Текст книги "Манъёсю"

Автор книги: Поэтическая антология

Каэси-ута

 
О померанцы, распустившиеся здесь.
Я любовался и цветами и плодами,
Но все равно без счета
Вновь и вновь
Хочу всегда налюбоваться ими!
 

{26-й день 5-й луны}

Песня, сложенная, когда любовался цветами в саду

{Отомо Якамоти}

4113

 
О далекий край глухой
Государя моего!
Я по должности своей,
Что назначил государь,
В путь отправился туда,
И приехал я в Коси,
Где идет чудесный снег.
Новояшмовых годов
Пять прошло,
Пять лет не спал
Я в объятьях милых рук
На расстеленных шелках,
Не развязывал я шнур,
В одиночестве я жил,
Потому и грустно мне.
Для утехи сердца я
Возле дома своего
Вырастил гвоздику здесь,
Посадил у дома я
Лилий нежные цветы,
Что растут среди полей
Летом в зарослях травы.
Каждый раз, как выхожу,
Я любуюсь на цветы:
Алая гвоздика мне
Мнится милою женой,
Лилий нежные цветы,
Утешая, говорят,
Что “увидимся потом”.
И когда бы сердце я
Этим здесь не утешал,
Разве мог бы я в глуши,
Дальней, как небесный свод,
Даже день один прожить?
 

4114–4115

Каэси-ута

4114

 
Каждый раз, как вижу я гвоздику,
Что сверкает яркой красотой,
Прелесть нежная
Улыбки юной девы
В этот миг встает передо мной.
 

4115

 
О юри – лилии цветы!
Ведь “юри” может значить “после”…
Когда б в сердечной глубине
Я не надеялся бы боле, что после будем вместе мы,
Я не прожил бы и сегодня!
 

Судья провинции [Эттю] Кумэ Хиронава в 20-м году Тэмпё [748] прибыл в столицу на столичный сбор провинциальных чиновников. Окончив свои дела, в 1-м году Тэмпё-кампо [749] в двадцать седьмой день пятой луны он вернулся к месту своей службы. В честь его возвращения в резиденции начальника был устроен пир, на котором пили вино, слагали песни, ели и веселились. Хозяин пира, губернатор Отомо Якамоти, сложил следующую песню:

4116

 
Назначенью подчинись
Государя своего,
Принял власть и стал служить.
Ты в далекой стороне.
За год завершив дела,
Вышел ты на путь прямой,
Что отмечен был давно
Яшмовым копьем.
Там по скалам ты шагал,
Горы ты переходил,
Шел полями
И пришел
Вновь в столицу, милый друг.
Новояшмовые шли
И сменялись годы здесь,
Много месяцев прошло,
Много дней
Был без тебя.
Небо, полное тоски,
Было неспокойно здесь.
И поэтому
Хотя в мае
Прилетела к нам
Милая кукушка петь,
Ирис, лотосы сорвав,
Украшался я венком.
И хоть пил я, веселясь,
Даже славное вино,
Но ведь ты, кого я ждал
Сердцем всем, горюя здесь,
Ты, которого любил
Глубоко я всей душой,
Как глубоки камышей
Корни крепкие в земле
Возле бухты Нагоэ,
Там, где плачут журавли,—
Ты, к кому любовь моя
Все сильнее и сильней
Прибывала с каждым днем,
Как текущая вода
Вешних тающих снегов
На реке Имидзу,—
Ты,
Вдруг закончив все дела,
Возвратился к нам теперь.
И как летом на полях
Лилий нежные цветы
Улыбаются в траве,
Улыбаешься ты нам.
И в счастливый этот день,
Что мы встретились с тобой,
Будем веселиться мы.
И с сегодняшнего дня
Будем вечно мы смотреть
Друг на друга,
Как сейчас,
Словно в зеркало глядя,
Не меняясь никогда.
 

4117–4118

Каэси-ута

4117

 
Ведь прошлой осенью
С тобой мы были вместе,
Когда же нынче встретил я тебя,
Ты выглядишь теперь, мой друг, чудесно,—
Большой столичный человек.
 

4118

 
Итак, мы встретили опять друг друга,
Ах, разве мало я за эти дни,
Когда в разлуке шли
И месяцы, и годы,
По другу тосковал один?
 

4119

Песня, сложенная, когда слушал пение кукушки

{Отомо Якамоти}

 
Ведь всеми с древности
Любима ты была,
Кукушка.
Голос твой услышав,
Я тоже полюбил тебя!
 

{28-й день 5-й луны}

Две песни, сложенные заранее, с тем чтобы по приезде в столицу, на пиру, при встрече с красавицей и со столичным другом выразить свои чувства

{Отомо Якамоти}

4120

 
Как и хотел, как и мечтал
Тобою я полюбоваться,
Сегодня наконец
Тебя я увидал —
Красивую, с венком на голове.
 

4121

 
Я не видел уже давно,
Как в парадных одеждах ты
Появляешься во дворце,—
Долго жил я в глухом краю
И всегда тосковал о тебе.
 

4122

{ Вечер 1-го дня 6-й луны}

С шестого дня пятой луны 1-го года Тэмпё-кампо [749] началась засуха, рисовые и пшеничные поля крестьян увядали и сохли. Настал первый день шестой луны, и вдруг показалась дождевая туча. Поэтому и была сложена эта песня о туче.

{Отомо Якамоти}

 
В этой, внуками небес
Управляемой стране,
В Поднебесной, на путях
Четырех сторон земли,
До предела, что достичь
Мог копытом конь,
До границ, куда дойти
Корабли могли,
С незапамятных времен
И до сей поры
Из бесчисленных даров
Лучший дар был в честь богов
То, что добыто трудом —
Урожая славный плод.
Но не льет на землю дождь
Вот уж много, много дней.
Рисовые все поля,
Что засажены давно,
И пшеничные поля,
Что засеяны давно,
С каждым утром,
С каждым днем
Вянут, сохнут без дождя.
И когда глядишь на них,
Сердце бедное болит.
И как малое дитя,
Плача, просит молока,
Так небесной влаги ждем,
Не спуская глаз с небес.
О, средь распростертых гор
Из лощины вдалеке
Показавшаяся нам
Туча белая, спеши.
Поднимись, покинь дворец
Властелина вод морских,
Затяни небесный свод,
Ниспошли на землю дождь!
 

4123

Каэси-ута

 
Показавшаяся там
Туча белая, плыви,
Затяни небесный свод
И пролейся здесь дождем,
Чтоб утешить нам сердца!
 

4124

{4-й день той же луны}

Песня, воспевающая дождь

{Отомо Якамоти}

 
На землю хлынул дождь,
О чем мы все мечтали,
И раз случилось так, что минула беда,
Нести богам мольбу уже не надо —
И так обильным будет этот год.
 

4125

{7-й день 7-й луны}

Песня о Танабата

{Отомо Якамоти}

 
Со времен богини Солнца —
Аматэрасу,
Разделенные рекой
Ясунокава,
Друг ко другу обратись
И махая рукавом,
На далеких берегах
Горько плачут две звезды.
О, какой полна тоской
Этой краткой жизни нить!
Перевозчик не дает
Переплыть им на ладье.
Если б можно было мост
Перекинуть над рекой!
Перейдя его скорей,
Взялись за руки б они,
Обнялись бы горячо,
Рассказали б до конца
Думы тайные свои
И утешили бы вмиг
Горем полные сердца.
Но напрасны те мечты.
Только осенью одной
Им встречаться суждено.
А до осени должны
Жить на разных берегах
В одиночестве, в тоске…
Даже я, живущий сам
В мире бренном и пустом,
Их жалею всей душой
И скорблю об их судьбе.
Так, сменяясь, шли года,
И в день встречи, каждый год,
Глядя на простор небес,
Буду вновь я говорить
О несчастной их любви,
И пускай из века в век
Сказ идет из уст в уста…
 

4126–4127

Каэси-ута

4126

 
Если б только протянули мост
Через ту Небесную Реку,
О, тогда
Они бы встретиться могли,
Даже если б осень не пришла.
 

4127

 
О, эта ночь, когда, тоскуя друг о друге
Дни долгие, на разных берегах
Реки Ясукава
Встречаются супруги —
Звезду зовущая звезда.
 

Четыре шуточные песни, присланные судьей провинции Этидзэн – Отомо Икэнуси

4128

 
Думая, что старец я уже и всегда живу в пути,
Где подушкой служит страннику трава,
Ты иголку вздумал мне дарить.
Если б мне иметь какой-нибудь лоскут,
Чтоб твоей иголкой мог я шить!
 

4129

 
Твой мешочек для иголок
Взял и положил перед собой,
Вывернул его – и что ж увидел?
И внутри из лоскуточков разных
Сделан он старательно тобой.
 

4130

 
Хоть ходил во все деревни,
Подвязавши к кушаку
Твой мешочек для иголок,
Щеголял им пред людьми,
Но никто и не заметил, что с мешочком я иду.
 

4131

 
Ах, в восточную страну,
Где так много певчих птиц,
Я на счастье бы пошел,—
Так мечтаю, но на деле
Нет надежды никакой.
 

Еще две присланные песни

{Отомо Икэнуси}

4132

 
То тянусь перед тобой в почтенье,
То, простершись ниц, угодливо лежу,
Так и эдак.
У дверей чертогов господина
Точно раб хозяину служу.
 

4133

 
Получил я в дар мешочек для иголок,
И хочу теперь я получить
От тебя мешочек
С кремнем и огнивом —
И тогда я впрямь на деда буду походить.
 

4134

{12-я луна}

Песня, в которой воспеваю на поэтическом турнире во время пира цветы сливы и сверкающую на снегу луну

{Отомо Якамоти}

 
Когда была б ты здесь, прекрасное дитя,
Чтоб этой дивной лунной ночью,
Когда сверкает на снегу луна,
Я б мог сорвать цветы душистой сливы
И отослать тебе, любимая моя…
 

4135

{Песня, сложенная на поэтическом турнире во время пира в доме младшего секретаря Хата Иватакэ}

{Отомо Якамоти}

 
Мой милый друг
Взял кото и играет,
А я, как говорят, обычный человек
И, слушая игру, одно лишь понимаю,
Что все сильней, сильней моя печаль.
 

4136

2-й год Тэмпё-сёхо [750], 2-й день 1-й луны

Песня, сложенная на поэтическом турнире, когда в управлении провинции устроили угощение всем начальникам уездов

{Отомо Якамоти}

 
Средь распростертых гор в тени деревьев,
Сорвав хоё, венок из них сплетя,
Себя украсив дивными венками,
Молю, чтобы тысячелетья с вами
Я украшал таким венком себя.
 

4137

{5-й день той же луны}

Песня, сложенная на поэтическом турнире во время пира

в резиденции судьи Кумэ Хиронава

{Отомо Якамоти}

 
Раз мы собрались веселиться вместе
В начале первых дней весны,
Когда настал январь,
Возможно ль усомниться,
Что здесь не вовремя веселья мы полны?
 

4118

{18-й день 2-й луны}

Песня, сложенная, когда задержался из-за неожиданного урагана и ливня на долгое время в доме секретаря уезда Тонами – Тадзихибэ Китасато, где временно жил в связи с обследованием обработанных земель уезда

{Отомо Якамоти}

 
Остался ночевать
В селенье Ябунами
И там до сей поры скрываюсь я
От шумного весеннего дождя —
Об этом вы жене моей сказали?
 

КНИГА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Две песни, сложенные во втором году Тэмпё-сёхо [733] в первый день третьей луны вечером, когда в весеннем саду любовались цветами персика и сливы

4139

 
Персиков цветы сверкают, блеском алым
Наполняя вешние сады,
И под алыми цветами на дороге,
Их сверканьем ярким озаренной,
Дева юная стоит…
 

4140

 
То не цветы ли белых слив,
Взращенных мною,
В саду на землю опадают ныне
Иль это хлопья снега, что весною
Остались и растаять не успели?
 

4141

Песня, сложенная при виде парящего в воздухе бекаса

 
Весна идет —
И что-то грустно стало…
Темнеет ночь. С приходом темноты
Бекас все машет крыльями и плачет…
На чьем он поле здесь живет?
 

4142

2-й день [3-й луны]

Песня, сложенная, когда, сорвав ветку ивы, затосковал о столице

 
Когда в зеленых почках ветку ивы
Я в руки взял в весенний день
И на нее взглянул,
С тоскою вспомнил я широкую дорогу
В столице дальней, где я раньше жил.
 

4143

Песня, сложенная, когда срывал цветы катакаго

 
Бледно-лиловые цветы катакаго
Вблизи священного колодца храма,
Где много юных дев из царского дворца,
Которые, к колодцу подойдя, чтоб черпать воду,
С цветами нежными смешались, наклонясь…
 

Две песни, сложенные, когда увидел возвращающихся диких гусей

4144

 
Говорят, что наступило время
Ласточкам весенним прилетать.
Гуси дикие,
О родине жалея,
С криком исчезают в облаках…
 

4145

 
Пусть близится весенняя пора,
И возвратиться в эти дни они должны.
В осеннем ветре
Станет алою гора,
И разве вновь сюда не прилетят они?
 

Две песни, сложенные ночью, когда слушал пение тидори

4146

 
Когда средь ночи
Я очнулся вдруг от сна,
На отмели речной
Так плакали тидори,
Что даже сердце сжалось у меня.
 

4147

 
Тидори у реки, что постоянно плачут
Ночной порой,
Недаром, вижу я,
И раньше, в древности, бывали люди,
Что восторгались вами по ночам…
 

Две песни, сложенные на рассвете, когда услышал крики фазана

4148

 
В мае пляшущий фазан на поле Суги,
Не скрываясь, громко в крик кричит.
Ах, тайная жена
Навряд ли плакать будет
Так громко и так явно для других.
 

4149

 
Когда взгляну, как дымкою туман
Все застилает рано на заре
И среди множества вершин простертых гор
Издалека кричит проснувшийся фазан,—
О как печально в те минуты мне!
 

4150

Песня, сложенная, когда слушал песни лодочников, подымавшихся вверх по реке

 
Когда прислушался я поутру в постели,—
Звучали далеко от дома голоса
Плывущих лодочников тех, что песни пели,
Плывя рекою быстрой
Имидзу…
 

3-й день [3-й луны]

Три песни, сложенные на поэтическом турнире в резиденции губернатора Отомо Якамоти

4151

 
Вишневые цветы
С вершин простертых гор,
Что я берег для нынешнего дня,
Так пышно расцвели сегодня у меня,
Все наполняя ароматом…
 

4152

 
В ущельях гор и всюду на вершинах
Камелии красуются цветы
За рядом – ряд.
Так веселитесь вдоволь,
О рыцари – друзья мои!
 

4153

 
Сегодня, в день такой, в который, говорят,
В Китае тоже люди веселятся,
Катаясь на плотах,
О милые друзья,
Себя венками из цветов украсьте!
 

4154

8-й день [3-й луны]

Песня о большом белом соколе

 
Перешел заставы я
Многих распростертых гор
И живу теперь в Коси,
Дальней от столичных мест.
Нить сменяющихся лет
Долго тянется в глуши.
И хоть думаю порой
В глубине своей души,
Что в стране, где правишь ты,
Наш великий государь,
Будь в столице или здесь —
Все едино,
Но тоска
Велика средь здешних мест.
Мало глаз людских вокруг,
Мало встретишь здесь людей,
Не с кем мне поговорить,
Чтобы отогнать печаль,
Не с кем повидаться мне,
Чтобы разогнать тоску,
И поэтому,
Стремясь
Сердце бедное свое
Хоть слегка развеселить,—
Только осень настает
На полях Ивасэну,
Где сверкают, расцветя,
Хаги первые цветы,—
За узду веду коня,
Там и тут, топча траву,
Разгоняю всюду птиц,
И на соколе звенят
Нежным звоном бубенцы
Из литого серебра…
Посылаю я его
Вслед за птицей,
И смотрю, и любуюсь,
Глядя ввысь,
И в тоскующем моем сердце
Разогнав печаль,
В спальню радостно иду,
В изголовий своем
Клетку делаю ему,
И сажаю в клетку я,
Посадив, кормлю его,
Соколенка моего.
 

4155

Каэси-ута

 
О, как хорошо
Сокола ярчайшей белизны,
У которого прекрасный хвост,
Словно оперение стрелы,
В спальне у себя держать, кормить, ласкать,
Любоваться беспрестанно на него!
 

4156

Песня о ловле рыбы с бакланами

 
Новояшмовый
Пройдет
И опять наступит год.
И когда придет весна,
Засверкают, зацветут
Всюду вешние цветы
У подножья этих гор
Распростертых,
Зашумят,
Понесутся вниз,
Струясь,
Воды Сакита– реки,
И в прозрачных струях вод
Будет здесь играть форель,
И придут к реке ловцы
И бакланов приведут —
Птицу здешних островов.
Вместе с ними разожжем
Мы костры для ловли рыб,
И когда пойдем шагать
Через струи той реки,
То подол моих одежд,
Что в знак памяти дала
Милая жена моя
И, стараясь всей душой,
Красила их в алый цвет,
Вымокнет в воде насквозь…
 

4157–4158

Каэси-ута

4157

 
Ах, воды Сакита– реки,
В которой платья алые искрятся,
Струятся без конца!
И так же без конца
Я буду приходить к ним любоваться.
 

4158

 
Ах, каждый раз, когда наступит год,
Когда резвиться будут юные форели,
Я, в Сакита– реку
Бакланов запустив,
В речной струе искать форелей буду!
 

Конец весны, 9-й день 3-й луны

Отправился в деревню Фуруэ, чтобы выдать весенние пособия. Песни, сложенные при виде красивых мест вблизи дороги, и песни, выражающие настроение, объединил вместе.

4159

Песня, сложенная при виде дерева на каменистом побережье, когда проезжал мыс Сибутани

 
Когда на каменистом берегу
Увидел дерево цумама,
Оно широко корни распластало —
Как видно, много лет уже ему,
Как божество передо мной оно предстало!
 

4160

Песня, выражающая печаль о непрочности этого мира

 
С незапамятных времен,
С той поры, как в мире есть
Небо и земля,
Говорят, передают,
С давних пор из века в век,
Что невечен этот мир,
Бренный и пустой!
И когда подымешь взор
И оглянешь даль небес,
Видишь, как меняет лик
Даже светлая луна.
И деревья среди гор
Распростертых —
Неверны:
В день весны
Цветут на них
Ароматные цветы,
А лишь осень настает,
Ляжет белая роса,
И летит уже с ветвей
В грозном вихре
Алый лист…
Так и люди на земле —
Краток их печальный век,
Ярко-алый, свежий цвет
Потеряет быстро блеск,
Ягод тутовых черней
Черный волос сменит цвет,
И улыбка поутру
Вечером уже не та…
Как летящий ветерок,
Что незрим для глаз людских,
Как текущая вода,
Что нельзя остановить,
Все невечно на земле,
Все меняется вокруг…
И когда увидишь ты,
Как изменчив этот свет,
Вдруг поток нежданных слез
Хлынет из твоих очей,
И не сможешь ты никак
Этих слез остановить…
 

4161–4162

Каэси-ута

4161

 
И безгласное дерево
Весной цветет,
А лишь осень настает,
Опадает алый лист,—
Все невечно на земле!
 

4162

 
Когда увидишь, как недолговечен
Удел земной,
О, много, много дней
Не будет знать покоя сердце,
Тоскуя о судьбе твоей!
 

4163

Заранее сложенная песня о танабата

 
На милой рукава
Склонюсь я головою,
Туман, скорее встань над отмелью реки
И все закрой своею пеленою,
Пока на землю полночь не сошла!
 

4164

Песня, сложенная в мечтах о рыцарской славе

 
О почтенный мой отец,
Мой отец родной!
О почтеннейшая мать,
Матушка моя!
Не такой я буду сын,
Чтоб лелеяли меня,
Отдавая душу мне,
Без ума меня любя.
Разве рыцарь может так
Понапрасну в мире жить?
Должен ясеневый лук
Он поднять и натянуть,
Должен стрелы в руки взять
И послать их далеко,
Должен славный бранный меч
Привязать себе к бедру,
И средь распростертых гор
Через множество хребтов
Должен смело он шагать
И полученный приказ
Выполнять любой ценой,
Должен славы он достичь
Так, чтоб шла о нем молва
Без конца из века в век…
 

4165

Каэси-ута

 
Пусть рыцари свои прославят имена,
Хочу, чтобы в грядущие столетья
Те люди, до кого дойдет о нас молва,
Ее передавали вечно —
Из века в век, из уст в уста!
 

4166

{20-й день} [3-й луны]

Песня, сложенная о кукушке и о цветах разных времен года

 
Каждый новый срок в году
Удивительно хорош.
Травы разные цветут,
И деревья, и цветы.
И по-разному поют
Птицы певчие в садах.
Каждый раз, как слышу их,
Каждый раз, как вижу их,
В глубине души грущу,
И томлюсь, и сохну я,
Вспоминая каждый раз
О кукушке дорогой!
А пока тоскую я,
Приближается апрель,
И становится густа
На деревнях листва,
И кукушка там поет,
Прячась в темноте ночной.
С незапамятных времен,
Говорят, передают,
Будто правда, что она —
Соловьиное дитя!
До тех пор
Пока в саду
Девы юные, сорвав
Нежных ирисов цветы
И цветы татибана,
Не нанижут их на нить,
Словно жемчуг дорогой,
Милая кукушка та
Напролет весь долгий день
С ярко рдеющей зарей
Над вершинами летит
Ближних распростертых гор,
Ягод тутовых черней
Черной ночью напролет,
То летит она к луне
Предрассветной,
То опять возвращается назад.
И разносится в тиши
Кукование ее.
И пускай она поет,
Не устану слушать я,
Не устану никогда
Наслаждаться ею вновь!
 

4167–4168

Каэси-ута

4167

 
Ах, каждый раз, когда приходит срок,
Еще чудеснее становятся цветы
В расцвета час —
Срывать иль не срывать,
Но все равно так хорошо смотреть на них!
 

4168

 
Ты прилетаешь петь к нам каждый год,
И все же,
О моя кукушка,
Услышав голос твой, я восхищаюсь вновь —
Ведь много дней не виделись с тобой!
 

4169

Песня, сложенная по просьбе жены для её любимой матери, живущей в столице

 
Как прекрасные цветы
Померанцев, что цветут
В мае солнечном,
Когда
Прилетает громко петь
К нам кукушка,
Как цветы,
Ты прекрасна,
Мать моя!
Много, много долгих дней
Ни в ночи, ни поутру
Я не слышу речь твою,
Без тебя живу в глуши,
Дальней, как небесный свод.
И лишь издали смотрю
Я с тоской на облака,
Что встают на гребне гор,
Распростертых вдалеке.
Небо тяжких дум моих
Лишь страдания полно,
Небо горестей моих
Неспокойно у меня!
Облик сердцу дорогой,
На который я хочу
Любоваться каждый раз,
Как на жемчуг дорогой,
Что находят рыбаки
Из селения Наго
На глубоком дне морском,
Этот облик дорогой
До тех пор, пока сама
Не увижу,
До тех пор,
Благоденствуя, живи,
Чтимый глубоко мой друг!
 

4170

Каэси-ута

 
Тебя, с которой встретиться хочу
И любоваться, как на жемчуг белый,
Не вижу я давно,
Дни провожу в глуши
И оттого жить больше я не в силах!
 

24-й день 4-й луны – день наступления лета, поэтому вечером двадцать третьего дня были сложены эти две песни в думах о пении кукушки, которое может внезапно прозвучать на рассвете:

4171

 
О, даже и простые люди,
Проснувшись, слушать тебя будут,
Кукушка!
Завтра на заре
Ты прилети, подай впервые голос!
 

4172

 
Кукушка,
Если, прилетев сюда, ты будешь громко петь,
Я вырву здесь траву
И посажу тебе у дома моего
Прекрасные цветы татибана!
 

4173

Песня, посланная в дом Тадзихи, находящийся в столице

 
Не видя милую мою,
В стране Коси
Я годы провожу.
И оттого ни одного нет дня,
Чтоб мог спасти я сердце от тоски.
 

4174

{27-й день} [3-й луны]

Песня, написанная в подражание песням о сливе в весеннем саду, сочинявшимся в свое время в Дадзайфу в стране Цукуси

 
Когда б ты захотел весеннею порой
Достигнуть самого большого наслажденья,
Ты развлекаться должен был бы здесь со мной,
Цветы прекрасных слив
С ветвей срывая…
 

Две песни, воспевающие кукушку

4175

 
Кукушка
Прилетела к нам сейчас,
И начинает песни петь свои,
И не настанет день разлуки с ней,
Пока из ирисов венки мы не сплетем!
 

4176

Кукушка милая, Что у ворот моих, Заплакав, дальше пролетает, Милее с каждым разом мне, Ее я слушать не устану!

4177

3-й день 4-й луны

Песня о кукушке, посланная судье провинции Этидзэн Отомо Икэнуси, в которой выражена тоска о незабываемых прошлых днях

 
С другом дорогим моим,
Взявшись за руки,
Всегда,
Лишь светать начнет,
Вдвоем
Выйдем мы за ворота
И стоим, бывало, там.
А как вечер настает,
Глядя вдаль на небеса,
Думы тайные свои
Поверяем каждый раз.
Лишь на горы поглядим —
Успокоится тоска!
Между гребней дальних гор
Дымкой стелется туман,
А в долинах и полях
Цубаки– цветы цветут.
Сердцу милая весна
Наступила,
И поет средь ветвей
Кукушка нам
Беспрестанно песнь свою.
И когда совсем один
Пенье слушаю ее,
Так печально на душе!
Через горы Тонами,
Где тоскуем мы теперь,
Разлученные друзья,
Ты, кукушка, прилети.
И когда начнет светать —
Меж густых ветвей сосны,
А лишь сумерки придут,—
Повернув к луне свой лик,—
До тех пор, пока цветы
Нежных ирисов в садах
Не нанижем мы на нить,
Словно жемчуг дорогой,
Громко песню свою пой!
Другу не давай уснуть
Тихим и спокойным сном,
Ты заставь болеть душой друга моего!
 

4178–4179

Каэси-ута

4178

 
Мне в одиночестве
Внимать тебе – печально.
Кукушка, я тебя прошу,
Лети туда, на склоны гор Ниу,
И песню спой в краю том дальнем!
 

4179

 
Кукушка,
Ночью песни распевая,
Пой что есть мочи, я прошу тебя,
Чтоб другу моему в такие ночи
Не дать спокойным сном уснуть!
 

4180

Песня, сложенная, чтобы рассказать о любви и бесконечном восхищении кукушкой

 
Лишь пройдет пора весны,
Только лето настает,
Как средь распростертых гор
Громко слышна по ночам
Песнь кукушки вдалеке —
То поет кукушка нам.
И когда услышу я
Этой первой песни звук,
Станет сразу дорог он!
И хоть будет петь она,
Пролетая надо мной,
Наполняя все село
Громкой песнею своей,
До тех пор, пока цветок
Нежных ирисов, сорвав,
С померанцевым цветком
Не нанижем мы на нить,
Не сплетем себе венки,—
Все равно все мало мне,
Сколько ни поет она,
Снова буду слушать я,
Восхищаться ею вновь!
 

4181–4183

Каэси-ута

4181

 
Когда я слушаю
Поющую кукушку,
Что предрассветною луной озарена,
И близится к рассвету ночи тьма,
Так дорога она в минуты эти!
 

4182

 
Кукушка, сколько я тебя ни слышу,
Я не устану слушать никогда,
Хотя бы сетью мне поймать тебя,
Чтоб в сеть попала ты и стала бы ручною,—
Не улетая, ты бы пела для меня!
 

4183

 
Кукушка,
Если б мог я приручить тебя,
Чтоб летом будущим,
Лишь год минует,
Ты прежде всех запела б для меня!
 

4184

{5-й день 4-й луны}

 
Песня, посланная из столицы
Ямабуки– цветы
В руках держа,
Тебя, покинувшую нас
Жестоко,
С любовью вспоминала я!
 

4185

Песня, воспевающая цветы ямабуки

 
Говорят, у смертных всех
Велика любви тоска,
Оттого, когда весна
Наступает на земле,
Все сильней моя печаль,
Потому-то каждый раз,
Чтоб утешилась душа,
Я, бывало, притяну
Нежные цветы к себе
И сорву иль не сорву,
Но любуюсь их красой.
Думал я, что разгоню
В сердце горькую тоску,
Если в грустный час смогу
Притянуть к себе цветы
И сорву иль не сорву,
Но смогу глядеть на них.
И ямабуки– цветы,
Что растут среди долин,
Возле гор в густых лесах,
Я пересадил в свой сад
Возле дома моего!
Но напрасно: каждый раз,
Как любуюсь на цветы
В светлой утренней росе,
Что сверкает красотой,
Не кончается тоска,
А любовь еще сильней!
 

4186

Каэси-ута

 
Ямабуки– цветы
У дома посадил
И каждый раз, когда любуюсь ими,
Конца не знаю я своей тоске,
И с каждым днем любовь моя сильнее!
 

4187

6-й день

Песня, сложенная, когда развлекались у озера Фусэ

 
Милые мои друзья,
Чтобы рыцари могли
Разогнать свою тоску,
Что на сердце залегла,
Как густая злая тень,
Чтоб утешить сердце нам,
Здесь, на озере Фусэ,
Мы ладьи поставим в ряд,
Весла закрепим на них.
И когда отчалим мы,
То увидим вдалеке,
Как над бухтою Оу
Легкий стелется туман,
А где мыс Тарухимэ,—
Фудзи нежные цветы
С веток, наклоненных вниз,
Легкою бегут волной.
Чисты берега кругом,
Волны белые шумят,
Все сильнее и сильней
В сердце ширится любовь!
Но всего за день один
Разве насладимся мы?
О, пусть так же, как теперь,
Мы отныне каждый год
В час, когда придет расцвет
Вешних радостных цветов,
В час, когда алеть начнет
Ранней осенью листва,
Будем приходить сюда,
И, любуясь, каждый раз
Восхищаться будем мы
Дивным озером Фусэ!
 

4188

Каэси-ута

 
Когда расцвет наступит нежных фудзи,
С ветвей бегущих легкою волной,
Мы будем восхищаться их красой,
Как нынче, каждый год,
Край бухты огибая…
 

4189

{9-й день}

Песня, с которой были посланы в подарок бакланы судье провинции Этидзэн – Отомо Икэнуси

 
Далека, как свод небес,
Эта глушь.
И здесь, и там —
Всюду, где бы ни был ты,
Одинаково в душе!
От родных теперь вдали
Годы долгие идут,
Много горя суждено
Смертным людям на земле!
И поэтому хочу
Для утехи сердца я
Первый голос соловья
С померанцевым цветком,
Словно жемчуг, нанизать
И плести себе венки,
Забавляться и гулять.
Ты же рыцарей возьми,
И плывите по реке,
Поднимаяся с трудом
По теченью Сикура,
Там, где тихая струя,
Ты ловушки ставь садэ,
Там, где быстрая струя,
Дай нырять бакланам ты,
Каждый месяц, каждый день
Забавляйся ловлей рыб,
Мой любимый, нежный друг!
 

4190–4191

Каэси-ута

4190

 
Разузнав, где побыстрей теченье
Сикура– реки, прошу тебя,
Друг любимый мой,
Спусти бакланов за добычей
Для утехи сердца своего!
 

4191

 
Ах, плавники резвящихся форелей,
Которых выловят бакланы из реки
При помощи твоей,
Мне в дар преподнеси,
Коль обо мне ты думаешь с любовью!
 

4192

{Тот же 9-й день}

Песня, воспевающая кукушку и цветы фудзи

 
Брови тонкие свои,
Словно ветви гибких ив,
Изгибая на лице,
Что пылает и горит,
Будто персика цветы
Алым цветом лепестков,
Улыбаясь и смеясь
В свете солнечных лучей,
Глядя утром на себя,
Девы юные берут
В свои руки зеркала,
Что кристальнее воды.
Хороша, как зеркала,
Ты, гора Футагами!
Над долиной, где густа
У деревьев тень листвы,
Пролетая поутру
В той тени,
Поет, зовет
Милая кукушка нас,
Утром пролетая там,
Ночью с бледною луной
Плачет далеко в полях.
И когда она летит
В нежной зелени ветвей,
Задевая их крылом,
Заставляет опадать
Наземь лепестки цветов
Фудзи, что бегут волной
По склоненным вниз ветвям…
Сердцу дороги цветы,
Оттого я ветви гну
И, срывая их с ветвей,
Прячу в рукава свои.
Коль окрасят лепестки
Рукава в лиловый цвет —
Пусть окрасят, все равно!
 

4193

Каэси-ута

 
Ведь даже от легчайших взмахов крыльев
Кукушки, распевающей средь лета,
Цветы осыпались —
Как видно, час расцвета уже прошел для вас,
Цветы лиловых фудзи!
 

Три песни, сетующие, что кукушка запаздывает петь

4194

 
Говорят, что кукушка
Пролетела со звонкою песней,
Но я
Все не слышу ее,
И цветы отцветают напрасно…
 

4195

 
Не знаешь ты, как я тоскую сильно,
Любя тебя,
Кукушка, мне скажи,
В чьей стороне ты горы пролетаешь,
Разносишь песни звонкие свои?
 

4196

 
Хоть с первых дней,
Когда апрель настал,
Я звал ее и долго ждал, тоскуя,
И все же я напрасно ожидал,
Не прилетела петь моя кукушка!
 

Две песни, отправленные столичному жителю

4197

 
Кто это там сорвал
Ямабуки– цветы на зеленеющем заветном поле,
Что знаком я святым огородил
Из-за того, что травы полевые
Напомнили мне милые черты!
 

4198

 
Люди говорят, что я жестоко
Вас покинула, расставшись со столицей,
Но какая у меня тоска на сердце
Оттого, что много дней
Не вижусь с вами!
 

12-й день

Четыре песни, в которых каждый выразил свои думы, когда, развлекаясь на озере Фусэ, остановили ладью у бухты Тако и любовались цветами фудзи

4199

{Отомо Якамоти}

 
Кристально дно в воде,
Сверкающей, как пламень,
Что блеском фудзи лепестков озарена,
И оттого водой покрытый камень
Блестит, как жемчуг дорогой!
 

4200

{Утинокура Навамаро}

 
Возьмем цветы лиловых фудзи,
Что блеском озаряют даже дно
Залива Тако,
И, украсившись венками,
Покажем тем, кто видеть их не мог!
 

4201

{Кумэ Хиронава}

 
Пришли мы, думая, что ненадолго,
Но, вдруг в заливе Тако увидав
Цветы сверкающие
Дивных фудзи,
Мы, верно, проведем на берегу всю ночь!
 

4202

{Кумэ Цугимаро}

 
Берега залива в дивных фудзи
Приютом временным избрав себе,
По бухте кружим,
И, не понимая,
Все люди думают, не рыбаки ли мы.
 

4203

Песня, в которой сетуют на кукушку, что она не поет

{Кумэ Хиронава}

 
Домой отсюда уезжая,
Что расскажу о здешней стороне?
Кукушка!
Среди гор, простертых предо мною,
Хотя бы раз подай свой голос мне!
 

Две песни, сложенные при виде ветки, сорванной с дерева хоогасива

4204

{Песня буддийского проповедника, монаха Эгё}

 
Ах, ветка сорванная
Хоогасива,
Что ты несешь, мой друг, подняв высоко,
Совсем как зонт парадный из шелков
Зеленовато-голубого цвета!
 

4205

{Песня Отомо Якамоти}

 
Ах, говорят, в далекие года,
Когда божественные предки еще жили,
Гостям на листьях чаши подносили,
И листья, что срывали для стола,
И были листья хоогасива!
 

4206

Песня, сложенная, когда, возвращаясь домой, любовался на берегу

лучами луны

{Отомо Якамоти}

 
В селенье Сибутани еду я,
Домой ведет теперь моя дорога,
Хочу луной на этом берегу
Налюбоваться я.
О конь, постой немного!
 

4207

22-й день

Песня, сложенная в обиде и посланная Кумэ Хиронава

[Отомо Якамоти]

 
Та кукушка, что поет
За забором у тебя
Средь долины,
Милый друг,
Что отсюда мне видна,
Та кукушка, что поет
Ранним утром,
В час зари,
Средь ветвей,
Где расцвели
Хаги нежные цветы,
А в вечерний поздний час
Там, где фудзи пышный цвет,
Та кукушка эти дни
Распевает вдалеке,
Только к дому моему
Все не прилетает петь.
Я на это не ропщу,
Оттого что не настал
Срок, когда должны опасть
Померанцев лепестки
У цветов в моем саду.
Но печалюсь о другом:
То, что ты, живя, мой друг,
В доме близ долины той,
Пенье слушая не раз,
Ничего мне не сказал,
Не подал об этом весть,—
Вот о чем печалюсь я!
 

4208

Каэси-ута

 
О друг жестокий, что не подал весть,
Что слушал без меня один
Все время
Кукушку, что ко мне не прилетала петь,
Хотя я ждал ее с великим нетерпеньем!
 

4209

{23-й день} [4-й луны 2-го года Тэмпё-сёхо (750)]

Ответная песня, воспевающая кукушку

{Кумэ Хиронава}

 
И хотя вблизи долин
Возвышается мой дом,
И хотя в моем селе
На ветвях густа листва,
Но кукушка до сих пор
Все не прилетает петь!
И, мечтая услыхать
Кукование ее,
Рано утром выхожу
За ворота посмотреть,
Ввечеру
Смотрю вокруг,
Огляжу долину всю,
И тоскую я о ней,
Но, увы, и звук один
Кукования ее
До сих пор еще никак
Не могу услышать я…
 

4210

Каэси-ута

 
Пора расцвета фудзи, чьи цветы
Волной струятся, ныне миновала,
Так почему ж средь распростертых гор
Кукушка горная
К нам петь не прилетала?
 

4211

{6-й день 5-й луны}

Песня, сложенная в подражание песням о кургане юной девы

{Отомо Якамоти}

 
Ах, в далекие года
Это все произошло,
И теперь рассказ идет
О чудесных тех делах.
Был там юноша Тину,
Юноша Унаи был,
Жарко спорили они
Из-за славы, говорят,
Бренной славы на земле!
Даже жизни не щадя,
Что лишь яшмою блеснет,
Состязалися они,
Сватая себе жену.
И когда об их делах
Услыхала дева вдруг,—
Что была там за печаль!
Словно вешние цветы,
Хороша была она.
Словно осенью листва,
Удивляла красотой.
И в расцвете юных лет,
Самой дорогой поры,
Оттого что жалко ей
Стало рыцарей своих,
Попрощалася она
С матерью, отцом родным
И, оставив милый дом,
Вышла на берег морской!
Жизнь бренная ее,
Что короткою была,
Как коленце трав морских,
Трав жемчужных,
Что к земле
Низко клонятся с волной,
Набегающей на брег
С моря в множество рядов
Ввечеру и поутру
В час, когда придет прилив,—
Жизнь бренная ее,
Словно иней иль роса,
Навсегда исчезла вдруг
В набегающих волнах…
И решил тогда народ,
Чтобы здесь стоял курган
В память девы молодой,
И чтоб шел
Из века в век
Сказ о гибели ее,
И чтоб помнили о ней
Люди будущих времен,
Взяли гребень из цуга
И воткнули в землю там.
И в том месте поднялось
Вскоре дерево цуга
И склонилось до земли
Зеленеющей листвой…
 

4212

Каэси-ута

 
И, верно, в память юной девы
На будущие годы и века
Тот дивный гребень из цуга
Здесь деревом чудесным вырос,
Склонившись ветвями к земле…
 

4213