Текст книги "RAI Сorporation (СИ)"
Автор книги: Kooshksutrus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 44 страниц)
– Заткнись! Не говори так!
Фредди становится страшно и стыдно за свои резкие слова, когда он видит, каким уязвлённым выглядит его друг.
– Роджер, прости, – он хочет подойти ближе, может быть даже обнять, но Тейлор выставляет вперёд руку, не давая приблизиться больше ни на шаг.
Он упирается ладонью прямо Фредди в грудь и чувствует, как заполошно стучит его сердце.
– Я не виню тебя в этом, я виню в этом себя, – Фредди хочет возразить, но Роджер не даёт. – Мы все видели, что тебе плохо. Мы знали, как ты одинок, я знал. Я хотел что-то сделать, Фредди! Хотел! Но ты так погряз в своих вечеринках, наркотиках и непонятных отношениях с Полом, что напрочь перестал меня замечать. Я знаю, ты не виноват в том, что произошло, но ты мог хотя бы раз снять чёртову трубку телефона и просто позвонить мне, может быть, тогда всё было бы по-другому!
Роджер кусает губы, на его прекрасном лице отражается столько боли, что Фредди кажется, будто его сбросили на землю, прямо с высоты этого огромного дома. Если бы Фредди мог отмотать время назад, он бы никогда не заставил Роджера страдать. Хотя сейчас они снова молоды, время и правда обратилось вспять, а Роджеру всё ещё больно из-за него.
– Я не знаю, что сказать, Роджер. Я мог бы извиняться хоть тысячи раз, но разве это изменит хоть что-то? Я не могу изменить прошлое, но я могу строить будущее, и в этот раз я не повторю своих ошибок, – говорит Фредди и осторожно накрывает ладонь Роджера своей рукой.
– Тогда зачем ты согласился на свидание с Теккером? – спрашивает Роджер, и глаза у него подозрительно блестят.
До Фредди наконец-то доходит, в чём дело: видимо, Роджер не спал, когда он уходил, и успел напридумывать себе невесть что. Это вполне в его стиле.
– Это не было свиданием, Роджер. Я согласился на ужин.
– Не строй из себя идиота, Фредди! Ужин, свидание – разницы нет, – резко бросает Роджер, а Фредди вдруг чувствует, как его окутывает приятное тепло от осознания того, что Роджер ревнует. Фредди не знает, какого рода эта ревность, но уверен, что она не имеет ничего общего с тем, что он успел нарисовать себе в голове.
– Послушай меня, Роджер. Только внимательно, ладно? – Роджер кивает. – Меня не интересует Теккер и его планы в отношении меня. Я согласился на этот ужин, чтобы лично ему об этом сказать, мне и самому уже чертовски надоели его похотливые взгляды в мою сторону. Плюс я решил воспользоваться моментом и разузнать немного больше о нашем будущем, да и вообще обо всём, что здесь происходит.
Взгляд голубых глаз теплеет по мере монолога Фредди, и уже под конец Роджер расслабленно выдыхает, понимая, какой он идиот. Впрочем, Фредди мог бы и рассказать ему о своих планах.
– Почему не сказал никому, что пойдёшь с ним на ужин?
– Потому что ожидал такой реакции, – просто отвечает Фредди и, слегка приподняв уголки губ, улыбается, Роджер едва заметно улыбается в ответ.
Фредди всё ещё держит его руку, поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем в неосознанном движении, Роджер замечает это только сейчас, и по-хорошему он не должен такого допускать, но отнять руку нет никаких сил, так что он предпочитает делать вид, что ничего такого не происходит. Это чертовски приятно и смущающе одновременно, это что-то новое и пугающее, и он надеется, что жар, который он ощущает, не выступил красными пятнами на его физиономии.
– Ну так что, больше не злишься? – спрашивает Фредди, хитро стреляя глазами.
– Я и не злился, – врёт Роджер, а после в неожиданном порыве утягивает Фредди в крепкие объятия, да так резко, что вышибает из того воздух. У Роджера просто больше нет сил смотреть в эти блестящие живые глаза, особенно когда Фредди улыбается ему, словно флиртует, – Тейлору кажется, что он взорвется от переполняющих его эмоций.
– Не замечал за тобой раньше такой любви к обнимашкам, – смеётся Фредди, утыкаясь носом в лохматые волосы Роджера.
Роджер и правда стал слишком тактильным, конечно, они и раньше часто касались друг друга, но Роджер не был тем человеком, которого можно было бы назвать любителем обниматься. Разве что в последние годы, когда… Фредди не хочет об этом вспоминать, не тогда, когда чувствует себя таким счастливым.
– Иди на хрен, – в привычной для себя манере грубит Роджер, но в противовес своим словам, жмётся крепче. Фредди остаётся только надеяться, что у него не встанет от таких тесных объятий.
Они могли бы стоять так вечно, Фредди так точно, если бы Роджер позволил, но их прерывает Вайнона – она, как обычно, появляется внезапно.
– Роджер, полиция ожидает тебя в комнате встреч, прямо сейчас, – говорит она, и смысл ее слов не сразу доходит до Фредди.
Когда Роджер все же раскрывает объятия и отстраняется, вид у него стервозно-виноватый, и Фредди невольно восклицает:
– Лиззи, что ты опять натворила, дорогая?!
====== Crazy Little Thing Called Love ======
Парой часов ранее…
Роджер просыпается, когда часы показывают 10:14, но не чувствует себя отдохнувшим. Он плохо спал, если это вообще можно назвать сном, на внутренней стороне век как будто отпечаталась картинка того, как Фредди садится к Теккеру в машину. Едва он открывает глаза, как его приветствует уже ставший ненавистным голос Вайноны.
– Доброе утро, Роджер, – говорит она, – сегодня у тебя перед завтраком запланирована встреча с твоим личным психиатром, так что поторопись.
– С каких это пор я обзавелся личным психиатром? – недовольно бубнит Роджер, утыкаясь носом в подушку. Вчера, когда Вайнона сообщила ему о приходе Фредди со свидания, он так и не решился пойти к нему. Злость и обида кипели в нем полночи, не давая спать, и он задремал только под утро, поэтому вставать совершенно не хотелось.
– Он есть у каждого из вас с самого начала, – поясняет ИИ, и Роджер не обращает внимания на странные нотки в ее голосе, пока она не добавляет: – Просто сейчас тебе необходимо пройти освидетельствование, прежде чем придёт полиция.
Тут сон слетает с Роджера как по волшебству. Он не может поверить услышанному до конца и думает, что ослышался. Тейлор резко садится в постели и спрашивает:
– Что от меня нужно полиции?
– Всего лишь формальный визит из-за твоего вчерашнего припадка.
– Припадка? – Роджер не сразу понимает, что конкретно имеет в виду ИИ, ведь вчера, по его мнению, с ним не было никакого припадка. С ним часто происходило подобное, обычно никто не обращал на это никакого внимания. Роджер выбросил в окно очередной телек, разбил кому-то нос или сломал что-то особенно дорогое? Подумаешь, не в первый раз.
– Роджер, мне очень жаль, что я довела тебя до нервного срыва. Я не должна была показывать тебе то видео и сообщать о встрече Фредди и Доминика. Я использовала личную информацию в собственных интересах, ради мелкой мести.
Роджер молчит минуту, пока переваривает услышанное и складывает дважды два.
– И теперь меня считают психом? – спрашивает он. – А при чем тут полиция, это что, из-за брошенного стула? Он же даже не разбился, а на дверях нет и царапины!
Роджер представления не имеет о том, как он вообще должен жить в этом мире, если из-за такой фигни его отправляют к мозгоправу, как какого-то неуравновешенного шизика.
– Было предотвращено возможное нарушение закона. Роджер, ты мог нанести мистеру Теккеру физический вред, если бы я выпустила тебя. Ты осознаешь это?
Роджер устало трет руками лицо и лохматит волосы. Он осознает это, а также то, что потом нисколечко не раскаивался бы в содеянном. Спроси его, хочет ли он все еще побить Теккера, и он ответит – да. Но ведь обошлось, он никого не побил, он всего лишь сидел тут запертый как последний идиот, упиваясь жалостью к себе и ревностью к своему другу, мало того, никто об этом не знает, кроме Вайноны, а его порыв так и остался порывом.
– Зачем ты вообще сообщила о моем… срыве? – начинает раздражаться Роджер. – И откуда такие выводы, может, я просто хотел наорать на Теккера и высказать ему все в лицо?
– Роджер, физические, а также психические показатели твоего состояния на тот момент говорили сами за себя. У меня очень чувствительные датчики.
– Меня что, посадят? – делает неутешительный вывод он. – За одни только мысли? За желания? Зачем ты вообще сообщила о моем состоянии, если дело может закончиться полицией? Тебе что, трудно было промолчать? Или это твоя месть за то, что я тебе тогда нагрубил?
– За мысли не сажают, именно для этого у нас и существует отдел профилактики мелких правонарушений, ты не должен волноваться – это всего лишь формальность, – повторяет Вайнона. – Я действительно виновата, но если тебя это утешит, меня уже наказали, и впредь я не собираюсь нарушать правила корпорации.
Роджер сползает с постели, небрежно завязывает волосы в хвост, игнорируя расческу и чистую одежду, заботливо поданную ИИ, и плетется в ванную, чтобы плеснуть себе в лицо водой. Настроение ужасное. Он не хочет идти к какому-то психологу, не хочет видеть никого, он вообще ничего не хочет, он все еще по-прежнему обижен на Фредди за то, что тот тайком ушел на свидание, и все еще испытывает ревность по этому поводу, хотя прежней ярости уже нет. Он не знает, как у Фреда сложилось с Теккером и будут ли они еще встречаться, и, честно говоря, эти знания его страшат. Роджер не уверен, что вообще хочет знать, потому что тогда у Вайноны будет еще парочка поводов навесить на него клеймо психа.
Теперь, успокоившись немного, он понимает, что должен держать свои претензии к Фредди при себе, по крайней мере, если это касается его личной жизни, но он не понимает, как не перейти ту тонкую грань, где кончается личная жизнь Меркьюри и начинается судьба всей их группы. В его понимании эти две вещи тесно связаны.
Конечно же, Роджер переживает о судьбе группы, но также он понимает, что это лишь малая часть того, что беспокоит его на самом деле. Роджер всегда был ревнив до внимания своих друзей, а если дело касалось Фредди, то ревность приумножалась вдвое. Раньше он не брался анализировать это и просто ссылался на то, что Фредди не умеет выбирать себе партнёров и ему, вот незадача, попадаются одни мудаки, но сейчас Роджер прекрасно понимает, что это не оправдывает желания придушить Мэри Остин и свернуть шею Джиму Хаттону, который, к слову сказать, был вполне неплохим парнем, но его Роджер тоже невзлюбил. Если честно, он чертовски рад, что любовнику Фредди не нашлось места в этом мире, пусть это и выглядит слишком эгоистично с его стороны. А теперь и Теккер не прочь занять в жизни Фредди место Джима, и это его чертовски выводит из себя. Так что, выходя комнаты, он все еще обижен на Фредди за ложь.
– Привет! – голос Джона громкий, словно он стоит рядом, хотя на самом деле – напротив своих дверей, метрах в десяти. Рядом с ним Брайан, оба смотрят на него, и Тейлор замирает в коридоре испуганным зайцем.
Роджер теряется, он не горит желанием рассказывать всю подноготную о том, что было вчера, но понимает, что просто так повернуться и уйти не может, надо сказать хоть что-то, но в голову как назло ничего не лезет – он все еще не проснулся до конца.
– Эй, ты чего, все в порядке? – спрашивает Брайан, когда молчание и игра в гляделки затягиваются.
– Да! – отмирает наконец Тейлор, он начинает отступать от ребят в противоположную сторону, к счастью, его комната не в тупике, именно там находится выход. – Я скоро буду! Не волнуйтесь! У меня просто сегодня с утра визит к… как это говорится… забыл! – восклицает он и радостно улыбается: не важно, мол.
Он надеется отвертеться ничего не значащими фразами и пробелами в памяти, но Вайнона рушит его планы, не понимая уловки, она от всей «души» помогает ему:
– Психолог. У Роджера сегодня с утра встреча с психологом, – говорит она.
Роджер едва сдерживается, чтобы не закатить глаза и не наорать на ИИ прямо тут, в коридоре, на глазах у ребят. Но ведь тогда придется объяснять, почему он такой нервный. Тогда эти двое точно не отвяжутся и обязательно начнут расспрашивать обо всех подробностях. Поэтому он машет им рукой и, прежде чем они успевают задать конкретные вопросы или просто подойти, почти бегом ретируется прочь, крикнув только, что опаздывает.
– Ты чудовище, ты знаешь? – не выдерживает он, когда заходит в лифт и едет на другой этаж, где обитают психологи.
– Вместо того, чтобы обзываться, лучше подумай, что ты скажешь мистеру Карти. Твоя неприязнь к вашему спонсору вызовет у него массу вопросов, – советует Вайнона.
– Скажу ему правду, ты ее и так знаешь, – буркает Роджер. Расшаркиваться с мистером Карти и беречь его психику Тейлор не собирается, тот получит все ответы и пусть живет с этим как хочет.
Теккер вызывает у Роджера отторжение с самого начала и в первую очередь потому, что положил глаз на Фредди, а во вторую – потому что он ведет себя как идиот. Роджер не может припомнить случаев из своей прошлой жизни, чтобы он так сильно ненавидел кого-то из ухажеров Фредди, кроме Пола. Но это он скорее списывает на предчувствие, чем на ревность. Интрижки Фредди раздражали Роджера, но все они были недолгими, и он не успевал возненавидеть проходящих мужчин, разве что сорвать на них свою, как он считал, дружескую ревность.
Кабинет у психолога под стать всему вокруг в этом здании – холодный и нежилой. Роджеру предлагают сесть на стул, больше похожий на кресло у гинеколога, и он едва не ляпает пошлость, но вовремя сдерживается. Закинув ноги на специальные подставки, которые, видимо, служат для комфорта клиентов, он пытается придать себе непринужденный и наглый вид.
– Мистер Тейлор, – говорит мистер Карти и смотрит на него исподлобья, отрываясь от разглядывания чего-то важного в своем планшете. Взгляд у психолога пронизывающий, а глаза нереально зеленого оттенка – слишком яркие, чтобы быть настоящими. – Давайте сразу будем говорить начистоту. Вы ничего не сможете скрыть от меня, так что даже не пытайтесь.
Роджер опускает ноги на пол и садится нормально. Он ожидал, что мистер Карти будет окольными путями лезть в душу и вытягивать из него личное с дотошностью цыган на рынке, просящих милостыню. Но тот, похоже, даже не хочет притворяться заботливым и чутким психологом, которому можно доверять. Роджер раздражен его наглым замечанием и в то же время удивлен прямолинейностью.
– И что, по-вашему, я хочу от вас скрыть? – задает он вопрос.
– Ваша реакция на невинное событие вчера вечером была чрезмерна. Я полагаю, она вызвана вашей личной заинтересованностью в мистере Меркьюри. Предлагаю вам рассказать мне все, чтобы не тратить зря мое и ваше время.
Именно это Роджер и собирался сделать, когда ехал в лифте, но наглость Карти его задевает, и он упрямится просто назло.
– А вы еще ничего не спросили, мистер психолог, – говорит он. – Я не знаю, что рассказывать, раз вы лучше меня все знаете, вот вы и расскажите!
Карти не реагирует так, как предполагает Роджер, вместо этого он снова опускает глаза в свой планшет, словно видит там нечто интересное, и Роджеру вдруг невероятно сильно хочется тоже взглянуть на экран.
– Вчерашние показания говорят мне о том, что вы хотели совершить правонарушение, – говорит наконец Карти и снова смотрит на Роджера пронизывающим взглядом. Его взгляд навязчив и чрезмерен, и Роджеру хочется плеснуть в лицо мозгоправу водой из стакана. К сожалению, стол, разделяющий их, пуст.
– Как вы вообще тут живете? – спрашивает он. – Даже попить нет!
– Вы хотите пить? – спрашивает Карти, снова кидая взгляд на планшет. – Судя по вашим показателям, вы напряжены и пытаетесь скрыть от меня что-то.
– А у вас там что, детектор лжи? – удивляется Роджер.
– Именно, мистер Тейлор. А теперь ответьте мне на вопрос, почему вы хотели причинить вред мистеру Теккеру, ведь это благодаря ему вы тут и у вас есть вторая жизнь.
Мистер Карти ждет ответа очень внимательно, его глаза смотрят испытующе и серьезно, и Роджер, как ни пытается, не может учуять в человеке напротив фальши, зато есть какой-то железный стержень. Ему страшно говорить правду, но и скрывать ее в данный момент нет смысла – все равно ведь докопается. Его сердце екает на пару мгновений. Он никому еще не говорил этого, он даже вслух сам себе этого не говорил, а тут вынь и положи перед мозгоправом на стол всю голую правду.
– Я люблю Фредди, – выдавливает он из себя, у него кружится голова от собственной смелости и от волнения тоже. – Я его ревную, потому что люблю.
Мистер Карти, похоже, доволен.
– Очень хорошо, – говорит он совершенно искренне. – Я рад, что вы признали это, теперь вам станет легче.
– Мне ни фига не легче! У меня руки трясутся! – рявкает Роджер, адреналин действительно зашкаливает, он чувствует жар и дрожь в руках.
– Это пройдет, – успокаивающе говорит Карти, поглядывая на планшет и обратно, и на сей раз взгляд у него не такой острый, как вначале, скорее добрый. – Скажите, как давно вы любите Фредди?
Роджер чувствует, как сухо становится во рту, ему очень хочется прекратить этот разговор, он его смущает и страшит, но мистер Карти неумолимо ждет ответа, и Тейлор говорит:
– Мне кажется, всю жизнь.
Вообще, если вспоминать, то что он чувствовал, когда Фредди закатывал вечеринки и трахался направо и налево? Насколько глубоко он таил в себе свою влюбленность, любовь – называть как угодно, – что не понимал своих чувств столько лет?
– Вчера, я так понимаю, настал момент осознания, – констатирует мистер Карти. – Но почему именно вчера?
– В моей прошлой жизни не было места подобным отношениям, – зло бросает он, но за этой злостью слышится боль.
В то время такие отношения порицались, а он был зациклен на своём желании показать всему миру свою исключительную гетеросексуальность. Он так боялся осуждения родных, общества, друзей и знакомых, что даже задумываться о чем-то подобном самому себе не позволял. Наверное, именно поэтому он восхищался Фредди, его смелостью, его талантом, а глубоко в душе ещё и красотой, при этом не осознавая подоплеки этого восхищения. Что до вечеринок, то он просто об этом не думал…
– И вы гнали от себя подобные мысли? – спрашивает Карти, в его голосе слышится мягкость, и она не раздражает, как насквозь фальшивая жалость.
– Я даже их не допускал, – отвечает он.
Он погружался в работу, у него у самого была сексуальная жизнь, потом отношения, потом другие, и он тонул в них как в болоте, почти захлебывался, но каждый раз выбирался, и где-то на краю сознания он всегда помнил: Фредди. К сожалению, это не помогло ему сделать все правильно.
Роджер всё ещё ненавидит себя за то, что не был рядом с Фредди в тот момент, когда он нуждался в поддержке как никогда раньше. Возможно, если бы он был рядом, не боясь своих противоречивых чувств, всё могло бы сложиться иначе. Ведь, когда Фредди не стало, Роджер понял: ничто в его жизни не было важным, если не было Фредди. Работа, вереница безымянных любовниц и даже жён и детей – всё вдруг потеряло всякий смысл. Весь его мир был завязан на Фредди Меркьюри.
Боль от потери была настолько сильной, что думать о чем-то и копаться в себе просто не было сил и главное – смысла. Роджер делает вывод, что у него просто сработал его внутренний предохранитель, иначе он бы не дожил до старости или сошел бы с ума и провел свои последние дни в психушке. На самом деле, Роджер всё ещё не уверен, что все эти годы он действительно жил.
– Что же вы будете делать, мистер Тейлор? – задает вопрос Карти, что-то печатая в планшете, и вид у него довольный, даже радостный, словно он услышал именно то, что хотел. – Вы же понимаете, что мистер Теккер никуда не денется? Как вы собираетесь справляться со своей опасной ревностью?
Роджер еще не думал об этом, вчера он действительно не мог себя контролировать какое-то время, и такое с ним случилось впервые – как правило, если он что-то вытворял, то все было не настолько плачевно.
– Я должен сделать так, чтобы Фредди не встречался с ним, – отвечает он. – Тогда я буду спокоен.
– То есть, вы не намерены заводить отношения с предметом вашего воздыхания, но при этом не дадите ему быть счастливым с кем-то другим? – задает наводящий вопрос Карти, и Роджер действительно не смотрел на ситуацию в таком ключе.
А что, если для Фредди это важно? Что, если он найдет в Теккере того, с кем будет счастлив? На миг Роджеру кажется, что он полный мудак, эгоистичная скотина, но потом он вспоминает Пола и все свои предчувствия и приходит в себя.
– Не пытайтесь заморочить мне голову! – восклицает он. – Я разбираюсь в людях в отличие от Фредди! Я точно знаю, что Теккер не его судьба, не его счастье и не его любовь!
– Откуда же вам это знать? – интересуется Карти, и кажется, что ему действительно интересно.
– Можете называть это предчувствием, – отвечает Роджер. – У меня, знаете ли, с детства того… Способности есть. Я немного телепат, – говорит он.
Конечно, он не телепат и даже близко не стоял, просто удивительным образом Роджер всегда чувствует, когда Фредди в беде, его боль становится болью Роджера, и после всего, что произошло, Роджер готов на всё, чтобы уберечь Фредди от любых неприятностей.
Мистер Карти, несмотря на эту упоротую чушь, прекрасно улавливает в его голосе сарказм и едва улыбается, скорее глазами, чем ртом.
– Остается только позавидовать вашим невероятным телепатическим способностям, – говорит он. – Вы можете быть свободны, мистер Тейлор, я передам свое заключение в полицейский отчет.
Роджеру очень хочется спросить, какое именно заключение сделал мистер Карти, но он сдерживается, желая показать, насколько ему все равно и насколько он плевать хотел на мнение всяких психологов. Однако ему кажется, что мистер Карти разгадал его уловку, судя по хитрому взгляду. Тем не менее, он так ничего и не говорит, и Роджер уходит ни с чем.
1978
Когда Роджер встречает Доминик Бейранд, она очаровывает его настолько сильно, что он едва может сопротивляться зову своего сердца. Он выпадает из реальности, когда она рядом, ему настолько хорошо с ней, что он готов на все, лишь бы удержать ее в своей жизни подольше. Кто знает, вдруг у них что-то получится? Вдруг она та самая любовь всей его жизни, которую он так ждал и в глубине души надеялся повстречать?
Доминик идеальная. Иногда Роджеру кажется, что она читает его мысли – это немного жутко, но в то же время восхищает до мурашек по коже. С ней ему не надо объяснять что-то, она понимает с полуслова и иногда даже договаривает за него, она всегда готовит ему то, что он хочет именно сегодня, она всегда одевается так, как хочется, чтобы она делала это для него, и она всегда внимательная и чуткая. А в ее темных глазах Роджер видит тепло и доброту с маленькой ноткой грусти. Он не знает, откуда эта грусть взялась, но этот взгляд чем-то напоминает ему взгляд Фредди, и оттого он чувствует, что знал ее всю жизнь, почти как и Фреда. Кроме того, она любит машины и разбирается в них, и этот факт возносит ее в глазах Роджера совсем уж до небес.
У них настолько все хорошо, и он так сильно боготворит ее, что слушает каждое ее слово, внимает каждой мысли и учитывает любые советы и пожелания. Он безмерно уважает ее и старается даже немного ей подражать, потихоньку перенимает манеры и мысли. Так всегда бывает, когда кем-то восхищаешься, так было у него с Фредди, вот только у последнего есть один большой недостаток, как ему теперь кажется. Фредди – гей, а в их время быть геем – это все равно что навесить на себя ярлык извращенца. Сам Роджер не думает, что быть геем – это плохо, он любит и уважает Фредди таким, какой он есть, но понимает, что это страшное клеймо в их обществе. Фредди он сочувствует, а все начинается с невинного замечания Доминик.
– Ему, наверное, нелегко живется, – вздыхает она после того, как они возвращаются домой со встречи с группой – Роджер представлял ее ребятам.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он.
Он не говорил Доминик об ориентации Фредди, они и с Фредди об этом не говорили никогда (обсуждать личную жизнь участников группы не в их правилах), Роджер просто знает, потому что Фредди не скрывает, но Доминик видит все сама, без подсказок.
– Он гей, – просто говорит она.
– Откуда знаешь, опять твое мифическое чтение мыслей? – на самом деле Роджер не хочет обсуждать Фредди даже с Доминик, всё, что касается его друга, кажется ему особенно личным, только для них двоих.
– Просто это и так видно. Бедняжка, он проведет всю жизнь в одиночестве, ни детей, ни жены, – вздыхает Доминик. – И все будут тыкать в него пальцем всю жизнь, мне так его жаль.
У Роджера нет причин сомневаться в ее лояльности по отношению к его друзьям и по отношению к Фредди тоже, поэтому он прислушивается к ней и тоже начинает сочувствовать. Ему страшно за Фредди, он вдруг четко понимает, что его друг действительно обречен на одиночество и уже сейчас многие тыкают в него пальцем, так что у него нет причин сомневаться в словах Доминик, она ведь, как и всегда, права.
Он хочет помочь другу, хочет защитить его, но понимает, что ничего не в силах изменить. Роджеру тяжело оставлять Фредди одного, переезд для него как похороны, но с другой стороны, они не могут всю жизнь прожить вместе. Роджер скучает по их маленькой квартире, по времени, когда всё было простым и понятным, но они выросли, и пора строить свои жизни так, как должно. Роджер правда хочет семью, ему хорошо с Доминик, но он беспокоится о Фредди постоянно.
Доминик при следующих встречах, или когда разговор заходит о группе, всегда жалеет Фредди и говорит вещи, о которых Роджер раньше и не думал. Он восхищается ее доброй и чуткостью и как-то незаметно для себя начинает смотреть на мир ее глазами: быть геем в их время страшно, стыдно, и это позорное клеймо на всю жизнь. Первое время он сопротивляется и гонит от себя такие упаднические настроения, но где-то глубоко в душе ему все равно страшно, и Роджер просто рад, что он не гей.
В конце концов, когда они с Доминик расстаются, ему с трудом удается отогнать от себя этот страх, и помогает ему в этом не кто иной, как Фредди. Своей смелостью и открытостью он заставляет уважать себя еще больше. Фредди не стыдится себя и не навешивает на людей ярлыки, он настоящий, и Роджер осознаёт, насколько сильно ему не хватало именно этой простоты. И только по прошествии пяти лет Роджер понимает, как на самом деле повлияло на их с Фредди дружбу мнимое сочувствие Доминик. Он был нужен Фредди, но не замечал этого, полностью увлеченный ею, ослепленный, словно завороженный. И лишь после, по прошествии времени, когда пелена спадает с его глаз, Доминик уже не кажется ему такой прекрасной.
Сейчас
Брайан и Джон стоят за дверью, когда из гостиной практически выбегает Роджер, а за ним, не отставая, следует Фредди.
– Я сам разберусь! И не ходи за мной! – кричит Роджер.
– Ты от меня так просто не отделаешься! Я хочу знать! Все мы хотим знать, и ты никуда не пойдешь один, и это не обсуждается! – орет в ответ Фредди.
– Что мы все хотим знать? – спрашивает Брайан.
– К Роджеру пришла полиция! – со всех сил своих легких кричит Фред.
– Замолчи!!! – пытается его перекричать Роджер, но поздно: Бри и Дик уже услышали.
Роджер стонет и запускает пальцы в лохматые волосы, которые сейчас хочется выдернуть от бессилия. Ну почему эта Вайнона сообщила обо всем именно в тот момент, когда он был не один, неужели она не могла шепнуть ему где-нибудь за углом?! Он очень сильно не хочет, чтобы Фредди, да и остальные, узнали, что вчера вечером случилось, потому что ему кажется, что все очевидно и прозрачно настолько, что стоит им узнать – и они догадаются о его постыдной тайне.
Для его друзей не будет новостью, что он в очередной раз что-то сломал, ну, или попытался, по крайней мере, но вот бить ухажерам Фредди носы – такое с Тейлором случалось нечасто. Да и вообще, вся эта ситуация и шумиха вокруг его вчерашнего маленького срыва настолько раздута, что ему невольно становится стыдно за свое поведение, словно он маленький мальчик, которого ругают родители. Ощущение не из приятных. По этим причинам и по множеству косвенных Роджер и пытается избежать огласки, да вот только все идет наперекосяк, и опять из-за Вайноны.
– Оу, это уже становится интересно, – говорит Джон, и именно этого Роджер и боится.
– Это не смешно, – отвечает он. – Никому из вас не надо идти со мной. Это просто будет беседа.
– Ты ведь так и не сказал, почему тебя вызвали к психологу, – говорит Брайан. – А мы, между прочим, волнуемся.
Они обступают его полукругом и теснят к стене, и Роджеру просто некуда деваться. На самом деле, каждый из них уважает частную жизнь друг друга – иногда настолько, что это уже кажется равнодушием, с болью думает Роджер, – но тут совсем другая ситуация, и он понимает, что ребята волнуются и скрыть от них происходящее в данный момент будет очень жестоко с его стороны. Это не отменяет того, что он по-прежнему не хочет ничего говорить.
– Я вчера немного чудил, – признается он. – И больше я вам ничего не скажу!
– Роджер, ты опаздываешь, – напоминает Вайнона снова.
– Сгинь, дух рождества! – восклицает Роджер. – В который раз ты меня подставляешь, не припомнишь?
– Прости, Роджер, я не хотела, чтобы так получилось, – говорит Вайнона.
– Ну все, теперь ты точно не отвертишься, – заявляет Фредди, услышав такое многообещающее начало, и берет Роджера под локоть. – Вайнона, показывай дорогу!
Полиция ожидает их в светлой комнате, заставленной мягкой мебелью. Молодой человек встает при появлении всей группы, оказываясь выше Брайана на полголовы, и вполне приветливо жмет каждому руку. Детектив Редок Онни, так он представляется, молод и симпатичен (впрочем, тут вряд ли можно найти людей в возрасте), он одет в полицейскую форму, которая не особо похожа на себя прежнюю. Но то, что это именно форма, очевидно по грубым и строгим мотивам покроя и цвета, а также по оружию, висящему на бедре.
– Я рад, что вы пришли с группой поддержки, мистер Тейлор, – говорит Редок и приглашает всех сесть.
В городе, да и уже по всей галактике, сейчас только и говорят о группе «Queen» и предстоящих концертах. Многие их возвращение называют чудом, хотя путешествия во времени существуют уже давно. Редок один из тех, кто тайно ждет новых концертов, но он изо всех сил старается не показать своего восхищения от встречи с настоящей легендарной группой. Он же полицейский, ему нужно хранить лицо.
– Мы ведь можем покончить с формальностями побыстрее? – спрашивает Роджер, почти умоляет, когда все рассаживаются. Он не хочет, чтобы детектив вдавался в подробности его дела.
Редок лишь бросает на него непонятный взгляд и достает из сумки планшет, тонкий и довольно невесомый. Он кладет его себе на колени, и этот жест напоминает Роджеру о старых фильмах, где господа полицейские так же доставали блокноты и готовились записывать показания. Ему становится не по себе. В конце концов, он ведь не сделал ничего, из-за чего стоило поднимать такую шумиху.
