Текст книги "RAI Сorporation (СИ)"
Автор книги: Kooshksutrus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 44 страниц)
– Никола – заинтересованное лицо, так что не удивительно, что она говорит только то, что выгодно ей, – заявляет Вайнона и быстро поясняет Боуи суть ситуации, после чего тот немного успокаивается.
– И когда я встречусь со своей родней? – спрашивает он.
– Я думала собрать их всех вместе и в один день провести все необходимые юридические процедуры, – говорит Вайнона. – Билеты им уже куплены, дорога оплачена за счет корпорации. Они прибудут двадцать пятого числа.
– То есть, они знают о нас? – удивляется Мэй. – И не позвонили ещё никому?
– Да это же целая неделя еще! – возмущается Боуи. – Я заебался уже тут сидеть! Отпустите меня на волю! Фредди, я хочу квартиру рядом с тобой!
– Боюсь, наш этаж занят полностью! – реагирует Роджер, его нервы не выдержат Дэвида рядом, если уже сейчас настроение такое, что хочется громить все вокруг и громко орать, а потом еще и прореветься как следует. Роджер сейчас – это истерика в чистом виде, и сдерживает себя он исключительно ради Фредди.
– Никто из ваших потомков еще не знает, кто именно из знаменитостей у них в родне, мы храним это в секрете ради безопасности, – заявляет Вайнона. – Они узнают всё при встрече.
– И все равно, я требую отдельную квартиру! – не успокаивается Боуи. – Завтра же!
– Давай поговорим лучше о твоей успеваемости, – предлагает Вайнона, и лицо Дэвида исчезает с экрана, видимо, она его отключает. – Будьте готовы, ребята, как только они приедут, я сорву вас с места. Фредди, на тебя у меня большие надежды, ищи кого-нибудь, – говорит она и, не прощаясь, исчезает.
Ни о каком сне после таких событий на ночь глядя не может быть и речи, но Бри и Дики все же уходят к себе, понимая, что парням необходимо побыть наедине.
– Нужно попытаться хотя бы просто расслабиться, – говорит Брайан и треплет Фредди, а потом и Роджера, по плечу, но ничего не говорит насчет предполагаемого брака – эта тема сейчас слишком болезненна.
Когда за ними закрывается дверь, Роджер чувствует себя потерянным и совершенно разбитым. Он складывает руки на груди и неуверенно мнется посреди гостиной, пытаясь хоть чуть-чуть контролировать себя. Он не хочет, чтобы Фредди видел, как ему тяжело, ведь тому и самому сейчас нелегко, и Роджер не хочет вести себя как капризная истеричка и усугублять ситуацию.
Он мог бы сказать что-то утешительное, но слова застревают в горле, а в голову ничего не лезет, потому что он совершенно не видит ничего хорошего в сложившейся ситуации. Ему на самом деле слишком плохо, чтобы видеть хоть что-то хорошее у себя под носом, ярость и боль распирают его изнутри с такой силой, что кажется, он сейчас взорвется. Роджер понимает, что прямо сейчас он не способен ни на какое адекватное взаимодействие с Фредди, единственное, что его спасет – это как следует проораться, или проплакаться, или побить стену, разбив себе костяшки в кровь, до трещин в пальцах, но только чтобы Фредди не видел всего этого безобразия.
– Эй, – Фред трогает его за плечо, нежно и заботливо, а у Роджера от этой нежности трещит по швам весь тот защитный барьер, который он выстроил вокруг, чтобы не сорваться, еще чуть-чуть – и он рухнет, а слезы хлынут из глаз.
– Мне нужно в душ! – бросает он, опускает лицо и сбегает раньше, чем Фред заметит его мокрые ресницы.
Фредди тяжелым взглядом провожает Роджера, пока тот не скрывается в ванной комнате, и в который раз чувствует себя так, словно их только что состоявшиеся отношения рушатся у него на глазах. Ему кажется, что он теряет Роджера и что весь мир против них. Фредди до безумия хочется остановить его и успокоить, пообещать, что все будет хорошо, что они найдут выход из ситуации и что он никогда и ни за что не женится ни на ком другом. В конце концов, если понадобится, то он ляжет в стазис, но не позволит себе вступить в брак с кем-то еще. Вот только Фредди прекрасно знает, что Роджер будет против, что он скорее наступит себе на горло и будет молчать, сам толкнет его под венец, нежели позволит лечь в стазис. Поэтому Фред никуда не идет, вместо этого он, как и хотел, собирается снова набрать Вайнону и идет в свою спальню, чтобы поговорить за закрытыми дверями. Там его и застает звонок Теккера.
Фредди принимает аудиовызов на свой чип, чтобы голос спонсора не разносился по всей комнате, и садится на кровать.
– Привет, Фредди! – начинает Теккер, он до того радостный, что Фредди чувствует, что ничем хорошим этот разговор не закончится. Ему очень сильно хочется сказать «привет и пошел на хуй», а потом скинуть вызов, и он не понимает, каким чудом сдерживает себя.
– Зачем ты звонишь? – вместо этого мрачно спрашивает он.
– Предложить руку помощи, конечно. Я думал, ты соскучился по мне хотя бы чуть-чуть.
– Извини, но я не соскучился, – говорит Фред. Он понимает, что быть такой сукой с Теккером чревато, но не может себе отказать прямо сейчас, потому что его нервы на пределе и ему не терпится поговорить с Вайноной, а не тратить драгоценные минуты на пустую болтовню с назойливым спонсором.
– Жаль, а ведь я хотел предложить тебе свою руку, и сердце в придачу.
– Нет, спасибо! – Фредди фыркает, словно Теккер сказал что-то смешное, потому что действительно смешно от того, что спонсор всё еще думает, что может ему понравиться в этом плане. – Ты же знаешь, что я к тебе отношусь чисто платонически, – честно добавляет он.
На сей раз фыркает Теккер.
– Я и не ожидал, – говорит он. – Ничего такого я не предлагал, просто брак во спасение. Конечно, нам придется притворяться супругами лет пять минимум во избежание бюрократических недоразумений, но это только на людях. Обещаю тебе отдельную спальню.
– Это очень щедро с твоей стороны, – замечает Фред, но не верит ни единому слову. – Я, пожалуй, откажусь.
– Фредди, ты ведь понимаешь, что тебе не на что надеяться?.. В плане Роджера, я имею в виду, – спрашивает Доминик, и в голосе его слышны сочувствующие нотки.
И нет, Фредди ни хрена не понимает. Они что-нибудь придумают, и у них с Роджером будет замечательная свадьба, не хуже, чем у МакКартни и Леннона. Фред просто не хочет думать о другом исходе.
– Если я с кем-то обвенчаюсь в этом мире, то это будет только Роджер! Или стазис! – решительно говорит он.
– Скорее уж стазис, Фредди, – вздыхает Теккер. – Ты, я так понимаю, не читал контракт до конца?
И вот тут Фредди становится страшно в очередной раз, потому что в голосе Теккера не слышно больше веселья и никакой фальши – одна серьезность, и он, похоже, не врет.
– А что там? – вырывается у него невольно.
– Пункт пятьсот тридцать шестой, найди, – просит Теккер. – И если передумаешь, звони, но знай: в стазис я тебе лечь не позволю, – говорит Доминик и отключается.
Фредди судорожно выводит на свой внутренний экран их контракт и открывает нужный пункт, находящийся в разделе межличностных отношений:
«Участники группы не могут заключать брак между друг другом до истечения срока действия данного контракта (пять лет).»
Он читает коротенькую строчку как приговор, читает много-много раз, ощущая, как мозг просто отказывается принимать реальность. Он всматривается в сияющие буквы у себя на веках, будто надеясь, что смысл написанного поменяется, смотрит до тех пор, пока глаза не начинают слезиться от выступивших слез. Все это становится похожим на какой-то страшный сон, и Фредди очень надеется, что скоро проснется.
Его мысли судорожно мечутся в поисках выхода, но не находят его, а в душе тоска и темень, как в дремучем лесу. И Фредди словно заблудился в этом лесу навечно, таскающий по дебрям свое истерзанное, кровоточащее и умирающее сердце. Он не знает, сколько проходит времени с момента звонка Теккера, потому что время для него сливается в одно сплошное мгновение, которое он переживает снова и снова, как в каком-то ужастике, уйдя в свои переживания настолько глубоко, что не сразу слышит, как Роджер начинает ломиться к нему в спальню.
Фредди позволяет ему войти, и тот сразу устраивается у него под боком, обнимает и целует в мокрый от слез висок. На руке его какая-то повязка, но у Фреда нет сил сейчас думать об этом, у него вообще нет сил думать, потому что каждая мысль приводит его в тупик, где он бьется в страшной агонии от безысходности. Его нервная система просто зависает, и он не реагирует почти ни на что, чувствуя себя совершенно усталым и разбитым. Он не знает, что делать, и у него нет сил что-то решать.
Знает только, что потеряет Роджера, если женится на ком-то другом, это очевидно, Роджер не станет ждать его долгие годы, пока он не сможет развестись без риска для своего гражданства, да и Фредди не позволит, чтобы тот смотрел издалека на его жизнь с кем-то другим, ведь ему ли не знать, как это тяжело. Это убивает похуже наркотиков и неизлечимой болезни. Он причинит Роджеру боль, он уже причинил, он принесет ему несчастья и страдания в будущем. А ему ли не знать, как сильные страдания и боль могут изменить человека? Ему ли не знать, во что может мутировать чистая любовь после такого? Фредди уверен, что Роджер не выдержит такого прессинга, потому что для этого нужно быть совсем ебанутым, таким как он. А Роджер – он не такой, Роджер нормальный, чему Фред в какой-то степени рад. У Роджера получится его забыть, и он будет счастлив с кем-то еще.
1970
Роджер хмуро отпивает из своей бутылки в надежде, что горечь пива заглушит горечь где-то в районе солнечного сплетения, и смотрит сердито из-под светлых бровей на Фредди, что так красочно, уже в течение получаса, расхваливает Брайана перед Майком.
«Брайан такой талантливый, такой умный и гениальный» – слушать тошно! Вы только подумайте, собрал своими руками гитару, какой молодец! А на Роджера плевать, ведь таких как он – миллионы, другое дело Брайан, за него нужно держаться. У Роджера от злости сводит зубы, и он просто до одури хочет разбить чёртову бутылку об голову одного парса, чтобы наконец-то обратить внимание на себя. Да, Роджер не может собрать своими руками, наверное, ничего – ломать у него получается куда лучше, но это вовсе не значит, что Фредди может забыть о нём, словно он – пустое место.
– … и тогда Брайан сказал, здесь нужно уйти на полтона ниже, и, чёрт возьми, всё зазвучало идеально, – восторженно лепечет Фредди, активно размахивая руками.
Роджер до хруста сжимает кулаки. Каждое слово словно удар под дых.
– И что же ещё гениального сказал твой любимый Брайан? – шипит он, с трудом глотая спёртый воздух. Ему жарко и как будто нечем дышать.
Фредди поворачивается к Роджеру и озадаченно моргает. Взгляд Роджера до мурашек пробирает, горит словно пламя, тонкие губы сжаты в полоску, а меж бровей залегла глубокая складка: Фредди знает этот взгляд, и лучше бы всем уйти в укрытие, потому что ясно – будет пожар.
– Лиззи, дорогая, что-то случилось? – осторожно спрашивает Фред, потому что ему нихрена не понятно, с чего Роджер вдруг озверел за каких-то полчаса.
– Нет, что ты, продолжай говорить о Брайане, не обращай на меня внимания, – разгневано бросает он и демонстративно уходит в другой конец комнаты, где может наконец-то отдохнуть от этого восхищённого «Брайан, Брайан, Брайан».
Фредди смотрит вслед удаляющейся фигуре и пытается переосмыслить, что сейчас произошло. Роджер, конечно, частенько заводится без причины, но в этот раз Фред чувствует, что причиной недовольства стал он сам, и он понятия не имеет, что делать – бежать за Роджером или дать ему время остыть. С Роджером, черт возьми, никогда не бывает просто, каждый шаг – это хождение по минному полю, неизвестно, когда подорвёшься насмерть.
– Эм… И что произошло? – неловко вклинивается Майк, на что Фредди только пожимает плечами. Он бы и сам хотел знать, какая муха на этот раз укусила его Лиззи.
Он решает дождаться, пока гости уйдут, и поговорить наедине, так как чувствует – быть скандалу, что значит много битой посуды и поломанных вещей.
А Роджер тем временем доводит себя до точки кипения. Он не понимает, что с ним происходит и откуда берутся все эти странные чувства, охарактеризовать которые он не в силах, но впервые ему реально хочется придушить Бри прямо голыми руками.
Роджер, безусловно, согласен, что Мэй талантливый гитарист, да они ведь лучшие друзья, чёрт возьми, но противный назойливый голосок в его голове подбивает на глупости. И Роджер смотрит, пытаясь отыскать в друге как можно больше недостатков, чтобы прямо так и заявить засранцу Фреду, мол, «вот, что ты только нашёл в этом сутулом, неуверенном в себе девственнике, посмотри, Фредди, я ведь лучше!» Роджер ненавидит себя за эти мысли.
Он пьёт ещё и ещё, до тех пор, пока в голове не начинает кружиться, а тело не становится совсем лёгким. Он почти успокаивает себя, осознавая, какой он, в сущности, идиот, когда видит то, отчего ярость застилает глаза до того ярко, что самому страшно. Фредди салютует своим стаканом Брайану и улыбается ему так ласково, что у Роджера срывает все тормоза.
Он залпом допивает остатки алкоголя в своём стакане и решительно двигается к дивану, где расположился Бри в компании малознакомых Роджеру людей.
Он несколько раз едва не валится по пути, потому что перед глазами всё плывёт, а ноги не хотят слушаться просто ни в какую, и Роджер до боли горд собой, когда наконец нагло валится рядом с Брайаном, прожигая его внимательным, пронизывающим до костей взглядом. Брайан отвлекается от своего заумного разговора про гитары и поворачивается в сторону нарушителя спокойствия. Ему не нужно много времени, чтобы понять, насколько пьян сейчас его неугомонный друг.
– Ну, привет, красотка, – язвительно выговаривает Роджер заплетающимся языком.
Брайан смотрит на него своим коронным взглядом, в котором Роджер читает явное «ты идиот», и высоко вскидывает брови.
– А ты, смотрю, выпил всё, что в доме было? – фыркает Бри. Он смотрит на расфокусированные голубые глаза Тейлора, и ему даже становится немного смешно.
Роджер тем временем кидает быстрый взгляд в сторону Фреда и, убедившись, что тот смотрит, без лишних слов и церемоний пытается поцеловать Брайана в губы. Он делает это так неожиданно и быстро, что Бри не успевает сообразить что к чему, поэтому даже не сопротивляется. Роджер предсказуемо промахивается и попадает губами куда-то в подбородок, но уже спустя секунду он добирается до цели и развязно втягивает в рот нижнюю губу охреневшего Мэя. Он крепко цепляется пальцами в курчавые волосы на затылке, не давая вырваться, и нагло проезжается языком по кромке зубов, пытаясь углубить поцелуй, именно в этот момент Брайан наконец-то приходит в себя. И теперь ему совсем не до смеха.
Лицо Мэя – просто шедевр поп-арта, фотографируй – и на выставку. Он лохматый, злой, с ярким румянцем на щеках и абсолютно осознанным желанием убить Роджера на месте.
На секунду в комнате все замолкают, а потом начинается хаос: кто-то хлопает, свистит или выкрикивает поздравления, но всё, что Роджера интересует это взгляд почерневших глаз. Он, не отрывая от Фредди взгляда, развязно ухмыляется, облизывает губы и машет ему рукой. Роджер чувствует себя отомщённым и довольным жизнью, совсем не замечая, как Фредди болезненно морщится и глаза его подозрительно блестят.
Брайан ошарашенно проводит пальцами по своим губам, стирая с них чужую слюну, и отвешивает Роджеру такой подзатыльник, что тот едва не валится с дивана на пол. По правде говоря, его чертовски заебали выходки этой блондинистой стервы. Последнее, чего он хочет – это быть впутанным в непонятные брачные игры Роджера с Фредом.
– Ты вообще последние мозги пропил, придурок? – шипит он, и Роджер первый раз видит Брайана настолько злым.
Он обиженно трёт свой затылок и сдувает с лица спутанные пряди волос.
– Захотелось прикоснуться к прекрасному, – усмехается Роджер, замечая, как Фредди, проскальзывая сквозь толпу, скрывается на кухне.
Всё ликование как рукой снимает, оставляя после себя уже приевшуюся горечь. Роджер не знает, чего хотел этим добиться, и ему страшно, потому что это чувство, сжирающее его изнутри каждый раз, когда Фредди восхищается Брайаном, как-то подозрительно смахивает на ревность.
– Ну ты и мудак, – бросает Брайан и резко поднимается с дивана, а в глазах у него больше никакой злости – одно сплошное разочарование, и это хуже всего. Брайан всегда умел одним только взглядом заставить чувствовать себя виноватым. И Роджер чувствует, как его тошнит от самого себя, ведь он такой жалкий.
Роджеру хочется разбить руки в кровь и кричать так громко, чтобы слышала вся улица, ему кажется, что он сходит с ума, ведь раньше он не чувствовал таких странных, непреодолимых по силе порывов собственничества, никогда и ни с кем, пока не повстречал Фредди.
Брайан тем временем тоже скрывается на кухне, а Роджер тянется к его недопитой бутылке, потому что всё вокруг вдруг становится серым и безрадостным.
Лишь когда с лёгкой подачи Мэя гости уходят, оставляя после себя кучу мусора и прокуренное помещение, Фредди выходит из своего импровизированного укрытия. Он бросает на Роджера цепкий, полный обиды взгляд и начинает закидывать пустые бутылки в мусорный мешок.
Видеть Роджера сейчас сродни настоящей пытке. У Фредди чувство, будто его сердце ногами растоптали, и он всеми силами пытается сохранить хотя бы крупицы своей гордости, чтобы не рыдать как школьница, ведь любовь всей его жизни поцеловала не его.
Роджер мгновенно подбирается, усаживается поудобней и смотрит на Фредди, не в силах оторвать глаз. А в голове назойливо бьётся мысль: «Красивый, какого чёрта он такой красивый?!»
– И что тебя злит? – язвительно тянет он.
Фредди даже не поворачивается в его сторону, продолжая уборку.
– Я не зол, – но вот голос его дрожит словно перетянутая струна, и руки трясутся как после попойки.
– А то я не вижу! Что, ревнуешь? Небось, сам хотел его поцеловать! – орёт Роджер, срываясь на фальцет, и мигом подрывается с дивана, преодолевая разделяющее их расстояние в одну секунду.
Его до одури злит, что Фредди молчит и всё ещё не смотрит на него. Роджер готов выть от отчаяния, готов умолять, но гнев перекрывает всё подчистую.
– Отвечай, мать твою! – рычит он и до боли сжимает пальцами чужое запястье, дёргая Фредди на себя.
Фред медленно, словно пантера перед прыжком, разворачивается в его сторону, и взгляд почерневших, наполненных адским пламенем глаз пробирает до костей. Роджер на миг теряется, выпадает из реальности, но уже в следующую секунду ему прямо в лицо выплёскивается тёплое, противное на вкус пиво, и Фредди с громким стуком кидает им под ноги уже пустую бутылку.
– Что за хуйню ты несёшь? Кажется, это не я пытался запихнуть ему в глотку свой язык! Это ведь вы с ним друзья навек, шепчетесь по углам, по барам ходите, запал на него – так и скажи, и нечего мне тут истерики закатывать! – шипит Фредди и силой выдёргивает свою руку из цепкой хватки, едва не переломав Роджеру все пальцы.
Фредди, такой утончённый и хрупкий с виду, на самом деле может быть довольно сильным, если пожелает того.
– Да я только и слышу от тебя в последнее время «Брайан то, Брайан это», надоело, тошнит! Может, переедешь к нему, раз он такой идеальный? – бросает Роджер в ответ.
Он совсем не понимает, что говорит, слова сами рвутся с языка, приправленные алкоголем и жгучей, невыносимой ревностью.
– Избавиться от меня хочешь? Так бы и сказал вместо того, чтобы всю эту хрень затевать, – горько усмехается Фред. – Прямо сейчас соберу свои вещи!
Этого Роджер совсем не ожидает. Потому что Фредди действительно решительно идёт к шкафу и начинает скидывать все свои шмотки в большую дорожную сумку, отчего у Роджера от страха темнеет в глазах. Боже, какой он, чёрт возьми, идиот!
Роджер готов смириться с чем угодно, только бы Фредди не уходил. Он резко срывается с места и снова хватает Фредди за руку, оттягивая его от вещей, но тот, конечно же, сопротивляется, шипит как дикая кошка и до крови царапает руки, но Роджеру плевать.
– Никуда ты не пойдёшь, я не пущу! – упрямо бросает он и продолжает тянуть Фредди на себя, они роняют вазу, и та вдребезги разбивается о паркет.
– Живи со своим Брайаном, если у вас такая любовь! – кричит Фредди в ответ и снова дёргает руку до того сильно, что Роджер не удерживается и падает на пол, прямо в осколки.
Он не сразу понимает, что произошло, лишь видит исказившееся страхом родное лицо и как Фредди падает перед ним на колени. Первая реакция Роджера – счастье, ведь Фред перестал собирать вещи, и лишь потом он замечает довольно внушительное количество крови на полу и свою глубоко порезанную руку.
– О боже, Роджер, милый, прости, умоляю, прости меня! – шепчет Фред, зажимая его руку своей, крови так много, но Роджеру совсем не больно, все, что он может – это смотреть на Фредди, утопая в его чёрных глазах.
– Ты не уйдёшь? – это первое, что выдаёт его пьяный мозг.
Фредди болезненно морщится и хватает из сумки одну из своих футболок, зажимая ей рану:
– О чём ты, Роджер, конечно же, я никуда не пойду! Как ты? Тебе больно? Кружится голова?
Фред сыплет вопросами, но всё, что нужно Роджеру, он уже услышал. Фредди не уйдёт, и это важнее всего.
– Я сейчас, только возьму аптечку, потерпи, хорошо? – дрожащим голосом просит Фред, у него на щеке следы крови, а в глазах настоящая паника и слёзы.
Роджер пытается улыбнуться, чтобы успокоить чужую боль.
– Всё хорошо, Фред, я в порядке, – шепчет он, но тот только упрямо поджимает губы и быстро срывается с места.
Откуда-то с ванной раздаётся шум – Фредди, кажется, что-то роняет, наверное, кучу своих ванных принадлежностей, и уже через секунду возвращается с аптечкой в руках.
Он бережно берёт в свои дрожащие руки чужую ладонь.
– Будет немного больно, – шепчет он, и на лице у него такое выражение, что кажется, больно сейчас именно ему.
– Ты никогда не сделаешь мне больно, – уверенно отвечает Роджер и лишь немного хмурится, когда Фредди обрабатывает рану спиртом.
Он готов терпеть любую боль, лишь бы не волновать Фредди ещё больше, чем уже есть. Фредди перевязывает руку так мастерски, будто делает это каждый день, и лишь когда с перевязкой покончено, Роджер замечает, как Фредди потряхивает от страха и что его щёки мокрые от слёз.
Да, это далеко не первая их ссора с битой посудой и увечьями, но сегодня они перешли черту. Иногда Фредди страшно: он любит Роджера до того сильно, что порой просто не может контролировать себя, он боится, что однажды они точно убьют друг друга в порыве неконтролируемого гнева.
– Прости меня, мне, наверное, и правда стоило бы уйти, тогда этого бы не произошло, – смотря на свои руки с разводами крови, говорит Фред.
– Никогда больше так не говори, ты никуда не уйдёшь, я не позволю, и это мне стоит просить прощения. Ты весь вечер так расхваливал Брайана, что я взбесился, мне показалось… – Роджеру стыдно говорить об этом вслух, – показалось, что я тебе больше не нужен.
У Фредди глаза как два блюдца, и в них полнейшее непонимание:
– То есть, ты решил, что я считаю тебя менее важным?
Фреду не понятно, как вообще Роджер до этого дошёл. Ему вдруг хочется признаться, рассказать всю правду, дать понять, что важнее него у Фредди ничего нет и не будет. Роджер – главное в его жизни, он вообще вся его жизнь, но Фредди страшно, да и Роджер пьян. В другой раз, обязательно.
– А что ещё я мог подумать? – обиженно, словно маленький ребёнок, фыркает Роджер.
– И зачем ты его поцеловал? – наконец-то на губах Фредди играет лёгкая улыбка.
– Хотел тебе поднасрать, чтобы ты заревновал его, – признаётся Роджер, только сейчас в полной мере осознавая, какой же он кретин.
Фредди легко и звонко смеётся, и у Роджера на сердце наконец-то становится тепло-тепло.
– Роджер, я не влюблён в Брайана, это просто невозможно.
«Всё потому, что я люблю тебя», – хочет сказать Фред, но не говорит.
– Он отличный музыкант и хороший друг, но не более. И если уж ты решил, что кто-то может тебя заменить, то ты ещё глупее, чем я думал. Не будь дурочкой, Лиззи, ты единственная в моей жизни.
У Роджера блестят глаза, и он, кажется, вот-вот расплачется. Это всё алкоголь, убеждает он себя и обнимает Фредди так сильно, насколько может, пряча лицо в его волосах. Роджеру стыдно, что в словах Фредди он видит двойное дно, и, что самое странное, эта мысль греет его непозволительно сильно. Роджер хочет быть единственным в жизни Фредди, и чтобы больше никто не посягал на их маленький мир.
Ему хочется сморозить что-то до глупого сентиментальное, потому что сердце так сладко стучит в груди, и Роджер вдыхает полной грудью запах чужих волос, утопая в нём без остатка. Абсурдные, совсем не правильные слова так и рвутся с языка, и Фредди такой тёплый, такой родной в его руках. Роджер обещает себе подумать об этом на досуге, объяснить хотя бы себе, почему ему до помутнения рассудка хочется, чтобы Фред смотрел только на него. Он обязательно с этим разберётся, но не сейчас. В другой раз, обязательно…
– Эй, привет, – тихо говорит Роджер, едва Фредди открывает глаза утром.
Фредди видит его лицо совсем рядом, освещенное утренним солнечным светом, оно выглядит до неприличия счастливым. Роджер улыбается, и Фредди первые несколько мгновений думает, что он все-таки сошел с ума, его мозг не выдержал и сейчас у него просто какое-то видение.
– Привет, – выдавливает он из себя, а Роджер целует его в нос и легонько выковыривает из уголка его глаза сплюшку.
– Тебе нужно меньше плакать, – говорит он. – А то испортишь свои прекрасные глаза.
Фредди ничего не отвечает, замирая под ласковыми прикосновениями и просто наслаждаясь их теплом, может быть, в последний раз. Роджер аккуратно целует его в подбородок и убирает волосы за ухо. Он смотрит на Фредди так, что Фред мог бы убить или быть убитым за один только такой взгляд, и его сердце приятно сжимается в груди, несмотря на то, что он понимает – причин так себя вести у Роджера нет.
Кстати, об этом… Сон слетает с него за пару секунд, когда мозг начинает работать на полную.
– Что случилось? – спрашивает он, распахивая глаза шире. – И что с твоей рукой?
Роджер улыбается еще шире:
– У меня хорошие новости, – говорит он, игнорируя вопрос про руку. – Надеюсь, по крайней мере, что тебе понравится то, что я скажу.
Фредди с трудом может представить эти хорошие новости и все еще не уверен, что не галлюцинирует, но он все равно садится, облокачиваясь о подушки, весь превращаясь во внимание. Роджер садится перед ним на колени, и от Фредди не укрывается, как нервно его пальцы теребят одеяло.
– В общем, я тупанул вчера, но когда ты уснул, меня ночью посетила одна мысль, и я позвонил Вайноне, чтобы посоветоваться. В общем, она нам помогла в очередной раз. Фредди, после того, как я стану гражданином, нас могут с тобой быстренько расписать… Если ты захочешь… – проговаривает Роджер, глаза его широко распахнуты, и он невероятно волнуется, словно боится, что Фредди откажет ему.
А Фредди и рад бы не отказывать, но ведь это невозможно.
– Роджер… – выдавливает он из себя. Сколько раз он мечтал о чем-то подобном, и вот, когда его мечта сбывается, все это оказывается извращенно перевернуто с ног на голову.
– Если ты не хочешь, то мы можем потом развестись! – быстро добавляет Роджер.
– Нет! – восклицает Фредди, даже мысль о том, что Роджер может думать, что он не хочет брака с ним, его убивает. – Я хочу! Я хочу тебя всего, ты же знаешь!
– Звучит, – фыркает Роджер. – Так выходи за меня, – просит он, и глаза его сияют изнутри невероятным светом.
И когда он вот так смотрит, слегка прищурившись и хитро улыбаясь, у Фредди замирает сердце от счастья, а утро кажется не таким плохим. О, он бы умер и еще раз умер ради того, чтобы выйти за Роджера Тейлора, но если бы все было так просто! Однако счастливый вид Роджера заставляет его сомневаться в своей правоте.
– Как это возможно, если в контракте написано… – начинает он, боясь и желая услышать опровержение.
– Да я знаю! Пункт пятьсот тридцать шестой, я тут полночи не спал, читал, – восклицает Роджер. – Но там есть еще несколько пунктов, на которые мне и указала Вайнона, честно, я бы без нее не разобрался, тут надо все назубок знать, чтобы разобраться! Нам нужно было прочитать это гребаный контракт с самого начала! Смотри, какая картина вырисовывается! – взволнованно и радостно восклицает Роджер и выводит на экран над кроватью несколько пунктов.
«Пункт 536 – Участники группы не могут заключать брак между друг другом до истечения срока действия данного контракта (пять лет).»
«Пункт 147 – Участники группы имеют статус проекта и полностью находятся под ответственностью корпорации РАЙ (5 лет)»
«Пункт 987 – Если по юридическим причинам участники группы или один из них теряют статус проекта, все нижеперечисленные пункты (536, 147, 575, 667, 990,353, 452,898, 294.) считаются недействительными.»
Фредди понимает, что должен обрадоваться, но, похоже, эти горки то вверх, то вниз вымотали его настолько, что единственное, что он хочет – это снова заплакать, на сей раз от облегчения. Но он не делает этого, потому что и на это у него не хватает сил. Он даже не может злиться на Теккера, ему просто на него плевать.
– Знаешь, по-моему, я скоро поседею, – говорит он. – Если тебя не смутит седой чувак рядом с тобой на свадьбе, то я согласен.
Он чувствует себя разбитым, несмотря на то, что поспал, но видеть улыбающегося Роджера до того приятно, что он сам невольно улыбается, представляя себя поседевшим.
– Тогда… – хитро продолжает улыбаться Роджер и лезет забинтованной рукой под подушку. – Я хочу, чтобы ты принял от меня этот подарок.
Он раскрывает пальцы, и Фредди видит на его ладони простое кольцо с гравировкой по ободку.
– Знаю, сейчас так никто не делает, да и ты не девушка, но мне очень хочется… Я напечатал его ночью, пока ты спал, – говорит Роджер смущенно.
Фредди берет кольцо, чувствуя, как в сердце возвращается прежнее спокойствие и радость, и снова едва сдерживает слезы счастья.
«Freddie and Roger Forever» – стелятся ровные буквы по гладкой поверхности, и у Фредди перехватывает дух, потому что это еще одно, казалось бы, несбыточное желание, о котором он мечтал когда-то. У него ком застревает в горле, мешая говорить, когда он произносит тихое и вымученное:
– Мне нравится.
Роджер видит, как Фредди растроган, и это самое приятное зрелище, а еще ему легко оттого, что Фредди согласен и не воспринимает его предложение как-то иначе, чем с радостью. Роджеру кажется, что он самый счастливый человек на планете в этот момент, и хотя все эти «русские горки» вымотали его не меньше, он находит в себе силы на инициативу, потому что Фредди сейчас тот, за кем хочется ухаживать и ограждать от всех бед.
Он забирает кольцо из онемевших рук застывшего от восторга Меркьюри и надевает на его безымянный палец. Кольцо садится идеально.
