Текст книги "Сто тысяч миль (СИ)"
Автор книги: Sabrielle
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 45 страниц)
Мне будто бы дали под дых. Вдох застрял где-то в глотке, пока смесь злости и страха за дочь парализовала всё тело. Джина сбежала из Водного Клана, ища безопасный дом для себя и Мэди. Я обещал им его. Обещал, что всё будет хорошо. И даже имея в своём распоряжении всех разведчиков Клана, не смог выполнить обещание. И кем я был после этого?
– Что с Эхо? Где она?
– Под охраной. В доме твоей матери. С ней всё в порядке.
– Поехали, – отрывисто бросил я, быстро шагая к машине. Взглядом нашёл Райдера и сказал: – Коробки на вашей ответственности. Мне срочно надо в город.
– Без проблем, – отсалютовал тот. – Погоди только. Закинем к вам несколько.
Экран на приборной панели утверждал, что снаружи было минус двадцать пять по Цельсию. А внутри стояло почти лето – из вентиляционных отверстий дул приятный тёплый воздух. Я и не понимал, что продрог до костей, пока не поднёс к ним руки. Разведчики засунули несколько коробок на заднее сиденье. Друг забрался ко мне вперёд и успел только закрыть за собой дверь. Колёса немного забуксовали, когда машина резко тронулась с места. Сминаемый шинами снег заблестел в ярком свете фар.
– То, что ты будешь обратно лететь по обледеневшей дороге, не поможет нам быстрее их найти, – Линкольн звучал почти назидательно. – Я знаю, это ужасно. Не представляю, что думал бы на твоём месте. Но спешка ничего не решит.
– Вы уже проверяли Анью?
– Анью?
– Её самую! Может, это месть?
– Она, конечно, та ещё хитрая дрянь, но даже у неё есть принципы, – покачал головой друг. – Одно дело – вредить по сути чужим нам Небесным, совсем другое – матерям и невинным детям.
– Я бы раньше тоже так подумал. Но после того, что она устроила с гостиницей, я уже не уверен. Я больше ни в чём уже не уверен!
– Мы с ней много общались, раз уж она главная среди матерей. Но всерьёз эту версию никто вообще не рассматривал. При всех своих недостатках Анья всегда стояла горой за всех своих подопечных. Она не стала бы вредить им даже для того, чтобы тебя достать.
– Но у меня всё ещё есть то, что может её уничтожить. Что, если она в панике?
Линкольн со вздохом покачал головой, вглядываясь в сгущающийся мрак.
– Я понимаю. Я бы тоже предпочёл думать, что моя дочь у Аньи, которая сама мать и способна максимум на лёгкий шантаж.
Я только крепче сжал руль, поражаясь, как точно он попал в цель. В наступивших сумерках деревья пролетали мимо пугающими тенями. Чтобы не сойти с ума от тревоги, я старался сосредоточиться на дороге. Её уже слегка укатали, но ухабы всё равно подчас попадались под колёса.
– Эту дурацкую систему давно пора уже уничтожить. От неё один только вред. Тебе так не кажется? – после паузы спросил я.
– Нашу систему Советов?
– Угу.
– С чего ты вдруг об этом?
Бросив на него краткий взгляд, я снова посмотрел на дорогу.
– Я не могу перестать думать о том, что если бы Анья и Густус годами не дрались за кусок побольше, возможно, всего этого бы не было. Анья не пыталась бы плести интриги. Мне не пришлось бы уезжать из города. Джину и Мэди не посмели бы умыкнуть у меня из-под носа. Понимаешь? Не могу перестать думать!
– Ты сам знаешь, что сейчас проблема вовсе не в Анье. И не в разборках Советов. Ведь ты не знаешь, что было бы, останься сейчас в городе Небесные. Может, украли бы их. Может, началась бы резня. Мы не знаем. Хочешь выпустить пар и наказать матерей – пожалуйста, ты можешь. Но мы на пороге войны, сейчас ужасное время для реформ. Не трать силы, чтобы сделать всё ещё хуже.
Его слова звучали бы в унисон с моими собственными мыслями, не будь разум затянут пеленой ярости и жажды мести. И они попали в точку. Злость никуда не делась. Но она подвинулась, освобождая место толике отстранённой решимости не рубить голов сгоряча. И я выдохнул, делая новый вдох полной грудью.
– Я рад, что рядом с Октавией оказался именно ты. Будь это какой-нибудь идиот вроде меня, возомнивший себя великим спасителем мира, я бы его ненавидел.
– Ты даже не представляешь, насколько прав, – усмехнулся Линк.
– Зараза, – усмехнулся я в ответ.
Благодаря Небесным караульным на стене теперь не нужно было напрягаться каждый раз при чьём бы то ни было приближении. Небольшие антенны и передатчики развесили по самым высоким зданиям и башенкам. Все коммуникационные устройства в городе связали в единую сеть. К ней же подключили бортовые компьютеры электромобилей. Поэтому теперь дозорные могли просто спросить, завидев нашу одинокую машину среди пустоши, кто именно внутри – свои или чужие. И также быстро могли сообщить в штаб, что я вернулся. Когда мы подъехали к складу, переоборудованному в гаражи, там уже нетерпеливо из стороны в сторону расхаживала Эвелин.
– Ты уже знаешь? – обеспокоенно спросила она, стоило нам с Линкольном выбраться из машины. Такой нервной и взволнованной я её ещё не видел. – Сегодня я кое-что выяснила, но…
– Что «но»? – от резкой интонации Эвелин даже вздрогнула.
– Но тебе не понравится. Один из моих воинов дежурил на стене в паре с вашим. Они пришли ко мне сегодня и рассказали, что вспомнили кое-что странное.
– О чём ты? – нахмурился Линкольн.
– Той ночью снега было настолько много, что видимость была ужасная даже с нашими новыми прожекторами. Но эти двое всё равно как-то рассмотрели странные тени в отдалении, возникшие будто из-под земли и тут же исчезнувшие. Тогда они решили, что им показалось, что это снег. А сегодня решили рассказать про эту странность. Я захотела всё проверить. Мы выехали в то место за стеной. Оказалось, в нашем оцеплении есть дыра. Буквально. Кто-то разрыл лаз под стеной между дозорными башнями. Из сарая внутри до ближайших кустарников. Поэтому… Сейчас у меня есть все основания полагать, что Джину и Мэди вывезли из города в ночь их исчезновения. Куда именно – неизвестно. В лазе под землёй мы нашли это.
Она раскрыла ладонь. На ней лежал перепачканный в грязи обрывок светло-жёлтой ткани с разорванной ажурной оборкой.
– Мэди в последний раз видели в жёлтом платье, – едва слышно произнёс Линкольн.
– Да, – Эвелин сказала это шёпотом. Её глаза заблестели.
Я уронил руки вдоль тела. Пальцы занемели. Если до этого я мог утешать себя мыслью, что это очередная грязная игра Аньи, то теперь у меня отняли и эту последнюю роскошь. Снегопад и ветер в ту же ночь уже скрыли все возможные следы. Как искать? Где искать?
– Отправляли разведчиков в охотничьи хижины? Пусть проверят все пещеры в округе, – выдал я первое, что пришло в голову.
– Мы уже проверяли, – отозвался Линкольн. Эвелин пожала плечами, вторя ему в безмолвном отчаянии. – На всякий случай. Несколько раз.
– Но… Так. У нас есть разведывательные дроны с тепловыми сенсорами. Небесные мне их показывали. Можно просканировать все территории неподалёку. Вы это сделали?
– Из-за того, что мы потеряли не меньше двенадцати часов после их пропажи, это не помогло. Дроны очень быстро теряют заряд батареи, их хватает максимум на полдня. А область поиска огромная. Мы тогда проверили все окрестности, но не слишком старались, потому что думали, что наши дозорные на стенах не пропустили бы несколько человек. Мы думали, что Джина с Мэди спрятаны где-то в городе. А сейчас…
Сейчас уже слишком поздно. Прошло слишком много времени. В горле застрял ком. Нет. Это всё просто не может быть правдой. Развернувшись, я просто зашагал куда-то. Не видел куда. Не видел ничего вокруг себя. Всё утонуло в дымке.
Собрать Совет? Наорать на них? Обвинить во всём? Только вот толку. Это не вернёт Мэди. Не вернёт Джину. Ничего не вернёт.
Я ввалился в дом матери, оставляя за собой на полу мокрые следы. Снег спадал с ботинок и таял.
– Мам? Это ты? – донёсся голос Тави из глубины дома. Затем послышались шаги, и она застыла прямо передо мной. – О, Белл! Ты вернулся! Ты… Ты вернулся с Линкольном?
Сестра пристально посмотрела в глаза. По моему виду поняла всё без слов.
– Да. С ним. Эхо здесь? Она в порядке? – как-то хрипло спросил я.
– Она наверху. Спит. Разбудить?
– Нет. Нет, конечно, – покачал головой я. – Я просто… Хочу убедиться, что с ней всё хорошо.
– Сними только обувь. Матушка будет ругаться за грязь, – попросила она тихо.
Эхо в самом деле мирно спала на втором этаже. Я не знал, специально или нет, но матушка поселила её в моей бывшей комнате. Это почему-то выглядело немым упрёком. Лёгкой пощёчиной, что я совсем заигрался в свои игры. Я бесшумно подошёл ближе, чтобы в отражении тусклого света уличных фонарей рассмотреть её лицо. Сейчас она выглядела даже лучше, чем когда я заходил узнать о её здоровье перед отъездом к Горе. Лекарства Небесных и тут творили чудеса. Как всегда. Как во всём.
Я тоже повёлся на эту магию, как последний идиот. Хотя давно пора было уяснить, что всё это лишь трюкачество вместо волшебства. В Эхо не было ни грамма чудес, но зато она была прямо здесь. Красивая. Не зря она когда-то мне нравилась. Очень. Пусть не так сильно, безумно и отчаянно, как… А, к чёрту. Почему мне стало стыдно, что я счёл её привлекательной? Почему показалось, что этими мыслями я кого-то только что предал? Точнее, не просто кого-то. Металлический ободок будто бы впивался в палец. Надо было выбросить его ещё тогда.
– Как ваше путешествие? – попробовала завязать разговор Тави, когда я спустился обратно. От её попыток делать вид, что ничего не произошло, легче не становилось.
– Отлично. Мы привезли антибиотики. Правда, надеюсь, ты ничего не давала Небесным взаймы. Они остались в Горе и, кажется, не собираются к нам обратно.
– В смысле? Вы вернулись без них? – изумилась сестра.
– Странно, что ты так удивляешься. Мне казалось, я был единственным, кто всерьёз верил в другой исход. Вот же идиот.
– Что там произошло? Почему так?
– Потому что мы в полнейшей заднице, Октавия. Вот почему.
– Не говори так, – покачала головой она.
– Тогда давай помолчим. Я не хочу лгать.
– Разве не ты мне говорил, что даже если тебя сожрали, то есть как минимум два выхода?
– Тогда я упустил, что каждый из них являет собой исключительнейшую дрянь.
Она взглянула на меня с молчаливым сочувствием. Вздохнула.
– Эй. Отчаиваться ещё рано. Тем более у тебя есть мы. У тебя есть я, разве что-то ещё может быть нужно, а? Рассказывай, пока матушка не вернулась.
Я даже слегка улыбнулся. Октавия, как она есть. Иногда несносная и вредная, а иногда – потрясающе милая. Она с первого дня относилась к Небесной с необъяснимой теплотой. Всегда беспокоилась, но никогда, как та же матушка, не пыталась осуждать ни её, ни меня. Даже помогала нам найти общий язык. Может, именно поэтому в ответ на её осторожный вопрос я вкратце всё же рассказал, что произошло у бункера. Про «Ковчег». Про Кларк. Тави не перебивала. Слушала с интересом.
– В смысле тебе нужно кое от чего избавиться? От чего? – не поняла она мою финальную просьбу.
– Вот от этого, – я протянул ей кольцо. – Не хочу его больше видеть. И почему-то не могу избавиться от него сам. Забери. Сделай что хочешь. Мне плевать. Просто возьми.
Октавия пару раз перевела изумлённый взгляд с моего лица на побрякушку и обратно.
– Что это?
– Прощальный подарок. Хотя скорее выглядит как издевательство. Бесит.
Пару мгновений сестра сопоставляла факты, а затем фыркнула.
– Ты думаешь, что перестанешь думать о ней, когда его не станет?
– Не думаю. Просто… Ты же вроде сказала, что я могу на тебя рассчитывать?
– Да. Именно поэтому я обязана вправить тебе мозги. Может, ты и соображаешь в этих своих тактиках и науках, но в таких вещах, конечно, кошмар. Тебя что, совсем не смутил такой подарок? Совсем-совсем?
– А что такого?
– Ну, это кольцо. На этом этапе уже должно стать подозрительно.
– Она сказала, что оно её далёкого предка. Просто талисман.
– Такое не дарят, когда хотят навсегда разорвать отношения, братец. Подумай. Вспомни, откуда она и во что верит. Всё ещё ничего не смущает?
– Ты бы сразу просто отказалась помогать. Нести какой-то бред не обязательно.
– Говорю же, дуб дубом, – расстроенно покачала головой она. – А ещё умный называешься.
– Да ты вообще понятия не имеешь, о чём говоришь. Ты ничего не знаешь. Ничего! – вдруг разозлился я. – Мне хватает мыслей о Мэди, и о Джине, и обо всём, что будет дальше, а теперь ещё ты. Чего ты пытаешься этим добиться? Что пытаешься доказать? Что я зря её оставил? Что она хотела, чтобы я помучался?
– Не знаю. Я не знаю, – Октавия сделала шаг назад. – Может, всё не так, как ты думаешь. Я подумала, что тебе будет проще от мысли, что всё исправимо.
– Не тогда, когда это неправда, – всё ещё зло отозвался я. – Они остались там. Или улетели. Разницы больше нет.
Хлопнула входная дверь. Матушка поспешно оказалась в зале, даже не скинула тёплую одежду – сразу подошла ко мне. Положила руки мне на плечи, а потом обняла.
– Прости. Не доглядели. И не нашли. Как же так? Ужас. Кошмар, – глухо говорила она, а я даже не знал, что на это ответить. Ничего страшного? Всё будет хорошо? Мы справимся?
Будто бы пустые слова могли что-то исправить.
– Я останусь сегодня у тебя? – уточнил я скорее для приличия.
– Конечно. Я буду только рада. И Эхо. Она тоже.
– Ладно, – я бросил равнодушно, убирая руки матушки со своих плеч. – Переночую в бывшей комнате Октавии, раз уж моя занята. Я устал. Хочу поспать.
Спать я не хотел, но видеть эту липкую гадкую жалость во взгляде матери и сестры не хотел ещё сильнее. Я слышал, как они долго говорили о чём-то внизу. Потом Октавия ушла к себе. Дом погрузился в тишину, и ещё никогда она не казалась мне такой оглушительной. А ночь – такой тёмной и пустой. И одновременно полной ужасов. Несмотря на долгий путь по пустошам, сон так и не пришёл до рассвета. Я мерял комнату шагами, всё ища решение проблемы. Хотя бы намёк на него. Долгие часы бесплодных размышлений убедили меня – его не существует.
Я ушёл ещё до того, как все проснулись. Объезжал третье кольцо стен. Потом смотрел на хлипкие укрепления второго. Теперь оно больше напоминало высокую крепостную стену, но лишь издалека. Вблизи виднелись прорехи в кладке, зубчатые парапеты ещё не доделали, к некоторым бойницам пока было никак не добраться, кроме как через неустойчивые строительные леса. Ругаться на кого-то смысла не было. Да и злиться тоже. Такие сооружения не возводятся за пару месяцев. Наш город строился десятилетиями, так что всё это, сделанное за мизерный срок в несколько недель, уже можно было вписывать в фантастические достижения строителей и конструкторов. У нас, конечно, не было такого уязвимого места, как удерживающая огромное водохранилище плотина. Но и шансы на победу в открытом противостоянии тоже совсем не радовали. Лучшая стратегия – заставить врага засесть в долгую осаду, изматывать их краткими налётами и отрезать их снабжение провиантом. Автомобили вполне позволяли бы перебрасывать небольшие штурмовые группы. Сеть связи дала бы возможность координировать их и быстро реагировать в изменчивой обстановке. Современные пушки помогли бы разобраться с врагами эффективнее любых мечей и ножей. Но всё это было бы возможно, если бы обновлённая стена выдержала натиск сотен бойцов. Если бы все наши воины научились стрелять из автоматов хотя бы в половину так же хорошо, как Небесные. Я надеялся, что у нас будет больше времени. Мы все на это надеялись.
Собрание Военного Совета было назначено на полдень. Я засел в своём кабинете и до сих пор понятия не имел, что буду говорить. Объявлять мобилизацию? Рано. Немного выждать? Опасно. Предали ли нас Небесные? Чёрт его знает. Что с горцами? А ничего. Мой мыслительный поток, хаотично скачущий от одного вопроса к другому, прервал торопливый стук в дверь. Не дождавшись ответного «войдите», бледный дежурный ворвался внутрь. Дрожащими руками сунул мне в руки бумажный свёрток.
– Это привезли караульные… Нашли у ворот… Я не открыл, чтобы убедиться, что там всё в порядке, но надеюсь, что там всё в порядке…
– Я разберусь, – устало бросил я в ответ. Дежурный исчез так же стремительно, как появился.
На какое-то мгновение мне стало действительно страшно заглядывать внутрь. Шершавая бумага рвалась и шуршала, пока я её разворачивал. Замер, вглядываясь в прядь тёмных кучерявых волос, перевязанную жёлтой лентой. Такой же лентой перевязали свёрнутое трубочкой послание. Сердце будто бы подскочило к горлу, когда я раскручивал листок.
«Сдавайся. Или следующим будет её труп. И труп её матери. У тебя не больше недели, пока три тысячи моих солдат не прибудут под ваши стены. Тогда просить пощады будет уже поздно».
Внизу значилась подпись «Король Роан, Командующий армией новой Коалиции, предводитель и слуга Второго Рассвета». Чернильная резная печатка со знаком Ледяного Клана не оставляла вопросов об авторе. Пальцы внезапно ослабли. Свёрток и всё его содержимое выскользнули из рук. Я смотрел всё на те же буквы на деревянном полу кабинета. Кажется, не дышал.
Если и могло случиться что-то хуже, мне оно было неведомо.
– Эй, что ты тут делаешь? Там тебя уже все ждут, – словно откуда-то издалека донёсся голос Эвелин. Я перевёл на неё взгляд, который никак не мог сфокусировать. Воительница взглянула на пол: – Что случилось? Что это?
Она быстро подошла, присела, хватая послание. Жадно вчиталась в текст.
– Я знал, что это случится, но всё равно был не готов, – ответил я. – Идём. Захвати это с собой.
Я быстро зашагал по коридору, чтобы не выхватить из рук Эвелин бумажку и не разорвать её на мелкие клочки. Слышал за собой её поспешные шаги. Она молчала – и за это я был безумно ей благодарен. Командиры, заждавшись меня, уже сами ожесточённо о чём-то спорили в главном зале, но постепенно затихли при виде нас с Эвелин. Получив от меня согласный кивок, она вышла в самый центр и зачитала всем сообщение от Роана. Показала трофейную прядь волос моей дочери. В звенящей тишине заняла своё место среди остальных.
– Что же это творится-то? – тихо пробормотала Индра. Все зашевелились.
– Мы не должны вестись на эти провокации!
– Три тысячи воинов? Враньё чистой воды!
– Но это мог быть ребёнок кого угодно из нас!
– И что мы должны делать? Сдаться?
– Биться!
– Против трёх тысяч?
– Да это же ложь!
– А если нет?!..
Я слушал все эти споры с пугающей отстранённостью. Не знаю, на что я рассчитывал, когда во всё это лез. Понимал теперь только, что ожидать иное было бы странно. Матушка давно предупреждала, что почти все мои предшественники закончили плохо. С чего я решил, что стану счастливым исключением?
Когда я поднялся со своего места, все перевели взгляды на меня. Постепенно замолкли. Ждали, что я скажу, что хочу сдать город. Или что хочу биться. Обе стороны готовили аргументы против. Слова уже почти рвались из них бурным потоком.
– Господа. В этой непростой ситуации мне очевиден конфликт интересов, – почему-то слова давались непривычно легко. – Что бы я ни решил, я буду не объективен.
– Здесь никто не может быть объективен, – возразил Линкольн.
– Я не смогу думать только об интересах Клана. Буду думать о своих собственных. Для вас, может, это допустимо. Но не для Главы Совета. Тем более не сейчас.
– Ты к чему это? – осторожно уточнил Артигас.
Я ещё раз оглядел зал. Я не хотел выбирать. И не хотел потом жить с последствиями своего выбора.
– Благодарю за оказанное мне доверие. Но я подаю в отставку.
Быстрым шагом я вышел из зала, пока никто не успел возразить. Поспешно закрыл за собой дверь, боясь передумать. За миг лишился права командовать, но получил нечто намного более важное – свободу. Привилегию решать не за Клан, а за себя.
Когда игра неизбежно определяла игроков, можно было просто отказаться играть.
========== Глава 27. Кларк ==========
– Погоди-погоди, – Мёрфи нахмурился, скрестив руки на груди. – Я хочу убедиться, что всё правильно понял. Его отец – это поехавший на власти диктатор?
– Ага, – кивнула я.
– А его девушка – это символ революции, главной целью которой является свержение режима его отца?
– Именно так.
– И теперь мы должны разрулить эту семейную драму, потому что иначе мы застряли тут навечно? А если не сможем, «Ковчег» будет захвачен из-за того, что отец Уэллса решил, что Протокол должен быть навсегда уничтожен? – быстро проговорил он. Мы с Аароном кратко переглянулись и кивнули. Мёрфи развёл руками: – Мы точно не попали в какую-то тупую книжку? Я даже не могу выбрать, какая часть этой фантасмагории кажется мне самой безумной. А я, знаете ли, уже дохрена дерьма повидал.
– Дохрена? Ты-то? – привычно огрызнулась Рэйвен. А потом посмотрела на горца: – А ты что? Есть ли у тебя хоть что-то кроме туманных обещаний, что ты нас не предашь, когда всё будет по-твоему? Что ты в самом деле предоставишь вакцину от этого гадского вируса для прибывших со станции? – От пронизывающего до костей взгляда Рейес Аарон поморщился. – Понятно. Мы снова в дерьме. Никогда такого не было, и вот опять.
– Мне больше интересно, как ты себе всё это представляешь, – снова встрял в разговор Джон. – Типа мы врываемся на вашу вечеринку и такие: «Эй, парни, как насчёт небольшого переворота»? Так, ты думаешь, это работает?
– Приятно знать, что ты считаешь меня дебилом, – злобно глянул на Мёрфи горец.
– Если что, я тоже голосую за отправку Джона на какую-то смертельную миссию, – усмехнулась Рэйвен.
– Что ты ей такого сделал?
– О-о-ой, чёрт, с чего бы начать-то?
– Ваша ругань достала, – устало выдохнул Монти. Вопросительно взглянул на Уоллеса: – Неужели твой отец не в курсе того, что ты с нами общаешься?
– В курсе, конечно. Но он, как и Мёрфи, считает меня дебилом. Возможно, он не так уж не прав, кто ещё мог бы решиться пойти на поверхность ради девчонки? А я вот смог. Так что он уверен, что я даже думать не стану о чём-то неправильном, пока она у него. И прежний я бы действительно не посмел, но пока все тут сидели в теплоте и комфорте, я был в плену у землян. И у меня было целых полгода, чтобы многое переосмыслить.
– И что мы имеем? – спросила я, прислоняясь к стене нашей маленькой комнатушки.
– Моя кандидатура на пост президента – самый оптимальный вариант. Не все готовы принять Джульетту или её соратников во главе всего. А я – Уоллес, тот, кого они знают. Меня примут сторонники отца. При этом я смогу сделать свою девушку своей ближайшей советницей, что устроит оппозицию. Все в выигрыше.
– А кто они – сторонники твоего отца?
– Его власть держится на военных элитах. Его главная сила – это охранные части, всем несогласным приходится ой как несладко. У людей Джульетты есть огромная поддержка народа, но после ужасных событий несколько лет назад больше никто не решался на открытое противостояние. Чтобы запустить процесс смены власти, нужно просто нейтрализовать отца с братом и наших генералов.
– По-твоему, нам они сдадутся без боя? – издевательски уточнил Мёрфи.
– Кажется, я начинаю понимать, почему ты его ненавидишь, – понимающе взглянул на Рэйвен Аарон. – Я же не просто так здесь стою. Тайная полиция тщательно следит за всеми значимыми фигурами оппозиционеров. Если я приду к ним – их тут же арестуют. Народ в ответ поднимет бунт. Его, как всегда, жёстко подавят. В итоге всё останется, как было. И нам это не подходит. За эту смену власти не должно пролиться ни капли крови. Ни одной. Так сказать, бархатная революция, которая ознаменует новую эпоху. В общем, нужен толковый план. И с учётом того, что вы меньше, чем за три часа, смогли вломиться во внутреннюю сеть, шансы у нас весьма неплохие.
– Так это был экзамен? – усмехнулась Рейес. Но не зло, не обиженно, а так, будто она только что победила в споре. – Люблю трудные задачки. За что вообще не любят твоего отца?
– А за что обычно не любят диктаторов? Непотизм, коррупция, классовое неравенство. Те, кому не повезло дорваться до власти, голодают и злятся всё сильнее. А я видел лучше многих, как отец и Кейдж ни в чём себе не отказывают.
– Я не слишком разбираюсь в тактике, но, кажется, тут нужна диверсия, – предложила я, вспоминая наш побег из Полиса.
– Не хотелось бы что-нибудь взрывать или сжигать, если ты об этом, – мрачно взглянул на меня Аарон. – Есть толковые идеи?
– Пока ни одной, – я пожала плечами. Рейес задумчиво смотрела в стену. Джон покачал головой.
– Тогда подумайте пока. И я подумаю. А сейчас мне уже пора. Не хочу, чтобы отец что-то заподозрил.
– Перед тем, как ты уйдёшь, хотя бы подскажи, каких подвохов ждать от вашей службы безопасности, чтобы они меня не заметили, – поспешно попросила Рейес. – Сигнал камер Мёрфи просто временно вырубил DoS-атакой через широковещательные адреса. Доступа были не нужны, а остальное будет немного сложнее…
– Сейчас покажу, – он уселся за компьютер рядом с Рэйвен. – А ты пока мне расскажи что-нибудь интересное про ваш «Ковчег», чтобы отец поверил, что я провёл здесь столько времени не впустую.
Они окунулись в обсуждение, негромко переговариваясь. Монти подошёл к ним и тоже включился в беседу. Я взглянула на Мёрфи с плохо скрываемой иронией:
– Ну, что, ты доволен? Мы наконец-то избавились от землян, и теперь мы точно в безопасности. Больше мы не должны рисковать своими жизнями. Какая удача!
– Заткнись, Кларк.
– А ты давай без самодеятельности. Я знаю этот твой взгляд.
– Ничерта ты не знаешь. До сих пор, что странно. А ведь всё просто. Кто первый кинул другого – того и куш. Анья хотела меня кинуть, а я кинул её первым. И мы здесь, потому что папаня Уэллса первым кинул остальной Совет, а Аарон первым предал нас. И предаст ещё раз, если ему так будет выгодно. Тебе так не кажется?
– О чём вы тут шепчетесь? – Грин вернулся к нам бодрым шагом.
– О тебе как раз сплетничали. Пришёл, как всегда, не вовремя. Что, выгнали из-за стола умников?
– Иди ты.
– Сам иди.
Я схватила яблоко с тумбочки, потеряв интерес к беседе. Успела перекусить и немного передохнуть, когда Аарон и Рэйвен закончили свой обмен информацией. Голова гудела от усталости. Вопросы только множились, а мысли путались. Горцу хотелось верить – но не было ли это ощущение обманчивым? В прошлый раз подозрения Мёрфи сделали только хуже. А сейчас? Я не знала. Только заново прокручивала в голове отрывки сегодняшнего дня, боясь что-то упустить.
– Эй, Грин, мы тут подключили к сетке другие комнаты. Некая Харпер очень за тебя волнуется, не знаешь случаем, кто это?
От по-доброму подтрунивающего тона Рэйвен невольно улыбнулась даже я. Монти рванул к компьютеру и выпер оттуда Аарона с Рейес. Она только закатила глаза.
– Кстати, чуть не забыл, – оглянувшись на меня, Аарон усмехнулся. – Я хочу тебе кое-что показать.
– Что? – я внимательно посмотрела в его блестящие озорством глаза. – Я пожалею об этом, да?
– Идём.
– Куда? Снова в сад?
– Увидишь, – с хитрой улыбкой он поднёс пропуск к датчику, повисшему на проводах после наших экспериментов с проводкой. А затем обернулся к Рэйвен и Джону: – Ведите себя хорошо. Я скоро её верну.
Монти даже не заметил, что мы покинули комнату. Аарон вёл меня по длинным коридорам, я молча следовала за ним, пытаясь запомнить указатели и повороты. Но, как и на «Ковчеге», здесь они были все на одно лицо. В лифте он выбрал нулевой уровень – самый близкий к поверхности – и мы долго поднимались в молчании. Намного дольше, чем раньше, но я решила не донимать горца вопросами. Только последовала за ним по очередному коридору к ярко окрашенной широкой двери с надписями «опасно» и «только для сертифицированного персонала». Его пропуск был, очевидно, высшего уровня, потому что двери тут же разошлись в стороны. Изнутри сразу же задуло пронизывающим холодом. Стоило сделать несколько шагов внутрь – мы упёрлись в стеклянную перегородку. По ту сторону вниз уходило что-то похожее на шахту, поделенную на ячейки. Из каждой торчал полукруглый нос боеголовки, мигали лампочки датчиков, контролирующих стабильность показателей. Я обомлела, прикасаясь ладонью к холодному стеклу, и подняла взгляд наверх. Потолок уже не был монолитным гранитом – он был огромными створками, на которых тоже мигали лампочки.
– Ну, как тебе?
– Они что?..
– Нет, не ядерные. Но остались с тех пор. Не пригодились. Мы ведь были секретной военной базой, помнишь?
– Почему вы не использовали их раньше?
– А смысл? Этого боезапаса точно не хватило бы, чтобы уничтожить всех на поверхности. Несколько городов разнести – может быть, но всех? Точно нет. Отец хранил их на случай, если земляне достаточно оборзеют, чтобы представлять для нас действительно серьёзную угрозу. Двери нашего убежища выдержат и не такое, а вот воинственно настроенные дикари – вряд ли.
Аарон зашагал по коридору. Я шла за ним, не в силах оторвать взгляд от зрелища внизу. Величественно и страшно. На противоположном конце пусковой шахты оказалась ещё одна дверь, которая так же легко распахнулась. В потолке были такие же разводные створки на мощных приводах, а внутри зала стояло несколько вертолётов. Почти все были так или иначе разобраны, и только один более-менее напоминал рабочий. Круглая стеклянная кабина с кучей приборов внутри, длинный хвост, огромные лопасти, слегка провисшие, будто лепестки завядшего цветка.
– Меня каждый раз забавляет твоё искреннее изумление.
– У вас всё время они были? Но почему?..
– Ну, знаешь, с высокооктановым бензином сейчас тяжеловато. А эти птички весьма прожорливые. К тому же, очень шумные и заметные. Жаждущие крови земляне потом легко выслеживали всех прибывших. Поэтому они здесь просто стоят уже лет пятьдесят, не меньше.
– Невероятно, – только смогла выдохнуть я, заглядывая в салон одной из «птичек». Внутри расположились два ряда кресел, сверху на специальных крючках свисали специальные гарнитуры с микрофоном.
– Ты явилась с космической станции и в шоке от обычного вертолёта? Серьёзно? – Аарон покачал головой, вздохнув, а потом зашагал дальше к лестнице в дальнем конце ангара. – На самом деле я привёл тебя в этот зал только потому, что иначе наверх не попасть. Идём.
– Наверх? – не поняла я, но послушно пошла следом.
Ступеньки снаружи обледенели. Ботинки костюма утопали в снегу. Аарон помог мне взобраться на площадку, и у меня перехватило дыхание. Оказывается, мы выясняли правду и разрабатывали свои хитроумные планы всю ночь напролёт. Уже светало. Вокруг, сколько хватало взгляда, ввысь взмывали покрытые льдом и снегом горные вершины. Около некоторых клубились облака, будто напоролись на острый шип скалы и теперь не могли улететь прочь. Небо, золотисто-голубое с оттенками розового, казалось совсем бесплотным по сравнению с мощными силуэтами горного хребта. От недостатка кислорода слегка закружилась голова.
– Вот теперь я ждал восторгов, а ты молчишь, – хмыкнул горец. – Сюда по поверхности не добраться.
– Слова уже закончились. Да и я таких не знаю, чтобы сказать, как есть.
Аарон прошагал по укрытым белоснежным полотном стихии створкам. Остановился. Заложил руки за спину и уставился вдаль.
