Текст книги "Пророчество не лжёт (СИ)"
Автор книги: Леди Асока Тано
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 50 страниц)
«Неужели вот так всё и закончиться? Неужели я прямо сейчас и умру. Нет, не может быть, ведь я только сейчас, только в эти мгновения вспомнила и осознала, кто я такая. Времени осталось совсем немного, но достаточно, чтобы ещё раз сказать самой себе, кто я. Я Рыцарь-джедай, и моё имя Асока Тано. Как долго я не помнила этого. Орден наверное сошёл с ума, думая, где я сейчас, а я тут, у старого Бена. Бен! Нет!» – взорвались её мысли безумным криком, прежде, чем сознание окончательно затуманилось, но вот...
Что-то резко отбросило её в сторону, заставив Силовой захват разжаться, а кислород с удовольствием хлынуть в сжавшиеся от гипоксии лёгкие. Они приняли подарок с режущей болью, слезами текущей по щекам, обстановка понемногу возвращала себе былые краски, когда перед глазами прекратили крутиться красные круги. Первым осознанным видением реальности был Дуку, лежавший недалеко от неё, он был ещё без сознания, очевидно удалившись о камни на берегу. Следом Асока увидела Бена, тот продолжал всё так же безучастно лежать на песке. Девушка бросилась к нему, старик был ещё жив, но уже испускал дух. Открыв затуманенные глаза в ответ на лёгкое касание, мужчина заметил свою любимицу и собрав последние силы произнёс, хрипя и задыхаясь:
– Останови моего сына. Прошу тебя. Сделай это. Мой сын...мой сын...не тот, кем кажется...он над Республикой...
Но не договорив, Бен дёрнулся, а глаза его закатились. Выдох не стал преддверием вдоха, а выдал после себя сдавленный сип, ознаменовавший то, что Бена больше не было в этом мире, а ещё через секунду его тело начало медленно растворяться, превращаясь в бесцветный дым, чтобы вскоре исчезнуть навечно, сливаясь с Великой Силой. Вот и всё. Вот и нет больше того, кто был рядом всё эти годы, кто любил и заботился как о родной дочери. И снова, как тогда, пять лет назад, на смену душевной боли пришла ярость и дикое желание отомстить за своё горе. Благо было кому. И схватив свои выпавшие мечи, Асока подскочила к едва пришедшему в себя Графу и зарычав, подобно дикому зверью, встала над ним, поставив мечи, наподобие ножниц, между которыми устроилась голова противника. Она уже собралась было сделать одно роковое движение, как вдруг Дуку посмотрел на неё, её взгляд встретился с глазами ситха, лишенными янтарных всполохов, и как будто даже смотревшими на неё просяще и виновато. Так смотрит попавший в западню зверь, надеясь в отчаянной вере вызвать жалость охотника, используя это как последний свой шанс. Но нет, руки действовали быстрее разума и чувств. С глухим шипением голова отделилась от тела и почти бесшумно покатилась по песку, продолжая смотреть на Тано с этим виноватым укором, теперь как бы говорившим ей:
«Ну вот, ты меня убила. И что тебе это дало?»
Асока не думала об этом, просто не могла, стресс, охвативший её вследствие пережитого и вернувшейся памяти поставил последнюю точку и Асока просто лишилась чувств, падая на песок, рядом с водой, словно умышленно, чтобы не дать ей углубиться в тяжёлые мысли о только, что совершенном. Это она сделает позже, как только очнётся. Но, где?
====== Глава 81. Снова дома ======
Энакин прошёл через лес, миновал полянку и уже спускался к склону. Нигде и ничего не было ещё видно, однако, Сила упорно вела его вперёд, не давая сойти с намеченного курса. Юноша уже слышал, как ударяются о насыпь воды реки, как шумит ветер и кричат птицы. И он знал, куда ему нужно, но даже не знал, что ожидает его в конечной точке следования. В первый миг Энакин даже не поверил сам себе, подумав, что его уставшее сознание просто выдало за действительность то, чего он так долго и страстно желал. Но нет, Сила упорно внушала ему, что это не сон, не бред влюблённого юноши-джедая, а правда, единая и верная. У самого края реки, почти касаясь воды монтраллами, лежала она, его Асока, первый друг, наставница и...любовь всей жизни. Да, первым чувством, возникшим при виде неё, у Скайуокера было:
«Асока, милая моя, родная, как хорошо, что снова вижу тебя. А ведь я знал, я один только верил» – вырвалось из самой глубины его измученного сердца. И настолько его захватила слепая радость, что Энакин не замечал ничего вокруг, кроме тогруты, продолжавшей так же безучастно лежать. А вокруг посмотреть бы следовало, например, чтобы увидеть мертвого Дуку, оставшегося у скалы, который даже не думал сливаться с Силой, продолжая смотреть на встречу двоих джедаев своими холодными неживыми глазами. Энакин присел на песок и наклонившись над Асокой, взял в ладони её лицо. Оно было тёплым, хотя и очень бледным, глаза закрыты, а бескровные губы сжаты. Но она была жива, об этом говорило трепетание пульса, бившегося на сонной артерии и тонком запястье, а ощущение её в Силе имело яркий жёлтый цвет. Тано просто находилась в глубоком обмороке. Энакин положил её голову к себе на колени и набрав в ладони воды, начал осторожно обтирать ей лицо и виски, когда же его пальцы достигли губ, душу захлестнули странные, далёкие и совсем уж ненужные сейчас воспоминания. Татуин. Двое сидят возле свежей могилы, где под тяжёлым белым валуном беспробудно спал очень простой, но безмерно добрый человек, Шон Тано, давший жизнь той, что сейчас безутешно плакала, оперевшись на этот камень. А вот и он, Энакин, тогда ещё подросток, сидит с ней рядом и в какой-то момент не выдержав её боли, обнимает девушку и прижимает к себе. Потом, как-то само собой так получается, что его губы начинают неспешный путь от её монтраллов к губам. И вот теперь, как никогда отчётливо, Энакин вспомнил это ощущение, буквально до каждой доли секунды. Тепло нежной кожи, щекотание на губах, странное напряжение где-то снизу, ближе к животу. Кажется и сейчас прикосновения к лицу воскресшей наставницы вызывали нечто похожее, только сильнее. Во много раз. Даже сидеть стало не слишком удобно от необычных перемен в ощущениях снизу, как раз в том месте, где он устроил Асоку на своих коленях и вскоре, устав бороться с самим собой, вернее, с той неукротимой силой, что исступлённо терзала его сознание, теперь принявшись уже за плоть, юноша медленно, словно раздумывая, наклонил голову. Путь был пройдёт дважды, вопреки пословице, гласившей, что это невозможно. Хотя, нет, не вопреки, дорога была одна, но вот шаги совершенно иные – более долгие и умышленно замедленные, оставляя невидимые глазу глубокие следы. Касания губ становились более углублёнными и горячими, кожа от них согревалась и начинала понемногу гореть на медленном огне страсти, разгоравшийся в пылком юношеском сердце. В этот момент его не интересовало то, что происходит, он просто наслаждался моментом, который вот-вот грозил переплести в большее, стоило только коснуться своими губами безмолвных губ наставницы. И вот это уже почти случилось. Руки лежали поверх грубой льняной рубашки, чувствуя линии тела, губы спустились со щеки и уже готовы были коснуться других, как вдруг...
Негромкий стон достиг чуткого уха влюблённого, чья-то лёгкая рука тронула его за спину. Энакин вздрогнул и мигом отстранился, поняв, как неловко и как глупо, должно быть, он выглядит сейчас в глазах очнувшейся и когда Асока приоткрыла уставшие глаза, Энакин успел выпрямиться и принять выражение лица, приличествующее моменту.
– Энакин – шепнула она негромко, так, словно давно уже не произносила это имя, вспоминая заодно, помнит ли и правильно ли его сказала – Что произошло?
Этот невинный и обычный в другое время вопрос, в данной ситуации мог вызвать лишь нервный хохот. Однако, даже такой эмоции он не вызвал, слишком высоким было нервное напряжение, вылившееся в не менее странный ответ:
– Произошло то, что ты пропала три года назад и все поверили, что ты погибла, только я один знал, что это не так, но мне не верили и вот теперь я вижу тебя, ты стала другой.
– А где я сейчас нахожусь? Мне нужно в храм, обязательно, я должна рассказать так много – Асока была в ужасе от того, как долго она пробыла вдали от родного места службы.
– Нас туда доставят, можешь не сомневаться – ответил Энакин, стараясь успокоить её и успокоиться самому, чтобы не выдать охватившего его радостного оживления – Но прежде нам надо посетить Анклав, там остались Магистры Винду и Шаак Ти, у них корабль.
– А зачем они тут? – только и смогла спросить Тано, бывшая в шоке от стольких привычных сведений, ставших в один момент новыми. И Энакин, перед этим набрав Винду, прося забрать его с берега, начал рассказывать Асоке, что именно привело сюда в этот раз представителей Ордена, примерно то, же, что и тогда, только с продолжением.
– Бедняжка Аманда – сказала она в итоге рассказа – Представляю, как она переживала, надо будет прийти к ним в домик.
Энакин даже не спросил как жила Асока эти годы, она сама ему тут же всё рассказала, этого хватило пока Винду собрался и прилетел за младшими товарищами, думая, что летит за одним. А по факту...
«Вроде я сегодня не пил, чтобы наутро видеть воскресших мертвецов» – подумал он, внимательно глядя на сидевших на берегу Энакина и Асоку. Вот только и ему пришлось вторично шокироваться, когда тогрута встала и спокойно заявила:
– Здравствуйте, Магистр, как ваша лысина?
Винду едва не лишился чувств, пришлось даже схватиться за Энакина, но тут все три пары глаз переместились левее и сразу же стало совсем не до радостных объятий. Все увидели погибшего Дуку, испытав при этом разные эмоции и задав себе один вопрос: «Кто убил заразу?» Только Асока не задала, просто не успела, вспомнив события, предшествующие её обмороку. Смерть старого доброго Бена, ставшего ей вторым отцом, ярость, захлестнувшая душу, блокируя сознание. Смотренный и почти умоляющий взгляд поверженного Графа. Невнемлющее неистовство. Голова, катившаяся по песку. От всего этого сделалось стыдно и очень больно за себя, от того, что ситуация повторилась, то же самое она почувствовала на Татуине, уничтожив семью фермера, виновного в смерти её отца. Сколько ещё таких случаев будет в её жизни? Сколько ещё раз поставит её перед таким выбором судьба? Тут же захотелось спрятаться и никого не видеть, чтобы наедине с собой раз за разом переживать эти ужасные моменты, хотя они и причиняли ей ужасную боль, проходившую по душе как наждачная бумага, сдирая с неё слой за слоем лучшие качества. И одновременно прижаться этой душой к тому, кто был морально сильнее, чтобы вдоволь напитаться его силой, его добротой и духовной щедростью, которые позволят хотя бы на время забыть о сегодняшнем и снова поверить, что истинное твоё призвание в совершенно другом – сохранении мира и спокойствия. Но сейчас вместо этого приходилось через силу улыбаться и рассказывать о своей жизни здесь, радоваться своему возвращению вместе с Анклавом, где провела всю ночь, выслушивая тёплые речи в свой адрес. Одновременно Асока узнала, что пока её не было произошло много событий, например, Война Клонов завершилась странной ничьей, по инициативе сепаратистов. Правда некоторые из их остатков ещё вспыхивали в разных углах галактики отдельными мятежами, но это, право, было такой ерундой по сравнению с тем, что раньше. Гривус позорно сбежал, не явившись даже на подписание мирного договора и сейчас растворился где-то в галактике, изредка, чтобы было нескучно, провоцируя мелкие конфликты. Ведь производство боевых дроидов остановили и командовать теперь было решительно некем, а ведь очень хотелось. То есть, жизнь в Республике стала наконец более менее спокойной, а Энакин, в награду за проявленное мужество в борьбе, досрочно сделался Рыцарем. Только после этих слов Асока наконец посмотрела на него внимательно и отметила какие перемены принёс ему новый статус. Теперь это был уже не тощий мальчишка-Падаван, а самый настоящий мужчина. Как же к лицу ему была эта темно-коричневая свободная рубашка и чёрный кожаный жилет, сочетавшийся с высокими сапогами того же цвета. А до чего же шли ему эти слегка отросшие русые волосы, спадавшие ниже ушей красивыми волнами. Как тут было при таком сравнении не посмотреть на себя, хотя бы со стороны и наблюдения Асоки на этот счёт оказались не очень утешительными. Она сильно похудела, кожа сделалась будто бы чуть светлей, а монтраллы, не слишком увеличившись, как-то ещё сильнее разошлись в стороны. И как ужасно ей не идёт эта одежда, что она стащила у Бена. Хочется надеть что-то своё любимое, плотно охватывающее фигуру, желательно красного или серого цвета. К тому же, всё тело чесалось от речного песка. И этот тонкий шрам, спускавшийся от правого лекку, слегка находя на белую бровь. Он остался у неё с момента, когда разнимая драку Энакина и Ферруса, она ненароком упала на цветочный горшок. И вот ещё один, над верхней губой, след ожога от тренировочного меча Энакина. Ужас. Немедленно помыться и переодеться. Впрочем, был у неё ещё и третий шрам, единственный, который она хотела бы сохранить – на левом плече, ввиде подковы, который она оставила себе сама, на память о погибшем отце. И каждый раз, проводя по нему пальцем, девушка словно бы разговаривала со своим дорогим папой и ей даже казалось, что он отвечает ей, касаясь изнутри, не рукой, но самой Силой. Вот только сейчас остаться наедине с собой ей не позволят, прежде, по возвращению в храм, необходимо было посетить медкорпус и проведя там ночь для окончательного восстановления памяти, вернуться наконец к нормальной жизни. Но такой же ли, как прежде?
====== Глава 82. Видения и чувства ======
По прилету на Корусант Асоку, не заходя в храм, повели к целителям, заранее предупрежденным о странной ситуации. Она шла по знакомой взлётной площадке, узнавая и нет знакомую местность, вроде бы ничего не изменилось, только вот кормилец стало меньше и клоны почти не появлялись. Война закончилась и производство остановили. И теперь те, кто остался в живых получили право идти своим путём, кто-то остался в Храме на должности стражников, а некоторые подали в отставку и зажили обычной жизнью простых республиканцев. Впрочем, кое-кто сделал это гораздо раньше, например, клон-дезертир, живший на планете Салукемай, женатый на милой розовой тви’лечке, ростивший двоих детей. Неизвестно почему Асока вспомнила сейчас именно его, предоставив вдруг, как бы это было, если бы она тоже влюбилась. Орден запрещал такое, но если вдруг... Что бы она тогда сделала? Может быть попыталась подавить в себе это чувство и жить так, как жила до него, а возможно и ответила на него, и вопреки здравому смыслу попыталась бы стать счастливой, несмотря на запрет. И как бы это тогда смотрелось? Подумав так, Асока попробовала себе представить, какой была бы эта жизнь, но не увидела ничего утешительного – всё жизнь скрываться и при всех старательно делать вид, что совершенно равнодушны друг к другу и лишь редкие часы проводить вместе. А если родится ребёнок? Нет, лучше тогда вообще не влюбляться. За мыслями об этом Асоку ввели отчего-то не в кабинет, а в странное помещение с небольшой сферой возле второй стены. Сфера имела круглую форму и снаружи светилась приветливым желтым излучением. Окна помещения были закрыты плотными чёрными занавесками, а стены покрыты темно-синей краской, не отражающей свет. Асоке никогда ещё не приходилось здесь бывать, да и неудивительно, ведь сюда попадали в двух случаях – потере памяти и необходимости её стереть, что, увы, тоже случалось. Асоке велели войти в эту сферу, что приветливо раскрылась ей навстречу, внутри оказалось очень светло, но свет был не слепящий, а мягкий, который словно бы обнимал её, принимая в свою игру. Но вот сфера сомкнулась и будто охватила тогруту этим светящимся потоком, и скоро, кроме этого света, перед глазами ничего не осталось, а вскоре исчез и он тоже, оставив после себя лишь пустую темноту. Сидеть тут было нельзя, лежать – тем более, оставалось только стоять и то очень недолго, ибо состояние начало меняться. Темнота перед глазами Тано постепенно превратилась в изображение какого-то мира, выглядевшего почти как Набу, только без озёр, просто зелёная поляна с редкими деревьями. Но не прошло и нескольких секунд, как трава стала желтеть, а листья с деревьев осыпаться. Хотя и это тоже длилось очень недолго, покрываясь постепенно снегом. Таким было неповторимое своеобразие призрачной планеты Мортис – родного мира хранителей Силы. Именно их призывали на помощь в пободной ситуации, только они были способны вылечить разум попавшего в небытие. Основным местом прибывания всех троих – Отца, Сына и Дочери, являлся алтарь, находившийся под высокой скалой, над ним и жили хранители. Сейчас же они как и всегда в такой ситуации решали как быть с попавшей к ним душой адепта. Отец не вмешивался, лишь наблюдал за детьми, никак не давая понять, что на этот раз явился особый гость, которому он предрекал соответствующую цель. Дело в том, что Отец давно уже знал о связи Дочери с земным мужчиной, не говоря ей ничего об этом лишь потому, что именно от этой связи и мог родится тот самый Избранный. И теперь он был здесь, чтобы, возможно, заменить старейшего Отца, жить которому оставалось недолго. Но его дети считали иное и сейчас вновь начали думать, какую сторону имеет явившаяся к ним душа. Первой выступила Дочь, впервые увидев так близко своего прямого потомка, отмечая как сильно та изменилась. Асока смотрела на всех троих, не узнавая и тем более не зная, что ей следует делать и говорить, но Дочь этого не требовала, она лишь сказала тогруте, что ей предстоит здесь увидеть саму себя и выбрать каким будет дальнейший путь, исходя из этого. То же самое сказал ей и Сын, после чего Асока начала видеть странные события, которых никогда не переживала. Некая фигура в чёрной одежде, закрытая от глаз непроницаемым плащем, возле которого стоит высокая стройная молодая тогрута с повинно склоненной головой. Между ними явно происходил какой-то диалог и теперь оба замерли в ожидании ответа друг от друга. Ответ явило следующее изображение – той же самой тогруты в таком же чёрном плаще, из которого едва виднелись кончики лекку. Её голова оказалась по-прежнему чуть склоненной, будто в вынужденно-необходимой кому-то покорности, а руки сжимали огненно-красный меч. Она упрямо двигалась вперёд, держа его перед собой и через секунды этот меч уже летал во все стороны, превращая встреченных людей и других живых существ в куски изуродованной дымившейся плоти. Далее пришёл образ Энакина, показанного в облике Рыцаря, только вот он почему-то стоял напротив этой тогруты в плаще, странно выбросившей вперёд правую руку, в этот раз свободную от меча, постепенно сжимая её в кулак, и странно прижимал ладонь к горлу, хватая воздух, будто ему его не хватало. Потом явилось изображение невысокого светловолосого мальчишки с огромными голубыми глазами, он смотрел будто в самую душу. Он тянул навстречу неясно кому тоненькие ручки и шептал тихо, будто сквозь слезы: «Мама, пойдём со мной».
– Это единое будущее, Асока, прими его, тебе не уйти – сказал ей Сын, показавший эти видения.
– И вовсе это не так, брат – поспорила с ним Дочь – В жизни всё решает выбор, он есть вначале всего. Ты показал лишь один вариант, а их, минимум, два. Сейчас она увидит, что будет в ином случае.
Видения возобновились, имея сейчас уже иную направленность. Вот эта самая тогрута так же стоил напротив человека в чёрном, но только теперь её голова гордо и уверенно поднята вверх, а глаза смотрят сурово и непоколебимо. Затем, уже в другом видении, оба они сражались, скрестив в прыжке под потолком оба своих меча, зелёный и красный. Удары обоих были умелые и четкие, но перевес чаще оказывался на стороне более опытного и скоро этот опыт сыграл злую шутку и чёрный злодей с громким криком полетел в открытое окно. Следом пришло изображение влюблённой пары, державшей за руки этого самого мальчика из первой серии видений, матерью его выступала тогрута, а отцом высокий молодой мужчина с сильно отросшими волосами неравномерно русого цвета, стоявший чуть вполоборота. Потом уже малыш был показан в образе взрослого юноши, одетого в светлую джедайскую робу. На этом видения окончились, за то появился Отец и был страшно недоволен тем, что дети нарушили серьёзное правило – правило времени, приняв решение без него и тем самым сделав невозможным тот его первоначальный план, относительно Избранного. А вот Асока сделала уже свои выводы и подошла к Сыну, уверенная, что он ответит.
– Мне не избежать своей участи? Если же нет, то я готова принять её прямо сейчас.
– Отлично, дитя моё – довольно улыбнулся Сын и уже приготовился занести руку над головой Тано, чтобы окончательно сделать её верной себе, как между ними встал Отец и заявил со свой суровостью:
– Не бывать этому, нельзя склонять на одну из сторон, когда удел адепта – баланс. А знать ей раньше срока ничего не следует.
После чего он сложил пальцы правой руки вместе и коснулся ими лба Асоки, тем самым стирая из её сознания информацию о видениях.
– Запомни, две стороны Силы невозможны одна без другой, важно найти точку баланса между ними – произнёс старик и прежде, чем Мортис начал плавно исчезать, растворяясь в призрачно-белом свете, вернувшем Асоку в сферу, начавшую возвращаться в вертикальное положение, чтобы через минуту открыться и выпустить в реальный мир ту, что была в ней заключена.
Выйдя на поверхность, Асока почувствовала себя полностью такой же, как прежде, находясь в своём теле и на предназначенном ей месте. Вечер уже перешёл в ночь и она прошла в свою комнату, не занятую никем, чтобы лечь спать, а наутро снова вернуться к обычной работе Ордена. Она легла в кровать и очень быстро заснула, зная, что все приключения позади и скоро всё опять будет в порядке. Ведь Тано не знала, что буквально за стеной её комнаты уже какую ночь не спит Энакин, ощущавший сейчас, что будто заживо горит в огне, пережив новую встречу с родным прошлым и получив реальный шанс на то, чтобы сделать его и будущим. Посмотрим, не ошибается ли он.
====== Глава 83. Непокорное сердце ======
Энакин проснулся раньше обычного, вернее, он и вовсе не засыпал, просто не мог, мучаясь серьёзными, недетскими проблемами. Асока снова здесь, опять с ним рядом и вместе с тем всё так же безумно далеко. Вчера Орден ликовал, узнав про её таинственное воскрешение, а он, Энакин, не мог и слова выдавить из себя. Они ведь больше не учитель и ученик и им нет теперь нужды проводить время вместе, им будут отныне давать разные задания, которые будут в разных концах галактики, а значит они, возможно и видеться почти не будут. Всё это действовало на нервы и даже вызывало слезы. Энакин так ждал и так верил, что она жива, что теперь, увидев это наяву, просто не знал, что ему делать с этой победой. Она отдавала привкусом вечного одиночества и осознанием несбывшейся надежды. И как же мучительно в связи с этим было знать, что Асока сейчас находится в своей комнате и мирно спит, далекая от мыслей о нем и его чувствах, разъедавших его сердце, как кислота, ибо не знало оно выхода. Но когда утром Асока вышла из комнаты, о чем Скайуокер узнал, так как слышал любой звук из её комнаты, то столкнувшись с ним в коридоре, приветливо улыбнулась и предложила вместе пойти в столовую. У юноши отлегло от сердца, он даже слегка оттаял, поверив, что не всё так плохо. Они сели на столик у окна, взяв по тарелке каши, какому-то овощному салату и стакану компота, прежде, чем приступить к еде, Асока спросила:
– Как же ты всё это время жил? Должно быть, тебе было непросто?
«Непросто, ты спрашиваешь? Да я едва не умер без тебя» – пронеслось в мыслях Скайуокера в ответ на этот невинный вопрос – «И я люблю тебя, ничуть не меньше, чем раньше. И мне всё равно, что ты старше меня на несколько лет и имеешь такой высокий статус. Плевать я на это хотел, да и вообще на всё, кроме того, что мы не вместе!»
Но всего этого Асока не узнала, так как не считала сейчас нужным читать мысли, ограничилась только тем, что Энакин сказал:
– Как видишь, многое изменилось, я сделался Рыцарем и успел побывать на нескольких самостоятельных заданиях, Магистр Кеноби неплохо справился с должностью наставника, жаль только тебя не было на церемонии.
– Я сама сожалею об этом – произнесла Асока, отпив из стакана и прожевав веточку зелени – И тем не менее, рада, что у тебя всё получилось. Так так вырос, Энакин, стал на голову выше, чем я.
– А ты стала такой красивой – не удержался Скайуокер, от смущения не удержав в руке вилку и она, звякнув, ударилась о край тарелки – Жизнь отшельника пошла тебе на пользу.
– Верно, отсутствие памяти помогает взглянуть на себя по-новому – согласилась с ним тогрута, но почувствовав его смущение, отвела глаза – Вот только мне до сих пор тяжело вспоминать старого Бена. За то время, что мы провели вместе, он стал для меня почти как мой отец. Любил и заботился. Но его тоже убили и снова я не успела!
Асока не смогла удержать порыв и к глазам её подступили слезы. Она прижала ладонь к лицу, чтобы загнать их обратно, а Энакин, заметив это и без труда поняв о чем она говорит, положил руку поверх её второй, оставшейся на столе и слегка проведя по пальцам, сказал тихо и ласково:
– Не переживай, Асока, ты не виновата в этих смертях, их забрала Сила, твоё вмешательство всё равно не отменило бы этого.
– Это так, но всё равно от этого так больно, что хочется порвать себя изнутри, чтобы убрать эти ощущения подальше, хочется отдать часть своей жизни, чтобы отдать её тем, кто должен был уйти – вырвалось у Рыцаря Тано с болезненным порывом, заставив губы свестись горькой судорогой. Было невыносимо смотреть на это. Энакин и не стал, а подвинув стул к ней, положив руку ей на спину, чуть проведя между напрягшихся лопаток:
– Не мучай себя, никто не способен противоречить воле Силы, нам остаётся лишь принимать её удары достойно и под их влиянием становиться сильнее и крепче.
– Но я так этого боюсь, просто не представляешь, я не вынесу этого снова, мне не пережить новой утраты – сказала она, несколько смягчаясь, но не сумев, однако, полностью нейтрализовать последствия эмоций и две прозрачные капли устремились вниз, проделывая на щеках блестящие дорожки, пока не упали в компот. Однако, тогрута уже справилась с собой и вытерев глаза салфеткой, допила свой соленый компот и после они вдвоём пошли в Зал Совета. Асоке было необходимо показаться Магистрам, чтобы все, кто не видел её вчера, смогли убедится, что она снова с ними. И ещё наградить её за уничтожение Графа Дуку. При мыслях об этом Асока снова внутренне сжалась, воспоминания об этом накатили с новой силой. Воспоминания о том, как в очередной раз она не справилась с собой и дав волю злости, совершила непоправимое. Победила не в честном бою, как это необходимо делать джедаю, а безжалостно убила безоружного, не способного сопротивляться. Как быть с этим? Что сделать, чтобы это не повторялось? Но как же не повторить такое, когда оно само так и лезет в душу, делая ту зависимой от себя. Но уж этого она Энакину не скажет, ему ни к чему это знать, это нужно сообщить кое-кому другому, к кому она пойдёт после Совета. Магистры встретили её с большой радостью, хотя на лицах некоторых явно читалось скрытое разочарование тем, что их прогноз не оправдался. Однако, было в этом заседании и кое-что несомненно радостное для Асоки, но то, что заставило Энакина внутренне сжаться, в преддверии чего-то неприятного для себя. В благодарность за уничтожение одного из ситхов, а так же для окончательного восстановления, Асоке предоставили отпуск, который она провести, где хотела.
«Ну вот, сейчас она скажет, что хочет куда-нибудь на Мандалор или Набу, туда, где обычно отдыхают высокочтимые» – подумал юноша, отворачиваясь, чтобы не видеть её лица, когда она скажет об этом. Однако, чуть шевельнув волосы около его виска, отвечая на вопрос Совета, прозвучало:
– Я не знаю ещё, где именно проведу отпуск, но очень признательна вам за предоставленный отдых – ответила тогрута и едва её только отпустили, устремилась из Зала одной из первых, Энакин пошёл следом, едва сдерживая вспыхнувшую в душе надежду, не совсем ещё уверенную в том, она станет реальностью, но уже заявлявшую свои права на жизнь. Асока шла медленно, давая ему успеть за собой, и когда они остались в коридоре одни, Энакин, краснея и без конца смущаясь, обратился к подруге детства:
– Асока, я хотел бы тебе предложить, если ты не знаешь, где провести отпуск, то можно было бы сделать это на моей родине, там очень хорошо, особенно в это время года – заговорил он быстро, боясь, что собьётся или просто упадёт в обморок от стеснения – Остановишься в моем доме, тебе там будет, где жить.
И сказав последнее слово, Скайуокер опустил взгляд, почти уверенный в вежливом отказе, просто не хотел, чтобы Асока видела, какую боль принёс он ему. Энакин уже и сам был не рад, что предложил это, вот сейчас она откажет, а он никогда больше не сможет общаться с ней, как раньше, обреченный всегда помнить, как она отвергла его предложение, предпочтя простой, но уютный отдых на далеком Шили какому-нибудь навороченному курорту на планете Внешнего кольца. Одно только средство, чтобы хоть немного рассеять впечатление от грядущего позора в собственных глазах, немного отсрочить неминуемое, и он это сделал:
– Ну да, я понимаю, ты должна подумать, это же так неожиданно, но я понимаю, ты можешь сама решить, где тебе лучше отдохнуть. Я пойду, сдам в стирку свои комплекты.
И не дав Асоке ответить, Скайуокер, развернулся и пошёл в сторону комнаты, чтобы и правда заняться чем-то бытовым и поскорее забыть об этом небольшом инциденте. Он отобрал несколько комплектов одежды для прачечной, а заодно подготовил один, чтобы надеть на следующее задание. Он сложил все в упаковку и решил, не откладывая, пойти в крыло, где находились обслуживающие помещения. Возвращаясь, юноша по пути заглянул в столовую и выпив стакан чая, подумав, отправился в тренировочный зал, ведь никогда не поздно отточить навыки. Там никогда не было места никаким мыслям, во время тренировки всегда правили ощущения, что возникали, когда яркий неоновый клинок рассекает металлическую или пластиковую поверхность. Когда, закрыв глаза, ты встречаешься со своим врагом, чьё место сейчас занимал тренировочный дроид-шар. Когда кто-то появляется за твоей спиной, а ты, ещё даже не повернувшись, знаешь, кто это такой и зачем пришёл. Стоп. Кто же это? Зал тренировок после обеда всегда пустой. Энакин почувствовал тепло и неясную нежность, которую здесь мог дать только один. Только одна.
– Энакин – послышался довольно громкий голос – Я искала тебя повсюду.
– Да, что ты хотела, Асока? – стараясь говорить спокойнее, чтобы не выдать эмоций, произнёс Энакин – был всё время здесь.
