Текст книги "RAI Сorporation (СИ)"

Автор книги: Kooshksutrus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)

– Отвратительное место, – озвучивая мысли каждого, говорит Майк, Тим активно кивает в знак согласия.

– Если я сейчас же не выпью, то разнесу тут всё к чертям, – добавляет Стаффел.

Фредди тем временем обхватывает своими длинными руками Роджера поперёк груди и укладывает свою лохматую голову ему на плечо. Роджер улыбается и ерошит густые чёрные волосы рукой.

– Эй, испортишь причёску, – возмущённо фыркает Фред, тыкаясь носом куда-то в шею Роджера.

– Причёску? Я-то думал, ты просто забыл расчесаться утром, – смеётся Тапп, получая в ответ недовольный взгляд чёрных глаз.

– На себя бы посмотрел, – фыркает Фредди.

– Ох, простите, королева, – кривляется Тапп и выставляет вперёд передние зубы, передразнивая Фредди.

Джон бывает полнейшим придурком порой. Роджер почти уверен, что дело в травке, которую тот уже, скорей всего, успел покурить, но также он знает, как Фредди комплексует из-за своих зубов. Роджер не считает это каким-то дефектом, это совсем не портит Фредди, а потому он ненавидит, когда кто-то пытается поддеть его по этому поводу.

– Чувак, даже с ровными зубами единственный секс в твоей жизни у тебя случается с собственной рукой, и то, когда она в настроении, – с усмешкой бросает Роджер, хотя в душе у него кипит целый ураган.

Он бы с радостью врезал Таппу разок-другой, ему не помешает для профилактики, но Брайан говорит, что бить каждого, кто плохо отзывается о Фредди, – глупо и неправильно, и Роджер пытается сдерживать свою агрессию.

Роджер знает о проблемах своего тёзки-Тейлора в отношениях с девушками, в конце концов, когда в компании есть кто-то вроде самого Роджера, очень тяжело составить ему конкуренцию, когда дело касается слабого пола, а потому намерено бьёт по больному.

Ребята смеются над обиженным Таппом, но, когда Роджер слышит смех Фреда, он чувствует себя едва ли не супергероем.

– Ладно, все сбросили пар, а теперь предлагаю наконец-то найти место, где можно нормально выпить, идея носиться с крышками от бутылок мне совсем не улыбается, – говорит Миффер.

На самом деле, Роджер совсем не горит желанием лазить ночью по улицам Ливерпуля – только недавно появившееся движение скинхедов процветает тут больше, чем где-либо в Англии. Стоит бросить только один взгляд на них всех, и сразу становится понятно: они – идеальная добыча для этих ребят. Но желание выпить, конечно же, побеждает.

– Спасибо, что приехал, – руки Фредди сжимаются чуть крепче.

– Ты ведь попросил, – усмехается Роджер и поворачивает голову немного влево – теперь между их лицами не больше нескольких сантиметров.

– Ты ненавидишь Ливерпуль, – отвечает Фред, и Роджер чувствует его дыхание на своих губах. Это завораживает.

– Я как-нибудь переживу, – фыркает Роджер. Он ненавидит Ливерпуль, но любит голос Фредди, так что это того стоит.

– Эй, сладкая парочка, вы идёте или хотите остаться наедине? – смеётся Тим, нагло врываясь в их уединённый мир.

Роджер едва сдерживает разочарованный стон, когда руки Фредди пропадают и он отходит немного в сторону, спину обдаёт неприятным холодом, и Роджер показывает Тиму фак.

– Ах, любовь, любовь, – добавляет Майк, за что получает от Фредди подзатыльник.

Они выходят на улицу в отличном настроении, обсуждая предстоящий концерт и подкалывая друг друга, на улице почти никого нет, и Роджер уже расслабляется, свыкаясь с мыслью, что им ничто не угрожает, но едва они успевают отойти от клуба, как из-за угла прямо на них выворачивает целая толпа скинхедов.

Именно этого Роджер и опасался.

По их ухмылкам Роджер сразу понимает, что те довольны этой встречей, ещё бы – кучка юнцов, одетых в пёструю смесь мехов, кожи и бархата, да ещё и увешанных всякой мишурой. Роджер, действуя на инстинктах, закрывает Фредди собой. Смуглая кожа, тёмные глаза, весьма экзотическая для британца внешность – Роджер знает, насколько эти ребята ненавидят эмигрантов.

– Сейчас осторожно разворачиваемся и возвращаемся в клуб, – тихо говорит Тим, но Роджер прекрасно понимает: просто так их уже не отпустят.

Он чувствует, как крепко Фредди вцепляется в его запястье рукой, когда их обступают со всех сторон.

– Ну, куда же вы так спешите, – мерзко усмехаясь, бросает один из бритоголовых и смотрит прямо на Фредди. Роджера парализует от страха.

Он вовсе не трус, не будь тут Фредди, он, наверное, уже давно влез бы в драку, прекрасно осознавая, что шансов на победу у него ноль, но страх за Фреда заставляет его мысли работать быстро, пытаясь найти выход из ситуации.

Он понимает, сейчас их хорошенько отпинают, они все это понимают, и Роджеру приходит в голову совершенно безумная идея. Он высвобождается из хватки Фредди и выходит вперёд, доставая карточку из заднего кармана джинс и протягивая ее вперед. Ничего особенного, но ему кажется, что жест получился довольно угрожающий. По крайней мере, в глазах скинхедов загорается подозрение. Роджер лишь надеется, что в полутьме улицы никто из них не разглядит, что у него в руках на самом деле.

– Роджер, – обеспокоенно говорит Фредди, но Роджер не слушает, он понимает, что должен сделать всё, чтобы избежать этой драки. Всё, чтобы защитить Фредди.

– Это специальная карточка, которая удостоверяет, что я имею чёрный пояс по дзюдо, и по закону, прежде чем прибить вас на месте, я должен предупредить об этом три раза, и это первое предупреждение! – резко выговаривает Роджер и пытается сделать самое угрожающее лицо, на какое только способен.

Скинхеды заходятся громким смехом. Да, Роджер в своём леопардовом пиджаке вовсе не выглядит устрашающе, да что уж там, дело даже не в пиджаке, Роджер почти уверен, что толпа этих придурков, скорей всего, приняла его за бабу, но он всё равно полон решимости.

– Второе предупреждение! – повышает он голос и делает резкий шаг вперед.

– Что творит этот придурок? – слышится шёпот Майка из-за спины.

Роджер понимает, что велика вероятность получить прямо сейчас, но ему ничего не остаётся, кроме как попытаться. К тому же ему кажется, что некоторые их скинхедов все-таки начали сомневаться.

– Мы-то думали, ты их баба, но всё куда хуже. И что, по-твоему, мы должны в страхе убежать? – усмехается один из толпы.

Роджер только пожимает плечами.

– Моё дело предупредить, хотите проверить – вперёд! Я с радостью продемонстрирую все свои навыки! – голос Роджера уверенный и злой, и скорее всего именно это действует на бандитов.

Роджер замечает, как скинхеды переглядываются между собой, видимо, решая, что предпринять, он видит, что они начинают сомневаться, что его самоуверенность пошатнула их решимость, и понимает, что надо додавить, пока они не успели прийти в себя.

– Третье предупреждение! – он нагло шагает вперёд и не верит своим глазам, когда бритоголовые отступают назад.

– Ну их на хрен, псих какой-то, – бросает один из скинхедов, возможно, их вожак, и толпа исчезает за углом.

Только когда они уходят, у Роджера начинают трястись руки, он так и стоит посреди улицы, адреналин бьёт ключом, и первое, что он чувствует, это как Фредди налетает на него с объятиями. Он утыкается носом в чёрные волосы и тяжело дышит, пытаясь прийти в себя. Эта драка могла закончиться поножовщиной, их вполне могли убить – Роджера всё ещё потряхивает.

– Боже, милый мой, ты сумасшедший, – говорит Фредди, и голос его полон восхищения и тревоги.

– Твою мать, Тейлор, тебе повезло, что они оказались такими тупыми, – с облегчением выдыхает Тим.

– И что это за карточка, чёрт возьми? – спрашивает Тапп.

Роджер разжимает ладонь, и вся их компания заходится громким хохотом. Роджер суёт свой старый студенческий в карман и поднимает взгляд на Фредди.

– Ты ведь не брал ни одного урока дзюдо, верно? – улыбается Фредди, и Роджера необъяснимым образом отпускает, когда он видит эту улыбку.

– Какое нахрен дзюдо, посмотри на меня, Фред, – улыбается Роджер в ответ.

– Ты мой герой, Роджер, – отвечает Фредди, и Роджер чувствует, как краснеет.

Он прячет лицо в чёрных, лохматых волосах Фредди и ощущает, как остальные наваливаются на них с обнимашками, довольные тем, что избежали опасности. Но Роджеру нет дела до остальных, где-то глубоко в подсознании мелькает мысль, что он сделал это только чтобы защитить Фредди. Роджер чувствует, что, что бы ни случилось, он всегда будет присматривать за Фредом и не позволит никому причинить ему боль.

====== Teo Torriatte ======

У Фредди сна нет ни в одном глазу, он взбудоражен, и не только тем, что Роджер застал его за неподобающим занятием – с этим Фредди как-то может справиться, тем более, что Тейлор не придал инциденту особого значения. Даже язвить не стал. Это, конечно, странно, но Фредди рад, что Роджер не сказанул чего-нибудь эдакого, он не уверен, что смог бы адекватно воспринять его выпад в тот момент.

Так что странное поведение Роджера – это еще цветочки. Бессонница Фредди обусловлена новой информацией, которую он на свою голову нарыл в интернете. Освоив новенький планшет, он завалился на кровать и набрал в строке поиска слово «Фроджер». Лучше бы он не знал об этом ничего и никогда, но поздно.

От прочитанного Фредди коробит, бросает то в жар, то в холод, он не знает, как к этому относиться. Данное течение – это не просто увлечение горстки фанатов, это целая настоящая индустрия со спросом и предложением, там варятся миллиарды людей, и не только людей, и вряд ли он сможет хоть что-то с этим поделать. Люди сводят любимых знаменитостей, не только Queen, строят им целые прожитые жизни, и Фредди совсем не хочет читать ни одного романа, написанного на эту тему.

Вдруг внезапно оказывается, что в этом мире повсеместно происходит то, с чем ему трудно будет ужиться. Люди придумывают своим кумирам личную жизнь, и Фредди пока не знает, как это работает и как скажется на их группе. Ему страшно, что кто-нибудь придумает о них такое, что они потом всю жизнь не отмоются от этой лжи. Но ему остается только смириться и тихо ругаться себе под нос.

К его расстройствам прибавляются новые, когда он натыкается на видео с сегодняшней пресс-конференции. Похоже, это пресловутое шипперство – хорошая основа для грязных сплетен в прессе. Джону и Бри повезло больше – они сидели по разные стороны стола, а вот Фредди с Роджером были рядом, и все их проколы камеры прекрасно засекли. У него буквально кровь идет из глаз, когда он видит себя на гифке вытирающим Роджеру капельку пота с виска. Гифка замедленная, чтобы все могли насладиться моментом, а качество очень хорошее, так что прекрасно видно, как реагирует на его прикосновение Роджер и как покрываются румянцем его щеки. Фредди уже ненавидит себя за этот жест, давший волю репортерам и журналистам написать о них в духе «смотрите, какая милая парочка», но в то же время он глаз не может отвести от Роджера и завороженно смотрит, как меняется его лицо, как в голубых глазах мелькает сначала смущение, а потом нечто темное и волнующее. Фредди ненавидит эту гифку и тех, кто ее сделал, и в то же время он восхищен тем, что видит.

Он сидит в интернете полночи, изучая всё, что попадается ему на глаза, потому что уснуть после такого нереально, но сон всё же приходит почти под утро, однако, ненадолго. Уже где-то через полтора часа его будит надрывный крик Роджера, тот кричит так громко, что Фредди пугается не на шутку. Он слетает с постели и срывается в спальню друга так быстро, как может. Пока он бежит, богатая фантазия успевает нарисовать такие картинки, что трясутся колени, но то, что Фредди видит, оказывается ещё хуже.

У Роджера кошмар, он кричит его имя, срывая голос до хрипа, плачет, мечется по кровати, дрожит, задыхается, и Фредди кажется, что у него на несколько секунд останавливается сердце, он до того боится за Лиззи, что готов умереть на месте, если с ним случится хоть что-то.

Роджер как назло не хочет просыпаться, и Фредди всеми силами пытается выдернуть его из этого жуткого сна, потому что на одну ужасную секунду, когда крики прекращаются, Фредди вдруг кажется, что Роджер не дышит вовсе. Никто не знает, какое облегчение он испытывает, когда Роджер всё же открывает свои прекрасные глаза.

У Роджера отличное настроение, ему кажется, будто солнце светит особенно ярко, а в воздухе витает аромат весны и новых надежд. Утром Фредди пытается сварить ему кофе – не напечатать, а именно сварить собственными руками в турке самый настоящий молотый кофе, купленный на углу в магазинчике. Благо кофе в этом мире ещё не под запретом, хотя Роджер почти уверен, что он тоже модифицирован и вкус у него абсолютно другой, впрочем, попробовать его так и не удаётся. Коричневая жижа разливается по плоской поверхности сенсорной плиты, и Фредди виновато улыбается, поглядывая на Роджера из-под опущенных ресниц. Роджер смеётся: Фредди всё такой же неуклюжий и абсолютно неприспособленный к жизни. Роджер счастлив.

На репетицию они заваливаются в замечательном настроении, ветер растрёпывает длинные волосы Фредди, а в чёрных глазах сверкают озорные искорки. Фредди такой живой и красивый, что Роджер не может сдержать внезапного порыва и заправляет ему за ухо выбившуюся прядь волос, тот забавно краснеет и смущённо улыбается, опуская взгляд под ноги. Роджер откуда-то знает, что нравится Фредди, иначе он не стал бы так мило смущаться от такого простого жеста, и этот день становится ещё прекрасней.

Бри и Дики уже ждут их, и Джон закатывает глаза, едва Роджер появляется на пороге.

– Ты опять опоздал, – бурчит он.

Роджер кидает на кресло свой пиджак и хватает со стола палочки, улыбаясь во весь рот.

– Фредди чуть не спалил нашу квартиру, – фыркает он. – Пришлось вытирать со стола кофе.

Брайан и Дики переглядываются, и Роджер не сразу замечает, что они молчат довольно долго, пока он подкидывает свои палочки. Они смотрят на него странным долгим взглядом, и Роджер невольно поправляет волосы и осматривает себя с ног до головы: может быть, у него что-то на лице? Или он опять измазался соусом, пока ел?

– Я вообще-то для тебя старался, неблагодарное чудовище, – с наигранной обидой в голосе отвечает Фред и подходит к микрофону, обхватывая его своими длинными пальцами.

– Спасибо за старания, конечно, но я пришёл к выводу, что к плите тебя лучше не подпускать, – смеётся Роджер в ответ и пару раз стучит по тарелке, разогреваясь.

Брайан и Джон всё ещё смотрят на него как на умалишённого, и Роджера начинает это раздражать.

– Что? Мы ещё даже не виделись сегодня, а вы смотрите на меня, будто я совершил массовый геноцид.

– С кем ты разговариваешь, Роджер? – спрашивает Брайан, и голос у него взволнованный, а в глазах тягучая тёмная тоска.

Роджера это пугает.

– Эм… с тобой? – неуверенно отвечает он.

– Нет, до этого, – говорит он, и Роджера одолевает страх: он не видел Брайана таким ещё ни разу с того времени, как они оказались тут, и только надеется, что ничего серьёзного не произошло.

– Фредди? – полувопросительно говорит он и переводит взгляд вперёд – к стойке микрофона, одиноко стоящей посреди комнаты. Стойка абсолютно обычная, старая, истертая временем и совсем не похожая на их новые крутые микрофоны, и только сейчас Роджер это замечает. – Куда он делся, только что ведь был тут? – спрашивает он, а к горлу подступает тяжёлый ком. Ему не хватает воздуха, он мечется взглядом по комнате, пытаясь отыскать Фредди, но его нигде нет. – Фредди! – зовёт он, но в ответ только тишина и тяжёлые сочувствующие взгляды Брайана и Джона. – Это не смешно, чёрт возьми, что происходит?!

Руки трясутся, а комната как будто меняет свои очертания. Уже привычные глазу глянцевые стены сменяются тёплыми бордовыми тонами, под ноги ложится потёртый временем ковёр, а в курчавых волосах Брайана проступают седые волоски.

– Роджер, Фредди умер, ты ведь знаешь, его больше нет, – отвечает Бри, и Роджер начинает задыхаться от накатившей на него паники.

Он не понимает, что происходит, и мечется по старой, знакомой до мелочей студии, заглядывая в самые нелепые места. Он ищет и зовёт Фредди и не хочет верить в то, что новая жизнь ему лишь привиделась – ведь всё было таким реальным! Фредди был настоящим, тёплым и живым!

Роджер уверен в этом или, может, сам себя пытается уверить, потому что реальность придавливает его каменной плитой. Фредди тут нет. Они не в будущем, и их прошлая жизнь без Фредди продолжается. Едва осознав это, Роджер оседает на пол, потому что ноги отказывают ему, он хочет вздохнуть, но воздух застревает в глотке; задыхаться страшно, но если Фредди больше нет, если всё это правда, он больше не хочет дышать.

– Дыши, Роджер, дыши, – просит Брайан, трясет его за плечи, больно хлопает по щекам.

Слёзы заливают глаза, и всё, чего Роджер сейчас хочет, это увидеть Фредди, он зовёт его из последних сил, а в голове только голос, который раз за разом повторяет:

– Роджер, дыши, открой глаза, – и этот голос постепенно приобретает знакомые, родные интонации. Роджер падает в темноту, как будто ударяясь обо что-то, и просыпается.

Он жадно хватает ртом свежий воздух, и первое, что он видит, это до ужаса перепуганное лицо Фредди, и, не осознавая себя, резко хватает его, обнимая так крепко, что Фредди от неожиданности охает и мягко опускает свои ладони Роджеру на лопатки.

 – Ты чертовски меня напугал, милый, – голос у Фредди обеспокоенный, но полный нежности и тепла.

Роджера всё ещё бьёт дрожь и из глаз бесконтрольно льются слёзы. Он сжимает пальцами домашнюю футболку Фредди и полной грудью вдыхает запах его волос, убеждаясь, что Фредди настоящий, тёплый, живой.

– Мне приснилось… – пытается сказать он, но любые звуки обрываются на середине, а слова Брайана всё никак не хотят уходить из головы, кошмар был таким реальным, что Роджер боится, что Фредди прямо сейчас растворится из его рук.

– Приснилось… – предпринимает ещё одну попытку он.

Фредди осторожно, но твёрдо берёт в свои ладони любимое лицо, вытирая слезы кончиками больших пальцев, и требовательно заглядывает в покрасневшие глаза, не давая Роджеру отстраниться. Фредди ненавидит себя всем сердцем, ведь последнее, чего он хочет, это мучить Роджера еще и во снах.

– Всё хорошо, Лиззи, это всего лишь кошмар, и он закончился, ты можешь рассказать мне, если захочешь, – мягко говорит он, и сердце его рвётся от боли, когда он смотрит в эти печальные большие глаза.

Боже, как сильно Роджер мечтал проснуться на протяжении всей своей грёбаной жизни! Он открывал глаза каждое утро и ждал именно этих слов, он так надеялся, что все, что случилось в девяносто первом, – лишь страшный сон, но Фредди не приходил, и ему приходилось из-за дня в день возвращаться в этот кошмар, туда, где нет Фредди.

– Мне приснилось, будто этот мир не настоящий, будто всё это – лишь плод моего воображения, а ты, – Роджер снова замолкает и сжимает руки сильнее, отчего футболка трещит по швам, – ты умер.

Фредди кажется, что ему на рану выливают раскалённый металл. Он не в силах этого вынести. Для него прошла всего пара минут с момента смерти и до того, как он очнулся здесь, а Роджер жил с этой потерей много лет. Фредди может представить, что тому пришлось пережить, ведь, если бы на месте Роджера оказался он сам, то вряд ли смог бы жить, зная, что Роджера нет. Даже мысль об этом заставляет его содрогнуться от ужаса.

Фредди не заслуживает находиться рядом после всего, что Роджеру пришлось пережить по его вине.

– Что если всё это на самом деле нереально? Что если я просто сошёл с ума? Это более вероятно, чем путешествие во времени, – бормочет Роджер и смотрит на Фредди жадным, отчаянным взглядом, как будто пытаясь запомнить его до мелочей.

Фредди тоже часто посещали подобные мысли, но он смог поверить в происходящее и убедиться в реальности этого мира.

– Прости, милый, но вряд ли твоя фантазия додумалась бы до такого, – неловко шутит Фредди в надежде хоть как-то разрядить обстановку, но Роджер только грустно улыбается, и, кажется, это ни черта не помогает.

Фредди думает всего пару секунд, а потом берёт совсем холодную ладонь Роджера и кладёт её себе на грудь, накрывая сверху своей рукой.

– Слышишь? Оно бьётся, – сердце отстукивает сумасшедший ритм, Фредди всё ещё не отошёл от случившегося, да и близость Роджера, пусть даже в такой момент, будоражит. – Я больше не оставлю тебя, клянусь.

У Роджера снова щиплет в глазах от переполняющей его нежности, сердце Фредди стучит заполошно, ударяясь о его ладонь, и Роджер всё ещё мечтает уберечь это сердце от любой боли.

Постепенно страх отпускает, Фредди абсолютно точно настоящий: его запах, голос, его тепло окутывают Роджера, словно пуховое одеяло, и он знает, что теперь в безопасности.

– Лучше? – тихо, почти шёпотом, спрашивает Фред, и Роджер кивает, словно загипнотизированный.

Такого Фредди он любит больше всего – домашнего, сонного, с растрёпанными волосами и мягкой, искренней улыбкой только для него одного. В такие моменты Роджер чувствует, что Фредди принадлежит безраздельно ему одному, как будто весь мир исчезает и остаются только они.

– Тогда ложись и отдыхай, – просит Фред и легонько толкает его на кровать, пытаясь подняться на ноги.

Его переполняет любовь к Роджеру, Фредди кажется, что сейчас он настолько очевиден, что ничего невозможно скрыть, он хочет поскорей убежать к себе, чтобы не натворить очередных глупостей, но Роджер до боли хватает его за запястья и не даёт двинуться с места. В глазах его снова плещется всепоглощающий страх.

– Не уходи, пожалуйста, я знаю, это глупо, но побудь сегодня со мной, – просит Роджер, и он до того открыт сейчас и уязвим, что Фредди просто не в силах отказать. Роджер редко позволяет себе быть слабым, и только рядом с ним.

– Хорошо, я посижу тут, – мягко улыбается Фредди и присаживается на край кровати, но Роджер отрицательно качает головой и сдвигается немного в сторону, утягивая Фредди в горизонтальное положение.

Фредди позволяет. После близости, которая была у них, ему всё ещё не по себе быть к Роджеру так близко, вкус его губ, мягкость его кожи – всё это слишком ярким пятном горит в памяти, но Роджер сейчас нуждается в его поддержке, и это куда важнее, чем всё остальное.

Они лежат довольно близко друг к другу, и Фредди боится пошевелиться, ему кажется, что после случившегося Роджер больше не будет доверять ему как прежде, но через несколько секунд он чувствует, как тот накрывает его ладонь своей и осторожно, словно боясь спугнуть, переплетает их пальцы. Фредди выдыхает, и облегчение накрывает его с головой, он прикрывает глаза, вслушиваясь в то, как выравнивается дыхание Роджера, и нежно поглаживает большим пальцев тыльную сторону худой ладони, пока сам не проваливается в глубокий, спокойный сон.

1996

Роджер смотрит, как бронза отливает заходящими лучами солнца, отражаясь в розовато-голубой воде. Фредди величественно возвышается над ним, навеки застыв в своей излюбленной позе; теперь он будет жить вечно, в своём любимом месте у берега большого озера, раскинувшегося прямо у его ног. Роджер готов кинуть к этим ногам всё что угодно, вот только Фредди это больше не нужно, и оттого весь этот фарс не приносит ему ничего, кроме невыносимой, разрывающей на части боли.

Журналисты разъезжаются кто куда, как только «шоу» подходит к концу – Роджер не может назвать это как-то иначе, он лично заплатил за возведение этого монумента, но до сих пор не понимает зачем. Впрочем, последние пять лет он живёт на автомате и давно не ищет смысла в своих поступках. Может быть, он просто хотел постоять с Фредди рядом, в полной мере не осознавая всю нелепость подобных желаний.

На самом деле Роджер даже рад, что им не позволили поставить памятник в Лондоне, эти люди не заслужили смотреть на Фредди после всего, что говорят о нём, распуская грязные слухи и выливая на него столько грязи, что хочется взять ружьё и ворваться в ближайшую телерадиостудию, чтобы прикончить этих ублюдков. Роджер всё ещё должен защищать Фредди, тем более теперь, когда сам он уже не в силах себя защитить.

Люди расходятся постепенно, и только когда толпа растворяется в вечерних улочках Монтрё, Роджер понимает, насколько он зол, разочарован и убит.

Он ненавидит этот мир, эту чертову Вселенную за то, что Фредди теперь – лишь кусок дорогого сплава, что Фредди – это песни, записи концертов, старые полароидные фотки и воспоминания. Роджер злится на себя за то, что не сказал, не сделал так многого, а самое главное – не защитил. Роджер охренеть как сильно злится на Фредди, ведь он, чёрт возьми, обещал, что с ним всё будет хорошо.

– Вот оно твоё «хорошо», мудак?! – отчаянно кричит Роджер, задирая голову вверх, он хочет хотя бы на одну секунду утонуть в теплоте тёмных кофейных глаз, но видит перед собой только красивое лицо, мастерски вылитое из бронзы.

Ведь это всё иллюзия, Фредди тут нет, и куда бы Роджер ни пошёл, он не сможет найти его. Фредди нет нигде, и это страшнее всего.

– Ненавижу тебя, ненавижу, – Роджер давится слезами и бьёт кулаком прямо по каменному пьедесталу, на котором «стоит» его друг, оставляя на сером цементе капли крови.

Он не может успокоиться, зря он вообще поехал сюда – тут каждая улочка напоминает ему о Фредди. Роджер почти как наяву видит, как Фред, вышагивая от бедра, выходит из-за поворота. Он трёт мокрые от слёз глаза – и галлюцинация исчезает, растворяясь в тёплом ветре и утопая в воде.

– Пусть это будет сном, прошу, я устал, я хочу проснуться, – словно сумасшедший шепчет Роджер и жмурится до разноцветных пятен перед глазами.

Ему на плечо ложится тёплая ладонь, и Роджер доходит до пика своего безумия, когда понимает, что реально готов поверить в то, что это Фредди.

Но Фредди здесь, конечно же, нет. Брайан сморит на него печальным, уставшим взглядом, он вымотан и выжат как лимон, и Роджер не хочет волновать его ещё больше, в конце концов, Брайан это единственное, что осталось у него от прошлой жизни. Теперь Роджер ценит его как никогда сильно, потому что Queen – это только они двое, они тоже частичка Фредди, и только это даёт Роджеру смысл существовать. Каждое утро он просыпается с надеждой, что сегодня его мучения закончатся, но прошло уже пять лет, а он всё ещё топчет эту грёбаную землю и только ради Брайана не лезет в петлю. Он не имеет права оставить его одного, Брайан этого не переживёт.

– Ему бы понравилось, Роджер, – мягко и немного грустно произносит Бри.

Его грусть стала светлой, такой, какой она становится со временем, когда ты принимаешь неизбежное и всё, что тебе остаётся, это тёплые воспоминания. Брайан смирился, Роджер всё ещё нет.

Он бы и рад, но в его доме всё ещё стоит бутылка любимого шампанского Фредди, он каждый день покупает сырные бисквиты, хотя терпеть их не может, а ещё Роджер ждёт, он знает, что Фредди больше никогда не придёт, но не меняет замки, потому что у Фредди есть запасной ключ.

– Думаешь? Он был бы в ужасе от этой лживой, пафосной церемонии, – горько усмехаясь, бросает Роджер и отворачивается к воде, вдыхая свежий озёрный воздух.

– И где тут ложь, Роджер? Мы все любим Фредди, разве нет? – спрашивает Бри, и в его голосе проскальзывают нотки раздражения.

– Да во всем, чёрт возьми! Этот хренов кусок бронзы, образ Фредди, – это всё, что осталось от него, и все вокруг думают, что это нормально, что так и должно быть, но они ни черта не понимают, насколько это ужасно! – не стесняясь никого, кричит Роджер, благо уже поздний вечер и мало кто обращает на них внимание.

– Я понимаю тебя, он и мой друг тоже, и то, что на самом деле его здесь нет, это действительно ужасно, но так нельзя, Роджер, ненависть ко всему миру не даст тебе ничего, – как всегда с присущей ему мудростью заявляет Брайан.

– А мне больше ничего и не нужно, – Роджер никогда не считал себя религиозным, но каждый день с восемьдесят шестого он просит Бога помочь Фредди.

Он обещает отдать взамен всё что угодно, но вот они тут, и за их спинами всего лишь памятник, Роджер посылает Бога на хрен и зарекается просить о чём-то его снова.

– Мир не виноват в том, что произошло, – Брайану больно слышать всё это, он не встречал людей жизнелюбивей Роджера, а сейчас от него осталась лишь серая тень.

– Хрен там, Брайан, этот убогий мир сделал с ним это и продолжает делать, обливая его грязью изо дня в день, какого чёрта им ещё нужно? Его уже нет, чего ещё они хотят? Они пишут, что он сам виноват в том, что произошло, что он был дешёвой потаскухой и лез в койку к первому встречному, они говорят, что он был жалким наркоманом, готовым за дозу на что угодно, но никто из них не знает его, мой Фредди не был таким! – Роджер сам не понимает, почему он использует это собственническое слово, возможно, это не правильно, но Фредди был его другом, примером для подражания, его стимулом становиться лучше, он, чёрт возьми, был его миром, его звездой, которая светила так ярко – и так же ярко сгорела и погасла, оставив Роджера одного среди холодного вакуума. – Мой Фредди был отзывчивым и добрым, он готов был согреть своим теплом весь этот мир, который никогда не заслуживал его, он был робким и застенчивым, он был настоящим, в отличие от всех остальных, – Роджер не понимает, зачем он говорит всё это Брайану, ведь тот знает Фредди не хуже него самого, и, наверное, это глупо, но Бри стирает слёзы с щёк и сгребает Роджера в объятия, крепко прижимая к себе.

И эта забота ломает Роджера похуже любого сурового слова, он утыкается в чужое плечо и плачет, он думал, что слёз больше не осталось, но они всё льются и льются, а рубашка Брайана становится мокрой. Они так и стоят на берегу озера, а над ними, укрытый вечерними сумерками, возвышается Фредди.

Роджер успокаивается лишь спустя полчаса. Он вытирает мокрые от слёз щёки и смотрит в такие же заплаканные глаза Бри. Этот день был тяжёлым для всех, и эмоции просто взяли верх.

– Пойдём в отель, завтра вылет в семь утра, – говорит Брайан немного хрипловатым голосом.

Роджер отрицательно качает головой:

– Я побуду тут немного.

Брайан подозрительно прищуривает глаза.

– Не беспокойся, топиться не буду, – «хотя очень хочется», думает Роджер.

Брайан несколько раз оглядывается, прежде чем уйти, а Роджер молча садится на холодный асфальт, прислоняясь спиной к памятнику Фреда. Он просто сидит молча, курит и слушает, как шумит вода, Роджер теперь понимает, почему Фредди так нравилось здесь.

– Ты звал меня прогуляться по набережной, и вот я здесь, – горько усмехаясь, говорит он.

Город уже опустел, а на улицах становится совсем холодно.

– Вечно я опаздываю, а ты ведь говорил «ставь будильник».

Роджер с трудом поднимается на ноги – они занемели и совсем не слушаются.

– Мне так хреново, Фред, – шепчет Роджер и прикасается пальцами к сплаву в надежде почувствовать тепло – его Фредди всегда тёплый,  но пальцы обжигает холод, и Роджер до крови закусывает губу.