Текст книги "Пророчество не лжёт (СИ)"
Автор книги: Леди Асока Тано
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 50 страниц)
– А теперь покрутимся! – совсем уже весело сказала девочка и выкрутив штурвал почти на сто восемьдесят градусов, сделала мертвую петлю. Однако, помня о своей цели, она поправила направление корабля и скоро уже была возле него.
– Мне сказали сидеть в кабине и не выходить? Отлично, так я и поступлю – сказала Тано твёрдым голосом и снова принялась изучать кнопки, на этот раз отыскивая те, что активируют пушки. Первая, нерешительным пробным выстрелом, опалила траву, вторая сбила куст, за то в следующий раз, когда Асока уже сознательно прицелилась, ворота шара, из которых как раз выходила новая партия дроидов, превратились в куски развороченного металла.
– Неплохое начало, – сказала Тано сама себе – А теперь развлечемся по-взрослому! – и набрав полные лёгкие воздуха, выкрикнула – Огонь!
И вместе с криком активировала все пушки разом, отчего все разряды собрались в один большой огненный шар, вмиг устремившийся к металлическому и тут же поглотил его, сравнивая с землёй, заставив тех, кто был поблизости зажать уши и прикрыть глаза. Станции по производству дроидов больше не было. Это видели и понимали все, но не знали ещё кому они этим обязаны. Не знали набуанцы. Не ведали гунганы. Лишь джедаи задумались на миг, но не успели даже принять этот факт к сведению, как появился тот, кого они уже видели и ожидали увидеть здесь. Но встретил только один, Мастер Пло отошёл к кораблю, вернее, к месту, где он стоял, ожидая атаки на взлётной площадке, как и в тот раз. Только пришла она оттуда, откуда не ждали. Отвратительный чёрный с красным корабль спустился возле развороченной станции и явил взору такого же забрака.
– Думаешь победил, мерзкий джедай? – грозно и непримиримо начал Дарт Мол, а это был именно он – Разрушил станцию и думаешь этого достаточно? Напрасно расслабился!
– Я и не думал о том, что ты отступишь! – в тон ему ответил Фил, ожидая, когда же придёт учитель – Но это последний раз, когда я успел не вовремя!
– Сомневаюсь, джедай! – Мол злорадно рассмеялся и активировав свой красный посох, наскоком бросился на Элеота. Тот в ответ активировал свой зелёный клинок и начал парировать его атаки, сопровождая свои выпады бесконечными прыжками и переворотами в воздухе, на которые была щедра выбранная им форма атару, предполагающая сильную акробатическую подготовку. Мол не уступал ему и неспешно теснил своего оппонента на край другой площадки, находившейся над пропастью. Тут он рассчитал верно, на таком узком участке Филу было бы затруднительно использовать свою акробатику, иначе он просто свалится вниз. На то и был расчёт ситха. И вот именно тогда на подмогу пришёл Магистр, точным прыжком оказавшись между сражавшимися. Бой закипел с новой силой, и пока ничто не указывало на то, что для кого-то из них он будет последним, как и миссия...
====== Глава 10. Горькая победа ======
Дарт Мол совершенно не смутился перемене в составе боя. Напротив, ситх явно посчитал, что возможность уничтожить сразу двух Джедаев станет для него неплохой практикой и принесёт дополнительный бонус. К тому же, его огромный посох позволял противостоять нескольким противникам. Скалы в этом месте росли как бы в несколько уровней, а край платформы, на которой сейчас сражались все трое был ужасно узок. Блок, защитная стойка, ловкий переворот в воздухе и Фил уже стоит позади Мола, отрезая тому путь к бегству, а Пло стоял впереди, в защитной стойке, готовясь парировать его атаку. Мол взлетел над ними и вскоре оказался на самом краю.
– Это было не трудно, я ждал большего от профи вашего уровня – произнёс он насмешливо и тут же ушёл в сторону, но напоролся на Фила, соскочившего прямо на него с уступа. Синий и красный клинки схлестнулись в один момент. Мол не щадил никого, ни себя, ни тем более оппонента. Его удары были широкими и имели большой размах, да ещё и с двух сторон, с другой от них отбивался Магистр, его зелёный клинок искрил от попыток ситха пробить блок, к счастью доставалось пока только мечам, ударов на поражение Мол не наносил. Если Пло оборонялся с поверхности, то Элеот предпочитал больше атаковать с воздуха, умудряясь даже сейчас использовать любимые приёмы из атару. Это было непросто при узком пространстве и росте падавана, превышавшем отметку метр восемьдесят. Мастер в другое время непременно указал бы ему на это, сказав, что такая небрежность может стать серьёзной ошибкой, но в этом раз, увлечённый боем, он больше размышлял о ситхе, о том, откуда тот снова появился и кто же является вторым, если их всегда двое? Ответов не было, за то были два красных клинка и физическая мощь, благодаря которой, ударом ноги, Мол отбросил от себя Фила, тот отлетел на уровень ниже и ударившись спиной о край скалы, на миг потерял сознание, Пло это увидел и подскочив к ситху, начал с удвоенной силой отражать удары посоха и уклоняться от силовых толчков, которые тот посылал время от времени. В конце-концов, оба подошли уже к краю платформы, Мол занёс руку, чтобы столкнуть Магистра вниз, как вдруг едва не упал сам, получив удар со спины по своему мечу, на миг прижавший один из клинков к его боку, прожигая ткань плаща и робы. Ситх громко вскрикнул, чувство боли привело его в бешенство, которое, однако, вполне оправляло расчёт Элеота – он временно забыл про Магистра, формой владения мечом которого была ниман– самая дипломатическая из всех, направленная больше на защиту, чем на нападение и потому он не сумел правильно парировать удар противника, в результате оказавшись на краю. Хотя, сейчас Мол об этом не думал, обращая свои чувства на второго врага и повернувшись к нему, наотмашь ударил, но добычей этой ярости оказался лишь кончик падаванской косички, Фил уже ушёл в сторону и радостно махал Мастеру рукой, крутясь в воздушном сальто. Махал и улыбался, уверенный, что ловко сумел уйти от верной гибели и до этого помочь учителю. Но радовался он рано, ведь если бы был внимательнее, то заметил бы, как сильно изменилась стойка Пло и как предостерегающе вскидывает он руки, но нет, всё это осталось за пределами мыслей и внимания Фила, так же как и Мол, выросший прямо перед ним, в красивом прыжке навстречу. И его посох, на секунду мелькнувший перед глазами, чтобы затем, при приземлении, как жало огромной пчелы, вонзиться ему в грудь. Только когда кончик красного лезвия показался между его лопатками, распространяя по телу холодную и одновременно жгучую боль, от которой темнело в глазах и подкашивались ноги, Фил наконец уяснил, что бой закончен. И совсем не в пользу юного падавана, так и не ставшего Рыцарем. Это ознаменовал негромкий стон и тихий звук падения, с которым Элеот опустился на пол платформы, ещё до падания его глаза закрылись, а дыхание замедлилось, но сразу же ускорилось, стоило ему услышать громкое, полное бессильной боли:
– Фил!!!!
Это выкрикнул его Мастер, заметив случившееся с его учеником и вместе с этим он бросился на Мола, начав беспорядочно наносить ему удары, в какой-то миг Пло даже сумел разрубить надвое его посох, но и оставшейся у него половиной, Мол сражался не менее умело, а свободной рукой ещё и использовал Силу. Вот с помощью неё ему однажды и удались вновь столкнуть Магистра с края, тли в последний момент успел ухватиться за выступ, при этом оставив меч на краю. Мол воспользовался этим и одним точным пинком сбросил его в пропасть, давая понять, что то же самое он сделает и с самим Пло, если тот добровольно не сдастся. Он уже начал проводить мечом по краю платформы, подрубая все выступы, но он недооценил опыт Магистра и когда готовился уже подрубить и тот выступ, за который цеплялся кел-дор, Пло, вытянув руку, Силой притянул к себе откатавшийся в сторону меч Фила и, подтянувшись, вновь оказался напротив противника. Мол занёс над ним меч, но не успев нанести удар, как издав громкий, болезненный крик, эхом разнесшийся по скалам, полетел вниз, в пропасть, на лету распадаясь на две неровные половины, на которые его разделил зелёный меч почти обезумевшего от горя Мастера, вложившего в этот удар всю свою боль. Крик ещё долго не затихал, переливаемый друг другу скалами, но рано или поздно он замолк, а Пло наконец смог подойти к неподвижному ученику и встать перед ним на колени. Элеот был ещё жив и когда Магистр приподнял его голову, слегка приоткрыл глаза, выпуская наружу слезы, выкатившиеся из-под век и хрипло, неглубоко вздохнул:
– Магистр... я прошу...не оставляй...Асоку...обучите её...пожалуйста...обещайте мне это...
– Ты справишься с этим не хуже – сказал Пло, не отпуская ученика – Ты поправишься и я сразу произведу тебя в Рыцари. Я знаю, ты сможешь, я верю.
– Нет...вы...это сделаете...пообещайте мне...прошу вас... – голос Фила звучал всё тише, а последние слова вырвались с выдохом, за которым не последовало вдоха. Глаза начали закатываться, а на лбу выступил холодный пот.
– Я обещаю, Фил, не волнуйся, я не брошу девочку, верь мне, ведь я уже обещал это её отцу – ответил наконец Пло, в последний раз обнимая своего падавана, который, желая отдать последнюю память ответному чувству, с трудом поднял руку и положил её не маску Пло, там, где была его щека. После ладонь бессильно упала вниз, а глаза Элеота широко открылись и снова захлопнулись, чтобы открыться уже там, в мире Великой Силы, где нет ни боли, ни страха, только покой и благодать.
– Он был так молод. Так молод и полон надежд, почему он, а не я? – вопрошал Пло, неизвестно кого, уже возвращаясь на корабль. Острая боль глушила все остальные чувства. Этот мальчик был ему как сын и другого такого ученика ему уже никогда не назначат. Пло это знал, и чувство вины за его смерть так же никогда не отпустит сердце немолодого Мастера. Но вина может стать меньше, если он выполнит обещание и поможет обучиться той, кого мальчик любил всем сердцем. Всем своим добрым и самоотверженным сердцем. Слезы закапали по внутренней поверхности маски. Только наедине с собой джедай мог дать волю своему горю, чтобы потом, по возвращению на Корусант, спокойно доложить Совету обо всем, что было на Набу. И об этом тоже. За его руку крепко держалась Асока, которая, едва только Пло вернулся на корабль, поняла всё и обняв, уткнулась маленьким личиком ему в робу, стремясь забрать его горе и уменьшить своё. Он погладил её по голове и посадил рядом в кабине пилота. Весь полет девочка молчала и лишь прижимала к груди пестрый конфетный фантик. Это общее молчаливое горе сплотило девочку и немолодого Мастера, это, очевидно, почувствовал и Совет, ведь неизвестно, что в большей степени поспособствовало принятию им положительного решения. То ли тот факт, что она самостоятельно уничтожила центр производства дроидов, то ли святость последней воли покойного, а возможно и эта трогательная преданность, светившаяся в голубых глазах девочки, когда те смотрели на Магистра. Но так или иначе, Магистр Йода вынес положительный вердикт и Асоку сразу же отвели в комнату обмундирования, где переодели в бордово-красную тунику, перехваченную у пояса ремнём, узкие брюки на тон темнее, коричневые кожаные сапоги до колен – традиционную форму ученика и надели на голову тонкий золотистый венец со спускавшейя между монтраллами тонкой цепочкой, которая заменяла косичку падавана. Именно в таком виде она и предстала при всех, когда весь Орден собрался возле ритуального костра, в центре которого в узком гробу лежал Фил, его фигура смотрелась призрачной и эфемерной, поглощенная дымкой огня. Асока видела лишь его профиль, проступавший из языков пламени. Она не отходила от своего преобретенного учителя, но не переставала думать о том, как всё было бы тогда, если бы сейчас с ней был Фил. Девочка знала, что долго ещё будет тосковать по своему погибшему другу. Вернее они будут делать это вместе. Учитель и ученик. Два одиноких сердца, сплоченных одной бедой. Так же примерно рассуждал и Пло, вспоминая сейчас сколько всего успел пройти вместе с Филом и даже в какой-то момент привычно посмотрел за левое плечо, где обычно всегда находился Элеот. Там и сейчас стоял его ученик. Но нет, не тот. Пло украдкой смахнул слезу.
– У него было доброе сердце. Он жил ради других. Думал про всех, кроме самого себя – сказал кел-дор, отдавая последние почести погибшему. Асока понимала, что её победа теперь всегда будет отдавать горечью и радость навеки останется с привкусом боли утраты.
– Как всегда двое. Учитель и ученик – сказал Пло, когда речь зашла о ситхах.
– Но кто же был повержен, ученик или учитель? – спросил кто-то и ответ как и прежде не смог найтись. Но как известно долгое время придаваться горю было не в правилах Кодекса Джедаев и вскоре начался праздник. Всё же Республика одержала победу над Торговой федерацией. К Ордену присоединились политики – сенаторы большинства планет и недавно избранный канцлером Кос Палпатин. Он был особенно внимателен к произошедшим событиям, а так же к тому, что в Ордене появился новый и очень необычный ученик.
– Обрашайся ко мне, когда будут трудности – доверительно сказал он Асоке, улучив момент, когда она осталась одна.
Девочке понравилось внимание такого высокого лица и она тут же пообещала сделать это при первой же возможности. Тот с улыбкой начал расспрашивать её о жизни. Этот простой разговор мог иметь разные последствия, равно как и не иметь их вовсе. В точности как и изучение Кодекса и других наук Джедаев, к которым Асока приступила следующим же утром. Таким образом Орден получил нового ученика, а Сила нового адепта. Как он проявит себя дальше и оправдает ли возлагаемые на него надежды. И всегда ли его желания будут такими же, как сейчас? Ответом стало пророчество, известное пока только Силе.
====== Глава 11. Трудный путь ученицы ======
Вечер над Корусантом уже потемнел небом и рассыпал по его синей поверхности крупные звёзды, вскоре уже получив право называться ночью. Во всяком случае так очень хотели бы считать старшие адепты Ордена джедаев, сильно уставшие за день на своих миссиях и другой работе. Они с нетерпением ждали часа отбоя и с радостью заснули бы и до него, как сделали многие, за исключением отъявленных педантов, вроде Мастера Йоды и Магистра Винду. Падаваны тоже порядком утомились и их бурно растущий в подростковом периоде организм так же требовал интенсивного сна. Одним только юнлингам всё было нипочём, дай им только волю, они бы полночи проносились по храму, топая и визжа, играя в догонялки. И играли, пока в темноте вечернего коридора не наступили на ногу Магистру Винду и не получили в наказание часовую лекцию о необходимости правильно продумать тактику и стратегию. Как важно это учитывать даже в такой несложной игре. В качестве примера, Мейс согласился сам сыграть с ними, но позорно отступил, когда его через минуту уже осалил бойкий твилек, а ещё через одну – маленький наутолан.
– Спокойной ночи, Магистр – пожелали малыши хором и тихо, чтобы он не услышал, добавили – И мой вам совет: тренируйте стратегию.
– Терпеть не могу детей – прошипел Мейс, уже выйдя из комнаты юнлингов и идя по коридору.
– Взаимно, Мастер – услышал он тут же из-за одной из колон, украшавших коридор Храма. Винду тотчас метнулся туда, не зная, стоит ли активировать меч и видимо решив, что не стоит, просто бросился за колонну, из-за которой доносился писклявый голос. Но там уже никого не было, за то из-за следующей раздалось:
– Браво, Зеркальная лысина! Вы снова облажались!
Тут терпение Магистра было уже слегка подточено и сняв с пояса меч, но пока не активировав его, тот одним прыжком оказался там. И снова был встречен лишь пустотой, противный голос уже успел убежать за третью колонну:
– И снова поздравляю вас и вручаю почетное звание Первый лузер Ордена!
И следом за словами прямо в Магистра полетел большой листок цветка, росшего в горшке неподалёку, направленный Силой так, чтобы упасть точно на макушку Винду. Тот снял с себя украшение и с удивлением, а так же, всё нарастающей яростью, прочёл нацарапанное на нем посвящение самому себе и нарисованную чуть ниже маленькую корону.
– Ах так! Ну я тебе сейчас задам! – выкрикнул Винду, окончательно потеряв терпение и включив меч с необычным фиолетовым клинком, с Силой рубанул по бедному, ни в чем не виноватому фикусу, снеся его под корень, однако, сделал это совершенно зря, вредного преследователя уже и след простыл.
– А лысина не вспотеет? – рассмеялось где-то у потолка и совсем другим голосом крикнуло – Мадам Джокаста! Ваш любимый цветок в беде!
И не сказав более не слова, вредный голос, а точнее, его обладатель или ещё вернее, обладательница, стремительно и вместе с тем, не теряя осторожности, проползла по широкому карнизу и, прикрывшись низко свисающей темно-коричневой шторой, спустилась вниз, свернув жгутом вторую. После чего, оглядевшись по сторонам, как в спасительную капсулу, юркнула в свою комнату и хотела было уже спокойно пройти на свою половину, как вдруг остановилась. Путь ей преградила высокая и плотная фигура учителя. Мастер Пло не спал, на, что так надеялась ученица, а стоял возле входа, одетый в темно-бежевый халат и с укором смотрел на девочку:
– Асока, ну вот опять ты за старое, сколько раз я могу тебе говорить, что не надо так делать.
Сказал, вроде бы, не строго, но тон всегда такого доброго и понимающего учителя был такой, что Тано вмиг перестала довольно улыбаться и опустила глаза в кажущемся чувстве вины.
– А пускай он тоже перестанет на вас кричать и обвинять в плохом умении учить падаванов – сказала она через секунду и робко взглянула на Пло – Я ведь слышала, что он снова ругался на вас.
– Да, верно, – согласно кивнул кел-дор и тут же нахмурился, хотя под маской этого было и не разглядеть – Но, тем не менее, это дела Магистров и ты не имеешь права судить о них и тем более, пытаться вмешаться.
– А разве могу я молча слушать как он про вас отзывается, да сам он.... – Асока хотела было привычно выдать излюбленный набор татуинских ругательств, но вовремя прикусила язык. Наставник не любил, когда она материлась – Как он вообще может хоть слово плохое про вас сказать, да вы самый лучший, вы мне почти как отец!
И со всей горячностью детской привязанности, Асока обняла учителя и звучно поцеловала его руку. Тот в ответ, на пару секунд поддаваясь этому безотчётному порыву, тоже обнял девочку и погладил по голове. Но вскоре учитель в нем снова взял верх:
– Спасибо тебе, Асока, я рад, что ты настолько ценишь меня, однако, не стоит впредь так рисковать из-за этого. Поверь мне, он бы этого не одобрил.
Это оказались именно те слова, чтобы заставить Асоку вместо прежнего довольства своим поступком, испытать за него же жгущий душу стыд. Она знала о ком говорит наставник. О нем, о своём предыдущем ученике, пять лет назад так геройски отдавшем свою жизнь ради своего учителя. Чтобы он мог вернуться на Корусант и взять в ученицы её, Асоку, такую непростую и весьма проблемную. Он просто не мог поступить иначе, пообещав это умирающему Филу. Это был очень тяжёлый и ответственный шаг, особенно учитывая то, что Совет был против вообще принятия Асоки в Орден, как такового. Но Пло это сделал и не жалел об этом. При всей своей непоседливости и нетерпении, Тано оказалась старательной ученицей, легко всему обучалась, схватывала знания буквально на лету, а уж мечом научилась владеть, едва ли не в первый же день, как взяла его в руки. Он и сейчас висел у неё на поясе, всегда находясь при ней, даже во время сна. Асока искренне полюбила своего учителя и вскоре, уважение к нему, возникшее с первых минут переросло в нечто большее. Произошло это в момент, когда на его глазах погиб Элеот. Девочка приняла горе Магистра как своё собственное ибо сама успела полюбить этого доброго открытого юношу за те два дня, что прошли со знакомства и до того как красный клинок посоха пронзил насквозь его грудь. Тогда, увидев его после трагедии, Асока твёрдо пообещала себе, что будет с ним рядом и как может постарается утешить его и помочь пережить это тяжёлое горе. И она сдержала это обещание, прилежно учась и во всем слушая наставника, Пло был часто доволен ею и иной раз ставил в пример другим падаванам. Однако, не всегда получалось вести себя так как того требовали правила Ордена. Живая и бойкая по своей природе, тогрута зачастую не могла удержаться и время от времени совершала разные выходки, порой заставлявшие стонать весь храм. Например, через год после вступления расписала стены коридора татуинскими матами и подписалась под ними: «Мейс Винду». Что делать, если из всех Магистров Совета отношения у неё не сложились именно с ним. Этот темнокожий ворчун с первого дня невзлюбил Асоку и постоянно шпынял её. Как тут не ответишь на это чем-то таким же обидным? И ладно ещё, если бы он только её задевал, так Винду ещё и смел критиковать методы воспитания её дорогого учителя. Да как он мог! Это уже не лезло ни в какие рамки и посему объектом пакостей Асоки чаще всего становился именно он. Например, вот, недавно, посмел сказать, что Пло излишне потакает Асоке и редко ругает её и что сам бы он на его месте давно бы уже выпорол наглую девчонку, чтоб знала своё место и не вила веревки из учителя. Асока рассвирепела и в тот же вечер дверь личного кабинета Магистра украсилась его портретом. Она сама лично, не пожалев времени, сфотографировала его на датапад и при помощи графического редактора пририсовала ему кожаные плавки и плётку. Это был далеко не единственный такой случай за все четыре года, но некоторые молодые адепты женского пола до сих пор лукаво поглядывали на Мейса и как бы невзначай интересовались, не больно ли лупит кожаная плеть? И каждую из таких выходок непременно сопровождала отповедь Пло. Он действительно никогда не ругал Асоку и даже ни разу не повысил на неё голос, однако, всегда умел дать ей понять как сильно его огорчил её поступок. И ей делалось страшно стыдно, она клятвенно обещала больше не делать этого и каждый раз невольно нарушала это слово. И горький стыд служил откатом на прежнее довольство собой. Вот и сейчас, при словах учителя глаза девочки наполнились слезами.
– Простите меня, учитель, я больше не буду вести себя так – произнесла она покаянно, на тот момент действительно уверенная в том, что так всё и будет. Но оба знали, что это лишь до поры, до времени. Но сейчас Асока испытывала лишь горькое раскаяние и желание успокоить Магистра.
– Поверю тебе снова – невесело усмехнулся Пло – мне ли не знать, что будет дальше. А сейчас нам лучше пойти спать, иначе назавтра мы будем как переваренные овощи. Предоставляю, что скажет Мастер Винду, если во время Совета его разбудит наш храп!
Асока рассмеялась его шутке, которая пролилась ей на душу целительным бальзамом. Это всегда говорило о том, что учитель больше не сердится. Это было высшей наградой для Асоки.
– Я верну вам его. Я обещаю. Я стану такой же, как он. Я сделаю это для вас – словно молитву твердила Асока перед сном, уже лёжа в своей кровати. Она отвернулась к стене и думала о том, насколько далека от совершенства.
«Вот почему все ученики могут быть такими, как и положено быть джедаю, а мне каждый раз это не удаётся? Я всё время хочу поступить иначе, чем нам велит Кодекс и ничего не могу с собой поделать» – думала Асока, всматриваясь в темно-синий квадрат окна над её кроватью. Сотни раз она задавала себе эти вопросы и точно так же не находила ответа на них, не решаясь пока задать их никому, кроме себя, даже своему учителю. Неизвестно, что удерживало её от этого шага. Возможно завтрашняя миссия подскажет ей ответы на них?
====== Глава 12. Испытание на прочность ======
Завтрашний день не обещал ничего неожиданного, так думал весь храм, но, как известно, дать, что-то можно и без обещания, что он и сделал. Впрочем, с утра всё было вполне мирно, как водится, Магистр Пло ни словом, ни взглядом не напомнил Асоке вечернее происшествие, достаточно было и того, что он сказал ей вчера. А заодно и самому себе, лишний раз напомнив о том, какого именно ученика он наставляет. Асока не такая, как другие, ведь мало того, что она попала в храм значительно позднее своих сверстников и потому оказалась старше всех и имела уже определённый опыт проживания за пределами Ордена, так ещё и сразу, минуя стадию юнлинга, сделалась падаваном. И самое главное, Тано не просто рядовая ученица, она – Избранный. Пророк, которого ждали многие годы, на ней лежит не только почётное звание, но и тяжёлое бремя пророчества, предрекавшие, что именно она, эта сейчас такая смешная, весёлая девочка с острыми локтями, выпирающими коленками и торчащими лопатками, когда-нибудь освободит галактику от гнёта Ситхов. Невозможно было поверить в это, глядя на неё в настоящее время, казалось, сейчас её не интересует ничего, кроме проказ и весёлых шуточек. Однако, пророчество не лгало, и этот нелёгкий удел возлагался именно на Асоку, а не на кого-то другого и оставалось лишь ждать, когда он свершиться. Ждать и мягко направлять девочку на правильный путь, не давая сойти с него и соблазниться недопустимым. Впрочем, пока этого всего можно было не опасаться. Ситхи за эти годы так больше и не появились, личность второго так и не выяснилась, да и как было возможно это, если он никак не проявлял себя. Так, что единственным, за, что Асоку можно было укорить, были нарушения правил, проявлявшихся ввиде непокорности и частых споров со старшими, в ней начисто отсутствовало смирение, присущее другим падаванам. В то время как все остальные ученики больше молчали и слушали, Асока активно вмешивалась в разговоры, часто к месту и не очень высказывая своё мнение. Иной раз даже осмеливалась спорить с планами заданий. Когда же остальные падаваны осмеливались говорить только тогда, когда к ним обратится учитель или другой из старших, Асока нередко начинала говорить сама и брала на себя роль лидера. Естественно, что такое поведение было не каждому по душе и потому она часто получала выговоры от главы Совета и укоры от своего учителя. Неизвестно, что задевало её больше. Примерно такого же мнения придерживались и сверстники, ведь мало кому из них было по душе такое бесцеремонное отношение к тому, что было для них свято – Кодексу, Совету, правилам. Кое-кто из них лишь неодобрительно качал головой, глядя на неё, а кто-то и вовсе открыто высказывал девочке своё недовольство. Это не способствовало сближению и потому друзьями в Ордене Асока так и не обзавелась.
«Да они мне просто завидуют» – думала она в такие минуты – «Конечно! Так и есть, ведь повод такой имеется! За свои немногие годы я успела увидеть настоящую жизнь, в самых явных проявлениях! А что видели они за те же годы, кроме серых стен этого Храма!»
Думая так, она невольно сливала свою обиду за одиночество и нежелание признать то, чего заслужила. Да, всё верно, те качества, что прежде были подавлены из-за тяжёлых жизненных обстоятельств, таких, как рабство и плохие условия жизни, сейчас, когда это было позади, начали расцветать. Амбициозность, вера в свои возможности, а главное, некоя исключительность, которая, как Асока точно знала, выделяет её из всех остальных. И было вдвойне обидно от того, что другие, как нарочно, будто не видят этого, относясь к ней словно к простой ученице. А ведь это не так, Асока другая, чем все, ведь именно она уничтожила станцию производства дроидов, она видела битву с Ситхом, она выиграла гонки, когда шансы на победу были меньше, чем песчинка. А ведь на тот момент ей было всего лишь десять, кто ещё смог сделать всё это в таком юном возрасте, да никто! И произнося всё это в уме, а часто и вслух, во время индивидуальной тренировки, лупя недавно собранным мечом по дроидам, Тано ощущала, что всё сильнее ожесточается от этого, однако порывы эти, к счастью, длились недолго и из зала она уже выходила прежней – весёлой и жизнерадостной тогрутой, готовой всем помочь. И именно это жизнелюбие, отзывчивость и стремление защитить тех, кто был ей дорог, могли уравновешивать и компенсировать вспыльчивую импульсивность и некую грубоватость Асоки. Как слезы шли в противовес недавней агрессии, их иной раз вызывала эта же самая отверженность и чувство одиночества. В такие моменты она уходила туда, где не видят, либо ночью, закрыв лицо подушкой, начинала всхлипывать. Как же хотелось ей в это время почувствовать рядом кого-то родного и близкого и девочка невольно начинала вспоминать дом, друзей, своего старика-отца, с которым она не виделась так долго. Его объятия, тепло, тихий родной голос. И от этого слезы лились сильнее, чтобы наутро вновь осветить лицо улыбкой. Так бывало из года в год, все пять лет, и ничего нельзя было с этим поделать, да Асока и не пыталась, просто не говорила никому, понимая, что вряд ли найдёт поддержку. Проявление эмоций, а так же личных привязанностей в Ордене не поощрялось. Один только учитель видел состояние девочки и понимал его, так оно было близко и ему, особенно после смерти предыдущего ученика. Он старался быть рядом с Асокой и как можно меньше оставлять её наедине с тяжёлыми мыслями. Печалило только одно, то, что она никак не могла и не хотела учиться работать в команде, что необходимо для джедая. Ведь это Ситхов всегда лишь двое, Джедаев же, наоборот, всегда были тысячи. Но нет, Асока сторонилась больших компаний и работала либо одна, либо с кем-то в паре.
– Не переживай так за неё – иной раз говорила Мастеру Пло Шаак Ти – вспомни, как то же самое говорили и обо мне. Что якобы по натуре своей тогруты—существа социальные и дружные. Я же наоборот, всегда была замкнутой и закрытой в себе, отродясь не имея друзей и подруг, однако, ты видишь, что стало со мной в итоге.
Женщина говорила правду, Асока во многом повторяла сейчас судьбу своей землячки, но та сумела, однако, завершить обучение и даже стала Магистром. Вот только с учениками ей не везло, три падавана подряд погибли на миссиях и с тех пор она вообще зареклась их брать. Но это не мешало ей относиться к Асоке с должным пониманием и поддерживать, когда это нужно. И это делала не только она, был ещё один человек, кто явно ощущал в Асоке нечто близкое себе, правда сейчас делал это не слишком явно, больше наблюдая со стороны и почти не вмешиваясь. Этим человеком был верховный канцлер Республики. Именно его Асока увидела сегодняшним утром, когда пошла в столовую, подкрепиться перед заданием, которое, нежданно-негаданно, подкинул им с учителем Совет. Это и оказалось тем самым сюрпризом, когда, едва умывшись и надев форму, оба они вошли в Зал Совета, почти уверенные в том, что при оглашении выделенных для новой миссии Джедаев их имена сегодня не прозвучат. Ведь не далее как пару дней назад они вдвоём разрешили сложный конфликт на Беспине, освободив его от пиратов и явно заслужили отдых. Но, очевидно, Совет так не считал:
