Текст книги "Паучий престол I (СИ)"
Автор книги: Lelouch fallen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)
– То есть? – воробушек настораживается. Это уникальная черта Учиха: преодолевать немыслимое расстояние между крайностями за несколько секунд. Буквально только что он готов был ответить взаимностью, признавшись настоящими, искренними, не замаскированными словами, а сейчас снова не доверяет ему, прячется от него, убегает, но все же ему хватает силы воли смотреть ему в глаза.
– «Когда подрастет и наберется ума, будет ещё похлеще, чем один его, столь ненавистный мне предок», – дельно подмечает Курама, а Наруто только фыркает. Мысленно, чтобы воробушек снова не принял это на свой счет.
– Я не знаю, что именно в прошлом связывало Какаши и Учиха Фугаку, твоего отца, но он о нем много рассказывал, – он делает задумчивую паузу. – Раньше.
– И что же он говорил? – бормочет насторожено и сухо. Наверняка, уже догадывается о том, что их встреча не была случайностью.
– В основном, о том, какой человек Учиха Фугаку, – пожимает плечами, словно это и не имеет значения, а у самого сердце медленно, но уверенно ускоряет свой бег. – Какаши описывал его как беспринципного, умного и дальновидного человека. Мне кажется, что в какой-то мере он им даже восхищался. Да, наверное, именно так, – добавляет, чуть поразмыслив, – но все же осуждал те методы и приемы, с помощью которых твой отец ведет свои дела.
– Хочешь сказать, что мой отец… – Саске вязко сглатывает, а он и так знает, о чем на самом деле думает его воробушек, – связан с какими-то грязными делами? – Учиха думает о брате. На его месте он бы тоже думал о чем-то подобном. Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы понять, сколь много для Саске значит Итачи. Он тоже много размышлял над тем, свидетелем чему становился пару раз. Ему, судя об Итачи, трудно быть не предвзятым, кое-что зная об Учиха.
– «Хочу увидеть этого Итачи, – возбужденно рычит демон. – Думаю, это именно Он. Его душа».
– Бизнес всегда связан с чем-то грязным, – отвечает уклончиво, не желая затрагивать то, в чем и сам был не очень-то и уверен, ведь все его личные выводы основаны только на том, что ему удалось подслушать или же тайком разузнать. – А мы сейчас говорим о том, что я, слыша, как Какаши рассказывает о жесткости и бескомпромиссности Учиха Фугаку, его деловой хватке, его способности закрывать глаза практически на все ради достижения им же намеченной цели, был не самого лучшего мнения об Учиха.
– То есть, обо мне, – заканчивает за него Саске. Разочарованно и раздосадовано. Наруто его понимает. Не собирается оправдываться. Как не собирается из-за такой глупости, как предвзятость, терять любимого человека.
– Когда Какаши сказал, что ты приезжаешь и какое-то время поживешь у него, меня эта новость даже не зацепила, – продолжает, уцепившись в хрупкие запястья, боится, что Саске не захочет выслушать его до конца, не посчитает нужным понять. – Но после он подошел лично ко мне и попросил присмотреть за тобой. Я хотел отказаться, не собираясь нянчиться с гарадским, но Какаши не так-то и часто о чем-то просит, чтобы не понять, сколь это важно для него.
– Все это мерзко! – вспыхивает, выдергивая руки и отворачиваясь. – Ещё скажи, что с самого начала знал, по какой причине я здесь!
– Да, знал, – ни капли вины в голосе, для раскаяния есть более веская причина, – и рассказал о ней Кибе и Гааре.
– Да как ты мог?! – раздражение гулким эхом разносится по коридору, и Наруто предосудительно морщится. Ещё не хватало, чтобы свидетелем их своеобразной ссоры стал директор или же полиция. – Зачем ты им рассказал? – уже приглушенно шипит Саске, смотря на него с презрением. И в тот же момент Саске больно. Наруто это понимает. Осознает, что это он – причина боли и так претившей ему ненависти. Но разве не он обещал быть сильнее этой черноты в людских сердцах, ломающей их же судьбы?
– Я сделал это потому, что познакомился с тобой, – Наруто улыбается, вспоминая момент их первой встречи и разговора по дороге в школу. – Я не буду убеждать тебя в том, что изменил свое мнение об Учиха сразу же, но я захотел узнать тебя получше, сблизиться с тобой, помочь тебе адаптироваться, поэтому сразу же, ещё до того, как ты пришел к нам в буфет, рассказал о тебе Кибе и Гааре. Между прочим, они отнеслись к моему предложению с пониманием, – пожимает плечами, видя, что его объяснения не возымели никакого эффекта. Похоже, сделали только хуже.
– Я тебе что, подопытная крыса, что ли? – шипит Учиха, гневно сжимая кулаки. – Какое ты имел право проводить надо мной какие-то личностные эксперименты, да ещё и впрягать в это своих друзей? Как ты вообще, – Саске осматривает его с головы до ног и обратно презирающим, откровенно-ненавистным взглядом, – можешь говорить о каких-то чувствах ко мне, если все это время только то и делал, что лгал. Думаешь, – вскидывает голову, смотря на него свысока, – после всего я смогу тебе доверять?
– Прости, Саске, – произносит впервые со дня их знакомства, но искренне, сразу же пресекая возмущение резким махом руки. – Знаю, Саске. Знаю, что этого недостаточно, но, черт подери, – на миг теряет над собой контроль, но быстро берет себя в руки, прекрасно зная, чем чреваты подобные срывы, – неужели ты думаешь, что я собираюсь оставить все просто так?
– Что именно? – цедит Учиха, похоже, больше не веря ни единому его слову.
– Наши отношения в первую очередь, – отвечает не менее категорично. – И, как и ты, я собираюсь разобраться с тем, как Какаши, который отродясь не знал своей матери, а отца потерял ещё ребёнком, оказался рядом с Учиха и как во всем этом замешан мой дед, – он уже давно искал ответы на эти вопросы, но родители слишком опекали его, все ещё страшась, поэтому отгораживали ото всего, что могло бы ему навредить. Но Наруто и так знает, что в недрах его семьи скрывается какая-то зловещая тайна. Наличие Курамы просто не позволяет усомниться в том, что его семья более крепко связана с Учиха, чем он даже может себе представить, и даже демон не в силах ничем ему помочь.
– «Уж прости, мальчишка, за то, что я потерял память, когда предыдущий носитель вырвал меня из собственного тела, вынудив блуждать по миру зыбким нечто в поисках подходящего сосуда, – недовольно, обижено ворчит Курама. – Даже на демонов, знаешь ли, есть узда. И тебе ещё повезло, что за эти годы бессмысленного скитания я не обезумел».
– «Спасибо и на этом», – бросает, намекая демону на то, что не мешало бы ему сейчас повременить со своими пререканиями.
Он и так уже тысячу раз слышал историю об алхимике, предке Учиха, которому удалось создать философский камень. Этот артефакт не превращал все, чего касался, в золото. Его потенциал был более мощным. Именно благодаря ему, предку Учиха удалось заточить одного из сильнейших демонов в клетку, вынудив его подчиняться и исполнять все свои прихоти. Но человек не вечен. Так и не постигнув секрет бессмертия, алхимик умер, но все же этот безумец не потерял надежду когда-нибудь переродиться в своем наследнике и продолжить эксперименты. Поэтому Курама до сих пор заложник мира людей, вынужденный обитать в сосудах Узумаки, которые, чего демон вновь-таки не помнит, были как-то связаны с предком Учиха. Естественно, Саске он об этом не расскажет. Не сегодня.
– Какаши сказал, что потерял глаз, спасая жизнь влиятельному бизнесмену и его младшему сыну, – Учиха тревожно качает головой. – Но я ничего не помню. Абсолютно. Хотя, судя по моим подсчетам, мне тогда было года четыре. Только страх, – Саске обхватывает себя дрожащими руками, и Наруто пугается. – Все, что я помню и что все ещё живо во мне, это беспричинный страх, который я испытываю в моменты стресса сколько себя помню.
– Саске… – не позволяет любимому остаться наедине с собственными сомнениями. Подходит резко и стремительно. Заключает в свои объятия и целует. Жадно. Словно в наваждении. Наплевав на все окружающие их условности. Если у него и было право на одну опрометчивую глупость, которую ему могли снисходительно спустить с рук, то он воспользовался им именно сейчас, совершенно не жалея.
Сперва Саске отвечает агрессивно. Вырывается, кусается, царапается. Но постепенно его пыл ослабевает. Утихомиривается. И нахохленный воробушек снова становится просто Саске. Его Саске. Принадлежащим только ему.
Они отопревают друг от друга. Голоса за дверью усиливаются. Становятся более беспокойными и быстрыми. Первым из кабинета директора выходит Собаку. Бросает на них двоих хмурый взгляд, разворачивается и просто уходит, невозмутимо сунув руки в карманы. Темари спешит за ним. Эта девушка хмура и решительно настроена. Но на публике всего лишь строга и объективна. Саске хотелось бы узнать её поближе.
Следом выходит высокий мужчина, одетый в странные одежды. Словно киношный монах, ещё и голова бритая. Подходит к нему, низко кланяясь.
– Прошу прощения за моего сына, Саске-кун, – акцент не искажает речь, но чувствуется. – Я обещаю, что разберусь в причинах его поступка и соответственно накажу Сору.
– Сперва пусть выздоровеет, – отвечает снисходительно, испытывая жалость к этому человеку. Он всего лишь опекун Соры – это Саске уже знает, как и догадывается о том, откуда у мышонка столь отработанные навыки и безупречное владение холодным оружием, но искренне переживает за своего подопечного. Похоже, винит себя в том, что недоглядел, словно это он нес прямую ответственность за шестнадцатилетнего парня. Учиха с этим не согласен, зная, что Сора действовал по собственной воле, прекрасно понимая, что именно он делает. Но мужчине об этом он не скажет. Не потому, что желает, чтобы тот терзался угрызениями совести, а потому, чтобы у опекуна не померкла надежда на то, что он все ещё может перевоспитать своего подопечного.
– Спасибо, Саске-кун, – мужчина ещё раз кланяется и уходит вместе с завучем. Похоже, эти двое хорошо знакомы, и Сарутоби Асума испытывает к этому человеку глубокое уважение, почтительно обращаясь к нему – Чирику-сан.
– Саске, пойдем, – выходя из кабинета директора, бросает Какаши, и Учихе ничего не остается, как смиренно поплестись за птичником. Им тоже ещё только предстоит серьезный разговор.
Прежде, чем свернуть за угол, он бросает взгляд на Намикадзе. Тот о чем-то говорит с отцом. Как мужчина с мужчиной. Это чувствуется по тому, как они выглядят со стороны. Наруто тоже бросает на него взгляд. Теплый и нежный. Обещающий. Саске в ответ лишь отворачивается.
– Расскажешь родителям? – спрашивает уже в машине, нервно теребя повязку на шее. А ещё ему не дает покоя вопрос, куда же все-таки делся нож? Точнее, не дает покоя возможный ответ, ведь Сакура и Гаара не отходили друг от друга, пока не появились учителя.
– Обязан рассказать, – подчеркивает Хатаке, цепко ведя машину, – когда они приедут за тобой, – Саске облегченно выдыхает, шепчет «спасибо», и остаток дороги они просто молчат, утомленные событиями медленно клонящегося к закату дня.
Усталость дает о себе знать сразу же, как только он заваливается на кровать. Ирука слишком эмоционален, поэтому даже в своей комнате он четко слышит, о чем так печется его учитель. Конечно, этот инцидент не только принес ему много трудоемких и выматывающих хлопот, но и бросил тень на его репутацию. Впрочем, больше всего Умино печется о судьбе участников произошедшего. Особенно, Соры и Гаары. А ведь и полуфинал ещё на носу, и если от занятий отстранят сразу же обоих, победа «Лисов» уже не кажется столь неоспоримой.
Саске фыркает и переворачивается на другой бок, зарываясь в одеяло. Что-то успокаивающе бормочет Какаши. Умино возмущается. Но голоса постепенно затихают. А скрип старых половиц совсем рядом не позволяется усомниться в том, что мужчины переместились в спальню. Но хоть у кого-то в отношениях полный порядок.
В его же собственных – бардак. Саске понимает, что ему нужно решить, что делать со своими чувствами. Обдумать, может ли он и дальше доверять Намикадзе. Принять решение по поводу будущего – исключительно своего или же все-таки их с Наруто общего. Но Саске слишком устал. Голова тяжела и горяча. В глазах мутно. Ноги и руки словно ледышки. И думать над чем-то глобальным банально лень.
Обхватив себя руками, Саске представляет, что это Наруто обнимает его. Он улыбается. Что-то бурчит. Подбирает под себя одеяло и затихает в заботливом кольце рук любимого человека, мерно засыпая. Всего лишь плод его собственной фантазии и обезболивающего. Запретный плод, столь сладкий и желанный, что Саске не собирается от него отказываться.
========== Глава 11. ==========
Не могу позволить уйти тебе.
И неважно, как я пытался,
Я дал тебе это всё очень легко, любовь моя.
Для моей мечты, которая никогда не воплотится в реальность
Мои слёзы из-за несчастной любви – пустая трата времени.
*А. Ламберт. If I can’t have you
Свисток.
– «Лисы» тайм-аут! – трибуны разочарованно выдыхают, кипят, волнуются. Напряжение дрожит в воздухе. Пол сотрясается от гулких шагов недоброжелательно смотрящей друг на друга десятки. Третий период. Усталость читается на потных, раскрасневшихся лицах. Оранжево-черные и бело-лиловые формы влажно болтаются на игроках. Счет на табло в их пользу, но разрыв слишком мал, чтобы фривольно расслабляться на лавке запасных. Тем более, если на тебе самом оранжево-черная форма «Лисов».
– Саске, выйдешь вместо Ли! – категорично заявляет тренер, беспокойно вышагивая туда-сюда перед ним.
– Я? – Учиха удивлен и совершенно не понимает, чем сейчас руководствуется Умино. Взгляд команды обращен на него. Некоторые такие же, недоуменные, некоторые недоброжелательные, а некоторые просто безучастные, слегка усталые, но все ещё полные воли огня.
– Ли нужно передохнуть хотя бы пару минут, – Умино бросает хмурый взгляд на морщащегося, но стойко терпящего боль парня, которому, уже в который раз за игру, втягивают травмированную ногу бинтом.
– Не думаю, что моих навыков будет достаточно именно для этой игры, – бормочет отстраненно, присматриваясь к противнику. Это точно не «Лист». Эти не идут напролом. Не давят своей силой. Не напирают. Словно змеи, жалящие из своего укрытия. А он тренируется всего-то пару недель. Нет, по его мнению, Умино принимает ошибочное тренерское решение.
– Саске, – вздыхает, останавливаясь, – просто выйди. Ладно?
– Ладно, – достаточно одного взгляда, чтобы понять, насколько расстроен и вымотан тренер. Конечно, он не сдался и тоже ещё поборется за победу, но все же сложившая ситуация накладывает свой отпечаток.
Гаару таки отстранили от занятий до окончания семестра, обязав его сдать переходные экзамены. Подобное наказание нельзя назвать ни легким, ни жестким. Просто наказание, которое соответствовало школьным правилам, но выступать за баскетбольную команду школы ему разрешили. Саске думает, что в этом замешан Ирука. Однозначно, потому что сам понимает, что такого, как Собаку, нельзя держать взаперти, словно пса, не позволяя ему, хотя бы иногда, побыть членом стаи. Глупое сравнение. Для тех, кто не знает настоящего Собаку но Гаару.
С Сорой все обстоит намного сложнее. И пусть парень отделался дисциплинарным наказанием и штрафом, но его опекун, Чирику-сан, был непреклонен, решив, что этот год парень закончит на домашнем обучении. Естественно, никакого баскетбола. И не только потому, что Сора не смог бы играть в полную силу из-за треснувших ребер. Он бы не смог играть в команде в принципе. А игра была важной. С прошлогодними чемпионами штата – «Звуком».
Свисток. Саске подымается со скамьи вместе с основной четверкой.
– «Лисы» замена: номер семнадцать вместо номера двенадцать!
– Будешь нашим талисманом, гарадской, – Киба участливо хлопает его по плечу. Саске же в ответ вымученно улыбается. Кажется, что только что на него взвалили неподъемную ответственность, с которой ему предстоит справиться в обязательном порядке. Ради Наруто и всей команды.
– Не лезь на рожон, Саске, – хмуро, как и обычно, кажется, предупреждает его Собаку. – Просто погоняй за мячом по площадке пару минут и дай время Ли. Вы оба нужны нам в целости.
– Хорошо, – удивлен, но больше озадачен. Не та забота, что раньше. Теперь все кажется иначе. Словно его самого воспринимают иначе. Более… индивидуально, что ли. Да и совет Собаку более чем дельный. Главное, заботящийся не только о нем.
Саске смотрит на звуковиков и невольно передергивает плечами. Не команда, а прям какой-то суповой набор из кунсткамеры. Великан с рыжим ирокезом. Грузный, но при этом ничем не уступающий Джуго в плотности своей защиты. Близнецы-анорексики с жуткими фиолетовыми волосами, но за ними не угнаться, а высота их прыжков просто поражает. Накаченный парень. Явно латинос. Саске слышал, что его называют шестируким из-за того, что он может накрыть любой мяч из любой позиции. И капитан команды. С виду строгий парень с выбеленными волосами. Такой себе примерный мальчик-отличник. Но на площадке этот педант превращается в настоящую молнию, с которой не может справиться никто, кроме Наруто. Да и тренер у «Звука» незаурядна. Невысокая, матерящаяся, как сапожник, женщина, держащая свою команду в ежовых рукавицах. В общем, Саске решает, что ему нужно приложить максимум усилий для того, чтобы остаться просто пятым игроком. Для количества. Может, передать пару пасов. Но не более. Один неверный шаг, и он может запороть всю игру.
Прежде, чем судья дает свисток об окончании тайм-аута, он бросает взгляд на Наруто. Тот хмур и сконцентрирован. Рассматривает противника. Саске его понимает, поэтому и не требует к себе излишнего внимания. «Лисы» ведут с разрывом в три очка, а этого слишком мало для уверенности в собственной победе. Позже, когда закончится празднование по поводу выхода команды в полуфинал, у них ещё будет время только для них двоих.
Следующая пара минут кажется Саске вечностью. Все слишком стремительно, и его скудных навыков в баскетболе явно недостаточно для того, чтобы чем-то помочь команде в этой жесткой игре. А играют, действительно, по-жесткому. Саске и самому уже пару раз прилетело под ребра. Якобы случайно, но довольно болезненно.
Как и сказал Собаку, он оставался в тени. Сперва это вроде как было даже на руку команде. Он мог принять пас и довести его до черты, а потом передать его кому-нибудь для броска или же подстраховать Джуго в защите или же просто переключить на себя внимание противника, пока сокомандник не отыграет свою партию. Но так продолжалось всего пару минут, а после звуковики поняли, что он – новичок, и его не стоит опасаться. Поняли, что он – слабое звено команды, и тогда начался ад. Ну, не ад, но его намеренно начали прессинговать, очевидно, собираясь вывести из игры.
Минута двадцать до окончания третьего периода. Он продержится. Он сможет. Саске старается не думать о том, что за время его пребывания на поле «Лисы» все-таки уступили «Звуку», проигрывая четыре очка. В конце концов, в последней четверти на площадку выйдет номер двенадцать, и все снова станет на свои места.
Саске бросает беглый взгляд на Ли. Тот улыбается – коряво и фальшиво. Похоже, с ногой все не так уж и хорошо, как парень то показывает. По крайней мере, Ли не возражал против замены, а ещё, как заметил Саске, стал более… командным. Возможно, именно это и сгладило те углы, которые он приметил ранее, пусть и не убрало их окончательно.
Длинный пас от Инудзуки. Саске ведет мяч по уже отработанной схеме. К кольцу. Именно у черты, круто развернувшись, он передаст мяч либо Намикадзе, либо Собаку – все зависит от того, кто из них будет открыт. А кто-то будет однозначно. Над этим маневром они и работали все эти несколько недель.
Носок замирает у черты. Поворот – Собаку закрыт. Маневр – Намикадзе на месте. Саске усмехается – он тоже может сделать что-то для команды, пусть в его активе так и не будет ни одного заброшенного мяча. Легкий прыжок. Слишком поздно он замечает, что его пытаются накрыть. От столкновения уже не уйти. И Саске только и остается, что довести начатое до конца – передать Наруто мяч.
Его сшибают прямо в воздухе. Резко, агрессивно, целенаправленно. Саске кажется, что даже Собаку так не играет. Гаара позерствует, позволяет противнику почувствовать и узреть его агрессию, но никогда не причиняет вреда сознательно. Даже в ситуации с Ли. Почему-то все это он понимает именно сейчас, ударяясь головой о дощатый пол до темных мушек перед глазами.
– Толчок! Нарушение! – доносится до него, как сквозь вату, а вот пронзительный свист прям режет по ушам. Саске морщится, но подняться пытается. Не так-то уж и сильно он приложился о пол, но перед глазами все ещё мутно. Перед одним глазом. И это плохо. Очень плохо.
– Саске, ты как? – Наруто всегда плевал на мнение остальных. Чем-то это Учихе даже импонирует, но не сейчас же, когда вокруг полно людей, а он его за руку, как девчонку, держит. Мужики они, деревенские, в конце-то концов, или кто?
– Ослеп на правый глаз, – констатирует мрачно, садясь. Плечо, между прочим, ноет изрядно, но терпимо. Приятная боль, учитывая то, что травму он получил в борьбе за благое дело. – Ты мяч-то забросил?
– Какой, к черту, мяч, – шипит, сердится, зарывается пальцами в его влажную челку, откидывая её со лба. – Черт! У тебя глаз, как у быка.
– Выпученный? – подавляет смешок, закрывая левый глаз и сразу же видя вместо Наруто что-то мутно-золотисто-черное. Странно, вблизи он должен видеть более-менее сносно.
– Красный, – обеспокоенно, не позволяя никому приблизиться к нему.
– Блядь! – где-то в стороне матерится Инудзука. – На поле стекло! Эй, судья, тренер, нужно объявлять перерыв!
– Придурок! – рявкает Учиха, не зло, а просто чтобы до Собачника дошло. – Ты только что наступил на мою контактную линзу!
– О, чувак, прости, – Саске его не видит, но и так знает, что тот виновато скребет макушку. – Кто ж знал-то, что у тебя зрение.
– Вот именно, – назидательно ворчит Наруто, помогая ему подняться. – Кто ж знал-то, – укоризненно, но Саске совсем не совестно. Не предстало Учихе налево-направо разбрасываться информацией о своих недостатках.
– И сколько? – дельно осведомляется Собаку, подходит и с умным видом смотрит на его глаз. По крайней мере, Саске кажется, что с умным, ведь что может знать деревенский подросток об особенностях наследственной миопии.
– Минус пять. Врожденное, – отвечает, пытается потереть чешущийся глаз.
– Руки убери, – шикает на него Собаку, и Наруто крепко сжимает его кисть, так и не позволив прикоснуться к зудящему веку. – Конъюнктивит захотел?
– Он сможет бросать штрафной? – к ним подходит судья. Латинос маячит за его спиной, скалясь. Этот шестирукий ещё просто не знает, чем обернется его опрометчивая выходка. Наруто обид в сторону его воробушка не прощает.
– Не думаю, – Наруто обнимает его за плечи, выставляя красный, слезящийся глаз напоказ. – Саске нужно в медпункт.
– В таком случае штрафной будет бросать капитан. А этого, – судья смотрит на него, беспокойно поджимая губы, – в лазарет. Немедленно.
– Эй, я сам дойду! – возмущается, когда Наруто подзывает парня из запасных, веля ему сопроводить Саске в медпункт.
– При этом поцеловавшись со всеми углами, да? – передает его из рук в руки бережно, как сокровище. Впрочем, Наруто часто говорит ему о том, что он – его сокровище. Бесценное.
– Ревнуешь? – язвит и провоцирует. Ну, такие у них отношения. Слегка странные, но полностью его устраивающие.
– Ещё как, – соглашается с легкостью, ероша его волосы. Мог бы – поцеловал. Это Саске знает, но, каким бы бунтарем он ни был, Наруто чтит личность их отношений.
– Выиграйте, – требует, ставит перед Наруто задачу, дает ему стимул.
– Обязательно! – Инудзука вешается блондину на плечо, подмигивая. – Ради нашей гарадской принцессы, – Саске уязвлен, тыкает Собачнику фак и гордо покидает площадку. Ну, почти гордо, опираясь на сокомандника, зато высоко вскинув голову. В победе «Лисов» он даже не сомневается.
//-//
– Ну, что?! – срывается с губ сразу же, как только Наруто входит в палату. – Выиграли?! – для него эта победа тоже очень важна, но для Намикадзе она имеет ещё более весомое значение. Как и для всех «Лисов». Саске знает, что в прошлом сезоне именно «Звук» не позволил им стать первыми. Так что эта победа – это уже дело принципа.
– Ну, мы были близки к этому, – отвечает уклончиво, привычно, неуверенно, ероша волосы на затылке.
– Быть этого не может… – выдыхает пораженно, откидываясь на постель. Саске был уверен в победе «Лисов». Стойко терпя щиплющие капли и кудахтанье школьной медсестры, он то и дело щурился, смотря на часы и отсчитывая секунды до финального свистка. Отсчитывал, чтобы теперь разочароваться.
– И почему? – не любопытство, просто он думает, что для Наруто это важно. Рассказать о том, что он чувствует. Поделиться с ним, его воробушком, всем, что бы не тревожило его сердце. Так они договорились. Такое условие поставил сам Саске, когда принял решение не отказываться от любви, которая, возможно, бывает раз в жизни.
– Ну, – присаживается рядом, – по многим причинам, – Намикадзе пожимает плечами, а он только и может, что смотреть в потолок, созерцая лишь мутную пелену. Чертовы капли сделали только хуже.
– Ты же сам видел, что Ли, пусть он и выкладывался на полную, сильно сдал в конце игры. Да и все мы, – Наруто берет его за руку, чуть сжимая, – приняли единогласное решение не играть методами противника. Хотя, как ты сам понимаешь, для нас не составило бы особого труда запрессинговать их.
– И что теперь? – спрашивает устало и ощутимо расстроено. – Как же полуфинал и ваши мечты?
– По очкам мы прошли, – как что-то само собой разумеющееся, отвечает Намикадзе, – но вот с моей, личной, точки зрения – мы облажались.
– Что?! – он резко садится, снова щурясь и до передела напрягая зрение. – Прошли? – уже шепчет, все ещё не веря. Он знает правила: в полуфинал штата проходит лучшая команда из каждого округа, так что если это шутка, то очень неуместная и чревата именно для Намикадзе. Саске не любит обижаться, потому что потом, чувствуя вину, Наруто всячески пытается его задобрить, и со стороны это похоже на сопливое сюсюканье – по крайней мере, так выразился Инудзука – но именно сейчас у него просто огромнейший повод для обиды.
– По очкам, – подчеркивает Намикадзе, приподнимая его руку и прикладывая горячую ладонь к своей щеке. – Как оказалось, по всему штату в отборочных очков больше нас набрал только «Звук», так что «Лисы» довольно-таки неожиданно просочились в эту авансовую лазейку.
– Ты придурок, Намикадзе! – вспыхивает, толкая блондина кулаком в плечо. Больно, между прочим. – Сразу не мог сказать?!
– Сразу было неинтересно, – и Саске, даже не видя, знает, что тот по-лисьи ухмыляется, щуря невозможно притягательные глаза цвета индиго.
Наруто целует его. Долго и упоительно. Все ещё прижимая ладонь к своей щеке и приобнимая за талию. Целует сладко, собственнически и слишком интимно, чтобы не засмущаться. Между ними постоянно так. Все примерно и чинно, а после, словно плотину прорывает, и они часами могут просто целоваться и обниматься. Валяться в кузове пикапа Намикадзе под кусачим пледом, смотря на звезды. Дурачиться и шутливо бороться, а после снова целоваться – страстно и неистово, уже через пару минут переходя на ласковые касания и нежные, глупые слова. Саске кажется, что именно так может быть только с Наруто.
– Хочешь сегодня ко мне? – отстраняясь, спрашивает Наруто. Медленно касается его волос, кожи, губ, словно слепец, пытающийся запечатлеть каждую его черточку.
– А твои не будут против? – Саске и так знает, что не будут, но все равно спрашивает. Сколько бы раз он не был на ферме Намикадзе, смущение все еще захлестывает его. Особенно, когда Кушина начинает задавать вопросы. А эта неуемная женщина, кажется, хочет знать о нем все.
Саске отчаянно краснеет. Он все ещё слишком отчетливо помнит тот момент, когда они просто целовались у Наруто в комнате, думая, что спрятались от глаз людских. Ну да, как же!
– О, мальчики! – Кушина, словно нашкодивший ребёнок, спорно заозиралась по сторонам сразу же, как только скрип двери выдал её присутствие. – А я тут прибраться решила, – и машет кухонным полотенцем, широко улыбаясь. – Вы не против?
Тогда Саске думал, что он умрет со стыда. Нет, он все понимал. Даже принимал факт того, что родители Наруто отнеслись к нему снисходительно, но все же не верилось в эту легкость, тем более, судя по тому, что, похоже, Какаши рассказывал о его семье не самые лестные вещи. Поэтому-то он предпочитает встречаться на, так сказать, своей территории. Но территория, чаще всего, занята более полноправным хозяином. Прям не ферма, а обитель гоморазврата какая-то.
– А их не будет дома, – хитринка так и скользит в этом, кажущемся невинным, ответе. – До самого утра.
– О-о-о?! – тянет удивленно и чуточку смущенно. Наверное, он слишком… распален близостью Наруто, поэтому думает о не совсем примерных вещах, но раньше Наруто и не предлагал ему ничего подобного. Может, и сейчас не предлагает, просто хочет провести с ним побольше времени. До самого утра. За чашкой чая и плюшками. В мохнатых пижамах от горла до щиколоток.
Саске фыркает. Это видится ему забавным. Наруто, кажется, удивленным. Нет, определенно. Вон даже золотистую бровь приподнял вопросительно. Похоже, капли медсестры-наседки все-таки подействовали.
– Что? – только Саске знает, что Наруто тоже может обижаться. Правда, губы он не дует и брови не супит. Просто буравит тяжелым взглядом до тех пор, пока не сдашься и не начнешь его умасливать. Тоже своего рода игра, которую Саске охотно поддерживает.
– Ничего, – качает головой, все ещё улыбаясь. – Просто представил тебя в махровой бирюзовой пижаме с капюшоном и ушками.
– Почему бирюзовой? – спрашивает серьезно, и Саске смеется, открыто и искренне.
– А просто так, – отвечает игриво, громко чмокая блондина в губы. – Мне кажется, что этот цвет тебе бы подошел.
– Вредина, – ворчит Намикадзе, дергая его на себя и уже шепча на ухо. – Так что, Саске? Останешься сегодня со мной?
– Конечно, – фыркает, даже не думая ни о чем таком, за что бы после он мог себя корить, – но сперва все же нужно заехать ко мне, – отстраняется и снова щурится, словно рассматривая каждую, мельчайшую деталь лица блондина. – Предупредить Какаши и отыскать мои очки.
– О боже! – выдыхает сакральным шепотом. – Это чистой воды извращение. Мой Саске в очках… м-м-м, – тянет, мечтательно запрокидывая голову.
– И что в этом извращенного? – бурчит, потому, что сам не любит носить очки, но сейчас надеть линзы он просто не сможет, а Наруто ещё и подтрунивает.
– Ну, мне кажется, что, – пододвигается, выдыхая прямо в губы, – Саске в одних только очках, – подчеркивает нарочито, вынуждая снова краснеть, – это мое личное извращение.
