Текст книги "Сто тысяч миль (СИ)"
Автор книги: Sabrielle
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц)
– Я понимаю. Но здесь, к сожалению, не могу оспаривать решения командира Густуса. В таких вопросах последнее слово за ним. Увы, он непреклонен, – сказала она мягко. – Впрочем, не расстраивайся. Беллами придёт к тебе после обеда.
– Что? Зачем? – тут же напряглась я.
– Ты не рада? Вы так и не подружились? Жаль. Тогда скажу ему, чтобы больше тебя не беспокоил.
Сердце будто подскочило к горлу. С одной стороны, это ли не то, чего я так хотела? Больше его не видеть? Не думать? Не вспоминать? Это было бы отлично. Просто замечательно. Но с другой… какое Анье вообще было дело до того, подружились мы или нет? Вряд ли это был просто праздный интерес. Беллами ведь подчинялся Густусу. И при этом почему-то слушался не только его. Её тоже. Значило ли это, что он и прежде приходил по её просьбам? Неужели они что-то задумали? Что-то, связанное со мной? Что?
Вдруг, отказавшись пережить немного стыда и отвращения, снова оказавшись с командиром лицом к лицу, я позорно упущу билет отсюда?
– Нет-нет, – возразила я излишне поспешно. – Я… просто не ожидала. Мы не виделись уже около недели. Здорово, что он наконец нашёл время.
– О, – выдала она в ответ многозначительное. – В таком случае, полагаю, сегодня отличная погода для тренировок.
Тренировок? Я недоуменно нахмурилась, но спросить не успела. Анья уже сменила тему, возвращаясь к вопросам о «Ковчеге». А Беллами потом действительно пришёл, как она и обещала. Снова повёл меня куда-то по уже знакомым городским улицам в полном молчании. Его лицо ничего не выражало, а я размышляла с мстительной иронией: каково ему тут плясать под её дудку? В лесах укладывал зверей одной меткой стрелой, а здесь – шестёрка главы совета и не более того. Наверное, это было весьма унизительно. Даже смешно для того, кто прежде строил из себя важного и грозного командира.
Он привёл меня на тренировочное поле, из сухой почвы кое-где торчали пучки пожелтевшей травы. Территорию делили невысокие деревянные заборы, в каждой из секций я видела разные снаряды. Ряд мишеней для стрельбы из лука расположился по соседству с полосой препятствий, дальше стояли соломенные манекены, кое-где тоже утыканные стрелами, кое-где настолько потрёпанные, что становилось жалко.
– Вот что имела ввиду Анья? Эти тренировки? – вопросительно подняла бровь я.
– А ты ожидала какие-то другие? – с нескрываемым сарказмом уточнил командир.
От внезапного волнения едва не запылали щёки. Какого чёрта он говорил? На что намекал? Думал смутить? Вот гад. Пусть стоит как можно дальше. И не смеет пытаться повторить то, о чём я вдруг не могла перестать думать.
– Что за дурацкий спектакль? – возмутилась я.
– По-твоему, самооборона – это дурацкий спектакль? – прищурился он. – Потрясающее безрассудство. Или это глупость?
– Почему вы вообще бегаете по указке Аньи? Вы её секретарь или что-то вроде того?
– Почему ты вообще постоянно дерзишь? Смертница или что-то вроде того?
– Напомню, что вы держите меня здесь взаперти! Мне и правда нечего терять, – резко взглянула на него я.
– Поверь, будь моя воля, я бы с радостью выставил тебя отсюда ещё в первый же день, – процедил командир.
– Даже жаль, что вы такой решительный только на словах!
Он вдруг повернулся, вздохнул, уставившись на меня почти в упор. Даже нахмурился, не скрывая своего раздражения, но я этим особо не насладилась. Замерла от внезапного смятения, когда снова взглянула прямиком в его глаза. Они пугали и волновали одновременно, как весь этот огромный мир. Между нами был всего один шаг. Мне захотелось сделать ещё один – прочь, назад. Но я стояла на месте. Я не испугалась всего этого огромного мира. Не буду бояться и его. Кто он вообще такой?
– Даже жаль, что ты до сих пор не научилась думать прежде чем говорить.
Я зло фыркнула:
– А вы, значит, научились?
– Как видишь, да, раз продолжаю терпеть этот кошмар.
– Зачем? – воскликнула я, надеясь услышать в ответ хоть что-то обнадёживающее. – Зачем продолжаете?
– Это ничерта тебя не касается, – бросил он. Мотнув головой, зашагал в сторону. Бросил через плечо: – Довольно этих препирательств. Идём.
Выдохнув, я пошла следом только чтобы уведомить его, что довольно будет, когда я так решу. Нагнала только у самого стрельбища. У прочерченной на земле линии перед рядом круглых мишеней Беллами протянул мне лук. Я неуверенно взяла его, разглядывая.
– Что ж. Я выбрал это, так как в ближнем бою ты достаточно бесполезна. Попробуем сделать упор на меткость и смекалку. На скорость и хитрость. Это именно то, что делает хорошего лучника отличным.
Я едва сглотнула желающие вырваться колкости и вдруг осознала, что никакое обучение не сработает, если мы будем стоять на разных концах стрельбища. Значит, он будет совсем рядом. Снова смотреть на меня своими тёмными глазами, раздавать указания и, возможно, даже касаться. Трогать. Поправлять.
Проклятье.
Какого чёрта я в самом деле на это согласилась?
– Нет. Я не хочу стрельбу. Хочу что-то другое. Что угодно.
– Как хорошо, что всем плевать, чего ты там не хочешь, – ядовито бросил он. Руки зачесались треснуть его луком, но я каким-то чудом сдержалась. – Слушай сюда. Мне нравится всё это не больше твоего. С каждой минутой – всё меньше. И чем быстрее ты перестанешь пререкаться, тем быстрее всё это закончится, понимаешь?
Я всё же сделала шаг назад, на всякий случай держа лук перед собой.
– Как насчёт прямо сейчас?
– Как насчёт просто замолчать?
– Не надейтесь.
– Вот и ты тоже, – отрезал он.
Мы зло смотрели друг на друга несколько секунд. Я гордилась своей решимостью не отводить взгляд, даже не моргать. Хотел оставить последнее слово за собой? Пусть. Но это не значило, что я молча склонила бы голову и подчинилась.
Беллами сдался первым: почти всплеснул руками, вздыхая.
– Боги, да пойми же ты, что это всё не будет во вред! Я же правда могу научить тебя чему-то полезному. Тому что может спасти тебе жизнь, чёрт возьми. Мы оба не в восторге. Это очевидно. Но почему бы не извлечь из этого пользу, раз уж так? С твоим печальным набором навыков я бы настоятельно рекомендовал не глупить. Может, ты что-то и умеешь, но для этих мест явно недостаточно. Нет вопросов? Возражений? Отлично, – быстро проговорил он, не давая мне вставить и слова. – Тогда давай, наконец, перестанем тратить время и начнём. Пожалуйста, учти, что мне всё же придётся хоть пару раз к тебе прикоснуться. Это мне тоже не нравится. Извини.
Не давая ни секунды на возражения, он взял мою правую руку своей, помогая правильно уложить стрелу, не забывая придерживать лук так, чтобы неверное движение не обернулось повреждениями нас обоих. Хвостовик зацепился за тетиву, а средняя часть улеглась ровненько, готовая к выстрелу. Он поднял мои руки, вытягивая их вперёд.
– А теперь держи крепко. Встань к мишени левым боком. Ноги на ширине плеч. Подними лук, – я неумело подчинилась, но он тут же положил руки на талию, заставил выровняться и попытался повернуть мой корпус: – Никаких скручиваний и косого позвоночника. Стойка должна быть ровной, – а затем снова прикоснулся к спине, наклоняя меня слегка вперёд: – Этот наклон нужен для большей устойчивости.
Вместо привычной волны раздражения от его нотаций и наставлений внутри что-то неуловимо ёкнуло. От ощущения рук на талии даже не захотелось отшатнуться, до пят замотавшись в одеяло. Я не успела продолжить думать об этом, как он оказался передо мной и дотронулся до подбородка, приподнимая мою голову вверх.
– Так будет удобнее натягивать тетиву. Голову следует наклонить немного влево, – его пальцы уже оказались на моей щеке.
В спине и руках мышцы уже подрагивали от достаточно долгой статической нагрузки, вынужденные поддерживать лук и натягивать тетиву. Тем временем Беллами выравнивал положение моих кистей на рукояти лука и на тетиве.
– Теперь направь прицел так, чтобы центр мишени совпал с прицелом и очень медленно растяни тетиву так сильно, как только сможешь, – он снова стоял за моей спиной, помогая тянуть руку назад. – Стреляй, если больше не можешь натягивать и прицел не сбился с мишени.
Я выпустила стрелу чуть раньше, не выдержав непривычной нагрузки в мышцах. Спиной чувствовала его присутствие в дюйме позади. Дыхание сбилось, когда наконечник стрелы слегка царапнул мишень, а затем она рухнула на землю, не воткнувшись.
– Неплохо, – хмыкнул он. – Но слабовато. Ещё раз.
Он заставил меня по памяти повторять стойку, которой учил. Позволил несколько раз больно получить тетивой по руке из-за неверной хватки, чтобы я точно запомнила как не надо. Затем исправлял хватку и стойку. Я не возражала, тихо злясь, ведь он был прав. Это было полезно. Техника стрельбы из лука разительно отличалась от техники стрельбы из любого другого известного мне оружия, а навык был нужным без преувеличений. Тем более если через какое-то время мне предстояло самостоятельно пробираться сквозь леса и равнины к нашему лагерю.
Только отчего-то с каждым днём я всё больше чувствовала себя предательницей, намеренной плюнуть в лицо тем, кто никогда не обижал меня. Хотя это мимолётное чувство было в корне неправильным. Земляне похитили меня, удерживали здесь, отказывались выпускать и давать какую-либо свободу, кроме весьма призрачной в виде прогулок или теперешних тренировок с личным надзирателем. Страшнее всего были время от времени проскакивавшие мысли, что они в самом деле мне нравились. Я повторяла себе: это адаптация. Просто способ не поехать крышей. Реально, но абсолютно и полностью неправильно.
Задвинув все эти лишние мысли в дальний угол сознания, я планировала побег. Порошок с термитной смесью упаковала в бумагу. Свернула в трубочки и пакетики. В центр каждого изделия вставила по куску фитиля, вытащенного из масляной лампы. Существовала определённая вероятность, что частички оксида железа окажутся слишком крупными или я неверно рассчитала дозировку окислителя. Лабораторных весов под рукой, разумеется, не было. Смесь может прогореть слишком быстро, не успев передать тепло металлу. Но даже их можно было использовать как минимум в качестве отвлекающего манёвра. Я молилась, только бы верно сработали всего две: для моей двери и для Аарона. Ему я передала пару пакетиков сквозь ту же вентиляцию на всякий случай.
Я ещё раз проверила узелок, смотанный из разорванных по швам широких шаровар. Там лежали редкие вещи, которые удалось утащить в их медицинской части, несколько хлебных булочек и яблок, запасная одежда, карта, в качестве подобия котелка – горшок, из которого пришлось в срочном порядке выселить маргаритки. Я ловко замотала волосы в остатки ткани шаровар, чтобы не привлекали внимание, и закрепила ткань вместе брошью от Беллами. Перекинула через плечо лямку узелка. На улице уже пару часов как стемнело, наносить визит пленнице никто не спешил. Так что я сделала глубокий вдох.
– Ты готов? – прозвучало даже зловеще.
– Всегда готов, – отозвался он, заглядывая в вентиляцию. – У тебя хоть есть план Б или ты предпочитаешь импровизацию?
– Был бы, если бы я лучше знала, что может пойти не так, – выдохнула я. – Главное, что есть маршрут. Остальное неважно. Ещё не передумал?
– Жду отмашки, – отрапортовал Аарон.
Дрожащими руками я вставила тонкие трубочки с термитной смесью в дверной засов и в промежуток между дверью и косяком. Поднесла огниво.
– Тогда поехали.
Искра вспыхнула, пожирая волокна фитиля, а затем яркое пламя сродни солнцу прорезало полумрак с тихим шипением. Затем тут же вспыхнуло второе. Я забилась в дальний угол комнаты, опасаясь последствий реакции, и не могла смотреть на результат без риска для зрения. Но всё потухло так же резко, как и вспыхнуло. В коридоре было тихо. Адреналин горячил кровь, а надежда скручивала все внутренности близостью свободы. Я прошагала до двери и неуверенно попыталась её толкнуть, не отрывая взгляда от почти симметричных отверстий в металле на месте замка. Дверь поддалась. Сердце ёкнуло, пока я тенью нырнула в коридор и с благоговейным трепетом смотрела на соседнюю дверь без необходимости отводить взгляд. Сработало. Сработало!
Я проделала тот же трюк с дверью комнаты Аарона. Спустя минуту я уже рассматривала его полностью, а не только глаза, что просматривались сквозь решётку вентиляции. Земляне прозвали его Хиляком, и я ожидала увидеть кого-то полностью соответствующего прозвищу. Но он проигрывал им немного в росте и чуть больше – в комплекции, но осанка была столь же гордая, что и у земных воинов, умирающих от чувства собственной важности. Ссадины, кровоподтёки, повисшая левая рука на робком подобии фиксационной повязки, пальцы в запёкшейся крови – очевидно, плен здорово измотал его. Но не сломил.
– Эффектно, ничего не скажешь, – шёпотом оценил мои старания он.
– Идём, – шепнула я в ответ синхронно с приближающимися к нам шагами обходчика.
Я прижалась спиной к каменной кладке в стенной нише, Аарон тут же последовал за мной. Лестница наверх была в паре шагов влево. Мы оба понимали: чем позже здесь заметят наше исчезновение, тем дальше мы успеем уйти. У землян не было ни видеонаблюдения, ни постоянной связи вроде мобильной в двадцать первом веке. Именно поэтому я выбрала для побега самый лёгкий и известный мне маршрут – тот, которым меня сюда привезли. Я точно знала, где искать ворота третьего и второго кольца, приметила при прогулках привязи лошадей, запомнила самые короткие пути и важные здания.
Обходчик уже подошёл совсем близко и вдруг засмотрелся на внезапные изменения в замках наших комнат. Я не успела запаниковать – Аарон подскочил сзади и двумя резкими ударами в шею лишил его сознания. Землянин повалился на пол без чувств. Мы не придумали лучшего, как синхронно втащить его тело в мою комнату – она была немного ближе. Аарон с трудом пользовался второй рукой – за эти недели она едва-едва срослась – но массивное тело мужчины поддалось благодаря нашим совместным усилиям. Сердце панически застучало только теперь. Нам предстояло ещё покинуть дом.
Мы пробирались на второй этаж максимально тихо, вздрагивая от каждого скрипа лестницы, а затем с облегчением привалились к стене комнаты прямо над комнатой Аарона. Я достаточно долго хотела сбежать отсюда, чтобы успеть заметить: в окнах второго этажа нет решёток, а по вечерам там крайне редко горел свет. В хозяйственных помещениях кипела жизнь только днём. Аарон был не способен карабкаться по кладке. Я предусмотрела это, связав ткань своих простыней прочными узлами, а на концах импровизированной верёвки сделала по петле на всякий случай.
– Может, всё-таки лучше твою взрывную смесь? – скривился горец, глядя на моё изобретение.
– Так делали в фильмах прошлого, – выдала железный аргумент я. – А в прошлом люди очень много умного делали.
– Ага, – скептично хмыкнул Аарон. – Например, разрушили всю человеческую цивилизацию.
Я проигнорировала его, осторожно выглядывая из окна. Вокруг дома колосились деревья, закрывающие фасад от улиц и соседних зданий. При взгляде вниз я поняла, что слегка недооценила высоту. Падать было не меньше трёх метров, а простыни, высунутой из окна, хватало в лучшем случае на полтора. Остальное следовало компенсировать своим ростом и прыгучестью. Петлю с конца моей верёвки мы продели под ножку массивного деревянного стола, заваленного самыми разными бумагами. Аарон должен был лезть первым, я – оставаться его страховать и перехватить верёвку, если вдруг что-то пойдёт не так.
Выглядел он неприлично спокойно, ныряя в оконный проём. Схватился за верёвку одной рукой, второй пытался держать равновесие, шагая вниз по стене. Камни достаточно сильно выпирали и были шершавые, только благодаря этому горец всё ещё прижимался стопами к кладке, а не соскользнул вниз. Чем больше я смотрела на капли пота, что текли по его покрасневшему от напряжения лицу, тем больше боялась.
А затем случился бум. Стол сдвинулся с места и с диким грохотом проехал по полу где-то полметра. Мгновение тишины. Аарон тут же спустился ниже, потерял опору под ногами, удерживаясь только одной рукой. Вторая, больная, как-то неправильно вывернулась, и, сжав зубы, он отпустил верёвку, с глухим стуком приземляясь на траву.
Чёрт. Чёрт. Чёрт!
Я спешно затащила верёвку обратно и засунула её под стол, припорошив бумагами. Пусть ищут. Пока найдут – мы исчезнем. А затем вынырнула в оконный проём, держась лишь руками за подоконник. В ушах безумно стучало сердце. Правая нога с трудом нашла выпирающий камень и зафиксировалась. Левая всё ещё болталась в воздухе. Я нащупала руками отступ в полуметре от подоконника. Схватилась пальцами, перенося вес на ногу. Она почти соскользнула, но я удержалась. Чудом. Попыталась найти опору для следующей ноги, но упёрлась в оконную решётку. Закусила губу от безумной боли в пальцах, что удерживали весь мой вес на себе.
Оглянулась. Трава. Я. И где-то полтора метра между нами. Вдох. Выдох. У меня есть секунды, чтобы оказаться на земле. Все мышцы напряглись, сгруппировались, и я оттолкнулась от стены, теряя опору. Миг – и земля с болью вбилась в мои ступни. Голени почти затрещали от нагрузки. Я повалилась на траву, не удержав равновесие и с трудом сдерживая стон. Аарон тут же помог подняться, схватив за руку, и потащил в кустарники у массивного ствола.
Я не чувствовала себя. Я чувствовала ноги и то, как волнение скрутило каждую мышцу.
– Как ты?
– Живой. Ты?
– Нормально.
– Тогда шевелись, – почти рыкнул он, видя свет ламп, появившийся в окне второго этажа.
– Сюда, – махнула рукой я в сторону узкого переулка, укрытого тенью ночи.
Фонари освещали только широкие улицы, поэтому мы быстро слились с окружающим мраком. Я вела почти наугад, всё время держа в уме нарисованную карту. Налево у трёх больших вазонов с цветами. Через широкую улицу, а затем в переулок рядом с пекарней. Прямо два перекрёстка. Пока ожидаемые направления совпадали с действительными. Я не могла перестать прислушиваться к шуму позади, каждый покатившийся от нашего бега камушек впивался в мозг нестерпимой тревогой. Нашли? Догнали? Но позади никого не было видно. Только наши размытые напуганные тени.
Свернув с главной дороги от ворот на одну из улиц промышленного квартала, мы устало привалились к стене склада и отдышались. Свобода была близка как никогда. Хвоста мы по-прежнему не заметили, хотя вглядывались во всех проходящих мимо землян из своего укрытия почти до рези в глазах. Не считая моих почти переломанных голеней, ушибленных пяток и снова травмированной руки Аарона всё было даже слишком просто.
Мы решили отказаться от идеи поездки на лошади. Ни один из нас не был уверенным наездником, и в случае чего мы привлекли бы только ненужное внимание. Ноги и всё тело болели нестерпимо, но мы шли по протоптанной и укатанной телегами дороге к главным воротам. Вдоль проезжей части по столбам плёлся провод с редкими тусклыми лампочками. Мы, будто мотыльки, шли на свет протянувшегося впереди первого кольца стен. Огромная, почти полная серебристая луна равнодушно взирала на нас с дегтевого неба.
– Ты не говорила, как мы пройдём эту стену, – нарушил наше молчание Аарон.
– Я и не верила, что мы зайдём так далеко.
Далёкие огни внутреннего кольца за спиной будто пылали осуждением. Я предала их. Увела с собой Аарона и собираюсь отпустить его, горца, который попал в самое сердце их цивилизации и сбежал живым, здоровым и полным разведданных. Но я делала это ради всех в нашем лагере. Ради Уэллса, живого или мёртвого. Протокол однозначно ставил их благополучие выше моих чувств и эмоций.
– Мне кажется, стоит попробовать отвлечь их твоей взрывной смесью. Сколько их там, говоришь? Человек пять-десять? – я кивнула. – Можно выманить по двое-трое, развести суматоху и выскользнуть.
Большие ворота были слегка приоткрыты, но освещались настоящим прожектором, а не тем жалким подобием ламп на улицах города. У самой стены не было ни души, только в стойлах всхрапывали лошади, переминаясь с ноги на ногу. Гончих тоже не было видно. В домике постовых у самой стены не горело даже лучины. Пугающая тишина стянула нервы в тугой узел.
– Судя по твоему виду, здесь так безлюдно быть не должно, – заметил Аарон, медленно проходя вперёд.
– Что-то не так, – подтвердила я, мягко ступая в полумраке в обход ореолов яркого света охранных ламп. Казалось, стоит наступить в кружок света – и он сожжёт меня не хуже термитной смеси.
Мы почти поравнялись с пристройкой. От тишины пульс казался оглушающе громким. Все мышцы в теле замлели. Дверь домика заскрипела, покачиваясь туда-сюда от лёгкого сквозняка. Что-то просвистело мимо, а затем у моих ног в землю воткнулась стрела. Затем тут же вторая. Третья оцарапала Аарона. И только тут мы решились бежать обратно, в полный мрак бескрайних полей, как перед нами снова просвистели ещё стрелы, проносящиеся всё ближе и ближе. Мы остановились. Неужели это конец? Аарон обернулся к постройке, закрывая меня своим телом, и долго вглядывался в темноту. Я тоже вглядывалась, даже не зная, что надеюсь там увидеть. В окнах зажегся свет. Он же осветил дверной проём, к косяку которого привалилась знакомая высокая и широкоплечая фигура.
Я застыла. Ну нет. Нет же.
Беллами вальяжно пошагал к нам, спускаясь по ступенькам крыльца. Ухмылка на его лице означала моё полное фиаско. Листы не пересчитывали, комнату не обыскивали. Показали город и окрестности. Поселили рядом с Аароном и не препятствовали общению. Не преследовали, когда сбежала.
– Так что? – издевательски склонил голову он. – Я вижу, что вы уже нашли взаимопонимание. Теперь, когда ещё и доказали всем, что вы самые умные, то, может, поговорим уже нормально, а?
Хитроумная мозаика в голове наконец-то сложилась кусочек к кусочку. Беллами Блейк меня переиграл.
========== Глава-бонус. Рэйвен ==========
Мёрфи кинул коммуникаторы Джахи и Гриффин на стол перед нами в капитанской рубке корабля и с пугающим спокойствием подытожил:
– Дерьмо.
Я бы, наверное, отчаялась, если бы второй закон термодинамики с самого детства не готовил меня, что в любой замкнутой системе постоянно возрастает энтропия. А Вселенная бесконечно расширяется во тьму пространства, по атому обращаясь в холодный рассеянный прах. Ребята молчали, не зная, что возразить Джону, и пытались смириться с фактом, что Кларк и Уэллс действительно пропали вчера вечером.
– И что, ни намёка на какой-то след? – не поверил Коллинз.
– Я искал весь день. Больше похоже на то, что они сами содрали с себя коммуникаторы и исчезли в неизвестном направлении, – развёл руками Мёрфи.
– Или кто-то помог им исчезнуть, – справедливо заметил Джаспер.
– Да, помог исчезнуть, Джон, – я выразительно глянула на него.
– Это на что ты, Рейес, намекаешь? – ощетинился он.
– Только на то, что у Гриффин стать Канцлером шансов было на порядок больше, чем у тебя.
Глаза Джона сузились до щёлочек. Ну-ну. О-о-очень страшно.
– «Гуляли восемь негритят, в лесу стояла тень. Пропал без вести младший брат, и их осталось семь», – процитировала бессмертную классику МакИнтайр.
– Шесть, – зачем-то поправил её Монти. – Кажется, дальше там было про пирог.
– Серьёзно думаете, что кто-то в лагере мог натворить такое? Кто-то из нас? Да вы вообще с ума посходили! – взорвался Финн.
Мы с Мёрфи, кажется, синхронно закатили глаза, но никогда бы не признались в таком единодушии даже самим себе. Коллинз раздражал.
– А ты давно в лагере был? – вкрадчиво спросил у него Монти. – То, что законы «Ковчега» здесь больше не действуют, всем сразу стало ясно. За сегодня было две драки, при чём одна из-за полнейшей чуши, пропали три коробки припасов, потерялся предпоследний водный фильтр. Бесследно пропали двое офицеров! Люди Джона бесполезны, потому что сами нарушают тот закон, который охраняют. Убийство вряд ли теперь такая уж дикость.
– Назови мне хоть один мотив избавиться от Уэллса и Кларк, – упёрся Финн.
– Никогда ты меня не слушаешь, Коллинз, – снова закатила глаза я.
– Ребята, как насчёт притормозить и перестать искать проблему внутри, когда она скорее всего извне? – снова подал голос Джаспер. – Говоря о том, что им кто-то помог, я имел в виду выживших. Землян.
– Не хочу даже думать об этом, – Харпер устало потёрла виски.
– То есть ты охотнее будешь подозревать меня с подачи этой самовлюблённой и самона… – возмущённо начал Джон, а потом вспомнил, что только я могу починить его единственный билет домой, на «Ковчег»: – …невероятно умной и талантливой стервы?
– Что ты как маленький? – фыркнула я. – Охотнее ведь верится, что ты коварный мудак, а не круглый идиот. По крайней мере, шансы на выживание с коварным мудаком не такие пренебрежительно маленькие.
– Вот уж у кого что пренебрежительно маленькое, так это, Рейес, у тебя совесть и… – снова начал Мёрфи, но Монти оборвал его, не дав договорить:
– А ну заткнитесь! – и все молча уставились на него. Повисла длинная пауза. И Грин уже спокойнее предложил: – Давайте наконец выберем Канцлера.
– Давайте, – поддержала Харпер.
– Я давно об этом говорил, – недовольно буркнул Коллинз.
– Снимаю свою кандидатуру с выборов главы этого балагана, – подал голос Джаспер, припаивая конденсаторы к микросхеме.
– А вот я бы поборолась, – сложила руки на груди я, осматривая оставшихся конкурентов.
– Не надейся, что останешься без соперников, Рейес, – фыркнул Джон.
– Я и не останусь, если участвовать будут все, кроме тебя.
– Мы так никогда не договоримся, даже если каждый будет болеть не только за себя, – озвучила очевидное МакИнтайр. – Как насчёт народного голосования? Кто успеет принести максимум пользы за следующие пять дней, тот и получит пост Канцлера. Как вам такое? А то от вашей ругани голова раскалывается.
Естественно, никто сразу не согласился. «Что значит «польза»?» – «Как она будет измеряться?» – «Кто будет судить?» – «Что с равными очками?». У нас ушло ещё около часа на регулировку тонкостей процедуры выборов, а затем гонка стартовала.
Первым делом я уткнулась в план колонизации планеты, составленный умниками на «Ковчеге». Двадцать восемь листов пафосной и оторванной от реальности белиберды. Но поскольку Джордан сам отказался от выборов, то перспективы реализации этого плана могли стать моим козырем. Грин и МакИнтайр уже на удивление хорошо спелись. Теперь я ожидала, что кто-то из них откажется от гонки в пользу другого, и у чёртова Монти станет на два мощных союзника больше, чем у меня, в глазах всей экспедиции. Свою стратегию он будет строить на нудных пацифистских лозунгах о мире во всём мире, ему будет подпевать миленькая Харпер, а Джаспер будет паять нашу антенну на подтанцовке. Я планировала похожую коалицию с Гриффин и Джахой, пусть и была не в восторге от этих двоих, но в итоге получила нечто намного худшее: феерический облом, Джона Мёрфи и Финна Коллинза. Сама мысль о союзе с этими двумя идиотами вызывала почти физическую боль. Один организовал оборону лагеря настолько бездарно, что лучше бы не брался, а второй…
– Рэйвен, – в мой технический отсек грубейшим образом вторгся этот самый второй.
Я пожалела, что дверь шлюза не питается током. Вольт сорок-пятьдесят научили бы Коллинза хорошим манерам. Внесла это в свой список дел длиной в ближайшую вечность и поторопилась свернуть на экране план колонизации.
– Что-то случилось? – равнодушно уставилась на него я. – Я работаю.
– Ты думаешь. Что-то замышляешь прямо сейчас.
– Именно так я обычно и работаю. Думаю. А ты?
– Я хочу предложить альянс.
– Знаешь что? Зайди попозже. Я не в настроении ругаться.
– У тебя сейчас нет ни единого шанса против Монти, и ты это знаешь!
– Так же, как и у тебя, Финн, – пожала плечами я. – Думаешь, я настолько отчаялась, что готова на любые компромиссы ради победы над Мёрфи? Думаешь, я настолько не понимаю, как это работает, или сделаю вид, будто не знаю, что одному из нас нужно будет отказаться от своих амбиций? Ты не готов. Не готова я.
– Ты ошибаешься, Рэйвен, – мягко возразил он. – Я не хочу от тебя каких-то жертв или уступок. Не предлагаю тебе вступить в мою команду. Как насчёт вместе выбить почву из-под ног у партии пацифистов и Джона Мёрфи, а выбор между нами двумя пусть будет честной гонкой?
Голова загудела болью и напряжением. Я никогда не была экспертом в переговорах, но слова Коллинза сквозили манипуляциями. Но он сам ко мне явился, а даже моей самоуверенности не хватало, чтобы отказываться от того, что само сыпется в руки.
– Я всё ещё не могу понять подвох, Финн.
– Нет никакого подвоха, раз уж даже ты его не видишь, – ответил он.
– Ладно, – я сделала вид, что смягчилась. – И что ты предлагаешь?
– Какой у тебя план? – он засиял, будто новенькая диодная лента, и, кажется, включил вторую космическую, подлетая к моему рабочему столу.
Я тут же выключила экран и покачала головой:
– Не-а. То, что мы работаем вместе, ещё не значит, что я в твоей партии антипацифистов и отдам победу прямо в руки. Каждый сам по себе.
Он вздохнул, но сделал шаг назад. Так вот кто тут у нас отчаялся.
– Завтра утром всем должны будут объявить о пропаже Уэллса и Кларк. Не прекрасный ли повод напомнить всем о том, что Джон – никчёмный разведчик?..
Я с восхищением согласилась с его великолепной идеей, зная: у нас здесь нет полных идиотов, все и так поймут это сами. Вопрос был в том, как мне извлечь из этого выгоду, выставить Коллинза тупицей и не записаться в расстрельный список всех кандидатов одновременно. Четверть лагеря повисла на шее медиков, и без Гриффин они справлялись хуже, чем с ней. Её заменил Джексон и немного – подкованная в химии и биологии МакИнтайр. Коллинз и Джаха вместе работали над возведением лагеря, так что ответственность Уэллса теперь перешла к Финну, и это была одна из причин его раздражающе довольной улыбки. В своей голове он уже десять раз примерил на себя роль Канцлера. Мечтать было не вредно.
Я нашла Мёрфи в палатке патруля, он напряжённо листал что-то в планшете, вычерчивая что-то на экране. Затем поднял глаза на меня, не удивился и даже не разозлился, что я тут же сочла тревожным сигналом.
– Тоже говорила с Коллинзом?
Я усмехнулась:
– Он задумал выставить тупицей и меня?
– Нет, предупредил, что завтра моим шансам на пост конец, ведь на Грина и МакИнтайр у него пока ничего нет. Ты пришла сказать мне то же самое, поэтому лучше не отвлекай и иди разрабатывай свой супер крутой план.
Такое случалось чертовски редко, но я не сразу нашлась с ответом. Такого прежде никогда не случалось, но неужели сейчас я ошиблась?
– Что у тебя насчёт Гриффин и Джахи? – я прислонилась к его столу с картой территорий близ лагеря.
– Лицемерное сочувствие вообще тебе не идёт, – Мёрфи уткнулся в планшет, не собираясь делиться.
– Мне не нравится то, что затевает Коллинз.
