Текст книги "Самый выгодный контракт демона Себастьяна III (СИ)"

Автор книги: Полиночка666

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 42 страниц)

А сразу после визита к Гробовщику, Михаэлис намеривался проведать свою супругу и вновь не дать ей выспаться. Подумав о Марии, Себастьян хитро улыбнулся, открыл портал прямо в стене комнаты и шагнул в беспросветную мглу.

В реальный мир демон вышел на углу дома, за которым располагалось похоронное бюро легендарного Жнеца. Улицы Лондона в этот вечерний час были еще достаточно многолюдны, прохожие возвращались со службы или просто прогуливались в компании дам, а рестораны и магазины искушали потенциальных клиентов ярким светом витрин.

Но жизнь этих жалких суетливых букашек, считающих себя «Венцом природы», нисколько не волновала затерявшегося в толпе демона, его интересовала лишь смерть нескольких особей. Точнее ее обстоятельства.

Открыв высокую деревянную дверь, Михаэлис сначала решил, что в помещении никого нет, но спустя секунду, из-за стойки раздался сиплый смех. Складывалось впечатление, что его обладатель уже обессилил и потому способен издавать лишь сдавленное хихиканье.

– «Мои религиозные убеждения…»! Это бесподобно! Себастьян, ты доставил мне подлинное наслаждение! – Вынырнув из-за стойки, просипел Гробовщик, в то время как его губы растянулись в немыслимой улыбке.

– Что ж, я польщен. – Учтиво ответил демон. – Полагаю после столь щедрой предоплаты я могу рассчитывать на небольшую помощь?

Себастьян дружелюбно улыбнулся старому знакомому.

– Помощь помощи рознь, мой юный друг, – хихикнув, неопределенно заметил Жнец. – Времена меняются и мы тоже. Не правда ли, демон?

Михаэлис слегка нахмурился, так и не поняв намека эксцентричного знакомого.

– Мне только нужно узнать, как умерли два молодых педагога – Джонатан Уилсен и Марк Кроу. – Сдержанно пояснил он.

– Хорошо, Себастьян, на этот вопрос я отвечу… – вновь хихикнув, согласился Гробовщик, – Оба парня самовольно ушли из жизни – первый от невыносимого отвращения к самому себе, второй по причине полного отчаянья.

– Хм… я предполагал нечто подобное. – Задумчиво проговорил Себастьян. – А что на счет трех пропавших в школе «Хилворд» юношей?

– Про них я ничего не могу сказать, демон. – Внезапно приняв загадочный вид, ответил Гробовщик. – Но могу дать совет.

– Совет? – Михаэлис саркастически усмехнулся, – Давайте, это лучше чем ничего.

– Оставь это место, Себастьян, нечего вам с графом там делать. Поверь мне, в истории с исчезновениями все гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. – Жнец прищурился, а его глаза вспыхнули желто-зеленым огнем, – Речь идет об извечной борьбе, друг мой… Все мы ее участники, а бессмертие, как тебе известно, понятие весьма относительное.

После этих слов Гробовщика Михаэлис покинул похоронное бюро, так как отлично понял, что тот больше ничего говорить ему не намерен. Демон сразу разгадал загадку своего старого знакомца: «Извечная борьба» – борьба за человеческие души между Добром и Злом. Но вот какая связь имелась между частной школой и бесконечным дележом «имущества» Перворожденных, как Темных, так и Светлых, Себастьян пока понять не мог. Зато это дело впервые вызвало у него интерес. Ведь последовать совету Гробовщика он успеет всегда, а разгадать тайну «Хилворда» ему хотелось теперь не меньше чем юному графу.

Но сейчас Михаэлис собирался забыть на время о таинственных преступлениях и навестить скучающую без общества мужа Марию.

Открыв портал в стене укрытого в глухом переулке дома, демон вновь шагнул в беспросветную мглу, чтобы оказаться прямо в собственной спальне.

На этот раз Михаэлис застал супругу бодрствующей. Очевидно, только что приняв душ, она устроилась у камина и расчесывала серебристые волосы. Щетка в её руках мягко скользила по шелковистой, еще влажной пряди и, пребывая в какой-то меланхоличной задумчивости, Мария не сразу заметила возвращение демона-дворецкого. Наконец, её слух уловил приближающиеся шаги, и слегка вздрогнув, миссис Михаэлис обернулась. Себастьян выступил на свет.

Лицо его жены озарилось улыбкой:

– Никак не привыкну к твоим внезапным появлениям.

Тут же вскочив с кресла, женщина заключила супруга в объятия, и Себастьян осознал, что все больше понимает человеческую радость возвращения туда, где ждут. Ему вдруг подумалось, как жаль, что никто из близких никогда больше не встретит его юного господина. Ведь Себастьян чувствовал, что мальчик все еще тоскует по утраченным дорогим людям.

– Идем, – Словно уловив мимолетную грусть в глазах демона, ласково произнесла Мария. Взяв мужа за руку, она усадила его у камина, – У тебя усталый вид.

Увлекая её к себе на колени, Михаэлис улыбнулся в ответ на ее чуткость:

– День действительно выдался насыщенным, и сейчас мне показалось, что с момента нашего предыдущего свидания прошла минимум неделя.

– Надеюсь, с юным господином все в порядке? – было заметно, что миссис Михаэлис действительно беспокоится за мальчика.

– Он в безопасности, – сказал Себастьян, и, решив подразнить супругу, сокрушенно добавил, – Однако, чтобы вести расследование графу приходится нарушать устав школы, а мне спасать его от порки при помощи заклятия “Цахеса”.

– Ты сделал так, чтобы кого-то наказывали вместо него? – Мария застыла от изумления, вопросительно глядя на мужа, и Михаэлис подумал, что упоминание о героическом решении Джозефа Милфорда послужить Британии, станет лишним.

– Не беспокойся, дорогая, – поспешил демон предотвратить возмущение добросердечной любительницы сказок, – Двум старшекурсникам, попавшим в мои сети, не мешает лишний раз задуматься над своим поведением. Возможно, эта внезапная кара натолкнет их на мысль, что мужеложство все же грех, и это вернет заблудшие души на путь истинный.

Демон саркастически хмыкнул довольный своей шуткой.

– Мужеложство? – непонимающе переспросила Мария, и Себастьян едва сдержал очередную улыбку. Совершенно искренняя наивность и неискушенность супруги в подобных вопросах его и забавляла, и умиляла одновременно. Подавшись вперед, он шепнул ей на ушко объяснение, которое заставило миссис Михаэлис отшатнуться и заметно побледнеть.

– Какая мерзость, – потрясенно пробормотала она, и недоверчиво взглянула на Себастьяна.

– В отсутствии дочерей Евы темные души искушают запретные фантазии, и низкие желания расцветают особенно буйно, – невозмутимо пояснил демон, – Так что в закрытых школах красивым мальчикам угрожает не только порка.

Мария поморщилась от отвращения.

– Странно, что ты не знала, – усмехнулся Михаэлис, – Ведь об этом грехе упоминается и в священном писании.

– Видимо, я не достаточно глубоко его изучала, если сижу у тебя на коленях, – Женщина вздохнула, и чтобы перебить неприятное впечатление Себастьян обнял её, поймав губами прядь душистых волос.

– Тебе и нашему господину нужно скорее покинуть это ужасное место, – с тревогой заявила миссис Михаэлис, – Страшно подумать, что юный граф остается там один, каждую ночь.

– Он в полной безопасности, – Себастьян еще раз усмехнулся, отведя ей за ухо длинную прядь волос, закрывшую лицо, – Говорю это как тот, кто может постоять не только за себя. Хотя признаюсь, мне и самому хочется скорее отмыться от пребывания в этом «Содоме».

– Ты устал, – прошептала Мария ему на ухо, и Михаэлис подумал, что она должно быть права. Не имея личной заинтересованности в расследовании, Себастьян мало тревожился о его результате. Необходимость разбираться в подробностях жизни и смерти людей, которые были ему совершенно безразличны, несколько утомляла. Судьбы пропавших юношей, молодого учителя и погибшей девушки, наверняка, вызвали бы сопереживание инспектора Абберлайна, но только не демона Михаэлиса. Себастьян мысленно признался себе, что ввязался в это дело исключительно ради Сиэля, впервые исполняя подобную миссию вне контракта. Королевская диадема была не в счет, чтоб найти вора и вернуть драгоценность демону тогда потребовалось всего пару часов.

– Тебе нужно отдохнуть, – снова прошептала Мария, аккуратно распуская узел на его галстуке, – Может быть, принять ванну? А я с удовольствием помогу.

Эта идея пришлась очень кстати. Михаэлис с трудом припоминал, когда и при каких обстоятельствах в последний раз предавался подобному «излишеству». Служба в качестве дворецкого у такого беспокойного господина как граф Фантомхайф не оставляла времени для праздных удовольствий, и потому Себастьян уже привык обходиться лишь собственной магией.

Одобрив предложение супруги улыбкой, он мгновенно превратил аскетичную спальню в уже знакомую, роскошно убранную ванную комнату Марии-Антуанетты. Лукаво улыбнувшись, Мария поднялась с места. Быстро заколов волосы, чтобы не намочить их снова, она вернулась к Себастьяну, и на этот раз он не стал спешить, предоставив жене возможность раздеть себя.

Наконец, избавившись от фрака и белья, Михаэлис опустился в ванную наполненную приятно согревающей, душистой водой и прикрыл глаза от удовольствия. Бросив на пол подушку, Мария встала рядом на колени, и, закатав рукава батистовой рубашки, смочила мягкую губку, натерев её ароматным мылом. Вскоре смешанная с водой пушистая пена заскользила по коже, и Себастьян припомнил, что когда-то давно, в эпоху Возрождения прекрасные венецианские куртизанки с большой охотой оказывали подобную услугу своему таинственному посетителю. Однако ни тогда, ни потом, никто не делал этого так, как сейчас Мария. В её действиях не было ничего особенного, и все же в столь знакомых, нежных прикосновениях угадывалось нечто совершенно новое. Никто и никогда не заботился о Себастьяне вот так: не за деньги, не за власть, не из страха и не ради утоления страсти, а с искреннем желанием сделать приятное. Проводя губкой по плечам и груди мужа, Мария улыбалась ему ласково и немного смущенно. Сквозь прикрытые веки демон различал, что звездочка в её душе засияла так ярко, как бывало в моменты их близости.

– Как продвигается ваше расследование? – внезапно спросила миссис Михаэлис, закончив намыливать стройное тело демона.

– Ты неисправима, – разочарованно заметил Себастьян, вырванный этим неуместным вопросом из состояния томного блаженства.

– Но я хочу помочь, – оправдалась Мария.

– Ты? Мне? – демон и не думал скрывать сарказм, но упрямая женщина не собиралась сдаваться.

– А почему бы и нет… – парировала она, втирая ему в волосы шампунь.

Себастьян задумался. Он не собирался раскрывать подробностей секретного дела, порученного королевой его господину, однако в Хилворде хватало других мрачных тайн, и возможно свежий взгляд хотя бы на часть произошедшего мог даже прийтись кстати.

– Хорошо… – согласился Михаэлис, – С нашим расследованием связана смерть юной Мэри-Роуз Финч. Причина гибели не известна, поскольку акт об осмотре тела исчез, однако её нашли в озере на территории школы, в то время как сама девица жила в городе.

Раскрывая подробности этого незначительного на его взгляд происшествия, Себастьян рассчитывал утолить любопытство супруги. Однако Мария отнеслась к рассказанному весьма серьезно.

– Несчастная девушка знала кого-то из этой школы, – печально заключила она и, подумав некоторое время, спросила: – Погибшая была низкого сословия?

Себастьян утвердительно кивнул.

– Тогда вряд ли это родственник, – предположила Мария, – Но я бы посоветовала узнать о её знакомых, семье, и, конечно же, выяснить причину смерти. Если её убили, то, скорее всего, спонтанно, а тело решили скрыть в озере. Будь это задуманное заранее злодеяние, то любой из обитателей школы предпочел бы совершить его подальше от Хилворда – в городе, ведь каждому из них ничего не стоит добраться туда. Возможно, девушка стала свидетелем какого-то другого преступления, например того, что вы расследуете, и это решило её судьбу.

Михаэлис взглянул на супругу заинтересованно. Ранее ему не приходило в голову связать исчезновения учеников Хилворда и смерть этой девицы.

– Впрочем, она могла и сама наложить на себя руки, – еще печальнее сказала Мария, аккуратно смывая пену с волос Себастьяна, – Но это значит, что причина или виновник её гибели так же находятся в этой проклятой школе. Вряд ли девушка решила покончить с жизнью на их территории, прогуливаясь мимо.

Выслушав её версию, Себастьян решил, что пора заканчивать этот печальный разговор, выбрав самый действенный способ из всех известных:

– Что ж, думаю, твои предположения действительно могут оказать помощь нашему господину, – заявил он для начала.

– Правда? – Мария улыбнулась, мило смутившись своей заслуге, – А тебе?

– А мне в первую очередь, – усмехнулся в ответ демон. Он привлек к груди Марию и поцеловал, намекая новоявленной сыщице, что она бессовестно отвлеклась от гораздо более важного для него занятия.

Осознав свою оплошность, миссис Михаэлис не пыталась больше рассуждать о преступлениях. Несколько минут она обтирала чистой губкой тело любимого демонического сыщика, смеясь над его шутливыми попытками втащить её в ванну, и вымокнув до нитки.

Наконец выбравшись из воды, Себастьян стянул с Марии мокрую рубашку, заявляя, что спасает её от простуды, и немедленно поволок в постель, перекинув через плечо, как захваченный трофей. Комната уже вновь преобразилась в спальню дворецкого, а возмущенная экономка визжала и отбивалась, впрочем, скорее для порядка, нежели всерьез. Еще через минуту они подняли невообразимую возню на кровати, в результате которой подушки оказались на полу, а мадам Михаэлис потерпела сокрушительное, но приятное поражение, отдавшись воле и страсти победителя.

Себастьян не переставал удивляться, насколько эта женщина доверяла ему, будто точно знала, что у него недостанет жестокости причинить ей ни душевную, ни физическую боль. Михаэлис не решался признать это даже перед самим собой, так откуда же она могла быть так уверена, в то время как Сиэль до сих пор не до конца верил в преданность своего верного дворецкого.

– Ты совсем не сомневаешься во мне? – обратился он к жене, по обыкновению устроившейся у него на плече, когда их страсть была утолена.

– Да, – просто ответила она, – Я хочу тебе верить.

– А граф, стало быть, не хочет?.. – задумчиво произнес Себастьян. У этой женщины не плохо получалось давать советы, возможно, сейчас тоже удастся?

Мария приподнялась и заглянула мужу в лицо, печально улыбнувшись:

– Граф недоверчив как взрослый, но не помнит добра как ребенок, – сказала она тихо, – Нужно дождаться, когда он повзрослеет и тогда научится понимать, что для него… ты больше чем демон.

Вздохнув, она снова легла к мужу на грудь, и нежно обняв её плечи, Себастьян благодарно провел рукой по серебристо-белым волосам.

«Нужно только дождаться пока Сиэль повзрослеет… А еще забудет те три года, когда ждал смерти от рук единственного кому мог доверять» – мысленно добавил демон и прикрыл глаза. Ему нужно было хоть ненадолго забыться сном.

Сиэль открыл глаза и сел в постели, теперь он остался один и мог больше не притворяться спящим. Ночь выдалась ясной, и из окна в спальню лился свет полной луны. Сквозь густые, полуопущенные ресницы мальчик наблюдал за тем, как его демон-дворецкий скрылся в черной бездне портала. Себастьян, должно быть, отправился исполнять приказ господина, но и сам граф не собирался все расследование лишь управлять демоном, как своим орудием. Он жаждал действия!

Но для того чтоб покинуть комнату необходимо было одеться. Спустив босые ноги с кровати, Сиэль принялся разглядывать пальцы с аккуратно подстриженными ногтями и мысленно искать решение этой сложной задачи. В памяти невольно всплыли обрывки воспоминаний о Парижских мучениях, повторять их графу совсем не хотелось, тем более что тогда на одевание ушло около получаса. Подумав еще немного, юный Фантомхайв принял оптимально верное решение.

Пройдясь босиком по мягкому ковру, мальчик открыл шкаф и сдернул с вешалки пиджак Себастьяна, затем нашел свои черные гольфы и домашние туфли. Теперь главное было избавиться от заметной в темноте белой ночной рубашки. Кое-как расстегнув пуговицы, граф стянул ее через голову и отшвырнул на пол бесформенный, вывернутый на изнанку комок ткани. Надеть пиджак дворецкого оказалось не сложно, в нем поместились бы как минимум полтора Сиэля. Застегнувшись на все четыре пуговицы, мальчик убедился, что пантолон из-под пиджака не видно и устало вздохнул. Впереди его ждало самое сложное – натягивание шерстяных гольфов.

Когда с маскировкой было покончено, Сиэль сунул в карман свой магический револьвер и, невзирая на то, что гольфы сморщены «гармошкой», а черный пиджак сполз на один бок, выскользнул за дверь весьма довольный собой. Было очевидно, что и в отсутствие Себастьяна он спокойно мог справиться с любыми трудностями. Главное вовремя применить природную смекалку.

За дверью оказалось настолько темно, что не было видно даже собственных ступней, Сиэлю пришлось временно зажмуриться, чтоб глаза быстрее привыкли к темноте, едва нарушаемой слабо светящимся пятном окна в конце коридора. Но зато после этого мальчик смог различить сероватые очертания стен и начал медленно продвигаться по направлению к директорскому кабинету.

Пару лет назад друг его тетушки – Лау Тао научил графа использовать отмычку для вскрытия простых дверных замков, и сейчас этот навык мог очень пригодиться юному сыщику. Проверив наличие отмычки в левом кармане, Сиэль самодовольно улыбнулся. Этой ночью он собирался раскрыть тайну гибели несчастного Марка Кроу.

Однако, не дойдя до директорского кабинета буквально шагов сорок, граф замер на месте. Навстречу ему по коридору медленно двигалась высокая черная фигура. Вжавшись в стену, Сиэль пытался разглядеть лицо таинственного человека, но в темноте это было фактически не возможно. Зато и сам граф оставался незаметен, скрываясь в недоступной свету стенной нише. Пальцы мальчика неожиданно наткнулись на холодный металл ручки, и он догадался, что стоит, прислонившись к двери кладовки для ведер и швабр.

Тем временем черная фигура остановилась напротив двери директорского кабинета и, развернувшись к ней лицом, склонилась над замком. Граф услышал отвратительный лязг металла, очевидно, не он один умел управляться с отмычкой. Дрожа от любопытства и напряжения, мальчик смог, наконец, разглядеть профиль своего конкурента. Длинноватый нос с горбинкой и спадающие на высокий лоб пряди волос позволили безошибочно узнать в нем профессора Блека.

Все пошло совсем не так, как задумал Сиэль, но зато он мог сейчас без опаски наблюдать за происходящим взломом. Что нужно Блеку в кабинете начальника граф уже догадался – химик-отравитель пришел за компрометирующими его документами.

Спустя несколько секунд из-под прикрытой двери пробился желтоватый свет свечи, затем раздался скрип выдвигающихся ящиков, стук, снова лязг металла и шорох вываливаемых на пол бумаг. Все это длилось примерно десять долгих минут, за которые у графа изрядно затекли ноги. Судя по всему быстро отыскать то, что нужно Блеку не удалось.

Наконец ночной взломщик вышел в коридор, в его руках все еще была горящая свеча. Прикрыв за собой дверь, профессор химии начал перебирать документы, которые ему удалось добыть в кабинете Дарфорда. Просмотрев их, Блек отделил от своих записей, сделанных на широких листах бумаги, какую-то рваную тетрадь, но в этот момент с дальнего конца коридора донеслись чьи-то приглушенные голоса.

Сиэль вздрогнул от неожиданности, а профессор-взломщик тихо чертыхнулся и погасил свою свечу.

Голоса приближались, понимая, что попал в крайне щекотливую ситуацию, граф напрягся и крепко сжал в пальцах ручку двери. Блек сделал шаг в его сторону и в тот же миг металлическая ручка неожиданно повернулась, а сам мальчик едва не упал назад.

Поняв, что кладовка может стать для него спасительным убежищем, Сиэль временно забыл про свою графскую честь и, проскользнув за дверь, бесшумно прикрыл ее за собой.

Пространства в темном, пропахшем пылью и отсыревшей тканью помещении, было совсем мало. И на этот раз юный Фантомхайв даже порадовался своему росту и хрупкому сложению, однако каждую секунду он рисковал наделать шума, опрокинув одно из ведер, а потому замер на месте, стараясь не шевелиться.

– Сколько раз я говорил тебе перестать ходить по ночам! – Донесся до слуха графа знакомый мужской голос, но кому именно он принадлежал, мальчик понять не смог.

Тем более следующую фразу заглушили близкие шаги и громкое сопение. Дверь его убежища резко открыли и граф едва успел отступить в угол, прежде чем в кладовку вломился Алестер Блек.

Сиэль застыл, опасаясь даже вздохнуть, рядом раздалось громкое шуршание, очевидно профессор пытался запихнуть свои бумаги во внутренний карман пиджака. Граф постарался осторожно отодвинуться еще дальше, но задел рукоять швабры, которая тотчас стукнула о стену кладовки.

Что-то с легким шуршанием упало на пол, а Блек вновь чертыхнулся, а затем затих, так как прямо за дверью прошли двое людей, они о чем-то спорили, но так тихо, что до слуха Сиэля донеслись лишь обрывки фраз: «…на озеро…», «Забудь ее», «Я не должен был это делать…», «Мертвых уже не вернуть».

Все это звучало очень загадочно, граф прислушался, стараясь уловить еще хоть слово, но в этот момент сильные пальцы Блека внезапно вцепились в ворот его пиджака.

– Ты что, следил за мной? – грубо встряхнув мальчика, прошипел он сквозь зубы.

Сердце Сиэля бешено забилось, он не знал, чего ждать от этого человека, а потому правая рука мальчика скользнула в карман, где лежало магическое оружие.

– Впрочем, это уже не важно… – разжав пальцы и неожиданно смягчив тон, сообщил Блек, – Теперь, мистер Милфорд, вам следует забыть все, что вы сейчас видели. А я, в свою очередь, сохраню в тайне ваши ночные похождения. Более того ваше молчание непосредственно отразиться на сдаче экзаменов и количестве наказаний… Надеюсь, вы хорошо меня поняли, мистер Милфорд?

– Да, сэр… – прошептал Сиэль и выпустил рукоять пистолета. В этот миг он искренне поблагодарил судьбу за то, что на месте Блека не оказался профессор Грин.

– Отлично, юноша. Сейчас я выйду, а вы подождете пару минут и отправитесь спать. – холодно, но уже спокойно распорядился преподаватель химии.

– Да, сэр. – Подтвердил Сиэль свое согласие и, удовлетворившись этим, Блек покинул тесную кладовку, оставив его одного.

Облегченно вздохнув, граф выбрался из пыльного угла и опустился на корточки. Ноги слишком устали от долгого стояния в неудобном положении. Однако возвращаться в спальню Сиэль пока не собирался, ведь ему самому необходимо было пробраться в директорский кабинет. А теперь, возможно, и в лабораторию Блека. Хотя…

Ладонь мальчика, которой он оперся об пол, чтобы встать внезапно наткнулась на какие-то бумаги. Еще секунда и юный граф нащупал небольшую тонкую тетрадь с рваным корешком.

Сердце вновь бешено забилось в груди, Сиэль схватил находку и быстро спрятал во внутренний карман пиджака Себастьяна. С трудом веря в собственную удачу, мальчик вскочил и, выскользнув из кладовки, побежал по коридору к своей спальне.

«Неужели это он? – сгорая от азарта и любопытства, думал граф. – Неужели Дарфорд все же его не уничтожил?»

– Мистер Ферроу! Что вы делаете ночью в коридоре? – кто-то резко остановил Сиэля, поймав за руку.

Вздрогнув от неожиданности, мальчик поднял взгляд и увидел нависшую над ним высокую фигуру профессора Грина. В темноте, глядя лишь себе под ноги, граф просто не заметил идущего навстречу учителя.

– Насколько я помню, вы должны сейчас перебирать гречку, а не разгуливать по коридору… – Грин повернул ученика так, чтоб на него падал тусклый свет из окна, – в пиджаке своего тьютера.

– Отпустите! – стараясь сохранить самообладание, холодно приказал граф. Ему было противно ощущать прикосновение этого человека.

Но профессор лишь крепче сжал его запястье.

– Ваше поведение, юноша, переходит все границы. – В тон ему, ответил Грин, – Я проявил к вам снисхождение, но завтра буду вынужден наказать перед всем классом, или вы предпочитаете оказаться в кабинете директора?

И тут юный глава рода Фантомхайв не выдержал. Выхватив левой рукой пистолет, он со всей силой ударил рукоятью по запястью преподавателя физики и, воспользовавшись тем, что от боли Грин разжал пальцы, бросился бежать.

– Остановитесь, Ферроу! Вы очень пожалеете о своем поступке! Я отведу вас к директору! – кричал ему вдогонку выведенный из себя Грин, запястье которого наверняка будет болеть теперь не один день.

Добравшись до своей комнаты, Сиэль буквально влетел внутрь и захлопнул за собой дверь, сердце бешено колотилось от пережитого стресса и перевозбуждения. Ему было уже плевать на профессора физики и его жалкие угрозы, сейчас графа волновало лишь содержание тетради, лежащей во внутреннем кармане пиджака. Теперь никто и ничто уже не смогло бы помешать мальчику узнать тайну гибели Марка Кроу, кроме непроглядной темени в комнате. Скинув одежду Себастьяна, Сиэль почти на ощупь отыскал на столе своего тьютора масляную лампу, вспомнил, что зажечь её можно спичками, а затем с помощью дедуктивного метода вычислил их местоположение. Спички хранились на каминной полке. Безуспешно чиркая обо все стороны коробочки, через минуту графу удалось зажечь таки одну, самую крепкую спичку и поднести драгоценный огонек к фитилю, а спустя еще несколько секунд ему удалось, наконец, засветить лампу, едва не обжегши пальцы. Весьма довольный собой, юный Фантомхайв перенес источник света на прикроватный столик, скинул домашние туфли и, устроившись под одеялом, раскрыл заветный дневник. В дрожащем свете лампы страницы тетради казались желтоватыми, словно пролежали в тайнике не менее полувека. Поудобнее облокотившись на высокую подушку, Сиэль начал читать:

«24 февраля.

Днем снова приходил Дарфорд, но на этот раз он принес бутылку красного вина и коробку шоколадных конфет. Подобное внимание все больше кажется мне неуместным, и я попытался отказаться от подарков, но директор проявил крайнюю настойчивость. В последнюю неделю двусмысленные знаки внимания с его стороны участились и совершенно вышли за грань приличия. Когда мы сидели на кровати, Дарфорд неожиданно положил руку мне на колено. Я вздрогнул и инстинктивно отшатнулся, но цепкие пальцы лишь больнее сжали мою ногу. В этот момент директор взглянул мне в глаза и… улыбнулся. Похотливая, издевательская улыбка. Какой же мерзкой она была! Сомнений в намерениях Дарфорда у меня больше нет, и это невозможно выносить!

Я вскочил на ноги и почти приказал ему уйти, но директор даже не подумал двинуться с места, продолжая все так же мерзко улыбаться. Мне сделалось жутко от его изучающего взгляда, и тогда лорд Дарфорд заговорил, даже не пытаясь хоть как-то завуалировать угрозу.

«Я могу превратить вашу жизнь в ад! – пообещал он. – Никогда не забывайте об этом…»

В голосе старого извращенца не осталось и следа сладковатой учтивости, с которой он обращался ко мне прежде. И Дарфорд прав. Сейчас я думаю о его словах, и понимаю, что он не лгал.

Когда директор встал, наши лица оказались примерно на одном уровне. Почти инстинктивно я почувствовал, что он хочет сделать, и резко отшатнулся. Дарфорд вновь усмехнулся. Он просто наслаждался чувством безнаказанности.

«Ты все равно станешь моим, Марк, днем раньше, днем позже, но станешь…»

Когда он ушел, я с минуту стоял, не в силах избавиться от мерзкого ощущения, словно на меня вылили ведро зловонных испражнений. Я должен оставить «Хилворд». Теперь это неизбежно. Хотя одно обстоятельство все же страшит меня – о хороших рекомендациях можно будет забыть. Несомненно Дарфорд сделает все, чтобы похоронить мою карьеру, но кто тогда будет оплачивать медицинские счета моей матери? И наша свадьба с Элен… Ведь мы запланировали ее на конец мая. В это время особенно красиво поют соловьи...

Я должен продержаться до конца года. Водить за нос проклятого мужеложца… ради своего будущего, даже если придется переступить через себя…

25 февраля.

Произошло непоправимое. Я больше никогда не стану таким, каким был раньше.

Прежний Марк Кроу умер, предал себя и уже не вернется.

День начался как обычно. Молитва, завтрак, первый урок. Сегодня по расписанию у меня четвертый курс. Когда я смотрю на мальчишек, сидящих передо мной за партами, то иногда невольно улыбаюсь. Мне кажется, я совсем недавно был таким же беспечным школяром. И не имеет значения, что я не учился в престижной школе, титулы, состояние. Здесь все дети равны, а мы – учителя являемся их наставниками. Наверное, я еще слишком молод для того, чтоб наставлять подростков. Иногда мне приходится прикрикнуть на них за болтовню в классе или посадить кого-то на стул в бумажном колпаке. Это унизительно, но все же лучше чем розги. По счастью, мне еще ни разу не приходилось прибегать к телесным наказаниям. Каждый раз я нахожу иной выход, закрываю глаза на какую-то мелочь, или провожу беседу с расшалившемся учеником. Впрочем, в первый день своей службы в «Хилворде» я отправил Джексона с седьмого курса к директору. Он издевался над первокурсником, запугивая и заставляя его курить в туалете, зная, что запах обнаружат и мальчика высекут. За курение здесь полагается пятнадцать ударов розгами.

Джексон не сразу поверил, что я – молодой новый учитель действительно отведу его к директору. Все знали, что он лучший друг Роджера Паттерсона – сына министра, но я не стал обращать на это внимание. Есть поступки, которые не должны оставаться безнаказанными.

Первокурсника, которой оказался жертвой Джексона, зовут Альберт Вудстоун. Я являюсь его тьютером с того самого дня и ни разу не пожалел об этом. Ранее я уже писал о нем в своем дневнике, но мне всегда кажется, что про малыша Берти можно рассказать еще что-то. Он полон энергии, и скучать с ним не приходится никогда. Наверное, причина моей привязанности в том, что в двенадцать лет я потерял своего младшего брата, а может быть в том, что Альберт вызывает у меня улыбку каждый раз, когда я вижу его озорную мордашку. Родители мальчика богатые фабриканты, они недавно получили дворянство. У Альберта совсем нет снобизма, присущего аристократам. Он умеет открыто радоваться, звонко смеяться, очень любит лошадей и страшные истории на ночь. Конечно, и он шалит на уроках и не всегда внимателен, но все дети таковы в этом возрасте. Альберт самый смышленый мальчонка из всех, что мне довелось здесь встретить. Когда у нас с Элен будут дети, я бы хотел вырастить сына именно таким.

На урок для первого курса я пришел после обеда вместе с Альбертом. По дороге он рассказал мне, что сегодня хочет попробовать прокатиться на Гранте – довольно норовистом жеребце. Я ответил, что это опасно, но разве Альберта можно удержать таким предупреждением?

Начав лекцию, я подумал о том, как малыш Берти будет скучать, когда я уеду из «Хилворда», но внезапно меня отвлек странный шум и смех учеников.