Текст книги "RAI Сorporation (СИ)"

Автор книги: Kooshksutrus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 44 страниц)

Он садится рядом, прижимает Фредди к себе и просто ждет, пока тот не перестанет трястись. Спрашивать что-то сейчас бесполезно, как и предлагать чай, так что Роджер просто отдается во власть своих ощущений. Оказывается, прижимать Фредди к себе, зная, что ты ему нравишься как парень, – это совсем не то же самое, что по-дружески. Всё вдруг становится другим, и мир приобретает совершенно иные оттенки, и Фредди в его руках совершенно другой – Роджер впитывает эту новую для него атмосферу притаившегося счастья и подозревает, что еще увидит те стороны личности Фредди, о которых даже не подозревал, находясь в статусе друга, и он уже заранее знает, что они ему понравятся. Лишь бы не испортить всё опять!

– Расскажи мне… – вдруг просит Фред, – как ты дошел до такой жизни.

То, что Фредди пытается острить, – это хороший знак. Роджер отстраняется и смотрит ему в лицо. Фредди выглядит смешным и милым, его волосы взъерошены как воронье гнездо, ресницы слиплись, а на щеках видны подсохшие дорожки от слёз, нос покраснел и слегка распух, а в миндалевидных глазах такое выражение, словно Фредди впервые увидел его. Ему безумно хочется снова поцеловать Фредди, ему много чего хочется, но тот ждет ответа с самым серьезным выражением на лице, и Роджер не может это проигнорировать.

– Помнишь тот случай с Теккером? Ты тогда пошел с ним на свидание.

Фредди кивает, он, конечно же, помнит, он помнит всё, что связано с Роджером, а такое уж тем более не забудешь.

– Так вот, в тот день, в ту ночь, я понял что ты мне нравишься… – Роджер замолкает, потому что дыхание перехватывает от волнения. И пусть он уже произносил эти слова, но то было в запале, и это было не совсем то, что Роджер хотел сказать изначально. Ему ведь Фредди не просто нравится, а безумно нравится. Роджер любит его, и причем уже давно. Всю свою жизнь, если точнее. Но вывалить всё это за раз вдруг не кажется ему хорошей идеей. Фредди и без того поплохело, и Роджер лишь надеется, что это от счастья.

– И ты ничего не говорил мне, – заключает Фредди, вид у него недовольный, но он по-прежнему такой же милый. – А потом ты решил, что сходить на свидание с Люссом Мэрэ – это великолепная идея…

– Ага, – поддакивает Роджер. – И я получил за это трепку.

Он и сам хотел бы знать, как давно нравится Фредди, но боится спросить, потому что теперь вдруг кажется, что он нравился ему всегда, еще очень и очень давно, когда они жили в семидесятых в одной квартире, тогда Фредди смотрел на него так же, как смотрит сейчас, отчего бегут мурашки по спине и перехватывает дыхание. Но ведь это же невозможно, правда? Роджер заставляет себя выбросить эту абсурдную мысль из головы. Естественно, это невозможно, он выдает желаемое за действительное, подгоняет факты, а это совсем не то, чем ему сейчас стоит заниматься.

– Хорошую трепку, дорогуша, – отвечает Фредди и наконец перестает хмуриться, и губ его касается слабая улыбка.

– Так это была сцена ревности? – поддевает его Роджер.

– Именно, – Фредди улыбается шире, и в глазах его появляется прежний живой блеск, он больше не смотрит на Роджера так, словно у того на башке выросли оленьи рога.

– Хочешь, сделаю тебе что-нибудь? – спрашивает Роджер. – Чай, горячий шоколад?

Он видит, что Фредди почти пришел в себя, и ему вдруг становится до странного неловко, потому что после таких признаний, как правило, люди целуются и всё остальное, но он почему-то чувствует неуверенность в себе. Он не знает, как подступиться к Фредди, был бы тот девушкой, Роджер давно бы его закадрил, а тут он ступает на новую для себя стезю и теряется. Фредди – не девушка, Фредди – это тот парень, от которого у Роджера сносит крышу, и он предсказуемо трусит.

Фред высвобождает руки из пледа и вытирает уже почти сухие щеки. Он чувствует себя так, словно пробежал спринтерский марафон и получил за это в награду крылья за спиной. Ощущение счастья настолько непривычно, что он не может до конца осознать, что это происходит именно с ним, что он действительно нравится Роджеру. Ему периодически кажется, что он просто спит, и если бы не дикий адреналин в крови, который сейчас заставляет его чувствовать себя плохо, Фредди бы точно списал всё на сон.

Ему действительно стоит успокоиться, но как тут успокоишься, если рядом сидит Роджер и Фредди сейчас совершенно точно может с полным правом прикасаться к нему так, как захочет? И от осознания этого сердце стучит еще сильнее, так, что Фредди кажется, оно просто не выдержит такого напора и взорвётся, если он немедленно не поцелует свою Лиззи.

– Давай лучше начнем с чего-то поинтереснее, – просит Фред, он берет ладонь Роджера в свою и подносит к губам, целуя пальцы. Кто бы знал, как часто он мечтал сделать это, ведь у Роджера такие красивые тонкие пальцы, что, глядя на них, и не скажешь, что они достаточно сильны, чтобы держать барабанные палочки и отбивать дробь часами.

Роджер замирает словно статуя, он напряжен – Фредди чувствует это, его зрачки расширены, так что аквамарина почти не видно, а дыхание становится более глубоким и тяжелым, впрочем, как и у Фредди. Он не спускает с Лиззи глаз, выцеловывая каждый палец и поднимаясь поцелуями выше, к крепкому запястью, и чувствует дрожь, пробивающую Роджера, как свою. Тот послушно, словно зачарованный, подается вперед, когда Фредди тянет его на себя, и берет его лицо в ладони, приближая. Фредди хочется разглядеть каждую ресничку, каждый сантиметр на любимом лице, он с наслаждением ловит ртом дыхание Роджера, и этот момент близости перед поцелуем даже лучше, чем сам поцелуй.

– Хочешь сделать это со мной? – шепчет Фред ему в губы.

У Роджера в голове сразу же проносятся тысячи картинок того, что бы он мог сделать с Фредди. Каким-то шестым чувством или, может, улавливая в голосе Фреда особые нотки, Роджер безошибочно понимает, на что тот намекает, и его словно опускают в горящую лаву – настолько сильный жар охватывает его. Голова идет кругом – вот как сильно он хочет всё, что ему может предложить Фредди.

– Хочу, – шепчет он. – Хочу, хочу, хочу, – повторяет он почти с отчаянием. Роджер уже давно хочет, так сильно хочет, что сейчас просто нет сил.

Фредди улыбается и целует его, коротко, но нежно.

– Тогда пойдем ко мне в постель, – просит он.

На ватных ногах Роджер следует за Фредди – тот тянет его за руку в свою спальню, к удобной широкой кровати, и толкает на подушки. Роджер ложится, он волнуется так, что потеют ладони: всю жизнь он благоговел перед Фредди, и теперь, когда он может быть к нему настолько близок, Роджер боится всё испортить в очередной раз. Вдруг он что-то сделает неправильно?

Он не может отвести глаз, пока Фред стаскивает с себя футболку и штаны: тот весь шерстяной словно кот, у него красивые худые руки с рельефными венами и чертова фенечка на правом запястье, которую Роджеру немедленно хочется прикусить зубами и потянуть вниз, стаскивая с руки, ощущая губами ладонь и длинные музыкальные пальцы.

– Ты такой красивый, – вырывается у него.

Фредди смущается от того, что Роджер смотрит на него, хотя они видели друг друга в чем мать родила много раз, будь то переодевания в гримерке или нечаянные столкновения в общей ванной, когда они еще жили вместе в семидесятых. Но это смущение, оно хорошее и заставляет кровь бежать по венам быстрее, посылая по всему телу волны возбуждения и предвкушения. У Фредди крепкий стояк, и он видит, как мило краснеют щеки Роджера, когда он опускает глаза на его член.

– Не такой красивый, как ты, – отвечает Фред.

Он садится на край кровати рядом с развалившимся на подушках Тейлором и ловко стягивает с него штаны. Роджер возбужден до безобразия, его набухший член с покрасневшей головкой тяжело лежит у него на животе, пачкая кожу блестящей смазкой, картина такая соблазнительная, что Фредди не может удержаться и слизывает каждую капельку, вылизывает всё до последнего, обдавая дыханием чувствительную головку и лишь легко касаясь ее языком. Роджера выгибает сладкой судорогой каждый раз, когда губы Фредди слишком близко от его члена, но тот, похоже, решил извести его.

– Да ты издеваешься! – восклицает он. – Просто возьми его в рот!

Фредди хрипло смеется, разводит ноги Роджера, задирает их себе на плечи и вылизывает его, начиная с яичек и щелки между двух напряженных половинок и заканчивая членом. Фредди очень старается, чтобы с губ Лиззи срывались самые высокие ноты, поэтому хорошо работает языком.

Он старается не слишком шокировать Роджера своим напором на его великолепную задницу, но у того такие соблазнительные половинки, что Фредди мечтает когда-нибудь забраться между ними не только языком и как можно глубже, но, увы, не сейчас. Роджер, не ожидающий такой прыти, совершенно автоматически зажимается и не пускает его, для него это настолько ново, что было бы странно ожидать чего-то другого.

– Расслабься, – просит Фред, скидывая ноги Роджера со своих плеч обратно на кровать. Сегодня он не намерен ограничиваться минетом и дрочкой, так что Роджеру придётся подтянуть поясок.

– Сучка, – шепчет тот, а глаза его так и горят, и этот взгляд прожигает нутро Фредди острыми стрелами.

Роджер невероятно красив и соблазнителен с этими своими растрепанными волосами, красными щеками и задранной чуть ли не до самой шеи футболкой. Он совершенно бесстыдно выставляет себя напоказ, лежит, расставив ноги, и выглядит, как бог разврата.

Чертов Роджер Тейлор.

Фредди тянется к тумбочке и вытаскивает из нее тюбик со смазкой. Удивление Роджера и сотни вопросов, которые сейчас появляются в его белобрысой голове, чётко написаны на лице.

– Откуда это у тебя?

– Ты думал, я монах? – спрашивает Фредди, кидая тюбик Тейлору на грудь. Тот берет его, хмурится, и выражение лица меняется, а Фредди понимает, что сказал что-то не так.

– Эй, в чем дело? – спрашивает он, потому что Роджер выглядит каким-то поникшим и даже немного ошарашенным.

– Я думал, ты ни с кем еще не встречался с тех пор, как мы оказались тут, – говорит он. Конечно, теперь он ясно понимает, что было глупо предполагать, будто Фредди ведет монашеский образ жизни, Роджера и самого колбасило не один раз так, что было невыносимо. Но, видимо, Фредди решил не мучить себя, в отличие от него. Роджер знает, что не имеет права винить Фредди в том, что он не хранил ему верность, но все равно это неприятное открытие.

Фредди возмущен, когда догадывается, о чем подумал Роджер, потому что как можно быть таким дураком? Они же жили вместе все время и были друг у друга на виду! Ему немедленно хочется стереть это отчаянное выражение с лица Роджера и как следует отдубасить его по башке тем резиновым дилдо, что лежит на полке, но он ограничивается лишь тем, что кидает орудие любви ему на грудь.

– Ты совсем дурочка, Лиззи, да? – ехидно спрашивает Фредди, с удовольствием наблюдая за еще большим шоком на лице Роджера и за тем, как он подскакивает, скидывая с себя игрушку. По крайней мере в глазах его больше не плещется ревность вперемешку с отчаянием, и Фредди рад.

– Надеюсь, я не задел твое нежное чувство прекрасного, – говорит он.

Роджер несмело берет фаллоимитатор в руку, словно взвешивая, и у него растерянный вид, словно он увидел нечто подобное впервые, зато Фредди находит, что тот смотрится с игрушкой горячо и мило одновременно.

– И что, это помогает? – спрашивает Роджер задумчиво, ему на самом деле трудно представить Фредди делающим нечто подобное с собой, но мысли об этом всё равно возбуждают.

– Не так, как из плоти и крови, – говорит Фред, поедая Роджера взглядом. Ему безумно хочется почувствовать его в себе вместо этого бездушного куска резины, у него всё сводит внизу живота от предвкушения, и он уже давно готов, так что каждая минута промедления тянется как бесконечность.

– Так что если ты не трахнешь меня прямо сейчас, то я трахну тебя. Этой штукой, – грозится Фредди.

Роджер немедленно закидывает фаллоимитатор куда-то себе за плечо – он не хочет никакого третьего лишнего в их постели – и на коленях подбирается к Фредди, оглаживает его грудь, с удовольствием ощущая ладонями тонкие, но жесткие волоски, легко кусает его за торчащие напряженные соски. Фредди прошибает током от этой неожиданной ласки, соски – это одно из его самых чувствительных и слабых мест на теле, так что они твердеют, едва Роджер кидает на них свой взгляд.

Роджер прижимает его к себе, жмется бедрами к бедрам, почти до боли втираясь своим стояком в его, целует шею, оставляя засосы, вылизывая каждую набухшую жилку на ней, трется щекой о подбородок, с наслаждением ощущая шероховатость от сбритой щетины, и целует в губы, нежно, не спеша. Руки Фредди невесомо скользят по его спине, спускаются на задницу, а пальцы оглаживают ложбинку между двух половинок, и это невероятно приятно. Роджер гладит Фредди так же, он повторяет за ним, потому что сам не знает, как это должно происходить, но похоже, он все делает правильно. Фредди стонет ему в рот и слегка прогибается в спине, словно приглашая действовать смелее.

У Роджера перехватывает дыхание от собственной смелости, но он действительно делает это. Он изучает Фредди, чувствуя маленькие волоски даже там. Роджер ласкает Фредди как может, так, как он ласкал бы девушку, кружит пальцами возле входа, слегка надавливает, но там сухо, потому что Фредди – это ни фига не девушка, и Роджер совсем забыл про смазку. Тюбик валяется где-то в дебрях одеяльного хаоса, и у Роджера нет никаких сил искать его прямо сейчас, так что он просто смачивает пальцы слюной.

Фредди медленно плавится и умирает. Он отдается ловким рукам барабанщика, утыкается Роджеру в шею и стонет каждый раз, когда его тонкие пальцы проникают глубже. Поза жутко неудобная, и Роджер не достает до его простаты, да и вряд ли вообще знает, где ее искать, тем не менее Фредди и без этого уносит. Ему кажется, он пьянеет, и голова идет кругом, словно он выпил несколько бокалов шампанского и теперь готов как воздушный шарик вознестись к потолку от распирающего его удовольствия.

– Роджер, прошу… – шепчет он, вдыхая запах его волос, сил терпеть остается все меньше и меньше. Фредди хочет уже почувствовать Роджера внутри себя, так сильно хочет, что его просто трясет. Он реально умрет, если этого не случится прямо сейчас!

Фредди отстраняется, опускается на кровать, подкладывает под живот подушку и сгибает одну ногу в колене, призывно выгибая спину. Поза более чем говорящая. Она просто кричит: «Возьми и трахни меня!» и Роджер на миг замирает, тяжело дыша. Он просто хочет наглядеться, впитать в себя каждую мелочь, запомнить совершенный изгиб стройной спины, огладить взглядом длинные ноги, плавно переходящие в ягодицы, которые призывно открывают взору развратную картину. Колечко мышц слегка расслабленно, кожа вокруг блестит от слюны, а завивающиеся волоски плотно окружают вход, открывая лишь самое малое, и это настолько интимно и притягательно, что у Роджера рот невольно наполняется слюной. В голову приходит мысль, которая раньше ему бы никогда не пришла, но после того, как Фредди ему чуть в задницу языком не залез, он прекрасно понимает, что может тому понравиться, поэтому он наклоняется вперед и пробует Фредди на вкус. В конце концов, он же делал куни, и не раз, так что опыт у него есть.

Фредди вздрагивает от прикосновения его языка, охает и бубнит что-то лицом в подушку – насколько Роджер может судить, не на английском, но похожее на ругательства, – однако тембр его дрожащего голоса не оставляет никаких сомнений в том, что ему всё нравится. Роджер старается, выписывает языком кренделя, кружа вокруг входа и проникая внутрь насколько возможно, он в восторге от своей идеи, потому что слышать надрывные всхлипы Фредди – это лучше всякого оргазма. Единственный минус данного действия – это маленькие курчавые волоски, которые окружают анус. Роджер раньше никогда не задумывался, что волосы могут создавать столько проблем, и теперь он прекрасно понимает, почему девушки бреются. Волоски выпадают и периодически оказываются у Роджера во рту, и тому приходится отплевываться, так что примерно на пятом разе он уже чувствует себя верблюдом.

– Черт возьми! – хрипло восклицает он, отрываясь. – Фредди, я побрею тебя, честное слово!

Фред поворачивает голову на бок и смотрит на него одним глазом, лицо его раскраснелось, и он невероятно блядский сейчас, весь такой затраханный и лохматый, возбужденный до предела, желающий, чтобы его взяли. Нет, желающий, чтобы его взял именно Роджер!

– Думаю, я кончу раньше, чем дождусь этого, – говорит он, и Роджера уносит, потому что Фредди всегда умел вовремя и правильно язвить.

Он все-таки находит тюбик и склоняется над Фредом, невесомо прижимаясь к его спине, он закрывает глаза, вдыхая запах Фреда с его плеча, словно заправский героинщик. Роджер медлит, потому что горло перехватывает от предстоящей перспективы и голова идет кругом, а сердце колотится так, что он слышит его стук в ушах, ему нужно всего лишь несколько секунд, чтобы привыкнуть к испепеляющему жару, который источает тело Фредди, иначе он просто сгорит как спичка.

Однако Фредди не разделяет его чаяний, он требовательно подается назад, толкается задницей, причиняя Роджеру почти что боль, заставляя шипеть и ругаться. И хотеть Фредди еще больше. Чувствительная головка его члена ощущает каждый жесткий волосок, каждую складочку растягивающегося под напором ануса, и Роджер словно погружается в шелковистую и очень тугую ловушку. Фредди сжимает его и так сладко поглощает в себя до самого конца, что у Роджера просто темнеет в глазах от удовольствия, которого он еще ни разу испытывал.

Он тяжело дышит куда-то Фредди в ухо, цепляется за него и не может двинуться с места еще пару секунд, нахлынувшее удовольствие парализует его, и он как сквозь вату слышит голос Фредди. Тот снова толкается, почти подкидывает Роджера над собой, выводя из сладкого ступора. Роджер ахает и сам толкается вперед – напористо и до конца, вырывая из Фреда хриплые стоны.

Роджер самозабвенно трахает его, прислушиваясь к стонам и меняя амплитуду движений и угол проникновения так, чтобы Фредди больше нравилось. Он плывет на волнах страсти, действуя уже чисто интуитивно, и думать о чем-то совершенно нет сил. Мир вокруг сужается, они словно оказываются в вакууме. Роджер знает, что это верный предвестник оргазма, и лишь надеется, что не кончит слишком рано как неопытная школьница. Он бы хотел первым довести до пика именно Фредди, но Роджер не гуру секса и не может контролировать эти процессы, особенно если его член так туго обхватывает этот невероятный зад. Так что, когда он кончает, сладко изливаясь глубоко во Фредди, первая его мысль после того, как он приходит в себя: он всё испортил.

Фредди под ним потный и тяжело дышит, Роджер не может вот так с лёту сказать, кончил тот или нет, но предполагает, что нет.

– Прости… – вырывается у него.

В этот же миг его сталкивают, и Фред резко переворачивается на спину.

– Мне не нравится это твое «прости», – заявляет он хрипло.

Его член по прежнему стоит колом, подтверждая опасения Роджера, и тому стыдно за себя вдвойне. Он чувствует, что не может оставить Фредди в таком положении, и на ум приходит только одно, что он мог бы сделать, но Фред отталкивает его руку от своего члена и направляет ее ниже, разводя ноги в стороны.

– Вот так, – просит он.

Это чертовски смущающе для Роджера – делать такое под пристальным взглядом, но в то же время в сто раз круче, потому что теперь он может видеть выражение лица Фредди, когда сгибает пальцы внутри и, кажется, попадает по нужной точке. Роджер, конечно, слышал о простате, но на себе никогда не испытывал, так что сейчас он может только удивляться, насколько это место, оказывается, чувствительное. Фредди выгибается, пока Роджер трахает его пальцами, и Тейлора снова охватывает жар, потому что никто не сможет остаться равнодушным при виде стонущего Фреда с разметавшимися по подушке волосами.

Фредди такой открытый в этот момент, каждый раз, когда стонет или откидывает голову назад, обнажая шею с венками, – всё это для Роджера словно молитва о помощи. Он будто без слов просит сделать еще лучше чем есть, и Роджер каждым своим биением сердца откликается на эту молитву. Он наклоняется и неумело берет член Фредди в рот.

По языку расползается соленый терпкий привкус, и Роджеру это удивительно приятно, ведь он принадлежит Фредди, а его, похоже, возбуждает всё, что связано с ним. Он ни фига не понимает в этом деле и никогда не делал минет, так что подозревает, что получается у него отвратительно. Он кашляет каждый раз, едва головка оказывается слишком глубоко в горле, постоянно забывает про зубы, и всё это, вообще-то, чертовски тяжело, но он старается совершенно искренне.

Пальцы Фредди лохматят ему волосы, но он не пытается прекратить этот чудовищный минет, лишь тихо охает и шипит – Роджер подозревает, что от боли, когда в очередной раз проезжается зубами по чувствительной коже, – и кончает совершенно неожиданно для Тейлора. Часть спермы попадает ему в рот, а часть – на лицо. Роджер сглатывает и смотрит на Фредди, пытаясь по его виду определить, насколько все плохо.

– Иди сюда, милый, – просит Фред устало и тянет его на себя. Он приятно удивлен инициативой Роджера и тем, что тот вообще не испугался их первого раза и не сбежал в самый ответственный момент. Смелость Роджера очаровывает, и Фредди кажется, что сегодня он узнал его по новой и влюбился еще раз.

Роджер вытягивается рядом и льнет ближе, блаженно замирая, когда Фред начинает выцеловывать его губы, вылизывая рот и подбородок от собственной спермы. Фредди подчищает за собой как чистоплотный кошара, и Роджеру так приятно, что он не хочет даже шевелиться.

– Это было великолепно, Лиззи, – говорит наконец Фредди, слегка отстраняясь и давая их потным телам остыть.

Роджер, конечно, сомневается в этом, но не говорит: Фредди хочет сделать ему приятное, так почему он должен противиться? Он легко улыбается, смотрит ему в глаза и глотает «я люблю тебя», готовое сорваться с языка. О своих чувствах хочется кричать на весь мир, чтобы Фредди слышал это отчетливо и громко, но не время. Сердце ёкает, потому что Фред смотрит на него в ответ уже знакомым и совершенно нечитаемым взглядом, и Роджер снова начинает подсчитывать, как давно тот начал ревновать его к случайным знакомым, но, конечно же, это не то, о чем он должен думать прямо сейчас.

– Спасибо, Мелина, ты была незабываема, – отвечает Роджер в том же стиле.

– А ты хотел бы меня забыть? – спрашивает Фредди, в шутку, конечно, но Роджер чувствует, что там есть и доля правды.

– Ни за что! – отвечает он и тыкает Фредди кулаком в плечо. – Как ты мог такое подумать!

– Значит, я могу совершенно официально назвать тебя своим парнем? – спрашивает Фред. Ему, как ни странно, всё еще нужны какие-то гарантии и доказательства того, что это всё правда и что Роджер в его постели не растает как сон с первыми утренними лучами солнца. Он хочет, чтобы Роджер принадлежал ему по-настоящему.

– Еще бы! Мы встречаемся, Фред! – Роджер рад слышать, что Фредди хочет назвать его своим парнем, и вдруг ощущает себя невероятно счастливым и готовым свернуть горы.

У Фредди было столько партнеров в прошлом, что Роджер уверен – ему будет очень сложно всех их переплюнуть, но одно он знает точно: никто из них не любил так, как любит он, все они хотели от него только секса, а он будет дарить ему любовь. Роджер сделает всё, чтобы Фредди полюбил его так же сильно, как он сам любит его.

А Фредди смотрит на Роджера и просто боится спугнуть свое счастье. Он не скажет ему о своей больной зависимости ни за что на свете – это может ужаснуть кого угодно. Фред прекрасно понимает, как это будет выглядеть со стороны, ведь какой-то отрезок своей жизни он думал, что его любовь чем-то напоминает смертельную болезнь, он был уверен, что с ним что-то не так, пока просто не смирился и не принял свои неумирающие чувства как данность. Его безответная любовь приносила ему столько горя и боли, что любой нормальный человек давно бы перегорел, но не Фредди. Он, видимо, ненормальный, но не хочет, чтобы Роджер подумал о нем так. Он не смог убежать от себя тогда, не сможет и сейчас, в отличие от Роджера, который волен идти куда захочется, и если это произойдет, Фред уверен, что на сей раз он не выживет.

Комментарий к I Was Born to Love You С праздником всех! Любите и будьте любимы! :)

====== You’re My Best Friend ======

Время давно за полдень, солнце настойчиво пробивается сквозь самодельные шторы и ленивыми бликами ползёт вдоль стройного тела Роджера, заканчивая свой путь на лице и заставляя его смешно морщить свой маленький нос. Фредди весь словно один большой комок нежности, он уверен, ни в одном языке мира нет таких слов, чтобы описать, насколько прекрасен Роджер в этот момент. Фредди счастлив, он тает как снег по весне от расслабленной, довольной улыбки на любимом лице и тянется ближе, чтобы оставить на зацелованных красных губах ещё один поцелуй, он не собирается делить Роджера ни с кем, даже с лучами солнца.

Роджер улыбается в поцелуй и едва ли не мурлычет, когда пальцы Фредди вплетаются в его безбожно лохматые волосы.

– Я бы мог целовать тебя вечно, – говорит Фред, с трудом отрываясь от чужих губ.

Даже после всего, что произошло, Роджер всё ещё мило смущается, и на его щеках проступает отчётливый румянец.

– Тогда здорово, что теперь у нас есть такая возможность, – хриплым и до дрожи сексуальным голосом отвечает он, длинными пальцами ласково и почти невесомо оглаживая спину Фредди, от лопаток до самой поясницы.

У Фредди от этого простого действия поджимаются пальцы на ногах, и возбуждение тёплой волной опускается к низу живота. Конечно же, он хочет Роджера всегда, это нормально, он ждал его всю жизнь, чтобы одного раза было достаточно, и, судя по тому, как Роджер в блаженстве прикрывает глаза и жмётся ближе, потираясь своим полувставшим членом о его бедро, он вовсе не против. У Фредди от этого сносит крышу куда круче, чем от героина в своё время. Роджер хочет его, и это, чёрт возьми, не сон и не очередная больная фантазия.

– Какой ты у меня ненасытный, – фыркает он, осыпая жадными поцелуями линию челюсти и спускаясь ниже, к шее.

Фредди знает, что всё это реально, но иметь право прикасаться к Роджеру, целовать его, до того волнительно и волшебно, что поверить в собственное счастье даже немного страшно. Он привык ощущать боль, он сжился с ней и словно сросся воедино, а сейчас он почувствовал, как это – дышать полной грудью, как это – чувствовать своё сердце, когда оно не кровоточит от бесконечных ран. Фредди кажется, что до этого дня он вовсе не знал, что значит действительно ощущать себя живым.

– Есть с кого брать пример, – усмехается Роджер и просовывает свою ногу между ног Фредди.

Тот растягивает губы в абсолютно пошлой улыбке, от которой Роджера прошибает приятной дрожью предвкушения, наваливается на него сверху, вжимая своё внезапно обретённое счастье в мягкую постель, и втягивает Роджера в ещё один тягучий поцелуй.

Они переплетаются руками и ногами в желании стать одним целым, стать ближе к друг другу, насколько это возможно. Роджер чувствует Фредди каждой клеточкой своего тела и сходит с ума от его запаха, от жарких поцелуев и крепких рук на своем теле, он не понимает, как он мог потратить целую жизнь впустую на каких-то безымянных женщин, когда рядом с ним всегда был Фред? Если бы он мог вернуться в прошлое и надавать себе по голове, он бы обязательно это сделал.

Роджер настолько тонет в этих неземных ощущениях, что даже не сразу замечает, как Фредди немного отстраняется и раздосадовано хмурит брови.

– Чёрт, – вдруг говорит он, чем не на шутку пугает Роджера, мыслительный процесс которого сейчас явно тяжело назвать адекватным.

– Я сделал что-то не так? – Тейлор похож на перепуганного воробушка, и всё это могло бы даже показаться смешным, если бы Фредди не видел, что тот реально слишком переживает.

– Ты идеален, милый, не говори глупостей, просто этот бесконечный звон в моей голове.

У Роджера сразу же отлегает от сердца, он понимает, что это глупо, но он уже привык, что зачастую портит всё, к чему прикасается, и больше всего Роджер боится испортить свой хрупкий шанс на счастье с Фредди.

– Хокенс? Он отослал мне уже сотню уведомлений о том, что мы должны немедленно вернуться к занятиям, и пару раз даже звонил, – фыркает Роджер. – Но я заблокировал его.

– Мне тоже пришло уже три письма. А сейчас он звонит. Опять… – раздосадовано вздыхает Фред.

Роджер забавно надувает губы, и Фредди срывает себе ещё один быстрый поцелуй.

Он включает аудиосвязь, и едва это происходит, как возмущенный голос Хокенса разносится по всей спальне, буквально отскакивая от стен:

– Игнорировать мои сообщения крайне безрассудно с вашей стороны! – сразу заявляет это чересчур наглый ИИ. – Вы пропускаете второй день занятий и должны немедленно вернуться к обучению, чтобы окончательно не отстать от программы!

Роджеру на секунду кажется, что он попал в младшую школу, где его отчитывает самый надоедливый преподаватель.

– Разве мы не заслужили выходной, дорогуша? – капризно тянет Фредди, на самом деле чертовски бесит тот факт, что его буквально возвращают в школьные годы, к тому же теперь, когда учёба отвлекает от Роджера.

– Учёба занимает всего несколько часов и не требует от вас чрезмерной нагрузки, к тому же вы уже устроили себе выходной вчера, этого было достаточно, – чеканит Хокенс безапелляционным ледяным голосом. Попробуй с таким поспорь.

Роджер раздосадованно стонет и буквально зарывается в одеяло, утыкаясь носом Фредди в бок. Тот смеётся, чувствуя, как горячее дыхание щекочет его чувствительную кожу, и пытается отползти в сторону, но Роджер оплетает его своими длинными руками и продолжает пакостить, смешно похрюкивая.

– Фредди, Роджер, я прошу вас быть серьёзнее, – говорит Хокенс, видимо, прекрасно расслышав возню. – Образование – это часть условий контракта, корпорация не может вечно курировать вас. Займитесь уроками немедленно и не забудьте, что сегодня вечером у вас курс вождения!

– Чёрт! Как я мог забыть про вождение! – резко вылезая из своего импровизированного укрытия, стонет Роджер.

Фредди смеётся и театрально вскидывает брови вверх.

– Боже, дорогой, ты забыл про машину, нужно отметить этот день в календаре.

Роджер окидывает Фредди скептическим взглядом и пихает его в плечо.

– У меня были дела поважнее, напрямую связанные с одной истеричкой, – фыркает он.

– Так значит это я заставил забыть тебя о машинах? – Фредди даже удивлённо приоткрывает рот. – Похоже, я тебе действительно нравлюсь…