Текст книги "Сто тысяч миль (СИ)"
Автор книги: Sabrielle
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 45 страниц)
– Да как ты смеешь?!
– Можешь уже прекратить играть в свою игру, я больше на это не поведусь!
Он хотел было что-то ответить, но в итоге только крепко сжал челюсти, часто дыша. Такой яростной злости в его глазах я не видела ещё никогда. Не говоря ни слова, Беллами шагнул ко мне, схватил за запястье и потащил за собой. Я едва успевала переставлять ноги, не то напуганная, не то растерянная. Но догонять его быстрый шаг долго не пришлось – в конце улицы мы упёрлись в здание библиотеки. Он решительно двинулся по ступеням внутрь, не выпуская мою руку из своей крепкой хватки, заставил несчастного смотрителя подскочить в испуге и изумиться таким посетителям в столь поздний час. Только когда мы оказались в небольшом зале, заполненном книжными шкафами и стопками из бумаг, я осмелилась заговорить.
– Что мы здесь делаем?
– Хочу подкинуть тебе ещё пищи для размышлений, – зло выплюнул он и шагнул к ближайшей полке, сгребая с неё целую стопку папок. А потом тут же швырнул их мне. Я едва успела словить документы, но несколько листов всё же выскользнули на пол. – Ну, какую игру я веду прямо сейчас? Давай, расскажи. Ты же так хорошо меня подловила. Не стесняйся, продолжай!
От едкого сарказма в его тоне я поёжилась, опуская взгляд на бумаги в своих руках. Даты, записи событий, графики, снова даты… Я положила стопку на стол рядом и подняла взгляд на командира.
– Что это?
– О, ты так и не поняла? Это последнее, что есть у меня, но нет у тебя. Записи про те триста лет истории, что вы прохлаждались в космосе. Хроники эпидемии, анализ последствий, статистика заболевших и умерших. Тебе ведь это нужно, чтобы понять вирус? Забирай! Отныне у тебя свободный доступ в любую часть библиотеки. – Беллами с мстительным удовольствием наблюдал за моим недоумением: – Да, тут определённо спрятан какой-то хитрый и коварный ход. Правильно думаешь! Такой мудак, как я, ни за что бы не отдал тебе последний козырь просто так.
– Беллами, я…
– Что? Не думаешь так? Ложь! Не хотела сказать то, что сказала? Снова ложь! Доверяешь мне? Конечно, нет! Наконец-то я хоть раз понял, что в самом деле у тебя на уме. Не скажу, что мне приятно принимать правду, но спасибо. Теперь я смогу сэкономить себе время и нервы, и, наконец, перестану быть таким идиотом. Боги! Я многое могу понять и со многим могу смириться, но это! Чёрт подери! Всему есть предел! Я правда хотел, чтобы у нас что-то получилось. Именно у нас, помимо всей этой политики, видят боги! Но, знаешь, улыбаться мне в лицо и на самом деле думать вот так – это уже слишком. Хочешь строить свои конспирологические теории – пожалуйста. Не хочешь доверять – твоё дело. Я не желаю больше тебе ничего доказывать. С меня хватит. Все наши сегодняшние договорённости в силе, твоих людей я не трону, и если ты хочешь, чтобы так было и дальше – не попадайся мне на глаза за пределами зала заседаний Советов. Потому что наши отношения теперь начинаются и заканчиваются только там. Отношения двух представителей своих народов, – закончил он ледяным бесстрастным тоном. Пробежал взглядом по папкам рядом со мной и, хмурясь, покачал головой. – Кажется, нам не о чем больше говорить. Доброй ночи. И приятного чтения.
Беллами хлопнул дверью, не дожидаясь моего ответа. В приступе бессильного гнева я пнула рукой стопку документов и опустилась в кресло, закрывая лицо руками. Значит, хватит с него! Устал он! А я? Я совсем не устала? За каждым углом была опасность, в каждой тени – враг. Стоило только на миг расслабиться, как новый удар приходил исподтишка. Зарывшись пальцами в волосы, я выдохнула и с тоской уставилась на покрывшие пол бумажки. Браво, Кларк. Потрясающе. Фантастически. Ошеломительно. Великолепно! За один разговор умудрилась не только унизить и оскорбить единственного землянина, которого могла с чистой душой назвать другом, но и разругаться с лидером Клана, от которого зависит судьба всей экспедиции. Что могло быть хуже?.. Кажется, ничего.
Я могла бы сейчас рвануть следом, но знала – он даже слушать меня не станет. Обрывки его фраз всё ещё крутились в памяти, вызывая внутри ноющую боль. Случись этот разговор в самом начале нашего общения, я бы не помнила себя от радости. Наконец-то ничего личного, только дело. Но с тех пор всё настолько изменилось, что от досады хотелось расплакаться. Эти позорные подозрения должны были остаться похороненными глубоко в недрах моего сознания. Но психику просто закоротило. Бесконечные страхи и переживания пробрались так далеко, что вырубили все предохранители. Внезапные обвинения во всех смертных грехах выбили почву из-под ног. Смесь непонятных чувств к Беллами, которые я упорно пыталась отрицать, но не могла игнорировать, только сильнее подлила масла в огонь. А теперь… Что было делать теперь?
Я не могла уснуть всю ночь. Чтобы не сходить с ума от безысходности, занялась документами. Хроники больше напоминали дневники врача, а не медицинский трактат, так что читались интереснее, быстрее, легче. Нулевого пациента, разумеется, так и не нашли – с настолько большим инкубационным периодом это было бы сложно даже для учёных до Третьей мировой. Авторы дневников верили, что вирус принёс ураган, но я не спешила соглашаться. Большинство смертоносных инфекций человечеству подарили животные, будь то гриппы, коронавирусы или нечто более серьёзное вроде чумы или оспы. Вероятнее всего вирус мутировал в организме животного, обратившись в самую гнусную из своих форм, а потом случайно заразил нулевого пациента. Волна смертей прокатилась по немногочисленным землянам сто семьдесят лет назад, но зараза всё ещё не была побеждена. Она оставалась в теле навсегда подобно герпесу или ВИЧ, через плаценту проникая и в эмбрионы. Записи подтверждали и без того напрашивавшийся вывод. Сразу после появления вируса количество беременностей снизилось, а выкидышей и мертворождений – выросло и затем падало лишь эпизодически в рамках статистической погрешности. Несмотря на рост численности населения – видимо, из-за уклада жизни, где промискуитет был главной целью в отношениях – вероятность выносить ребёнка оставалась неизменной уже полтора века. В демографическом кризисе землянам стоило винить не столько радиацию, сколько этот вирус. Хотя, в сущности, была ли для них разница?
Тут же напрашивался и ещё один грустный, но реалистичный вывод. Мы совсем не особенные. Чёрная кровь не была даже никаким бонусом, скорее обузой – за неё могли и прирезать после заката. Но если организм сам справлялся с вирусом, то какое лекарство мне обещал Аарон? Это был просто способ завоевать моё доверие? Заставить меня действовать? Так или иначе привести в бункер? Но зачем? Не будь необходимости связаться с «Ковчегом», я бы сейчас даже не думала туда соваться. Но я уже заключила сделку с дьяволом, вписавшись в трёхстороннее соглашение обмена опытом и ресурсами. Кольнуло внезапным сожалением: если бы я смогла тогда сбежать с горцем, ничего этого сейчас бы не было. Возможно, многие из погибших были бы сейчас живы. Возможно, я была бы уже мертва. Это ведь война. Здесь так бывает.
К завтраку я спустилась первой. Омлет с овощами выглядел и пах восхитительно, но, жуя, я даже не чувствовала вкуса. Осталась равнодушна и к нежным пирожным со сливочным кремом, которые раньше всегда поедала с аппетитом. Оживилась только заслышав шаги в холле гостиницы и обернулась, замерев во взволнованном нетерпении. Внутри всё тут же опустилось, когда я увидела только Индру и Райдера. Само собой, Беллами не собирался приходить. Не после вчерашнего.
– Ну и переполоху же ты навела, милая, – с усмешкой вместо приветствия сказал Райдер. Я почти улыбнулась – в его шутливом обращении было что-то отеческое и уютное. – Как ты тут?
– Из-за вчерашнего инцидента при перемещении по городу теперь вам полагается охрана. Несколько разведчиков круглосуточно будут дежурить неподалёку, – я впервые видела Индру такой недовольной или даже немного злой. – Мне тоже не нравится это, но если твои люди будут спорить, то придётся применить силу. Такой приказ. Что-то про то, что я отвечаю за вас головой, – недовольно буркнула она, Райдер закивал и резким движением провёл пальцем у горла, жестом обозначая казнь. – Ну, если не нравится – сама знаешь, к кому обращаться.
– Я поняла. Спасибо. Проблем не будет, – пообещала я, в красках представляя паническую истерику Мёрфи и его интереснейшие предположения, зачем коварным землянам слежка за каждым нашим шагом. Нет, это я возьму на себя. Испытывать на прочность терпение Военного Совета желания не было. – Вы уже завтракали?
– Никогда не рано для второго завтрака, – заявил Райдер, усаживаясь рядом и рассматривая блюда. Индра закатила глаза. – Кстати, когда я всё здесь съем, мне велено отвести всех желающих к Эрлану. Вы с ним должны начать что-то изобретать. Снова какой-то натро… нитро… гидро-хрень?
Пока я пыталась втолковать командирам азы химической науки, почти все уже успели проснуться и спуститься к завтраку. Монти и Харпер, не обращая внимания на фырканье Джона, завели с землянами беседу о транспортировке одного из корабельных принтеров в город. Оживился Джаспер. Рейес перед уходом вернулась в свою комнату за планшетом, в котором явно что-то готовила. Я не стала ничего говорить про то, что случилось вчера – пусть для них ничего не изменится. Ни к чему было всё усложнять.
Изобретатель уже ждал нас, с зажатой между зубов сигаретой лениво гоняя подмастерьев. Никогда бы с первого взгляда не решила, что он талантливейший механик: мощная плечистая фигура, гладко выбритая голова, аккуратно выстриженная борода и суровый прищур. Прямо-таки потрет какого-нибудь закалённого битвами командира, но не заведующего половиной цехов города. Эрлан даже не пытался скрыть своей заинтересованности в том, с чем именно мы пожаловали к нему сегодня. Рэйвен критично осматривала мастерскую, оценивая, с чем придётся работать ей и её немногочисленной команде. Мёрфи почему-то напросился помогать ей, и, кажется, одно это вывело Рейес из себя далеко за грань.
– Если они задумают разнести в щепки твою святая святых, зови, я буду неподалёку, – бросил Райдер с усмешкой.
– Боюсь, тут уже никто не поможет, так что отдыхай давай, – кратко хмыкнул Эрлан, а потом обратил взгляд на нас: – Ну, детишки, с чем вы сегодня пожаловали в наш дошкольный кружок «Очумелые ручки»?
– С тем, что товарищ учитель ещё не видел, – горделиво вздёрнула подбородок Рэйвен и ткнула пару раз в экран планшета. Луч света вырвался из устройства, проецируя на стену чертеж конструкции облегчённого внедорожника. Кажется, такие раньше называли «багги» – лёгкие, проходимые, практичные. – Ну? Как вам такое?
– О-о-о, – протянул землянин с усмешкой. – Ты тоже иди отдыхай. Молодец, конечно, идея отличная, но работать не будет. Следующий!
– Чего это не будет работать?! – взвилась Рейес.
– Если ты думала, что я ни разу не пытался собрать двигатель внутреннего сгорания, то ты очень плохо думала. Не хочу это признавать, но многие детали сейчас выплавить практически невозможно.
– А никто и не говорил про двигатель на сгораемом топливе, – торжествующе парировала она. – К чему нам эти пережитки древности? У нас будет электрокар!
– Чего? – издал саркастичный смешок изобретатель. – Тем более невозможно. Ты где аккумуляторы нормальные на целый автомобиль найдёшь, разумница?
– Они уже у нас есть, – я улыбнулась удивлению в его глазах. – В нашем корабле, который превратился в бестолковую груду металла, осталось не меньше трёх десятков весьма неплохих кобальтовых аккумуляторов. Будем заряжать от вашей сети ветряков. Сможем ведь выжать хоть пару киловатт?
– Легко, – бородатый изобретатель в уверенном жесте скрестил руки на груди. – Если что, днём отрубим всех потребителей и подключим к сети ещё водяные мельницы. Чёрт. Ладно. Это уже что-то.
– Вот как раз и технология роторного двигателя у вас готова, – заметила Рэйвен. – Сами знаете, переподключить схему с генерации на потребление – элементарно. Двигатель готов. Тормозить будем им же – на это время пусть переключается в режим генератора, заодно заряжая аккумуляторы.
– Ну да, ты всё продумала. Двигатель готов. Осталось всего лишь… хм-м-м… Дополнительная тормозная система? Кузов? Ходовая? Всё остальное? – Эрлан уже откровенно подтрунивал над Рейес. Она ещё не знала, что это знак уважения, и злилась, а я закусила губу, чтобы не усмехнуться. – Совсем вы меня не жалеете, детишки. Эх. Опять всё делать самому.
– И как же вы сделаете амортизаторы, если мы не дадим детали?
– Тогда придётся обойтись только рессорами и прыгать на всех кочках. Что поделать, – изобретатель развёл руками и снова уставился на чертёж: – Ты мне лучше скажи, начерта тут у тебя передний привод? Сделаем задний, и не нужно будет разбираться с поворотными шарнирами угловых скоростей. Назад карданный вал, редуктор в заднем мосту и всё поедет без лишних проблем. Или у тебя есть мысли получше?
– Нет, – стушевалась Рэйвен. В электронике ей не было равных, но в вопросах механики опыт Эрлана явно уделывал её на сотню очков. – Вопросы электродвигателя – это ко мне. С остальным нам не помешает помощь. За этим мы и здесь.
– Так бы сразу. Ну, и чего сидите? Пора за работу!
Дни полетели за днями и слились в один огромный промежуток времени в просторных залах цехов. Пока Мёрфи выпроводили вместе с Монти организовать доставку принтеров, инструментов и аккумуляторов, нам с Харпер нужно было сделать качественную и энергоэффективную систему переработки добытой руды в сырьё для печати. Спасибо Советникам «Ковчега», они подготовили для нас несколько вариантов заранее, так что мы выбрали самый подходящий. Группа паяльщиков Джаспера уже расчертила самые подробные схемы раций и патрульных дронов. Рэйвен полностью увлеклась своим проектом, кажется, даже ночевала рядом с будущим автомобилем. Конечно, пока он напоминал таковой весьма условно, но лучшие литейщики усердно работали над рамой и уже собрали внушительный каркас. Эрлан одобрил идею Рейес обшить его распечатанным на принтере углепластиком. Тот по их задумке должен был выдержать прямое попадание и копий, и стрел, и чёрт знает чего ещё.
Несколько раз меня и остальных пятерых офицеров приглашали на открытые заседания Советов. Возможно, чисто для приличия. Де-факто наше мнение там особо никого не интересовало. Негласно за коммуникацию с землянами у нас отвечала я, потому ходила почти всегда. Боялась пропустить что-то важное или проявить неуважение к почётному собранию. Ничего интересного там не происходило, одни лишь скучные доклады, но только там я могла видеть Беллами, который, как и обещал, напрочь забыл о моём существовании. Достигнутые соглашения он, видимо, считал исчерпывающими. Пока ему докладывали о результатах охраняющие нас разведчики, то не было и повода для встречи.
Один раз мы случайно встретились в коридоре, и я решила рискнуть – попробовать завести разговор. На публике это вылилось лишь в неловкий обмен приветствиями, а затем Беллами сказал, что очень торопится, бросил своему помощнику краткую просьбу разобраться с моей проблемой и тут же, поспешно извинившись, ушёл. Пусть мы обменялись несколькими словами – что было уже на несколько больше абсолютного нуля – всё равно показалось, что командир на меня даже не взглянул. Посмотрел, конечно, но совсем не так, как прежде. С отстранённой вежливостью, с какой дипломаты стараются отделаться от надоевших им коллег. Раньше он не делал ничего необычного, но я всегда чувствовала себя особенной. А теперь – лишь одной из тысяч. Никем. Квота его терпения, внимания и заботы закончилась – и винить в этом я не могла никого, кроме себя.
Я с ужасом поняла, что скучала. Безумно. Когда снова набралась смелости прийти в его приёмную после той странной встречи, то получила лишь очередной отказ. И ещё один. И ещё. «Простите, командир очень занят». «Извините, к нему нельзя». «Очень жаль, но он не на месте». «Его расписание? Ох. Извините. Разглашать запрещено». Не врываться же туда силой – вдруг секретари не врали, и его там правда не было? Остаться ждать часами, пока не явится сам – чтобы нарваться на тот же неловкий обмен приветствиями? Выставлять себя ещё большей идиоткой перед всеми не хотелось. Но где, где же ещё мы могли поговорить без свидетелей, если во всех остальных местах с меня отказывалась спускать глаза охрана, а Беллами так ни разу и не заглянул ни в гостиницу, ни в цеха? Нигде? Боги. Это было безнадёжно. Когда я совсем отчаялась, то даже думала обратиться к Октавии, но так и не решилась. Может, она бы помогла нам встретиться, но что потом? Заставить Беллами поговорить со мной всё равно было не в её власти. Ну, или она бы просто подняла меня насмех. Вдруг уже знала от него истинную причину нашей размолвки? Или не стала бы ставить мои жалкие попытки примирения выше хороших отношений с братом? Что, если Беллами уже и вовсе не было до меня дела?
В итоге я сдалась. Мучалась угрызениями совести за всё, что наговорила, и одновременно с этим понятия не имела, что с этим делать. Эта беспомощность оказалась настолько опустошающе обидной, что я почти готова была оправдать напавших на меня чокнутых девиц.
Решение по их делу мне сообщила Индра. Сказала, что ведётся какое-то расследование, о котором пока запрещено говорить, но девицам трибунал уже вынес строжайший приговор за покушение на убийство и разжигание ненависти. Бояться больше нечего, уверила она, но охрана никуда не исчезла. И только поэтому мне стало ещё страшнее.
Во снах меня по-прежнему мучали кошмары. Каждую ночь я вскакивала в холодном поту, стирая со щёк непрошенные слёзы. Иногда я видела сожжённый лагерь, иногда – камеру в подвале «Второго Рассвета», иногда Уэллс вновь умирал у меня на руках. Он винил в своих несчастьях Протокол, винил то, что думал о нём слишком много. И я теперь винила это тоже. Пока война ломала меня снаружи, дурацкие правила ломали меня изнутри. И я устала ломаться. Устала вопреки всему и вся упрямо соглашаться с тем, что они были правы.
«Ничто не истинно, всё дозволено». Нам говорили, что это об анархии. О хаосе. Они лгали. На самом деле это было о смелости вопреки всему быть собой, в которой нам всегда отказывали. «Нет свободы без ответственности», – повторяли Советники раз за разом, – «иначе это не свобода, а вседозволенность». Но я осознала с потрясающей ясностью: это ложь. Справедливо совершенно противоположное. Не может быть никакой ответственности без свободы. Ответственность может наступать только за собственный выбор. Это – не груз, который можно на кого-то возложить, это – исключительно добровольное решение. Можно отказаться её принимать за то, что ты не выбирал.
А я не выбирала Протокол. Не здесь. Не сейчас. Я выбирала мир. Друзей. Их жизни. Себя. Я не была роботом, исключительно рациональным, способным слепо следовать заданному алгоритму, равнодушным к сопутствующему ущербу. Я была человеком. Просто человеком, который иногда мог ошибаться, чтобы в итоге сделать всё правильно. И когда я приняла это своё несовершенство, испытывая невыносимую лёгкость, вдруг всё правда стало просто. Только немного грустно, что так поздно, тогда, когда многое было уже не исправить.
Из очередного жуткого сна меня вырвал запах гари. Сперва показалось, что это просто кошмарная иллюзия, но горло першило весьма по-настоящему. Вокруг клубилась кромешная темнота, удушая своей непроглядностью. Нащупав рядом с собой планшет, я парой кнопок включила фонарик и теперь смогла рассмотреть струйку дыма, что просачивалась в щель между дверью и полом. Не обнаружила на улицах за окном никаких признаков жизни. Нахмурившись, глянула на часы – пятнадцать минут четвёртого утра. В горле запершило от едкого смога, и я тут же открыла дверь, шагая в коридор.
Деревянный пол пылал в дальней части холла, языки пламени вздымались по занавесям на окнах и стенам. Подавив панический вскрик, я тут же рванула прямо к огню, закашливаясь от горячего дыма. Застучала в запертые двери комнат, что находились совсем рядом с эпицентром пожара.
– Атом! Харпер! – пыталась дозваться я, пытаясь совладать с замками.
Безрезультатно. От поднятого мной шума из комнат высунулись Миллер, Монти и Джон. Их сонливость как рукой сняло при виде пламени, пожирающего единственную лестницу вниз. Кто-то сунул мне в лицо мокрый платок, чтобы я не схлопотала внезапный ожог лёгких, надышавшись угарным газом. Миллер поднёс пистолет к замочной скважине, и после громкого хлопка выстрела та погнулась и развалилась. Монти навалился на дверь плечом, выталкивая её внутрь. Я сперва решила, что Харпер без сознания – так умиротворённо и спокойно она лежала, редко дыша. Парни по той же схеме выломали дверь в комнату Атома – тот спал также беспробудно и крепко. Огонь подобрался почти к порогу. Мы с Монти взяли Харпер, взваливая её себе на спину, Джон и Миллер вытащили Атома. Перепуганная Рэйвен выскочила в холл.
– Буди всех! Сейчас! – бросила ей я, пока мы тащили друзей в другой конец коридора.
Рейес ринулась в ближайшую дверь. Мы все разделились, пытаясь поднять на ноги товарищей. Комнаты многих, к счастью, были не заперты, но разбудить их оказалось сложнее, чем хотелось. Они не отзывались ни на крики, ни на шум, ни даже похлопывания. Будто бы каждого опоили мощным снотворным. Джаспер едва переставлял ноги, полностью дезориентированный. Многих приходилось тащить на себе в самую дальнюю комнату. Лестница на первый этаж пылала, обваливаясь с треском, и огонь плавно загонял нас в тупик. Попытки остановить его одеялами и гардинами лишь только сильнее усугубили ситуацию.
Я на пару секунд забежала к себе в комнату. От дыма резало глаза. Без мокрой тряпки становилось трудно дышать. В сизом облаке нашла документы из библиотеки, подаренную брошь и свой костюм – ничего более ценного у меня не было. Завернула всё в шерстяную шаль, стащила с постели простыню и ринулась к своим.
– Мы тут долго не протянем, – зло заметил Джон, пока Рэйвен с Миллером пытались привести в чувство Харпер. – Где же чёртова слежка, когда она так нужна?
– Я иду за подмогой, – я стянула простыню с кровати и связала её с той, что принесла из своей комнаты. – Нужно ещё. Помогите спуститься. Я легче каждого из вас. Справитесь?
– Ты рехнулась? – удивлённо уставился на меня Монти.
– Я уже это делала, – отрезала я, продолжая связывать простыни друг с другом. Нескольких хватило, чтобы импровизированная верёвка дотянулась до земли. – Я совсем скоро. Держитесь. Спускайте, кого можете.
Ребята держали мой вес намного надёжнее письменного стола. Иногда импровизированный канат подрагивал, но я спокойно соскользнула по нему вниз, приземляясь на мощённый тротуар. Первый этаж уже тоже вовсю пожирало пламя. У самого окна торчало соломенное чучело, которое ещё не успел уничтожить огонь. На стекле – выведенное кровью «Из пепла мы восстанем». Прошиб холодный пот, но я тут же отвернулась. Нужно найти подмогу.
Вокруг не было ни души. Во тьме безлунной ночи в небе не было видно даже чёрного клубящегося дыма. Я рванула по улицам, надеясь встретить патруль, но город спал. Даже на испуганное «Помогите!» с улиц отзывалось лишь моё собственное эхо. В очередной раз завернув за угол, я даже не успела остановиться – влетела в пару обеспокоенных разведчиков и даже не понимала, что пыталась им объяснить.
К моменту, как к пылающей гостинице подоспела подмога, часть из наших уже тряслись от холода и страха у стены соседнего здания. Тех, кто ещё едва был в сознании, пытались спустить на себе парни. Здание скрипело и стонало, истязаемое огнём, почти прогорев до крыши. Быстро сориентировавшиеся воины Клана притащили лестницу, и оставшихся внутри быстро эвакуировали с её помощью. Внизу всем уже предлагали пледы, тёплую одежду и горячий чай. Многих до сих пор тошнило и выворачивало наизнанку, то и дело отовсюду слышался хриплый кашель. Гостиницу тушить даже не пытались, хотя теперь здесь собралось достаточно народу. Было уже поздно. Соседние здания были каменными. Городу ничего не угрожало. За лопнувшим стеклом окна первого этажа издевательски догорало чучело.
– … дозорных сейчас же арестовать. Никого не впускать и не выпускать. Я займусь этим лично завтра с утра, – услышала я до боли знакомый голос и невольно обернулась. Мы на миг встретились взглядами: я, лохматая, взъерошенная, мёрзнущая в тёплой пижаме и несуразных ботинках, и он, шагающий уверенно в сопровождении своих приближённых, как всегда собранный и готовый ко всему. – Кларк. Ты в порядке? Помощь нужна?
– Вроде как жива и здорова, – нервно ответила я. – Ваши ребята сориентировались вовремя. Никто не пострадал. Но только по счастливой случайности. Предполагаю, перед поджогом нас отравили.
– Что? Отравили? – нахмурился командир.
– Похоже, что добавили снотворное в травяной чай, который подавали за ужином. У меня всегда от него болит голова, и я никогда не пью, но многим он нравится. Никто из тех, кто проснулся вовремя, не пил его. А остальные едва помнят себя от дурмана.
– Понял. Разберусь, – пообещал он. – Этого не должно было произойти. Приношу извинения от имени всего Клана. Ваша работа неоценима.
Извинения? Мы все едва не сгорели заживо, а он приносит извинения?!
– Кларк, тебе не холодно? – Октавия заботливо накинула мне на плечи шерстяной плед и улыбнулась. Они с Линкольном появились здесь одними из первых, организовывая большую часть удобств для пострадавших.
– Скорее немного тревожно, – я выдавила из себя ответную улыбку. – Хозяин гостиницы был так мил с нами, а теперь остался ни с чем. И нам негде жить.
– Кстати об этом, – я надеялась, что мне только померещились искорки коварства в её взгляде на брата. – На ближайшие пару дней вряд ли будет рационально снова оставлять наших гостей самих по себе, Белл. Ты же согласен, что твоя охрана немного не справляется? С этим надо что-то делать. В общем, к чему это я. У нас с Линкольном есть свободная комната. Мы готовы принять гостей. Там вместятся как минимум двое. Дома у матушки вообще теперь три свободных спальни. Девушек отправим к ней, а к нам могут заселиться парни. Думаю, Индра и Райдер тоже не против будут потесниться. И им можно доверять.
– Звучит разумно, – согласился он. – Сможете распределить всех по домам?
– Вполне. Но Небесных много. Кстати, насколько я помню, у тебя тоже есть свободное местечко, братец. Ты уже давно один в своей берлоге. Может, можешь кого-нибудь приютить?
Один? Что-то внутри меня уцепилось за этот вскользь брошенный факт и даже оживилось. За всё это время я уже не раз успела предположить, что он навсегда забыл обо мне. Может, вернулся к кому-то из своих дам. Или нашёл новую. Желающих явно нашлось бы много. Я струсила обращаться к Октавии за помощью отчасти потому, что боялась узнать что-то подобное. Засвидетельствовать лично. И понять, что опустошение при виде всего этого слишком велико для мимолётной печали. Выходит, зря?
– Допустим, могу, но неужто у нас в городе закончились дома? – с едва уловимой иронией осведомился Беллами.
– Домов достаточно, – согласилась она, – но видишь ли, какой угодно не подходит. Перед нами наглядный пример. Или ты уже выше этого и не готов потесниться для гостей, которые столько для нас делают? Я уверена, что готов, ведь ты относишься к своей работе серьёзнее некуда, верно? – Я была не уверена, не показалось ли мне, что Октавия задержала свой взгляд на мне перед тем, как перевести его на ещё нескольких ребят за моей спиной. Оживлённо продолжила: – Видите, молчит, значит, он за! Есть желающие?
И в повисшей тишине я, возможно, сделала самую безрассудную вещь в своей жизни. Или исправила свою самую большую ошибку, тихо сказав:
– Есть.
– Я так и думала, – хлопнула в ладоши довольная Октавия, улыбаясь. – Так! Тут решили, теперь кто хочет к нам с Линкольном? За качество завтрака не ручаюсь, но будет весело и вообще…
Пока ребята разбивались на группы, выбирая место для ночёвки, Беллами шагнул чуть в сторону, глядя на меня испытующим, пробирающим до костей взглядом. Наклонился, тихо процедил:
– Что ты от меня хочешь?
– Поговорить.
– Нам не о чем говорить, – отрезал он. – Но из-за своей не в меру хитрой сестрицы я даже не могу теперь тебе отказать, не выставив себя гадом и никого не оскорбив. Ладно. Жди здесь. У меня ещё есть дела.
Командир ушёл к догорающим руинам гостиницы, о чём-то напряжённо разговаривая со своими подчинёнными, а мне даже не полегчало. Сначала я просто смотрела ему вслед, затем – на тлеющее пожарище, пока вокруг сновали разведчики. В их сопровождении разбредались по новым домам наши, не желавшие и дальше смотреть на воняющий гарью, обратившийся пеплом ужас, который нас разбудил. Рядом обеспокоено замерла только Харпер.
– Что это было? – шёпотом спросила она. – Что у вас с командиром происходит? Зачем ты это сделала?
– Это… Это всё очень сложно. В двух словах не объяснить. Но не переживай. Это только между нами с ним. Глобальных вещей не касается.
МакИнтайр, разумеется, не поверила, а я так устала держать всё в себе, что начала рассказывать обо всём. О том, что было до «Второго Рассвета», и о том, что было после. О том, как Беллами едва не изгнали из Клана за то, что он меня отпустил, как теперь, после уничтожения базы фанатиков, он безумно рисковал всеми здесь, предоставляя нам убежище. О том, как запуталась, как сомневалась, как искала злой умысел, но так его и не нашла. О том, как ловко испортила всё в один миг, и о том, как сильно хотела это исправить.
– Даже после всего, что я наговорила, ничего не изменилось. Нас не заперли. Я уверена, что если мы закончим с работой над всем, что обещали, прямо завтра – завтра же нас и отпустят. Просто потому что они знают, что если поступят иначе, прежней дружбы и доверия уже будет не вернуть. А они будут кстати, когда сюда спустится «Ковчег» и спросит, кто друг, а кто – враг. И вот. Они нас либо просят, либо спрашивают мнение. Мы – почётные гости, а не расходный материал. Разве на станции когда-то такое ощущалось? Нам только и указывали, что можно, что нельзя, что делать, что думать, что чувствовать, с кем работать, с кем жить. Я больше так не хочу, и… – голос невольно дрогнул. – Да. Я не равнодушна к нашему потенциальному врагу. Во многих смыслах. Не только по-дружески. Если хочешь начать меня осуждать, то сейчас самое время.
– Никогда в жизни, – замотала головой Харпер. – Просто… Просто будь осторожна. Не знаю, откуда в тебе столько смелости так легко это признавать, но… Знай, что ты не одна такая неправильная. Я тоже. И это меня убивает.
