Текст книги "RAI Сorporation (СИ)"

Автор книги: Kooshksutrus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 44 страниц)

– Я знаю, но, к сожалению, у меня нет времени его подождать, – бросает Фредди прежде, чем осознаёт смысл своих слов.

Роджер всё ещё не смирился с неизбежным, и даже идиотские шутки Фредди на эту тему, за которыми он пытается скрыть свой страх, заставляют его болезненно морщиться. Фредди каждое утро поднимает себя с постели, потому что боится сделать Роджеру больно, он протянул шесть лет с мыслями о том, что тому нужно время, чтобы принять это, но, кажется, Роджеру не хватит и сотни лет. Увы, столько времени у Фредди нет.

– Прости, – произносит он, а Роджер только качает головой, открывая для него двери своей машины.

Фредди много говорит по пути в студию, в основном о всякой ерунде, Роджер только улыбается немного печально и смотрит прямо на дорогу, не повернувшись к Фредди ни одного раза.

В студии все рады видеть Фредди, и он просит его не жалеть, и люди, с которыми они работают, прекрасно справляются с этим. Ему с трудом даётся каждый шаг, и даже прикосновение одежды к коже вызывает боль, но Фредди не хочет, чтобы зрители видели его таким: страдающим от болезни и измученным бесконечными болями. Он хочет быть легким и свободным, он без ума от этой песни и хочет сделать Роджеру приятно, ведь он чувствует, скоро его не станет, а этот клип, вероятней всего, будет последним, что увековечит песню Роджера.

Фредди искренне жаль своих гримёров, ведь из зеркала на него смотрит ходячий труп, он исхудал настолько, что смотреть на себя страшно. Фредди понимает, почему Роджер постоянно отводит взгляд, он и сам не хотел бы видеть перед собой такой чудовище. Над ним колдуют больше часа, но всё равно, когда он смотрит на своё отражение, его накрывает злость, смешанная с болью и отчаяньем.

– Оставьте меня, – тихо просит он и смотрит нечитаемым взглядом прямо в зеркало. Девушки переглядываются, но не решаются спорить и быстро испаряются за дверью. Фредди наконец-то остаётся один.

Он смотрит на своё лицо, больше похожее на посмертную маску, и его переполняет ненависть к себе: все, что он делает в течение этих шести лет, заставляет дорогих ему людей страдать. Роджер не смотрит на него, Роджер не может видеть его, Роджер, скорей всего, презирает его – и Фредди срывается.

Он хватает со столика стакан с водой и швыряет его в зеркало, которое разлетается на мелкие осколки, и в ушах у него звенит звук разбитого стекла. В комнату почти сразу же забегают люди, но Фредди не хочет никого видеть, а потому кричит что есть сил:

– Оставьте меня одного! – в ушах стоит гул, и, когда гримерка наконец-то пустеет, к нему подбегает всего один человек – испуганный и побледневший Роджер.

– Фредди, что произошло? – обеспокоенно спрашивает он и пытается взять его за руки, но на Фредди словно снежный ком обрушивается понимание: стекло повсюду. Что если он порезался?

Он отталкивает от себя Роджера так резко, что тот едва не падает наземь.

– Не подходи, – бросает он и осматривает себя на наличие порезов или ран, он ни за что не станет рисковать Роджером.

– Фредди, всё в порядке, – мягко, с расстановкой говорит Роджер и снова пытается подойти, но Фредди выставляет перед собой руку и с облегчением вздыхает, когда не находит на себе никаких повреждений.

– Прошу тебя, что здесь случилось? – у Роджера дрожит голос, и в глазах настоящий ужас – Фредди снова заставил Роджера волноваться.

– Ничего, я всего лишь разбил зеркало, – отвечает Фред и тяжело оседает в кресло, потому что ноги его совсем не слушаются.

– Какого чёрта, Фредди? Зачем? – кричит Роджер, видимо, не в силах совладать с эмоциями. Его бьёт адреналиновая дрожь, ведь когда он слышит грохот из гримёрки Фредди, то уже успевает нарисовать в своей голове самое худшее.

– Не хочу видеть себя, – не задумываясь отвечает Фредди, он даже рад, что наконец-то смог вывести Роджера на эмоции.

– Что за хрень ты несёшь? Почему? – сверкая синими глазами, отзывается Роджер, и Фредди тоже накрывает злость, он хватает от Роджера этой ярости сполна, чтобы высказать всё, что накопилось за это время.

– Спрашиваешь, почему? Может быть, потому что даже тебе противно смотреть на меня?! Но я не виню, Роджер, я понимаю, я выгляжу отвратительно, и это зрелище не для слабонервных, поэтому продолжай разглядывать пол! – Фредди тяжело кричать, но именно в эту секунду ему вдруг кажется, что болезнь отступила.

Вот он, Роджер, с глазами полными ярости, и Фредди кажется, что прямо сейчас тот схватит что-то тяжёлое и кинет в него, они вцепятся друг другу в волосы, и Фредди расцарапает ему всё лицо, как это бывало раньше, но Роджер вдруг тухнет словно костер, истлевший до пепла, и смотрит на Фредди долгим, пронзительным взглядом, пробирающим до костей.

– Ты полнейший идиот, если думаешь так, – тяжело вздыхает он и наконец-то подходит ближе, он берёт худые, холодные ладони Фредди в свои и смотрит на него сверху вниз с восхищением и нежностью, от которой Фредди ведет, словно от алкоголя.

– Ты прекрасен, Фредди, и никакая сила в этом мире не способна этого изменить, – Фредди никогда не слышал от Роджера таких слов. Он уверен, что Роджер никому и никогда не говорил подобного.

Их взгляды встречаются, и Фредди тонет в голубых глазах, поднимаясь, кажется, с самого дна, он хотел бы остаться в этом моменте навечно.

– Похоже, зрение тебя действительно подводит, – улыбается Фредди, намекая на большие очки, которые Роджер стал надевать во время чтения.

Роджер улыбается в ответ, и в улыбке его нет боли и тоски, разве что светлая грусть, ведь на секунду ему вдруг кажется, что время побежало вспять и всё, что произошло с ними, – лишь кошмар, который прогнали первые солнечные лучи. Он не может объяснить это Фредди, но когда смотрит на него, он не видит его измождённое болезнью лицо, для него Фредди всё так же красив и молод, как в их первую встречу, ведь глаза у него всё такие же – глубокие, черные как ночь, притягательные. Роджер очень хочет, чтобы Фредди хоть один раз взглянул на себя его глазами, возможно, тогда он поймёт.

– Истеричка, – усмехается Роджер, и под его ногами хрустит осколок стекла.

Фредди чувствует в себе небывалый заряд энергии, когда они приступают к съёмкам клипа, он отдаёт себя без остатка, не чувствуя ни усталости, ни боли. Он весь погружён в съёмочный процесс и вдохновлён каждым восхищённым взглядом Роджера. Ему хватает этого, чтобы работать на износ до самой ночи.

Когда он пропевает на камеру последнюю строчку, их с Роджером взгляды встречаются. Фредди не знает, о ком Тейлор написал эту чудесную песню, но говорит эти слова именно ему.

Фредди всё ещё любит Роджера.

Конечно, он не верит в жизнь после смерти и знает, что там за порогом лишь темнота, но он верит в другое: его любовь к Роджеру переживёт его на многие годы вперёд, и может быть, когда-нибудь, лет через двадцать, когда от Фредди не останется ничего, кроме его творчества, Роджер посмотрит это видео и поймёт, что Фредди обращается именно к нему.

– I still love you…

Этим же вечером

Люсс привозит Роджера туда же, откуда и забрал – на крышу их дома. Они возвращаются назад в молчании, которое кажется Роджеру немного напряженным. Он чувствует себя виноватым из-за того, что воспользовался доверием этого милого парня и фактически обманул его, согласившись пойти на свидание, в то время как сам не испытывает к нему никакого интереса. Для Роджера это всего лишь эксперимент, но насколько циничный, он осознает лишь в процессе.

Что еще более стремно, похоже, Люсс всё прекрасно понимает. Роджер безбожно игнорирует всё, что говорит стилист, на протяжении всего свидания, он постоянно думает о Фредди, о том, что обещал купить ему цветы, да и случай с футболкой не выходит у него из головы ни на минуту, а еще странное поведение его друзей, которые зачем-то заперлись на кухне перед его уходом.

Кроме того, Роджер не в силах себя пересилить и расслабиться, он держится на протяжении всей встречи довольно напряженно, и, видимо, это настолько заметно, что Мэрэ ни разу не пытается даже дотронуться до него. Роджер немного разочарован тем, что у него не получилось на этом спонтанном свидании с парнем почувствовать себя достаточно раскованно, но поделать с собой он ничего не может.

Одним словом, свидание оказывается провальным по полной программе, и Роджер едва сдерживается, чтобы не извиниться, когда Люсс выходит из машины вместе с ним.

– Что ж, спасибо за вечер, – произносит стилист.

На крыше полумрак, и стоящие тут автомобили мягко поблескивают темными глянцевыми боками, отражая свет рекламных вывесок и фар пролетающего мимо транспорта. Роджер находит глазами свою «детку» и на секунду зависает на ней, потом переводит взгляд на Люсса.

Тот выглядит смирившимся, в его глазах толика грусти, но тем не менее он протягивает руку и берет пальцы Роджера в свою ладонь. Роджер замирает от неожиданности, для него это ничего не значит, хотя и немного волнует – он всё-таки подержался за руку с парнем на своем первом свидании, эгей! Но для Люсса это, очевидно, значит гораздо больше, поэтому Роджер не убирает руку. Ведь это самое малое, что он может сделать для этого парня.

– Я всё запорол, – признает Роджер свою вину.

– Что ты, ты был самим собой – это ценно, – не соглашается Люсс. – Я, наверное, буду слишком наивным, если спрошу о следующей встрече?

Роджер не хочет следующей встречи. Люсс слишком сердечный и открытый человек, даже ранимый, чтобы использовать его так подло. Поэтому Роджер честно отвечает:

– Это было бы ошибкой.

Конечно же, Люсс воспринимает его слова не так, как надо. Он отпускает его руку и пытается не показать, насколько его задело сказанное, в его глазах тухнет искорка последней надежды, и это тяжело видеть.

– О, нет, я не то имел в виду! – спохватывается Роджер. – Свидание было хорошим, и ты классный! Но я тебя не заслуживаю. Я имею в виду… – он просто не знает, как объяснить всё, не раскрыв правды.

На лице Люсса непонимание и неверие, потому что Роджер и правда противоречит сам себе и чувствует себя последней сволочью.

– Это был всего лишь эксперимент, – признается Роджер наконец и не знает, куда себя деть от стыда. – Я хотел понять, смогу ли я пойти на свидание с парнем и что буду чувствовать… Но я ничего не почувствовал.

– Я заметил, что ты постоянно думаешь о чем-то другом, – говорит Мэрэ, и удивительно, но он совсем не обижен, скорее, подавлен. – Мне жаль, что я не смог тебя заинтересовать.

Роджер тоже хотел бы сказать, что ему жаль, но он лишь рад, что это всё закончилось.

– Мне чертовски стыдно, – признается он, – давай останемся друзьями?

– Нет, – отвечает Мэрэ. – Дружить с тобой я не смогу, Роджер, – он поднимает руку, легко трогает завиток волос на щеке парня, словно хочет убрать его, но в последний момент передумывает, разворачивается и молча садится в машину.

Роджер тоскливо смотрит на улетающий автомобиль. Похоже, он только что сделал неприятно очень хорошему человеку, и, что самое стремное, он не в силах что-либо исправить в этой ситуации. Наверное, не стоило ему ходить на это свидание.

Роджер еще стоит какое-то время на крыше, переваривая случившееся, а потом идет к лифтам, вспоминая, что Фредди, скорее всего, не спит, а ждет его. Он даже не подозревает, что у их с Люссом маленькой интимной сценки был сторонний наблюдатель, который сейчас провожает его в спину тяжелым и темным взглядом.

====== It’s A Hard Life ======

Фредди с удовольствием глотает очередную порцию никотина и выпускает струйку серого дыма прямо вверх, заполняя запахом сигарет свой бесполезный автомобиль, припаркованный на крыше. Он сидит тут уже третий час, а Роджера все нет, хотя Фредди прекрасно помнит, как тот сказал, что уйдет всего на пару часов. Эти слова словно въелись ему под корку мозга, и он, как верный пес, отсчитывает минуты, прокуривая свои легкие и дорогое авто.

Ни черта не помогает. Фредди курит хрен знает какую сигарету по счету, возможно, он просто умрет от такого количества никотина в своем организме, но ему все равно. Сейчас он бы с радостью разогнал свою машину и влетел прямо в какой-нибудь дом, чтобы разбиться к чертям и не думать. Он бы выковырял себе мозг ложкой, если бы мог и если бы это помогло, но увы, несбыточные мечты – у него никогда не хватит на это смелости. Так что он продолжает сидеть в автомобиле и изводить себя мыслями.

Огромный многомиллионник сверкает перед ним, словно небо в самую звёздную ночь, город такой большой, что на фоне этого Фредди чувствует себя ничтожно маленьким. Собственное отражение на внутренней черной глянцевой поверхности лобового окна ему отвратительно, он смотрит на свои взлохмаченные волосы, на слегка припухшие глаза и ненавидит себя так, как еще ни разу в жизни. Ненавидит за глупую ревность, за любовь к Роджеру Тейлору и за то, что он такой… никому не нужный. Неудачник в личной жизни, обреченный на одиночество. Очнувшись в новом мире, он отчего-то решил, что Вселенная даёт ему второй шанс с Роджером, и сейчас эти мысли вырывают из его груди нервный саркастичный смешок.

Что же, теперь Фредди знает, насколько сильно он ошибся. Иногда ему кажется, что он проклят этой своей безумной любовью. Роджер – его личное голубоглазое проклятие, и он обречён вечность любить того, кто никогда не ответит взаимностью. Если смотреть на всё именно с такой стороны, то этот новый мир кажется скорее пыткой, чем раем.

Он ждет еще полчаса, с садистской самозабвенностью представляя себе во всех красках, как хорошо, наверное, Роджер проводит время с какой-нибудь грудастой телочкой. Он готов представлять себе это часами, лишь бы не думать о том, что Роджер сегодня вечером может не вернуться вообще. Фредди гонит от себя эту мысль, хоть она и возвращается с завидной постоянностью. Парковка выглядит безлюдной и холодной, весь мир кажется пустым, и он сам себе кажется бездыханным трупом – без чертового Роджера Тейлора под боком.

Поэтому, когда на крышу опускается незнакомый автомобиль, его сердце делает чуть ли не тройной кульбит, и это чувство – радость. И это настолько унизительно, что Фредди не припомнит, когда еще за всю свою жизнь он чувствовал себя таким никчемным. Если бы он был псом, он бы точно сейчас вилял хвостом как сумасшедший, а Роджер Тейлор трепал бы его по загривку, и Фредди мог бы хоть каждую ночь спать на его постели, нагло занимая ровно половину. Вот только, к сожалению, он не пес, а всего лишь человек, поэтому не может выскочить из автомобиля навстречу стройному, изящному парню, чьи пшеничные волосы развеваются на ветру.

Фредди жадно оглаживает взглядом ладную фигуру, пока еще есть такая возможность, пока еще Роджер окончательно не исчез из его жизни, ловит каждое движение, запоминает, чтобы потом бережно отложить эти мгновения в памяти до востребования. Фредди чувствует облегчение от того, что Роджер все-таки прилетел, не остался где-то на всю ночь, и это на мгновение приносит израненному сердцу передышку. Но только на мгновение, потому что в следующий момент происходит то, чего он не смог бы увидеть даже в самом стремном и убогом сне.

Фредди сразу узнает этого парня. Их стилист на недавней фотосессии, Люсс Мэрэ, выходит практически вслед за Роджером и подходит к нему слишком близко. Настолько близко, что Фредди хочется выйти и отодвинуть его немедленно. Но он сидит не в силах пошевелиться, потому что происходящее далее выбивает его из колеи похлеще, чем само свидание.

Мэрэ берёт своей наглой лапищей Роджера за руку, и всё становится до банального очевидным и невероятным одновременно. У Фредди чувство, будто на него, придавливая к земле, валится несколько тонн бетона. Он не может дышать, а сердце стучит как бешеное, разгоняя по венам кровь. Он не знает, какая сила удерживает его от того, чтобы прямо сейчас не сбросить эту парочку вниз с крыши, наверное, те самые тонны метафорического бетона, не иначе.

У Роджера было свидание с парнем.

Самолюбие Фредди разбито вдребезги, как и мир вокруг. Роджер Тейлор, который бьет морды парням, желающим заполучить его себе в постель, убежденный гетеросексуал, только что приехал со свидания с парнем. Фредди столько лет оберегал эту самую гетеросексуальность, переступая через себя, что сейчас, поняв, что оберегать-то особо было нечего, он чувствует себя обманутым.

Мэрэ тем временем поднимает руку и нежно трогает прядку волос на щеке Роджера, а на Фредди при виде этой сцены накатывает такой приступ ревности, что темнеет в глазах. Волосы Роджера – это его и ничье больше! Рука невольно дергается в желании нажать кнопку, выйти наружу и устроить маленький апокалипсис этим двоим, но его спасает сигарета, которую он сжимает в онемевших пальцах до сих пор. Догоревшая до фильтра, она больно обжигает кожу, и это немного приводит Фредди в чувство, и он заставляет себя остаться на месте, потому что если выйдет, то действительно может сделать что-то плохое, а Фредди, несмотря ни на что, все еще не хочет навредить своей Лиззи.

Он тушит истлевший бычок о стекло, кидает его на пол, к остальным окуркам, и просто ждет, пока уляжется его гнев. Мэрэ улетает быстро, а Роджер остается стоять на крыше, и все это время Фредди не решается выйти. И пока Роджер смотрит на удаляющийся автомобиль своего новоиспеченного любовника, Фредди смотрит на Роджера, на его до боли тонкую стройную фигуру, застывшую на краю крыши, словно на краю этого сияющего огнями мира, и Фредди кажется, что он теряет его. Теперь уже по-настоящему. Этот мир, полный соблазнов, заберет у него Роджера, и Фредди не сможет с этим тягаться. Он для Роджера так и останется лучшим другом и грязной шлюхой, от которой нужно держаться подальше.

Когда Тейлор уходит, Фредди вдруг осознает, что, несмотря на то, что Роджер расширил свои горизонты на любовном поприще, на Фредди он всегда будет смотреть как на недомужчину. В глазах снова темнеет и разум затуманивается разрывающей изнутри болью вперемешку со злостью. Гнев, ревность и черное отчаяние – все смешивается, превращая его мирок в безумный и бессмысленный хаос. Мир, в котором его Лиззи встречается с любыми с парнями, но не желает смотреть на одного-единственного. И имя этого неудачника – Фредди.

Когда Роджер скрывается в лифте, оцепенение спадает, и Меркьюри чувствует себя таким меганичтожным и одновременно таким злым, каким не бывал, наверное, никогда. Возможно, его злость – это защитная реакция, потому что чувствовать себя еще более ущербным, чем уже есть, просто физически невозможно. Когда он выходит из машины, его бьет адреналиновая дрожь, и пальцы невольно сжимаются в кулаки – так хочется расколотить что-нибудь. Одно-единственное желание овладевает его разумом так сильно, что он не может этому противиться.

Он пойдет прямо сейчас в их квартиру и спросит с Роджера, мать его, Тейлора, по полной.

Впрочем, в чём Роджер виноват, Фредди точно не знает, ведь они не клялись друг другу в верности, да и вообще, по сути, вправе строить свою личную жизнь как пожелают, тем не менее здравый смысл машет Фреду на прощание ручкой и уходит в неизвестном направлении. Фредди решительным шагом возвращается домой.

Единственное, чего сейчас хочет Роджер, так это оказаться как можно ближе к Фредди и больше никогда от него не отходить. Его сердце, тело и душа – всё принадлежит Меркьюри, пусть тому это и нахрен не сдалось. Хотя напротив «не сдалось» Роджер мысленно ставит большой знак вопроса вот уже на протяжении некоторого времени. С тех пор, как застукал Фредди за обнюхиванием своей футболки.

Роджеру до сих пор кажется это невероятным, и он запрещает себе развивать эту тему, но тем не менее полностью выкинуть из головы сомнения не может. Это гложет его, он никак не может забыть полностью беззащитный взгляд теплых глаз, и его сердце ёкает каждый раз при мысли, что он мог бы быть причиной этого.

В квартире тихо и нигде не горит свет, дежурное приглушенное освещение включается лишь с его появлением. Роджер, прислушиваясь, снимает кроссовки и неслышно идет к комнате Фредди. Двери открыты, и он ожидает увидеть того спящим на кровати, но когда комната освещается, там никого не оказывается, и он в растерянности застывает в дверях. На него вдруг накатывает странная тревога, ощущение какой-то неправильности. В квартире действительно слишком тихо, чтобы тут вообще кто-то был, даже Дилайла не встречает его в прихожей.

– Не меня ищешь? – вдруг раздается за его спиной голос, и Роджер порывисто оборачивается и сталкивается с Фредди почти нос к носу. Он непроизвольно делает шаг назад, и его сердце тревожно ёкает, потому что с Фредди что-то не так.

У Фредди глаза чёрные как бездна, и где-то на дне горит адское пламя – таким взглядом можно сжигать города, он тяжело дышит, и его рваное дыхание разрывает тягучую вязкую тишину, и Роджер вдруг чётко осознаёт: Фредди готов его убить. На секунду ему становится страшно. Фредди похож на дикую пантеру перед прыжком, готовую разорвать свою жертву в клочья. А Роджер чувствует себя кроликом, загнанным в угол.

– Какого чёрта, Фред? – спрашивает Роджер и отступает ещё на пару шагов вглубь комнаты, так, на всякий случай, потому что уже очень давно он не видел Фредди таким злым. Роджер пока что не понимает, чем заслужил этот приступ гнева, а потому решает держаться подальше.

– Хорошо провёл время, Роджер? – опасно прищурившись, бросает Фредди и решительно шагает вперёд, оттесняя Роджера. – Надеюсь, Люсс Мэрэ тебя не разочаровал?

– Откуда ты… – начинает Роджер, но останавливается на полуслове, он понятия не имеет, как Фредди узнал это, если только не следил за ним, и эта мысль возмущает его настолько, что включается его обычный режим: лучшая защита – это нападение.

 – Ты что, следил за мной? – восклицает он и выставляет руку вперед, потому что Фредди продолжает наступать. – Тебя это вообще не касается!

Тем не менее Фредди так не считает.

– Не касается, значит? – почти шипит он и резко кидается вперед.

На самом деле, Роджер за какую-то долю секунды «до» уже понимает, что сейчас будет, поэтому кидается прочь прямо через кровать, на другую сторону, в надежде ускользнуть. Он прекрасно помнит, как больно царапается Фредди, и не хочет почувствовать это на себе лишний раз, но ему не везет. У Фредди преимущество, он зол как сто чертей. Роджер чувствует его пальцы в своих волосах еще в прыжке, и вместе они тяжело падают на кровать.

Фредди тяжелый, он придавливает Роджера собой и больно дергает волосы на затылке – так, что искры из глаз. Изо рта Тейлора, пока он пытается выпутаться из заграбастых рук Меркьюри, выливается столько нецензурщины, что позавидовал бы любой матрос. На несколько секунд они превращаются в единый организм, шипящий и царапающийся. Роджер не видит, куда лупит локтями и ногами, получая взамен порванную у воротника футболку и кучу розовых неприятных царапин на руках. У Фредди короткие, аккуратные ногти, но Роджер еще помнит те времена, когда тот был помешан на «кошачьих коготках», и его смертельно быстрые выпады в сторону своего лица. Иногда Роджеру кажется, что Фредди и не человек вовсе, а огромный кот. И, похоже, оторвать этого кота можно только «с мясом».

Роджер невероятным образом выворачивается и со всей дури кусает Фредди за попавший в рот палец. На языке появляется металлический привкус, но это малая плата за свободу. Фредди рычит и выпускает его, а Роджер, пользуясь моментом, скатывается с кровати на пол. Он чувствует себя потрепанной и помятой курицей – и очень злой курицей одновременно. Он не знает, что хотел сделать Фредди – снять с него скальп или придушить, – но ему уже все равно, как не важна и причина, по которой всё это началось. Ярость застилает глаза – Роджер не любит, когда с ним так обращаются.

– Сволочь! – орет он и хватает первое, что попадается под руку – горшок с цветком, стоящий на подставке у стены – и кидает его прямо в Меркьюри, целясь в лицо. Он, конечно, знает, что этот вертлявый гад уклонится, потому что Фредди всегда отличался удивительной быстротой, если это было нужно.

Горшок благополучно пролетает мимо и отскакивает от стены как резиновый мяч. На стене ни царапины, на горшке тоже, зато листья летят в разные стороны, и из горшка выпадает питательная губка, в которой плотно засели корни. Все это безобразие падает на пол и выглядит словно раненое животное с выпущенными кишками.

– Это был мой любимый цветок, ты… – шипит Фредди, по-другому и не скажешь.

На самом деле, у Фредди вдоль стены стоит еще несколько «любимых горшков», и Роджер с садистским удовольствием ударом ноги скидывает один из них, потом второй, уворачивается от кроссовка, который Фредди снял со своей ноги, получает под зад вторым и выбегает из комнаты, потому что Фредди, похоже, готов убить его. Теперь уже по-настоящему.

Роджер кидается в ванную комнату, ведь это единственное место, где он может запереться так, чтобы никто, даже неожиданно взбесившийся Фредди, не смог достать его. Но, к сожалению, Дилайла попадается ему под ноги, и Роджер едва успевает подпрыгнуть, чтобы не наступить на котенка, который с невероятной скоростью просачивается под диван, напуганный шумом. Этой жалкой задержки вполне достаточно, чтобы Роджер оказался прижат к стене. Фредди хватает его за запястья, удерживая от ударов, и вжимается в Роджера всем телом так сильно, что из Тейлора выходит весь воздух.

От Фредди пахнет сигаретами, потом и чем-то горячим, терпким. От Фредди пахнет мужчиной, и этот запах такой знакомый и такой новый одновременно, потому что раньше Роджер никогда так сильно не реагировал на этот острый аромат, такой возбуждающий, что кружится голова, и сердце начинает сбиваться с ритма. Фредди и пугает, и возбуждает одновременно сильно, и Роджер пытается прогнать неуместные мысли из головы, но бесполезно.

Фредди дышит ему куда-то в ухо и тихим подрагивающим голосом шепчет:

– Какая же ты шлюшка, Лиззи… – его дыхание обдает шею горячей волной, и Роджер невольно дрожит, пытаясь справиться с накатывающим возбуждением.

– Решил сменить ориентацию? Будешь теперь свою задницу парням подставлять? – спрашивает Фредди и кусает его за ухо. Больно и хорошо.

– Подставлять задницу – это, скорее, твой профиль, – отбивает Роджер.

У Фредди всё дрожит внутри, он не знает, чего хочет больше – придушить засранца или завалить его на ближайшую поверхность, чтобы наглядно показать, что его ждет, если он планирует и дальше встречаться с парнями. Но он не делает ни того, ни другого, его глубоко внутри душит чувство, которое даже перекрывает боль от прокушенного пальца. Несмотря на то, что он крепко держит Роджера в насильных объятиях, а тот особо не сопротивляется, Фредди прекрасно осознает, что он все еще тот самый неудачник, которого Роджер никогда не полюбит в ответ.

Кроме того, неожиданный выпад Роджера бьет по-больному так сильно, что Фредди сам не ожидает от себя такой ранимости именно в этот момент. Но стоит ли удивляться, ведь он почти всегда открыт перед Роджером, словно незаживающая зияющая рана. Он заглядывает в глаза напротив и видит, как на дне плещется злость вперемешку с презрением. Да, Фредди почти уверен, что Роджер презирает его. Ещё никогда Фредди не чувствовал себя таким разбитым, потерянным, возбужденным и злым одновременно.

Роджер в гневе совсем не контролирует себя. Уже не один раз его острый язык стоил ему разбитого носа, но одно дело – кидаться колкостями в посторонних людей, и совсем другое дело – обижать того, кого любишь всем сердцем. В глазах Фредди плещется какое-то безумие, Роджер не может понять, что он видит там, но ничего человеческого – это абсолютно точно! И, словно подтверждая свое безумие, Фредди вдруг берет и кусает его за шею, да так сильно, что Тейлору кажется, до крови.

– Блять! – орет он Фредди на ухо, и тот отпускает его, кидаясь куда-то в сторону.

Роджер хватается за шею, проверяя, есть ли кровь, и на пару секунд теряет бдительность.

 – Лови, дорогуша! – слышит он, но не успевает среагировать, как одна из его кроссовок попадает ему по голове. Вторая не заставляет себя долго ждать, к счастью, у Роджера с годами выработалась неплохая реакция, он успевает увернуться, и та пролетает совсем рядом с его лицом. Только что он спас себя от разбитого носа.

Роджер рычит и хватает в руки первое, что придётся – новенький планшет, мирно лежащий на диване, – и кидает им в Меркьюри что есть силы. Впрочем, Роджер безбожно мажет, и тот со странным хрустящим звуком ударяется о стену и падает прямо на пол, выплёвывая из себя голограмму, где Фредди бережно стирает с виска Роджера каплю пота, а противный механический голос сообщает: «Избранное».

У Фредди всё холодеет внутри.

В один момент воцаряется гробовая тишина, они оба тяжело дышат, а чёртова голограмма зациклено повторяет одно и то же. Первую секунду Роджер не понимает, что происходит, но почти сразу замечает потерянный, абсолютно испуганный взгляд Фреда и яркий румянец, вспыхнувший на его щеках. Ему и самому впору краснеть, потому что эта голограмма выдает его с потрохами. Роджер в ужасе смотрит на самого себя и понимает, что если Фредди еще не догадался, то очень скоро это случится.

Возможно, страх быть раскрытым заставляет его сказать то, что он говорит далее, или это адреналин играет в крови, а может, застарелые комплексы дают о себе знать своими уродливыми личинами, это уже не важно, не после того, как из его помойного рта вырывается:

– Что, Фредди, дрочишь на меня по ночам?

Фредди смотрит на него, и выражение в тёмных глазах вышибает воздух из лёгких похлеще любого удара по лицу. Роджер готов вырвать себе язык в следующую секунду после сказанного, но уже поздно. Фредди вдруг становится до странного спокойным и отстранённым, и это гораздо хуже, чем злой Фредди. Роджер цепенеет от страха, ему кажется, что он может потерять всё прямо сейчас, что Фред просто вытолкает его за дверь и захлопнет ее навсегда. Но ничего подобного не происходит. Вместо этого Меркьюри просто поднимает планшет и уходит в свою комнату, гарцуя мимо Роджера с достойным спокойствием. Однако Роджер даже по его спине видит, насколько сильно тот обижен.

Роджер стоит словно приклеенный, не в силах пошевелиться, пока Фредди не запирается у себя, и лишь только когда замок сообщает тихим звуком, что вход запечатан, он отмирает и бессильно прикрывает ладонями лицо в ужасе от того, что они натворили.

Фредди аккуратно кладет свой планшет на тумбочку и выключает его. Потом не спеша возвращает потрепанные цветы на свои места и расправляет белье на кровати – чтобы не напоминало. Он чувствует себя задетым за живое настолько глубоко, что самоедство его достигает своего пика и просто растворяется, исчерпав самое себя. Перегорело, отпустило – и Фредди опускается на кровать, чувствуя усталость и облегчение в одно и то же время. Он больше не злится, лишь привкус горечи остается в груди.