Текст книги "Veritas (ЛП)"

Автор книги: TheProblematique

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

– Джим-…

– Разумеется, инженерам надо будет взглянуть на вентиляционную систему и убедиться, что эта штука не попала в другие комнаты, хотя теперь я вполне уверен, что не попала, иначе б уже объявили общую боевую тревогу. Потом мне надо поговорить с Эмереттом, потому что если он стоит за этим, мы не хотим, чтобы он думал, будто мы его подозреваем, а если нет – ну, нам пригодится любая помощь.

– Джим-…

– О, да, и почему системы климат-контроля ничего не засекли? Прямо сейчас никто не бежит к нашим апартаментам, я в этом уверен. Их что, выключили только рядом с моей комнатой, или по всей палубе, или, быть может, по всей базе? Уверен, Мосс будет в восторге от ситуации под названием «бедные герои», но будет лучше, если об этом не распространяться-…

– Джим, всё это можно сделать через десять минут, когда я окончательно решу, умрёшь ты медленной и болезненной смертью или нет, – размеренно произнёс Маккой.

– Не уверен, что это мо-…

– А я – уверен, так что заткнись.

После этого Джим дулся, кипел от злости и вообще вёл себя как ребёнок, а ещё он молчал, так что никто не мог пожаловаться. По крайней мере, в течение нескольких минут. Потом Кирку надоело смотреть, как его корабельный главврач щурится, хмыкает и качает головой, глядя на трикодер.

– Ну, и насколько всё плохо? – довольно радостно поинтересовался Джим.

– У тебя практически повсюду незначительные химические ожоги и небольшая кислотная интоксикация, – рассеянно ответил Маккой. – А ещё ты проглотил немного. Идиот.

Спок сполз с кровати – грациозная экономия движений во плоти – и наклонился, чтобы тоже взглянуть на результаты. Кирк подумал, что это была почти необоснованная проверка его сдержанности – ожидать, что он не сделает того же и не подойдёт осторожно Боунзу за спину, чтобы посмотреть через его плечо.

Джим при любом раскладе не был экспертом в показаниях трикодеров, но удобная маленькая диаграмма сканирования всего его тела ясно показывала, где были самые значительные повреждения, разрисовывая капитана в яркие красные цвета различной насыщенности в соответствии с серьёзностью ран. Хуже всего, очевидно, было с руками и шеей, хотя и были странные отпечатки у него на талии и спине, которые, должно быть-…

Внезапно Спок резко отдёрнулся и отошёл на несколько шагов назад, сжав ладони в кулаки. Джим на это тут же нахмурился и посмотрел на него, сконфуженный, безуспешно пытаясь прочитать каменное лицо вулканца. Маккой их обоих проигнорировал и продолжил прокручивать страницу вниз, и это, в общем-то, была его обычная политика на большинство гляделок командующей пары.

Для Спока это была довольно внушительная реакция, но, поскольку Джим не смог установить причины, он повернулся обратно к результатам, дабы проверить, не пропустил ли он чего. Уровни кислотности были несколько смешанны из-за интоксикации, что объясняло головную боль, тошноту и общую слабость тела, но это было не то. Также имелся мазок красного на его бёдрах, где пыль собралась в резинке его трусов, но опять же, это не могло объяснить… о. О. Джим почувствовал, как в животе что-то скручивается, и понял со всей очевидностью, что именно Спок увидел, потому что теперь и он это увидел, и это было для Кирка так же невероятно очевидно. И развидеть это было невозможно.

Когда крошечный трёхмерный капитан Кирк медленно прокрутился вокруг невидимой оси, стал очевиден любопытный рисунок отметин, сверкающий ярко-красным на фоне пиксельной плоти, и отметины были едва заметными, но отчётливыми. Словно карта произошедшего.

Ему, наверное, было слишком жарко, чтобы чувствовать хоть какую-нибудь боль, или, может, поток желания вместе с поцелуем закоротил мозг, и этого было достаточно, что Джим тогда не заметил ожоги, но теперь он прекрасно мог видеть, что Спок, похоже, втёр кислоту в его кожу. Вопреки тому, что их сумасшествие продлилось так недолго, Спок всё равно, похоже, умудрился оставить следы на спине, большие отпечатки ладоней на боках, и отметины от пальцев на талии, где он хватал Джима, дабы прижать к стене. Дважды (один раз – чтоб удержать его, один – чтоб, ну, наброситься на него).

К счастью, Маккой вроде как не заметил, или, если заметил, то его мозг упорно отказался обрабатывать поступающую информацию от глаз (Кирк больше боялся, что на самом деле имел место второй вариант, но молчал).

– Эй.

В то время, как первым порывом было избегать взгляда вулканца и добавить это к накапливающейся горе «инцидентов», которые ему надо было подавлять, пока не получится нормально поговорить, Джим знал, что Спок будет винить себя за эти ожоги, даже если они и были весьма незначительны. Поэтому Кирк за спиной у Маккоя посмотрел на своего старпома и помахал ему рукой.

– Спок, – беззвучно, но чётко произнёс Кирк, не зная, будет ли достаточным желание вулканца иметь наименьшее количество свидетелей для того, чтобы он как-то услышал капитана. – Эй.

Спок резко вскинул голову и, разумеется, в его тёмных глазах плескалась боль. Но что говорить? «Всё в порядке» для него ничего не значит.

– Не болит, – одними губами сказал Джим, зная, что старпом сможет его понять. Кирк намеренно сопроводил слова своей самой лучшей и радостной улыбкой. По крайней мере в нескольких случаях лучезарная невинная улыбка спасла его от справедливого гнева Спока. Может она вытянет вулканца и из его самоубийственного беспокойства. – Я настолько крут.

Это помогло не в полной мере, но плечи вулканца определённо расслабились, поэтому Джим засчитал это как победу своей офигенности, а ещё его способности уловить момент, когда Споку надо было напомнить, что его капитан никоим образом не сделан из хрупкого фарфора.

– Ну ладно, вы оба, возвращайтесь на кровати и любезно оставайтесь там, мне надо просканировать Спока и провести несколько тестов. Но сейчас, боюсь, придётся обойтись детоксными гипо, по крайней мере до тех пор, пока я не найду более точное соединение, которое бы действовало как антидот, – по-прежнему не поднимая головы, сказал Маккой – несколько громче, нежели было необходимо. Джим этого не знал, но доктор и раньше много раз замечал, как он строил своему старпому глазки. И Боунз предпочитал больше не быть этому свидетелем.

– Погоди, эта дрянь всё ещё во мне? – простонал Кирк. – Даже после обеззараживания и прочего?

– Вы слишком долго сюда добирались, – Маккой очевидно был этим раздражён, из-за чего Джим действительно был рад, что его друг не знал половины произошедшего. – О, и мне понадобятся образцы крови, так что тебе лучше прилечь.

– Прилечь? Но образцы крови-…

Вскоре после этого он, вообще-то, ненадолго потерял сознание, потому что его чёртов корабельный главврач посчитал нужным усыпить его без его согласия. Очевидно, надлежащий протокол можно послать к чертям, если это было ему на руку. Придурок.

Очень плохо, что Джим втайне восхищался им за это.

***

В следующий раз Кирк проснулся, наверное, всего несколькими минутами позднее, потому что сонливость по-прежнему пульсировала в теле, и у капитана были проблемы с удержанием глаз открытыми.

Применив, без сомнения, некую форму шантажа, медсестра Чэпел смогла убедить Спока лечь на живот и мягко, но уверенно прочищала его раны на спине. Сквозь усталую дымку у Джима совершенно не было сил запретить себе любоваться спокойным лицом спящего вулканца – волна жажды поднималась, пока Кирк чуть ли не почувствовал её нежеланный, головокружительный вкус на языке.

***

Несколько часов и немало тестов спустя Джим обзавёлся капельницей в руке, свежесгенерированной чешущейся кожей, а его шея болела от сотен разных гипоспреев, которые она перенесла (это определённо ощущалось как сотня, и ему было плевать, если Маккой говорил, что их не могло быть больше десятка).

А ещё он пытался по-взрослому и собранно ответить на вопросы коммодора Эмеретта и, по большей части, справлялся. Из охраны была немедленно выделена команда, чтобы очистить область распространения газа, дабы убедиться, что больше никто не был в опасности, и тайком собрать улики в комнате Джима. Ещё несколько доверенных офицеров из техников и инженеров были посвящены в произошедшее, но Эмеретт согласился с Джимом, что пока что им надо было держать это в тайне. К счастью, и Скотти, и начальник Джотто ответили на вызов капитана и немедленно приняли на себя командование над соответствующими областями расследования.

Не считая коммодора, Кирк и Спок делили свою маленькую уютную больничную палату с начальником охраны Хэйсом, доктором Маккоем и, последние пять минут, с мистером Моссом в очень, очень плохом настроении.

– …надо учитывать тот факт, что вы, очевидно, были мишенью, капитан Кирк, – задумчиво сказал Эмеретт.

– Не уверен, что только я, – ответил Джим. – В смысле да, из нас обоих именно я был в каждой комнате, которая взрывалась или в которой ломались настройки гравитации, или в которую запустили токсичные химикаты или ещё что, но из всех этих случаев по-настоящему смертельной, очевидно намеренной, была та попытка, когда я был наедине со Споком.

Стоявший рядом с кроватью вулканца Мосс болезненно скривился, и Джим расшифровал это как реакцию на свои последние шесть слов. Сам Спок просто сидел и снова внимательно слушал, даже если время от времени и вставлял своё слово, если это было необходимо.

– Тогда как вы объясните другие несчастные случаи? Мы не обнаружили никаких свидетельств саботажа, чтоб поддержать вашу теорию, что они были из-за вас. Как вы верно заметили, нулевая гравитация опасна, но это едва ли эффективный способ кого-нибудь убить.

– Я знаю, но извините, я просто не верю в совпадения. Или, по крайней мере, не в такие. Не с моей удачей.

Эмеретт скептично изогнул бровь, но не стал дальше настаивать. Нахмурился и шагнул ближе к кровати Джима начальник Хэйс.

– Справедливый аргумент, капитан Кирк, однако он не объясняет, почему это была только ваша комната?

– Что?

– Почему только ваша комната? Вы говорите, что полагаете, будто вы оба были мишенями, тем не менее субстанция была введена только в вашу комнату.

Джим нахмурился. Он думал, что разобрался с этим.

– Ну, как я и сказал, мы оба там были, не так ли? Бессмысленно нападать на обе комнаты, если Спока в своей не было. Э… он или она наверняка знали, что будет проще просто саботировать один воздухопровод.

Хэйс кивнул:

– Да, в этом есть смысл, – внезапно его взгляд перескочил на Спока. – Вот только это значит, что неизвестный знал о том, что вы будете вместе. Неужели это настолько частое явление, и все могут предположить, что вы будете в одной и той же комнате поздно ночью?

Вот чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт-…

– Мы, э… – замолкнуть в нерешительности было худшим, что только можно было сделать, но у Джима впервые не было слов. Что он мог сказать об их времяпровождении в такой час, что не будет звучать как неудачная отговорка? – …мы ужинали вместе.

– Ясно.

К счастью, в этот момент Кирку пришла в голову идея, которая наверняка отвлечёт мысли окружающих от того, что они подумали о нём и его старпоме:

– Хотя, стойте-ка. Кто-либо мог наверняка это узнать только в одном случае – сделав несанкционированный запрос в поисковой программе, – с триумфом произнёс Джим. – Может быть мы сможем отследить его, если это взлом. В другом случае запрос требует голосовой команды, и мы сможем использовать опознание по голосу, дабы определить нарушителя.

Эмеретт был… не впечатлён, но определённо приятно удивлён:

– Это великолепная мысль. Я поручу одному из своих программистов-…

– Капитан Кирк обладает достаточными компьютерными навыками, которые в данный момент могут быть полезны, – раздался голос Спока. Джим, не ожидавший похвалы, резко обернулся и посмотрел на него, и его старпом коротко встретился с ним взглядом. – Дабы уменьшить нежелательное вмешательство посторонних в расследование.

– Капитан Кирк может самостоятельно отследить взлом компьютерной системы? – с сомнением в голосе спросил начальник Хэйс. Джим постарался не слишком оскорбляться скептицизмом в его голосе.

– Ага, – он не добавил «Сложно поверить, что кто-то настолько красивый может ещё и быть умным, да? Даже несмотря на то, что я чёртов капитан чёртова лучшего звездолёта в Федерации». – Если вы только убедите моего корабельного главврача вытащить из меня эти трубки-…

– Это трубка, и она в единственном числе, и последний раз, когда я проверял, капитан, твоя гортань была опухшей и раздражённой, и это значит, что ты будешь неспособен кушать, – вмешался Маккой. Джиму захотелось показать ему язык, но это явно не было хорошей идеей, учитывая всех присутствующих офицеров.

– Это может подождать до завтра, доктор Маккой, – заметил Эмеретт. – Вообще, я уверен, что и капитану Кирку, и коммандеру Споку сейчас надо отдохнуть, а у нас есть достаточно информации для начала.

– Верно, – впервые за прошедший час заговорил Мосс. – После этой неприятной ситуации они заслужили несколько часов сна. Если бы доктор Маккой позволил мне поговорить с ними всего лишь пять минут, я был бы благодарен.

Слыша такой разумный, льстивый голос, Боунз не смог отказать адвокату в пяти минутах.

– Только побыстрее, – буркнул он и вышел из комнаты. Эмеретт и начальник Хэйс последовали за доктором, оставив Джима и Спока наедине с их разгневанным адвокатом.

Спустя мгновение после того, как дверь закрылась за последним офицером, Мосс обернулся к командующей паре, сверкая глазами.

– Я попросил вас сделать для меня несколько простых вещей. Вам не должно быть так сложно разлучаться, действительно не должно, – выдавил адвокат сквозь стиснутые зубы. – Я пытаюсь вам помочь, и мой совет хорош, вам только надо следовать ему, если хотите выиграть, потому что эта ваша нелепая взаимозависимость будет вашим концом.

– Ваша оценка-… – вежливо начал Спок.

– Нет. Вы должны были быть рассудительным, и только недавно я начал понимать, почему обвинения идут в обе стороны, а не только в сторону капитана Кирка, теряющего голову всякий раз, когда вы оказываетесь в опасности, – огрызнулся вулканцу Мосс. – В том, что вы делали сегодня вечером, не было ничего логичного, и если вы даже не можете прожить нескольких дней без совместного принятия пищи, тогда это должно что-то для вас значить. Неужели вы просто настолько упрямы, что по-прежнему хотите всё отрицать?

– Оставьте его в покое, чёрт возьми-… – зло начал Джим.

– И вы, – драматично обвиняющий указательный палец был бы немного слишком, если бы не тот факт, что глаза Мосса опасно сверкали, и Кирк внезапно и по-настоящему испугался, какие откровения могут вылиться изо рта адвоката. – Я думаю, что начинаю вас понимать. Вы крепкий орешек, может даже хуже, чем мистер Спок, и это его культура отрицает эмоции. Вы скрываете всё за улыбочками и шутками, но глубоко внутри по-прежнему сидит мятежник, повязанный бюрократией по рукам и ногам, не так ли? Вам всё ещё нравится проверять границы, давить и давить, пока вы не начинаете ждать кого-нибудь, кто скажет вам, что вы зашли слишком далеко.

– Кем, чёрт подери, вы себя возомнили? – выплюнул Джим, ненавидя себя за то, что на секунду задумался, а не правда ли это.

– Мистер Мосс, у вас нет никакого права оскорблять капитана Кирка, – произнёс Спок, его глаза потемнели от злости. – Или утверждать, что хоть что-нибудь знаете о работе его разума.

Мосс проигнорировал их обоих:

– И ещё, если вам надо было пойти и засветиться в скандальном запрещённом романе, ну, боже упаси, как же это скучно, как если бы закрутить роман со старшиной, что ли! Нет, это было бы слишком просто, да? Слишком избито! Мистер Спок не только мужчина и ваш старший помощник, но он даже не одной с вами расы! Он полувулканец!

– Довольно! – громко и резко сказал Джим. – Прекратите! Я понял, что вы в ярости, и это плохо для нашего имиджа и прочего дерьма, но чёрт возьми, Спок мог умереть несколько часов назад! – игла неприятно переместилась, стоило сжать в кулаки простыни, но в этот момент Джим не мог волноваться об этом ещё меньше. – Вы после такого не врываетесь сюда и не кричите на нас. Вы можете злиться завтра, потому что было поздно, и мы не должны были вместе ужинать, но не наша вина, что кто-то попытался убить нас!

Мосс зло сжал челюсти, но не прерывал.

– У Спока серьёзные химические ожоги по всей спине, и моё горло болит адски-… – словно бы подтверждая его слова, на последнем слове голос охрип и сорвался, – …и в этот самый момент токсин из той хрени, которая расплавила мои полки, всё ещё выводится из наших организмов. Так что хватит криков о наших эмоционально недоразвитых мозгах!

– Я кричу на вас, потому что беспокоюсь, – наконец сказал Мосс, и он по-прежнему был в ярости, но провёл ладонью по волосам, принимая поражение. – Мы всё ещё можем победить, но мне надоело преодолевать тот регресс, который вы на себя навлекаете из-за того, что не делаете, как я говорю. Можно было подумать, что к этому времени вы уже должны были научиться.

– Ваша злость не даёт вам права оскорблять капитана, – после короткой паузы произнёс Спок. Джим решительно проигнорировал то, что эти слова заставили его почувствовать.

– Я… прошу прощения за вспышку. Но вы двое должны вскоре разобраться со своим дерьмом, слышите?

– Вы меня ударите, если я скажу, что нас просто очень, очень не поняли? – спросил Джим с ухмылкой, которая, он знал, не вполне достигла цели. Мосс слабо улыбнулся и покачал головой.

– Вам надо отдохнуть. И мне жаль. Тогда я буду кричать на вас через несколько дней.

– Жду с нетерпением.

Когда Мосс ушёл, Джим понял, что это первый раз, когда они со Споком остались наедине, с тех пор, как они в последний раз были одни в комнате. Где была ванна. В которой они поцеловались. Один раз. Зато это был запоминающийся раз.

– Спок, как думаешь, нам надо поговорить?

С кровати вулканца довольно долгое время не раздавалось ни звука, но Кирк не хотел давать ему удовольствия и переворачиваться на бок, чтобы проверить, смотрит на него Спок или нет.

– Люди обладают врождённой необходимостью озвучивать свои мнения, – наконец произнёс Спок довольно сухо, не так, как если бы хотел начать философские дебаты на эту тему.

– А научные офицеры-полувулканцы склонны вести себя, как зажатые идиоты.

Повисла короткая пауза.

– Я единственный научный офицер-полувулканец во флоте.

– Хорошая работа, Шерлок.

Он знал, что Споку было известно, кто такой Шерлок Холмс – в конце концов, вулканец однажды его процитировал, больше года назад.

– Слушай, Спок, нам надо поговорить о произошедшем. Ты не можешь притвориться, что этого не было.

– Это не входило в мои намерения, капитан, однако ваше излишнее желание сконцентрироваться на инциденте-…

– Ещё раз назови меня капитаном и я… э, я… – ему в голову приходили только сексуальные угрозы (и поэтому – не настоящие угрозы), почему он мог придумать только сексуальные угрозы? – …я сделаю что-нибудь грязное, но не в хорошем смысле – в отвратительном, ты-захочешь-чтоб-этого-не-происходило смысле.

– Возможно, будет разумно на некоторое время отложить разговор. Вы всё ещё не поспали без привлечения лечебных препаратов.

Джим уставился в потолок:

– Ты хочешь сказать, что я говорю это как бы под воздействием наркотиков?

– Не более, чем обычно, капитан, – Спок, очевидно, был слишком спокоен, бросая вызов блефу Джима.

– Ты играешь с огнём, друг мой.

Вулканец даже не снизошёл до ответа на это.

– Почему ты продолжаешь называть это «инцидентом»? – наконец пробормотал Джим. Он ненавидел то, как звучал его голос. Ненавидел то, как всё его тело напряглось в ожидании ужасающего слова «ошибка», даже хотя умом он и понимал, что это именно она и была, и Спок больше, чем кто-либо ещё, имел больше всего прав так это назвать.

– Обсуждение в данный момент времени неуместно. Вы должны отдохнуть, – ответил Спок, его голос тоже стал тише.

– Ладно. Но мы поговорим об этом, – это был не вопрос. Джим не позволит этому быть вопросом.

– Да, капитан. Как пожелаете.

– Ну ладно. Значит… спокойной ночи, да?

Раздался еле слышный шелест покрывал со стороны кровати вулканца, и Джим наконец повернул голову, чтобы увидеть, как Спок перевернулся на бок спиной к нему.

– Спокойной ночи, Джим.

– Ночи.

Наблюдая за деликатным кончиком его уха и мягким изгибом шеи, Джим подумал, что ограничения должны казаться верёвками на запястьях и лодыжках, удерживающими его от Спока, но вместо этого пространство между ними казалось просто кучей воздуха, который, похоже, становился всё тоньше.

========== 16. Absit Reverentia Vero ==========

16. Не следует умалчивать истину

п/а: хотелось бы мне записать себя, когда я читаю ваши отзывы, потому что, как мне кажется, я бы принесла радость и веселье многим людям XD

Оказалось, что на следующий день возможности поговорить им так и не выпало. Фактически, Джим совсем не виделся со старпомом.

Он проснулся около двенадцати часов и обнаружил, что Спок вопреки медицинским советам уже покинул лазарет (только ради интереса и новизны, потому что никто из них такого раньше не делал… ну да). Суд был отложен на два дня, и следующим, что Джим заметил (ну, знаете, после отсутствия вулканца поблизости), был оставленный на тумбочке рядом с кроватью падд с посланием от мистера Мосса. В голосовом сообщении говорилось, что они со Споком получили день отдыха в лазарете, из-за чего Джим простил адвоката за вчерашнюю вспышку. Ведь насколько это было очаровательно, если он думал, что Джим останется в кровати на двадцать четыре часа, когда у него даже не было сломано никаких костей?

Медсестра, которую Кирк помнил по Энтерпрайз (он был почти уверен, что её звали Ноэль), неохотно помогла ему избавиться от капельницы и сказала, что доктор Маккой уже предупредил остальной медицинский персонал о том, что у Джима аллергия на такие вещи, как внимание и здравый смысл. Поэтому, технически, ему можно было уйти, если проведенное сестрой быстрое сканирование трикодером подтвердит, что он не собирается рухнуть замертво после прогулки в столовую.

И, к счастью, оно подтвердило. После этого наконец-то-свободный Джеймс Кирк провёл утро, работая на основной палубе, воспользовавшись своим капитанским влиянием и откровенно огромной кучей вранья, чтобы взглянуть на компьютеры базы одним глазком. Что удивительно, это сработало не с привлекательной рыженькой, традиционно работающей за своей консолью, а с её строгим командующим офицером, который позволил Кирку покопаться в их системах «ради удовольствия». А ещё никто его не доставал, что было плюсом, потому что взломать систему и остаться незамеченным само по себе было достаточно сложным делом, даже безо всяких неудобных вопросов, на которые надо отвечать.

К его огромному неудовольствию, это была невероятно медленная работа, и к тому моменту, когда Скотти попросил встретиться с ним в инженерной, Кирк так и не нашёл то, что искал. Однако Джим решил вернуться на следующий день и поработать ещё. Послеобеденное время, как нетрудно догадаться, было занято помощью техническому персоналу. По большей части Джим координировал их действия и снова выступал в качестве поддержки Скотти. Его умный техначальник организовал всё так, что Джим тоже смог осматривать вышедшую из строя проводку, поэтому Кирк воспользовался удобным случаем и держал ухо востро, чтобы не пропустить ни единого признака нечистых делишек. Не то, чтобы он что-то нашёл, но большая часть проводки по-прежнему была в беспорядке, и Скотти помогал координировать довольно серьёзный демонтаж проводов, который должен был занять несколько дней. Начальник Хэйс с базы явно пытался выглядеть безразличным к работе шотландца, но, на довольно весёлый взгляд Джима, абсолютно с этим не справлялся.

Когда наступило время ужина, Кирк набрал Ухуру и насколько мог небрежно поинтересовался, не знает ли она, где находится его старпом. На что она ответила, что Спок якобы весь день провёл в лабораториях и никого не ожидал для «социального взаимодействия любого толка». Поэтому Джим, Скотти и кучка инженеров, которых капитан встретил в прошлый раз, реплицировали сандвичей и, несмотря на тот факт, что его новое прозвище, благодаря одному придурку, с первого дня их пребывания здесь действительно стало “капитан Симпатяшка”, Джим, благодаря их поддержке, был в более чем приподнятом настроении.

Естественно, им со Споком выделили новые комнаты, но Кирк всё равно этим вечером посетил свои старые апартаменты, чтобы справиться о расследовании. Снаружи стояла одна единственная женщина-охранник (хотя Джим по доносящимся из комнаты звукам понял, что там находится куча народу), но даже лёгкий флирт вызвал лишь едва заметный румянец и ни одного прямого ответа, так что вскоре Кирк ушёл, дружелюбно подмигнув ей через плечо.

Прежде чем отправиться спать, Джим реплицировал столько из своих вещей, сколько мог, потому что, хотя большая часть его имущества по-прежнему находилась в его комнате на Энтерпрайз, в данный момент одежда была довольно насущной проблемой. Репликатор выдавал скучное регламентированное чёрное, но, как только компьютер опознал его, Джим заполучил рубашки командного золотого цвета, которые он никогда в жизни не устанет носить.

***

Привиделось ли ему, как этот взгляд пожирал его? Это значило вообще хоть что-нибудь? Или это всего лишь была очередная потеря контроля, очередной момент эмоциональной слабости, о которой Спок мгновенно пожалел? Значило ли это столько же, сколько значил тот раз, когда Спок почти что убил его?

***

Следующее утро Джим снова провёл между главным отделом и инженерной, а ещё – избегая людей. Он скрылся из виду Мары Дэлли по дороге в столовую, потому что был не совсем в настроении для её слишком проницательных подколок. Он вошёл в запруженный турболифт, когда направлялся в инженерную, чтобы Бен Финни с друзьями-учёными его не увидели. Он мучился, скрываясь, всякий раз, когда замечал журналиста… и после всего этого он жаждал конфронтации, его старые инстинкты вгрызались в напряжённые нервы. Где Спок шлялся? Джим дважды звонил ему, но не получил ответа, а спрашивать Ухуру он не хотел, опасаясь получить одно из её длинных и очень многозначительных молчаний (как у офицера связи, у неё был наиболее ужасный способ ничего не говорить).

Наконец-то настало время для встречи с Моссом в его офисе, и Джим был раздражён на восемьдесят процентов, и, может быть, на пятнадцать процентов взволнован (оставшиеся пять процентов безостановочно мотали по кругу сцену в душе).

Кирк пожалел, что у них не было времени поговорить раньше, пусть и только для выяснения того, что произошедшее было ошибкой и больше никогда не повторится. Идя по людному коридору и обмениваясь вежливыми улыбками с теми, кто его узнавал, Джим, однако, понял, что даже если б они и пришли к этому, в теории это бы облегчило ситуацию, но на практике никаких изменений не было бы. Или даже может стало бы хуже. Потому что никакие слова вулканца не сотрут из памяти того, как он сжимал Кирка в тот день. Теперь Джим знал. Знал, каково это было, целоваться со Споком, хоть оно и было больше с голодным отчаянием, нежели с медленной томностью. И, если совсем уж вдаваться в детали, они не только целовались – они тискали друг друга и ласкали очень короткий, насыщенный отрезок времени.

Ну и какого чёрта ему было делать с этой информацией? Теперь у Джима имелась идеально точная и реальная картинка того, как Спок выглядел в мокрых чёрных трусах. Боже, ему что, теперь всегда придётся это игнорировать? Его сексуальная жизнь вообще переживёт это? И будет ли она у него теперь вообще, если на него накатывали сомнения и скука всякий раз, стоило подумать о сексе с кем-либо, кто не был Спо-…

Твою же мать, что? Так теперь он никогда не захочет спать с кем-то другим? Случай с Марой не был исключением из правил, он был знаком?

– Капитан Кирк?

– Что?

Мосс вздохнул и закатил глаза, и Джим моргнул, глядя на него.

– Вы слышали что-нибудь из того, что я говорил последние две минуты?

– …нет?

Стоявший рядом с ним стул, на котором не было Спока, почти насмехался над Джимом, и он уже ожидал того, что последует дальше, потому что прошло уже десять минут с начала того часа, в который Мосс попросил их встретиться, но от этого услышанное не стало легче.

– Кирк, мистер Спок позвонил мне и сообщил, что ему всё ещё требуется некоторое время, чтобы восстановиться после ранений, и сегодня он не придёт. Так что… будем только мы с вами.

Граница между «не видеться по стечению обстоятельств» и откровенным избеганием была успешно пройдена. Ну всё, после того, как он тут закончит, Джим найдёт Спока и, если придётся, заставит его говорить. Слушание продолжится завтра, и им надо сегодня разобраться со своими шкафами и скелетами.

– Ладно. Ну да, я догадался, что он может так поступить, в смысле у него действительно сильные ожоги, вы бы видели-…

– Кирк, – голос Мосса был смертельно серьёзным. Джим, уже тысячу раз слышавший свою фамилию, произнесённую таким тоном, тут же поднял свои метафорические щиты. Его собирались раскрутить на разговор «о чувствах». Мосс хотел попробовать заставить его «открыться».

Ну, не повезло человеку. У Маккоя на это ушло много времени, и по сей день, не считая Спока с его безошибочно честными глазами, доктор оставался единственным, кому эта затея удалась.

– Да?

– Я не хочу заставлять вас говорить со мной о себе, и я прекрасно осознаю тот факт, что я ваш адвокат, а не психолог. Но вот это нечто между вами и мистером Споком, о чем вы мне не рассказываете…

Джим сжал челюсти и настроился на продолжение.

– …думаю, единственное, что я сейчас хочу знать, – будете ли вы в порядке?

Хм. Ну, очко в его пользу за оригинальность, это уж точно. Джим наградил юриста небольшой искренней улыбкой, и покачал головой, хотя бы раз собираясь быть полностью честным.

– Понятия не имею.

В глазах Мосса светилась доброта, не жалость, и это было хорошо.

– Ясно. Ну, если вы когда-нибудь решите облегчить себе жизнь и просто расскажете мне об этом, чтоб я смог вам помочь, – сделайте это, уж будьте так любезны. Тем временем, прежде чем мы сосредоточимся на свидетелях, я хочу поговорить о последнем заседании суда. Я много думал, и довольно-таки любительские вопросы мисс Шоу могли оказаться не такими глупыми, как я поначалу полагал.

Джим нахмурился:

– Что вы имеете в виду? Они были детскими и непрофессиональными. Я вполне уверен, что большая часть присутствующих под конец ощущала раздражение, включая Эмеретта. Ну, знаете, который судья.

– Ну да, – Мосс снова на секунду возвёл очи горе. – Но я больше не уверен, что это были ошибки новичка. Думаю, насчёт всего этого она была довольно опрометчива, но она должна была указать на напряжение между вами двумя, на знаки. Её слова прилипнут, будут исподтишка менять восприятие суда присяжных.