Текст книги "Паучий престол I (СИ)"
Автор книги: Lelouch fallen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)
– Я бы выделялся в любом случае, – Саске пожал плечами, пытаясь за безразличием спрятать учащенное биение собственного сердца, – даже если бы на мне была роба и резиновые сапоги.
– О, да! – фыркнул Намикадзе, и Саске таки покраснел, словно чувствуя, что сейчас блондин выдаст что-то откровенно-смущающее. – В этом определенно было бы что-то из категории двадцать один плюс.
– Придурок, – буркнул Саске, тем не менее, замечая, что блондин сказал это не с сарказмом и не для того, чтобы поддеть, он просто сказал, выразил свое мнение, и это огорошило, потому что весь этот день он отгонял от себя мысли о том, что со стороны Наруто он может на что-то надеяться, в то время как Намикадзе упорно не позволял этой надежде умереть. Он определенно запутался или же все-таки просто не понимал деревенского чувства юмора.
– А если серьезно, Саске, – Наруто и сам посерьезнел, в тот же момент показавшись Учихе резко повзрослевшим на пару лет, словно был у этого человека какой-то такой опыт, которого недоставало ему самому, – я не прошу тебя меняться и подстраиваться под среду. Ты понравился мне таким, какой ты есть, – блондин незатейливо улыбнулся и, как показалось подростку, намеренно сделал паузу прежде, чем продолжил, – мне и моим друзьям, но не остальным. Чужаков нигде не любят. Они, с какими бы намерениями ни пришли, никогда не вызывают доверия с первого взгляда, а ты слишком видимо отличаешься от нас, чтобы тебя приняли не только сразу, но и в принципе. Я просто хочу, чтобы ты остался собой.
– А если внятнее? – Саске затаил дыхание, признавая, что он ничегошеньки не понял со столь запутанного монолога Наруто, но то, что о нем думали, что за него переживали, что хотели защитить и уберечь, было до трепета в груди приятно… Да, приятно, если бы не та же грусть в каждом слове и непривычно отведенном взгляде, за которым Намикадзе что-то прятал. Так не могло быть. Это казалось сумасшествием. А ещё Саске никогда не читал сказки, их ему читал Итачи, и брат никогда не скрывал от него правду о том, что услышанное им – выдумка, которой нет места в повседневности, но все же… Могло ли быть так, что он стал слабостью этого человека?
– А если внятнее, – Наруто снова улыбнулся, как и тогда, когда распахнул перед ним дверь своего пикапа, и плавно притормозил у обочины, – то завтра я без машины, так что не опоздай на автобус, Саске.
– Да, ты прав, – миг, отведенный на детские мечтания, ускользнул через приоткрытое окно, и Саске даже поежился от того притворства, за которым Наруто спрятал свое беспокойство. – Я, наверное, просто слишком гарадской, чтобы понять тебя и тот мир, в котором ты живешь, – даже не прощаясь, подхватив сумку и резко распахнув дверцу, выбрался из машины, но был остановлен. Нет, не словами, они прозвучали позже – взглядом, который он почувствовал, и который заставил его улыбнуться, не оборачиваясь.
– Из-за меня тебя приняли ещё хуже, чем могли бы принять.
– Так возьми на себя за это ответственность, Намикадзе, – громко хлопнул дверцей и, обогнув машину, направился к ферме Хатаке, прислушиваясь к тому, как шуршат колеса пикапа. Что-то ему подсказывало, что Наруто ведомо понятие ответственности.
========== Глава 4. ==========
Ты чувствуешь давление
Лжи и противоречий, с которыми
Ты сталкиваешься каждый день.
Всё ещё есть время
Подумать над тем, что может быть,
Если ты перепишешь роль, которую играешь.
*А.Ламберт. Aftermath
– А, как для гарадского, ты неплох, – Киба задорно хлопнул его по плечу, и Саске пришлось улыбнуться в ответ, хотя хотелось скривиться, учитывая то, что Собачник, похоже, силу свою не рассчитывал, а после перерыва в тренировках отвыкшее от нагрузок тело неприятно ныло. – Даже я за тобой на стометровке не угнался.
– Просто ты никогда не был силен в беге, Инудзука, – дельно подметил Гаара, методично, с раздражающим звуком, подпиливая ногти правой руки, из чего Саске сделал вывод, что парень серьезно увлекается игрой на гитаре. – Даже мне ты всегда уступал в скорости, пыхтя в спину, – отведя ладонь и задумчиво посмотрев на аккуратный маникюр, аловолосый стряхнул с черных джинс крошку и, спрятав пилочку в рюкзак, с ногами забрался на стул, уложив голову на колени. Кажется, Собаку никогда не изменял своему имиджу – только черное, редко – алое, и от этого он казался ещё более хрупким и каким-то призрачным, словно тень. Наверное, это и отталкивало людей при первой встрече с аловолосым, но Учиха, проведя несколько дней в его обществе, как-то само собой разумеющимся образом перестал обращать внимание на эти странности, тем более что при ближайшем знакомстве Собаку но Гаара оказался вполне обычным парнем, а по поводу его личных тараканов… Что ж, они были у всех, в том числе и у самого Саске.
– Зато в драке тебе ни за что не уложить меня на лопатки, – с самодовольной улыбкой хмыкнул шатен, показательно играя тренированными мышцами.
Серость спортивного костюма Инудзуке была не к лицу – это Саске понял на следующий день, когда Собачник пришел в школу в брюках и рубашке с коротким рукавом. Не то чтобы Кибу красил и этот наряд, все-таки было даже в этой строгости что-то неряшливое и угловатое, но, по крайней мере, шатен стал похож на человека, в какой-то степени даже привлекательного, а сегодня же, в футболке и джинсах, его можно было бы назвать даже симпатичным, если бы не эти татуировки на щеках, которые до недоумения раздражали Учиху, и неопрятность стрижки. Впрочем, как объяснил ему сам Инудзука, татушки были временными, что-то вроде то ли протеста, то ли результата проигранного спора, то ли последствия пьянки, но, так или иначе, примерно через полгода они должны были сойти. Хотя все это, в том числе и то, что Саске уже попривык к такому образу Собачника, не отметало тот факт, что Киба игнорировал свое, так сказать, возмужание. У самого Саске, в его-то семнадцать, даже намека ещё на щетину не было, впрочем, как и у Собаку, по поводу Наруто сказать что-то определенное он не мог, поскольку блондин, казалось, был идеален во всем, а вот темный пушок над верхней губой и на скулах Инудзуки его раздражал.
Как подметил Учиха, эта троица пользовалась завидным успехом у девушек, по крайней мере, те постоянно пытались окружить их стайками и навязать свое общество, хотя интуиция подсказывала брюнету, что, в основном, это заслуга Намикадзе, но, что самое странное, сами парни к обществу слабого пола особо и не стремились, предпочитая все свое свободное время проводить втроем. Теперь вчетвером, и их фан-клуб резко возрос, что, на этот раз, похоже, уже было его личной заслугой. Наруто это не нравилось, по крайней мере, иногда он ловил на себе какие-то непонятные, то хмурые, то лукавые, то недовольные, то заискивающие взгляды блондина, и это вырывало почву из-под его ног, потому что… потому что хотелось подойти, сжать эти сильные плечи, встряхнуть парня и прокричать ему в лицо, что ни одна девушка ему не нужна, но, черт подери, как же глупо это смотрелось даже в его собственных фантазиях. Именно поэтому Саске придерживался той же тактики, что и вся троица: быть вежливым, но цепко держать границы своего личного пространства.
– По крайней мере, я всегда смогу от тебя убежать, – ни капли не смутившись, ответил Собаку, прикрывая глаза и умиротворенно греясь в лучах послеобеденного солнца.
Наблюдая за Собаку, который у него ну никак не сочетался с солнцем, потому что у аловолосого была такая же тонкая и светлая, как и у него, кожа, Саске, уже в который раз, задумался над тем, что ещё, кроме баскетбола, могло объединять этих троих. Они казались слишком разными, даже круги их интересов не пересекались нигде, кроме спортзала и, возможно, фермерской деятельности их родителей, но в этих двух вещах подросток никак не видел поводов для столь крепкой дружбы. А она была. Дружба. И Саске, порой, даже слегка завидовал тому, насколько она проста и слаженна, в то время как его дружбу с Суйгетсу и Шикамару можно было назвать всего лишь удобным товариществом.
Просто они были лучшими – Учиха, Нара и Ходзуки – пусть каждый из них и преследовал свои цели, но они держались вместе потому, что элита – это элита, и им суждено либо сотрудничать, либо враждовать. Саске выбрал первое, но не потому, что он боялся проиграть или уступить гению Шикамару или же упрямому и целеустремленному Суйгетсу, а потому, что он, Учиха, решал дела насильственным путем только в том случае, если не было другого выхода.
Что бы там ни говорили, а существует множество других способов заставить человека повиноваться тебе, есть множество методов, которые могут сломить, не причинив и капли физической боли, есть пути к власти, которые не оставляют ни преград, ни препятствий, ни врагов за твоей спиной, при этом демонстрируя силу и влияние впереди идущего. Именно таким был Учиха Саске. Такими же были Нара и Ходзуки. Возможно, в будущем, их пути пересекутся, и они станут конкурентами или даже врагами, но никто из них и никогда не опустится до грязных методов и приемов. Впрочем, это место было совершенно иным, как иными здесь были и люди.
Окончание того дня, когда Наруто подвез его до фермы Хатаке, Саске помнил смутно. Во дворе он встретил Какаши и даже что-то пробурчал в ответ на его расспросы, чувствуя, что он слишком устал, чтобы именно сейчас противостоять ещё и наглому птичнику, которому, даже невзирая на то, что он относительно перегорел и даже в какой-то мере был благодарен пепельноволосому, хотелось с широкого размаху заехать в здоровый глаз. Конечно же, Учиха понимал, что бездельничать ему не дадут, и, кажется, бросил даже фразу о том, что ему нужно отдохнуть хотя бы полчаса, а после он обязательно выслушает и примет под свою ответственность все поручения, но стоило ему только добраться до кровати, как сон накрыл его беспробудной пеленой.
Какаши растолкал его на ужин: мужчина выглядел не очень довольным, но с расспросами не лез, только поглядывал на него с легким, неприятным прищуром, но в тот момент Саске было все равно. Раньше, даже несмотря на плотный график, подросток редко когда чувствовал себя настолько вымотанным и, наверное, именно поэтому решил, что все, что произошло в тот день, стоит отложить и обдумать позже. Так он и сделал: отложил, но до сих пор так и не обдумал.
Второе утро на новом месте началось так же, и Саске даже подумал, что он с легкостью втянется в этот график, когда, как говорят, приходилось просыпаться с первыми петухами, в его же случае эта фраза не была фразеологизмом. Он немного помог Какаши по хозяйству, ничего сверхсильного, снова собрал яйца и отнес их в камеры, но делал это Саске не потому, что имел в виду предостережение птичника, хотя это тоже сыграло свою роль, а потому, что понимал, что от того, что он будет противиться и фыркать, ничего не изменится.
Нет, Хатаке не сломал его, и даже этот непривычный мир его тоже не сломал. Просто человек, а Саске, по сути, был всего лишь человеком, подстраивается под определенные условия. Вот и он подстраивался с той только разницей, что это была вынужденная мера, и меняться, как личность, Учиха не собирался. Все-таки слова Наруто, его, так сказать, просьба что-то зацепила в нем, более того, оставила настолько впечатлительный след, что он вышел из дому минут на пять раньше, и покорно дожидался школьного автобуса, войдя в который, сразу же улыбнулся. Наруто махнул ему рукой, зазывая сесть подле себя, и этого, к удивлению подростка, оказалось достаточно, чтобы считать, что день начался на перспективной ноте.
– А я вот думал, что увижу вашу игру в баскетбол, – не то чтобы Саске был фанатом этого вида спорта, по сути, он за всю свою жизнь не посмотрел ни одного профессионального матча, только так, любительские соревнования, на которых он вынужден был присутствовать только потому, что участвовала команда «Harvard School», но на «Лисов» ему было бы интересно посмотреть.
Возможно, все дело было в том, что он хотел увидеть Наруто в игре. Учиха это не скрывал и не считал свое стремление каким-либо показателем, просто «Лисы» были в когорте прошлогодних победителей среди старших школ штата, и это, естественно, вызывало интерес. К тому же, ему было интересно посмотреть на Намикадзе в роли капитана. Менялся ли он как-то. Проявлял ли в игре какие-то черты или же особенности, которые утаивал в будничной жизни. И как, в конце-то концов, выглядел блондин в спортивной форме. Последнее, конечно же, можно было назвать не таким уж и важным, но… Во время игры баскетболисты, распалившись, выглядят довольно-таки соблазнительно: раскрасневшиеся щеки, глубокое дыхание, бисеринки пота, порой они даже снимают футболки, демонстрируя красивое тело с рельефом мышц, хотя, смотря на Инудзуку и Собаку, трудно было желать именно последнего. Впрочем, ни Киба, ни Гаара Саске не интересовали так, как интересовал Наруто, ведь в команде многое зависит именно от капитана, его навыков, умения поддержать и настроить игроков, и подростку хотелось увидеть именно это – азарт, стремление и хищный блеск в глазах Намикадзе, который он видел лишь единожды и вскользь.
– На физподготовке мы не тренируемся, – деловито сообщил Киба, сыто разваливаясь в кресле: после обеда шатен всегда принимал такую позу, мечтательно запрокинув голову и в какой-то мере даже становясь более ленивым и менее шебутным. – Тренировки у нас по понедельникам, средам и четвергам после уроков, потому что если бы мы тренировались во время занятий, – Инудзука, приоткрыв один глаз, шкодливо покосился на блондина, – то вся женская часть школы повываливалась бы из окон.
– Не преувеличивай, – фыркнул Наруто, словно это замечание касалось лишь его одного, и Саске стало как-то не по себе. Нет, он понимал, что столь привлекательный блондин определенно пользуется популярностью, но одно дело предполагать и совсем другое, когда тебя в этот факт тыкают носом. Он тоже был популярен – и в «Harvard School», и здесь – но самого Учиху это волновало мало, потому что, во-первых, девушки были ему не интересны, а, во-вторых, эта популярность ни у кого не вызывала ревности.
– А кто ещё, кроме вас троих, в команде? – и вновь Саске был не очень-то и необходим ответ на этот вопрос, но и развивать тему о фан-клубе Намикадзе, которую, похоже, сознательно пытался навязать Инудзука, не хотелось.
– Джуго – наш одногодка, – скучающе начал перечислять Киба. – Ли – на год младше. И, – шатен как-то непонятно, пристально, слегка передернув плечами, покосился на Намикадзе, – Сора – тоже на класс помельче.
Саске это заметил, точнее, даже не увидел, а почувствовал, как на долю секунды напрягся Наруто, когда прозвучало последнее имя. Он должен их увидеть. Всех. Чтобы сложить впечатление о команде и понять, сколько сил в её сплоченность вкладывал блондин. А ещё… ещё хотелось посмотреть в глаза тому, кто, определенно, был не просто «помельче» или же напарником по игре. Кто что-то значил для Наруто, причем, скорее всего, значил не в приятном смысле этого слова.
Джуго его впечатлил. Редко среди старшеклассников, даже при том, что акселерацией подростков сейчас никого не удивишь, встречаются парни такой комплекции, причем сразу же было заметно, что этот рыжеволосый парень так массивен и внушителен от природы. Джуго учился в параллельном классе, Саске замечал его пару раз потому, что двухметрового рыжеволосого парня с широченными плечами, который волей-неволей выделялся на фоне остальных, просто невозможно не заметить, хотя знаком лично с ним не был.
Как уже знал Саске, старших классов было три, причем комплектовались они не по принципу противовеса или пропорциональности, а ввиду, так сказать, района, в котором проживали ученики. Были деревенские, такие, как Наруто, Гаара и Киба, местные, то есть те, кто проживал в этом небольшом городке, и, так называемые, заречные – те, которые жили на запад от города, за рекой, на которой стояла гидростанция и какое-то мелкое промышленное предприятие. Джуго был из заречных, и к таким, как он, в этой школе было самое пренебрежительное отношение, потому что в том районе селились бедняки и всякого рода гопота – так сказать, сердце криминала этого мини-мира. Впрочем, если сотоварищи Джуго даже за эти пару дней успели выделиться из толпы уже не раз, мелко хулиганя, то это парень был молчалив и предпочитал одиночество, даже сейчас, усевшись прямо на траву, он был предоставлен сам себе, что, похоже, более чем устраивало этого здоровяка.
– Джуго, как стена, – продолжал вещать Инудзука. – Его защиту тяжело обойти, пусть с бросками все у него обстоит очень сложно, а уж о том, чтобы обыграть противника в беге и с передачами, речи вообще не идет. Зато, – шатен поучительно приподнял указательный палец, – он высоко прыгает, чем мы, бывает, и пользуемся, пасуя ему под самое кольцо. Джордан отдыхает, епт.
Может, все так и обстояло на самом деле, но все равно как-то эта махина не ассоциировалась у Саске с баскетболом. Ему бы в тяжеловесы, борцы или, на самый худой конец, пловцы, но мало ли какие таланты могла скрывать эта груда мышц.
Второй парень тоже мало походил на баскетболиста, больше напоминая легкоатлета. В этом Ли, даже если не брать во внимание его фамилию, определенно было что-то азиатское, пусть его глаза скорее походили на блюдца, а старомодная прическа «под горшок» только ещё больше искажала внешность парня, делая его несуразным и комичным. Похоже, Ли был из местных, к тому же, вел себя шумно и завидно энергично, тем самым привлекая к себе ещё больше внимания. В общем, он был ещё бОльшим шутом, чем Инудзука, хотя шатен, похоже, кривлялся только для понта и поддержания устоявшегося имиджа, а этот парень был таким по жизни. Сложно придется ему – так подумал Саске, видя, как Ли усердно, настойчиво, до распалившихся жаром щек о чем-то спорит с одноклассником, который даже не скрывает то, что он просто насмехается над парнем. Слишком прост, прямолинеен и упрям – таких либо жестко и мгновенно ломают, либо они постепенно ломаются сами, становясь потерянными душами, то есть алкоголиками или же наркоманами, пусть каждому правилу человек привык приписывать исключение.
– Ли – нападающий, – раскачиваясь на стуле, продолжал шатен. – У него просто бешеная скорость и сильные броски, только телосложение мелковатое – не для защиты, и много ненужных порывов, – Инудзука хмыкнул. – Слишком много веры в себя и собственные силы, а ведь баскетбол – командная игра.
– В начале прошлого года ему во время игры сломали руку и ногу, – холодно, вмешавшись, причем настоятельно, дополнил Собаку. – Думали, даже ходить не будет. Всем округом ему деньги на операцию собирали. И что? – и снова взгляд Гаары стал глубоким и холодным, можно даже сказать, жестоким, от чего у Саске на коже выступили мурашки, тем более что в голосе аловолосого явственно чувствовалось, что он ни капли не сочувствует своему сокоманднику.
– Что? – на автомате переспросил брюнет, вроде как и не желая смотреть в этот драгоценно-безжалостный изумруд глаз и в тот же момент не в силах отвести взгляда.
– Он все равно остался таким же наивным придурком, – фыркнул Собаку и отвернулся, тем самым вводя Саске в ещё большее недоумение.
– Добавляй только, Шу, что это ты ему конечности переломал, – строго припечатал Киба, подаваясь вперед, и Саске замер, напрягшись и не веря в то, что он услышал.
Не было это похоже на размолвку друзей, тем более что за эти несколько дней Учиха ни разу не видел, чтобы эта троица ссорилась, а ведь он везде и постоянно был с ними. Да, бывало, парни открыто стебались друг над другом, причем, иногда, подымая такие темы, что Саске становилось и стыдно, и неприятно, и неловко, но такого открытого, яркого и агрессивного противостояния взглядами не было, тем более что даже сейчас, по этим самым взглядам, он не мог понять, что же на самом деле было поднято на поверхность из глубин общего прошлого этих троих.
Не было азарта, любопытства или же интереса. Саске не всматривался в лица тех, взгляды которых, казалось, сошлись на одной точке где-то в воздухе и пространстве. Он снова чувствовал себя лишним, более того, невольным свидетелем чего-то, что должно иметь нерушимые рамки и границы, что принадлежит лишь узкому кругу, что не предназначено для чужих глаз и ушей, что предпочитали не вспоминать, но и не забывать. И все же кое-что он заметил, и забыл, как дышать, ожидая то ли пышущей бури, то ли, наоборот, мертвого затишья.
Киба смотрел осуждающе. Кажется, в глубине его глаз цвета крепкого кофе с мелкой точкой зрачка мерцал фитилек тщательно приглушенной ярости, словно она уже перегорела, но все равно ещё не угасла, пусть, похоже, и не было больше подоплеки для того, чтобы это чувство вспыхнуло с новой силой.
Собаку бросил на него в ответ короткий взгляд – пронзительный и холодный, жесткий и непререкаемый, словно фитилек накрыли плотным колпаком, лишая его кислорода ровно настолько, чтобы он не потянулся вверх, но и не угас вовсе. Если бы Саске умел ошибаться, он бы подумал, что Гааре необходима эта ярость, будто она доказательство того, что его собственные воспоминания – не сон, обман или иллюзия, но Учиха ошибаться не умел, пусть и не понимал, как человек может желать того, чтобы его презирали, осуждали или же ненавидели.
А взгляд Наруто… Индиго потемнел до цвета штормового неба, на кромке которого мерцает гроза, и Саске обожгло. Более того, кажется, обожгло все и всех вокруг, словно выжгло воздух, оставляя лишь пылающий вакуум, от которого медленно, неумолимо тлели легкие. Нет, он никогда не был восприимчив, так сказать, к чужой ауре, считая все эти суеверия результатом впечатлительности и слабости, мнимости и попытками свалить на неведомое нечто собственные промахи, но, кажется, именно у Наруто и была эта аура – она буквально ощущалась кожей. Он знал только двух человек, в присутствии которых мог с легкостью потерять дар речи и растеряться в пронзительности более сильного и глубокого взгляда – отец и брат. Но взгляд Намикадзе, в отличие от затягивающей и подчиняющей темноты взгляда старших Учиха, наоборот, выплескивал все на поверхность, обрушивал такое количество эмоций, что дрожали колени, и подросток понимал, что если бы он сейчас не сидел, то точно рухнул бы, как подкошенный, наземь, а ведь он смотрел на Наруто со стороны. Каково же тогда было Гааре, если эта красноречивая волна была направлена именно на него.
Саске осторожно повернул голову – Собаку вскинулся, словно бросал вызов, но при этом… Наверное, он все-таки ещё плохо знал этих троих, потому что сейчас с уверенностью мог сказать, что аловолосый не уступит, пожалуй, даже в фильмах о серийных маньяках он не видел подобного, превосходствующего, насыщенного гневом, злобой и снисходительным равнодушием в одночасье, взгляда, но Гаара уступил, отвел глаза и выдохнул, словно признавая, что в чем-то друзья были правы, но это не отрицает тот факт, что он не сожалеет и извиняться не будет. И Саске тоже не хотел знать, пусть, конечно же, он и пытался представить, как, по какой причине, и в какой вариации во время игры можно сломать сокоманднику руку и ногу, более того, после всего этого играть, как единый механизм, и выигрывать, но спрашивать он не будет – никогда, потому что, имея собственную тайну, он уважал право на личные скелеты в шкафу других.
– А тот… третий… – Саске прокашлялся, чувствуя, как оцепенение постепенно отпускается его, хотя он не мог сказать, что это было сродни облегчению – горло першило, а мышцы по-прежнему казались одеревеневшими, пусть плотный комок внутри и начал рассасываться, омывая тело легким холодом. – Как насчет Соры? – скорее всего, он это сделал для себя, нежели для этих троих, противостояние между которыми накалилось до граничной отметки, но его вопрос, казалось, с треском разрушил то напряжение, которое застыло над их столиком, вновь вернув все на круги своя. Может, именно поэтому они приняли его в свою устоявшуюся компанию? Может, он должен сгладить те трещины, которые начала давать их дружба?
– Сора мелковат для баскетбола, – обыденно, словно только что одним лишь взглядом он и не пытался прожечь в друге дыру, ответил Киба, в привычной для себя манере откидываясь на спинку стула, – да и его уровень игры порядком ниже нашего, разве броски… – шатен задумчиво покачал головой. – Да, броски, особенно трехочковые, его конек, но, – парень показательно развел руками, – на этом все.
– Тогда почему?.. – Саске посмотрел на мальчишку, который сидел за одним столиком с Ли, и прищурился, пытаясь за серостью и неприметностью этого человека разглядеть хоть что-то. Низкий рост, причем парнишка ещё и сутулился, что придавало ему ещё большей мелковатости, русые волосы, серые глаза, которые смотрели на мир с детской наивностью, бледная кожа, мешковатая, явно купленная на, так называемый, вырост одежда, которая, скорее всего, скрывала хрупкое тело – нет, этот парнишка мог быть кем угодно, но только не баскетболистом. И Саске не понимал, пусть и мог все списать на то, что школьную команду пришлось комплектовать, так сказать, из всего более-менее приличного, но интуиция подсказывала ему, что причина была намного глубже.
– Потому что это гемор, – фыркнул Инудзука, покосившись на вновь нахмуренного блондина. – Если бы мы не вязли Сору в команду, было бы только хуже, – шатен демонстративно шмыгнул носом. – Сталкер, блин, малолетний.
– Сталкер? – Учиха вскинул брови и тоже посмотрел на Наруто, подозревая, что именно он имеет какое-то отношение к тому, что столь невзрачного парнишку приняли в баскетбольную команду, более того, что сталкерство мышки, как он про себя окрестил мальчишку, имело непосредственно отношение к блондину.
Саске не понимал сталкеров, особенно, если это касалось предмета любовного обожания. Он на себе испытал, насколько это может быть неприятно, раздражающе и отвлекающе, потому что было время, когда девушки буквально преследовали его, добиваясь минимум его внимания, максимум – отношений. Так было ровно до того момента, пока за ним не закрепилась репутация похитителя женских сердец, когда прошел слух, что с Учиха Саске можно переспать, раз, ибо на большее рассчитывать не стоило, что, впрочем, придало ему ещё большей популярности, ибо каждая девушка теперь считала своим долгом стать исключением из правил, а Саске эти самые исключения считал всего лишь лазейкой, которую придумали для того, чтобы иметь возможность уйти от ответственности. После, когда он окончательно перестал интересоваться противоположным полом, шум вокруг его персоны слегка поутих, в основном, благодаря Ходзуки, который, якобы случайно, обмолвился о том, что у ледяного принца есть взрослая женщина, с которой тот поддерживает постоянные интимные отношения, но от назойливого внимания, например, той же Карин он окончательно так и не избавился, пока не приехал сюда, в деревню.
Здесь было спокойно. Саске не верил в то, что им не заинтересовались, все-таки слухи и сплетни – это неотъемлемая часть любого общества, и знал, что его появления все-таки взбудоражило старшеклассниц, но пока что они обходили его стороной. Возможно, причина была в том, что с первого же дня он практически никогда не был один, а, может, и в чем-то другом, но факт оставался фактом – все, по отношению к нему, ограничивались лишь знакомством и приветствиями. Впрочем, возвращаясь к сталкерам, Саске понимал, что преследование и обожание бывает разным, в том числе и маниакальным, поэтому интересно и волнительно было вдвойне.
– Он создал себе идола и теперь поклоняется ему, – глухо ответил Гаара, и Саске, наконец, заметил, что за все то время, что они говорили о баскетболе, Наруто не обронил ни слова, при этом будучи капитаном и лидером команды. – Дышать и жить только потому, что дышит и живет твой кумир – глупо.
– Значит, Сора?.. – Саске перевел настороженный взгляд на Намикадзе, боясь заранее, по выражению его лица, узнать ответ на свой вопрос. – Он во всем подражает Наруто?
– Подражает?! – Инудзука показательно хохотнул, словно тем самым смеясь над недалекостью и непутевостью собеседника. – Да Сора проходу Наруто не давал! Его даже сталкером трудно назвать, ввиду того, что именно он вытворял, чтобы привлечь внимание кэпа! – шатен, распалившись, пристукнул кулаком по столу. – Да этот идиот даже…
– Довольно! – рыкнул Намикадзе, и Киба тут же заткнулся, нахохлившись и отвернувшись, а Саске снова почувствовал себя несмышленым младенцем, подозревая, что блондин провел со своими друзьями воспитательную беседу по поводу того, что можно говорить вслух при новеньком, а что стоит оставить под грифом «запретно», пусть и не хотел в это верить. Зачем приближать к себе человека, называть его другом и заботиться о нем в какой-то непонятно-обманчивой манере, если при этом намеренно ограждать его от себя? Порой, рядом с Наруто он чувствовал себя марионеткой, и это Саске не нравилось потому, что ему нравился Намикадзе, а разочаровываться в объектах своего обожания всегда неприятно.
– Давайте лучше обсудим планы на выходные, – уже более примирительно предложил Наруто, и почему-то никто не захотел высказывать свое против, словно устав от напряженности и неуместности атмосферы во время обыденного ланча солнечным полуднем. – Мы же вроде как собирались на лошадях покататься.
– И на речку! На речку! – затараторил Киба, и его глаза, снова светло-карие, живо заблестели в предвкушении.
– Октябрь на дворе, Инудзука, – дельно подметил Гаара. – Задница окоченеет.
– О, Шу! – Киба пододвинулся к аловолосому, «играя» бровями и строя парню глазки. – Наконец-то ты обратил внимание на мою упругую попку! Это так мило, дарагой! – и шатен вытянул губы трубочкой, подавшись вперед, словно, и правда, надеялся на поцелуй.
– Паяц! – фыркнул Гаара, протянув руку, ткнув ладонью шатена в лицо и слегка оттолкнув так, что тот вновь откинулся назад, на спинку своего стула, смеясь. Саске тоже улыбнулся – все-таки шатен умел и знал, как и когда нужно подключить свое природное умение полностью перебирать на себя внимание, пусть и делал он это, выставляя себя же дураком. Наверное, без таких, как Инудзука, мир был бы слишком серьезен и напряжен, дабы, хоть иногда, быть простым и незамысловатым.
Времени до окончания обеденной перемены оставалось не так уж и много, поэтому далее беседа потекла более оживленно, тем более что предполагалась не только прогулка, но и, так сказать, пикник, который обещал организовать Гаара за счет продуктов домашнего выращивания. И Саске тоже болтал, обсуждал и смеялся, но все же, даже понимая, что не стоит возвращаться к тому, дверь к чему, похоже, именно для него была наглухо закрыта, он посмотрел на Намикадзе более пристально, нежели это было нужно. Может, это было совпадением, а может, так действительно должно было случиться, но он успел заметить один-единственный, короткий взгляд, который блондин бросил на Сору. Жаль, что в это время Саске не мог видеть лицо Наруто, зато он увидел реакцию мальчишки – легкий румянец на щеках и спешный поворот головы, дабы никто этого не заметил. Могло ли быть так, что его отгораживали от правды не потому, что не считали другом, а потому, что боялись потерять эту дружбу?
