удалось смыться. Если они попадут по нашей милости в Азкабан… – говорил Уизли и, не закончив мысль, мрачно замолчал.

– Ну, хорошо. Он у тебя? – через некоторое время послышался голос Поттера.

– Он… какой он? – дрожащим голосом спросила Гермиона.

Её магия дрожала примерно так же, как и его. Каждым нервом ей приходилось чувствовать чужое присутствие, различать отвратительное состояние волшебника и вместе с ним бороться с тошнотворными приступами, поддаваясь мерзкому ознобу, который, пусть и не так же, а лишь частично, беспокоил её из-за него. В ней был всего лишь кусочек волшебства, который эхом откликался на всё происходящее с магическим стержнем Риддла, но этого было достаточно, чтобы Гермиона прекрасно осознала, кого привела с собой, а далее боролась с последствиями совершённого.

Как минимум, это значило, что спустя несколько месяцев она по-прежнему ему доверяла.

Ведь она осознанно захватила его с собой.

Том вздрогнул и из-под полуопущенных ресниц посмотрел на зелёную траву, отгоняя от себя далёкий гул наэлектризованного воздуха, который так и хотел обрушиться молнией, заставляя податься к Гермионе и зарядиться мощью.

За пару месяцев без циркуляции магии он стал слишком слаб, чтобы чувствовать себя превосходящим и величественным и, наверное, его как раз тошнило от того, каким он теперь оказался жалким.

Однозначно не свойственное ощущение, напоминавшее отголоском его детство в приюте, с воспоминаниями которого он когда-то решительно боролся, заглаживая в самом тёмном уголке души и выгрызая в Хогвартсе себе имя, уважение и значимость.

Это было омерзительно. Это вызывало злость и раздражение, с которым приходилось так же бороться, чтобы не тревожить голодное чудовище, которое и так изо дня в день больно точило когти о грудь, со звериной жестокостью воя от недостатка энергии.

– Ради чего мы всё это затеяли! – сквозь внутренние терзания Том услышал возбуждённый голос Поттера. – Медальон! Где он?

Сердце встрепенулось, и Том чуть дёрнул головой к щели палатки, максимально пытаясь сконцентрироваться на услышанном.

– Так вы его раздобыли? – Уизли перехватил возбуждение друга. – Что же вы молчали?! Господи, хоть бы слово сказали!

– Ну… мы же убегали со всех ног от Пожирателей смерти, верно? – голос Гермионы продолжал вызывающе дрожать. – На, держи.

Очевидно, пока Уизли рассматривал медальон, шестерёнки в голове Тома мгновенно зафункционировали: так вот что они делали в министерстве? Искали настоящий медальон Слизерина, который почему-то оказался спрятанным в магическом центре Британии?

– А никто не мог уничтожить его после того, как Кикимер выпустил медальон из рук? Я хочу сказать: мы уверены, что крестраж ещё тут?

Наступила тишина, в которой они, скорее всего, переглядывались, затем Гермиона слабо отозвалась:

– Думаю, да. Если бы крестраж уничтожали с помощью магии, наверняка остались бы следы.

– Полагаю, Кикимер прав. Нам придётся выяснить, как открыть медальон, только тогда мы сможем уничтожить крестраж, – твёрдо произнёс Поттер и опробовал на нём несколько заклинаний.

Спустя минуту Уизли спросил:

– Но ты ведь чувствуешь его?

– О чём ты? – словно перепуганно отозвалась Гермиона.

Ей в ответ была тишина, и только после заговорил Рон:

– Так что мы с ним будем делать?

– Хранить, пока не поймём, как его уничтожить. Думаю, каждый из нас будет по очереди надевать его и сторожить с ним палатку. И надо что-то сообразить насчёт еды. Нет уж, ты оставайся пока здесь…

Том услышал, как неожиданно возле выхода послышались шаги, потому резко поднялся, ощутив потемнение в глазах, и отшатнулся.

– Куда ты, Гарри? – остановила его Гермиона, и вход в палатку остался нетронутым, пока у Тома в глазах не прояснилось.

Он осторожно отошёл подальше, огляделся и принялся ждать.

– Пожалуй, я первым пойду сторожить нас, а ты, Гермиона, поставь пока вредноскоп на стол…

– Нет, первой пойду я, – впервые в её голосе почувствовалась твёрдость. – Ты слишком устал, тебе следует отдохнуть и посидеть вместе с Роном, а я… я соберу грибы или ягоды, чтобы хоть что-то приготовить. Давай сюда медальон.

Поттер, видимо, не стал спорить, поэтому спустя несколько мгновений у выхода появилась Гермиона, сощурив глаза от солнца. Том не шелохнулся, внимательно наблюдая за ней, но как только ему в голову пришла мысль отойти на более безопасное расстояние, из палатки вышел Поттер, так же сощурив глаза, а после, привыкнув к солнечному свету, быстро огляделся и заговорил:

– Вместе соберём еду…

– Нужно, чтобы с Роном кто-то остался… – попыталась возразить та.

– Он уже закрыл глаза и сейчас уснёт, а я спать не хочу. Пошли, я помогу тебе.

Возразить было нечего, поэтому оба направились к молодым деревьям в противоположную от Риддла сторону в поисках чего-нибудь съестного.

Стало ясно, как день – до наступления темноты к Гермионе подходить не имело смысла.

Этот день показался ещё длиннее, чем те дни, которые он проводил в своей квартирке. Том не решился оставить это место, боясь, что может потерять палатку, поэтому ему так же пришлось ощущать чувство подступающего голода, мириться с происками своего волшебства, которое тянуло податься к Гермионе, усмирять чудовище, голодно рвущее душу, и чуть ли не заставить себя застыть у ближайшего к палатке дерева, чтобы не издавать никаких звуков, потому что Поттер был слишком озабочен и насторожен – оборачивался на каждый треск по несколько раз, что не могло укрыться и от глаз Гермионы, которая мгновенно отвлекала Гарри каким-то вопросом.

Солнце уже закатилось за горизонт, сверкая лишь тонкой оранжевой полоской на небосводе, кругом опустилась темнота, в которой ещё больше были различимы посторонние звуки, а трое уже поели найденные в лесу грибы, которые Гермиона сварила в котле. Когда темнота полностью захватила всю округу, погружённый в свои размышления Поттер остался сидеть у палатки, невзирая на все протесты Гермионы: в какой-то момент она истошно выругалась на упрямство друга и, раздражённо дёрнув брезентовую дверцу палатки, зашла внутрь.

Том остался наблюдать за Поттером, сидя точно напротив него буквально в пятнадцати метрах. Если у того был тёплый плед под ним и мантия, накрывающая его чуть ли не с головой, то ему приходилось время от времени ёрзать на толстом корне дерева, перекатывая голову то влево, то вправо, чтобы та сильно не затекала.

Когда в палатке воцарилась тишина, Том выпрямился, вызывая настороженность противоположно сидящего волшебника, медленно поправил плащ, который по привычке таскал всегда с собой, и принялся внимательно разглядывать Поттера вблизи – такого ему ещё не доводилось делать.

Он пристально оглядел юное лицо, на котором даже в темноте можно было различить едва видимый сейчас шрам, затем осмотрел оправу очков, а за тонким стеклом вгляделся в зелёные глаза, которые отражали какую-то растерянность, подавленность и беспокойство.

О чём он думал, сидя на холодной земле, от которой вряд ли его спасала толщина пледа?

О чём должен думать герой, званием которого его наделил Дамблдор, раскрыв всю правду о крестражах, о детстве и юности Волан-де-Морта?

Он был слишком обеспокоен и выглядел так, как не показывал своим друзьям: лицо осунувшееся, глаза потухшие, а пальцы медленно проводят по шраму, словно проверяя – на месте ли он? Его размышления были глубокими, что читалось в стеклянном взгляде, тревожными, отсвечивая тёмной тенью на скулах, и, казалось, довольно противоречивыми.

Несколько раз он задумчиво касался шрама, с усилием растирая кожу, затем достал медальон Слизерина и начал его внимательно изучать. Он слишком долго крутил его в руках, всматривался в изображение буквы «S» в виде змеи, а в какой-то момент поднял взгляд перед собой, словно вглядываясь в лицо Тому, после чего тяжело вздохнул и расслабленно облокотился на палатку, сильнее зарываясь в тёплую мантию.

Медальон выскочил из рук, повиснув на груди, палатка чуть зашуршала, и наконец кругом всё замолчало, погружаясь в безлунную ночь.

Из Поттера стражник был не самый лучший: Том проследил за тем, как веки мальчишки медленно опустились, ресницы вздрогнули, а тело обмякло. Выждав ещё несколько минут, Риддл поднялся, болезненно ощущая, как затекли ноги и спина, выпрямился и вытянул руки, чтобы немного размяться. Очень тихо и осторожно он прошёлся по периметру, в который раз разглядывая окрестности, достал сигарету из пачки и закурил, не отводя пристального взора от Поттера.

Спустя ещё минут пятнадцать он начал шевелиться, потряхивая кистями рук, притягивая одну ладонь к крестражу, чтобы сжать его. Вскоре он начал что-то бормотать во сне, из-за чего Том вернулся на свой наблюдательный пост и постарался прислушаться к шёпотку спящего волшебника.

– Вор… вор… кто этот вор?..

Том нахмурился, пытаясь понять, о каком воре разговаривает во сне Поттер.

– Вор… кто? Кто?

Сначала он протяжно стал ныть, а через несколько секунд упал на землю, скатившись вниз, к подножью палатки, резко закричал, пронзив воцарившуюся ранее тишину, словно лезвием ножа.

Том нахмурился, ещё сильнее вглядываясь в тревожное лицо Поттера, а через некоторое время из палатки выбежала взволнованная Гермиона, которая тут же огляделась, не увидев ничего подозрительного, подошла к Гарри и принялась тормошить его.

– Гарри!

Тот вздрогнул, распахнул глаза и уставился на нависшую над ним Гермиону.

– Сон приснился, – отозвался Поттер, быстро садясь, и невинно добавил: – Похоже, я задремал, извини.

– Я же знаю, это опять твой шрам! У тебя на лице всё написано! Ты снова заглядывал в мозг Волан…

– Не произноси его имени! – выкрикнул из палатки Уизли.

– Хорошо! – более раздражённо отозвалась Гермиона, покосившись на брезентовую дверцу. – В мозг Сами-Знаете-Кого!

Поттер поднялся, явно пребывая в возбуждении, а Том с более сильным любопытством стал рассматривать Гермиону, которая, как ему показалось, стала не свойственно агрессивной, напоминая ту самую Грейнджер из повторяющихся дней. Он различал, как в ней неугомонно вихрилась его тонкая суть: холодная и презрительная, легко поддающаяся раздражению при виде глупых и идиотских ситуаций, и самой приятной неожиданностью стало то, что она довольно резко изменилась с их последней встречи – магия проникала как яд, съедала её сущность, значительно быстро модифицировала и проявляла другую сторону души. Она скрестила руки на груди и едва сдерживала себя, чтобы не выгнуть губу в какой-то брезгливости или презрении.

– Я не хотел этого! Мне приснился сон! Ты своими снами управлять умеешь, Гермиона? – словно оправдывался Поттер, поднимаясь на ноги.

– Если бы ты научился пользоваться окклюменцией…

Но похоже Гарри следующие её слова не волновали, потому что он приблизился к ней и ещё возбуждённее затараторил:

– Он нашёл Грегоровича, Гермиона, и, по-моему, убил его, но перед этим вошёл в сознание, и я увидел…

– Думаю, если ты настолько устал, что сидя спишь, на посту лучше побыть мне, – холодно перебила его та, после чего плотно сжала губы и сверкнула в темноте глазами.

– Нет, ты же совсем измотана! Иди полежи…

Но Гермиона была непреклонна: сделала шаг назад ко входу в палатку и демонстративно открыла брезентовую дверцу, взглядом приглашая зайти внутрь. Поттер спорить не стал, потому юркнул туда, а та отпустила брезент, обернулась и взглядом пробежалась по местности. Спустя минуту она отшатнулась от палатки, медленно прошла к месту, где сидел Гарри, и осторожно опустилась вниз, на тёплый плед.

Том выждал минут десять, наблюдая за неподвижной волшебницей, которая устремила взгляд в его сторону, терпеливо ожидая какого-то отклика.

Магический стержень, весь день смиренно ожидавший подходящего момента, затрепетал, призывая к решительным действиям.

Риддл выпрямился, глубоко вдохнул ночной воздух и сделал шаг вперёд, замечая, как Гермиона поднимает голову, словно в ответ на его движения, и, как будто бы видя его, смотрит прямо в тёмные голодные и безжалостные глаза.

========== Глава 21. Воссоединение ==========

С момента, как Антонин Долохов помог укрыться от Пожирателей смерти раньше, чем они оказались в доме Грейнджеров, Гермиона не имела возможности даже отправить хоть какую-то весточку о своём пребывании. Долохов трансгрессировал её к дому мистера и миссис Уизли, где ей пришлось, к некоторому неудовлетворению, провести несколько дней в компании Рона и Джинни. Если с первым ей удалось помириться ещё в учебное время, найти общие точки соприкосновения и равнодушно существовать в мире, то с последней всё было намного сложнее.

Как раньше, Джинни предпринимала множество попыток утащить с собой Гермиону, увлекая просмотрами женских или спортивных журналов, шалостями под носом у родителей и полуночной болтовней, сплетничая обо всём, что только можно. Но в этот раз та не стала поддаваться напору Джинни, потому что это было слишком скучное, безынтересное и совсем не рациональное времяпровождение, о чём Гермиона сразу же довольно вежливо поставила в известность и плюхнулась в кровать, накрывая с головой себя одеялом.

Тогда Джинни ничего не сказала, возможно, решив, что подруга слишком сильно поддалась удручённому состоянию из-за развёртывающейся ситуации в Британии, но когда была предпринята через день ещё одна попытка разболтать и развеселить Гермиону, то в ответ та получила довольно развёрнутый и немного резкий ответ на все предложения: она не готова тратить своё время впустую, потому лучше ей не мешать идиотскими затеями и глупыми фокусами, – ей всего лишь нужна тишина и спокойствие, чтобы размышлять.

Возможно, Гермиона не была бы с ней настолько резкой, но каждый раз в голове всплывали ситуации из повторяющегося дня: ей иногда казалось, что Джинни готова снова обрушиться на неё с упрёками о книгах и излишней серьёзности, – поэтому она ничего не могла поделать с собой и буквально не собиралась лишний раз встречаться с подругой, хоть, к её разочарованию, спали они в одной комнате.

Гермиона томила себя в ожиданиях, каждое утро, параллельно разговаривая с миссис Уизли, пока та готовила завтрак на всю семью, перелистывала страницы свежих газет, одновременно надеясь и боясь увидеть какие-то новости.

Она с нетерпением ждала дня, когда Гарри должен появиться рядом.

Ей казалось, что хоть как-то это должно было облегчить обитание в доме семейства Уизли, и почему-то Поттер представлялся спасательным кругом в тягучей трясине, в которой пока что она не утонула с головой.

Ночами ей снились кошмары, а на утро Джинни осторожно спрашивала об её сновидениях, пытаясь выяснить, что происходит с подругой. Однажды ей, видимо, удалось что-то разобрать из бормотания Гермионы, поэтому накануне свадьбы Билла и Флёр та задала вопрос, который моментально заставил Гермиону онеметь от неожиданности.

– А кто такой Том, Гермиона?

Выйдя из оцепенения, сидя на краю незастланной кровати, Гермиона сначала вздрогнула, затем опустила голову вниз и довольно резко отозвалась:

– Какой ещё Том? И откуда взяла это имя?

– Ну… – почти шёпотом ответила Джинни, – просто во сне за последние несколько дней ты как будто бы… зовёшь какого-то Тома?

Гермиона сдвинула брови и подняла исподлобья полный раздражения взгляд.

– Я не знаю никого с таким именем. Возможно, на нервной почве мне снятся какие-то неизвестные люди с неизвестными именами.

– Хочешь сказать, ты не помнишь, какие кошмары тебе снятся? – с недоверием спросила Джинни, вытягивая перед собой руки от волнения.

– Конечно, помню, – неожиданно улыбнулась Гермиона, и её улыбка показалась слишком вежливой, в какой-то степени очаровательной и… убедительной? – Не все сны, разумеется, но… в последнее время мне снится детство, в котором не всё так радужно, как было на самом деле.

– И… почему так?

Гермиона пожала плечами и поднялась с кровати со словами:

– Возможно… я просто слишком много думаю о родителях, ведь я отправила их в Австралию.

Джинни понимающе кивнула и сочувствующим взглядом проводила Гермиону из комнаты.

Она переживала, что этот разговор уйдёт за пределы спальной комнаты девчонок, но на следующий день облава Пожирателей смерти избавила её от этих дум: ей, Рону и Гарри пришлось моментально бежать, и первым местом, которое ей пришло в голову, стал людный переулок в Лондоне, однако каким-то образом их вычислили. Каким изумлением было увидеть входящих в неприметную кафешку Долохова и ещё какого-то высокого мужчину – Гермиона сначала резко отпрянула от стола, настороженно провожая взглядом Антонина, бросившего на неё короткий взгляд, вытащила из кармана волшебную палочку и приготовилась к любой неожиданности.

Как их вычислили и что нужно с этим делать?

У Гарри оказалась превосходная реакция, а, может быть, Антонин слишком медленно совершил выпад, давая возможность троим волшебникам отскочить от проклятий. Гермиона всей душой не верила в то, что прекрасно обученные сторонники Волан-де-Морта могли дать заминку, ведь их основная цель – поймать Поттера и получить награду.

Видимо, ни деньги, ни почётный статус Долохова не интересовали, как, впрочем, и жизнь самого лорда.

С этого момента Гермиона погрузилась в ежедневные раздумья о том, как же их смогли найти, и, конечно же, ничего вразумительного она не нашла.

Втроём они поселились в доме Сириуса, и вот тут с ней начали происходить странные вещи. Буквально на третий день она проснулась от того, что её ужасно мутит – она открыла глаза и едва сдержала тошноту, быстро поднялась на ноги, сбрасывая с себя плед, и закрылась в ванной комнате. Тошнота сразу отпустила, поэтому Гермиона очень быстро забыла об этом.

Но на следующее утро всё повторилось, и первой её мыслью стала беременность.

Она запаниковала так, как не паниковала в отделе тайн, когда Пожиратели смерти настигли их среди полок с пророчествами. Невероятно, сколько мыслей закружились в голове, ведь если это так, то всё было совсем некстати! Она с друзьями на важном и ответственном задании, Том вообще не должен существовать в этом времени и когда-то исчезнет, да и что там говорить: что она скажет Гарри и Рону через несколько месяцев?!

Весь день она не могла успокоиться, проводя время в метаниях и отчаянной безысходности, и спустя неделю томления не выдержала и заявила, что собирается отлучиться на пару часов в магазин, якобы за необходимыми ингредиентами для зелий. Ребята отпустили её, но дали срок – полтора часа.

Гермиона, не теряя ни минуты, отправилась в ближайшую деревню, чтобы содрать чей-то женский волос и добавить его в оборотное зелье, которое было припасено заранее на разные случаи. После несложных манипуляций она превратилась в какую-то девушку и, накинув мантию, трансгрессировала в магический переулок.

Там её встретила сырость, присущая августовскому утру, ближайшее кафе с ароматным запахом кофе и небольшой киоск с газетами и свежими новостями.

Гермиона не смогла пересилить себя, и первое, что сделала, купила кипу разных газет, засунула их за пазуху и направилась в аптеку за зельями. Оказавшись там, она быстро набрала всё необходимое, в последний момент взяла зелье для выявления беременности и выскользнула из помещения, громко хлопнув дверью, и, стремительно направляясь к концу переулка, чтобы поскорее исчезнуть, не заметила, как буквально по пятам её стал кто-то преследовать. Лишь на полпути пришло чувство тревоги, что кто-то сзади следует именно за ней, а не проходит мимо. Гермиона пониже натянула черную шляпу, пряча глаза незнакомки, крепче сжала волшебную палочку, и в тот момент, когда оставалось пройти небольшое здание до конца пути, а нервы натянулись, как струны, она резко рванула за угол здания, но с ужасом почувствовала, как мужская ладонь схватила её за шиворот и прижала лицом к стене так, что Гермиона не смогла даже достать палочку, чтобы дать отпор.

Она не взвизгнула и даже не вздрогнула, а лишь недовольно фыркнула и нарочито расслабилась под натиском незнакомца, чтобы дать понять, что она не собирается сопротивляться.

– Ты нормальная – ходить по переулку?

– Руки, мистер Долохов, – брезгливо проговорила Гермиона. – Если вы дальше так и будете преследовать меня, это, как минимум, привлечёт чужое внимание. Что вы вообще здесь делаете?

Натиск значительно уменьшился, поэтому она резко оттолкнулась от стены и повернулась к мужчине, запрокинув голову и вперившись в его впалые глаза, в зрачках которых сверкало какое-то озорство.

– Я хочу спросить у тебя: что ты здесь делаешь? В каждом заведении находится егерь, неужели тебе надоело бегать?

– Лучше расскажите мне, как вы меня узнали? – с недовольством отозвалась Гермиона, опуская шляпу ещё ниже на глаза.

– Только ты можешь совершать идиотские поступки: покупать оборотное зелье и отвары для беременных. Вообще, я на это и расчитывал.

– Вы увидели меня в аптеке?

– Я поджидал тебя в аптеке, дорогуша, – усмехнулся Долохов и невзначай осмотрелся по сторонам.

– Рассказывайте, что там у вас? Как вы нашли нас после того, как мы сбежали из дома Уизли? – требовательно заговорила Гермиона, также осмотревшись по сторонам.

– На имени Тёмного лорда стоит запрет: не произноси и другим не позволяй, – тут же отозвался Долохов и облокотился плечом на стену, лениво доставая из новенького с иголочки плаща сигарету.

– Запрет? Что за глупости? – нахмурилась та, протягивая открытую ладонь к собеседнику.

Тот без лишних слов достал ещё одну сигарету и подал её Гермионе, после чего подал огонёк сначала ей, потом себе, а после глубоко затянулся и шумно выдохнул сизый дым.

– Это не глупости, Грейнджер. Таким образом уже поймали нескольких помощников вашего ордена, а также Тонкс, которой повезло вовремя уйти. Удивлён, что вы до сих пор не поняли это и ходите на свободе, – иронично заметил Антонин и выдохнул густую порцию дыма.

Гермиона затянулась сигаретой и почувствовала необычайное расслабление, которое уже давным-давно не появлялось в груди: она прикрыла на пару секунд глаза, наслаждаясь лёгким головокружением, слабо улыбнулась и медленно приоткрыла веки, взглянув на мужчину из-под полуопущенных ресниц.

– Запрет значит, – медленно протянула Гермиона и снова вдохнула дым, закатывая глаза. – Вы же знаете, где я нахожусь, почему не расскажете об этом ему?

– Я думал, мы по одну сторону баррикад, – слабо улыбнулся Долохов, с интересом наблюдая за собеседницей.

– Жаль, что Том ещё об этом не знает.

– Первого сентября тебе нужно быть в Министерстве. Это самая удобная дата, чтобы забрать его.

– О чём вы, мистер Долохов? – усмехнулась Гермиона сквозь фильтр в зубах.

– У второго прохода в каминном зале ты должна захватить его с собой, а после достать для меня кольцо. У тебя будет время до конца зимы, а дальше я найду способ, как выйти с тобой на связь.

Та тут же оживилась от услышанного, подавилась дымом и хрипло закашлялась.

– Тише, деточка, – усмехнулся Долохов, выпуская дым. – Главное, успей его схватить и ни в коем случае не выдавай друзьям.

– Но как он будет со мной в нашем убежище? Его сразу же заметят, и там стоит заклинание хранителя…

– За это не переживай, всё разрешится.

– Но…

– Никаких “но”. Мы же договорились: либо выполняешь, либо я делаю всё сам, без тебя, – с нажимом отозвался тот, бросив на Гермиону тяжёлый взгляд.

Та смиренно кивнула и с неловкостью втянула в себя сигаретный дым.

– Всё, иди отсюда и больше не высовывайся. Помни, что на имени стоит запрет.

Гермиона снова кивнула и неуверенно пошла прочь, как вдруг она вспомнила, что хотела ещё спросить, и резко развернулась.

– Откуда вы узнали, что я пойду в аптеку?

Долохов отпрянул от стены и прошёл на несколько шагов поближе.

– Тебя тошнит не из-за беременности. Без подпитки магии вы стали плохо чувствовать друг друга: его уже выворачивает наизнанку из-за магического голода, а у тебя всё ещё впереди.

– Но мне нельзя, чтобы Гарри и Рон о чём-то начали подозревать! Если меня каждый раз так будет тошнить…

– Просто принимай успокоительные. С ними тебе будет лучше.

Гермиона кивнула, отошла подальше и трансгрессировала.

Оказавшись дома, она отметилась перед друзьями, прошла в ванную комнату и всё равно решила выпить отвар для беременных, чтобы наверняка успокоиться. Через несколько минут она с облегчением выдохнула, поняв, что Долохов прав, и спустилась к ребятам.

Следующие дни они посвятили поиску крестражей, многое обсудили, допросили Кикимера, вышли на след Флетчера и с помощью него узнали, где находится подлинный медальон Слизерина.

– Нам нужно проникнуть в Министерство и забрать медальон у Амбридж, но, чёрт, как мы это сделаем? – вслух высказал свою мысль Гарри, почесав затылок.

– Министерство? – тут же оживилась Гермиона, привставая со стула.

– Да, это единственный шанс забрать у Амбридж медальон. Нужно разработать план, как это сделать.

И когда план был хорошо разработан, Гермиона предложила совершить вылазку первого сентября.

По совету Долохова каждый день она пила успокоительные, находилась в полурасслабленном, полуленивом состоянии, не чувствуя никаких колебаний, проходящих на другой стороне. Казалось, магический стержень Риддла наглухо замолчал, вызывая ощущение, что связь распалась, однако за неделю до вылазки Гермиона перестала сидеть на успокоительном, чтобы быть в трезвом рассудке и полной энергии, и буквально на третий день проснулась от тошноты, неприятно сводящей желудок. На пятый день её начало слегка трясти, а за день до министерства Гермиона не могла долго уснуть, мучаясь с жаром и приступами тошноты, которые уже не получалось подавить. Если ей так было плохо, то каково было Риддлу?

Она старалась не думать об этом, лишь поддерживая себя мыслью, что скоро всё как-то закончится: если Долохов прав, то она встретит Тома у камина в Министерстве магии и должна забрать его с собой. Но как это сделать, чтобы ни Рон, ни Гарри его не обнаружили?

Ночь прошла без сна в составлении плана, а на ум так ничего вразумительного не пришло, поэтому, когда наступил рассвет, Гермиона заметно нервничала.

– Не переживай, у нас всё получится, – подбодрил её Гарри.

– Я знаю, что получится, – кивнула та, и после этого они трансгрессировали к Министерству.

Всё сначала шло по чётко намеченному плану, но когда Гермиона оказалась рядом с Амбридж глубоко под землёй, ей стало казаться, что всё провалено: действие оборотного зелья вот-вот закончится, кругом десятки дементров, а она до сих пор не может хотя бы уйти с заседания, не то чтобы забрать медальон. Приход Гарри и Рона немного сгладил ситуацию, но когда Гарри пошёл ва-банк, напав в открытую на эту розовую жабу, от голоса которой за последние полчаса ужасно тошнило, Гермиона ни о чём больше не смела думать: выдернув заветный медальон, не чувствуя ног, она помчалась наверх, к лифтам, чтобы оказаться в атриуме, и точно верила, что у них всё получилось.

Как и сказал Долохов, Том ждал её возле второго камина. Она даже не поняла, как схватила его и утащила с собой в каминную сеть, после чего сконцентрировалась на трансгрессии, но, как назло, к ней прицепился министерский, поэтому, отбившись от него, пришлось менять место трансгрессии.

Тяжело дыша, она смотрела на зелень, огромным пятном рябящую перед глазами, и в голове крутилась лишь одна мысль: Долохов знает всё наперёд, значит, он должен знать, чем всё это закончится.

Бессилие растекалось с кипящей в жилах кровью – всё нутро чувствовало источник невероятно мощной магической энергии, находящейся где-то неподалёку. Оно хотело тут же притянуться к этому, страдая от невыносимого голода.

И Гермиону тут же затошнило.

Едва она переборола жжение в груди, услышала где-то рядом хрип и, собрав последние силы, бросилась на помощь Рону, вытесняя мысль о том, что где-то рядом находится Риддл.

Чёртов Риддл, которого она не видела несколько месяцев, от которого сбежала и поклялась Долохову ни за что не говорить, с помощью кого и зачем она это сделала!