Текст книги "Паучий престол I (СИ)"
Автор книги: Lelouch fallen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 32 страниц)
Он не разбивал зеркало и не наступал на трещины, ни одна кошка округи не перебежала ему дорогу и никакая бабка не пересекла его путь с пустыми ведрами, но день не заладился с самого утра. Все буквально валилось из рук и не клеилось, в ответ на что Саске только упорно шипел, не самыми лестными словами припоминая первые дни обитания на ферме Хатаке. И самовнушение таки помогло. Он сел в школьный автобус и спокойно доехал до школы, пытаясь не обращать внимания на то, что Наруто всю дорогу приобнимал его за плечи. Если все знают, чего стесняться-то?
Да, Намикадзе ему об этом не говорил, но Саске и сам додумался до того, что значила та, брошенная на прощание, фраза блондина о том, что из-за него его приняли ещё хуже, чем могли бы. Если все знали о том, что Наруто – би, и если к этому приплюсовать то, что они приехали вдвоем, то, судя по деревенским меркам, все и так было понятно. Они вместе. А Саске и сам подлил масла в огонь, не обращая внимания на местных красавиц и постоянно находясь рядом с Наруто. Впервые помыслы общественности самого Саске совершенно не заботили.
Здесь, в деревне, никто не знает о нем ровным счетом ничего, и фамилия Учиха для них ничего не значит. Он просто новичок. Просто очередной парень со странностями, пусть и в виде нетрадиционной ориентации. Саске воспринимал это на удивление просто. Может, потому, что был уверен в том, что его деревенская репутация никак не отразится на чести семьи Учиха, а, может, потому, что вседозволенность опьянила его. Жили же и Наруто, и Гаара такими, каким они есть, ещё и завидным уважением пользовались, так почему так же, свободно, не мог жить он сам? Тем более, когда рядом был Наруто, с которым все казалось не таким уж и непреодолимым, просто требующим усилий, но уж никак не недосягаемой высотой. Да, все-таки опьянила. Это Саске понял сразу же, как только вышел из школьного автобуса.
На него и раньше бросали косые, причем разного характера, взгляды, но сегодня эти взгляды были не такими, как обычно. Явно не равнодушными, более заинтересованным, иногда насмешливыми или же восторженными, но, по большей части, все же гадкими, скользкими, сопровождаемые злобными ухмылками и нескрываемым шепотом обсуждения.
– Что за хрень здесь творится? – первым не выдерживает Инудзука, оглядываясь по сторонам. – Такое ощущение, что я сверкаю перед ними голой задницей.
– Это паутина, – шепчет Собаку, щуря свои, как обычно, жирно-подведенные глаза, – а где-то в темном уголке сидит паучок и дергает за ниточки, вынуждая мушек плясать под свою дудку, – Саске мало что понимает. Иногда Собаку выражается так, словно, и правда, он не от мира сего: какими-то замысловатыми образами и фразами, темными, готическими, мистическими и, порой, откровенно пугающими. Он старается не зацикливаться на том, что рядом с ним идет убийца, но и выбросить это из головы тоже сложно, учитывая то, в столь предвкушающей улыбке изгибаются губы аловолосого, словно у хищника, предвкушающего славную охоту.
– Не хилая сплетня, однако, – бормочет Инудзука, скребя макушку и зыркая по сторонам, – раз вся школа на ушах. К тому же, – на этот раз шатен мечет недобрый взгляд в его, Саске, сторону, – чую, что речь идет о гарадском.
– Думаешь? – Учиха напрягается. Может, не зря ему в тот вечер казалось, что за ним и Наруто кто-то наблюдает? Мало ли кто мог облюбовать себе место у озера, вот и оказался, так сказать, тайным свидетелем их… встречи, после чего, естественно, не стал держать язык за зубами. По позвоночнику проходит дрожь: если это так, то сплетня дойдет до директора, тот вызовет Какаши и… и все. Хатаке, сколь снисходительно он бы к нему не относился, будет обязан уведомить родителей, а те мешкать не станут. В лучшем случае – домашний арест до окончания школы, в худшем – какой-нибудь пансионат для мальчиков. Фугаку это может. Особенно, в гневе.
– Хотелось бы знать, что именно это за сплетня, – глаза цвета индиго недобро сужаются, кажется, обыскивая каждого проходящего мимо школьника на предмет самых сокровенных и непотребных мыслей. – Как и то, кто за этим стоит.
– Думаешь, кто-то узнал про озеро? – обеспокоено шепчет Киба, а Саске невольно заливается краской. Мысль у Инудзуки, в кои-то веки, дельная, но если он смирился с тем, что об их с Наруто свидании знали его родители, то столкнуться с осведомленностью Ко почему-то оказалось намного постыднее.
– Ты возил его на озеро? – голос Собаку, похожий на скрип старого механизма, неприятно царапает и без того тараторящее сердце. Гаара осуждает, но, как чувствует Саске, не сам факт того, что они были вдвоем, а то, что они были вдвоем именно на озере. Поехав с ним туда, Наруто что, предал неприкосновенность их с Ко места, что ли? Бред. Но тогда, почему Собаку скрещивает руки на груди и укоризненно смотрит из-подо лба? Почему сам Намикадзе отводит взгляд, будто чувствует вину? Что вообще, черт подери, происходит?
– Кто-то принес в школу журналы, – раздается хриплое и басовитое. Саске вздрагивает, понимая, что последний вопрос он произнес вслух. В коридорах все на миг замирает, а после взрывается хихиканьем и шушуканьем, причем, насколько он может слышать из-за шума в ушах, некоторые смешки смущенные, а взгляды, по-прежнему, откровенные. Со стороны девушек, естественно. Он что, за ночь стал достопримечательностью Техаса?
– Что-то в этом роде, – снова басит Джуго, возвышаясь над ними всеми. Саске устало проводит рукой по лицу, пытаясь успокоить шалящие нервы. Наруто едва ощутимо прикасается кончиками пальцев к его ладони. Саске резко одергивает руку. Нет, не отказывается от своих чувств, просто всему есть свое время.
– Смотрите сами, – рыжеволосый великан за шкирку останавливает паренька помладше. Вынуждает его приподняться на носочки и грозно, чуть насупив кустистые брови, смотрит с высоты своего роста. Саске никогда раньше не замечал, чтобы Джуго общался с Ко. Этот гигант всегда был сам по себе, при своей-то комплекции умудряясь оставаться в тени, но, видимо, произошло, и правда, что-то серьезное, раз Джуго покинул свой уютный уголок и выступил на стороне Ко. На его стороне, между прочим.
Мальчишка мнется. Дергается. Вырывается. Трепещет. Бросает на прохожих молящие взгляды. Но все сторонятся пятерки парней, спешно отводя взгляды. Сила и страх испокон веков были теми рычагами, которые вращали этот мир.
Паренек щенячьим взглядом смотрит на Джуго, но тот лишь отрицательно качает головой, и мальчишка сдается. Покорно опускает голову, роется за пазухой, извлекая оттуда свернутый в трубочку журнал, и смиренно протягивает его великану. Джуго доволен. Мальчишка, снова почувствовав пол под ногами, прижимает к груди ранец и, что есть силы, несется по коридору, скрываясь за ближайшим углом. Что-то в этом блестящем клочке глянце ему знакомо. Прям бросается в глаза своим пестрым, гарадским гламуром.
– Вот вам и связующие нити паутины, – констатирует Собаку, в ухмылке приподнимая уголок губ. Джуго, словно повинуясь приказу, встряхивает журнал. Из сердцевины вываливается скомканный постер. А на нем он. Саске. Во всей, так сказать, красе.
– Занятно, – тянет Инудзука. Наклоняется, скептически присматриваясь к полуобнаженному брюнету, соблазнительно прижимающему к губам нежный бутон. – И сексуально, пусть ты, гарадской, и выглядишь на этом фото лет на пять старше, – резюмирует, отстраняясь. Но все так же продолжает рассматривать. Ещё и подбородок задумчиво поглаживает, словно придирчивый судья.
Саске помнит этот журнал. Ещё бы он не помнил, ведь его и только его снимали для юбилейного номера «Golden Start». Микото тогда очень гордилась своим шестнадцатилетним сыном. Он везде: на обложке, на постере, на каждой странице, во всех позах, в разнообразных нарядах, в самых неожиданных образах. Его слишком много. Его тела слишком много. Красивого и обнаженного. Искушающего. Открытого и доступного.
– «Юный мистер Калифорния – Учиха Саске», – растягивая гласные, буквально по слогам, читает Инудзука. Саске от стыда готов провалиться под землю, хотя до этого он ещё ни разу не считал съемки для популярных изданий чем-то постыдным. Не совсем соответствующими его натуре и интересам – да, но уж никак не срамными, как ему кажется сейчас. И где только этот некто, недоброжелатель, чтобы не выразиться иначе, достал журнал годичной давности? Кто бы это ни был и каких бы усилий ему это ни стоило, но злоумышленник постарался на славу, приложив немало усилий и потратив приличную сумму, ведь, похоже, по школе гулял не один такой журнальчик.
– И много их? – спрашивает, чуть хрипя, но ни к кому конкретно не обращаясь. Фотографии – это ничто. Подумаешь, до сегодня он был просто гарадским, который исчезнет так же внезапно, как и появился. Всего лишь приезжий красавчик, который не оправдал надежды нескольких местных девчонок. Парень со странностями, водившийся с Ко. И то, что вся школа увидела его эксклюзивную фотосессию, всего-то придаст ему шарма и популярности. Да, все могло быть так, если бы в этом чертовом журнале не было его биографии и интервью. Информации, которая раскрывает его настоящего.
– Десяток-полтора, – Джуго невозмутимо пожимает плечами. – Когда я пришел в школу, они были во всех общедоступных местах. Например, разложены в классах на первых партах или вставлены в окошки на доске для объявлений, – переводит на него угрюмый взгляд, привычный для этого нелюдимого человека, но Учиху все равно пробирает дрожь. – Ты кому-то крупно насолил, парень, раз ударили по личному, – Джуго понимает, и Саске это удивляет. Возможно, за этой горой мышц прячется нечто большее, чем все привыкли видеть. Чем он сам хотел видеть, считая, что вершина возможностей этого человека – это место центрового под баскетбольным кольцом.
– Дешевка, – фыркает Собаку, бегло листая журнал. – Фотки, информация, вехи биографии – все это не более болезненно, чем тычок под ребра, – Гаара что, пытается его приободрить, что ли? Аловолосый кривится, попеременно смотря то на него, то на фото. Всем своим видом показывает, что он совершенно не впечатлен. Саске это не задевает. Не сейчас, когда сердце готово выскочить из груди от волнения, а их подслушивают из-за каждого угла, словно выжидая, какой ход будет предпринят в ответ.
– Пойдемте отсюда, – резко, словно приказывает, предлагает Наруто, все-таки настаивая на своем и беря его за руку. Саске дергается, но захват слишком крепкий, собственнический, уверенный, словно Намикадзе совершенно не заботит происходящее, но играющие на скулах желваки выдают его собственное, Саске сказал бы, бессильное напряжение. Ко хмуры и задумчивы. Над ними, словно издеваясь, моргает лампа. Саске кажется, что они что-то знают. Что-то о том, почему это произошло именно с ним. С Саске. Как и догадываются, чьих это может быть рук дело.
Он тоже догадывается. Первым делом грешит на Шион. Она девушка современная, так что вполне может читать «Golden Start», а ещё мстительная и хочет Наруто, так что, если этот журнал раньше и не попадался ей в руки, она легко могла найти его в сети, когда искала информацию об Учиха.
Под подозрение попадает и Сакура. Пусть Харуно вроде как и не враждебна к нему более, но их отношения чем-то похожи на позиционную войну, когда конфликт существует, но боевые действия не ведутся. Она не может ревновать к Гааре – для этого нет совершенно никаких причин, но эта её попытка опекать Наруто, чувствуя за собой лишь одной ей ведомую вину, могла стать толчком. Если она знает о предпочтениях Намикадзе, а она точно знает, то её недоброжелательность продиктована вполне обыденными причинами. Сакура знает, что он, Саске, уедет, а Наруто будет больно. Наверное. Связывающие их нити нужно разорвать. Нет, если бы он сам был на месте Харуно, он бы приложил все усилия для того, чтобы один бросил другого, тем самым затопив сердце другого ненавистью. Но он не знает ни Шион, ни Харуно настолько, чтобы судить об их мотивах и возможностях. Может, на протяжении дня ему удастся выяснить, кто за этим стоит.
– И, тем не менее, неприятно, – отвечает за него Киба. Забирает у Собаку журнал и прячет его в своей сумке. Зачем – пока что остается неясным. – Словно перебрали твои внутренности, причем отнюдь не стерильно-чистыми руками, – Саске согласен с Собачником. Именно так он себя и чувствует: будто кто-то до сих пор ковыряется в его внутренностях. Медленно и методично. Да, не больно, но неприятно и настораживающе, ведь нет гарантий, что у неизвестного не припасен ещё какой-нибудь козырь. Все-таки Саске привык доверять своей интуиции, все ещё будучи уверенным в том, что в ту ночь, на озере, за ними кто-то подглядывал.
– Разберемся, – коротко бросает Намикадзе. Его шаг тверд, целенаправлен и размашист. Саске волочится за ним, словно привязанный. Путь назад отрезает Ко и великан Джуго. Такое ощущение, что он в западне, из которой нет выхода. Такое ощущения, что он сам загнал себя в эту западню, связавшись с Ко. Может, именно этого и добивался недоброжелатель – его сомнений? Сомнений, которые могут подтолкнуть к бегству.
//-//
Наруто, будто он имел на это право, запретил ему выходить из класса. Сам запретил и сам же куда-то смылся, оставив его на попечение Ко. Чем там промышлял Намикадзе, прогуливая уроки, ему было все равно. Саске был зол и обижен. К тому же, ему уже порядком поднадоело отнекиваться от расспросов по поводу его происхождения и пресловутых фотографий. От Ко, кстати, пользы тоже никакой не было. Они просто обсели его, как цепные псы, и наблюдали, а могли бы и помочь с чем-нибудь. Например, тот же Собаку мог хотя бы разок зыркнуть на любопытных девиц своим фирменным взглядом вместо того, чтобы, прикрыв веки и сложив руки на груди, мерно дремать на стуле. Фактически, его бросили на растерзание восторженно-завидующей толпе, и в этой ситуации ему мог бы помочь Ходзуки. Суйгетсу всегда имел в запасе несколько приемчиков, которые помогали им вывернуться из подобных ситуаций. Да, мог, если бы был рядом, конечно же.
Журналы, к слову, изъяли практически сразу же, как только о них узнал директор. Рейд дисциплинарного комитета на первом уроке был тщательным и неумолимым, но местные девчонки оказались сноровистыми, так что парочка журнальчиков их кучными стараниями все же была спасена. Похоже, по этому делу даже начали разбирательство, но Учиха, исходя из фактов, сильно сомневался в том, что виновного найдут. Да и, по сути, в чем тут вина? Журнал вполне обычный, просто дисциплину немного подорвал да шуму среди учеников наделал, так что ему оставалось только терпеть и ждать, когда ажиотаж вокруг его персоны хотя бы немного утихнет.
Саске и ждал. До большой перемены. А после, когда ему преградили путь Инудзука и Собаку, все-таки сорвался. Он что, шишка какая-то, что к нему приставили охранников, причем ещё и столь много себе позволяющих? Он – Учиха. Он – не слабак. И прятаться за спины, к слову, сомнительных друзей, словно барышня, не собирался. Это было низко, задевало его гордость и уж никак не соответствовало возможностям. Если выпадет случай, он сам разберется и с любопытной толпой, и с зачинщиком, и помощь ни Ко, ни тем более Намикадзе ему не нужна. Да, за Саске, клокоча, говорил гнев, но он же был хорошим отрезвляющим средством, не позволяющим поддаться негативу ситуации.
– Куда собрался? – супя свои неприметные брови, грубо бросает Собаку, вновь-таки держа руки, скрещенными на груди. Какая, однако, многоговорящая поза, вроде как и грозная, но в тот же момент защитная.
– Поссать и пожрать! – зло рычит Учиха, напирая. Класс пуст, и у их перепалки нет свидетелей. Саске кажется, что сейчас, если его не пропустят, он набросится на парней, хотя драки не признает и считает подобное разрешение ситуации крайностью. Но, похоже, именно сейчас момент такой крайности. Эмоции просто зашкаливают, и если их не выплеснуть, то Ко может наглядно убедиться в том, что у гарадского в наличии не только смазливая мордашка и ухоженные ручки.
– Мы с тобой, – невозмутимо бросает Инудзука, разворачиваясь. Собаку молча принимает сторону Собачника, и Саске это бесит ещё больше.
– Что, и в сортир со мной пойдете? – прям достойная второсортного фильмеца фраза, но и ситуация не самая обыденная. От чего его так упорно защищают? От сплетен и взглядов? От донимания? От недоброжелателя? Похоже, от всего этого вместе. Но Господи! Это же обычная сельская школа, а не сосредоточие криминала. Даже в «Harvard School» у него было больше шансов нарваться на неприятности, чем здесь, потому что среди гарвардцев много отпрысков, например, тех же мафиози, а тут всего лишь обычный западлист, которому он чем-то не угодил. Оскорбительно и слишком нервирует, особенно, учитывая то, что он и так не в своей тарелке с того самого дня, когда Какаши обмолвился о своих связях с семьей Учиха.
– Да, пойдем, – невозмутимо, остановившись в полуобороте, отвечает Инудзука. – И, да, не побрезгую подержать тебе штаны, подать бумагу и даже вымыть твои ручки, если на то будет веская причина, – Собачник слишком серьезен, и Саске давится словами возмущения.
Нет, он мог бы высказаться. С него не убудет. Настоять на своем, послать Инудзуку и Собаку ко всем чертям и поступить так, как хочется, но здравый смысл все-таки пересиливает гнев. Как бы там ни было, а, когда Ко рядом, к нему практически не липнут с расспросами. А именно сейчас Саске не хочет отвечать на бредовые вопросы и общаться с массами ещё больше, чем провести всю перемену в обществе этой парочки. Вот бы ещё и Намикадзе объявился, чтобы он перестал волноваться за этого придурка, и тогда можно было бы сказать, что дела обстоят вполне даже сносно.
– Ладно, – отворачиваясь, ворчит Саске, следуя за довольно кивнувшей ему в ответ Ко.
Они выходя в коридор: сперва Инудзука, потом он, следом Собаку – прям триллер какой-то. На душе неспокойно. Снова появляется то странное чувство, будто за ним наблюдают. Саске спешно оглядывается, но, естественно, никого не замечает. Собаку тоже смотрит по сторонам, но более медленно, тщательно, вдумчиво. На миг он запинается, вроде бы случайно, поскользнувшись, а его изумрудные глаза стремительно темнеют до цвета бутылочного стекла. На этот раз Саске точно не кажется: Гаара что-то заметил, но с ним не поделился. В этой школе, определенно, происходит что-то странное, клубящееся и сгущающееся вокруг него, несведущего. Саске это не нравится. До опасливо затаившейся интуиции. Не нравится до сомнений, тонкими иголочками подначивающих его к бегству.
И эти сомнения оправдали себя буквально через полчаса. Они вернулись с обеда, класс уже был полон учеников, и внимание к нему так и не ослабло. Похоже, от новой волны любопытства его спасало лишь то, что он был не один. Саске предполагал, что ещё день-два и буря минует, все забудется, а если кто и вспомнит, то шумихи это не наделает. Занимая свое место и открывая первый же учебник, чтобы отвлечься, Саске успокаивает себя тем, что могло быть и хуже, ведь, похоже, то, что он принадлежал к известной и влиятельной в определенных кругах семье, волновало массы в последнюю очередь.
Тетрадь он открывает машинально, ничего не собираясь записывать. Он вообще сегодня не мог сконцентрироваться на учёбе, так что сперва и не обращает внимания на то, что некогда чистый лист пересекает слегка корявая запись незнакомым почерком, словно этот некто писал в спешке, нервничая, боясь быть пойманным.
«Хочешь узнать, кто причастен к сегодняшнему инциденту, приходи во время урока в спортзал». И все. Без подписи. Хотя подобное стоило ожидать в последнюю очередь, ведь и так было понятно, что недоброжелатель пожелает остаться анонимом. Очная, так сказать, ставка. Ему же только и оставалось, что решить – идти или нет.
Учиха спешно захлопывает тетрадь, дабы Ко не приметила запись. Благо, с приходом учителя начался урок, так что Ко проворонили сей знаменательный факт, а Саске упускать своего не собирался, но и мчаться на «стрелку», очертя голову, тоже было не его стилем.
Нужно было подготовиться. Так сказать, вооружиться, а главным оружием в его ситуации могла стать осведомленность. Конечно, ему ни за что не вычислить злоумышленника стопроцентно, но несколько вариантов все же стоит держать в голове, дабы после не польстить самолюбию подлеца своим недоуменным выражением лица.
Конечно же, в зоне подозрений все ещё были Сакура и Шион. У Саске не было привычки следить за людьми, пусть он был довольно-таки наблюдателен, но как-то он упустил из виду то, были ли девушки на перемене в столовой или же нет. Вроде как были. По крайней мере, когда он вошел в столовую, то точно заприметил розовую макушку, а вот потом… Он был слишком погружен в собственные мысли, чтобы вычеркнуть старост из списка подозреваемых.
Не стоило забывать и о Соре. Мышонок, как и всегда, был тих и неприметен. Казалось бы, с его стороны подлость тоже маловероятна, но Саске не был настолько беспечен, чтобы исключать хотя бы мало-мальски возможного врага. К тому же, сомнения были и по поводу Ко, в том числе и Наруто. Вот где, спрашивается, Намикадзе попадал целый день? И куда отлучался Собаку, когда они были в столовой? А Гаара отлучался на приличное время. Вполне достаточное для того, чтобы вернуться в класс и нацарапать записку. Жаль, что раньше он не присматривался к почерку Собаку, да и сейчас не мог заглянуть к нему в тетрадь из-за широкого прохода между партами. Да, он мог бы как-то извернуться, но Учихе показалось, что лучшим вариантом будет просто понаблюдать. Где-то минут двадцать с начала урока, ведь если это Собаку, то ему тоже придется покинуть класс.
Учитель интенсивно распалялся, доказывая теорему на примере решения задачи, а он так и глазел по сторонам, учитывая и тот факт, что недоброжелателем, по сути, может оказаться любой. Так прошло двадцать минут, двадцать пять, полчаса, но ничего не происходило. Саске уже было отчаялся, подумав, что зря подозревал кого-то из одноклассников, ведь кроме Намикадзе все были на своих местах, но вот прошло ещё пару минут, и над аудиторией высоко, без единого слова, поднялась рука.
– Да, пожалуйста, – даже толком и не посмотрев в сторону пожелавшего покинуть кабинет, бросает учитель, будучи занятым другим учеником, для которого, похоже, теорема так и осталась всего лишь набором предложений.
Собаку бесшумно поднимается и покидает класс. У Саске внутри все замирает, холодя внутренности и даже мозг, который отказывается верить в очевидное. Это не мог быть Гаара, ведь, как бы там ни было, он вроде как одобрял и его самого, и их отношения с Наруто, но ведь Намикадзе сам просил быть поосторожней с Собаку, а он наивно предположил, что суть предостережения была только в прямо-сказанном, без какого-либо подтекста.
По сути, у Собаку был мотив. Что-то, порой, было в его взгляде, оценочное, противоречивое, недоверчивое и осуждающее, что не позволяло ему доверять. Словно Гаара постоянно примерял на него какие-то образины, но, разочаровываясь, снова и снова, с завидным упорством, подбирал новые. Он не нравился Собаку, как человек, личность, и почему-то Саске это понял только сейчас.
– Да-да, – озадачено, как наседка, долбясь над невозмутимым учеником, бормочет учитель, и Саске покидает класс, чувствуя, как его спину жжет от чужих взглядов.
Все логично, ведь место встречи – спортзал. А кто ещё, кроме любителя спорта и знающего расписание Умино, мог назначить встречу в подобном месте? Не хотелось разочаровываться в этом человеке, тем более что он был лучшим другом Наруто, но факты говорили за себя, и Саске намеревался покончить с этой путаницей именно сегодня.
– Но ты мог хотя бы попробовать! – Саске замирает, так и не свернув за угол, за которым, дальше по коридору, находился спортзал. – Разве это так сложно?! Просто попробовать, ведь о большем я пока что и не прошу! – голос женский и очень знаком. Слова срываются, переходя в крик, но из-за плотно прикрытой двери в раздевалку искажаются и смазываются, донося до него лишь обрывки разговора на повышенных тонах. Судя по всему, какая-то парочка учеников выясняет отношения.
– Нет, – категорично, ровно, сдержано, холодно. Даже несмотря на то, что он едва разбирает это слово, Саске сразу же узнает говорящего. Узнает, поперхнувшись собственным дыханием. Чувствует, как мир вокруг медленно покрывается трещинами, из которых начинает сочиться темень его собственных страхов.
– Но почему? – не унимается девушка, в которой он безоговорочно узнает Сакуру. – Только потому, что когда-то ты попробовал с парнем и тебе показалось, что тебе это понравилось?
– Нет, не поэтому, – снова чеканит Собаку. Саске не хочет подслушивать столь интимный разговор, но ноги будто приросли к месту, а он сам, весь, превратился в слух. Саске кажется, что он может услышать что-то очень важное. Что-то, что все это время от него ускользало.
– Прошу, – устало выдыхает Харуно, и её голос сочится бессилием, – давай сегодня, сейчас, расставим все точки над «І», иначе я просто сойду с ума, мечась между выбором, на что-то надеяться или же все-таки пойти дальше.
– Хорошо, – Собаку секунду размышляет, но отвечает согласием. Саске прикипает к двери, вслушиваясь в каждое слово. Где-то на периферии мелькает мысль, что в списке виновников на двух человек стало меньше.
– Причина в том, что мне нравится секс с мужчиной. Прикосновения же девушек, в какой-то мере, меня даже раздражают. Вы, – Саске прям чувствует, что Собаку сейчас смотрит на Сакуру, чуть вскинув голову, так, чтобы его взгляд был поверхностным и самую малость надменным, – девушки, мне безразличны. У меня просто не встанет на тебя, Сакура, – грубо, но доходчиво – по крайней мере, так Саске пытается оправдать бестактность Гаары. – Никогда. Мне хорошо только под мужчиной и по-другому не будет.
– Знаешь, – несколько томительных секунд, и Сакура, наконец, выдыхает, – до меня доходили кое-какие слухи, но я отказывалась в них верить.
– Да? – в голосе Собаку ирония. – И какие же?
– Что ты… что тебя… – Харуно запинается. Наверное, робеет, хотя это так несвойственно для столь боевой девушки, но что-то в тоне её голоса есть такое – надрывное, пугающее, лишком личное. Саске думает над тем, чтобы уйти, тем более что его ждут в другом месте. Думает те же пару секунд и остается.
– Что тот парень, которого ты убил, – все-таки мужества Харуно не занимать, раз она нашла в себе силы сказать правду прямо в лицо, – растлевал тебя и даже пытался изнасиловать, – Саске чувствует, как лицо стремительно бледнеет, а ноги, дрожа, подкашиваются. Он не хочет верить, ведь Наруто поведал ему совершенно другую историю. Наруто ему бы не солгал. Да, именно так. Но только сейчас Саске понимает, что Намикадзе толком так ничего и не рассказал ему о том, что на самом деле произошло в доме Собаку в тот роковой день.
– Да, так и было, – отвечает спокойно, словно говорит об обыденных вещах, – но он – не причина. Просто урод и извращенец, который, между тем, умел искусно манипулировать детскими страхами. Но не более. Так что, – Собаку фыркает, скорее всего, в усмешке, – он ещё легко отделался, просто подохнув.
– Господи, Гаара! – вскрикивает Сакура, а после слышится шум возни, тихое, но раздраженное перешептывание, какие-то слова убеждения и сочувствия.
– Вот только не надо меня жалеть! – таки не выдерживает Собаку, повышая голос, и Саске тоже не выдерживает. Срывается с места и мчится по коридору. У него просто в голове не укладывается то, чему он только что стал свидетелем. И было бы у него хотя бы чуточку больше времени, он бы непременно подумал над тем, насколько прогнила эта с виду картинная деревушка, каково на самом деле нутро существования Собаку но Гаары, и не соврал ли ему Наруто ещё по поводу чего-нибудь. Но дверь уже рядом. Прямо перед его носом. И времени просто нет. Сперва он разберется с собственной проблемой, а уже после займется тайнами Ко.
Саске выпрямляется, глубоко вдыхает-выдыхает пару раз и, взявшись за обе ручки, толкает дверь. Та распахивается, едва ли не ударяясь о стены, и Саске переступает порог. В спортзале темно. Сумрачно. Так, чтобы чувствовать себя в безграничном пространстве, невидимые углы которого заканчиваются прорвой. Лишь несколько лучей света пробивается сквозь решетчатые окна. Впрочем, их оказывается достаточно, чтобы безошибочно опознать силуэт человека, стоящего под корзиной и методично набивающего баскетбольный мяч.
– А я уже было подумал, что ты не придешь, – мяч плавно входит в корзину. Падает. Ударяется о пол, своим режущим стуком неприятно сотрясая тишину. – Удивлен? – парень оборачивается, смотрит, а в глазах вместо привычной серости – сталь.
– Ты был в моем списке подозреваемых, – сообщает буднично. Он не удивлен, скорее, озадачен, – Сора.
– И зачем тебе все это? – пару секунд они обмениваются взглядами, не сходя с места. Саске, полагаясь на свои навыки, пытается вычислить причину, но на ум приходит только одно. – Ревнуешь? – мышонок звонко смеется, искренне и неподдельно, словно забавляется его беспомощным видом и наивностью. Все намного запутаннее – так кажется Саске. Как и то, что все это надуманное и нарочитое, дабы создать соответствующий антураж. Неужто мышонок хочет его запугать?
– Нет. Нисколько, – отвечает в усмешке, приближаясь на пару шагов. – Я никогда не питал иллюзий по поводу Наруто. Моя любовь к нему – это только моя любовь. Она ему не нужна. Что ж, – пожимает плечами, – навязываться не в моих правилах.
Мышонок не врет – это Саске читает по его тону голоса, взгляду, общей расслабленности. Вопрос так и остается без ответа, мотивы неясны, а ситуация становится угрожающей. Эта деревушка оказалась слишком сумрачной, чтобы все, происходящее в ней, виделось простым и обыденным.
– Тогда – почему? – таки не выдерживает. До конца урока остается пару минут, и, если он не узнает ответ прямо сейчас, другого шанса может и не представиться, а оставлять у себя за спиной непознанного врага – это куда хуже, чем столкнуться с ним лицом к лицу.
– Почему, что? – переспрашивает, дразнясь. – Почему я принес те журналы, чтобы все посмотрели на фальшивку, которой на самом деле является Учиха Саске? Или же почему именно ты? А? – вскидывает голову дерзко, бросая вызов. Провокация – не иначе. Но если мышонок думает, что знает его, то он сильно ошибается. Не нравится ему фальшивка, значит? Что ж, будет ему Учиха.
– Думаешь, меня могут волновать какие-то там журналы? – приподнимает бровь, тянет уголок губ и хмыкает. Едва слышно и пренебрежительно. Складывает руки на груди. смотрит из-подо лба. Скептически, как на пустое место, у которого нет и быть не может преимущества.
