Текст книги "RAI Сorporation (СИ)"
Автор книги: Kooshksutrus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)
– Иди в душ, иначе опоздаем! – просит он.
К счастью, Роджер не спорит, а только юрко проскальзывает в ванную комнату, слишком утомлённый долгим ожиданием. Фредди тяжело вздыхает и направляется на кухню, где Дэвид, судя по всему, намеревается прикончить бутылку скотча, уютно устроившись за столом.
– Дорогуша, по утрам пьют либо аристократы, либо алкоголики, и так как в руках у тебя совсем не шампанское, я склоняюсь ко второму варианту, – фыркает Фредди, упирая руки в бока, словно строгая мать большого семейства.
– Можно подумать, для тебя это новость, – безэмоционально бросает в ответ Боуи, намереваясь сделать глоток из бутылки.
Фредди чувствует себя курицей-наседкой, когда вырывает бутылку из чужих рук, прожигая Дэвида строгим осуждающим взглядом, он явно нахватался этого у Бри, и это настораживает.
– Сейчас не время упиваться жалостью к себе, у нас много дел, неужели ты хочешь встретить свою родню пьяным?
Фредди больно видеть пустой отрешённый взгляд разноцветных глаз, он не знает, как проходила адаптация у других, но Дэвиду она явно даётся слишком сложно, плюс Мик и вся эта непонятная хрень между ними. С этим обязательно нужно что-то делать, вот только узнать бы для начала, какого чёрта вообще между ними произошло.
– Ничего я не хочу, и родни мне никакой не нужно, я тут один, так что оставьте меня в покое, – отвечает Боуи, – и бутылку верни.
Фредди упрямо качает головой и прячет початую емкость в шкафчик.
Он берет Дэвида под руку, поднимая на ноги, и подталкивает его в сторону выхода из кухни.
– Один, значит? А мы уже не в счёт? – недовольно шипит Фредди. – Мне прикажешь нести твою пьяную тушку на своем горбу?
– Может, я не хочу никуда ехать, пусть меня заморозят нахрен! Я не хочу тут жить и хочу назад в прошлое! – восклицает Дэвид.
– Вот и поговоришь об этом с Вайноной! А сидеть тут и напиваться все равно бессмысленно! – говорит Фредди и тащит его к лестнице на второй этаж.
Он не знает, что сделать, чтобы вывести Дэвида из такого упаднического настроения, к тому же его слова больно задевают Фредди за живое, и он чувствует накатывающее возмущение. Наверное, поэтому он слишком ощутимо толкает худышку Боуи к лестнице, так что тот едва не валится, запутавшись в собственных ногах.
В обычном состоянии Дэвид давно бы послал его нахер или отвесил бы пиздюлей за такое обращение, но этот убитый и сломленный Боуи даже не реагирует, лишь смотрит на Фредди своими блестящими глазами, отчего у Фредди до боли сжимается сердце. Ему вдруг кажется, что он возьмет и последует его совету – выторгует в Вайноны стазис для себя, или хотя бы попытается.
– Черт, Дэвид, перестань, ты не один, мне не всё равно, и я хочу помочь, не закрывайся от меня, – уже мягче произносит он, сжимая ладонью худое, острое плечо.
Боуи закусывает губу, на секунду прикрывает глаза и кивает. Фредди знает, что им нужно поговорить, но, увы, сейчас времени на разговоры катастрофически не хватает.
– Приведи себя в порядок! Если ты через десять минут не спустишься одетый и готовый к поездке, я сам поднимусь и одену тебя! – грозит он и подталкивает Дэвида на лестницу, которая немедля начинает поднимать его вверх.
– Звучит заманчиво, – говорит Дэвид, и Фредди очень рад, что Роджер этого не слышит.
– Приду вместе с Роджером, – добавляет он и с удовольствием видит, как лицо Дэвида меняется. С тех пор, как Боуи поселился тут, даже сам Фредди иногда боится Лиззи, а уж Дэвид и подавно.
К счастью, он больше не выкидывает никаких фортелей, и они выходят из дома вовремя. Вайнона провожает всех пятерых в кабинет, где их встречает четырнадцать человек, среди которых лишь двое знакомых ребятам лиц – это Теккер и Никола.
– Давайте присядем, – предлагает Вайнона, указывая на большой круглый стол. Голограмма Вайноны перемещается во главу стола, и на чипы ребят приходят краткие списки, кто из гостей есть кто, чтобы не забыть, однако читать их им некогда.
– Пожалуй, я начну с того, что представлю вас друг другу, – говорит ИИ и замолкает, дожидаясь пока все рассядутся.
Гости садятся поближе к голограмме, а Queen и Боуи стараются сесть ближе друг к другу, неосознанно деля стол на две противоположные половины. Единственные, кто выбивается из общей картины, это спонсоры. Теккер внаглую опережает Боуи, который хочет сесть рядом с Фредди, и занимает его место, а Никола юрко садится рядом с Дэвидом, улыбаясь ему хищным оскалом. Фредди едва сдерживается, чтобы не закатить глаза и не отсесть. По другую сторону от него Роджер недовольно поджимает губы.
– Я соскучился, – тихо говорит Теккер, будто его признание как-то сделает Фредди более благосклонным к его персоне.
– Не могу сказать того же, – так же тихо отвечает Фредди и кидает взгляд на сжавшегося на своем стуле под пожирающим взглядом Никола Дэвида.
– Приступим к делу, – говорит Вайнона. – Для начала познакомьтесь с нашими доверенными лицами, которые проведут все необходимые акты. Мистер Уилсон, мистер Морган, мистер Говард, и мистер Сандерс, – представляет Вайнона четырех мужчин в деловых костюмах и с планшетами в руках. Вид у них довольно представительный, и сразу понятно, что они тут по работе.
– А теперь давайте перейдем к вашим родственникам, – говорит Вайнона. – Пожалуй, начну с Дэвида.
У Дэвида самый удивительный родственник. Юсусна Текритак из галактики Андромеда приехала со своим мужем. Красивая золотисто-медная кожа и большие раскосые глаза, она наполовину маназо, наполовину землянка. Ее прабабушка Кэтрин Боуи была из Лондона, но мигрировала на Омнанатум, где встретила своего мужа и осталась там жить. Муж Юсусны – землянин, светловолосый и довольно симпатичный парень, который держит ее за руку и смотрит с обожанием.
Юсусна кивает Дэвиду и улыбается ему, тот говорит пару приветственных слов, однако видно, что ему не до этого. У Фредди сжимается сердце при виде такого отстраненного и сломленного друга. Он сам на себя не похож.
Родственник Роджера – это милая молодая блондинка по имени Теодора Тейлор, ей двадцать шесть лет, и она всю жизнь, как и все поколения до нее, прожила в Лондоне. У нее темные глаза, и Фредди не может отвести от нее взгляда, так как она чем-то неуловимо напоминает ему Роджера, то ли манерой держаться, то ли выражением лица или своим маленьким капризным носиком. В процессе они узнают, что она замужем и у нее трое детей. Теодора подмигивает Роджеру и говорит, что обязательно познакомит его со своей семьей и со всеми родственниками, а то, что семья у них большая, это очевидно, ведь, судя по всему, как минимум пара поколений потомков Роджера все еще живы и молоды.
Родственник Мэя тоже человек, Коша Мармадюк – так он называет себя, выглядит очень представительно, ему тридцать семь, у него седина на висках и свой бизнес. Он родился на Юноне, в галактике Боде, и приехал сюда со своим мужем Патриком. На Юноне у них осталась дочь Зарина, которой пять лет. Брайан выглядит довольным, когда Вайнона представляет их друг другу, и сдержанно кивает. Не похоже, что между ними завяжутся какие-то тесные отношения, но все трое мужчин удовлетворены знакомством.
Родственникам Дикона уделяется гораздо больше времени, так как они попали в сложную ситуацию. Единственные, кто остался у Дики в этом мире, – это бабушка с внучкой. Их нашли на Юпитере, в колонии по добыче радиоактивных веществ. Шестидесятилетняя Афросья Дикон в свои восемнадцать уехала туда за мужчиной, которого полюбила, наплевав на свое законное право остаться вечно молодой. Генетический укол, предназначенный ей в ее двадцатичетырехлетие, был отменен из-за ее переезда. Поддавшись мечтам о больших заработках и красивой жизни, она ринулась в омут с головой, но не сложилось. Ослепленная любовью, Афросья не разглядела в мужчине своей мечты того, кто разрушит ее жизнь и обречет на нищенское существование.
Несостоявшийся муж кинул ее с ребенком, и ей пришлось самой зарабатывать на жизнь и растить сына. Джон – так она его назвала – дожил до тридцати лет, успел жениться, а потом на шахтах случилась авария, и он и его жена погибли, оставив на попечение Афросьи свою дочь Марианну, с которой она и приехала сюда в надежде больше никогда не возвращаться к тяжкому труду. Они долгое время едва сводили концы с концами. Афросья не могла пойти работать сама из-за здоровья, а Марианне всего пятнадцать, поэтому, когда появились люди из корпорации и объяснили ситуацию, Афросья Дикон просто заплакала от счастья.
– Ты так похож на моего Джона, – говорит Афросья дрогнувшим голосом, и Джон, кажется, чувствует, как у него на глаза наворачиваются слезы. Еще когда он только вошел в комнату, эта старая женщина не сводила с него взгляда внимательных, подернутых пленкой глаз, и теперь стало понятно почему.
И сейчас она плачет во второй раз, обнимая Дики, и во взгляде у старушки столько тепла, что Джон вдруг нежданно-негаданно чувствует себя невероятно уютно. Он усаживает Афросью и Марианну рядом с собой и сам не может отвести глаз от худенькой пятнадцатилетней девочки, на изможденном лице которой видны все тяготы жизни.
– Я позабочусь о вас, – обещает Джон, уже прикидывая в уме, сможет ли он выторговать бессмертие для двух своих родственников и задаваясь вопросом, куда для этого следует обращаться.
Эта сценка немного разбавляет официальную и напряженную атмосферу, царящую в комнате, и Вайнона плавно переходит к самому главному.
Планшеты кочуют по кругу, собирая подписи всех присутствующих. Сначала они подписывают согласие на данные процедуры, потом подписывают согласие на признание их родственниками и только потом ставят заключительные подписи на документах, которые делают группу полноценными гражданами. На это уходит довольно много времени, так как Вайнона требует, чтобы они прочли всё, что подписывают, и задавали вопросы, если что-то непонятно. Непонятно абсолютно всё, поэтому акт подписания документов затягивается на долгие полтора часа.
И только после этого наступает тот самый момент, которого Фредди так ждал и из-за которого он сюда и приехал: акт подписания документов о заключении брака. Несмотря на то, что это не настоящая свадьба, а всего лишь формальность, Фредди волнуется, потому что в этот момент Роджер становится его законным мужем, и это так невероятно круто, что ему плевать даже на коленку Теккера, которая трется о его колено все это время.
У Роджера дрожат пальцы, когда он берет перо в руки, чтобы поставить свою подпись на сияющем экране. Он кидает взгляд на Фредди, встречается с его темными глазами и чувствует себя непривычно странно. Радостное предвкушение их будущей супружеской жизни затапливает его с головой, а на сердце появляется странная умиротворенность и уверенность в завтрашнем дне.
Фредди в ответ едва улыбается краешком губ и глазами, ведь прямо сейчас сбывается его мечта, и с неба не сыпятся метеориты и не звучат оглушительно божественные фанфары. В комнате тихо и по-деловому неуютно, вокруг полно незнакомых людей, но тем не менее этот момент кажется Фредди невероятно романтичным, а Роджер, напротив, ощущается еще роднее, чем час назад. У Фредди странное ощущение, которого он никогда не испытывал, но о котором мечтал на протяжении всей своей одинокой жизни. У него чувство, будто он наконец обрел свою собственную семью в лице солнечного парня напротив, и это очень уютное ощущение.
Они переглядываются между собой, без слов понимая друг друга, то единение, что происходит сейчас между ними, так и остается незамеченным другими посетителями, но Фредди остро ощущает его, и Роджер, как он видит, тоже.
Четыре юриста спешно покидают всю компанию, сообщив, что через несколько часов на чипы всех пятерых придут уведомления о смене их статуса. После их ухода на Роджера и Фредди сыпятся поздравления, Теккер пожимает руку чересчур сильно и долго, Боуи улыбается, несмотря на то, что в его глазах плещется плохо скрываемая тоска, особенно когда он смотрит на слишком близко стоящую Никола.
Фредди неудобно просто так взять и раскланяться с новоприобретенными родственниками своей группы и Боуи, поэтому он приглашает всех домой – выпить в честь их знакомства и его с Роджером брака и познакомиться поближе. Родственники Боуи и Брайана отказываются, ссылаясь на неотложные дела, оставленные на своих родных землях. Они выглядят искренними, когда извиняются и прощаются. Конечно же, они собираются держать связь и не пропадать, но у Фредди странное ощущение, что слишком близкого общения не выйдет, а он бы хотел, чтобы у Дэвида появилась хоть какая-то семья. А вот Теодора предложение принимает благосклонно, она живет в Лондоне, и торопиться ей не нужно, Афросье же с Марианной просто некуда ехать.
Когда Юсусна с мужем и Мармадюк с Патриком скрываются из виду, спеша в космопорт, Вайнона напоминает о последнем и очень важном пункте договора, который Фредди и Роджер еще должны исполнить сегодня.
Роджер смеется, когда видит лицо Дэвида и Дики с Бри, которые только сейчас узнают, что после заключения брака им с Фредди нужно посетить центр оплодотворения и сдать свой биоматериал.
– У вас будет ребенок? – удивляется Дики, сразу видно, что вопросов у него куча, как и у Боуи с Бри.
– Вы собираетесь обзавестись потомством и ничего не сказали мне? – почти возмущается Дэвид. – И когда я бы об этом узнал? Когда вы оба приехали бы из роддома с кричащим свертком?
Роджеру смешно оттого, что Боуи думает, что ребенка им будут рожать, и в то же время он злится, ведь они не обязаны ему говорить, а Дэвид ведет себя так, словно он уже третий член семьи.
– Во-первых, тут нет роддома, детей выращивают в лаборатории, а во-вторых, мы не собираемся обзаводиться ребенком прямо сейчас, потому что у нас пока уже есть один вечно всем недовольный и брюзжащий ребенок! – поясняет Роджер, намекая на вредную личность Дэвида.
– Вы хотите сказать, что у вас будет общий ребенок друг от друга? – спрашивает Бри, он более подкован в этих вопросах, потому что изучает все что под руку попадается, с тех пор как появился в этом мире.
– Сейчас технологии позволяют выделять и соединять хромосомы искусственно, так что да, – говорит Фредди, он и сам накануне изучил все, что с этим связано, когда Вайнона сообщила им об этом пункте в их договоре.
– То есть, ваш ребенок будет похож на вас обоих? – спрашивает Дики.
– Роджер и Фредди в одном флаконе, – бурчит Боуи. – Я этого не вынесу…
– Ну, не знаю, мы вроде как сможем выбрать его внешность сами, – поясняет Роджер и смотрит на Фредди. Если уж речь об этом, он бы хотел, чтобы их ребенок был похож именно на Фредди.
– Я с мужем очень долго спорила, на кого будут похожи наши дети, и в результате мы решили, что пусть они не будут похожи ни на кого, – говорит Теодора. Голос у нее невероятный, хриплый, и Фредди невольно думает, что если уж выбирать, то их с Роджером дети точно должны быть светловолосые и голубоглазые.
Они становятся на бегущую дорожку, Дики помогает Афросье удержать равновесие, так как старушка совсем немощная, и всю дорогу держит ее под локоть, а Бри пытается взять Марианну за руку, но быстро получает от ворот поворот:
– Мне не пять, – говорит она, и хотя ей пятнадцать, но выглядит она невероятно бледной, худой и маленькой, так что страшно, как бы ее ветер с крыши не унес.
Разговор ожидаемо заходит о детях и потомстве, пока они едут на стоянку. Там их ждет уже две машины, одна – чтобы отвезти Фредди и Роджера в центр оплодотворения, и вторая – чтобы развести всех желающих, куда скажут.
– Мы постараемся очень быстро, – говорит Роджер.
– Час минимум, я думаю, – отвечает Теодора со знанием дела. – В любом случае я живу рядом, и мы сможем увидеться в любой день, у вас есть мой контакт.
– Прошу, дорогая, дождись нас, – просит Фредди, беря ее за плечи и заглядывая в глаза.
Сегодня вместе с мужем он обрел семью, и Теодора – ее часть. Фредди не хочет так быстро отпускать ее. С ней ему тепло, и он очень хочет узнать ее поближе.
– Я дождусь, – обещает она.
– Мы пока накроем на стол, – говорит Бри, хотя понимает, что накрыть на стол – дело слишком быстрое и на час не тянет.
– И мне еще нужно расположить бабушку и Марианну в своей квартире, – говорит Дики, – так что времени у вас полно.
Никто за разговором не замечает, как в этот момент на крышу плавно паркуется глянцевый черный автомобиль, выпуская наружу пассажиров.
– О, черт! – вдруг восклицает Боуи и делает нервный шаг в сторону, словно желая скрыться за спинами ребят. Все недоуменно оглядываются, ища глазами то, что привело Дэвида в такое состояние, но всё становится ясно, едва они видят, кто выходит из приехавшего транспорта.
Rolling Stones собственной персоной вышагивают по стоянке быстрым шагом, не замечая почти никого. Фредди был бы рад, если бы они и дальше прошли мимо, потому что бледность лица Дэвида ему совсем не нравится, а злой взгляд Кита, брошенный в его сторону, и подавно, но невозможно не заметить на пустой огромной крыше целую группу людей, а сделать вид, что незнакомы, не получится.
– Так, парни, ни слова о том, что мы с Роджером только что расписались, – тихо просит Фредди, когда Билл, Чарли и Ронни машут им руками и, кажется, собираются подойти. Он не хочет, чтобы группа навязалась к ним домой праздновать, потому что знает, как тяжело будет Дэвиду. Но к счастью, троицу осекает Мик, он что-то тихо, отрывисто говорит, и вся пятерка просто проходит мимо. Кит – с недовольством на лице, Мик – безразлично вперив взгляд перед собой. Зато Чарли не отказывает себе в удовольствии постебаться.
– Роджерина, ты красавица! – кричит он, на что Ронни и Билл ржут как кони. Роджер показывает им фак и получает в ответ воздушный поцелуй от всех троих.
– Черт, – говорит Роджер, когда пятерка скрывается в дверях. – Как-то стремно получилось.
– Эй, ты как? – спрашивает Фредди у Боуи, хотя прекрасно понимает, каково ему сейчас и без всяких слов. – Я имею в виду, идти можешь?
Боуи оскорбленно фыркает и хорохорится, хотя совершенно очевидно, что встретить тут Мика для него шок. Фредди даже кажется, что он немного посерел.
– Я прослежу за ним, – обещает Бри.
– Ты еще за ручку меня возьми, – язвит Дэвид.
– Заткнись и садись в машину, я за тебя отвечаю до приезда Фредди, – говорит Бри.
– Слушаюсь, мамочка, – таращит глаза Дэвид.
Центр оплодотворения имеет весьма примитивное название «Polliwog», вывеска которого ярко сияет на крыше с призывом ниже «плодиться и размножаться», что вызывает у Фредди скептицизм, если учесть, что контроль за рождаемостью в этом мире строже, чем в его время – за котятами.
В центре царит непринужденная атмосфера, людей почти нет, одни ИИ, и те не показываются. Это вызывает у ребят ощущение, что они попали в умный дом-компьютер, который общается посредством горящих надписей на стенах. Они оказываются в совершенно пустой комнате, где стоят всего два кресла, больше похожие на два огромных яйца, словно их снесла гигантская курица. Там им предлагают присесть и заполнить анкету, пока откуда-то с потолка играет тихая музыка, призванная расслаблять, но у Фредди странное впечатление, что эта музыка больше подойдет для порновидео, и оттого его это нисколько не расслабляет. Его интересует вопрос с тех пор, как он входит сюда: как это будет происходить? Он бы не хотел спускать под пристальным взглядом ИИ, которому срочно нужно будет понаблюдать за процессом для чистоты эксперимента. И если в частной жизни личное пространство хоть как-то охраняется, то что происходит здесь, где интимный процесс считается фиктивностью и исполнением договора?
Роджер тоже нервничает и поглядывает на Фредди с явным желанием залезть к нему на колени и не слезать оттуда никогда. Ему стыдно признаться, но он нервничает словно красная девица в первую брачную ночь. Никто им не сказал, как будет происходить забор спермы, и хоть Роджер не из робкого десятка, отчего-то ему боязно, потому что вспоминается один старый фантастический фильм с элементами ужаса, который он когда-то посмотрел и о котором теперь не хочет даже вспоминать.
Бесконечное заполнение анкетных форм немного отвлекает, тупые вопросы злят, но в конце концов все это заканчивается, и они подходят к главному. Им в подробностях объясняют, какие тут есть способы сдачи спермы, и предлагают самый быстрый, а также варианты, как они могут сдать свой биоматериал, если их не устроит первый. Роджер немного успокаивается, на видео все не выглядит таким уж страшным или болезненным, то есть, как уверяет ИИ, это вообще не больно. Роджер переглядывается с Фредди, пытаясь понять, что, собственно, он предпочитает, но Фредди решает за них обоих, и Роджер соглашается с ним.
Бегущая дорожка приносит их к дверям процедурной, и они оказываются в совершенно маленькой комнатке с двумя кушетками. Возле каждой кушетки подвешен обещанный Satis – прибор для забора спермы, по виду напоминающий трубку с колбочкой. Едва они входят, как в помещении приглушается свет, и милая доктор по имени Китти спрашивает, какую музыку им поставить, и просит их раздеться и прилечь на кушетки.
– У меня странное ощущение, что я попал в какое-то порно и мы сейчас будем играть в доктора, – говорит Роджер смущенно.
– Ну, лично я не прочь поиграть с тобой в доктора, – отвечает Фредди и подмигивает – и это нифига не помогает.
Роджер заливается краской и не знает, что сказать. Это все довольно неловко, несмотря на то, что Китти ведет себя очень скромно.
Фредди тем временем ловко снимает штаны и садится на свою кушетку, устраивая ноги на специальных держателях, и Роджер замирает столбом, не в силах отвести от него взгляд. В штанах вдруг становится тесно и жарко от вида полуголого Фредди, который совершенно бесстыдно пялится на него своими сияющими невероятными глазами, словно смущать Роджера для него – самое любимое занятие. Роджер тяжело вздыхает, потому что уже понимает, что этот вид распростертого на кушетке Фредди он забыть не сможет никогда и сегодня, в частности, будет мучиться весь долгий вечер в ожидании, когда же их гости свалят наконец, чтобы завалить своего новоиспеченного мужа в постель.
Китти как-то незаметно приближается к кушетке.
– Это будет очень быстро, – говорит она. – И не больно.
Фредди кивает, и она пристраивает Satis к его яичкам, почти сразу же слышится звуковой сигнал, и Китти отходит, укладывая прибор на тумбочку.
– Ого, и это что – все? – разочарованно тянет Фред, у него такой вид, будто он ждал чего-то необычного, но его обломали.
Роджер невольно смеется в кулак, притворяясь, будто он закашлялся, но Фредди это замечает, и по его взгляду становится понятно, что целым Роджер сегодня от него не уйдет.
– Теперь ваша очередь, Роджер, – говорит Китти. – Если вам надо время подготовиться, я могу уйти.
– Нет-нет, я готов, – говорит Роджер, глядя на то, как Фредди одевается, и сглатывает ставшую густой слюну. Если Китти уйдет, все это может затянуться хрен знает на сколько времени, если судить по тому, что достоинство Фредди еле влезло в его штаны, увеличившись в несколько раз по ходу процедуры, и по тому, какие взгляды тот кидает в его сторону, так что Роджер чувствует себя овечкой, пойманной громадным серым волком.
Раздеваться под этим похотливым взглядом совершенно нереально, но Роджер справляется. Китти отворачивается и делает вид, что занимается какими-то своими делами, и Роджер даже не знает, хорошо это или плохо, потому что теперь создается впечатление, что он остался с Фредди наедине. Роджер старается прикрыться хотя бы полами рубашки, он сам не знает, откуда в нем столько стеснительности сегодня, и оттого стесняется еще больше.
Фредди же, пользуясь тем, что Китти занята какими-то колбочками, приближается к Роджеру вплотную, прижимая его голой задницей к краю кушетки, и смотрит, как тот краснеет пуще прежнего и несмело упирается ладонью Фредди в грудь, словно желая оттолкнуть. Но ладонь чувствует тепло, и отталкивать совсем не хочется, так что Роджер просто залипает на лице и глазах напротив, нервно облизывая губы. Фредди, чувствуя удовлетворение, подается еще ближе и целует его.
Когда он отстраняется, Роджер в его руках податливый и немного поплывший. Фредди и сам поплывший, и поэтому он старается хоть как-то взять себя в руки, ведь им предстоит важная процедура, и если они забудутся и начнут совокупляться прямо тут, то застрянут в этом центре хрен знает на сколько.
– Фредди! – восклицает Роджер, когда тот берет его и подсаживает, укладывая на кушетку. Роджер не успевает и глазом моргнуть, как его ноги уже раздвигают и укладывают на держатели.
– Он готов, доктор, – говорит Фредди, уступая место Китти.
Роджер не чувствует ничего, только касание прохладного пластика на пару секунд.
– Вы можете задержаться тут, если хотите, – говорит Китти. – Никто вам не помешает.
Она выходит так быстро, что никто не успевает ей возразить, даже если бы и хотел. Роджер сползает с кушетки и тянется к своим штанам. Он не уверен, что хочет играть в доктора прямо тут, потому что здесь недостаточно уютно по его глубокому убеждению, и в то же время понимает, что, если Фредди будет настаивать, вряд ли у него хватит силы воли противостоять.
Фред не мешает ему одеваться, лишь после притягивает к себе и снова целует, совсем невинно и очень нежно. Роджер опять тает в его руках и обнимает в ответ. Странное напряжение и стеснение мгновенно проходят, и ему просто хорошо. Они стоят так некоторое время, ощущая, как медленно спадает возбуждение, и Роджер больше рад, чем нет, что ни не стали играть тут в доктора. Он слегка отстраняется, чтобы заглянуть Фредди в лицо.
– А ты думал об этом когда-нибудь, с тех пор, как мы тут? – спрашивает он. – О детях? Я знаю, раньше тебе они нравились.
– Мне и сейчас нравятся, – говорит Фредди, оглаживая Роджера по спине. – Но я даже мечтать не мог, что возможно сделать так, что у нас может быть общий ребенок. Я просто не знал…
– Мне тоже не приходило это в голову. Но зато теперь, если ты когда-нибудь захочешь, у нас по дому будет бегать милый темноглазый мальчишка, как ты на это смотришь?
– Хм… Я бы все же предпочел светловолосого и голубоглазого, – говорит Фредди. – И это не обязательно должен быть мальчик. Я написал в анкете, что хочу девочку, похожую на тебя.
– А я написал, что хочу мальчика, похожего на тебя, – говорит Роджер.
– Достаточно и того, что в этом ребенке будет частичка меня, в моей же внешности нет ничего такого… – начинает Фред, но Роджер его прерывает, прикрывая губы ладонью.
– Ты дурачок… – шепчет он и невольно улыбается, когда Фредди молча таращит глаза. – Ты все еще не понял, насколько красив? Боюсь, тогда мне придется развеять твои сомнения, чем я и займусь сегодня, как только мы останемся одни…
Фредди фыркает и убирает его руку.
– А может, это я смогу убедить тебя в обратном, – говорит он, поднимая бровь. – Как вы на это смотрите, мистер Тейлор-Меркьюри? – называть Роджера их двойной фамилией очень приятно, и Фредди смакует ее на языке.
– То есть, ты хочешь трахаться со мной на спор? – спрашивает Роджер.
– Ну, у нас еще есть время поспорить, куча времени, – кивает Фред.
Роджер смеется, потому что он даже не представляет, каково это – трахаться с Фредди на спор и соревноваться с ним, кто кого перетрахает.
– Я все равно не отступлю, – говорит он.
– Это мы еще посмотрим, дорогуша, – тянет Фредди довольно, берет его за руку и выводит из помещения.
1977
Снег выпадает, как обычно, неожиданно. Он пушистыми хлопьями мягко осыпается на тротуары и крыши домов, накрывая серый Лондон белым полотном. Город в один момент становится до пятен перед глазами ярким и светлым. На улице наступает настоящая морозная зима. Фредди зябко кутается в свою куртку и протирает онемевшими пальцами запотевшие очки, идея снимать клип сегодня уже не кажется ему такой заманчивой.
– Всё, я не чувствую пальцев, изобразить виртуозную игру на гитаре, уж простите, никак не смогу, – недовольно ворчит Брайан, пытаясь отогреть руки своим дыханием.
Чуть в стороне Дики делает ровно то же самое.
Фредди их, конечно же, прекрасно понимает, ему не нужно делать вид, что он перебирает струны, но иногда ему кажется, что даже его губы превратились в ледышки и открыть рот, чтобы извлечь хоть одну ноту, равносильно подъёму на Эверест.
Роджер появляется так же неожиданно, как до этого пропал, он ловко пробирается между такими же промёрзшими до костей ассистентами и другим стаффом, сосредоточенно неся в руках две чашки чего-то горячего. Из больших кружек валит пар, и Фредди даже на несколько секунд становится теплее, но дело, скорей всего, в Роджере и его мягкой улыбке, что согревает лучше любого обогревателя.
Тот останавливается ровно напротив, сдувает с глаз уже не такую длинную чёлку и протягивает Фредди один стакан, как оказывается, с горячим шоколадом.
– У Джима всегда что-то припрятано в закромах, – усмехается он и шмыгает покрасневшим от мороза носом.
Фредди забывает о холоде, о замёрзших руках и любых других неудобствах, пропадая в голубых, чистых, как летнее небо, глазах. У Роджера раскрасневшиеся от холода щёки и тёплые – Фредди уверен в этом – немного суховатые губы. Фредди до дрожи в пальцах мечтает попробовать их на вкус.
– Конечно, о нас ты даже не подумал, – обиженно бросает Бри, пританцовывая на месте.
– У меня только две руки, Брайан, – фыркает Роджер и улыбается в ответ на бурчание Мэя о несправедливости этой жизни.
– Спасибо, дорогой, ты спас меня от участи превращения в снежную королеву, – мягко улыбается Фредди, мысленно приказывая своему разбушевавшемуся не на шутку сердцу заткнуться.
Роджер всего-то принёс ему шоколад, это ничего не значит, нет поводов рисовать в своей голове невесть что. Но, наверное, в этом вся проблема, Роджер своей заботой оставляет новые и новые раны на сердце, он дарит ложную надежду на то, чему никогда не бывать. И это убивает Фредди куда сильней какой-нибудь очередной девицы, чьего имени Роджер не вспомнит на утро.
Роджер тем временем суёт руки в карманы и извлекает оттуда пару тёплых перчаток, всё с такой же светлой и счастливой улыбкой протягивая их Фреду:
– Конфисковал их у Рэтти, твои пальцы нам ещё понадобятся.
Интересно, эта белокурая стерва хоть представляет, как многозначительно сейчас звучат его слова? Фредди буквально чувствует, как краснеет, неловко влезая в заботливо конфискованные для него перчатки.
– Правильно, мои-то пальцы можно и отморозить нахрен, – снова бухтит Брайан, а после хватает танцующего на месте Джона за руку и тянет его в сторону. – Пойдём, позаботимся о себе сами.
Фредди смеётся, наблюдая за обиженной физиономией Мэя, а после отпивает немного горячего шоколада, в блаженстве прикрывая глаза. Тепло медленно растекается по всему телу, а руки наконец-то снова ощущаются живыми и подвижными.
