Текст книги "Сто тысяч миль (СИ)"
Автор книги: Sabrielle
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 45 страниц)
– Но ведь даже его смогли переиграть. И кто? Лекса, страстный проповедник, но, кажется, никудышный управленец. Чем мы хуже?
– И то правда. – Он поднялся, протянул мне руку и с улыбкой спросил: – Пойдём? Заседание скоро начнётся.
В ответ я просто вложила свою ладонь в его раньше, чем успела проанализировать свой порыв. Вместо вежливого жеста вышло какое-то странное рукопожатие, от которого мир на миг замер. Слишком мягкое и аккуратное. Слишком тёплое. Слишком… долгое. Моя ладошка выглядела такой маленькой по сравнению с его, сильной, крепкой, с проступающими под кожей костяшками и венками. Но в прикосновениях этого дисбаланса совсем не ощущалось, он держал мою руку так аккуратно, будто она могла растаять от малейшего давления. С трудом сглотнув, я смутилась, подумав, как глупо сейчас выглядела. Рассматривала его пальцы, будто видела впервые. Длинные, красивые. Стоило представить, как они могли бы гладить мои также невесомо, как соприкасались ладони – и перехватило дыхание.
Вдруг опомнившись, я поторопилась убрать руку, затем нервно схватила чертежи и тряхнула головой. Ну, правда же чокнулась.
Всю дорогу мы молчали. Я боялась даже голову повернуть. И при этом всё равно этого хотела. Идиотка. О чём только думала? Почему при всём том ворохе проблем мой разум выбрал опцию добавить их ещё? Эта растерянная неловкость не способствовала моей способности здраво мыслить. Скорее наоборот. А сейчас, когда зал Советов показался за углом, она была нужна мне как никогда.
Странно было оказаться здесь не для допроса. Сегодня мы были почётными гостями. Сюда стекалось столько народу, что я всерьёз поверила, что мы легко смешаемся с толпой, тем более мои волосы всё ещё не полностью вернулись к родному цвету, хотя краска уже по большей части вымылась. Но нет, ко мне подошли поздороваться как минимум четверо командиров, которые были с Беллами в Полисе. Следом подошёл и Линкольн, приветственно кивнул Уэллсу и Джону, а потом посмотрел на меня с лёгкой улыбкой.
– Не сожалею, что оставил тебя в живых, Небесная. Ты смогла ничего не испортить.
– Всегда рада помочь, командир, – улыбнулась в ответ я.
– О чём он говорит? – не понял Уэллс, зло хмурясь.
– Не важно, – я махнула рукой всё с той же улыбкой в сторону наших мест. – Садись. Думаю, сейчас будет интересно.
Нам выделили места среди Военного Совета, но вряд ли хоть кому-то пришло в голову обидеться на такую мелочь. Совет матерей расположился напротив, а в центре зала осталось свободное место для выступающих. Я случайно встретилась взглядом с Аньей и вдруг подумала, что про сегодняшнее заседание она знает только нечёткие обрывки фактов: что-то видела, что-то слышала, но полной картины составить не может. И неведение бесит её больше, чем что-либо ещё.
Зал затих, когда Беллами вышел на середину, оглядел собравшихся и заговорил обо всём, что привело нас сюда. На него смотрели не меньше двух дюжин матерей, под сотню командиров отрядов. Я вспомнила, как едва дышала от страха под внимательными взглядами всего восьмерых. А его, казалось, не смутило бы и в тысячу раз большее число.
– Никто из нас не думал, что вновь придётся сражаться и разрушать вместо того, чтобы создавать. Никто из нас этого не хотел. Но теперь разве хоть кто-то в безопасности? – продолжал он, пробегая взглядом по толпе. – Как можно сидеть сложа руки, когда те, кого мы с рождения почитали как наивысшую ценность, теперь под огромной угрозой? Если нас всех просто ждёт рабство под пятой обманчиво милого «Второго Рассвета», то наших женщин и матерей ждёт нечто намного худшее. И это – недопустимый риск. А все мы – не инструменты для их будущего благополучия. Так вышло, что у нас сегодня есть гости – Небесные, что побывали в плену и чудом были спасены. Благодаря им мы теперь знаем, где находится самое сердце этой заразы, благодаря им же знаем слабые и сильные стороны их обороны. У нас есть прекрасный шанс нанести противнику сокрушительный удар. Уничтожить самое средоточие их военной мощи и выиграть время на подготовку к организованной атаке.
– А не выйдет ли так, что это мы нападём первыми? – нахмурившись, спросила Анья. – У наших ворот я не заметила войско. А то, что ты предлагаешь – самая настоящая агрессия.
Беллами посмотрел на неё, приподняв брови. И пусть он пришёл просить Советы об одолжении, выглядело это простой формальностью. Так, будто иначе сделать нельзя. И точка.
– Вы это серьёзно? Мне казалось, я видел чёрный флаг над городом. Это – знак траура в честь нашего командира. Вам напомнить, как он погиб? Как нас всех пытались поставить на колени и заставить склониться перед новой Коалицией? Это ли не агрессия? А если нет, то что это?
– Если меня не подводит память, в том же самом лагере держат пленных Небесных? – уточнила одна из матерей рядом с Аньей.
– Верно, – кивнул он. – А у вас есть сомнения в том, что они бесценны? При чём не только благодаря своим выдающимся знаниям. Есть кое-что ещё.
– О чём вы говорите? – не поняла женщина.
Прежде незаметно стоявший у стены Аарон откинул капюшон плаща и сделал несколько шагов к центру зала в изумлённом молчании.
– Он говорит обо мне. О нас. О тех, кого вы называете горцами. Этот парень убедил меня, что нам с вами лучше сотрудничать, чем воевать. Я в этом пока не уверен, но попробовать стоит.
Я взволнованно выдохнула. Началось. Беллами усмехнулся, наблюдая за волной всеобщего возмущения.
– Что он здесь делает?
– Какого чёрта без охраны?!
– Нам не нужны подачки от горных крыс!
– Попрошу! Лучше уж обратно в темницу, – возмутился Аарон.
– Тебе там самое место!
– Сейчас же заткнитесь, или я за себя не ручаюсь, – ледяным тоном произнёс Беллами, прерывая поток недовольства. – Нам необходимы нормальные медикаменты. В Горе их в избытке. Взамен они хотят всего лишь съестные припасы, которых после урожая у нас завались. Лучше сдохнуть упрямыми гордецами или всё-таки отринуть дурацкую ненависть?
– Что за неуважение?! – возмутился незнакомый мне командир.
– Разве почивший командир не хотел тебя наказать? Ты чуть не упустил пленницу, а потом вообще произошло чёрт знает что. И так разговариваешь с Советом! – поддержал его другой. – Ещё и несёшь полную чушь!
На миг непоколебимость во взгляде Беллами дрогнула – но лишь на миг. Я даже не была уверена, что мне не показалось. Голос его был твёрдым и уверенным.
– Если Военный Совет решит меня наказать – так тому и быть. Я повинуюсь. Но эту бессмысленную холодную войну давно пора прекратить. И у нас наконец-то появился способ получить бесценные антибиотики без кровопролития впервые за эти долгие годы. Всё ещё не интересует?
– Говори, – приказала Анья.
– С радостью. Способ прост. У нас теперь есть третья независимая сторона. Небесные будут посредниками в наших обменах товарами. Хотя бы первое время.
Я кивнула и подтвердила:
– Всё верно.
– Чего? – едва слышно прошипел Мёрфи, прожигая меня взглядом.
– Кивай и улыбайся, Джон, – так же тихо сказала я. Кивнула и улыбнулась.
– И кто же автор столь замечательной идеи? Не Небесные случаем? – поинтересовался кто-то из командиров.
– Это моё условие, – тут же ответил Аарон. – И условие крайне просто выполнимое по сравнению с тем, что вы в итоге получите.
– Горцы теперь диктуют нам условия! Да командир Густус бы лишил тебя башки ещё до того, как ты смог бы сказать «условие»!
– Да!
– Он прав.
– К чёрту условия горцев! – заголосили отовсюду.
– Совет матерей за. Единогласно, – спокойно и уверенно прервала их Анья.
– И когда это вы успели проголосовать? – вновь послышалось возмущённое.
– А нам и не нужно. Здоровье наших детей не стоит и грамма вашей пустой гордости. Кто-то не согласен? – глава Совета взглядом прошлась по женщинам рядом с ней. Никто не возразил. Даже не пошевелился. В самом деле, риторический вопрос. – Тогда ваша очередь голосовать, вояки.
И пока зал погряз в захлестнувших его спорах, ко мне склонился Уэллс, сверкнув гневным взглядом.
– Ты совершенно случайно забыла упомянуть об этом утром?
– А ты бы согласился?
– Чёрта с два.
Я отвернулась. Трудного разговора не избежать. Командиры тем временем продолжали горячо спорить, но большинство всё же было готово позабыть про многолетнюю вражду. И тем же большинством они решили, что следует дать горцам шанс. Потому что союзников у них в самом деле осталось не так и много, а вот врагов прибавилось в разы. А затем дискуссия вернулась к более актуальной теме – штурму лагеря «Второго Рассвета».
– У тебя есть план? – снова звучало с сомнением.
– Я не собираюсь разглашать его здесь из соображений безопасности, – отвечал Беллами. – Возможно, вы сочтёте моё недоверие оскорбительным или вовсе ненормальным, но после такого ножа в спину секретность прежде всего. Он будет обсуждаться на закрытом заседании.
– То есть нам нужно просто согласиться, не задавая никаких вопросов?
Они колебались, но на самом деле выбора не было. Сидеть и ждать – это не выбор, это автоматическое поражение.
– Да, официального объявления войны не звучало, – говорил в ответ на очередную порцию вопросов Беллами. – Но я ни за что не поверю, что Роан бросит своё дело. Не после того, как годами собирал разбойников в организованную армию. Не после того, как заставил склониться перед своей мощью девять Кланов. А против войска Коалиции мы никогда не выстоим. Только помощь Небесных поможет нам выиграть эту битву. Когда их не три, а шестьдесят три.
Когда он продемонстрировал всем чертежи, которые я для них нарисовала, и объяснил их суть, Мёрфи бросил на меня ещё один уничтожающий взгляд. Внезапно стало так горько и стыдно, что захотелось забиться в угол и немного поплакать.
– Совет матерей не одобряет насилие. Но если это необходимо для нашей безопасности, то большинством голосует «за», – с нотками недовольства объявила Анья.
Я замерла. Теперь Линкольн считал голоса командиров, пробегая взглядом по поднятым рукам. От волнения сердце застучало где-то в горле.
– Военный Совет голосует «за» большинством голосов, – наконец, сказал он.
Голова закружилась. Советы согласились. Они в самом деле согласились разнести это проклятое место в пыль. На этой оптимистичной ноте общее заседание объявили закрытым. Все начали расходиться, а я со счастливой улыбкой смотрела на Беллами. К нему уже подошли Анья и Аврора, неподалёку стояли Райдер и Индра, ожидая своей очереди. Знал ли он, что только что в самом деле изменил мир? Или это только мой мир только что полностью изменился? Перевернулся? Преобразился?
– Есть разговор. Сейчас, – вклинился в мои мысли Мёрфи, сдерживавший себя из последних сил.
Его тон не обещал ничего хорошего. Но как только мы оказались на улице, я не выдержала первой:
– Что? Что вам не нравится? Они согласны. Согласны! Мы вытащим наших из этого ада. Вам ли не наплевать, какими средствами это будет достигнуто?
– Мне не наплевать, что ты всунула нас в самую задницу! Буквально между молотом и наковальней, интриганка ты недоделанная! Влезть во многовековую вражду – да что вообще может пойти не так?! Так ещё и подарила им способ легко и быстро разнести в пух и прах всё, что они пожелают!
– А ещё я лишила их повода запирать нас здесь из-за нашей исключительной ценности!
– Чего? Кларк, да я тебя вообще не понимаю! – поддержал Джона Уэллс, впиваясь в меня злым взглядом. – Ты смотришь на меня и будто не видишь, презираешь, осуждаешь. Хорошо. Твоё право! Но сама ты… ты что сейчас сделала? Наплевала же на Протокол, не поговорив с нами. Наплевала на то, что эти ребята тоже совсем не пушистые зайчики. Со «Вторым Рассветом» хотя бы всё ясно, а здесь? Неужели моя история так ничему тебя и не научила?
– Научила. Научила не болтать лишнего, пока я не буду уверена, что риск того стоит. А сейчас тот самый случай.
– Твою мать, Гриффин! – взревел Мёрфи. – Наша миссия – сообщить «Ковчегу», что здесь есть возможность не сдохнуть, а не спасать этот грёбанный мир! Это не наша компетенция! Слышишь меня?
– Я плевать хотела на миссию, пока я знаю, что за ужас там творится! – рявкнула я и внезапно осознала, что только что сказала и к чему проявила высшую степень неуважения. Растерянно опустила взгляд, но отступать было уже поздно. – «Ковчег» жил и будет жить ещё как минимум десятилетие, а здесь все умрут намного раньше, хорошенько перед этим помучавшись. И я с этим не согласна, несмотря на Протокол.
– Запоздалый бунт против правил у отличницы Кларк. Замечательно! – ядовито выплюнул Джон. – Имей в виду. Если мы все сдохнем из-за твоего самоуправства, виновата будешь только ты.
– Ты изменилась. И мне всё больше кажется, что я тебя не знаю, – горько и разочарованно бросил Уэллс.
Они ушли, а я осталась смотреть им вслед, одинокая и потерянная. Не будь я так несправедлива к своему лучшему другу, возможно, он остался бы сейчас со мной. Возможно, поддержал бы в споре с Мёрфи, но всё, что я делала – только не доверяла и отстранялась раз за разом всё дальше. Никак не могла забыть его пламенную речь о великих идеалах «Второго Рассвета». Никак не могла не думать, чему именно он позволил произойти. Но такого отношения он не заслужил. Я поступила с ними, как с врагами: даже не дала шанса высказаться, просто поставила перед фактом. Они были слишком умны, чтобы закатывать скандал при Советах, а теперь пути назад уже нет. Сначала освободить всех – потом вместе решать, что делать дальше. Всё так, как я планировала. Но внутри остались только едкая горечь и бесконечные сомнения в своей правоте. Я никогда не желала этой ответственности, но кому было до этого дело?
Оказавшись у себя, я с удовольствием завалилась на кровать. Тело расслабилось, глаза начали слипаться, но мозг даже не думал отдыхать. Сколько я уже нормально не спала? Казалось, что целую вечность. Но единственным способом уснуть оставалось только измотать себя до переутомления и вырубиться где-то за работой. Ведь иначе… Стоило лечь в тишине и зажмуриться – и перед глазами возникало подземелье «Второго Рассвета». И плотоядный взгляд Тристана. И по коже будто мерзко скользила его рука, взбирающаяся по моему бедру всё выше. Я глубоко вдохнула и едва не вздрогнула, когда в дверь мягко постучали.
– Да, – отозвалась я и села, скрестив ноги.
– Я не помешал? – спросил Беллами, заходя. – Прости. Ты хотела отдохнуть?
– Забудь, – отмахнулась я. – Всё равно не могу уснуть. Что ты хотел?
– Пришёл сказать, что мы выезжаем к вашему кораблю с рассветом. Будь готова.
– Военный Совет не против?
– Военный Совет за. И отвечает за вас головой. Головами. Всеми сразу, – усмехнулся он, а потом вновь посерьёзнел: – Я видел Уэллса. Если бы взглядом можно было убить, я бы умер уже пару десятков раз. Но он вроде как согласен ехать. Хотя, кажется, теперь нас всех ненавидит?
– Он совсем никому не доверяет после Лексы. Я не предупредила их ни о чертежах, ни о горце. Так что мне, видимо, теперь тоже. Хорошо, что у него больше нет ни выбора, ни возможности всё испортить.
– Мне жаль.
– Мне тоже, – я отвернулась, рассматривая залёгшие на полу глубокие тени от послеполуденного солнца.
– Я хотел кое-что тебе вернуть. Ты забыла в прошлый раз, – сказал Беллами, подходя ближе, и я с удивлением подняла на него взгляд. На его ладони лазуритом переливалась брошь, та самая, что он дарил мне. – Я подумал, может, ты захочешь получить её обратно.
– Я собиралась вернуться, так что оставила её здесь вполне осознанно, – выдала в своё оправдание я. Улыбнувшись, аккуратно взяла брошку с его ладони. – Спасибо. Она в самом деле мне нравится.
– Тогда она твоя. А теперь собери вещи и попробуй отдохнуть, а то гончие не смогут тащить тебя всю дорогу.
Он развернулся, собираясь уйти, а я зачем-то окликнула:
– Беллами.
– Да?
Он обернулся, глядя на меня с любопытством, а мне захотелось влепить себе пощёчину. Я всей душой хотела остановить его, чтобы… Чтобы что? Лишь одному чёрту известно. Я просто хотела смотреть на него ещё несколько лишних мгновений. Вглядываться его глаза в попытке разгадать, о чём он думает. Снова стало мучительно неловко. И как-то душно.
– Ты… Отличное выступление на Совете, – выдавила какую-то глупость я.
– Спасибо. Но без твоей помощи ничего бы не вышло.
– Пустяки, – нелепо пробормотала я.
– Ты хотела что-то ещё?
– Нет. Вовсе нет. – От смущения хотелось закопаться куда-то глубоко и надолго. – Тогда увидимся позже.
– Увидимся, – с мягкой улыбкой кивнул Беллами.
Я провожала взглядом его широкоплечую фигуру. Прикрыв лицо руками, с тяжёлым вздохом завалилась обратно на кровать, когда за ним закрылась дверь. Такое дикое и странное желание остановить его так никуда и не исчезло. Ещё и казалось таким правильным, будто было во мне всегда. За время в Полисе и в пути оттуда я очень привыкла к нему. По сравнению с теми днями теперь мы почти не виделись. Занимались каждый своим делом: я – изобретениями и чертежами, он – подготовкой всего этого огромного плана. И мне… его не хватало?
Проклятье, я что… скучала?
Странная тоска поселялась внутри каждый раз, стоило ему исчезнуть. На пару часов или на пару дней – я никогда не знала заранее, ведь причин видеться не по делу у нас не было. И если раньше это успокаивало, то теперь… Теперь я, кажется, спятила. Потому что вместо того, чтобы быстро уснуть, неимоверно раздражалась от факта, что это перестало меня устраивать. Почему? Из-за чего? Боги… Ну, не идиотка ли?
На рассвете нас встретило самое настоящее войско. Целых четыре отряда. Мы наверняка должны были привлекать достаточно много внимания, но это никого не смущало. Это была территория Лесных, и прятаться от кого-то у себя дома они не желали. Да и повторять свои ошибки привычки не имели. Военный Совет отказался отпускать нас без достойной защиты. На выходе из первого кольца ко мне прилип счастливый Бо, утыкнулся в ладонь мокрым носом и не отступал ни на шаг. Я была совсем не против – то и дело трепала его за холку и поглаживала по спине. Кроме него постоянную компанию мне составлял только излишне мрачный Уэллс. Командиры были начеку больше обычного. По их приказам все разведчики были заняты постоянным патрулированием окрестностей. Времени на праздные посиделки у костра не было ни у кого, кроме нас.
Уже у самого лагеря гончие учуяли четверых чужаков. Земляне долго не думали: троих сразу прирезали, а у четвёртого командиры решили разузнать актуальную обстановку на фронте. Бандит пока молчал, как рыба, но и без того было понятно, что это шпион «Второго Рассвета». Судя по малочисленному дозору, Роан не предполагал, что мы вернёмся сюда, но предусмотреть такой вариант был обязан. Но с таким масштабным прикрытием было не страшно столкнуться и с толпой побольше.
Уэллс почти сразу ушёл в корабль, не желая смотреть мне в глаза, пока я застыла посреди сожжённых развалин. Нам нечего было друг другу сказать. Смотреть на всё это было больно до сих пор. Со знанием, чем закончилась эта неравная битва – почти мучительно. Но я собиралась всё исправить. Хотя бы ту часть, которую могла.
– Ты как? – от знакомого голоса рядом внутри что-то едва уловимо затрепетало.
Я повернулась, встречаясь взглядом с Беллами. Даже своей вежливостью он смог застать меня врасплох.
А как я?
Когда-то я решила, что это он был во всём виноват. В том, что здесь случилось. Воспоминание об этом обожгло внезапным стыдом. Какая же я была глупая. Пусть даже одумалась куда раньше, чем мы попались фанатикам. А потом всё встало на свои места и замерло так, с оглушающим треском разламывая весь мир на тысячи обломков.
Как Уэллс мог всё это допустить?
– Глядя на всё это, хочу собрать термоядерную бомбу, – честно ответила я. – Кажется, что наши будущие заряды для этих нелюдей будут слишком гуманны. А ты как?
– Я? Ну, если бы знал, как такие бомбы собирают, то определённо бы помог.
Я улыбнулась как-то печально и кивнула.
– Не могу больше тут быть. Пора внутрь. Ты со мной?
– Конечно. Я же говорил, что мы отвечаем за вас головой. Значит, глаз не спущу, – c привычной уверенностью ответил он, снова заставляя меня улыбнуться. Я шагнула к кораблю, он последовал за мной, изучающе осматривал обожжёный двигателями корпус. Вдруг спросил: – Что ты чувствуешь, когда летишь в этой штуке?
– Ничего особо приятного и захватывающего, – усмехнулась я. – В основном, то, как вся кровь в твоём теле стремится ворваться в мозг, потому что падаешь со скоростью примерно двести пятьдесят миль в час. Это довольно быстро. Приятного мало.
Мы нырнули в шлюз. Беллами сопровождал меня вглубь корабля, удивлённо озираясь на большие мониторы, экраны, панели для ввода паролей и автоматические двери, что разъезжались в стороны сами по себе. Впал в лёгкий ступор, когда я включила первый попавшийся в медотсеке планшет. Там как раз была открыта энциклопедия с описанием ибупрофена, а рядом с текстом находилась 3D-модель вещества. Подчиняясь лёгкому движению пальцев, молекула закрутилась и завертелась, поворачиваясь в нужной мне проекции. Насладившись произведённым эффектом, я вернулась на содержание, выбрала раздел с видео. Включила первое, что попалось. Это была одна из множества лекций – я смотрела их каждый день, что себя помнила. В этой специалисты аграрного отсека с многочисленными колониями водорослей на фоне рассказывали, что сегодня речь пойдёт про свойства некоторых лекарственных растений, а Беллами не мог оторвать взгляд от планшета.
– Никогда не видел ничего подобного? – усмехнулась я.
– Действительно выглядит, как какая-то магия, – наконец, выдал он. – Так то, что ты говорила – правда? В этой маленькой штуке в самом деле целая библиотека?
– И не только. Добро пожаловать в пещеру чудес. Только избранные могут войти.
Я разблокировала очередной шкафчик и сгребла с полок несколько аптечек. Затем наконец-то нашла биохимический анализатор и взяла в руки. Экран загорелся, оповещая о готовности к анализу, но палец замер над кнопкой сам собой.
– Что это за штука? – прищурился Беллами.
– Благодаря ей я смогу понять, через сколько умру, – тяжело сглотнула я. – Эта «штука» покажет полный биохимический состав моей крови. Весьма необычной крови.
Я, наконец, решилась. Нажала и тут же ощутила в пальце лёгкий укол, а затем на экране появилась загрузка. Один за другим высвечивались строки: уровень гормонов, баланс микроэлементов, состав плазмы, процент кислорода и ещё, ещё, ещё. Нахмурившись, я листала всё новые и новые графики и строки цифр. Нормально. Приемлемо. Отлично. Чуть ниже нормы, но сойдёт. Ни намёка на воспаление или критическое состояние. «Обнаружена неизвестная связка иммуноглобулинов с антигеном». Что за?..
– Скажи, что всё не так плохо, как мне кажется по твоему выражению лица, – как-то хрипло попросил он.
– Я понятия не имею. – Я в ответ смотрела на него широко распахнутыми глазами. – Уэллс. Мне срочно нужен Уэллс!
– Что значит эта надпись, на которую ты смотрела целую вечность? – бросил он мне вопрос вдогонку, но я не ответила. Уже бежала к коридору.
Когда я влетела в инженерный отсек, Уэллс перебирал платы и от неожиданности едва не выронил несколько из рук. Я схватила его руку и приложила к сенсору, нажимая кнопку. Джаха ойкнул от внезапного укола, а экран снова замерцал загрузкой. Я, кажется, забыла, как дышать, пока на экране вновь не появилась та же самая надпись. Если я всё правильно понимаю… Только если…
– Какого цвета твоя кровь?
– Чего?
– Покажи мне свою кровь!
Решив, что я точно чокнулась, он сделал себе маленькую царапину и уставился на неё, обомлев от шока. Чёрная. Чёрная, мать твою!
– Это что такое? – Уэллс в ужасе смотрел на меня.
– Я думаю, наш иммунитет. Земной вирус. Неизвестный антиген – что же ещё, как не он?
– Ты уверена?
– Нет, но это шанс. Большой шанс. Огромный!
Я улыбнулась – и Джаха улыбнулся мне в ответ. Но потом опустил взгляд на платы и снова помрачнел. Снова вспомнил, зачем мы здесь. Я сбежала раньше, чем Уэллс успел вставить хоть слово, уверенная, что он сам возьмёт всё, что нужно. Ведь я непременно проверю перед отъездом. А слушать ту же лекцию по второму кругу не было ни сил, ни времени.
– Скажи уже, – уставился на меня Беллами, когда я вернулась в медотсек. – Поясни, наконец, что написано в этой штуке?
– Плохие новости, – нарочито печально ответила я. – Говорит, мне осталось жить ещё лет пятьдесят, не меньше.
– Вот как. Соболезную. Это очень долго, – понимающе кивнул он, пряча улыбку.
– Чертовски долго, – покачала головой я.
По возвращении в город Лесного Клана я тут же проверила Джона, который не захотел вновь бродить по пустошам. И в его самой обычной красной крови не обнаружилось «неизвестной связки».
– Я всё-таки сдохну в адских муках? – Мёрфи посмотрел на меня, приподняв одну бровь.
– Делать такие выводы очень преждевременно. Возможно, период на адаптацию у всех разный. И вообще. Если ты, номер один, не переборешь заразу, то как тогда мы с Уэллсом вообще справились?
– Не знаю, Гриффин. Ты та ещё штучка, – резко ответил он, а потом отвернулся. – Это всё? Иди уже. Тебя там не заждались твои земные друзья?
– Они от сенсорного планшета почти впали в религиозный экстаз. Ты в самом деле думаешь, что для них реально покорить наши технологии в ближайшие лет десять?
– С твоим активным содействием – кто знает.
– Ты смыслишь в микросхемах на порядок лучше меня. Нас. И нам нужна твоя помощь, Мёрфи. Это ведь ради наших, а не ради землян, понимаешь?
– Да. Понимаю. И если я и сделаю это, то сделаю только ради них, раз ты так просишь. Но как только они будут на свободе – я умываю руки.
– Тогда сделай это. Поверь мне, там ужасное место.
Следующие несколько дней мы втроём безвылазно торчали в лабораториях, собирая радиоуправляемые детонаторы и перепрограммируя коммуникаторы. Джон не отказался от своих слов. В самом деле помогал, как и Уэллс, хотя мы больше ни о чём не говорили, кроме как о деле. С инструментами из корабля дело пошло в десять раз быстрее. Плюс земляне оказывали нам полное содействие и находили всё необходимое по первому требованию. Мы работали на пределе своих возможностей, ведь время было самым ценным ресурсом. Нам хотелось успеть добраться до ублюдков раньше, чем всех перевезут в другое место или их армия двинется на нас. Потому наша троица закончила с необходимыми приготовлениями на сутки раньше запланированного срока.
Довольная собой и вместе с тем понятия не имеющая, чем ещё себя занять, я засела в своей комнате. Жутко уставшая, очень хотела поспать, но как всегда не смогла. Вместо этого слонялась из угла в угол, стараясь перебороть непрошенную тревожность. И снова – не смогла. Перебрала немногочисленные вещи. Потом решила почитать. Сосредоточиться мешала то ли всё та же усталость, то ли шум, доносящийся с улицы через окно. С усилием впихивая в мозг предложение за предложением, я особенно остро ощущала, что уже забыла то, про что говорилось в начале страницы.
– Ну, нет, так не пойдёт, – недовольно заявила Октавия, привалившись к дверному косяку. – Ладно мой братец-зануда, но ты-то чего?
– Давно ты там стоишь? – подняв взгляд, удивлённо спросила я.
Землянка сегодня выглядела непривычно женственно в платье по колено вместо своего простого боевого облачения. В её распущенные волосы были вплетены белые изящные цветы. Даже глаза сияли ярче обычного.
– Минут пять, не меньше, – фыркнула Октавия и в несколько шагов оказалась рядом со мной. – У нас вообще-то сегодня праздник урожая. Весь город гуляет, несмотря ни на что. Так что вставай. Нам пора.
– Что? Нет. Какой праздник?
– Ты лицо своё видела? Тебе срочно нужен перерыв, иначе твои мозги скоро совсем спекутся. И кто потом нам будет делать крутые штуки?
– Октавия…
– Советую надеть тот голубой сарафан, что тебе подарили матери. Тебе пойдёт. Я жду внизу, – отрезала она и тут же вышла из комнаты.
Сначала я хотела захлопнуть дверь и запереться тут на ключ, но затем вдруг подумала: а почему нет? Вдруг через неделю меня сожрут в пустошах дикие кошки? Прикончит эта экзотическая зараза? Прирежут фанатики? Мало ли что может случиться. Может, это мой последний шанс позабыть обо всём? Как в те вечера на «Ковчеге». Когда нам разрешали танцевать и веселиться.
Я стянула с волос завязку, и они рассыпались по плечам и спине, снова светлые, как раньше. Провела по прядям щёткой, расчёсывая, а затем опустила взгляд на свой невзрачный свободный комбинезон. Что ж. И так неплохо. Но сарафан – значит сарафан. Драпированная ткань приятно легла на тело, широкий пояс крепко обвивал талию, расклешённую юбку в пол рассекал длинный разрез до середины бедра. Брошка отлично подошла к наряду по цвету, и я лишь на секунду задумалась, что именно творю, чтобы потом тут же откинуть эту мысль в самый дальний угол сознания. Ещё никогда я не делала таких глупостей, и мне почему-то безумно нравился процесс.
– Ну, вот, другое дело! Я же сказала, что тебе пойдёт, – с улыбкой бросила Октавия, когда я спустилась. – Хотя пару раз я уже думала, что ты там уснула.
– Я пыталась, – пожала плечами я, шагая вслед за землянкой. – Но тут слишком шумно.
Сумерки уже почти уступили место ночной темноте. Улицы сияли тёплым светом фонариков. Между зданиями висели протянутые гирлянды, а вдоль них на верёвках были натянуты цветные флажки. То и дело раздавались звуки музыки или звонкие песни. У многих дверей стояли корзины, полные овощей и фруктов. Октавия объяснила, что они стоят там в знак радушия хозяев. Любой мог взять еду из корзины или зайти на ужин в этот дом, и никто не посмел бы выгнать гостя. Праздник урожая, знаменующий конец лета – это праздник единства, взаимопомощи и поддержки.
На площади у башни пиршество было в самом разгаре: песни, танцы, столы с шумными компаниями, всё те же гирлянды, натянутые, будто решётчатая крыша. Только здесь они светились десятками маленьких электрических лампочек. Казалось, что сами звёзды встали в ряд на ночном безлунном небе.
– Ребята, смотрите, кого я к нам привела, – довольная собой, Октавия скользнула к одному из столиков. Под изучающими взглядами стало неловко, но несколько знакомых лиц я всё же разглядела и немного расслабилась. Махнула рукой командирам Линкольну, Райдеру и Индре, неуверенно усаживаясь на широкую лавку рядом с ними.
– Что будешь? – спросила Октавия. – Вино? Эль? Чего покрепче?
– Я не…
– Перерыв, помнишь? – оборвала она, не дослушав, и поставила передо мной кружку с бордовой жидкостью. – От вина никто ещё не умер.
– А если и умер, то это точно не самая худшая смерть, – насмешливо заметил Райдер. – Предлагаю выпить за это. А следующий тост – за нашу гостью.
Я сделала первый глоток сладкого напитка и даже не вспомнила, что Протокол запрещал это по весьма очевидным причинам. Когда начинаешь делать глупости, то в процессе уже крайне трудно остановиться. Шутки стали казаться смешнее, музыка – веселее, мир – ярче, пусть теперь немного нечёткий. За нашим столом сидели как командиры, так и обычные разведчики. После очередной кружки начались странные и во многом отвратительные истории, от которых меня разбирало совершенно дурацкое хихиканье. После каждой компания за столом взрывалась хохотом и сыпала подколами в сторону друг друга. Стоило признать, что всё это было довольно забавно.
