Текст книги "Хозяйка Бруно (СИ)"

Автор книги: Voloma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

Провозившись с телом почти два часа, он отключил фиксирующую видео и аудио технику и вернул музыку в эти стены.

Раскладывая образцы тканей, соскобы слизистых и крови по пробиркам, Сезар пометил каждый их них и надписал, какой именно анализ требуется провести. Затем он собрал перепачканные инструменты и сложил в раковину.

Очередной трек, зазвучавший в динамиках, заставил его улыбнуться.

Demain, des l'aube, a' l'heure ou blanchit la campagne (Я выйду на заре, когда ясны просторы).

Скрепляя развороченную грудину трупа жестяными скобами при помощи специального пистолета, Сезар стал подпевать.

Je partirai. Vois-tu, je sais que tu m'attends. J'irai parla foret, j'irai par la montagne. Je ne puis emeurer loin de toi plus longtemps... (Я чувствую ты ждешь, в другом краю земли. Пройду я через лес, пройду я через горы...)

Любимая песня Сезара, в исполнении малоизвестной певицы, как ни странно напоминала гимн, который как нельзя кстати пришелся бы к любым похоронам. Она была пропитана светлой грустью и словно отдавала последнюю дать покойным из мира живых...

Je marcherai les yeux fixes sur mes pensees..( Я больше не могу быть от тебя вдали).

Это стандартная программа для твоих клиентов, дружище?

Насмешливый голос раздавшийся около двери не заставил Сезара вздрогнуть. Он не оборачиваясь безошибочно узнал своего друга.

Маркус! Какими судьбами? – бросил Сезар через плечо, оканчивая скреплять шов.

Покончив с этим, он повернулся лицом к Дэнвуду.

Маркус стоял оперевшись плечом на дверной проем, криво улыбаясь. Сезар выглядел довольно жутко. Перепачканный синий униформенный халат с завязками на спине, пластиковые очки на лице с брызгами, окровавленные перчатки и этот жуткий степплер в руках.

Ну, и видок у тебя, – хмыкнул Маркус, стараясь не смотреть на тело, лежащее на столе. Ему и запаха хватало.

На себя бы посмотрел! – ответил Сезар, но в его голосе было куда больше тревоги, чем сарказма. – Совсем что ли жрать перестал.

Маркус как-будто даже позеленел после слов друга. Одна мысль о еде в вперемешку с невероятной вонью, могли отбить аппетит на месяц вперед.

Тебя как сюда, вообще, пустили? – Жильи улыбался во все зубы, он обратил внимание как позеленело лицо Маркуса.

Всегда было интересно, как это происходит....

Происходит что?

Ну, твоя работа. Изо дня в день, горы трупов, – Маркус обвел взглядом морг, – ну, или полные холодильники, извини за черный юмор. А я смотрю, у тебя тут живенько!

Получая явное удовольствия от своего паясничества, Маркус прошел мимо стола с трупом, старательно смотря поверх это неприглядного зрелища.

Живенько – это ты про песню?

Да. Довольно неплохая, я даже думал до конца дослушать, но, увы меня отпустили всего на четверть часа. А как же профессиональная этика? Тут же все таки покойники.

Сезар вскинул удивленно брови.

Если и есть какая либо жизнь за гранью, то думаю эти ребята сейчас крайне растеряны и напуганы, если говорить о духах или душе, если угодно... И музыка это не самое страшное и обидное, что светит им. Праведников, ко мне сюда не привозят. Святых не принято вскрывать, да и пахнут они по другому. Видел я нетленные тела, мощи, когда в Грецию ездил в отпуск. Поразительно!

Сезар задумчиво смолк.

Есть необъяснимые вещи в нашем мире... И пусть они таковыми и остаются. Людям нужны чудеса. А этим..., – Сезар красноречиво кивнул на труп на столе, – будет не так странно идти к своему свету в конце тоннеля. Музыка, скорее это последняя нить, которая их связывает с нашим миром и у меня неплохой голос, кроме прочего.

У тебя потрясающее мировоззрение для твоей профессии.

Можем обняться и поплакать, у тебя тоже та еще участь. Слоняешься по управлению, в перерывах между судами, – Сезар покачал головой.

Да. За дверью ждут двое бравых ребят из судебных приставов. Моя личная охрана!

Да слышал я... Слышал, – Сезар стянул грязные перчатки и халат, бросив все в специальный контейнер в углу комнаты. – С тебя сейчас пылинки сдувают, я бы на твоем месте старался продлить этот период, пока идут слушания. Сейчас за жизнь нашего президента, наверное, меньше переживают, чем за твою. Слухи ходят самые невероятные.

Что, многих повышения ожидают? – хмыкнул Маркус и с любопытством покосился в монитор компьютера.

Это крупнейшее дело за последние несколько лет, и все, начиная от криминалистов, финансового управления и заканчивая антикоррупционным комитетом, уже ждут не дождутся торгов, с которых уйдет «Лесо де Прош». Компании явно настанет конец, что не сказать про твою женушку.

Что-то стало известным?

Как обычно Маркус мог доверять лишь нескольким людям и просил Сезара разузнать, как продвигается ход расследования убийства Магды. Ничего проще быть не могло, учитывая, какие улики были переданы в руки полиции. Более того, следователям уголовного отдела даже было указано, где находится тело. Благо, что Сезар был в тот день дежурным патологоанатомом и именно он производил вскрытие тела Магды, которое было эксгумировано с элитного кладбища. Жильи дал развернутое заключение и мог интересоваться ходом следствия, снабжая Маркуса подробностями.

Думаю, что Шарлин выйдет сухой из воды. Ее адвокаты, давят на то, что она не отдавала отчет в своих действиях, так как прибывала в наркотическом опьянении. Лебро тот еще зверь! Ты же знаешь, как лояльно в нашей стране относятся к дури.

Дэнвуд нахмурился и желваки заходили ходуном на скулах.

А кто из судей ведет дело?

Этьен Д'Ербран.

Черт!

Да, не самый принципиальный тип и похоже не случайно назначили именно его. Шарлин подключила все свои связи. Поэтому в худшем случае ей светит несколько месяцев в психиатрической клинике для наркоманов, курс реабилитации и …. свобода.

Ты уверен?

Более чем... Хотя все может быть! – в глазах Сезара промелькнуло сочувствие.

По иронии судьбы, именно живые удостаивались жалости Сезара, чем покойники. Первые отмучались, а вторые продолжали вариться в последствиях своих ошибок и яркий пример, как раз стоял перед ним.

Так, зачем ты ко мне пожаловал? Только не говори, что это дружеский визит, – смешливый взгляд Сезара вернулся на его лицо.

Маркус же стоял мрачнее тучи.

У меня для тебя кое-что есть, – он сунул руку в нагрудный карман и достал запечатанный почтовый конверт. – Вот возьми.

Сезар вытер руки об униформенные штаны, хотя они были и без того безупречно чистыми. Старая привычка.

Что это?

Маркус тяжело вздохнул и постарался придать своему лицу бесстрастное выражение.

На всякий случай... Если со мной что-то случится. Это для Анны.

Голос Маркуса сипло выдавил последнюю фразу и он прокашлялся. Сезар серьезно посмотрел на друга.

Говоришь «если», а я слышу «когда»... Дружище, ты что решил руки опустить?! Твоя благоверная та еще стерва, но не думаю, что она ринется усеивать все вокруг трупами, тем более, что ее с таким трудом сейчас вытаскивают из-за решетки, а она там одной ногой точно! Может Д'Ербран и не такой гаденыш, как мы предполагаем. А ты уже прощальные письма пачками строчишь.

Оптимистичная болтовня с нотками возмущения, немного приободрила Маркуса, но он решительно кивнул на конверт.

Это на всякий случай... Возьми!

Знаешь, где я видел этот твой всякий случай?!

Знаю, – Маркус криво улыбнулся.

Обреченно вздохнув, Сезар принял конверт, будто в нем была сибирская язва в порошке.

Ты должен настроиться на лучшее, в конце концов, скоро тебе это покажется легкими неурядицами, после того, как тебе ночью начнет мотать нервы сынок, и подгузники перепачканные то еще испытание!

Поделившись в одной из бесед с Сезаром о том, что Анна ждет ребенка, Маркус почувствовал будто его жизнь начинается заново. Только лишь когда он разделил эту радость с другом, реальность обрела рамки и постепенно начала умещаться в его в мыслях. Дэнвуд улыбнулся чуть шире, но глаза оставались печальными. Сезар раздраженно махнул рукой.

Я ей лично должен буду его вручить, или по почте отправить? – Сезар был уверен, что этот кусок бумаги, нужен был Маркусу, чтобы потешить свой раздутый пессимизм.

Нет. За ним приедет человек. Мсье Ватисьер., – совершенно серьезно сказал Маркус. – Если я не позвоню в течении десяти дней.

Страсти то какие! – Сезар хотел было пошутить, но плохое предчувствие, уже охватило и его. – Когда все образуется лучшим образом. Я сожгу это и съезжу тебе хорошенько по морде.

Всегда догадывался, что ты великолепный психолог, именно так и поступишь.

В дверь постучали.

Мсье Дэнвуд, нам пора идти. Время!

Маркус протянул руку Сезару, но вместо рукопожатия, тот крепко обнял его и похлопал по спине

Не вешай нос, дружище. Вот увидишь, все будет хорошо!

Дэнвуд крайне ценил поддержку Сезара и тяжелое предчувствие, которое его не отпускало долгое время, немного сдало свои позиции.

Кому рассказать, не поверят, что за порцией оптимизма, он ходит в морг.

29 глава

–29-

Маркус Эмиль Дэнвуд, клянетесь ли вы говорить правду и только правду?

Клянусь!

Да, поможет вам Бог!

Судебный пристав монотонно произнес заученную фразу в миллионный раз и с пресным лицом отошел от свидетеля, неся Библию в руках.

Суд дает слово защите. Мсье Лербо, прошу Вас! – моложавый судья жестом пригласил адвоката к свидетельской трибуне.

Маркус сидел с непроницаемым лицом, в то время как в него впился полный ненависти взгляд, его уже бывшей жены.

Шарлин была одета в строгий костюм, нарочито мало косметики и украшений, уставший вид и темные круги под глазами, может и могли провести присяжных и судью, но только он знал, какой холодный расчет стоит за каждым ее действием.

Мсье Дэнвуд, расскажите, как Вы обнаружили тело Магды Роллез?

Я пришел домой, около двенадцати часов ночи. Прошел в холл и увидел, что мадам Гэттар устроила вечеринку. Она была пьяна. Подойдя к лестнице, чтобы подняться в свою комнату я увидел у ее подножия тело Магды.

Признаки жизни были?

Протестую, Ваша честь! – адвокат Маркуса подскочил с места. – Свидетель не обладает необходимыми познаниями в медицине и не может дать точную оценку состояния погибшей в момент ее обнаружения.

Протест принят, – Д'Эрбран красноречиво посмотрел на Лербо.

Ваша честь, я имел ввиду было ли заметным ее дыхание или хотя бы малейшее движение. Очевидные признаки жизни.

Судья одобрительно кивнул.

Принято.

По очевидным признакам, Ваша честь! – быстро сориентировался Лербо. – Движение, стон...что-нибудь.

Нет, – коротко ответил Маркус.

Почему Вы решили, что погибшая, была убита от руки мадам Гэттар, если Вы сами не были очевидным свидетелей смерти мадам Роллез?

Мадам Гэттар, призналась мне, что Магда разозлила ее, тем что задержалась и вовремя не пришла, когда она ее позвала. Она сказала, что Магда ей надоела и давно от нее пора избавиться.

«Избавиться» расхожее выражение... Не допускаете ли Вы, что мадам Гэттар имела в виду уволить погибшую? И почему, в случае, реальной угрозы, по Вашему мнению и в момент обнаружения тела Вы не вызвали полицию?

Маркус подозревал, что именно в этом направлении будет действовать Лербо и обратит все улики, как косвенные, если вообще, не повесит на Маркуса причастность к гибели кухарки.

Заседания суда было открытым и зал был битком набит репортерами и зрителями. Среди прочих Маркус увидел прямую, застывшую в тревожном ожидании фигуру Сезара. Друг пришел поддержать его, отпросившись с работы.

Мадам Гэттар угрожала мне, говоря, что в противном случае, она передаст в полицию материалы, которые могут стать причиной моего ареста.

Поясните, – Лербо мерно ходил мимо трибуны, за которой сидел Дэнвуд, словно гипнотизируя своими плавными движениями.

В компании «Лесо де Прош» я провел несколько сделок, которые противоречат закону. В данным момент ведется расследование.

Вы хотите сказать, что мадам Гэттар Вас шантажировала?

Да.

В зале стояла гробовая тишина, только волной пролетели щелчки фотоаппаратов.

Вы осознаете, что тот факт, что именно Вы занимались сокрытием тела на кладбище Пер-Шалез, на участке, принадлежащем семейству Гэттар, указывает, на то, что в гибели Магды Роллез виновны именно Вы. Гости, которые были на той вечеринке вместе с мадам Гэттар, были все опрошены и так как они провели весь вечер вместе, то не заметить тела в холле было бы очень трудно. А все как один, свидетели утверждают, что ничего подобного не видели.

Они все были в алкогольном и наркотическом опьянении.

Другими словами в доме, полном людей, очевидное преступление, то есть убийство, было замечено только Вами?

Маркус по прежнему сидел спокойный и мрачный. Лербо поджал губы и хитро посмотрел на свидетеля.

Да, – понимая всю абсурдность своего ответа и ситуации, Маркус не позволил себе нахмуриться.

Он бросил взгляд на Сезара, друг сидел в зале мрачнее тучи.

Пока больше нет вопросов, Ваша честь.

Обвинение, прошу!

К трибуне вышел окружной прокурор. Мужчина средних лет с непритязательной внешностью и честными глазами.

Мсье Дэнвуд, Ваша бывшая жена, часто употребляла спиртные напитки при Вас, вы часто видели ее в опьянении, алкогольном или наркотическом?

Да. Мадам Гэттар часто приезжала домой в пьяном виде, она употребляла наркотики при мне.

Какие?

Кокаин, иногда героин.

Кто еще был свидетелем?

Наши горничные, им приходилось убирать следы наркотиков с мебели и дворецкий – Пьер Берней.

Мадам Гэттар вела себя агрессивно, когда прибывала в опьянении?

Да.

В чем это выражалось?

Она швыряла в прислугу стеклянные предметы, толкала персонал. Накануне гибели Магды, она порезала ей руку сервировочным ножом.

Этим ножом?

Прокурор взял со стола пластиковый пакет, в котором лежал серебряный нож с едва заметными следами засохшей крови на его лезвии.

Да. Я попросил дворецкого завернуть его и спрятать.

Почему не выкинуть, не стереть следы крови и отпечатки пальцев? Вы намеренно собирали улики против своей жены?

Маркус перевел свой взгляд на Шарлин и встретил ее горящие глаза. Уголок ее рта дернулся в злобной, угрожающей ухмылке.

На счету мадам Гэттар это был не единственный случай, когда физически страдали люди. К сожалению, данные моменты всегда решались полюбовно и пострадавшим выплачивались большие компенсации. Я уважительно относился к мадам Роллез, которая уже долгое время работала в нашем доме и замять этот инцидент уже просто не смог, так как считал, что мадам Гэттар зашла очень далеко. И, да, я намеренно сохранял данные улики.

Господин судья, данные анализа отпечатков пальцев подтверждают, что данный нож использовала Шарлин Луиза Гэттар, а следы крови, совпадают с анализом крови и ДНК Марты Роллез. Прошу приобщить к делу.

Пристав, возьмите улики.

Нож перекочевал из рук прокурора в руки пристава.

Мсье Дэнвуд, после того, как тело мадам Роллез было эксгумировано, эксперты обнаружили, что оно было вымыто и переодето в новую дорогую одежду. Это сделали Вы?

Да.

Почему просто не избавились от него, если, как предполагает господин Лербо, Вы являлись соучастником преступления?

Я повторяю, что мадам Гэттар зашла в своих действия слишком далеко и тело, и нож, являются уликами в данном деле, которое должно привести подсудимую к ответу за совершенное преступление.

А почему вы переодели и выкупали тело погибшей?

С покойниками именно так поступают, перед похоронами, – взгляд Маркуса наполнился тоской и голос стал глухим.

Благодарю, мсье Дэнвуд. Больше нет вопросов.

Скептически настроенные присяжные явно прониклись сочувствием и лица многих смягчились.

Заседание продлилось два с лишним часа. Когда Маркус покинул зал в сопровождении своей охраны, он заметил, что у выхода его поджидает Сезар. Друг частенько приходил сюда, чтобы поддержать, но сегодня он ожидал Дэнвуда не просто так.

Доктор Жильи получил сообщение от Маркуса, в котором он сам просил навестить его именно сегодня. Друзья обменялись крепким рукопожатием.

В коридоре было шумно и многолюдно. Многие репортеры оставались после заседания, чтобы попытать счастье и урвать удачные снимки и выпытать подробности.

Только не долго мсье Дэнвуд, – буркнул рослый парень их охраны и повернулся спиной к Дэнвуду.

Что-то случилось? – Сезар с тревогой посмотрел на Маркуса, который не смотря на усталый вид будто весь светился. – На заседании на тебе лица не было, а теперь ты словно в лотерею выиграл. Это что, биполярное расстройство?

Широкая улыбка Маркуса загнали Сезара в его предположениях в тупик.

С этим дурдомом не исключено, дружище, но у меня к тебе один вопрос. Очень важный.

Да, конечно, – нахмурив свои роскошные брови доктор был серьезен как никогда.

Будешь крестным?

Сезар поднял глаза на Маркуса, нахмурился, посмотрел себе под ноги, потом опять резко на Маркуса, который уже улыбался во все зубы и буквально источал счастье.

Ты шутишь?

Сегодня родила, – едва слышно прошептал Маркус. – Сын.

Впервые в жизни Сезар увидел на непроницаемом, вечно застывшем лице своего друга неподдельную радость.

Черт подери! И когда же вы успели все? – Сезар сграбастал друга и крепко обнял.

Охрана Маркуса дернулась от столь резкого проявления эмоций, их клиент побагровел в дружеских объятиях. Маркус только и смог что поднять руку, давая понять, что все в порядке.

Конечно буду! Еще как буду! Поздравляю, Маркус.

Бурная сцена не укрылась от глаз Шарлин, которая задержавшись с адвокатами в зале заседаний только что показалась в дверях. Она застыла не отводя глаз от своего бывшего мужа, который поспешил стереть со своего лица счастливую улыбку. Подгоняемая приставами, Шарлин вынуждена была покинуть холл, ее ослепляли вспышки камер и репортеры набросились как стервятники, выкрикивая противными голосами тупые вопросы.

Мсье Дэнгвуд, нам пора, – полицейские поторопили Маркуса, который посмотрел на своего единственного друга и кивком поблагодарил.

Сезар прекрасно понял его и без слов. Разделить радость, есть наивысшая привилегия дружбы, которая, будучи, отделенная от зависти, могла смело навешивать на себя ярлык настоящей.

Не имея возможности получить даже фотографию сына, Маркус был вынужден вариться в своих мыслях и неразделенных чувствах. Поделившись с Сезаром, он словно снял с себя часть переполнявших его сердце эмоций, которые грозили разорвать не тренированную до селе мышцу. День за днем его вывозили из особняка и возвращали только поздним вечером обратно, словно вещь. Маркус чувствовал себя дряхлым стариком. Бесчисленные заседания суда, сначала по делу «Лесо де Прош», затем по делу Шарлин, высасывали все силы. После заседания, Шарлин увозили в ее квартиру на улице Сен-Мор, под домашний арест, а Дэнвуда в особняк на Вье Коломбье.

За два месяца сплошного циркулирования между судом и домом, Маркус лишился позитивного запала, который его переполнял в начале. Единственной отрадой были звонки Анне. Дэнвуд попросил выделить ему защищенную линию и разговаривал в присутствии одного полицейского. Эта поблажка стала возможной благодаря Виктории Суазей, которая резко поменяла к Дэнвуду свое отношение. Она теперь смотрела на него с сожалением и ее высокомерная манера речи смягчилась. Викки не обещала, что Дэнвуд выйдет сухим из воды. Обвинительный приговор будет вынесен и мадам Гэттар и ему, помимо прочих причастных лиц. Но за сотрудничество с расследованием и явкой с повинной, Маркус должен будет отбыть минимальный срок.

Разумеется о том, чтобы поведать данный факт Анне, Маркус не допускал и мысли. В ее положении, стресса и так хватало. Правда должна была раскрыться только после родов. Даже учитывая благоразумие Анны и умение трезво оценивать ситуацию, тот факт, что Дэнвуду не светит поездка в Эксетер еще как минимум год, может в пух и прах разбить даже самую стойкую женскую натуру и терпение.

Голос Анны по телефону действовал на Маркуса самым благотворным образом. Не подозревая ранее, что такая малость может придавать сил и заставлять улыбаться, он с упоением слушал ее рассказы о поездках в Чепкроут, о том, как родня третирует их технолога Джапху, как дед переругался с невесткой на счет детской комнаты, для внука, грозясь всем отойти в мир иной, если она не будет устроена для малыша по его вкусу. Она рассказывала, что Даниэль спокойный малыш с огромными голубыми глазами, очень жадный до материнского молока и пока не похожий не на кого, чтобы там не твердил дед.

Всеми силами стараясь прогнать из своего голоса тоску и тревогу Анна подбадривала Маркуса и тихо шептала в конце, что любит его больше жизни.

Этих слов Дэнвуд ждал больше всего. Произнесенные вслух, они, как явление чуда для атеиста подтверждали, что существует и Бог, и рай, и жизнь после смерти. Для него всем этим и была Анна...

Мог ли он подумать тогда на ужине в Руане, что эта жеманная англичанка приведет его к столь разительным переменам, которых Маркус страшился больше всего на свете и более того, что этих перемен он будет жаждать чуть ли не больше всего на свете? Мог ли он подумать, что счастье, с которым так носятся простые обыватели на самом деле возможно и для него. Заключенное далеко не в материальных ценностях и не в удовлетворении своих завышенных потребностей, оно оказалось таким простым, бесхитростным и вполне досягаемым, что легкость, с которой ему достался эта радость пугала и сбивала с толку.

Мог ли он подумать, что эта женщина родит ему сына, которого он даже не может пока взять на руки или просто увидеть...

Разумеется Маркус боялся и страх потерять настоящую ценность, которая воплотилась в одной необыкновенной женщине, был закономерен и с легкость кроил мировоззрение алчного и циничного мужчины.

После каждого продолжительного разговора, Маркус просил Анну, позвать к телефону Сержа.

Услышав, не приветствие, а скорее бурчание, Дэнвуд всегда невольно улыбался.

А теперь правду, Серж. Как она?

И если Серж скупо вещал, что все в порядке, она не плачет, спокойна, как слон, с аппетитом ест и держится молодцом, то ко всему сказанному надо применять правило антогониста и воспринимать с точностью до наоборот.

И как бы тяжело не было находится за тысячи километров от Анны, не иметь возможности видеть ее и сына каждый день, а такая потребность разрасталась в сознании Дэнвуда, со скоростью злокачественной опухоли, осознание, того, что его выбор в урон себе, это залог их безопасности, разбивали все сомнения и наполняли нутро уверенностью.

Это потом он будет думать, как грядущие перемены отразятся на душевном состоянии этой женщины, какие последствия они будут иметь и сколько раз он сам себя проклинет за ее слезы, которые сейчас, наверняка льются тайком в ее английскую подушку.

Больше всего Маркуса настораживало другое – абсолютная непрошибаемость Шарлин, которая или не понимала, что ей грозит тюрьма, или уже имела план в своей больной голове, который дарил ей такое спокойствие. Разумеется, ничего гуманного и человеческого ее воспаленное сознание не могло выдать. И будучи, уверенным, что все таки она черпает силы в грядущей мести, это выбивало из под ног Дэнвуда почву и ввергало в настоящую панику.

Разумеется у него был разработан план А, Б и еще пара букв... При желании он мог покинуть Францию в любой момент, нужные люди уже давно были подкуплены и границу пересечь была не проблема. Разумеется нелегально и под чужим именем. Но это означало, что жизнь пройдет в бегах и постоянной оглядке. Хотя... Все равно это будет жизнь, пусть и отравленная.

И разумеется его личная программа по защите свидетелей распространилась и на гражданку Великобритании мисс Версдейл. Викки подключила Интерпол и воспользовалась своими связями, чтобы за некой Анной Версдейл установили круглосуточное наблюдение.

Тяжелые мысли медленно бродили у Маркуса в голове. Каждый его день был гремучей смесью допросов, заседаний суда, бесчисленного количества выкуренных сигарет и выпитого кофе.

Только поздно вечером, когда Маркус переступал порог своего почти бывшего дома, он наслаждался долгожданной тишиной и пользовался благами, которые пока еще дарила роскошная обстановка особняка.

Дэнвуд смотрел в огромное окно, стоя в своей спальне. Вид на Сену и огни ночного Парижа слабым утешением застилали уставшие от ламп дневного света глаза. Маркус переоделся в удобные спортивные брюки и футболку. Снизу доносился звук включенного телевизора. Полицейские, тоже чувствовали себя как дома и не отказались от гостеприимного предложения посмотреть футбольный матч. Огромный плазменный экран в гостиной пропадал зря уже который год...

Каждый раз перед сном, Маркус заходил в ванную комнату и забирал с собой острую бритву. Винтажная, с ручкой из слоновой кости, она была одним из первых его приобретений на дорогущем аукционе еще в самом начале брака с Шарлин. Он где-то услышал, что только такими бритвами пользуются богачи и считал эту опасную игрушку весьма статусной. Положив сложенную бритву в карман брюк, Маркус щелкнул выключатель и подошел к кровати, как вдруг краем глаза заметил движение в полумраке спальни.

Не успев повернуться, он оказался сбитым с ног. Повалившись на пол он почувствовал, как от удара из легких разом вышел весь воздух, а следующий вдох дался с огромным трудом, так как сверху его придавило чье-то тяжелое тело, а рот в мгновенье ока залепили скотчем.

Выключатель мягко щелкнул и комната вырвалась из темноты. Маркус почувствовал, как ему перематывают веревкой руки позади спины, еще секунда и его грубо поставили на ноги. К его ужасу в кресле, в дальнем углу комнаты закинув ногу на ногу сидела Шарлин. Она с милой улыбкой наблюдала за всем действием и кивком головы одобрила результат.

Петер знает свое дело, – будто самой себе пропела под нос Шарлин.

Придвинув второе кресло на середину спальни, Дефанис толкнул в него Дэнвуда, который с растерянным и ошарашенным видом неудобно приземлился на сиденье. Маркус уставился на бывшую жену, явно не понимая того, как она сюда проникла. Неужели подкупила полицейских? Это вряд ли... Подкуп будет слишком очевиден, если с ним что-либо случится и их головы полетят мгновенно, в ходе служебного расследования.

Тогда как?

Его мечущийся взор выдал мысли носившееся в голове и Шарлин тихо засмеялась.

Глупый... Глупый, Маркус. Недоумок! Вот ты кто! Неужели до сих пор сомневаешься, что для меня есть что-то невозможное?! Ох, как я ждала этого момента!

Она театрально закинула голову назад.

Маркус слышал за спиной возню Дефаниса и то, что он не мог видеть, что он там делает, невероятно раздражало.

Выдержит, Петер. Не сомневайся. Крюк надежный, да и он, – Шарлин небрежно кивнула на Маркуса, – не самого плотного телосложения.

В ее голосе послушалась брезгливость. Маркус нахмурился.

Ой, извини... Так к чему это я? Ах, да! – Шарлин оторвалась от спинки кресла и подалась вперед. – Все твои усилия и жертвы, а они мне очевидны, мотивы и планы.... Все до единого – пустой звук. Я, дорогой, останусь мученицей, несчастной женщиной, которую ты подсадил на наркотики, сделав недееспособной. Мои подписи на всей документации «Лесо де Прош», признают недействительными, а на тебя повесят злой умысел и все махинации, которые ты так опрометчиво открыл этой выскочке Суазей.

Возня сзади продолжалась. Но Маркус уже практически ее не слышал, все его внимание сосредоточилось на кукольной фигурке Шарлин.

Так что здесь прокол, как и с идиоткой Магдой. Попытка повесить на меня убийство совершенное … тобой.

Маркус резко дернулся и его глаза загорелись яростью. Одним мощным движением, стальные руки Дефаниса, вновь усадили его обратно на кресло.

Да, ты прав! Именно тебя обвинят в убийстве Магды, ты скрыл тело, свидетелей нет, а я буду проходить лечение в роскошной клинике в Швейцарии. Все обвинения с меня будут сняты... с этим уже все улажено. И тогда наступит самое интересное.

Шарлин обиженно надула губы.

Жалко не удастся посмотреть на твою физиономию, когда Петер будет рассказывать о том, как он поимеет твою английскую потаскуху, которой ты так дорожишь.

Ледяной ужас пронзил все тело Маркуса, буквально парализовав. Его глаза застыли, уставившись в одну точку. Это был страшный сон, ночной кошмар, который преследовал его почти каждый день, но он отгонял от себя дурные мысли.

Ласуру даже угрожать толком не пришлось. Все как на духу выложил, едва меня увидел. Так, что я в курсе из-за кого весь этот фарс затеян... Что ж, мисс Версдейл придется заплатить. Думаю пару недель с раздвинутыми ногами, привязанными к кровати ей хватит. Или она более ненасытная девочка? Думаю, что хватит. Она же часто к своему братцу в Лондон уезжает. Вот и отправится в свое последнее путешествие. Потом начнутся более экзотические развлечения. Я недавно фильм посмотрела... Петер, как там его название? Забыла совсем!

Пила, – безжизненный голос, словно у робота, подсказал ответ.

Пила! Гениальный, без преувеличения. Так вот... Каждый день он будет ей отрезать по одному пальцу. Но я проконсультировалась с лучшими специалистами, от потери крови она не умрет, нет, – Шарлин помотала головой, словно рассуждала, как лучше приготовить утку на ужин. Маркус почувствовал, что его сейчас стошнит...

Место рассечения, Петер будет прижигать, раскаленный нож вполне подойдет, а чтобы не остановилось сердце от болевого шока, он поставит.... Анна же ее зовут? Да? Точно! Поставит Анне капельницу, назначение мне мой личный врач уже сделал. И вот как когда закончатся пальцы, он перейдет к ушам, носу, губам.... Я даже подумывала ей веки срезать. Говорят, тогда человек уснуть не может и сходит с ума, медленно, мучительно и наверняка!

Дэнвуд не шевелился. Он смотрел на женщину с красивым лицом, и понимал, что все, что она говорит, есть самая настоящая и тошнотворная правда. Шарлин вела себя, словно сумасшедшая...

Про ребенка ей не было известно, значит, ее людей в Эксетере нет. Это обнадеживало. Ему нужно было срочно действовать.

Но как? Мысли заметались в голове, буквально отключив слух, Маркус погрузился в подобие летаргии. Время шло на минуты.

Но, увы... Ты сегодня повесишься. Не выдержишь того, что натворил, раскаишься. Фу, слово какое мерзкое, чистоплюйное!

Шарлин медленно поднялась и подошла к Дэнвуду.

Если бы ты не возомнил себя умным и дальше старательно выполнял бы все мои команды, этого бы не было, но увы.... Ты не ценил того, что имеешь! Пора расплачиваться, Маркус.

Шарлин наклонилась и поцеловала Маркуса в щеку. Он дернулся, от этой мерзкой ласки.

Заканчивай здесь по-быстрей, Петер. Я буду в машине.

Она вышла из комнаты и неслышно прикрыла за собой дверь. Взор Маркуса метнулся за ней. Каждые пол часа полицейские заходят в его комнату и проверяют, все ли в порядке и на месте ли она сам. С прошлой проверки уже прошло минут двадцать.

Время шло на минуты...

Дефанис развернул кресло вместе с сидящим на нем Дэнвудом и дал полюбоваться на творение своих рук. Люстра с потолка была снята, обнажив стальной крюк, на котором висела. С крюка свисала веревка с петлей, прямо под ней стоял стул, эдакая импровизированная висельница...