Текст книги "RAI Сorporation (СИ)"

Автор книги: Kooshksutrus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц)

Роджер Тейлор прекрасен, Фредди любит его длинные светлые волосы, его яркую улыбку и звонкий смех, он любит в нём всё, даже грубость и привычку разбрасывать вещи, где придётся, и Роджер, конечно же, тоже любит Фредди за то, что тот такой хороший друг. Проблема лишь в одном: их любовь разная, а потому никогда не встретится на одной прямой. Фредди хотел бы попросить о многом, но просит о том, что не имеет никакого значения.

– Утром я первый в душ, – отвечает Фредди и горько улыбается, Роджер смеётся, скидывает с себя рубашку и небрежно валится в кровать.

– Договорились.

Роджер никогда не узнает правды.

====== Somebody To Love ======

Комментарий к Somebody To Love Видео концерта в Монреале, 81 г., флешбек отсюда, если кто хочет увидеть слезу, то примерно по времени 5:40 – 5:50.

Несколько дней из головы Фредди не выходит произошедший с Роджером неприятный инцидент, он думает об этом слишком много. Роджер – вспыльчивая натура, и нет ничего удивительного в том, что свои проблемы он предпочитает решать с помощью кулаков, такое уже бывало, дай Роджеру волю – и он голыми руками придушил бы Пола, до того он ненавидел этого мудака. Но сейчас все немного по-другому, Фредди кажется, что Роджер избегает его.

Роджер больше не приходит к нему в комнату на ночь или просто поговорить, он запирается у себя, и Фредди чувствует, что что-то не так. Между ними словно вырастает стена, а напряжение в комнате зашкаливает, когда Роджер изо всех сил пытается вести себя естественно. Он ведет себя так, словно что-то пытается скрыть или боится чего-то, и Фредди, сколько ни гадает, не может понять, в чем дело. Одно ясно: так дальше продолжаться не может, поэтому он выбирает вечер и звонит в дверь Роджера, полный решимости поговорить.

Когда Роджер видит на экране стоящего за дверью Фредди, у него начинается паника, он не может решить, что делать – открывать и сдаваться или прятаться в шкаф. К сожалению, нынешние шкафы не предназначены для того, чтобы в них помещались такие объемные биологические объекты, и Роджер, пометавшись по комнате пару минут, все же решает открыть, потому что вид одиноко стоящего в коридоре и грустного Фреда разбивает ему сердце.

На самом деле именно этого Роджер и боится все эти дни. Фредди кидает на него странные взгляды, и он просто не может, как ни старается, вести себя естественно. Он ни с кем не спорит на репетициях, по большей части молчит и не смотрит Фредди в глаза так долго, что уже начинает забывать, как тот выглядит. Он уверен, что рано или поздно кто-нибудь из ребят сложит два плюс два и обо всем догадается, и если Дики и Бри не скажут ни слова, то Фредди точно молчать не будет, потому что это касается его напрямую.

У Роджера потеют ладони, и он сжимает кулаки, когда просит Вайнону открыть двери. Он чувствует себя загнанным в угол испуганным кроликом, когда заглядывает, наконец, в темные глаза напротив, полные такой же темной решимости. Он вдруг понимает, что теперь ему точно не отвертеться!

Это определенно она – паника, потому что он не может контролировать свой язык и начинает оправдываться. Он не верит собственным ушам и слышит свой голос словно со стороны.

– Послушай, Фредди, у меня просто тяжелые дни, и адаптация дается с трудом, поэтому нервы… – начинает лепетать он, именно лепетать, пока Фредди молча заходит в его комнату и оглядывается. Он не был тут еще ни разу, и по сравнению с его комнатой эта кажется пустынной – похоже, Роджер совсем не обживается.

– О чем ты? – перебивает Фредди его монолог, замечая, насколько напряжен барабанщик. – Что с тобой творится, Роджер? Ты в последнее время сам не свой, и я волнуюсь. Может быть, я что-то сделал не так?

– Да нет же, все нормально! Я же говорю: адаптация, нервы… – до Роджера с трудом доходит, что Фредди не обличать его пришёл, и его немного отпускает. – Так ты пришел, потому что волнуешься?

– Я не могу о тебе волноваться? – спрашивает Фредди, сверкая глазами, и в его голосе слышатся игривые нотки. Роджер знает, что это ничего не значит, Фредди часто так делает, подначивает – это его манера общения, но раньше это не действовало на Роджера так остро, раньше он не замечал, насколько это возбуждающе. Нервы Роджера дрожат как струны от гитары или мембрана барабана.

– На самом деле у меня правда нервы, – повторяет Роджер словно заведенный и, наконец, заставляет вести себя естественно. Он отмирает и идет к кровати, чтобы сесть, но на полпути срывается в другом направлении и садится в кресло, потому что сидеть с Фредди на своей кровати в уединенной полутемной спальне теперь не кажется ему хорошей идеей.

Роджер никогда не думал, что быть тайно влюбленным – это так тяжело, и вот сейчас он на своей шкуре познает все прелести. Возможность оказаться раскрытым настолько страшит его все эти дни, что он уже не может нормально общаться со своим другом, а кто бы знал, как ему хочется вернуть прежнюю непринужденность!

К его ужасу, Фредди идет прямо к нему и садится на подлокотник кресла, почти придавливая его руку своей задницей. Роджер отдергивает руку и сжимает свои ладони между колен. Фредди ни фига не помогает ему. От него пахнет чем-то сладким, наверное, шампунем, и Роджер ощущает его так остро рядом, острее чем раньше, и это так ново, что он снова замирает, не в силах пошевелиться. Роджер в растерянности и просто не знает, как реагировать теперь на близость Фредди, теперь, когда он знает всю подоплеку своих реакций на него.

Фредди внимательно разглядывает нахохлившегося Роджера: ему видна в основном лохматая макушка и нервно сжатые худые коленки, обтянутые легкой пижамной тканью. Очень хочется запустить пальцы в его волосы, и раньше, еще несколько дней назад, он бы так и сделал, но после того случая в гостиной, похоже, Роджер больше не хочет никакого физического контакта. Прежний Роджер давно бы толкнул его в бок, спихивая с подлокотника, или ущипнул за ногу, а этот сидит, словно пришибленный.

Фредди не понимает, что пошло не так и в какой момент. Сколько лет они жили вместе, и у Роджера никогда не было проблем с тактильностью, по крайней мере, когда дело касалось именно Фредди, Роджер всегда позволял ему больше, чем остальным. Но тот вечер в гостиной что-то сломал, а возможно, все началось еще раньше, кто знает. И Фредди приходит только одно объяснение на ум: Роджер что-то заподозрил.

Это самый худший сценарий из всех возможных, и у Фредди стоит ком в горле, когда он пытается говорить, наверное, поэтому голос такой глухой и тихий, словно мертвый.

– Давай поговорим начистоту, – произносит он, – тебе не нравится, что я трогаю тебя? – прямо спрашивает он и ужасается, насколько пошло звучат эти слова. Он молится, чтобы Роджер ответил правду, чтобы не закрылся, как делает это в последнее время, потому что хуже всего для Фредди – это недоверие друга, он не хочет его терять и ради этого готов больше никогда в жизни не прикасаться к Роджеру, если только тот скажет.

Роджер не ожидает такого вопроса, он думает, Фредди будет говорить о его срыве, поэтому не сразу соображает, что ответить. Нет, конечно, ему нравится, когда Фредди трогает его, но ведь в этом-то вся и проблема, и поэтому он не хочет, чтобы Фредди трогал его… Хотя кого он обманывает, конечно же, он хочет. Хочет так, как никогда еще в жизни не хотел, и это сводит его с ума. Но как правильно оформить свои мысли в слова, чтобы не выдать себя, Роджер просто не знает, поэтому медлит с ответом.

Фредди воспринимает его молчание по-своему, он понимает, что попал в точку, и даже несмотря на то, что Роджер все же произносит тихое «это не так», он осознает, что это ложь и Роджер просто не хочет огорчать его. Фредди рад, что тот не смотрит на него сейчас, потому что уверен, что на его лице отображаются все его эмоции. Вся боль, пронесенная сквозь года, вся безнадежность в мире. Фредди чувствует себя ужасно, но каким-то чудом берет себя в руки.

– Если я поставил тебя в неловкое положение, то прости, – говорит он глухо. – Роджер, ты был всегда моим самым лучшим другом, я не хочу терять нашу дружбу из-за каких-то недоразумений.

Он не может понять, что конкретно не так, и остается только догадываться, но, похоже, та неловкая ситуация в гостиной действительно всему виной. Что, если Роджер решил, что Фредди как-то подкатывает к нему? Наверное, это открытие не из приятных – узнать, что все это время человек, которому ты доверял и считал лучшим другом, что-то такое замышляет. Фредди может только догадываться, каково сейчас Роджеру.

Роджер сидит, затаив дыхание, он тоже не хочет терять дружбу из-за подобных недоразумений, но никак не может пересилить себя и наконец отмереть. Он понимает, что надо что-то сказать, что-то сделать, чтобы Фредди не вздумал винить себя, чем он сейчас и занимается. Роджер не смотрит на него, но прекрасно все чувствует, каким-то непостижимым образом горечь в голосе друга говорит ему все лучше всяких слов. Роджеру прямо сейчас так хреново, как никогда еще не было, и ему нужно время и пространство, хотя бы чуть-чуть, чтобы ответить.

– Все нормально, – только и говорит он, встает с кресла и пересаживается на кровать. Тут дышится легче и тяжелее одновременно. Стоит взглянуть на Фредди – и сердце больно сжимается. Тот выглядит до того одиноким и несчастным, что Роджер едва подавляет желание подойти и обнять его. Он пытается собрать мысли в кучу, и горячие обнимашки сейчас совсем ему не помогут, но он терпит одно фиаско за другим и просто открывает и закрывает рот. Все, что он может – это чувствовать и положиться на чувства, но Роджер пока еще сопротивляется, потому что боится.

Фредди видит, что ничего не нормально, но не настаивает, потому что не хочет показаться навязчивым. Он обещает себе быть осторожнее впредь и постараться развеять все подозрения Роджера насчет себя, если таковые есть. К сожалению, тут поможет только время, и прямо сейчас он, похоже, бессилен. Ему очень хочется уйти, потому что «держать лицо» очень сложно, на самом деле хочется просто плакать, впервые за долгое время. Роджер больше не смотрит на него так как раньше, он стал словно чужим, и страх в его глазах – это то, чего Фредди вынести не может.

– Хорошо, спокойной ночи, Роджер, – говорит он, и, когда Роджер даже не отвечает ему, встает и идет к двери, на душе так погано, что желание напиться до потери памяти посещает его впервые за долгое время. Он практически сбегает от Роджера и себя самого.

У Роджера внутри все переворачивается, пока Фредди направляется к дверям, и ощущение такое, что все у них очень и очень плохо, еще хуже, чем было до визита Фредди. Роджера внезапно одолевает такой страх, что он заглушает все остальные эмоции, вид уходящего Фредди ввергает в панику, потому что так не должно быть, это не правильно, они не должны вот так расставаться, словно чужие! Фредди просто уходит всего лишь в свою спальню, а у Роджера такое предчувствие, что из его жизни, и на сей раз уже навсегда.

Он не знает, что толкает его вперед, он не думает ни о чем, превращаясь в один сплошной комок непреодолимого желания – остановить, вернуть, все исправить, что угодно, пусть лучше его имя будет вечно покрыто позором, когда все откроется, но только не расставаться так!

– Фредди! – сдавленно окликает его Роджер, когда тот уже у самых дверей, его голос так тих, но Фред слышит и оборачивается. И тут же оказывается в крепких объятиях друга. Он едва не падает, когда тот налетает на него.

По щекам Тейлора ручьем текут слезы, и он никак не может контролировать этот процесс, он превращается в одно сплошное трясущееся желе, но ему до этого совершенно нет дела. Роджеру вдруг становится плевать на свои страхи быть раскрытым, потому что -кого он обманывает? – самый страшный его страх – это снова остаться без Фредди, не без его дружбы, а именно без Фредди. Он утыкается Фредди носом в шею, вдыхая знакомый любимый запах, и держит так крепко, что даже захоти Фредди вырваться, у него не получится. Но тот не вырывается, а наоборот, крепко обнимает в ответ и, наконец-то, запускает пальцы ему в волосы.

– Фредди, мы два идиота, – хрипит Роджер ему в плечо, у него кружится голова от странной эйфории и от радости, что он все-таки пересилил себя. Он чувствует легкость в груди, когда ощущает, как все его страхи и комплексы отступают семимильными шагами перед пониманием очевидного. Даже если Фредди когда-нибудь что-нибудь заподозрит, он никогда от него не отвернется.

Они обнимаются, наверное, с минуту, и эта минута кажется Роджеру самой невероятной в его жизни. Он так долго жил в страхе разоблачения, что сейчас хочется смеяться от радости.

– Согласен, идиоты и есть, – не менее хрипло отвечает Фредди, и когда Роджер поднимает лицо, то видит, что и у Фреда все щеки мокрые. Они смотрят друг на друга какое-то время, а потом смеются.

Фредди понимает, что, чтобы там ни было с Роджером, теперь этого уже нет, а последний вздыхает с облегчением, потому что тема закрыта и больше никто не будет мусолить ее. У него все еще немного кружится голова – от счастья, несомненно – и он утягивает Фредди на кровать.

– Ты не должен вот так уходить, – говорит, он, вытирая слезы длинным рукавом.

– Конечно, не должен, – соглашается Фредди, щеки он вытирает просто ладонями, и Роджер невольно любуется длинными пальцами, на которых уже появились кольца. – У тебя вид ужасный, тебя надо спасать, дорогуша, – добавляет Фредди и тянет Роджера за рубашку.

Рубашка действительно неприглядная, Роджер спит в ней уже несколько дней, и она покрылась пятнами и вся мятая.

– Готовься, Лиззи, сейчас будем тебя наряжать, – зловеще говорит Фред, и Роджер счастливо смеется в ответ, понимая, к чему тот клонит. Фредди – это такой Фредди, озабоченный шмотками и молящийся на них.

1969

У Роджера отличное настроение, он вальяжно разваливается в кресле, прямо на пестрых тряпках, которые Фредди гордо называет шедевром, и пересчитывает заработанные деньги. Деньги, к слову сказать, приличные, не каждый день им удается прямо с утра заработать целых двадцать фунтов, сейчас это событие особенно радостное, так как с деньгами совсем туго. Роджер уже представляет, как обрадуется Фредди.

Сам Меркьюри появляется лишь полчаса спустя, он широко распахивает дверь, запуская в небольшое помещение морозный воздух, и, смешно фыркая словно ёжик, принимается стряхивать с длинных волос снег.

– Снег выпадает всего пару раз за всю зиму, и нужно было ему повалить именно сегодня, когда меня и так ждала адская поездка на автобусе, – возмущённо бросает Фредди и скидывает с плеч пальто.

Фредди теперь репетирует с Ibex по утрам, так как работа в магазине занимает слишком много его свободного времени, но тут они могут, по крайней мере, заработать, так как за концерты им платят так мало, что этого едва хватает на еду. Впрочем, и в лавке дела не всегда идут хорошо: проход, в котором находится магазин, местные называют «мёртвым», но Фредди не боится сложностей, он уверен, что они с Роджером без проблем сделают это место процветающим.

– Тогда, уверен, ты будешь рад избежать подобной участи на обратном пути, – просияв самодовольной улыбкой, говорит Роджер. Только сейчас Фредди замечает, каким довольным тот выглядит.

Он невольно засматривается на яркую улыбку и счастливый блеск в голубых глазах, ещё раз отмечая эту поистине ангельскую внешность, но быстро приходит в себя, стыдливо опуская глаза в пол. Фредди пугают подобные мысли, он слишком часто пялится на Роджера, иногда это переходит все границы. Фредди радует только одно: Тейлор слишком невнимательный, чтобы заметить в этом скрытый подтекст.

– Вижу по твоему довольному лицу, что ты снова надул кого-то, – улыбается Фредди и, дабы как-то скрыть смущение, так внезапно накатившее на него, начинает перебирать вещи, чтобы чем-то занять руки.

– Нет, как ты мог такое подумать, – с наигранным возмущением восклицает Роджер, и Фредди становится смешно от этой живой мимики на прекрасном лице. – Хорошая вещь за хорошие деньги.

Фредди тем временем складывает свои вещи, которые иногда забывает здесь, когда куда-то спешит. Он не может найти свой любимый пиджак, хотя уверен, что оставлял его здесь.

– Дорогуша, а ты случайно не видел мой чёрный пиджак с золотыми вставками? – Фредди весьма аккуратен, когда дело касается одежды, он просто не мог его потерять.

– Я как раз об этом собирался тебе рассказать, – неловко заламывая пальцы, отвечает Роджер, впрочем, Фредди уже по его глазам понимает, куда пропала его любимая вещь.

– Ты продал мой любимый пиджак? – у Фредди в глазах вспыхивает адское пламя, они вдруг кажутся такими чёрными, что даже страшно, Роджер сразу понимает: дело дрянь.

Конечно, он знает Фредди как никто другой и прекрасно понимал, что тот будет в гневе. Фредди обожает этот пиджак, Роджеру он тоже нравится, но чёрт возьми, за него предложили двадцать фунтов, оно того стоит, но Фредди, судя по всему, с ним совсем не согласен.

– Я убью тебя, Роджер! Придушу собственными руками, – опасно прищурившись, шипит он, и отчего-то Роджер уверен, что тот совсем не шутит.

Роджер сглатывает ком в горле, когда Фредди нависает над ним, упираясь ладонями в подлокотники кресла, преграждая ему любой путь к отступлению. У Роджера трясутся руки, когда он полной грудью вдыхает запах Фредди – морозный лондонский воздух вперемешку с чем-то сладким.

– Кому ты продал его, Роджер? – Фредди наклоняется ближе к испуганному лицу, он до того зол на этого блондинистого идиота, что желание до боли целовать эти манящие губы смешивается с желанием сжать пальцы на тонкой шее так сильно, чтобы остались синяки.

Фредди зол и возбуждён одновременно, и это ядерная смесь, а Роджер лишь хлопает длинными ресницами, даже не представляя, что он творит с Фредди.

– Милая девушка лет тридцати, рыженькая, в зелёном драповом пальто, – на автомате произносит Роджер, чувствуя странное напряжение от того, что Фредди сейчас так близко.

Фредди почти что вырывает деньги из его ослабевших пальцев и уносится прочь быстрее, чем Роджер успевает хоть что-то сообразить. И только когда Роджер остаётся один, он вдруг чувствует себя невероятно обиженным на Фреда. Он хотел сделать как лучше, а чёртов парс накинулся на него, словно бешеная кошка.

Фредди понимает, как сильно он замёрз, только когда возвращается в магазин, крепко прижимая к груди свой драгоценный пиджак. Он бегает по улице в одной тонкой рубашке почти двадцать минут, прежде чем отыскивает ту рыжеволосую в зелёном пальто. Он возвращает ей деньги и, наверное, пугает девушку, так как та даже не особо возражает, просто отдает ему вещь и удаляется подальше от сумасшедшего эмигранта. В магазин он возвращается всё ещё злой, а желание придушить Роджера растёт как снежная лавина.

– Разве я разрешал тебе торговать моими вещами? Это мой пиджак, мой, чёрт возьми, и он мне нравится! – кричит Фредди, не в силах унять свой гнев. – Я придушу тебя, дорогуша, клянусь, если ты ещё раз выкинешь нечто подобное.

Роджер терпит долго, но и его терпение далеко не резиновое, он вспыхивает, словно спичка, а обида на Фредди до того осязаемая, что у Роджера печёт где-то в районе солнечного сплетения.

– Да пошёл ты на хрен, Фред! Если для тебя кусок тряпки дороже меня, то можешь убить меня прямо сейчас, потому что я ни хуя не раскаиваюсь! – Роджер пихает ногой кресло, отчего мебель с неприятным скрипом сдвигается с места.

Конечно же, Роджер куда важнее всего, что вообще есть у Фредди, он это прекрасно понимает, но вот утихомирить свой гнев пока что не в силах.

В конце концов, Роджер без спросу носит его вещи, к слову, очень часто возвращая их в таком виде, что легче выкинуть, чем восстановить, теряет его безделушки, вроде браслетов или цепочек, моет голову его шампунем и, чёрт возьми, чешет свои блондинистые пряди его расчёской. Фредди ничего ему на это не говорит. Ему это нравится, он чувствует себя ближе к Роджеру, чем кто-либо другой, у них почти всё общее, общая жизнь, и даже мысль об этом так будоражит Фредди, что он готов сколько угодно оплакивать свои вещи и вытягивать из расчёски белые волосы, лишь бы Роджер и дальше оставался рядом. Но на сей раз это действительно был его любимый пиджак, Роджер обязан был спросить.

– Что, если я прямо сейчас вытащу все твои шмотки и продам их, устрою тут целую распродажу имени Роджера Тейлора?! – рыкает Фредди, сжимая ладони в кулаки, у него сводит зубы от желания запустить в этого мерзавца чем-нибудь тяжёлым.

Фредди абсолютно наплевать на обиженно поджатые губы и осуждение в голубых глазах, по крайней мере, он пытается себя в этом убедить.

– Делай, что хочешь, – отвечает Роджер, и голос у него больше совсем не злой, скорее, с ноткой печали. – У нас в холодильнике из еды бутылка пива и заплесневевший хлеб с прокисшим молоком, я подумал, что еда нам нужна больше, чем пиджак.

Фредди вдруг становится стыдно: несколько последних недель у них и правда выдается застой в продаже, вчера они ходили ужинать к Брайану, а позавчера – к ребятам из Ibex, Фредди совсем не подумал о том, что они будут есть сегодня, в отличие от Роджера. Он уже чувствует себя паршиво, но следующие слова Роджера добивают его окончательно.

– Я решил, что смогу заработать нам на такси, ты ведь в ужас приходишь от одной мысли, что придётся возвращаться домой на общественном транспорте. Так что, прости, что подумал о тебе, а не о твоём драгоценном пиджаке!

У Фредди чувство, будто на него вылили ведро ледяной воды, ему до того стыдно, что он готов провалиться под землю. Роджер думает о нём, о том, что они будут есть на ужин и о том, как Фредди ненавидит общественный транспорт. Никто и никогда не беспокоился о нём по таким пустякам.

– Роджер, прости, – искренне говорит Фредди, и вид у него до того печальный, что Роджеру даже становится смешно. Фред почти никогда не извиняется, Роджер отчего-то уверен, что он единственный, кому выпадает честь слышать это королевское «прости».

– Ты всё ещё можешь меня придушить, потому что это, наверное, будет более гуманная смерть, чем от голода, – фыркает Роджер, с трудом скрывая свою улыбку.

Фредди переполнен своей любовью к этому невероятному человеку. Он хочет кричать на каждом углу о том, как прекрасен Роджер Тейлор со всеми своими колючками и склочным характером. Роджер заботливый, нежный (хоть и пытается это тщательно скрывать), он готовит ему кофе по утрам и едва не мурчит от удовольствия, когда Фредди заплетает ему волосы в косу или собирает обычный хвост. Фредди думает, что полюбил бы Роджера в любом случае, даже если бы все силы вселенной пытались этому противостоять.

– Ты не будешь голодать, милый, я обещаю, – решительно заявляет Фредди, и в его глазах Роджер замечает озорной блеск.

– Брайан больше не пустит нас к себе, помнишь? – смеётся Роджер, с интересом наблюдая, как Фредди активно перекладывает вещи.

– Нам не нужен Брайан, я сам заработаю для нас двадцать фунтов, – Фредди готов ради Роджера свернуть горы, заработать денег – это меньшее, что он может сделать.

Роджера забавляет такая решительность Фредди, с одной стороны, он понимает, что они уже вторую неделю сидят в полной жопе, но с другой стороны, он знает Фредди: если уж тот за что-то серьёзно берется, то обязательно сделает это в лучшем виде. У Роджера нет причин сомневаться в нем.

– Я помогу, – улыбается Роджер и берёт в руки красивый шёлковый шарф.

На секунду их взгляды пересекаются, и Роджер чувствует, как краснеют его щёки, на смуглом лице, к слову сказать, тоже проступает румянец, но Роджер быстро находит этому логическое объяснение, ведь Фредди провёл почти полчаса на морозе. А тому до боли в пальцах хочется прикоснуться к Роджеру, но вместо этого он берёт себя в руки и включается в работу.

К вечеру у Фредди в кармане есть двадцать пять фунтов, но это ничто по сравнению с улыбкой Роджера, в которой явно читается восхищение и благодарность.

Они возвращаются домой на такси, покупают в магазине дорогое шампанское, а на ужин едят пасту с острым соусом и мясом, это один из лучших дней в их жизни.

Утром Роджер уходит на репетицию в черном пиджаке с золотыми вставками.

Проходит примерно пара недель с тех пор, как их забрала под свое крылышко корпорация. У них сформировался режим дня, они регулярно ходят на занятия, где им не только рассказывают о технологиях и как ими пользоваться, но и преподают стандартные школьные уроки. Нынешние школьники обладают, очевидно, мегамозгом, раз способны запомнить такой объем ненужной информации, потому что ко всем основным предметам, которые были раньше, добавились новые, и они обязательные. Астрономия в их числе, как и ядерная физика. Единственный, кто радуется этим двум предметам, это Брайан, другие не разделяют его настроения, а предмет под названием «космография» просто вымораживает Фредди, он не понимает, зачем им знать о других планетах, изучать культуру и обычаи инопланетян, а также особенности их строения, но их мнения никто не спрашивает. Роджер возмущается, что он будет учить это всю свою жизнь, но Вайнона его утешает, что жизнь у него теперь долгая, времени хватит.

В любом случае, по контракту они обязаны получить хотя бы среднее образование и аттестаты, так что отвертеться не выходит. К счастью, уроки проходят быстро, и от них требуют лишь так же быстро запоминать, а законные часы для репетиций никто не вправе у них отобрать.

К концу второй недели Фредди решает, что они знают достаточно о том, как не умереть с голоду, чтобы обзавестись собственным жильём. Ему, если честно, порядком надоели эти бесконечные холодные оттенки стен, а также полная изоляция от существующего мира. К тому же, по контракту они могут уехать из корпорации в любой момент, если, конечно, продолжат исполнять его условия вне зависимости от местоположения.

А еще правда в том, что Фредди любопытно узнать окружающий его мир самостоятельно. Он подозревает, что в корпорации им многое недоговаривают, пытаясь показать, как у них всё идеально. Но ведь такого не бывает.

Кроме того, ему уже не терпится выйти на сцену, а это значит, что им необходим человек, который возьмёт на себя все организационные вопросы. Фредди жалко, что вместе с ними из прошлого не прихватили Майами, он сейчас был бы как никогда кстати.

Вайнона говорит, что с этим вопросом ему лучше обратиться к Теккеру, но, вспоминая срыв Роджера, Фредди приходит к решению, что больше не будет связываться с Теккером тайком. Поэтому он собирает ребят в гостиной сразу после репетиции, чтобы обсудить это, а также переезд и подготовку к предстоящему концерту, он чувствует в себе столько энергии, что хватит, чтобы зажечь весь Лондон. Может быть, дело в молодом теле, а может быть, в возможности снова выступать – Фредди не знает наверняка, одно ясно: он снова чувствует себя на двадцать, и ему это нравится.

– Что скажете на то, чтобы выбраться отсюда? – с порога спрашивает он.

– Предлагаешь сбежать? – усмехается Джон и занимает своё излюбленное кресло в углу комнаты – он почти всегда садится там, когда они не едят.

– А мне нравится эта идея, – говорит Роджер. После того, как у них с Фредди все наладилось, он чувствует себя на седьмом небе каждый свой прожитый день. Так хорошо ему не было никогда в прошлой жизни.

– Не думаю, что побег будет долгим, с нашим знанием нынешнего города, – здраво подмечает Бри, на что Фредди только закатывает глаза.

– Вы ведь не думаете, что мы будем жить тут вечно?

– Нет? – удивлённо приподняв брови, спрашивает Роджер.

– Нет, конечно, тупица, надо было читать контракт, – фыркает Фредди, получая в ответ подушкой по голове – Роджер по-хозяйски развалился на диване и вытянул свои ножищи так, что Фредди негде присесть.

– Я только «за», чтобы ты там ни предложил, иначе скоро я превращусь в брокколи или цветную капусту, – бросает Дики, на что все остальные дружно кивают.

Ещё никогда в жизни они не вели такого здорового образа жизни, это уже порядком начинает надоедать.

– Они ведь говорили, что нам полагается жильё, чем вы слушали? – спрашивает Фредди, Брайан в ответ только пожимает плечами. – Я думаю, хватит нам торчать тут, предлагаю обговорить вопрос переезда с корпорацией.

– Мы не должны заработать на это жильё или вроде того? – интересуется Джон, он не припоминает, чтобы когда-то им что-то доставалось просто так, все свои деньги они заработали тяжёлым трудом, и Дикон совсем не верит в коммунизм, где каждый может брать, что захочет, не отдавая ничего взамен.

– Нет, по условиям контракта нам полагается жильё, всё оплачено спонсором ещё задолго до нашего прибытия сюда.

Фредди видит, как напрягается Роджер при упоминании Теккера, тот недовольно поджимает губы и хмурится. Да, на Теккере завязано многое, и Роджеру придётся смириться с тем, что полностью избежать общения с ним не выйдет. Фредди накануне ещё раз подробно читает контракт, и на этот раз ему есть чем успокоить Тейлора, впрочем, как и себя, и других.

– Мы расплатимся с ним. Как оказалось, он будет получать двадцать процентов всей прибыли с наших концертов, записей и прочего, это есть в контракте.

– Вот тебе и благодетель, – усмехается Джон, он оказался прав, ничего не делается просто так.

– Лично я рад, мне не хочется быть ему должным, – ядовито бросает Роджер, ему не нравится даже говорить об этом человеке.

– Я тоже. По мне так это отличная новость, сейчас у меня не складывается чёткое ощущение, что меня купили, – поддерживает его Брайан.

Фредди понимает, его мучают такие же чувства, и он даже рад отдавать Теккеру хоть половину всего, лишь бы побыстрей выплатить всё, что тому пришлось на них потратить. Впрочем, суммы его затрат никто из них не знает, это засекреченная информация, но Фредди уверен, что подобные игры со временем стоят очень больших денег.

– Тогда, думаю, у нас нет причин отказываться от своего жилья, – говорит Фредди чуть погодя, ребята почти одновременно согласно кивают.

– Знаешь, с кем можно обсудить этот вопрос? – интересуется Мэй.

– Понятия не имею, но кое-кто сказал, что мы можем обращаться к ней по любым вопросам, – загадочно усмехается Фредди. – Вайнона, можно тебя на минуточку?

Роджер тяжело вздыхает.

– Я бы не стал ей доверять.

– И тебе добрый вечер, Роджер, – раздаётся голос Вайноны. – Ты что-то хотел, Фредди?

Вайнона визуализируется перед ними в привычном комбинезоне с эмблемой корпорации, и вид у неё вполне довольный, по крайней мере, насколько Фредди может судить – он не слишком разбирается в эмоциях искусственного интеллекта, если они у него вообще существуют.

– По условиям контракта, после того, как мы пройдём ознакомительный курс, нам полагается своё жильё. Мы усвоили достаточно много, чтобы дальше разобраться самим, можем ли мы переговорить с руководством корпорации о своём переезде?