Текст книги "Veritas (ЛП)"

Автор книги: TheProblematique

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)

– Я приказал его убить не по этой причине.

– Ну что ж, вам ещё надо предоставить мне обоснованную, коммандер.

– Вулканцы не лгут, – спокойно ответил Спок.

Эриил сощурилась:

– Что насчёт не могут, мистер Спок? И могу ли я напомнить суду присяжных, что мистер Спок вулканец только по отцовской линии, его мать была человеком.

Только крепкая хватка Мосса на его плече удержала Джима от того, чтобы не подскочить на ноги и не устроить скандал. Да как она смеет?.. Это должна была быть их личная шутка, их секрет, что, разумеется, Спок был вулканцем наполовину, и, когда он говорил «Вулканцы не испытывают эмоций», это не значило, что на самом деле он не был счастлив, а лишь то, что он просто подавлял это.

А упоминание Аманды было уже слишком.

– Прошу простить мою прямолинейность, коммандер, но мы никак не можем проверить, говорите ли вы правду.

– Если вы позволите мне…

Несколько секунд никто в помещении не мог понять, почему Спок прекратил говорить.

Тишина была выжидающей. И начала затягиваться. Эриил надменно изогнула бровь и уже открыла рот, чтобы что-то сказать…

А потом Джим тоже это услышал – тихое, совершенно невинное жужжание исходило от возвышения, а затем на приборе Веритас зажёгся огонёк.

– Что…

– Код активации верен.

Люди уставились на прибор.

Никто ничего не сказал.

– Сканирую ответы подсудимого только на истинность. Подсудимый – тут прибор издал странный звук, который Джим в жизни не смог бы повторить – Спок, коммандер Звёздного Флота, офицер по науке и старший помощник на звездолёте Энтерпрайз. Подсудимый обнаружен.

После короткой паузы прибор снова зажужжал и щёлкнул.

– Приступайте.

Мёртвая тишина висела, наверное, полсекунды, прежде чем коммодор Эмеретт предупредительно стукнул молоточком.

– Тишина!

Все пристально уставились на прибор, включая Спока.

– Возможно произошла некая техническая ошибка. Кто-нибудь, пожалуйста, вызовите техподдержку.

Точно. Ну конечно. Слова коммодора разрушили невероятно напряжённую атмосферу, потому что были абсолютно разумны. Спок был вулканцем, прибор Веритас на нём не работал, и даже хотя прибор теоретически смог бы самостоятельно снять неполный скан, этот явно был неисправен.

– Вас сканировали ранее, мистер Спок? – спокойно спросил Эмеретт.

– Нет. Я – вулканец, коммодор, считается, что моя раса имунна к данному воздействию.

– Верно.

Джиму это слово показалось выстрелом. Прибор работал. Это… как, чёрт подери, это произошло?

Мосс встал.

– Поскольку это явный случай неисправности оборудования, могу ли я попросить перерыв, пока техники деактивируют Веритас?

– Я могу это сделать, – произнёс Джим, пожимая плечами. – Это не сложно, я мог бы…

– Спасибо, капитан Кирк, но у вас нет необходимых инструментов и, более того, вы – подсудимый, и вам не дозволено вмешиваться в процедуру, – коммодор Эмеретт вспыльчиво сжал губы. – Мы соберёмся вновь через тридцать минут, и я хочу, чтобы коммандер Спок, капитан Кирк, мистер Мосс и мисс Шоу прошли в мой офис.

– Что? – Джим повернулся к адвокату и понизил голос, пытаясь не показать своего беспокойства. – Почему он хочет, чтобы мы туда пошли?

Мосс выглядел угрюмым. Это не так уж сильно отличалось от его обычного выражения лица, но что-то было в его сжатой челюсти, от чего глаза Джима расширились.

– Это плохо, да?

– Это… нехорошо.

– Чёрт.

***

Они вчетвером прождали целых пять минут в полной тишине, пока Эмеретт организовывал техников и, очевидно, делал несколько звонков сомнительной природы. Его офис никак не изменился с прошлого визита Джима, когда он встретился со старшими офицерами для обсуждения того, что кто-то постоянно пытался их со Споком убить. Помещение было большим и едва ли обставленным – пустые стены и два кресла рядом со скучным бежевым столом, словно бы тот, кто работал здесь, едва ли проводил тут время, или, по меньшей мере, считал, что декорировать помещение под себя – ниже его. Эмеретт определённо подпадал под обе категории.

Эриил сидела в одном из кресел с паддом в руках, Мосс сел рядом с ней со своей записной книжкой (Джим подозревал, что бумажные страницы его успокаивали). Они же со Споком стояли у противоположных стен и намеренно не смотрели друг на друга по очевидным причинам.

Наконец, коммодор вошёл в комнату, слегка опережённый собственным животом, бледная зелёно-золотая рубашка, такая же, как и на Джиме, сидела на коммодоре довольно ужасно, с его-то комплекцией.

– Добрый вечер, – рассеянно произнёс он, тут же подходя к столу и проверяя два датападда, одновременно с этим открывая компьютер. – Я посоветовался кое с кем, и, пока мы ждём, хотел бы провести небольшой эксперимент.

Эриил кивнула, а Мосс нахмурился. Они оба выглядели так, будто знали, о чём идёт речь, Джим же мог более-менее догадаться, но всё равно цеплялся за надежду, что это подняла голову его пессимистичная сторона. Потому что она уже столько раз оказывалась неправа.

– Мистер Спок.

– Да, сэр.

– Ваша мать была землянкой.

Заявление было несколько внезапно, и Спок осторожно ответил:

– Да, сэр.

– И вас никогда раньше не сканировали прибором Веритас?

– Нет, сэр. Я – вулканец…

– Вы наполовину вулканец.

Джим едва заметно поморщился. Спок ровно смотрел на коммодора, но было неприятно слышать такое, слышать, как о его матери напоминают таким образом, о её смерти напоминают таким образом. Спок очень редко говорил о миссии, сведшей их вместе, тот первый сумасшедший раз, когда столько всего одновременно пошло под откос, но им всё равно каким-то образом удалось спасти Землю… и это отчасти было из-за его якобы постыдного эмоционального поведения, но по большей части из-за очевидного. Его планеты. Его матери.

– Да. Однако было доказано, что моя физиология почти полностью вулканская.

Эмеретт вздохнул, но прежде чем он смог оскорбить культуру Спока ещё раз, Джим шагнул вперёд:

– Слушайте, думаю, мы все знаем, что вы хотите предложить, и я буду счастлив быть тем, кто скажет катитесь к чёрту.

Челюсть Мосса отвисла, но Кирк его проигнорировал, проигнорировал возмущение Эмеретта. Прямо сейчас ему было глубоко плевать на оскорблённое эго какого-то парня…

– Над прибором явно кто-то поработал. Он был запрограммирован на самоактивацию и обход защитного кода, он просканировал коммандера Спока без какого-либо высказанного ранее согласия с его стороны, и прибор не смог успешно его просканировать, потому что не распознал собственную неспособность правильно просканировать его ответы, поскольку Спок – вулканец и, следовательно, невосприимчив.

– Следите за своими словами, капитан Кирк, – предупреждающе повысил голос Эмеретт.

– Кто-то испортил оборудование, а вы хотите этим воспользоваться! – взорвался Джим. – Мои слова сейчас должны беспокоить вас меньше всего! Вы что, серьёзно рассматриваете…

– Насколько глупым вы меня считаете? – зло прервал его коммодор. – Я сказал, мы проведём эксперимент. У меня есть другой прибор Веритас в полностью рабочем состоянии, и если мистер Спок действительно невосприимчив, то прибор нам так и скажет. Но если нет – уж извините, я это позволю.

– Тогда я бы хотел попросить об отсрочке, чтобы иметь возможность обсудить данное событие со своими клиентами, – твёрдо произнёс Мосс.

Прежде чем Эмеретт ответил, Эриил поднялась на ноги:

– Простите? Данное «событие»? – в её голосе отчётливо были слышны кавычки. Джим вперил в неё злой взгляд. – Это ничего не меняет. Разве что мистер Спок планировал солгать в какой-то момент дачи показаний?

– Разумеется, нет, но это явное преимущество для обвинителя, у нас не было времени для…

Снова, прежде чем Эмеретт смог ответить, заговорила Эриил:

– Повторяю: это ничего не меняет, по крайней мере не должно. Факт, что мистер Спок, находясь под военной присягой говорить только правду, более неспособен без последствий солгать во время дачи показаний, не является преимуществом для обвинителя.

– Является, когда на сканирующий его ответы прибор нельзя по…

– Он не будет проходить тест! – сорвался Джим.

Эмеретт хлопнул ладонью по столу.

– Нет, пройдёт, или я задержу его за неуважение, капитан Кирк, так что либо следите за языком, либо…

– Довольно.

Глубокий голос Спока каким-то образом без крика их всех успокоил.

– Я желаю пройти тест, – спокойно сказал он. Взгляд Джима метнулся к нему, но вулканец смотрел только на коммодора. – Однако я хотел бы отметить, что если кто-то смог вломиться в зал суда и перепрограммировать прибор, то не вижу причин, почему они не смогли бы сделать того же и со всеми остальными на Звёздной Базе.

– Есть несколько шагов, чтобы убедиться в его рабочем состоянии, коммандер, – отозвался Эмеретт. – Простой предварительный тест всё покажет, и могу вас заверить, что мой офис надёжно закрыт…

– Избавьте меня от своих заверений, пожалуйста, – своей интонацией Спок мог бы резать алмаз. – Полагаю, что зал суда также был надёжно закрыт, но тем не менее.

Эмеретт выглядел так, словно был готов в любой момент разразиться криками, пока наконец не отступил.

– Хорошо.

Он сел в своё кресло и несколько секунд копался в столе. Эриил всё ещё стояла со своим датападдом в руках, и, хоть у неё хватило совести не выглядеть торжествующей, в её глазах мерцали расчётливые огоньки, заставлявшие Джима нервничать.

– Начнём.

Коммодор достал чёрный футляр, который он открыл перед ними, после чего аккуратно достал прибор Веритас размером с падд.

– Грегори Джон Эмеретт, код: семьдесят три, двадцать четыре, двенадцать, девяносто восемь.

Жужжание-щелчок. Затем:

– Подтверждено. Продолжайте.

– Просканировать ответы коммандера Спока на истинность.

– Коммандер Спок обнаружен.

Раздалось низкое бренчание, потом опять жужжание, ещё один щелчок. Если прибор не сможет достоверно просканировать ответы Спока, то должен сказать «Информации недостаточно, субъект не подлежит…»

– Продолжайте.

Чёрт.

Пропади оно всё пропадом. О боже, чёрт.

– Ну что ж.

Это была Эриил, и Джим надеялся, что следующие её слова не будут и вполовину так же самодовольны, как она выглядит, потому что иначе он, чёрт подери, сорвётся.

Теперь она может спросить Спока о чём угодно. О чём угодно, и если она задаст правильный вопрос, то всё пойдёт ужасно, невыносимо неправильно.

Но вместо этого она повернулась к мистеру Моссу.

– Вы подробно изучали его работу, мистер Мосс, я читала некоторые ваши статьи. Как думаете, возможно ли, что коммандер Спок подвержен сканированию из-за того, что он наполовину человек?

Выражение лица Спока не изменилось, и по-прежнему ничего не выказывало. Но что-то было в том, как он смотрел в никуда, что-то настолько пустое…

– Вам надо понимать, как прибор работает.

– Все в этой комнате знают, как он работает, мистер Мосс, – ответил Джим, с трудом отводя взгляд от своего старпома.

– Да, но существует слишком много ошибочных представлений. В двадцатом и начале двадцать первого веков у землян было множество разных детекторов лжи, которые измеряли пульс, расширение зрачков, кровяное давление и тому подобное. Но на них нельзя было положиться именно как на детекторы лжи. Ведь не только ложь может вызвать такую реакцию, волнение тоже, кстати… в любом случае, это не являлось точной наукой. Единственным способом измерить настоящую ложь было сопоставить все эти факторы с мозговой активностью, своего рода перекрёстной ссылкой, если хотите, а затем установить шаблон, который позволит механизму определить ложь, если она вновь появится.

Джим уже знал большую часть из этого, и не сомневался, что другие тоже были в курсе.

– Химия вулканского мозга настолько отличается от человеческого, что для сканирования всегда будет недоставать данных. Мы просто не создали способных на такое технологий. У них даже нет таких же нейронных синапсов, да одна только телепатия может… но если физиология мистера Спока каким-то образом позволила прибору найти шаблон, тогда да. Да, он сможет просканировать надёжность его ответов.

***

Они смогли убедить коммодора предоставить отсрочку в один день, но завтра утром ответы Спока будут протестированы прибором Веритас.

Когда их небольшая группа покинула офис коммодора, Эриил, лишь бросила на них двоих короткий нервный взгляд и немедленно ушла, но Мосс придержал их в коридоре.

– Дайте догадаюсь, следующие несколько часов мы проведём, до смерти обсуждая наши чувства, – с напускной радостью сказал Джим. Несомненно, было несколько вещей, которые он ненавидел делать больше, чем это, но в данный момент ему в голову почему-то не приходило ничего кроме «вытекающих глаз».

– Нет.

– …нет?

Разумеется, Мосс не был в курсе того, что произошло несколько часов назад. Никто не знал, поскольку Джим пару раз проверил камеры безопасности, а поисковая программа была с лёгкостью обманута. Но теперь было слишком поздно. Что же они могут сказать или сделать, чтобы изменить правду?

– Когда она спросит вас завтра, любите ли вы капитана Кирка, вы скажете правду, верно, мистер Спок? – спросил адвокат.

Спок совсем не казался удивлённым таким прямолинейным вопросом, но он и не смотрел на Джима.

– Да.

– И правда в том, что вы его любите?

На какую-то секунду взбешённому Джиму захотелось ударить его, а потом захотелось накричать. Что бы тут произошло, если бы Спок ранее не позволил Джиму увидеть правду?

– Эй! Что даёт вам право…

– Слушайте, у меня нет времени на…

– Да.

Лицо вулканца по-прежнему ничего не выражало, но Кирк чувствовал его злость. Это должно было быть унизительно для него – всё происходящее было оскорбительно.

– Ладно. Не думаю, что всё потеряно, – вздохнув, отозвался Мосс. На Джима он взглянул лишь мельком, приняв за должное отсутствие капитанского удивления, словно бы этого и ожидал (что вполне вероятно).

– Ну ладно, мистер Спок – тот, кто, по крайней мере, представляется немного более вменяемым, и ваша репутация определённо этому способствует, коммандер…

– Ну спасибо.

– …и мы можем поспорить, что вы способны лучше разделять свои чувства от работы и ответственности как старшего помощника… слушайте, мне самому надо над этим поработать. Но и врать вам не буду – это плохо. Настолько, что я даже… я не думал, что всё станет настолько плохо. Просто дайте мне… я должен многое проработать. Вы двое оставайтесь в своих собственных каютах и дайте мне связаться с несколькими журналистами.

– Журналистами? Я думал, вы говорили «никаких интервью», – отметил Джим. Вокруг них и так всё рушилось, у них не было сейчас времени на репортёров. Он хотел переговорить со Споком с глазу на глаз, и хотел найти выход, потому что выход всегда есть, и к чертям всех начальников, кому он не нравится, им надо было сосредоточиться и выработать план.

– Никаких интервью, обещаю, – успокаивающе отозвался Мосс. – Но вопреки всему происходившему в зале суда, мнение общественности сместилось практически полностью в вашу пользу. Я слышал, что даже имели место формальные жалобы по вашему поводу от научного и инженерного отделов, и это только на этой Звёздной Базе. Снаружи, очевидно, вся Федерация искренне негодует.

Джим вскинул брови – вот, что случалось, когда избегал проверять новости в сети и никто тебе о них не сообщал. Это было до странного трогательно.

– Честно говоря, не думаю, что последние события это изменят – если уж на то пошло, они придают вам ещё более трагическую ауру, а пресса это любит. Человеческая, по крайней мере, – добавил он, взглянув на Спока. – Вы герои, не забывайте об этом.

– Общественное мнение не способно изменить вердикт… – начал Спок, источая волны скептицизма.

– Но оно не настолько бесполезное, как вы думаете. Поверьте, с этим мы тоже сможем поработать. Пока что я хочу, чтобы вы делали, что я вам говорю, и не делали ничего глупого, из-за чего моя работа становится только сложнее. У меня и так есть, чем заняться.

Джим вежливо кивнул и ушёл, не сказав более ни слова, так и не простив адвоката за то, как тот вытащил правду на белый свет.

Он не оглядывался, чтобы проверить, идёт за ним Спок или нет, но знал, что идёт.

***

В конце концов они действительно разошлись по своим каютам, договорившись открыть соединяющую их дверь через пятнадцать минут.

Джим копался в проводке, пока размышлял над событиями дня прошедшего, и даже под страхом смерти не смог бы прийти ни к каким удовлетворительным выводам. Вспышка недоверчивой радости, так ярко загоревшаяся, наполненная обещаниями и, может, даже немного надеждой, всё ещё грела Кирка изнутри всякий раз, как он думал о Споке, всё ещё согревала его невероятным счастьем, но под всем этим ползал пронизывающий страх, что этого нельзя позволить, с ним не может произойти столько всего хорошего. Это не могло долго продлиться – рано или поздно всё исчезнет… уже начинало казаться лишь сном.

Кирк знал, каково это – быть капитаном. Чёрт, он занимал этот пост не больше года, и едва ли царапнул поверхность. В нём был потенциал, это Джим тоже знал, намного больший, чем он пока раскрыл, так много всего, что он хотел доказать, и он знал, что если от этого откажется, то его раздавит. Он знал, что Спок ему не позволил бы, и знал, что не позволит вулканцу даже думать об уходе из Звёздного Флота… они больше не будут собой без своей работы.

Но даже до того, как он, Джеймс Тиберий Кирк, осознал, что любит мужчину, которого ему не позволено иметь, в его разуме укоренилось неосознанное беспокойство, что он, Джеймс Тиберий Кирк, не будет Джеймсом Тиберием Кирком без Спока.

Так что он троекратно проигрывал по всем фронтам («троекратно», потому что Джиму дополнительная степень показалась уместной).

Проблема состояла в том, что он ещё не сдался. Он не мог сдаться (хотя по-прежнему понятия не имел, как они, чёрт подери, разберутся с происходящим, имея лишь его железную волю и манеру поведения «идите-все-к-чёрту»), потому что, в последний раз, имел он безнадёжные ситуации, ну серьёзно. Он в них не верил, так что да, имел он их несуществующие тушки.

Из мыслей его вырвала неожиданная искра в проводке, а затем раздалось низкое треньканье, и, наконец, у него получилось. После предыдущего раза теперь с системой разобраться было проще.

При звуке открываемой двери пульс Джима резко ускорился, став почти осязаемым, словно бы кровь загустела до желеобразного состояния за прошедшие две десятых секунды.

Ничего не могло произойти, ничего не произойдёт, и, чёрт возьми, он это знал, честно, но именно из-за причины, почему ничего не могло произойти, Джим не мог контролировать своё дыхание, потому что причина была важна, причина была, по правде, ключевым фактором, потому что Спок хотел. Спок тоже хотел, просто не мог.

– Привет, Спок, – как ни в чём не бывало бросил Кирк через плечо. Это звучало искусственно, слишком напряжённо, или может быть слишком небрежно. В любом случае, звучало фальшиво. – Скучал по мне?.. – голос Джима сошёл на нет, когда он развернулся и увидел своего старшего помощника.

Спок сидел за столом, одетый в рубашку, которую Джим никогда раньше не видел, может, потому, что она не была форменной. Её ткань выглядела шелковистой, немного светлее, чем голубая форменка вулканца, и скорее была похожа на домашнюю тунику –ворот с V-образным вырезом, открывающий шею Спока, дразнящий гладкой кожей на его ключицах и ниже, на подтянутой груди. Рубашка практически умоляла Джима, чтобы он стянул её, открыл голые плечи Спока, раскрыл горло, словно подарок, манила завлекающей песнью «раздень меня, пожалуйста, прошу тебя».

Боже, это было плохо. Он не мог думать, он возбуждался, просто смотря, и, ладно, может, немного выдумывая, но это было нехорошо. Ему надо было успокоиться, не реагировать так же возбуждённо, как он себя сейчас чувствовал. Что с ним было не так? Это было ненормально, никогда раньше такого не происходило.

– Капитан, – в качестве приветствия произнёс Спок. Он тоже выглядел напряжённым, как струна. Словно, как и Джим, тоже ощутил это внезапное гудение в воздухе между ними. Ну, Кирк, по крайней мере, был одет в чёрную нижнюю рубашку и пару удобных серых спортивных штанов (к счастью, достаточно свободных, чтобы пока что скрыть его неподобающую реакцию), а не какой-то «приди и трахни меня» шёлковый кошмар, который многие ночи теперь будет преследовать капитана, камень, чёрт возьми, именно в огород вулканца.

– Привет.

Он подошёл, чтобы встать в нескольких футах от дверного проёма, намереваясь остаться полностью собранным и не кончить так, как в прошлый раз, когда они попытались поговорить сквозь невидимую дверь.

– Почему на тебе это надето? – вырвалось у Кирка, и он постарался, чтобы это не прозвучало слишком возмущённо.

Спок изогнул бровь.

– Это форменный костюм Звёздного Флота для сна, Джим.

– …серьёзно?

– Да. Разве ты никогда… – Спок сглотнул, его кадык дёрнулся вверх-вниз, потом продолжил. – …ты никогда его не надевал?

О. Ой.

– Э… нет.

За этим последовала длинная, мучительно неловкая пауза.

– Ну так… как дела, чувак? – произнёс Кирк и тут же поморщился. К несчастью, ему не пришло в голову ничего хоть отдалённо умнее, поскольку сейчас у него в голове в буквальном смысле была сплошная литания из ругательств, время от времени перемежаемая «горячий чёрт».

Вселенная ещё ничему не научилась? Хочешь, чтобы Джеймс Т. Кирк не желал отыметь своего старшего помощника? Тогда не прячь старпома за большим знаком «вход воспрещён, нарушители будут подстрелены (выжившие будут подстрелены ещё раз)». Это была Плохая Идея.

– Есть шанс, что мы проиграем, – произнёс Спок, прямо и без преамбул.

Вместо того, чтобы затушить жар, бегущий вдоль позвоночника Джима, слова вулканца лишь послали по телу Кирка волну спешки, напомнили, что их время на исходе.

– Да, я знаю, – Джим скрестил руки на груди и выдохнул. – Должно быть что-то, что мы можем сделать. Какой-то способ… не знаю. Что-то.

– Мисс Шоу очень умна. Она задаст вопрос.

– Не всё крутится вокруг… Мосс хорош. Он может с этим поспорить, ты его слышал. Мы ещё много чего не испробовали. И хэй, поддержка общественности всегда хороша.

– В данный момент победа кажется маловероятной, Джим.

Спок встал и подошёл, встал прямо перед Кирком, один из рукавов рубашки вулканца был немного длиннее нужного, и лишь кончики бледных длинных пальцев выглядывали из-под ткани. Просто очаровательная деталь, на которой Джим попытался сосредоточиться, чтобы выйти из режима мышления «последняя ночь в жизни».

– Я не сдаюсь, – твёрдо произнёс он. – И я отсюда могу ощутить твою вину, Спок, прекращай уже.

Он посмотрел на Кирка из-под своих длинных чёрных ресниц.

– Ты не можешь отрицать, что это моя вина.

– В чём твоя вина? Что прибор работает? Ты не можешь это контролировать, ясно? Это… ничего из этого не является твоей виной. Если бы я, ну, знаешь, поменьше сходил с ума, когда тебя не было, нас бы вообще тут не бы…

– Не надо превращать это в свой собственный груз, – немедленно отозвался Спок.

Они долгую секунду смотрели друг на друга.

– Это не состязание, – слабо предложил Джим.

– Нет.

Секунды бежали, а Кирка по-прежнему скручивало изнутри жужжащим желанием что-нибудь сделать.

– Слушай, от того, что произойдёт завтра, никуда не деться, но ничего… ты всегда будешь собой, Спок, – услышал Джим собственный голос, внезапно он воспылал желанием заставить Спока понять столь многое за такой короткий срок. – Ты… я не могу позволить тебе считать себя чем-то меньшим только потому, что какой-то прибор может… ты – это ты. Ты не человек и, может, не стопроцентный вулканец, но ты Спок. Поэтому ты уникален, ясно? И поверь мне, я понимаю, насколько аргумент «ты уникальная снежинка» выглядит хреново, потому что никто его не слышал чаще, чем я, но иногда это просто правда. Ты тот парень, которого… больше чем… ты должен мне верить, ясно? Что бы ни произошло, ты – тот, кого… единственный…

Кирк почувствовал, как двигавший его импульс заглох, когда незнакомые, чужие слова столпились и сдавили ему горло.

– Я бы выбрал тебя среди всех других, – наконец выдавил, как-то странно выпалил он хриплым голосом. Джим чувствовал себя как школьница, признающаяся в своих чувствах, что было странно, ведь он никогда раньше не испытывал этого в своё бытие подростком. – И если списка улик тебе недостаточно, тогда я найду ещё способы всё доказать, но с этим мы разберёмся завтра, когда оно наступит, и я не хочу, чтобы ты шёл спать, чувствуя себя виноватым за то, кто ты есть, потому что я… я люблю тебя таким, какой ты есть. Ведь ты… удивителен для меня.

Ну. Ничто не может стать ещё более сентиментально, чем это, так что Кирк собирался заткнуться, прежде чем его неожиданная слезливая часть окончательно взяла верх.

Спок уставился на него, несколько ошеломленный. Впервые, вулканец был совершенно выбит из колеи, и было откровенно приятно быть причиной этого.

Затем, не говоря ни слова, Спок шагнул к двери, остановившись на самой границе. Он поднял ладонь в странном жесте, совсем не похожем на приветствие та‘ал – его средний и указательный пальцы были выпрямлены, а остальные большой палец прижимал к ладони.

– Подойди, – произнёс он.

Джим немедленно послушался, тоже останавливаясь на самой границе. И не раздумывая скопировал жест.

– Что?..

– Это секрет, – сказал Спок глубоким, хриплым и греховным голосом.

Джим содрогнулся. Вулканец больше не выглядел благоговеющим или удивлённым – он выглядел так, словно делился тем, чем не положено, разговаривая тихо, чтобы их не услышали, потому что им действительно нельзя было этого делать.

– Что он значит? – шёпотом спросил Кирк.

Спок прикоснулся кончиками своих пальцев к его, и сквозь них двоих пробежала волна удовольствия.

Джим и раньше это чувствовал, в те разы, когда их руки соприкасались, но никогда не задумывался, что же это значит. Если он касался Спока, то всегда чувствовал то, что поначалу не обязательно понимал.

– Что это?

Подушечки пальцев Кирка мягко и аккуратно двинулись вниз, к ладони Спока, который неровно дышал, а его губы дрогнули, почти, почти складываясь в… самое похожее на улыбку выражение, какое Джим когда-либо видел.

– Поцелуй.

***

– Эй, Спок?

– Да, Джим?

– Как думаешь, ты смог бы немного уменьшить накал?

Спок едва заметно нахмурился.

– Прошу прощения?

– Как думаешь, ты смог бы… не знаю, облегчить мне немного жизнь и выглядеть не настолько реально и очень офигенно горячо? И трахательно? Пожалуйста?

Этот совершенно неподобающий комментарий предназначался для того, чтобы вытряхнуть Спока из того настроения, в котором тот находился, но действие было краткосрочным. Спок сумел передать Джиму и удивление, и недоверие касательно его слов, по крайней мере поначалу, а потом вроде как вернулся обратно к безразличному выражению, в котором несомненно скрывалось немало глубоко запрятанных переживаний. Но всё же Спок выглядел лучше, чем вчера, хоть ситуация и висела на волоске. Сегодня всё почему-то казалось хрупким.

Когда они вошли в зал суда, люди свободно ходили по нему, потому что до начала было ещё полчаса, но Ухура с Маккоем уже были здесь, как и Мосс, сидящий за столом защиты.

– Спок, – ахнула Ухура, увидев его, потом протолкалась к ним и поймала в объятия Джима. – Ты в порядке?

– Не беспокойся обо мне, Нийота.

Кирк слегка покачнулся от добавившегося веса, прежде чем неуверенно похлопал её по спине.

– Э… не то чтобы я этого не ценил, но, серьёзно, какого чёрта?

– Мне внезапно захотелось его обнять, но я не могу. Поэтому.

– Поэтому ты обнимаешь меня как уполномоченного представителя. Круто, я чувствую себя таким любимым.

Ухура рассмеялась, уткнувшись ему в шею, потом отстранилась и отвела их к скамье, где они с Маккоем будут сидеть. У передних рядов было не так людно, поскольку места суда присяжных и самого судьи всё ещё пустовали.

– Извини, – произнесла Нийота, когда они собрались в своего рода круг. Но, извиняясь, смотрела она сокрушённо на Спока.

Джим посмотрел сначала на её направленный в пол взгляд, потом на подозрительно сильно сжатую челюсть Спока, и покачал головой.

– Не может быть, что ты только что извинилась перед Споком за то, что обняла меня, – сказал Кирк, внезапно всё поняв. – Не может быть, Ухура!

– Слушай, это я изучала всю немногую доступную информацию по вулканской культуре, ясно? – огрызнулась Нийота. – Это по-идиотски и на уровне неандертальца, но я уже тебе говорила, что трогать тебя было плохой идеей.

– Тогда не обнимай меня!

– Да ладно тебе, я не могла обнять Спока!

– Тебе вообще надо обнимать… стойте, в этом же виноват Спок…

Джим повернулся к вулканцу, но тот смотрел на Ухуру.

– Ты сказала капитану?

– Эй, не вешай вину на неё, – быстро вмешался Кирк. Это ты вчера превратился в пещерного человека, и мы пришли к выводу, что это не круто, – это было горячо, но не, хм, подобающе. – И, к твоему сведению, она мне ничего не сказала…

– Не защищай мою честь, Кирк, я сама могу о себе позаботиться…

– Я несколько раз извинился.

– Да, но я всё равно хочу напомнить всем присутствующим, что сходить с ума из-за того, что меня хватают всякие члены моего экипажа – это не нормально…

– Люди постоянно прикасаются к тебе, Кирк, я думаю, Спок просто…

– Может вы заткнётесь уже?

Что смешно, именно громкий комментарий Маккоя с растянутыми гласными привлёк больше внимания у окружающих офицеров, чем их неистовое обсуждение.

– Спасибо. Теперь, может мне кто-нибудь объяснит, что, чёрт подери, происходит?

Доктор прожигал их взглядом.

Джим усилием воли заставил себя говорить тише:

– Похоже, Спок не любит, когда люди прикасаются ко мне.

Маккой смотрел на него очень долгую секунду.

– …и это всё?

Кирк продолжал смотреть:

– Что?

– Для меня, парень, это не новости.

– Не называй меня парнем, ста… что ты хочешь сказать «для тебя это не новости»?

– Я провожу твой медосмотр, помнишь? Тебе никогда не казалось странным, что в последнее время он постоянно появляется, чтобы забрать тебя на самой середине?

– Я попросил его это делать. Ненавижу медосмотры.

– О. Ну, всё равно, делая это, он выглядел самодовольным. Уж я-то могу сказать. А с каких это пор ты достаточно восприимчив, чтобы заметить?..

Взгляд Маккоя переместился на очень тихого Спока. Потом вернулся обратно на Джима.

Потом опять на Спока.

И обратно на Джима.

И опять на Спока.

Потом… снова на Джима.

– Что-то изменилось, – сказал он. – Что вы… что произошло?

Кирк почувствовал, что краснеет, и его губы продолжало тянуть в глупой, неподобающей, совершенно иррациональной ухмылке.

Они со Споком подчёркнуто не смотрели друг на друга, и Ухура сделала шаг назад.

– Боже мой…

– Не говори…

– Боже, вы наконец-то…

– Молчите, лейтенант!

– О… чёрт. Вы просто не могли выбрать более неподходящий момент.

Джим провёл ладонью по загривку и, скривившись, посмотрел на неё.

– Думаешь?

Ухура улыбнулась, и выглядела она так, словно подумывала над ещё одними объятиями, но, коротко взглянув на Спока, отступила на шаг. Кирк посмотрел на своего старпома и закатил глаза.