Текст книги "Veritas (ЛП)"

Автор книги: TheProblematique

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

– Да, наверное, – Джим провёл ладонью по загривку и сосредоточился, чтобы остаться на одном месте (а не броситься обратно к Споку, чтобы ещё на него покричать, или чтобы посмотреть на него спящего, как особенно жуткий маньяк). – Единственная причина, по которой Спок и эта Каломи ещё живы, состоит в том, что у неё в чёртовом кармане оказалась сыворотка с антидотом.

– Не думаешь ли ты, что она?..

Джим покачал головой, вспоминая краснеющую, заикающуюся молодую девушку с её милым увлечением его старшим помощником. Сейчас она лежала в кровати в нескольких рядах от них, группа из её друзей и медперсонала приглушённо разговаривала, собравшись вокруг спящей девушки.

– Я проверю, но я вполне уверен, что Мара говорила, будто это протокол, учитывая её исследования.

– Что насчёт записей с камер наблюдения?

– Стёрты. Не просто чистые, но испорченные. С этих микросхем никто в ближайшее время ничего не выудит, – Джим нахмурился. – Слушай, Боунз, мне, наверное, надо идти. Увидимся позже на твоей даче показаний?

– Ага. Думаю, я смогу наконец признать, что всё это время тебя ненавидел.

Кирк выдавил кособокую улыбку.

– Какое облегчение, должно быть.

– Истина наконец раскрыта.

– Да, да.

Однако прежде чем он смог уйти, Маккой схватил его за руку и притянул в короткие грубые объятия. Это было несколько неловко, поскольку они обычно таким не занимались, но доктор проворчал что-то наподобие: «Ты выглядел так, будто нуждался в этом, жалкий придурок», и Джим возвёл очи горе, а потом лёгкой походкой направился к выходу.

***

Всё собрание можно было свести к следующему: Эмеретт умён, но придурок, не пройдёт много времени, когда люди начнут замечать, что несчастные случаи как чума преследуют Кирка и Спока, а начальник охраны Хэйес не особо-то и сузил круг подозреваемых. Однако большинство краснорубашечников будет проинформировано о происходящем, и им будет наказано держать ухо востро, потому что хотя и было важно избежать массовой паники, но на кону были жизни людей, и явно уже не только Кирка и Спока.

Примерно в восьмидесяти процентах от всего времени Джиму приходилось раздосадовано скрипеть зубами, но втайне он был рад, что его принимали всерьёз, не просто как капитана Энтерпрайз, но и как обладающего ценным мнением. Вот. Так оно и было. Разумеется, он пропустил встречу с Моссом, но адвокат прислал ему сообщение на падд о том, что надо выглядеть живым, и «даже не думайте выглядеть как влюблённый по уши идиот, который скучает по своему мужчине или как-то в такой же степени нелепо, потому что это будет грустно и ужасно скажется на вашем деле. Но по большей части просто грустно».

Он вернулся в свои апартаменты, чтобы переодеться должным образом для заседания суда, которое начиналось через пятнадцать минут (несчастный случай со Споком всего лишь отложил его, и Эмеретт аргументировал это тем, что дача показаний коммандера запланирована на завтра, а время начинало поджимать). Сегодня был день: «смотрите, как все эти люди считают Кирка и Спока такими великолепными, и как они хорошо вместе работают, но, знаете, не в этом смысле, потому что Кирк и Спок абсолютно платонические друзья и больше абсолютно ничего между ними не происходит, почему вы спрашиваете?». Также в голове Джима помеченный как день: «чувства, мы? Возможно гомосексуальные, нечто-большее-нежели-мужественная-любовь чувства? Мы? Да ла-адно вам!».

Ну, может, в конце концов это был день: «пора врать». И, возможно, у Джима были паршивые тактики по избеганию. Но в какой-то момент после несчастного случая со Споком Кирк пришёл к выводу, что его больше не устраивало всплескивать в отчаянии руками, жаловаться, волноваться, путаться, и бояться за свои эмоции и за жизнь Спока. Хватит с него этого. Хватит с него быть марионеткой, хватит пугаться, хватит неоднократно сталкиваться с почти-смертью. Он был Джеймс Тиберий Кирк. С него хватит.

Им лучше быть чертовски осторожными.

– Капитан Кирк.

Если бы Джим хотя бы раз не услышал, как Спок повышает голос (хотя он был вполне уверен, что это был единственный раз, что впечатляло), он бы честно поверил, будто вулканцы не способны кричать.

Хотя это не Спок так надменно спокойно позвал его по имени. Спок лежал в кровати, слишком слабый, чтобы поднять ладонь и прикоснуться к руке Джима (слишком слабый, чтобы осознать, что обычно он не касается Джима с целью приободрить), и, в любом случае, он бы просто сказал «капитан», словно бы Джим был единственным капитаном в мире, и его имя не нуждалось в уточнении.

– Привет, Ставок.

Вулканец с неизменно непроницаемым лицом поравнялся с Кирком и подстроился под его шаг.

– Слушай, мне надо быть в этом зале суда через пятнадцать минут, так что не мог бы ты ограничиться короткой версией? – вежливо поинтересовался Джим. – Если хочешь, мы можем поговорить позже.

Ставок какое-то время изучал его:

– Да, хорошо. Вы можете назвать приблизительное время, когда нам будет удобно встретиться?

Кирк пожал плечами, мысленно чертыхаясь, поскольку хотел прибежать к кровати Спока в ту самую секунду, как заседание закончится, но говорить журналисту об этом явно было глупо (особенно если этот журналист всё равно мог об этом узнать, если он выдумает какую-нибудь другую отговорку).

– Не то чтобы. Где ты остановился? И вообще, у тебя есть офис или что-то типа того?

Они подошли к турболифту, и Джим остановился. Он пытался не думать о том, что такого Ставок хотел ему сказать, раз это должно было произойти с глазу на глаз и явно занимало более пяти минут (что значило, что просьба об интервью опять отпадала).

– Прессе были назначены помещения на десятой палубе. Вы можете найти меня там сегодня вечером.

– Тогда ладно. Я позже загляну.

– Хорошо, – Ставок как-то так разговаривал, что возникало ощущение, будто он делает Джиму огромное одолжение своей просьбой свидеться. Кирк поборол желание возвести очи горе и просто помахал вулканцу на прощание, после чего вошёл в турболифт.

***

К несчастью, было, наконец, решено отказаться от дачи показаний Скотти, поскольку он попросту был сейчас слишком занят, и Мосс сказал, что они справятся и без него, но после двух часов наблюдения за тем, как Сулу и Маккой расхваливают его и говорят аккуратную правду касательно их со Споком отношений, Джим был вполне готов поцеловать обоих прямо в губы и признаться в любви их крутости.

Кирк всегда чувствовал острое желание защитить свой экипаж с тех самых пор, как стал капитаном, и даже несмотря на то, что в то время ему всё ещё казалось, будто надо что-то кому-то доказать, всё ещё чувствовал целую нужду заставить их понять, что он заслужил место по праву (пускай и ему самому потребовалось немало времени, чтобы в это поверить). Но каким-то образом, между заданиями и записями в бортовом журнале капитана, Джим никогда не понимал, насколько сильно его экипаж хотел защитить его. Когда Эриил пригрозилась намекнуть хоть на что-то негативное касательно целостности его решений, его друзья искренне защищали его, даже когда она упомянула конкретные акты необоснованных приказов.

– Дамочка, вас там не было, – угрюмо сказал Маккой, поправляя свой неудобный сверкающий воротник и лишь слегка ёрзая на месте. – Вы не знаете, каково это. А ещё он не боится просить советов. Проверьте свой список на наличие протестов от старших офицеров. Ни одного не найдёте.

– Верно, – отозвался прибор Веритас.

Услышав эти слова, Джиму пришлось бороться с широкой улыбкой, поскольку доктор был первым, кто грозился официальным протестом в более чем половине случаев из этого списка.

– Однажды он для меня совершил то же самое, – произнёс Сулу со степенным и серьёзным выражением лица, когда наступил его черёд. – Мистер Спок чаще подвергался опасности, так что, думаю, только логично, что эти цифры показывают беспрецедентное количество инцидентов, но оно просто так происходит. Кирк великолепный капитан. Лучший. Есть что сказать о том, когда знаешь, что твой капитан, если это возможно, отложит уход корабля на полчаса, чтобы удостовериться, что ты в безопасности на борту. Или прыгнет с бура на высоте в тысячу футов ради призрачного шанса, что сможет спасти твою жизнь.

– Верно.

Всё прошло очень, очень хорошо. Мосс, казалось, лучился счастьем за этих двоих, чего он не делал за Кирка и Спока, но Джим не мог его в этом винить, поскольку они со старпомом умудрились упасть друг на друга посреди зала суда и отвечать на вопросы о любви двусмысленными не-ответами (ладно, ладно, в основном этим занимался сам Джим).

– Великолепная работа, джентльмены. Большое вам спасибо, – сказал Мосс Сулу и Маккою. Джим поднялся со своего места, поскольку заседание подошло к концу. Теперь уже до конца суда недолго осталось. Так или иначе, на завтра было назначено появление Спока, и после этого последуют закрывающие заявления.

– Нам надо идти, – произнёс Сулу. – Я слышал, что журналисты пронюхали о несчастном случае Спока, и будет лучше, если, знаете, мы уйдём до того, как они…

Слишком поздно. Когда Эмеретт ушёл и люди начали ходить вокруг, группа сияющих камерами журналистов хлынула в зал суда. Их было немного, если сравнивать с днём поспешного возвращения Энтерпрайз в Академию Звёздного Флота после миссии Неро, но Джим всё равно ощутил себя стеснённо и неудобно, когда они все собрались вокруг него.

– Капитан Кирк!

– Ходят слухи…

– Охарактеризуете ли вы свои отношения с коммандером как официальные?

– Капитан Кирк, на коммандера Спока напали?

– Пожалуйста, не могли бы вы прокомментировать существующее положение, запрещающее скрытные тесные отношения…

– Правда ли, что вы с коммандером Споком живёте в одной каюте?

– Вам есть, что сказать по поводу докладов, подтверждающих скрытную связь между вами и коммандером Споком…

– Каково состояние коммандера Спока?

– Вам уже удалось с ним увидеться…

– Эй, дайте парню вдохнуть свободно! – подал голос раздражённый Маккой, и помахал на журналистов руками, словно бы отгонял мух. В открытом космосе не было мух. Уже прошло немало времени с тех пор, как Джима беспокоили земные мухи. Не сказать, чтобы он скучал по ним.

Точно, его облепило около дюжины человек с миникамерами и записывающим оборудованием.

– Мне сказали, что Спок будет в порядке, – сказал Кирк, немного повышая голос. Когда поток вопросов возобновился, он поднял ладони в извиняющемся жесте. – Извините, ребята, мне надо кое-что сделать, – Джим поморщился. – Я бы сказал в другой раз, но, скорее всего, другого раза не будет.

Он протолкался сквозь толпу, Сулу и Маккой сразу за ним, и они быстрым шагом направились прочь от беспорядка лазерных вспышек. Его картинке обязательно надо было быть трёхмерной?

В коридоре снаружи их ждали Чехов с Ухурой.

– Капитан! – позвал юноша с выражением облегчения на лице. – Я боялся за вашу жизнь, когда орионка начала разминаться перед тем, как двери открылись.

На эти слова юного навигатора с широко распахнутыми глазами Сулу весело фыркнул и потянулся ладонью взъерошить его волосы. Упомянутую часть тела юный уже-не-с-такими-широко-распахнутыми-глазами навигатор отработанным движением поймал за запястье и, нахмурившись, отбросил.

– Никак не могу понять, почему люди не прекратят свои попытки меня погладить, – хмуро сказал Чехов. К несчастью, весь эффект был несколько испорчен его постукивающей по полу ногой.

Маккой хмыкнул и покачал головой:

– Как Спок? – спросил он Ухуру. Джим знал, что нелепо чувствовать к ней зависть из-за того, что последние несколько часов она провела в компании вулканца, так что Кирк раздавил вспышку зеленоглазой эмоции, угрожающей невовремя появиться. Его это не беспокоило. Всё это его абсолютно не беспокоило.

– По большей части спал от лекарств, – слегка пожав плечами, ответила девушка. Однако по тому, как она сжимала челюсть, Джим мог сказать, что у неё был сильный стресс, и ещё больше почувствовал себя виноватым за вспышки собственничества, которые Спок в нём вызывал. – Он проснулся полчаса назад и спокойно меня проинформировал, что мне следует поддерживать капитана, которому это нужнее. Ведь, разумеется, Спок был отравлен, получил три сердечных приступа менее чем за двадцать четыре часа, и нуждается в переливании крови, которую никто не в состоянии предоставить, но Кирк будет сидеть в комнате и слушать, как люди разговаривают.

Негодование всей группы по поводу раздражённого объяснения Ухуры было безмолвным, но осязаемым.

– Он ужасно выглядел, но, думаю… доктор сказал, что он восстанавливается довольно быстро, что, ладно, потрясно, и я рада, что он будет в порядке, но… он вообще-то рассердился, когда я попыталась с ним поспорить! Вы знаете, какой он становится, весь из себя высокомерный и логичный… в любом случае, он не мог понять, почему я не тут, что просто, блин, серьёзно? – Чехов мягко сжал её плечо. – Фу. Вы двое были созданы друг для друга, – дрожащим голосом добавила она, кивнув своему капитану.

Взгляд Кирка резко вперился в лицо мулатки:

– Пожалуйста, не говори таких вещей, – сказал он по большей части обыденным голосом, но с несомненным намёком на нечто, что он и сам был не вполне способен опознать. – Особенно не тогда, когда в нескольких футах от нас куча журналистов с записывающими устройствами.

Ухура посмотрела на толпу в конце коридора.

– Чёрт. Извини, – она скривила губы. – Я просто… ну, ты знаешь.

– Это был дурдом для всех нас, – добавил Маккой. – Пойдём, пообедаем?

– Вообще-то, вы, ребята, идите. Я, э-э, встречаюсь кое с кем.

Вслед за этим заявлением последовала любопытная тишина, которую Джим не понял.

– Что? – спросил он, глядя то на одного, то на другого.

– Ты встречаешься с кем-то? – с аккуратно пустым выражением лица поинтересовался Сулу.

– …Да, я только что сказал…

– Не со Споком, – перебила его Ухура. Её глаза внезапно посуровели, а взгляд стал отдалённым. – Ты не идёшь в лазарет.

– Нет, я бы сказал «Я собираюсь навестить Спока», если бы шёл, разве нет? – Джим боролся с желанием медленно отступить или поднять перед собой руки в защитном жесте, в то время как его старшие офицеры выглядели либо разозлёнными, либо разочарованными, либо и так и так одновременно. Ухура, в особенности, склонялась к одному из двух с пугающей неизбежностью. – В смысле, я собирался, но потом, хм, думаю, я расскажу завтра, если всё пройдёт хорошо, но, э-э…

– С кем ты встречаешься, Джим? – спросил Маккой. Он был по большей части в «разочарованной» фракции.

– Тут есть этот… слушайте, ребята, что происходит? – наконец не выдержал он. Все они продолжали пристально смотреть на него с этими их лицами, и он чувствовал, что запутался и немного испугался, сам не зная от чего.

– Ничего, – ответил Чехов. – Увидимся завтра на реванше, да?

– Ага, с утра пораньше, обещаю, но…

– Иди, – подала голос Ухура. – Встречайся с кем бы то ни было, а я пойду навещу Спока.

О. Чёрт, ладно, он был туп как пробка.

– Эй, всё не так! – тут же запротестовал он, а затем осознал, что говорит. Ну и что, если бы всё было так? Что, если бы он встречался с Марой ради свидания или… по сути, он никогда бы этого не сделал, пока Спок лежал в лазарете, неназванные (пока что) чувства или нет, но всё же, чтобы они смотрели на него так, словно бы он изменял вулканцу или ещё что… да ладно! – Мне просто надо кое-что сделать, а потом я навещу Спока.

– Потом ты не сможешь его навестить, он будет спать, – заметил Сулу.

– Ну ладно, тогда завтра. Слушайте, это реально может быть очень важным, – голос Джима немного сместился во властный режим, и он увидел, как четверо его друзей отметили перемену и начали себя немного вести как члены экипажа. – Можно было бы подумать, что вы, народ, уже знаете меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я никогда не сделаю чего-то такого в подобное время.

– Извини, – искренне ответила Ухура. – Думаю, у тебя должна была быть важная причина, чтобы не пойти.

– Да, есть, – твёрдо отозвался Джим. Он хотел очень ясно до них это донести. – Но не надо об этом беспокоиться. Пожалуйста, передай ему от меня, что он глупый?

– Передам.

– Спасибо. Ну что ж, я пошёл, ещё увидимся. Кстати, спасибо, что пришли меня поддержать, – сказал он Чехову и Ухуре, кивнув им. – Я это действительно ценю.

– Всегда пожалуйста.

Шутливо отдав честь, Кирк направился к ближайшему турболифту.

Десять минут спустя и после консультации с корабельной системой обнаружения и обнаружения точки журналиста, горящей внутри каюты дальше по коридору, Джим оказался перед дверью Ставока. Он ещё не закончил набирать код звонка, когда дверь открылась.

– Капитан Кирк, – кивком поприветствовал его вулканец. Не то чтобы он предложил войти, да и дверной проём был довольно узким, так что Джим обнаружил, что стоит в коридоре с приподнятыми бровями.

– Что стряслось, Ставок?

Вулканец почти незаметно сузил глаза, на секунду озадаченный фразой Кирка, но Джим был рад увидеть эти маленькие говорящие об эмоциях знаки, которые были даже у полных вулканцев, – что Ставок не был роботом.

– Я попросил вас встретиться со мной, поскольку хотел обсудить серьёзную проблему с компьютерной системой обнаружения, – выдал вулканский журналист.

Джим моргнул.

– Что, простите?

– Я обнаружил изъян в программном коде компьютерного сканера, который даёт возможность успешно взломать оный.

Джим по-прежнему был сконфужен.

– Но почему ты мне это рассказываешь? Я здесь не работаю.

– Этот изъян может оказаться опасным, капитан Кирк.

– …Ла-адно, но я по-прежнему понятия не имею, что ты хочешь, чтобы я с этим сделал. В смысле, если хочешь, я могу сообщить охране, но не то чтобы они тебе не поверили, если бы ты сам сказал им…

– Я знаю это, – лицо Ставока ничего не выражало, но, возможно, в его словах скрывался маленький намёк на раздражение. – Капитан Кирк, этот изъян в программном обеспечении позволит любому, кто может и хочет, взломать его и изменить настройки сканера для игнорирования определённых паттернов ДНК. Если взломщик достаточно креативен, изъян даже позволит создать аватару или сбоящий паттерн, который убедит работников охраны и остальной персонал Звёздной Базы, что на самом деле человек не там, где, если верить сканеру, он находится.

За этим последовала очень долгая пауза, во время которой в голове Джима быстро крутились шестерёнки. Ставок действительно?.. Не-е, этого же не может быть. Какой ему вообще резон помогать?

– Э-э. Я…

– Если кто-то взломает коды к файловой системе ДНК, файервол, защищающий программу, отвечающую за идентификацию дискретных паттернов, легко обойти, и он нуждается в починке и обновлении.

– Ладно. Но… – Джим попытался найти достойный ответ, а Ставок просто смотрел на него. – …почему? Почему ты говоришь мне это?

Ставок изогнул бровь, но это совсем не было похоже на исполнение Спока.

– Я всего лишь указываю на существующую проблему с безопасностью на Базе, – ответил он, негласное «разумеется» отчётливо слышалось в его словах.

Есть старая, старая поговорка, что не следует смотреть дарёному коню в зубы, и Джим знал, что это ничем хорошим не обернулось для парней, которые сказали «ого, давайте завезём этого огромного коня в наш город, ведь это точно подарок, что только может пойти не так, если он настолько большой, что вполне может вместить маленькую армию?». Но это, это значило, что он сможет наконец находиться со Споком в одном помещении и постоянно не беспокоиться о том, насколько близко они стоят друг к другу, или о том, что они слишком долго наедине.

– Ну, в таком случае, спасибо, – ответил Джим. Ставок коротко и довольно кивнул, и Кирк почувствовал, что впервые после несчастного случая со Споком искренне улыбается. – Большое тебе спасибо, я действительно… в смысле, – он состроил почти серьёзную мордочку, – все мы действительно ценим твоё беспокойство о нашей безопасности.

– Хорошо. Полагаю, вы сделаете всё необходимое, чтобы должные меры были приняты.

На мгновение Джим честно засомневался, что правильно истолковал намёк Ставока, потому что тот выглядел так серьёзно, говоря это. Но затем Джим уловил намёк на… не совсем веселье, но почти удовлетворение, и Кирк наконец успокоился.

– Разумеется. Спасибо, Ставок. Действительно, – снова повторил Джим, позволяя своему взгляду передать меру своей благодарности.

***

Когда он резко проснулся следующим утром, это произошло из-за настойчивого жужжания звонка, код которого кто-то вводил снова и снова. Кирк понятия не имел, кому взбрело в голову так срочно встретиться с ним в такую рань, но он натянул вчерашнюю футболку без рукавов, валявшуюся на полу, чтобы его не увидели в одних трусах в том случае, если посетитель окажется журналистом.

Джим удивился, когда увидел снаружи Ухуру, но ничто не подготовило его к полнейшему шоку осознания, что стоящим рядом с ней человеком был Спок.

– Какого чёрта? – выдавил Кирк, с раскрытым ртом глядя на своего старпома. – Почему ты здесь? Почему ты не в лазарете? Как ты позволила ему это выкинуть? – последний обвиняющий вопрос был адресован фыркнувшей Ухуре.

– Я не ты, – огрызнулась она, и Кирк поморщился от намёка, скрывшегося за этими тремя простыми словами (почему самые тяжёлые слова идут в компании трёх штук?). – И я не могу остановить его грубой силой.

Спок выглядел бледнее и слабее, чем обычно, но, не считая этого, выражение его лица было совершенно нормально. Перемена после вчерашнего поверхностного дыхания и неосторожных глаз была настолько шокирующая, что Джим был несколько оглушён. Если бы не отчётливое воспоминание о боли внутри, он бы задумался, не выдумал ли мертвенный цвет кожи вулканца.

– Ты должен отдыхать…

– Я попросил раннюю выписку, и доктор М’Бенга её разрешил, – терпеливо ответил Спок. – Мы можем войти?

Джим посторонился, и Ухура довольно зло ворвалась в комнату. Вулканец последовал за ней, сцепив руки за спиной, и этот жест был почти таким же, как и всегда, но после столь долгого наблюдения за ним (в последнее время даже ещё более тщательного), Кирк мог сказать, что сейчас жест был более аккуратный, чем обычно, а ещё Спок двигался медленнее обычного.

– Полагаю, обстоятельства, окружающие мой инцидент, означают резкое усиление желания убийцы избавиться от нас, и, поскольку наши жизни в опасности, было бы нелогично продлевать наше здесь пребывание, – произнёс Спок, стоя в середине комнаты Кирка. Ухура села на незаправленную кровать капитана, и всё ещё выглядела раздражённой, но, как и Джим, она явно следила за вулканцем на случай, если тот проявит хоть какие-нибудь признаки слабости.

– Следовательно, скорый конец суда является наиболее желаемым результатом, и я единственный, кому осталось дать показания. Если я смогу выступить сегодня, суд присяжных будет в состоянии выслушать закрывающие заявления завтра и объявить своё решение уже через два дня.

Разумеется, это было до ужаса логично, как и все (ну, большинство) причины Спока. Но один день не будет такой уж значительной разницей, что Джим и сказал.

– Тебе надо поправиться, да и никто не будет впечатлён твоим каменным лицом, если ты упадёшь в обморок посреди ответа на вопрос.

– Этого не произойдёт, – твёрдо ответил Спок.

– Извини, ты что, тренированный профессионал в медицине? – громко поинтересовалась Ухура со своего места. – Последний раз, когда я проверяла, Леонард Маккой был корабельным главврачом, а не ты. К тому же, это твой капитан говорит тебе ещё день отдохнуть, Спок. Верно, Джим?

Она с яростью взглянула на него, и Кирк поспешно кивнул:

– Верно! Я абсолютно с ней согласен, Спок, тебе надо…

– Вы так же не в том положении, чтобы давать медицинские советы, капитан, – невозмутимо перебил его вулканец. – Как и ты, Нийота, что я уже пытался объяснить.

Ухура возвела очи горе.

– Более того, доктор М’Бенга, который обладает десятилетним опытом, включая годовую интернатуру на Вулкане, и, таким образом, являющийся единственным человеком на всей Базе, способным диагностировать и лечить меня наиболее эффективно, согласился с моим решением и выписал меня.

– Ну ладно, значит, мы пришли к выводу, что никто в этой комнате не имеет лицензии на медицинскую практику, – раздражённо подвела итог Ухура. – И я не сомневаюсь, что доктор М’Бенга великолепен, но просить раннюю выписку было необя-…

– Это не необязательно, и этим вечером я собираюсь дать показания. Каждую секунду, когда мы откладываем наше отбытие, мы подвергаемся смертельному риску. Капитан, здоровье энсина Каломи сильно ухудшилось из-за моего интереса в её исследованиях.

На скуле Спока пульсировала жилка, предупреждающая об упрямстве, и Джим её уже видел раньше. Он нежно прозвал её Роковой Пульсирующей Жилкой, поскольку она всегда добивалась своего злого умысла – то есть, когда она Пульсировала, Спок рано или поздно добьётся своего.

– Ну ладно, слушайте меня оба, – наконец сказал Кирк. – Во-первых, нам надо покинуть мою каюту, потому что нам со Споком нельзя оставаться наедине, и, хотя твоё присутствие всегда офигенно, Ухура, ты не тот человек, наличие которого позволит истолковать эту ситуацию как невинную.

Глаза мулатки расширились, её взгляд перескочил со Спока на Кирка и обратно, после чего она невесело рассмеялась. Джим попытался проигнорировать откровенное недоверие в её выражении лица, и шагнул ближе к Споку.

– Во-вторых, я не очень-то и могу пойти против решения М’Бенги, так что если он говорит, что тебе можно идти, полагаю, мне остаётся только довериться ему. Однако, если ты только поморщишься, Спок, – голос капитана стал угрожающим, – твоя задница окажется на той кровати быстрее, чем ты сможешь произнести «нелогично», ты меня понял?

– Да, капитан.

Спок метнул быстрый взгляд на вытянутую руку Джима, указывающую на него обвиняющим пальцем, а затем виновато посмотрел ему в лицо. Кирк не вполне понимал как, но внезапно он почувствовал себя ещё более раздетым, чем был на самом деле (хотя, по правде, он был довольно-таки раздет).

– Так что нам всем сейчас надо уйти.

Ухура кашлянула, привлекая внимание:

– На вас нет штанов, капитан. И как бы высоко некоторые это не оценили бы, не думаю, что, хвастаясь такой задницей, вы выиграете много очков в глазах суда присяжных.

Джим посмотрел вниз.

– …точно.

Спок с намёком взглянул на Ухуру.

– Мы должны выйти, чтобы капитан смог переодеться, – произнёс он. Девушка изогнула бровь, в её глазах появился поддразнивающий огонёк, сообщивший Джиму, что наступило время мести. Вулканец мог и добиться своего, но если заставить Нийоту Ухуру волноваться, а затем игнорировать её, как это сделал Спок, то последствия не заставят себя ждать.

– О, даже не знаю. Я не против посмотреть, как капитан переодевается.

Джим расплылся в улыбке:

– Подглядываете за своими старшими офицерами, лейтенант? – с шутливой злостью поинтересовался он.

Ухура, тоже улыбаясь, поднялась с кровати:

– Может быть.

– Ну и как ты только могла не сказать мне этого раньше?

Она открыла рот для ответа, но Спок её грубо перебил:

– Нам следует уйти, лейтенант.

Девушка не выглядела особо удивлённой, что к ней больше не обращались по имени.

– Но Спок, капитан хочет, чтобы я осталась и посмотрела, как он…

– Нет, он не хочет.

Внезапно Джим почувствовал себя словно олень в свете фар. Его естественной реакцией на флирт было ответить тем же, но сейчас Спок выглядел довольно напряжённо.

– Э-э, – красноречиво проблеял он. Его проигнорировали.

– Капитану необходимо уединение. Оставь его одного.

Ухура сощурилась, на её лице появилось расчётливое выражение, что было ещё более пугающим, чем её решимость ранее заставить Спока поплатиться за игнорирование. Джим инстинктивно шагнул подальше от Спока в тот самый момент, как она направилась к нему, не отрывая взгляда от своего бывшего парня, словно бы ожидая реакцию…

Разумеется, вулканец не разочаровал. В то самое мгновение, как Ухура двинулась к Джиму, Спок дёрнулся, что также говорило о состоянии его разума, потому что обычно он был в состоянии подавить импульс до того, как тот себя проявлял, но идиот действительно должен был испытывать боль.

Кирк только хотел указать на это, как мулатка сделала ещё один шаг в его сторону. Именно после этого Спок громко щёлкнул челюстями, пристально глядя на Ухуру, что пробудило в Джиме настойчивое желание встать перед девушкой и защитить её хрупкое, тонкое тельце, потому что… ну, Спок больше не выглядел так, будто вчера чуть не умер. Он выглядел сильным, угрожающим, иномирным и высоким.

– Прочь, – прорычал вулканец.

Ухура остановилась, а её глаза были раскрыты шире обычного.

– Да, хорошо. Извини, Спок.

Её искреннее выражение лица, похоже, достучалось до старпома, потому что секундой позднее Спок вроде пришёл в норму, хотя его дыхание по-прежнему было довольно неглубоким.

Джим был оглушён и запутан, и, почему нет, ему было более чем тепло в своей одёжке. И он не имел чёртового понятия, что только что произошло.

– Я… – начал было он, не вполне понимая, что хотел сказать.

Но Спок избавил его от этой дилеммы своими следующими словами, в его голосе не читалось абсолютно никаких намёков на эмоции:

– Мои извинения. Увидимся в зале суда, капитан, – он напряжённо кивнул. – Нийота.

А потом он ушёл, а мулатка выдохнула, и это было подозрительно похоже на облегчённый вздох. Сам Джим всё ещё был немного возбуждён, но по большей части сконфужен.

– Что. Чёрт подери. Это было, – выдавил он.

Ухура опять рухнула на кровать, словно бы её ноги попросту отказались её держать.

– Это я повела себя чрезвычайно по-ребячески, инфантильно и глупо, – твёрдо ответила она. – Мне действительно жаль. – И, поскольку это была Ухура, она добавила: – А ещё мне действительно надоело постоянно ошибаться и извиняться за это. Думаю, надо попробовать предугадывать ошибки и не делать их.

– Что, чёрт возьми, это было, Ухура? – вновь спросил Кирк.

– Я не в том положении, чтобы объяснять тебе вулканские традиции и ритуалы, Кирк. Ты либо сам поищи, либо используй свою умную головку и разберись самостоятельно. Или ничего не делай и живи в счастливом неведении до конца времён. Выбор за тобой.

– Но ты… ты спровоцировала его. Я был тут, – это не складывалось как его лучший момент.

– Знаю. Это было действительно глупо, но он иногда меня так бесит, я просто… боже, он такой идиот. И, знаешь ли, мне не особо-то и пришлось тащить его к тебе в каюту, я просто хотела вбить ему в голову немного здравого смысла, но Спок сказал, что ты поймёшь и примешь его сторону, поскольку, хоть ты и очень милый и блондин, и всё равно вдесятеро умнее меня и, ладно, он сказал это не такими словами и даже не намекнул на это, но я знаю, что он это подумал…

– Хэй, эй, нет, это не… не надо тут глупостей, Ухура. Он знает, что ты чертовски умна, да ещё и намного умнее меня в своей сфере, – Джим решил проигнорировать часть с «блондином». – И ты хочешь сказать, что знаешь, что творится, но мне ничего не скажешь?