Текст книги "Veritas (ЛП)"

Автор книги: TheProblematique

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

– Джим.

Кирк встретился взглядом со своим лучшим другом и сумел ему подмигнуть.

– Привет.

Маккой нахмурился, но его взгляд был совсем не укоризненным, когда он произнес:

– Ты напугал меня до чертиков.

– Ну да, но, похоже, я… – его перебил ужасный кашель, и он сплюнул красное, – эм, возможно выживу, так что, может, ты найдешь… найдешь в себе?…

– Джим, молчи… – Спок по-прежнему прикасался к нему ладонью, кончики двух пальцев согнулись вокруг его порванной рубашки, так что контактировали напрямую с его кожей. Джим смутно это отметил, важная деталь, когда он потом вспомнит, потому что это было непохоже на Спока, нет, даже после кризиса, похожего на этот.

– Я… – у него все расплывалось перед глазами. – Думаю, я сейчас просто отрублюсь, хорошо?

– Конечно, Джим. Так и сделай, – ответил Маккой, в кои-то веки мягким голосом, и Кирк с радостью погрузился в беспамятство.

Очнулся он в лазарете неопределенное количество часов спустя, ненадолго придя в себя из-за голосов Маккоя и М’Бенги, которые были погружены в какое-то обсуждение.

Спок больше к нему не прикасался.

По какой-то причине из-за этого Джим сел, напуганный, и огляделся. Его словно ударило разрядом тока, и не в хорошем смысле. Не только потому, что если Спок к нему прикасался, то это всегда было хорошо, но и потому, что с его вулканцем тогда что-то было серьезно не в порядке.

Кирк решил найти Спока как можно скорее, и оценил свое окружение – он снова лежал в отдельной палате, один, и его жизненные показатели высвечивались на экране над кроватью. Прежде чем делать что-то еще, Джим их изучил, и с облегчением (если не полным удивлением) обнаружил, что повреждения были не так уж и серьезны. Колено ужасно болело, но реконструкционная операция так скоро после ранения ускорит процесс выздоровления, и Кирк надеялся, что колено впоследствии станет полностью функционально. Стоило обратить внимание на его легкое и новую выросшую там кожу, но, опять же, реконструктивные трансплантаты могли быть установлены вовремя, чтобы избежать какого-либо перманентного вреда.

Джим увидел, что к нему тянулась только одна трубка, в руку, и порадовался, что ему не нужен был аппарат искусственного дыхания, хотя вкус в глотке и странное ощущение в носу сказали ему, что «больше не нужен».

Он нажал на кнопку вызова медсестры и помолился, чтобы ответил именно Маккой, в кои-то веки радуясь трудоголическим наклонностям друга.

К счастью, он был прав, подозревая, что доктор не покинул лазарет.

– Джим!

– Привет.

– Как ты себя чувствуешь?

Джим попытался улыбнуться:

– Довольно неплохо, учитывая обстоятельства.

Маккой тут же вытащил трикодер и просканировал друга, пристально вглядываясь в результаты.

– Неплохо. Хотя ты захочешь избегать беготни в ближайшем будущем, ради колена и легкого.

– Да, сэр.

Доктор закатил глаза:

– Эй, к твоему сведению, ты провел в операционной два часа из-за легкого, и еще три – из-за этого чертового колена…

– Боунз, извини, но произошло много чего, пока я валялся в отключке, и мне надо как можно скорее поговорить с Эмереттом, – перебил его Джим. – Я понятия не имею, что сейчас творится, находимся ли мы еще под угрозой или нет…

– Нет, нет, меня заверили, что все опасности миновали, – быстро заверил его Маккой. А потом на его лице появилась… неуверенность. – Я вызову для тебя Эмеретта, если хочешь, но… если ты… э…

Они обменялись долгим взглядом, и Джим понял, что Маккой знал, о чем он сначала спросит.

И все равно спросил:

– Спок? – в животе поселилось неприятное чувство, с самого его пробуждения, в общем-то, когда он не увидел Спока рядом. Спок… Ставок с ним что-то сделал. Спок тогда под конец был сам не свой. – Как… где он?

– Спок… не в порядке, Джим, – неохотно признал доктор. Кирк проигнорировал пронзившую его вспышку паники и вместо этого глубоко вдохнул.

– Кажется, я знаю, что с ним может быть не так.

– Правда? – Маккой нахмурился. – У него нет никакой физической травмы, которая была бы причиной его состояния. Будь он человеком, я бы предположил посттравматическое стрессовое расстройство, но симптомы все равно не вполне вписываются, и это Спок. Я раньше видел, как он отмахивался от физических ранений, помнишь тот раз, когда он сломал запястье и у нас ушло почти все утро, чтобы заметить?

– Нет, дело не в этом. Мне нужно его увидеть.

– Тебе?

– Ага. Только мне.

– Джим, ты понимаешь… эм, у нас есть целая команда тренированных медиков…

– Это не то, о чем они что-то знают, – уверенность Джима росла с каждым его словом. – Может, М’Бенга, я не… но, возможно, даже он не знает. Ты же знаешь, как вулканцы скрытно относятся, когда дело касается их… всего. Особенно того, как работает их разум, если откинуть всю логику, – когда Маккой по-прежнему не казался убежденным, Кирк выдохнул. – Слушай, я даже не знаю наверняка, ладно, но, думаю, Ставок навредил ему, телепатически, и, думаю, я единственный, кто может помочь.

Маккой выглядел шокированным:

– Телепатически… как ментальная атака?

– Что-то типа того.

– О, – доктор потер рот, явно погрузившись в размышления. – И ты можешь помочь? Как? Почему ты?

Джим поморщился.

– Произошло… довольно много, о чем мне надо тебе рассказать, если честно.

Его друг изогнул бровь, и выглядел он довольно позабавлено:

– Серьезно? Ты имеешь в виду с тех пор, как ты намекнул, что что-то произошло, а потом оставил меня в неизвестности?

– Эй, это было для того, чтобы защитить тебя и нас от… – он вспомнил. – Черт, суд, что, черт подери, творится с этим…

– Одну проблему за раз, Кирк, – перебил его Маккой, поднимая руку. – Давай сосредотачиваться на одной проблеме за раз. Спок в отдельной палате рядом с этой, так что если ты хочешь его увидеть, это можно организовать. Я не буду оскорблять тебя предположением, что начальство может это довольно плохо истолковать, если узнает…

– Вообще-то, это будет истолковано именно так, как надо, – пожал плечами Кирк, потом слабо улыбнулся. – Но я ценю твою заботу, Боунз.

– Хорошо. Что ж, если ты честно веришь, что единственный можешь ему помочь… – Маккой сделал многозначительную паузу и Джим кивнул. – Тогда ладно. Мы позвоним Эмеретту после того, как ты увидишь Спока, а весь бардак с судом можно отложить на после этого звонка. А сейчас подожди секунду, дай я тебе принесу одежду…

Пять минут спустя Джим избавился от иголок и трубок и был одет в чистый голубой медицинский халат. Кирк крепко держался на своих двоих, чувствуя себя на удивление здоровым, и был готов выйти из палаты, когда Маккой легонько коснулся его плеча:

– Погоди, я проверю, что снаружи никого нет, – доктор двинулся выполнить то, что и сказал, но Джим его остановил.

– Я… действительно понятия не имею, что бы делал без тебя, старик.

Маккой фыркнул:

– Еще раз назови меня стариком, и обязательно узнаешь.

Кирк улыбнулся.

– Я серьезно, Боунз. Во время всего этого бедлама ты был великолепен. И мне жаль, что под конец все так сильно обезумело, и у меня не было шанса держать тебя в курсе… но правда в том, что я и сам едва знаю, что творится. Спок… у нас с ним тоже почти не было возможности поговорить, и я подозреваю, что надвигаются еще несколько, эм, довольно тяжелых новостей. Но я расскажу тебе сразу, как только сам уверюсь. Ты… вроде как мой лучший друг, и я просто хотел сказать спасибо.

К его удивлению, хотя поначалу Маккой выглядел довольно серьезно, последняя часть маленькой речи Джима заставила доктора засмеяться.

– …что?

– Забавно, поскольку должен признать, что на какое-то время я в этом сомневался.

– Что? В том, что ты мой лучший друг? – Маккой кивнул, все еще улыбаясь. Кирк чувствовал, что сильно запутался. – Почему? Нет, как ты мог…

– Спок, Джим, – просто ответил Маккой. Кирк мужественно подавил желание покраснеть, и вместо этого закатил глаза. – Вы двое оказались так поглощены друг другом, особенно когда прошло несколько месяцев после начала миссии и первоначальное напряжение спало, и у меня ушло какое-то время, пока я понял, что между вами творилась не только дружба, если ты понимаешь, о чем я.

Джим хмыкнул:

– То есть, получается, все подозревали об этом раньше нас самих, включая командование Звездного Флота, а теперь и тебя.

Губы Маккоя растянулись в кривой улыбке.

– Просто великолепно. Нет, серьезно, как удобно, что нам, кажется, даже не надо никому рассказывать, – только секунду спустя до Кирка дошло, что он говорил. – Черт, погоди, а Ухура?.. – но сейчас было не время об этом беспокоиться.

Прежде чем доктор смог ответить, Джим нетерпеливо махнул рукой и качнул головой:

– Забудь, сейчас не время. Теперь, когда всем ясно, кто в моей жизни кем является, я собираюсь разбудить свою вторую половинку, и не смей этого комментировать, – предупредил Кирк, – просто помолчи.

Маккой изобразил движение, словно закрывает рот на замок, и вывел Джима в пустой коридор (пустой, хотя Кирк слышал тихие звуки основного зала прямо за углом), потом быстро затолкал его в соседнюю комнату, дверь с шипением открылась и захлопнулась прямо позади них.

Палата была точно такой же, как и у Джима, как и все остальные палаты в лазарете, потому что они обычно выглядели одинаково, но первое, что Кирк увидел, войдя, было то, что Спок бодрствовал.

– Привет.

Джим быстро подошел к кровати, Маккой остался стоять у двери. Глаза Спока были открыты, и они голодно впились в Кирка взглядом, как только он оказался в поле зрения, но по тому, как Спок лежал, сразу было ясно, что он не может пошевелиться. Его руки расслабленно лежали по обеим сторонам, одна была перебинтована вплоть до локтя. Дыхание Спока было поверхностным, тяжелым, но в отличие от прошлого раза, когда Джим был вынужден увидеть Спока в больничной койке, сейчас во взгляде вулканца было что-то. Не истощение, не боль, как когда его травили. Сейчас Спок был в полном сознании, разве что явно ослаблен.

– Ого. Выглядишь ужасно, – прошептал Джим слабым голосом.

Это была чистейшая правда. Спок мог и не казаться сонным или под лекарствами, но выглядел он так, словно у него был жар – лицо покрывала испарина, щеки и острые кончики ушей позеленели, и все равно Спок выглядел каким-то осунувшимся, сдутым. Джима снедало желание прикоснуться, но он знал, что им сначала надо поговорить.

– Я оставлю вас двоих, – громко заявил Маккой.

– Спасибо, Боунз. Я серьезно.

– Да, да, ты это уже говорил.

И дверь еще раз закрылась.

Спок посмотрел на него снизу вверх и что-то было… не так. Румянец на его щеках расползался на скулы и нос, а пристальное внимание в его взгляде почти вибрировало.

– Спок?

Его губы раскрылись, но не раздалось ни звука, только тяжелое дыхание, и Джиму показалось, словно грудь Спока с каждой секундой вздымалась все более нерегулярно.

– Эй, – Кирк наклонился, обеспокоенно нахмурившись. – Эй, что случилось?

– T-tu… – выдохнул Спок едва слышно. – Tu, Джим, t-t’hy’la, ashaya, slor-veh, ashalik, t’hy’la, t’hy’la… – он звучал так, словно бы умолял, но о чем – Джим не знал.

– Эй, эй, – прошептал Кирк в попытке успокоить, и подумал, не позвать ли Маккоя обратно на случай, если он только делал Споку хуже. Не считая своего имени, он понял только «tu», что значило «ты» по-вулкански, но Кирк понятия не имел, что еще Спок пытался ему сказать, о чем просил. – Спок, что… ты хочешь, чтобы я сделал?..

Вулканец мгновенно отреагировал. Он резко подался вперед и схватил Джима за шею, вдавливая большой палец в чувствительную точку над кадыком.

– Нет. Пожалуйста.

Секунду спустя Спок разжал хватку, и Кирк закашлял, шокированный.

– Ч-что?.. Что Ставок с тобой сделал?

Джим ожидал… многого. Придумал множество ответов и сценариев для этого вопроса за то короткое время, когда он бодрствовал. Ничто из всего этого не содержало того, что произошло на самом деле.

Спок выскочил с кровати настолько быстро, что его движения размазались, белый халат упал на пол, так что Спок остался голым, а потом бледно голубую рубашку Джима нетерпеливо разорвали, пока их прикосновение кожи к коже не стало как можно более обширным.

– Чт…ух…

Он уперся в край кровати и, потеряв равновесие, наполовину сел и наполовину съехал с нее, а Спок продолжал водить носом вдоль его горла и вжиматься ладонями везде, где мог дотянуться, начиная с бёдер Джима и до его спины и лица, и ох, когда ладони обхватили его лицо, Кирк почувствовал толчок, нечто горячее и наэлектризованное, почти умирающее, оно прижалось, а потом протиснулось внутрь, одним долгим толчком ментальной силы…

– Чёрт, чёрт, Спок, всё в порядке, я здесь…

Джим не понимал, что происходит, не знал, что Спок делал, почему ему это было нужно, почему вкус и ощущение мыслей вулканца были не просто отчаянными – откровенно изголодавшимися, Спок психовал из-за этого, здоровые кончики пальцев на его раненной ладони так сильно впивались в плоть Джима, что он чувствовал даже ногти.

– Б-бери, всё в порядке, слышишь? Бери, что тебе нужно, я помогу, с нами всё будет в порядке…

Джим знал Спока, мог уже предположить последствия этого слияния разумов, но с этим они тоже разберутся, позже. Прямо сейчас Спок лизал и покусывал в точке под челюстью Джима, очевидно для опоры, потому что здоровая ладонь вулканца легла ему на лицо и мир потемнел.

Разум Джима теперь был его телом, он неограничен, лишь сознание, одно только пустое пространство и мчащиеся мысли

Что-то тёмное и израненное одновременно пытается зарыться в разум Джима и попробовать его всего на вкус, ощущение, лучше всего описываемое словом «облизывать», оно похоже на омывающую теплоту вокруг каждой золотой струны мысли, которую это «что-то» – Спок – может найти

Джиму кажется, что жар омывает его естество, и даже не представляет, как еще это описать

Т‘hy’la, ashaya, slor-veh, ashalik…

Я… я не понимаю, Спок

Ты, Джим, мне нужен… ты

Что я могу сделать? Спок, чем я могу помочь?

Повисла пауза (виси его жизнь на волоске, Джим не смог бы сказать, сколько она длилась, даже время, казалось, шло здесь по-другому, или, возможно, дело было в том, что его чувства полностью отключились) и мысли Спока начали собираться во что-то, напоминающее ту замысловатую структуру, какая у них раньше была

Он попытался разорвать… он нарушил и… он желал уничтожить меня и потому… он запер меня, отрезал, ментально, от… всего. Он запер меня в себе, так что я остался в большем одиночестве, чем когда-либо… но теперь это неважно. Он отыскал узы, потеря которых причинит мне самую сильную боль, и попытался уничтожить и их

Однажды, возможно, в отдаленном будущем, от подобных откровений, от подобных слов Джим не будет испытывать невероятную радость, какую испытывает сейчас, но казалось крайне маловероятным, что он когда-нибудь к этому привыкнет и адаптируется, что начнет принимать как должное – это казалось невозможным

Значит… между нами появились узы

Они начали формироваться. Я не мог… никогда не было времени объяснить, способа остановить это тоже нет

Не… я бы никогда не захотел это останавливать. Идиот

По темноте пробегает дрожь, Джим не знает, как еще думать об этом. Они так сильно переплелись, почти как если бы приближались к состоянию, достигнуть которое можно только на несколько бесконечных секунд, когда Джим не знал, кто он, а кто – Спок, потому что они были едины телом и, что более важно, они были в буквальном смысле едины разумом

Он попытался разорвать узы… но не смог?

Нет

Ты спас их?

Нет. Они сами выстояли. Им не было нужно спасение, узы были слишком сильны. Чтобы разорвать их требуется телепатический контроль как у целителя, а у Ставока его не было

Значит сама атака навредила тебе? Я ничего не почувствовал

И поскольку они были в этом месте, разум Спока разлит повсюду – кровоточащий, избитый и такой слабый, такой голодный – Джим чувствует это, улавливает, лишь на мгновение, но достаточно, чтобы он понял

Ты взял всю боль на себя

Его злость горит ярко на языке возмущенного пламени, и хотя она направлена на Спока, за то, что он такой идиот, идеальный, безответственный и опрометчивый, хотя он злится на Спока, а не из-за него, разум Спока все равно жаждет этого, купается в этом

Так как нам лечить тебя? Что нам делать?

Тебе надо только позволить это вторжение…

Ты? Вторжение?

…чтобы я выздоровел. Теперь я могу думать. Раньше не мог, когда ты потерял сознание, а надо мной одержали верх раны

Значит… ты будешь в порядке?

Да

Я могу как-нибудь ускорить этот процесс?

Он снова вспоминает это мгновение, на самой вершине блаженства, когда все сливается в размытое пятно, и Спок весьма красноречиво не отвечает

Ты думаешь то же, что и я?

Дрожь смеха

Это самая сильная из связей

Я… не чувствую своего тела. Может неловко получиться

Еще больше веселья

Маленькая волна ликования Джима по поводу того, что он вызвал у Спока такую реакцию, тоже немедля слизана

Здесь возможно достичь ментального эквивалента… но эти исследования оставим на будущее

Ладно. Хотя должен признать, это очень сильно похоже на офигенный способ тренировать твой мозг. Даже лучше, чем математика

Еще больше смеха, по крайней мере на вкус было очень похоже…

И именно с этим отзвуком ощущения Джим медленно пришел в себя, почувствовал свое тело и смог видеть, слышать и ощущать.

Спока.

Голого Спока.

– Тебе лучше? – выдохнул он в острое ухо, отмечая, что да, его тело было чертовски готово повторить это дело со слиянием.

– Лучше, – ответил Спок, низко и сипло. Потом он отстранился, чтобы посмотреть Джиму в глаза, но его взгляд, неосознанно, кажется, съехал ниже, пока он в открытую не уставился на рот Джима. – Но полностью не восстановился.

Кирк коротко фыркнул и провел пальцами по стояку вулканца, отчего бёдра Спока дёрнулись.

– Я могу с этим помочь, – самодовольно произнес Джим.

– Пожалуйста.

И ладно, этот жалобный тон был самым возбуждающим, что Джим когда-либо слышал.

– Никто из нас не в форме для чего-то особенно изысканного… – начал он и отметил то, как Спок держался, цепляясь в руку Джима здоровой ладонью, а больную положив на кровать у него за спиной. – Особенно ты.

Спок издал нечленораздельный недовольный звук, покачал головой:

– Пожалуйста. Мне все равно, как, просто пожалуйста.

Джим застонал.

– Ладно, чёрт, ладно, залезай на кровать и просто… не… пытайся убить меня до того, как мы закончим.

Спок немедленно сделал так, как ему было велено, и Кирк закусил щёку. Светлая кожа Спока поблескивала от пота, на щеках и кончике носа был более здоровый зеленый румянец, и он был всем, чего Джим когда-либо хотел.

– Чёрт подери, когда-нибудь я посвящу часы, чтобы довести тебя до невменяемости, – хрипло заявил он.

Спок сжал кулаки, комкая простынь, и слегка прогнулся, словно одни только слова были изысканным прикосновением.

– Пожалуйста, – снова выдохнул он.

Джим больше не тратил времени на разговоры.

***

– Я не собираюсь спрашивать, – было первым, что заявил Маккой, когда Джим наконец позвал его обратно через продолжительный отрезок времени. – Так что можете спокойно принимать это за мой способ сказать, что нет абсолютно никакой нужды выдавать какую-либо информацию.

Это было совершенно необоснованное утверждение, поскольку Спок был на кровати и одет в белую тунику, а Джим просто стоял рядом с ним, совершенно невинно (если не считать выражения «кот-съел-канарейку-и-возможно-всех-остальных-птиц-в-радиусе-сотни-метров» у него на лице).

– Уверяю вас, доктор, этого никогда не произойдет.

– Я… не могу этого сделать.

Спок неодобрительно посмотрел на Джима, тот пожал плечами:

– Мне нравится мучить Боунза. Это делает меня счастливым. Не говори, что не знаешь, каково это.

Это, казалось, заставило Спока отступить.

– Персонально я с этим чувством не знаком, однако, полагаю, повышенная склонность доктора к раздражению по-своему может служить источником развлече…

– Эй!

– Ага, как же, как будто ты сам его постоянно не дразнишь…

– Если мои наблюдения за его эмоциональным поведением каким-либо образом воспринимаются как…

– Ясно, ясно, значит Спок снова в норме, великолепно, – громко сказал Маккой, хмурясь вопреки своим словам. – Мы точно знаем, что он вне опасности?

– Ага, – Джим улыбнулся. – Ему еще понадобится время, чтобы восстановиться, но он вне опасности. Он будет в порядке.

– Джим согласился помочь мне восстановиться, – без какого бы то ни было выражения добавил Спок. Джим фыркнул, а Маккой не сильно понял, что он услышал.

– Ла-адно. Что ж, это здорово, если ты уверен, мне понадобится провести несколько сканирований, разумеется, и я все равно хотел бы продержать его под наблюдением…

– В этом нет необходимости…

– …но я понял, что вы оба идиоты, когда дело заходит на эту тему, и не волнуюсь по этому поводу.

– В яблочко, Боунз, – прокомментировал Джим.

Именно тогда Маккой заметил кое-что:

– Погоди, почему твоя рубашка порвана?.. Нет, – он яро покачал головой и пробормотал себе под нос: – Нет. Я не хочу знать.

Джим скрестил руки на груди, продолжая улыбаться и чувствуя себя так, словно он никогда не прекратит это делать. Он вдохнул и попытался звучать как обычно.

– Мне понадобится одежда…

– Да, да, я попросил йомена принести ее вам обоим.

– Ого. Ты действительно доверяешь моим целительским способностям, Боунз.

– Я сделал это на всякий случай. Засуди меня, если хочешь.

– Занят с текущим судом, извини.

Они обменялись ухмылками, а потом Спок попросил Маккоя принести их униформы.

– Мы можем воспользоваться звуковым душем? – спросил Джим. На лице доктора мелькнуло выражение чистого ужаса, и Кирк не смог сдержать смеха. – Отдельно, Боунз, господи!

– О.

– В кабинках, расположенных в лазарете, недостаточно места для любой деятельности, которую вы вероятнее всего представляете, – заметил Спок.

Мило.

Маккой провел сканирование с невероятной скоростью, заявил, что состояние Спока чудесным образом улучшилось, и сбежал несколько минут спустя.

– Ты вредина, – нежно произнес Джим.

Спок посмотрел на него с совершенно невинным выражением лица.

– Смысл ваших слов ускользает от меня, капитан.

– Разумеется, коммандер.

Вулканец закатил глаза.

Джим поперхнулся воздухом и ткнул в него пальцем:

– Попался!

– Попался?

– Ха! Я целую вечность уже жду, когда ты это сделаешь.

Бровь изогнулась в любопытстве, и Спок выглядел так, словно заново оценивал разумность Джима.

– Сделаю что?

– То… что ты только что сделал. Закатил глаза, – Джим расплылся в улыбке. – Наконец-то. Это было офигенно, не волнуйся.

Спок просто смотрел на него.

– …Хорошо. Я подожду здесь твоего возвращения из душа, и пойду, когда ты вернешься.

– Супер.

Джим подмигнул и вышел из комнаты, зная, что если бы он оглянулся, то скорее всего просто бы снова повалил Спока на кровать, а потом ничего не будет сделано.

Эм.

Без намёков.

***

Путь к офису Эмеретта начал казаться чем-то невозможным где-то на пятый раз, когда их узнали и остановили.

К счастью, в шестой раз это была не кто иная как сама глава отдела связи.

– Кирк! Спок! – Ухура счастливо улыбнулась и обняла Джима, ее улыбка стала ещё шире, когда Спок кивнул ей. – Я получила сообщение от Леонарда, что вы снова избежали его когтей.

– Леонарда? – переспросил Джим и вскинул брови.

Ухура тоже в ответ изогнула бровь:

– Ты единственный, кто зовет его Боунзом, – её лицо тут же после этого просветлело. – Я слышала, что тебе не было так хорошо, – обратилась она к Споку. – Рада видеть, что по крайней мере эти слухи оказались лживыми.

– Спасибо, Нийота.

– Как твоя рука?

– Некоторые повреждения нервов и чрезвычайно малая потеря чувствительности, которая никоим образом не скажется на моей дальнейшей работе. Будет достаточно сказать, что выздоровление проходит успешно.

Джим уставился на Спока, шокированный, ведь он не знал.

– Ты потерял чувствительность в пальцах?

– Она чрезвычайно мала, – повторил Спок, его взгляд потеплел в ответ на беспокойство Кирка.

– Жаль это слышать, – мягко отозвалась Ухура и неуверенно потянулась, чтобы положить ладонь поверх рукава его голубой рубашки. Спок так же тепло посмотрел на нее и не прокомментировал прикосновение.

Джим даже был достаточно щедрым сейчас по отношению к вниманию Спока, что он не беспокоился, что вулканец смотрел не на него. Не сильно беспокоился.

– И ты, Кирк, – голос Ухуры вновь стал светлым и радостным, но что-то в ее глазах заставило его еле заметно вздрогнуть. – Тебе тоже лучше, верно?

– Э… да?

– Кожа восстановлена, легкое вылечено, колено заново собрано?

– …да.

– Ничего не болит?

– Нет.

– Хорошо.

А потом она дала ему пощёчину.

Этот шлепок должен был звучать громко, а не причинять боль, но Джим все равно вскрикнул.

– Ай!

– Ты хоть представляешь, через что мы прошли, когда система связи отключилась?

– Какого чёрта, Ухура?..

Её глаза сверкнули.

– Капитан, я понимаю, что у вас комплекс героя. Я понимаю, что вы любите Спока, и одна мысль, что он в опасности, превращает вас в идиота с чрезмерной жаждой защищать, это случается со всеми нами. Но если вы ещё раз – и я говорю за всех, кто служит под вашим началом – если вы ещё раз сделаете что-нибудь такое же придурошное и невообразимо тупое, как вчера, я так сильно пну вас, что вы почувствуете мой ботинок у себя в глотке, ясно?

Её голос всё повышался, пока эхом не отражался от стен пустого коридора.

– …извини, – Джим не знал, что еще сказать. – Я увидел возможность, я должен был…

– Прыгнуть с закрытыми глазами и надеяться, что это не прыжок с пятидесятого этажа?

– …что-то типа того, – Джим неуверенно улыбнулся и Ухура возмущённо вздёрнула подбородок.

– Мне не жаль, что я дала тебе пощёчину, – ответила она. – Ты её заслужил. Мы послали за тобой в ту же секунду, когда связь отключилась, а тебя не было. Всем было дурно от беспокойства. Ты должен был видеть выражение лица доктора Маккоя, мы понятия не имели, что произошло.

Джим виновато поморщился и попытался сменить тему разговора.

– Эм, тогда как вы разобрались? Что Ставок перехватил управление лифтами?

По негласному соглашению, они направились к ближайшему лифту, который был буквально за углом.

– Ну, это было командной работой, – признала Ухура, всё ещё поглядывая на него сощуренными глазами. – Чехов и Скотти с ребятами добрались до офиса примерно за пять минут до начала хаоса с системой связи, и они сказали, что говорили с тобой.

Джим кивнул, вспоминая этот поспешный звонок.

– Все просто метали теориями, тебя не было, так что либо они забрали и тебя, либо ты каким-то образом вляпался в неприятности, самостоятельно во всем разобравшись раньше нас… – Ухура еще раз обвиняюще посмотрела на него, – …и кто-то, кажется, это был Сулу, сказал что-то насчет жёлтой тревоги, о том, что лифты переключаются на ручное управление, так что если бы ты воспользовался одним из них, то мы не смогли бы отследить тебя.

Не прерывая объяснений, Ухура вызвала лифт.

– И всё встало на свои места. Почему они вообще забрали Спока, почему им надо было, чтобы жёлтая тревога осталась незамеченной. Список мест, откуда Ставок мог бы контролировать всю операцию, был невелик, а стыковочный отсек просто был наиболее, эм, логичным выбором.

– Взрывательные устройства были успешно деактивированы? – спросил Спок.

– На самом деле мини-реакторы антиматерии. И да.

Турболифт прибыл, и они вошли внутрь.

– Так… как тут дела?

– По большей части все вернулось в норму, кажется. Скотти для местных инженеров теперь господь бог. Я вчера вечером гуляла с ним и… – она улыбнулась своим мыслям, возможно, вспоминая что-то приятное. Джим это отметил и запомнил этот жест для потенциального будущего надоедания. – Да, мы оставим после себя несколько разбитых сердец, давай на этом и остановимся.

– Ты знаешь, когда мы улетаем?

– Через два дня. Вердикт перенесли на завтра, так что…

Джим замер.

– Значит, суд по-прежнему ещё идёт?

Ухура грустно посмотрела на него.

– Да. Мы все надеялись на повод или ещё что-то, я… мне жаль.

Спок встретился с ним взглядом и покорно коротко кивнул. Проснувшись, они были так счастливы. Все казалось до невозможного хорошо.

Что ж, вот значит как.

– Должна признать, эта девушка, Мара Дэлли, она была очень добра к ученым, которые рыдали над разрушенной оранжереей, – сказала Ухура в пустоту, за секунду до того, как двери открылись.

Джим поморщился и вышел в коридор.

– Ой?

– Ага, «ой» самое оно. Думаешь, я шучу? Этим утром взрослый мужчина там стоял, в буквальном смысле со слезами на глазах.

На это Джим не мог не улыбнуться:

– Ты шутишь.

– О, но я серьёзно, – Ухура улыбнулась в ответ, но Спок напрягся.

– Они явно испытывают сильную эмоциональную реакцию по поводу потери своих исследований. Будет вежливо позволить им скорбеть.

– О, ты тоже расстроен из-за растений? – поддразнила Ухура.

– Разумеется нет. Тем не менее, это угрожает потенциально значительным регрессом.

Они дошли до офиса Эмеретта.

– Что ж… спасибо за информацию, Ухура.

– Без проблем. Пойду, найду ребят, скажу, что вы в порядке.

– Будем рады.

Она помахала на прощание и ушла.

– Идём? – спросил Джим, готовясь набрать код допуска. Однако Спок остановил его до того, как он смог это сделать.

На лице вулканца совершенно ничего нельзя было прочитать, и Джим сначала ничего не понял, а потом начал беспокоиться.

– В чём дело?

Потом Спок вздохнул, и он выглядел… многострадально?

– По ту сторону двери находится тот, кого мы оба знаем.

– Эм… коммодор?

– Он не один.

– …ладно, ты меня заинтриговал.

– Это не… ты увидишь. Сначала я только хотел сказать тебе кое-что.

– Ла-адно, – теперь Джим ничего не понимал. – И что ты хочешь сказать мне перед тем, как мы увидим этого загадочного человека?

– Это… – Спок посмотрел на него из-под ресниц, и дыхание у Кирка возможно и перехватило. Возможно. – Это значение слова t’hy’la.

О.

– О.

– Если быть точным, у самого слова есть три возможных значения, каждое из которых также может дополнять остальные, и я хотел объяснить их тебе, поскольку считаю, что ты заслуживаешь это знать.

Джим кивнул. Он знал, что в вулканском часто возникала лингвистическая путаница, особенно в словах с эмоциональным значением, которое изначально всегда было двусмысленным.

– Оно значит, что ты… если ты не возражаешь, я буду так тебя называть.

Джим почувствовал, как к щекам приливает тепло, и понадеялся, что не покраснел.

– Эмм. Продолжай.

– Оно может значить «друг»… – Спок еле заметно склонил голову, – может значить «брат»… – Джим вскинул брови. – И может значить «возлюбленный».

Спок отвел взгляд, теперь он смотрел куда-то над плечом Джима.

– Я… я бы не нашел удовлетворительным давать тебе только одну характеристику, следовательно я бы… если ты не возражаешь… я бы использовал все три.

Джим понял, что у него отвисла челюсть, и закрыл рот.

– Я… да. В смысле, я бы хотел этого. Это… замечательное слово. Спасибо. В смысле, я…