Текст книги "Паучий престол I (СИ)"
Автор книги: Lelouch fallen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)
Ехали долго. Как показалось подростку, мучительно долго. Вскоре автобан сменился обычной дорогой с двусторонним движением, а где-то часа через два они уже на скорости сто миль в час гнали по пустынной трассе, по бокам которой были только ветровые станции и поля, поля, поля и ещё раз поля. За все это время Хатаке Какаши не сказал ему ни слова, одной рукой удерживая руль, вторую облокотив о полностью опущенное окно, мерно жуя какую-то травинку и кивая головой в такт мотивам кантри далеких шестидесятых, которые беспрерывно лились из маленького динамика старенькой магнитолы.
Самому же Саске уже было скучно: однотипный пейзаж, однотипная музыка, однотипное молчание, – а вдобавок ко всему у него уже порядком болела задница, ведь шутка ли сперва отсидеть три часа в самолете, а теперь почти столько же в машине. К тому же, сказывалась ещё и разница в часовых поясах – плюс два часа, а у подростка создавалось такое впечатление, что он попал в каменный век.
Да, ситуация складывалась явно не в его пользу: до ближайшего аэропорта на машине пилить и пилить, маршрут автобусов, да и само их наличие неизвестно, вокруг лишь просторы да поля, а его опекун – одноглазый фермер, который уж больно подозрительно тих и невозмутим. Что-то подсказывало Саске, что его психика находится под угрозой, и уже через неделю, а, может, и меньше он попытается сбежать. Хотя, бежать куда? К родителям? Без денег и со смутным представлением о своем местонахождении. К брату? Чтобы Итачи потом точно из страны выслали, а Дейдара опять попал в руки дилеров. Эгоистично как-то и слабодушно, потому что он – Учиха, а Учихи всегда идут только вперед и добиваются своего.
Размышления подростка были прерваны ощутимым снижением скорости, после чего в зеркале заднего вида он заметил пылевой вихрь, который неумолимо настигал машину. Сперва Саске подумал, что это пылевая буря или что-то вроде того, но после, прищурившись, он смог разглядеть, что со стороны (о, ужас!) очередного поля к ним на коне мчится всадник.
Это был парень, определенно, ведь это невозможно было не заметить, поскольку незнакомец был без верхней одежды, только в светлых джинсах. К тому же, даже скорость и вихрь пыли не помешали Учихе рассмотреть то, что у парня редкого, золотистого цвета волосы и заметный рельеф мышц, особенно на торсе, что более чем впечатлило брюнета, ведь всадник вроде как был одного с ним возраста, максимум года на два старше. Сам-то Саске спортом тоже занимался, причем усиленно, но при этом все равно оставался худощавым и без столь ярко заметных результатов этих самых тренировок.
Похоже, Какаши знал, кто это, так как на его лице появилась загадочная улыбка, а он сам, сбавляя газ, казалось, хочет, чтобы этот парень их настиг. И он их таки настиг, точнее, выскочил на дорогу и, пригнувшись к шее лошади так, чтобы заглядывать в салон, помчался наравне с машиной.
– Привет, Какаши! – задорно поздоровался юноша, улыбнувшись и скользнув взглядом по нахохлившемуся брюнету.
– О, Наруто! – кажется, мужчина был рад видеть этого лихача, а иначе о парне и не скажешь, и, судя по всему, знал его достаточно хорошо. – А почему не в школе?
– Так родители в город уехали! – прокричал наездник, улыбаясь ещё шире своей идеальной, белозубой улыбкой. – Папка машину новую собрался покупать, а старую мне отдает! Классно, да?!
– А то, – Какаши одобрительно хмыкнул, но головой укоризненно все-таки покачал. – А ты, значит, прогуливаешь?
– Ну, – юноша, определенно даже не задумываясь об опасности, левой рукой взъерошил свои и без того растрепанные золотистые волосы, – шанс ведь такой, епт! А это ваш, Какаши? – блондин кивнул на притихшего Саске. – Внебрачный?
– Ага, – пепельноволосый покосился на ещё более напыжившегося подростка, – залетный, – а после вновь перевел взгляд на блондина. – Саске ко мне в гости приехал, – голос Хатаке стал не то чтобы недовольным, но вкрадчивые нотки в нем явно не сулили теплого приема и обходительного отношения. – Ненадолго, надеюсь.
– Ясно! – юноша ещё раз скользнул взглядом по уже напряженному брюнету, а после вновь улыбнулся. – Ну, увидимся ещё, Какаши! Бывай! – и Наруто, махнув на прощание рукой, резко пришпорил лошадь, свернув влево и помчавшись по проселочной дороге в неизвестном направлении.
– Это Наруто Намикадзе, – пристально смотря на дорогу, похоже, только для формы сообщил пепельноволосый. – Ферма Намикадзе по-соседству с моей, и мы с Минато и Кушиной, так сказать, в неплохих отношениях. К тому же, Наруто твой ровесник, так что, может, вы сможете подружиться.
– Может, – уклончиво ответил Саске, в данный момент радуясь только одному: если ферма этих Намикадзе по-соседству, значит, они скоро приедут, и он сможет, наконец, размять уже отерпшие мышцы спины и задницы. Хатаке, так и не прибавив скорости, вновь окунулся в ритмы кантри, а Саске тем временем лишь съехал по сидению, склонив голову так, чтобы длинная челка закрывала его лицо.
Родители отправили его в эту глушь «лечиться» от гомосексуализма? «Ха!» – вот что бы сказал подросток, поскольку, если в этой деревне живут такие горячие парни, как этот Наруто, все может сложиться кардинально наоборот. Этот блондин, даже несмотря на то, что он всего лишь деревенщина, внешне был эталоном парня, по крайней мере, по личному вкусу и мнению Саске. Высокий, с восхитительным бронзовым загаром, с красивым телом, которое на солнце блестело от пота, тем самым подстрекая неуместные фантазии, с удивительным золотистым цветом растрепанных рваными прядями волос и большими глазами цвета индиго, в глубину которых невозможно было смотреть, не затаив дыхание. Так что, кто его знает как в деревне, а в городе за таким девушки ходили бы толпами, и не только девушки.
То, что девушки ему малоинтересны в сексуальном плане, Саске понял чуть больше года назад, в свои неполные шестнадцать, и как раз Итачи здесь был абсолютно ни при чем. Тогда, одним майским вечером, после шумной вечеринки, у него был первый в его жизни секс с девушкой, причем старше его на три года, но суть была не в этом. Да, было хорошо. Да, он получил удовольствие. Да, девушка тоже вроде как была удовлетворена, даже несмотря на то, что все это нехитрое действо заняло у них не больше пятнадцати минут, и то, примерно пять из них они потратили на раздевание и поцелуи, но дело было в другом. Телу понравилось, даже более чем, ведь волна оргазма, которая на время просто оглушила его, была даже круче косяков, которые они по глупости решили попробовать вместе с Ходзуки и Нара, а вот внутри… внутри было пусто. Душа удовольствия не получила. Нет, тело девушек красиво, особенно если у них пропорциональная грудь, а не дойки, как у коров, на которые пускает слюни Суйгетсу, и плавный изгиб талии, который переходит в округлые бедра, что так ценил Шикамару, но именно для Саске все это было не то.
Поразмыслив над ситуацией, подросток начал присматриваться к парням. Нет, он не зависал в интернете, тайком просматривая гей-порно, и не прятал под подушкой журналы с обнаженными красавчиками, чтобы ночами пускать слюни и дрочить на незнакомых ему мужиков. Он просто смотрел вокруг и анализировал свои ответные реакции – все-таки, как ни крути, даже в столь щепетильном деле Саске оставался Учихой. В итоге, взглядом оценив несколько сотен мужских фигур, брюнет понял, что, да, парни его привлекают намного больше, чем девушки, можно даже сказать, что привлекают в принципе. Но даже не это было самым главным открытием для подростка, которому он, кстати, абсолютно не удивился, а то, что при встрече с симпатичным парнем, он смотрел не на его задницу, что было бы вполне логично, а на руки и область паха. Проще говоря, Саске понял, что в отношениях хочет быть пассивом. Нет, в доминирующей роли он тоже не против был бы попробовать, но лишь для того, чтобы просто попробовать и уж никак не быть в ней постоянно. А вот это подростка, конечно, уже шокировало, все-таки он Учиха, с гордостью и предубеждениями, да и брат, насколько ему было известно, в паре со своим мужем именно ведущий, поэтому-то с Итачи он и решил поговорить.
Признаться Итачи в том, что он – гей, было просто, все-таки между ними всегда были и взаимопонимание, и поддержка, а вот рассказать о своих предпочтениях оказалось сложновато. В итоге, запинаясь и краснея, Саске все-таки смог открыться брату, так сказать, до конца, на что старший Учиха отреагировал вполне спокойно и даже посоветовал поговорить по этому поводу с Дейдарой. Саске был озадачен, ведь одно дело – брат, а совсем другое – посторонний человек, даже несмотря на то, что Дей ему тоже был очень дорог, но все же.
Как ему нужно было начать подобный разговор? «Привет, Дей. Скажи, будь добр, как это – ощущать в заднице член?» Ну, примерно так Саске и спросил. Длинноволосый блондин, естественно, посмотрел на него недоуменно и с некой опаской, после что-то пробубнил себе под нос и вернулся к готовке ужина. И тут Саске понял, насколько он сглупил, построив свой вопрос именно так. Дело было в том, что в его тогдашнем возрасте, то есть уже с пятнадцати лет, Тсукури Дейдара был вынужден работать проституткой и продавать наркотики, дабы рассчитаться за долг матери-шлюхи перед дилерами, пока его из этого дерьма не вытащил Итачи, поэтому сперва подросток долго извинялся, а уже после внятно объяснил ситуацию. Дейдара ответил ему просто и без утайки: с любимым человеком позиция не имеет значения, и, по его мнению, быть ведомым в отношениях – это не слабость, а всего лишь предпочтение.
В тот же вечер Саске узнал, что такое депиляция интимных зон и клизма. Первое было пусть и не очень приятной процедурой, но ощущение гладкости в паху и между ягодиц было в какой-то мере возбуждающим и с точки зрения гигиены и эстетики тела правильным, а вот клизма… тут пришлось собирать в кулак всю свою волю. Да, подросток понимал, что не обязан это делать, но он, как Учиха, должен был попробовать и узнать, чтобы в свое время быть к этому готовым. В общем, если упустить детали, все было не так уж и плохо, главное, просто привыкнуть и не забывать о столь необходимой в будущем процедуре.
В общем, после того, как Саске разобрался сам в себе и понял природу своих влечении и желаний, стало как-то проще. Нет, он не искал общения с геями, которые открыто демонстрировали свои сексуальные предпочтения, и не вел никаких тайных переговоров и переписок по телефону или интернету. Он просто ждал того, к кому бы потянулось не только его тело.
Да, за этот год у него была не одна возможность расстаться с девственностью именно в гейском понимании этого факта, ведь, как ни крути, а общество нынче развратно, и бисексуализм стает скорее нормой, чем отступлением от правил, но, скорее всего, из-за примера брата, он ждал встречи именно с тем, которому он будет нужен как человек, а не как мешок с деньгами и доступная дырка. Так что Саске ждал, надеялся и периодически помогал себе рукой, даже и не помышляя о том, чтобы прикупить себе заманчивый наборчик фалоимитаторов, именно что, по его мнению, и было бы слабостью, которая проявлялась в отсутствии контроля над собственными желаниями. И вот, когда его закинуло в такую глушь, которая даже на карте не была отмечена, он встретил того, которому был готов отдаться хоть сейчас.
Да, странное желание, причем острое и плохо контролируемое, чего с Саске раньше никогда не случалось. Наверное, он все-таки заработал солнечный удар, и его разум слегка помутился, но все же эта деревенщина… этот Наруто внешне был просто идеален. Красивое тело, симпатичное лицо, сильные руки и, а брюнет успел рассмотреть и это, внушительная выпуклость в области паха, но в то же время Учиха понимал, что это всего лишь фантазии и мечты. В таких отдаленных деревеньках о геях, может, и слышали, но подобное здесь до сих пор считалось чуть ли не проделками дьявола или одержимостью бесами, так что Саске именно сейчас понял, какую злую шутку сыграли с ним родители – деревенские красавчики, на которых можно только слюни пускать, а тронешь пальцем – лишишься, в лучшем случае, всех зубов. И вновь-таки, как сказал гений Шикамару, печально.
– Приехали, – сообщил Какаши, и Саске, слегка вздрогнув от неожиданности, с облегчающим вздохом выбрался из машины, наконец, со смачным хрустом, потянувшись.
Дом, во двор которого они, собственно, и въехали через открытые ворота, был небольшим, но двухэтажным, с белыми кирпичными стенами и серым покатым шифером. Судя по всему, сама ферма, то есть хозяйственные постройки, поля и что там ещё полагается, находилась за домом и простиралась на добрую сотню гектаров куда-то за горизонт, а вот этот маленький особнячок с деревянным крыльцом, широкими оконницами и балконом на втором этаже показался подростку вполне приемлемым и удобным жилищем.
– Заходи в дом, Саске! – крикнул Какаши откуда-то из-за угла. – А я пока машину загоню, да курочек своих проверю!
– Курочек? – Саске удивленно приподнял бровь, но, решив, что это и есть суть фермы Хатаке, просто подхватил свои вещи и направился по узкой, мощеной серой плиткой дорожке к дому. Направился, но путь ему преградили, причем нагло и с явным намерением не пропускать дальше.
Это был петух. Нет, не просто петух, а очень грозная и нахохленная птица, черные перья которой в лучах солнца переливались зеленым, массивный алый гребень деловито свисал набекрень, а загнутая шпора на правой лапе свидетельствовала о его долгожительстве. Петух смотрел на него искоса, точнее наклонив и чуть повернув голову вбок, и одной когтистой лапой уже скреб по плитке, вызывая неприятный, раздражающий и вызывающий мурашки звук.
«Птица, как птица», – подумал про себя Саске, но с места так и не сошел, поскольку эта самая птица всем своим видом показывала, что пропускать его дальше не собирается. И, видя этот злобный взгляд, слыша это гортанное клокотание и чувствуя решительность птицы, подросток уже было задумался о двух вещах: бывают ли петухи людоеды, и успеет ли он добежать до машины. И вот, когда петух уже расправил крылья и дерзко скребнул лапой, а сам Саске сгруппировался для побега, из-за угла появился чему-то улыбающийся Какаши, который, присев на корточки, простым «цып-цып» подозвал этого черноперого маньяка к себе. Петух, казалось, вмиг позабыл о своей жертве и сразу же побежал к мужчине, уже более зазывно квохча и позволяя хозяину гладить его спину.
– Это Пакун, – как ни в чем не бывало, сообщил Хатке, медленно перебирая перышки своего питомца. – Он у меня весь курятник держит, а если надо, то и дом может посторожить, а так Пакун совершенно не опасный.
– Как же! – возмутился подросток. – Он только что хотел меня заклевать!
– Ну, – Какаши, подтолкнув петуха в нужном направлении, поднялся, вновь улыбаясь, – не думаю, что он реально хотел тебе навредить, – мужчина более пристально окинул взглядом своего подопечного. – Скорее всего, Пакун просто увидел в тебе конкурента.
– Что?! – брюнет едва не задохнулся от возмущения. Он, Учиха Саске, наследник успешнейшей семьи Лос-Анджелеса, которая в списке самых богатых семей мира занимает тридцать шестое место, лучший ученик одной из самых престижных школ США, подросток, который с четырнадцати лет снимается для самых популярных журналов мод, прошлогодний победитель юношеской версии конкурса Universal Royalty National Pageant, и тут его сравнивают с каким-то жалким, безмозглым и драчливым петухом. Нонсенс! И глубокое оскорбление!
– Это из-за прически, наверное, – обыденно сообщил Хатаке, подымаясь на крыльцо. – Все-таки, согласись, Саске, она чем-то напоминает гребень.
И вновь подросток был готов разорвать и этого фермера, и его петуха на мелкие клочья и перышки. Да у него самая стильная прическа, на которую он тратил утром не менее получаса, тщательно, с помощью геля, выстраивая на затылке торчащие пряди, и вдруг – гребень. Очередное оскорбление, но Саске его проглотил и таки поплелся в дом, понимая, что это для Лос-Анджелеса он стильный, красивый и завидный, а здесь не более, чем городской мажор и клоун, над которым смеются даже петухи.
Первый этаж Саске толком пока не рассматривал, лишь заметив, что из прихожей ведет два коридора: один на кухню, а второй пока ещё неизвестно куда. Лестница на второй этаж была деревянной, крутой и чуть поскрипывала, что было не очень-то и приятным и вызывало ощущение, что очередная ступенька сейчас просто уйдет у него из-под ног, но подросток с достоинством преодолел её и даже смог втащить свой багаж, с которым Какаши молчаливо отказался ему помогать. Его комната была первой на втором этаже и, судя по всему, самой дальней от общей ванной, что более чем не устраивало Учиху, который привык к личному санузлу, в котором, особенно в горячей ванной, он мог засиживаться и более часа. Но и тут Хатаке вновь его огорошил, сказав, что до холодов здесь пользуются душем во дворе, и ему, как городскому, поблажек в этом плане не будет. Саске молча проглотил и этот факт, прекрасно понимая, что мужчина на уступки ему не пойдет, и для Хатаке Какаши он важен даже меньше, чем его куры, просто, скорее всего, у него перед Учиха Фугаку был какой-то должок, вот он и не смог отказать в присмотре за нерадивым подростком.
– Ты располагайся, Саске, – Какаши учтиво пропустил подопечного в его комнату, позволяя тому осмотреться, – а я займусь делом. Ужин в семь, так что советую не опаздывать, иначе до утра будешь голодным.
Мужчина, прикрыв дверь, ушел, а Саске с нескрываемым пренебрежением осмотрел свою комнату. Конуру – было бы правильно сказать, поскольку этот ящик три на три иначе и не назовешь. Бежевые и явно не давешнего ремонта обои, тонкий коричневый ковер на полу, единственное окно напротив двери полностью закрытое белым тюлем, возле него уже полностью готовая к эксплуатации, одноместная, деревянная кровать, справа от двери высокий, но узкий шкаф, а слева обычный стол и простой стул, – в общем, чуть ли не спартанские условия. Но был ли у Саске выбор? Нет, ни выбора, ни пути к отступлению, поэтому подростку ничего не оставалось, как начать раскладывать свои вещи.
Управившись с сумками и разложив одежду по полкам, Саске наконец-то завалился на довольно мягкую, пусть и узкую для него кровать и достал из рюкзака ноутбук. Сейчас в Лос-Анджелесе было четыре вечера, так что его друзья уже были дома и могли ему что-то написать, а сам Учиха собирался отписаться им в ответ и, куда уж без этого, посетовать на деревенские устои жизни. Каковым же было разочарование брюнета, когда индикатор модема, моргнув красным, высветил перечеркнутые антенны связи и сообщил об отсутствии сигнала. Саске едва не взвыл от такой вселенской несправедливости, которая отрезала его от нормального мира, но быстро взял себя в руки, напомнив себе, что это Америка, и интернет-покрытие в этой стране должно быть везде, просто, возможно, нужно найти правильное место.
Спустившись на первый этаж вместе с ноутбуком, который до сих пор так и не поймал сеть, Учиха вышел на улицу и, оглядевшись, пошел искать Какаши. Мужчина нашелся почти сразу же, уже переодетый в клетчатую рубашку и джинсовый комбинезон, и занимался тем, что веял зерно, от чего в воздухе стояла просто удушающая пыль с неприятным для подростка злаковым запахом.
– Какаши! – сперва Саске не знал, как обращаться к пепельноволосому, а после все-таки решил, что по имени, но на «вы» будет нормально. – А у вас здесь есть интернет?!
– Что?! – так и не сняв защитные очки и респиратор, глухо прокричал ответ Хатаке, так как веялка гудела не хуже реактивного самолета, а сам мужчина уже подтаскивал к лейке очередной мешок с зерном.
– Интернет! – буквально проорал подросток, а после сразу же прикрыл нос и рот рукой, так как пыль уже до кашля скреблась в глотке.
– А-а-а! – протянул мужчина, одним концом опрокидывая мешок в лейку. – Если не ловит в доме, попробуй возле нужника!
Саске, получив ответ, спешно ретировался из зоны пыльного поражения и ещё долго откашливался и чихал посреди двора, и только после, протерев слезящиеся глаза, понял, что, что такое «нужник» и где он, собственно, находится, он не имеет ни малейшего понятия. Само слово ассоциировалось у подростка с нуждой, необходимостью, потребностью, и, перебрав в голове мало-мальски подходящие под это определение варианты, один из лучших учеников элитной школы «Harvard School» понял, что нужник – это элементарный сортир, выражаясь культурнее – уборная, только уличная, и, судя по всему, находиться она должна где-то за домом.
Как и предполагал Саске, на заднем дворе он отыскал очередную будку, только метра два в высоту и где-то полтора в ширину, причем сбитую из простых досок, окрашенную в темно-зеленый и с маленьким окошком-сердечком в двери. Заранее готовясь к самому худшему, Учиха, вытянув вперед руку, открыл дверь и опасливо посмотрел внутрь этого самого нужника, тут же сильно удивившись. Да, внутри было не шикарно, зато вместо просто дырки в полу стоял унитаз, да ещё и с мягкой крышкой – прям какой-то деревенский каламбур, над которым стоило бы просто посмеяться и уйти, если бы здесь не было того, что так остро было нужно брюнету.
Зайдя вовнутрь, закрыв двери и удобно умостившись на закрытой крышке, Саске вновь открыл ноутбук, с улыбкой замечая, что здесь, пусть и плохая, но все-таки есть связь. Первым делом подросток зашел на свою страничку в соцсети, которая грузилась, конечно же, долго, но сам брюнет никуда и не спешил, разве что покусывал костяшку указательного пальца от нетерпения, когда мысленно, вслед за строкой загрузки, считал эти злосчастные килобайты.
Как и ожидал Учиха, новых сообщений у него была масса, в основном от одноклассников, а так же от парочки знакомых вне школы, в которых, по сути, было одно и то же: как доехал, как на новом месте, есть ли в глуши симпатичные девчонки, и чем он там, в деревне-то, собирается заниматься. Настроившись, Саске решил ответить всем и сразу, начав, так сказать, вести дневник своей, как он надеялся, кратковременной ссылки.
«Летел долго, но в первом классе, благодаря сервису, этого и не замечаешь», – после стандартного приветствия начал писать Саске, подумав о том, что друзьям не стоит знать о могучем храпе его соседа, постоянном задевании тележками его локтей и каком-то бредовом фильме по телевизору, от которого только разболелась голова.
«В аэропорту меня встретил приветливый мужчина, на машине которого мы и отправились к нему домой», – в этом предложении подросток, конечно же, приукрасил действительность, но не так уж и ярко, чтобы она походила на ложь. Хатаке Какаши постоянно улыбался, поэтому его вполне можно было назвать приветливым, хотя гостеприимством он явно не отличался, но об этом его друзьям, вновь-таки, знать не обязательно, как и о том, что тряслись они в этой самой машине три часа, и у него до сих пор болит задница.
«Он – фермер. Занимается птицами. И дом у него двухэтажный с дизайном в стиле прошлого века», – и вновь Учиха не врал. Какаши ведь, и правда, фермер и разводит птиц, вот только сообщать друзьям о том, что эти самые птицы – куры, он не собирался, ведь птицы – это понятие растяжимое. Может, у Какаши страусиная ферма или голубиная, попугайская, если уж врать конкретно, а то, что в доме уже лет пятнадцать не было капитального ремонта, действительно можно было отнести к прошлому веку.
«Комната у меня небольшая, но уютная, и, главное, в ней есть все, что мне необходимо», – и снова-таки не вранье, ведь комната у него есть? Есть. Уютная? Ну, не клоповник же какой-то. Есть в ней все необходимое? Кровать, шкаф, стол – минимум, но не на голом же полу ему предлагали спать в обществе собственных сумок, так что и это предложение можно было смело считать правдой.
«Встретили меня нормально, можно даже сказать, поприветствовали по местным обычаям», – ситуацию с петухом, имя которому Пакун, Учиха решил упустить, перефразировав её так, чтобы и не завраться, но и поводов для насмешек чтобы не дать, ведь, по сути, его знакомые мало чем отличались от петухов, разве что клевали словами, причем, если хотели, клевали основательно и до победного.
«Уже успел познакомиться с местными. Люди вроде как неплохие, доброжелательные, хотя, сами понимаете – деревенщина, но перекинуться парой слов можно», – под местными Саске подразумевал именно Наруто, но детально рассказывать о нем он, естественно, не собирался. Во-первых, это было ни к чему, так как заводить дружбу ни с этим блондином, ни с кем бы то ни было другим он намерен не был. А, во-вторых, что-то подсказывало подростку, что и к нему столь приязненного отношения со стороны деревенских не будет, так что и растекаться строчками по этому поводу было излишне.
«В общем, все не так уж и плохо. По крайней мере, воздух здесь чистый, пейзажи картинные, погода ясная. Поэтому, как только поправлю здоровье, сразу же вернусь», – закончив на вот такой вот оптимистической ноте, Саске вышел из сети и закрыл ноутбук. Честно сказать, ощущения у него были мерзкими, так как он, как ни крути, только что наврал друзьям три короба и маленькую тележку, но не признаваться же им в том, что на самом деле его опекун – одноглазый чудак, эта ферма – полный отстой, а от воспоминаний о голубоглазом блондине у него начинает сладко ныть в низу живота. Не поймут, осудят и высмеют, превратив в изгоя, – вот на что способна «золотая молодежь» Лос-Анджелеса.
Выйдя из уборной, Учиха поплелся в дом, памятуя о том, что ужин в семь, и чувствуя, что оставаться без него его желудок категорически отказывается, но на полпути его остановило злобное квохтанье, которое принадлежало никому иному, как Пакуну. Сперва Саске решил просто не обращать внимания на эту глупую птицу, но, похоже, петух был глубоко оскорблен игнорированием его персоны и, расправив крылья, бросился ему наперерез. Брюнет едва успел заскочить обратно в нужник, когда в дверь глухо ударили мощные лапы и клюв. В этой ситуации реально хотелось разреветься, как девчонке, а ещё посетовать в крепкое мужское плечо на свою нелегкую судьбу, но Саске, уже в который раз напомнив себе о том, что он – Учиха, решил просто переждать.
Ждал он минут двадцать, отвлекая себя беспорядочным брожением по просторам интернета, а после, опасливо выглянув из уборной и не заметив петуха, с облегченным вздохом выбрался из неё. Но не тут-то было: Пакун слетел на него с крыши нужника, едва не вцепившись когтями в его волосы, благо у Саске была хорошая реакция, и он успел уклониться, вновь спрятавшись в сортире. Позор – вот как это называлось, а реветь хотелось уже просто нестерпимо, поэтому, вновь зайдя на свою страничку, Учиха написал всего лишь одну, но очень вместительную фразу – «Дерьмо!!!», после чего, кляпом безысходности заткнув свою гордость, что есть мочи прокричал:
– КАКАШИ!
========== Глава 2. Часть 1. ==========
Вы можете привязать камень к моей душе,
Но вы не сможете ограничивать мой разум, нет…
Вы можете привязать цепью тело мое к земле,
Но душа моя все еще свободна, все еще свободна…
*А. Ламберт Is Anybody Listening?
На новом месте спалось грубо и неуютно. Не привык Саске, для которого шум многомиллионного города был частью повседневной жизни, к столь естественной тишине, которую нарушало либо бодрое стрекотание сверчков, либо сонное кудахтанье кур. Брюнету казалось, что его засунули в банку, где вроде бы все звуки и должны быть приглушенными, но в то же время они намного острее воспринимались слухом из-за своей непривычности. А ещё луна… Как бы Саске ни вертелся и ни крутился, как бы ни одергивал тюль и ни накрывался одеялом по самую макушку, лунный свет, словно издеваясь, скользил по его лицу, коже, телу, комнате в целом, мерцая отнюдь не привычными огнями городских фонарей, вывесок и витрин, которые, после, тонули в темени плотных жалюзи, а какими-то заумными, порой пугающими своими отблесками тенями.
Он проворочался полночи, и это притом, что лег Саске около десяти вечера – детское время, но выбора у него не было, поскольку в помещении сеть отсутствовала, мобильный отобрали ещё перед отъездом, а телевизор в гостиной, похоже, единственное развлечение в этом, забытом цивилизацией месте, оккупировал Какаши, как истинный американец, смотря бейсбол под бутылочку пива. Сон не шел, хотя, честно сказать, кроме непривычных звуков и надоедливой луны, подростка раздражало фактически все. Узкая кровать, от лежания на которой, даже несмотря на толстый матрас, болели бока, а движения были стеснены до минимума, и это притом, что юный Учиха любил простор, порой просыпаясь не вдоль кровати, а поперек неё.
Именно в этот момент на Саске нахлынули воспоминания примерно десятилетней давности, когда он любил греться под боком у брата, уже тогда понимая, что в этом, тогда кажущимся ему просто огромным и необъятным мире для него нет более дорогого человека. Он пинал Итачи во сне, мальчик это знал, стаскивал с него одеяло, бормотал что-то несвязное и даже, бывало, накручивал на пальцы его длинные волосы, когда не мог уснуть, находя в этом что-то гипнотически завораживающее, а брат лишь улыбался в ответ и шутливо щелкал его по лбу. Кажется, в детстве все сводится к вот таким вот мелочам, которые, впрочем, после хранишь, как самые ценные воспоминания.
Запахи… запахи тоже раздражали, хотя Саске не мог сказать, что они были неприятными, скорее, надоедливыми, потому что в комнате, в которой, судя по всему, уже давно никто не жил, и пахло этой устаревшей необжитостью, слегка пылью и чуточку, как казалось самому подростку, плесенью. Впрочем, это просто могло разыграться его воображение, хотя раньше брюнет и не замечал за собой излишней опасливости, ведь, возможно, именно так должен чувствовать себя человек, который неожиданно оказывается в незнакомом месте, один, в непонимании и с глубокой обидой на сердце.
Наверное, именно мысли и не давали ему уснуть, потому что весь этот день, который показался Саске чрезвычайно длинным и выматывающим, он как-то не задумывался над поступком родителей, сперва приняв его как что-то неоспоримое, а после просто повинуясь, как примерный сын, но сейчас, в ночной тиши и неуютном одиночестве, обида начала медленно выбираться из глубин его души, заставляя изредка шмыгать носом… от этого странного запаха, скорее всего. Конечно же, Саске понимал, что родители за него беспокоятся и поэтому приняли, так сказать, превентивные меры, но на самом деле подросток думал, что дело в чем-то другом, и эта изоляция – не просто перестраховка и воспитательная мера, а нечто вроде отчаянной попытки не допустить новой трагедии в семье.
