Текст книги "RAI Сorporation (СИ)"

Автор книги: Kooshksutrus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)

– Я не понял, а почему на этом диване нет женщин? – возмущается Пейдж. – Эй, красотка! – зовет он одну из танцовщиц. – Иди к нам, сладкая!

Красотка показывает ему фак и продолжает как ни в чем ни бывало крутиться у шеста, задирая голые ноги в туфлях с длиннющими шпильками. Шпильки выглядят угрожающе, и Пейдж не решается настаивать.

– Здешние женщины слишком недоступные, – жалуется он. – Жаль, что тут нет наших фанаток.

– А мне нравится Карри, менеджер Битлов, она милая. Так что если кто из вас будет распускать с ней руки – убью, – говорит Бонэм.

– Ми-и-илая, – тянет Пейдж насмешливо. – Ты что, влюбился?

– Заткнись! – орет тот в ответ.

Все снова ржут и включаются в обсуждение женщин, а Фредди под шумок сжимает руку Роджера и тянет его с дивана прочь. Они протискиваются сквозь толпу, поднимаются по лестнице на второй этаж и заходят в первые попавшиеся двери. Щелкнув старинным выключателем, они обнаруживают, что оказались в старинной ванной комнате с настоящими вентилями и другими принадлежностями гигиены, которые ни один из них уже не мечтал увидеть в этом мире. Впрочем, им не до разглядывания прелестей местного быта.

Фредди закрывает дверь на защелку и прижимает Роджера к стене, глядя в его блестящие азартом глаза.

– Ты специально это сделал, – почти утверждает он, сжимая его ягодицы через тонкую ткань брюк. Роджер подается бедрами навстречу, прижимаясь своим стояком к его, и хватается за плечи. Зрачки его расширены, а рот приоткрыт, словно ему тяжело дышать, возможно, так и есть. Фредди легко касается его губ и приспускает пояс штанов ровно настолько, чтобы увидеть резинку ярко-красных трусиков. Его дыхание тоже сбивается, и он утыкается Роджеру куда-то в шею, на миг закрывая глаза. Фредди не фанат женского белья, хоть и любит всякое такое, однако эти трусики цепляют его до трясучки, так, как не цепляли тысячи переодетых мужиков на его вечеринках.

– Хочешь снять их с меня? – совершенно бесстыдно спрашивает Роджер. – Или хочешь меня прямо в них?

Фред молчит, потому что в горле застрял ком, а его руки живут своей жизнью, уже забираясь внутрь и аккуратно стягивая штаны с бедер Роджера, обнажая все больше и больше шелковистого безобразия, плотно обтягивающего бледную, почти белую кожу. Контраст с ярко-красным бьет по глазам. Фредди опускается на колени, освобождая ноги Роджера от штанин и обуви, и не может глаз отвести от того места, где шелковое полупрозрачное кружево едва скрывает выпирающее мужское достоинство.

Роджер тормошит его волосы, настойчиво тянет его голову к своему паху и сам прижимается к его лицу, вынуждая Фредди целовать себя там. Фредди поддается его манипуляциям, целует, посасывает и покусывает, забирается кончиком языка под резинку, вылизывая слегка солоноватую кожу, срывая с губ Роджера тихие задушенные стоны. Его пальцы раздвигают ягодицы, находят тонкую тесемку, плотно сидящую между двух половинок, отодвигают ее и попадают в теплый и влажный плен. У Роджера там скользко, он подготовился, и палец Фредди легко скользит внутрь него.

Роджер с глухим стоном стукается затылком о стену и шире расставляет ноги, подается назад к рукам Фредди, потом снова вперед к его лицу, словно не зная, где ему лучше, а Фред понимает, что взорвется прямо сейчас, если не возьмет этого развратного негодяя прямо у этой стены. Он вскакивает, быстро расстегивая штаны, спуская их вниз, и хватает немного поплывшего Роджера под колени, подсаживая на себя, сильнее вжимая в стену. Роджер снова стонет и снова бьется затылком, почти закатывая глаза, хватаясь за его плечи и обнажая шею с кадыком, до которого Фредди не так давно мечтал дотронуться губами, и он наконец делает это.

Роджер дрожит от поцелуев, сжимает ногами его бедра и с готовностью насаживается на член, когда Фред оттягивает тонкую лямку трусиков и разводит его ягодицы до упора. У обоих вырывается стон блаженства и облегчения, когда Меркьюри проникает почти полностью, насколько позволяет эта поза, и начинает двигаться, удерживая Роджера на весу. Роджер помогает как может, каждое движение Фредди внутри него накрывает его горячей волной. Огонь расходится снизу живота по всему телу, слишком быстро приближая к оргазму. Его болтает и бросает словно на волнах в бушующем море, неминуемо унося к скалам, о которые они оба вот-вот разобьются вдребезги. Он не может сдержать стоны, не может сказать что-то вразумительное, может только подаваться навстречу и мотать головой. Но Фредди вдруг резко останавливается, заставляя Роджера немного прийти в себя, и практически наваливается на него, тяжело дыша.

Роджер видит, что тот словно сам не свой, его трясет и он весь горячий как лава. Каждая его мышца напряжена словно струна, а изо рта вместе с вздохами вырываются напряженные хрипы. Роджер осторожно высвобождается из его хватки и встает на пол, его самого бьет дрожь желания. Он не знает, почему Фред остановился – из-за того, что было слишком тяжело, или чтобы не кончить раньше времени, – но берет его лицо в ладони и заглядывает в глаза, подернутые мутной дымкой желания.

– Сейчас, – говорит Фред. – Дай мне пару секунд.

Все это слишком для него, и он чуть не кончает за полминуты, как какой-то подросток, забывая об удовольствии своего партнера. Фредди снова молод и гиперчувствителен, и кончает раньше Роджера довольно часто, но сейчас с его стороны было бы верхом эгоизма поступить так после того, как его девочка подготовила такой в прямом смысле слова, сногсшибательный сюрприз так что он хочет довести до кульминации свою Лиззи первой.

Глаза Роджера почти черные из-за расширившихся зрачков, а губы искусанные и приоткрытые, словно манящие поцеловать их. Он совершенно невероятный со своими пылающими щеками, и Фредди все никак не может успокоиться. Ему кажется, он кончит, даже если Роджер просто облизнет свои слегка потрескавшиеся губы и посмотрит на него вот прямо как сейчас. Это невероятно сложно – держать себя в руках, так тяжело и больно, что на глазах выступают слезы.

– Ну же, Мелина, все в порядке, – говорит Роджер хрипло, гладит большими пальцами его скулы и сходит с ума от разрывающего желания.

– Моя Лиззи, – шепчет Фредди и припадет к этим губам, вздыхая от облегчения.

Роджер, не прерывая поцелуй, тянет его в сторону и садится, почти ложится, на крышку унитаза, упираясь лопатками в бачок, почти насильно притягивая Фредди к себе, по-хозяйски закидывая ноги ему на плечи и укладывая его ладони себе на бока.

– Смелее, детка, – шепчет он. – Ты же не хочешь, чтобы мы оба сдохли от спермотоксикоза в чужом доме?

Фредди тяжело сглатывает, автоматически сжимает эти белые бока, смотрит на съехавшие с сторону стринги, из которых практически вывалились поджатые и потяжелевшие яички Роджера, и совершенно теряет контроль над ситуацией. Он бездумно тыкается членом ему под яйца, попадает в горячую глубину, которая сжимает его так сладко и плотно, и входит до упора, оставляя на белой коже бедер розовые следы от ногтей. Роджер вскрикивает, хватается за унитаз, чтобы не упасть от напора, с которым Фредди начинает вбиваться в него, и кусает губы. В своей позе он практически ничего не может сделать, только постараться не свалиться со скользкого фаянсового друга. Его спине неудобно, а пальцы соскальзывают с лакированных краев, но Фредди держит так, что вряд ли он куда-то сможет деться, даже если захочет. Хватка Фреда причиняет боль, а Роджер выгибается от удовольствия навстречу этим рукам и движениям чужих бедер, которые безжалостно высекают каждым своим движением искры внутри него, словно он огниво.

Фредди терпит сколько может, время растягивается для него в одно сплошное белое пятно, все решает лямка от трусиков, как ему кажется. Он не поддевает ее пальцами, и она трется о его член каждый раз, когда он делает фрикцию, приближая к оргазму быстрее, чем он мог бы. Чертовы трусики. Он запрокидывает голову и открывает рот в беззвучном стоне, готовый кончить, когда внезапно Роджер толкает его ногой в плечо, ловко опрокидывает на коврик, расстеленный под раковиной, и седлает сверху.

Фредди кажется, что его перерубили в мясорубке, – настолько это жестоко, прервать его подступающий оргазм на самом пике. Его член и яйца настолько твердые, что даже больно, а в голове полнейший бардак и туман. А бессовестный Роджер приспускает трусики, вываливает свое хозяйство наружу и начинает ласкать себя, едва касаясь своими горячими ягодицами его стоящего колом члена. Фредди словно бьет током каждый раз, когда Роджер делает это, его руки оглаживают колени Лиззи, а глаза жадно выхватывают отдельные части соблазнительной картинки. Белые худые бедра, гладкая молочная кожа, начинающие проступать синяки на ней, и красное кружево, развратно окаймляющее мужское достоинство. Крепко сжимающие все это великолепие длинные, блестящие от смазки пальцы вызывают жгучее желание выцеловать каждый из них, вылизать досуха член, довести до оргазма языком и выпить до последней капли.

– Хочешь еще поцеловать? – спрашивает Роджер чисто риторически, у Фредди говорящий взгляд и его лицо сейчас словно открытая книга, поэтому, не дожидаясь ответа, он наклоняется и придвигает свои бедра к лицу Фредди, направляя член к его губам.

– Только не полностью, – говорит он, потому что, если Фредди заглотит его целиком, он точно кончит ему в рот в первые же две секунды, а Роджер хотел бы еще немного попрыгать на нем.

У Фредди красивые губы, ощущать их шелковистость на головке члена уже сродни оргазму, а его горячее дыхание и язык просто выносят Роджеру мозг. Он не позволяет Фредди взять глубоко, но тот хватает его бедра и тянет на себя так сильно, что у Роджера подгибаются руки.

– Ах… – вытягивает он высоко, содрогаясь, чувствуя свою полнейшую беспомощность как-то повлиять на ситуацию. Он теряет контроль, когда его член полностью погружается в горло Фредди, и кончает ему в рот практически сразу же. Фред стонет, сотрясается под ним, кончает, пачкая спермой свой живот, и одновременно выпивает Роджера до конца, пока того не перестают бить оргазменные судороги. Потом Фредди наконец замирает, уткнувшись носом куда-то в ляжку Роджера, ощущая невероятную слабость и блаженство одновременно.

Роджер медленно сползает на пол, совершенно обессиленный. Секс с Фредди – это словно гонки, никогда не знаешь, на каком повороте тебя занесёт. Тот всегда делает так, что он теряет контроль над ситуацией и все его планы потрахаться так, как хочет именно он, летят в чертям. Все чаще ему приходит мысль обзавестись наручниками.

– Какая ты стервозина, я же просил не полностью… – пытается зудеть Роджер, хотя зудеть совсем не хочется, но нужно для дела, чтобы Фредди знал, что его, Роджера, слово тут тоже не последнее.

Фредди лениво поддевает большим пальцем еще не остывшую сперму со своего живота и размазывает ее по губам Роджера, заставляя того заткнуться и в удивлении приоткрыть рот. Видеть изумление на этом лице до того приятно, а белые разводы на губах – это так эротично, что Фредди не удерживается, смеется и утягивает Роджера в поцелуй, слизывая свое семя с его приоткрытых губ и проталкивая в его рот с языком и слюной. Роджер, скорее от неожиданности, чем по большому желанию, проглатывает всё. Это пошло и жутко возбуждающе, и так неожиданно, что он теряет все слова и лишь таращит глаза, когда Фредди проделывает то же самое с его губами и во второй раз.

– Если ты не прекратишь, нам придется тут задержаться хрен знает на сколько, – предупреждает Роджер, ощущая подступающее напряжение внизу живота.

– Мы задержимся тут ровно на столько, пока ты всё это не проглотишь, – заявляет Фредди, оттягивает резинку его трусов и отправляет ее в свободный полет. Резинка больно щелкает Роджера по обмякшим причиндалам, и он вздрагивает от боли и неожиданности и тут же возбуждается. Горячая волна накрывает его, заставляет щеки гореть, а губы – дрожать, когда Фредди снова пачкает их в сперме и утягивает его в очередной поцелуй. На пятом и последнем поцелуе Роджер забывает все свои претензии и возражения и превращается в дрожащее от возбуждения желе, с которым Фредди может делать что угодно.

На сей раз Фредди сверху, двигается в нем неспеша и осторожно, и это так контрастирует с тем, что было до этого, что по телу мурашки бегут от каждого его плавного движения, от каждой осторожной ласки и каждого невесомого касания пальцев к коже. Фредди держит его в объятиях словно хрустальную вазу, вжимая в коврик с едва сдерживаемой страстью, и аккуратно, но ритмично проникая глубже, и сердце Роджера заходится в темпе его движений, и весь он подстраивается под них, сливаясь в единое целое с ним и его невероятными губами, скользящими по шее.

Роджер словно оголенный нерв – слишком чувствительный, слишком несдержанный, вздрагивает, вскрикивает каждый раз, стоит Фредди слегка сильнее толкнуться в него или слегка сильнее прикусить кожу на шее, посылая электрические молнии по всему телу, до самого нутра. Он обнимает Фредди руками и ногами, полностью отдаваясь и доверяясь мужчине сверху, позволяя ему довести себя до оргазма так, как тот сам хочет. Этот их второй раз получается более долгим, но не менее сладким. Оба кончают почти одновременно.

Они совершенно вымотанные и не могут выйти из ванной еще около сорока минут, переводя дыхание. Роджер вяло замечает, что им повезло, что они оказались именно в ванной, когда принимает душ, смывая с себя следы секса, и даже почти не возражает, когда Фредди с деловым видом поднимает с пола его мятый пиджак и вытряхивает из карманов не менее мятые сигареты, спуская их в унитаз.

– Ты изверг, – только и говорит он.

– Привыкай, дорогой, – отвечает Фредди довольно.

– Ну мы хотя бы сможем снова напиться, мамочка? – спрашивает Роджер. – Или в девять вечера уложишь меня в постельку?

– Могу уложить, – подмигивает Фред и залезает к нему под душ. – Если хорошенько попросишь.

– Обойдешься, – фыркает Роджер из вредности и бьет Фредди по рукам, которые тянутся к его заднице. – Ты выкинул мои сигареты, так что ничего не получишь больше сегодня.

Конечно, ничто не помешает Роджеру набрать себе еще сигарет и напиться вдрызг еще раз, но что-то подсказывает ему, что Фредди настроен серьезно, а он не хочет спорить из-за курева. В итоге они приходят к компромиссу, что выпьют еще и даже выкурят по сигаретке, только не травы, но с собой ничего тащить не будут, чтобы не попадаться больше со штрафами и не иметь такой соблазн рядом с собой. В конце концов, Роджер соглашается, что их положение сейчас не самое стабильное и лишние проблемы им не нужны.

Однако их планам не суждено сбыться, в силу вступают непредвиденные обстоятельства. Когда они спускаются на первый этаж, вечеринка в честь свадьбы достигает своей кульминации. Фредди на секунду впадает в какое-то призрачное состояние дежа вю. Ему вдруг кажется, что он словил приход, и всё, что происходило с ним последние несколько месяцев, – лишь наркотический бред, потому что прямо сейчас он смотрит на своих удивительно молодых знакомых, пьяных, обкуренных и немного сумасшедших, и ему кажется, что за окнами далёкие семидесятые и у них впереди ещё целая жизнь.

Роджер приводит его в чувства ласковым прикосновением к щеке.

– Эй, детка, ты в порядке? – у Роджера большие, полные беспокойства глаза и удивительно нежные для барабанщика руки.

Семидесятые были хороши, но Фредди ни за что не захотел бы вернуться обратно, не теперь, когда он знает, каково это – быть с Роджером Тейлором.

– Более чем, – улыбается Фред и тянется ближе, чтобы поцеловать, он едва касается любимых губ, когда его довольно резко окликает Кит Ричардс.

– Нужно их найти, – без лишних церемоний заявляет гитарист, стоит только им с Роджером повернуться к нему.

Тёмные глаза смотрят с вызовом и какой-то абсолютно непонятной агрессией, Фредди предполагает, что у Кита просто паршивое настроение, ведь они даже толком не разговаривали ещё, чтобы причиной его недовольства мог стать кто-то из них.

– Они так и не вернулись? – Фредди ощущает, как пресловутое плохое предчувствие пробегается холодком по спине.

– Они и не вернутся, идиот, – шипит гитарист, нервно заламывая пальцы.

– За языком следи, – мгновенно вспыхивает Роджер, сжимая кулаки.

Его Лиззи не нужно много, чтобы затеять драку, поэтому Фредди мягко поглаживает его по напряжённой спине, чувствуя, как Роджер постепенно успокаивается.

– Ты уверен, что нужно им мешать? – спрашивает Фред.

На самом деле он тоже переживает. Дэвид выглядит довольно подавленным в последнее время, и Фредди представления не имеет, какие последствия понесёт за собой эта встреча с близким другом или любовником – Фредди не знает, как правильней это назвать.

– Ещё два дня назад Мик умирал, а потом мы проснулись тут, и почти что вечность мёртвый Леннон зовёт нас на свою свадьбу. Как думаешь, на сколько по шкале от одного до десяти тянет наше психическое состояние? – язвительно бросает Кит, яростно прожигая Фредди своими тёмными глазами.

Что ж, Фред прекрасно может понять, как они чувствуют себя сейчас, он до сих пор не полностью пришёл в себя, что уж говорить о тех, кто не успел тут и недели пробыть. Проснуться в чужом мире, полном «призраков» прошлого, когда думал, что уснул навсегда, – то ещё приключение. Именно поэтому Фредди совсем не злится на резкие слова Ричардса и его довольно агрессивную манеру общения. Он волнуется за друга, и Фредди отлично знает, что это такое.

– Пойдём, – говорит он, переступая через пьяных музыкантов, напившихся до отключки. – Они не могли далеко уйти.

Роджеру всё это совершенно не нравится, но он всё равно хвостиком следует за Фредди, потому что оставлять его одного, да ещё и наедине с явно невменяемым Ричардсом, нет никакого желания. Роджер уверен почти на сто процентов, что Боуи и Джаггер уже давно кувыркаются в кровати, которая находится в квартире Дики, и абсолютно не понимает, почему эти двое ведут себя как курицы-наседки. Может быть, Фредди мало одной кошки? Роджер готов завести ещё десять, только бы Дэвид перестал донимать их своим чрезмерным вниманием.

Они выходят из душного прокуренного здания, свежий воздух резко бьёт в голову, и Фредди ощущает легкое головокружение. Он бегло осматривается по сторонам, отмечая просто огромную территорию вокруг дома, и в это же время звонит Боуи, но его чип оказывается заблокированным.

– Ты пробовал звонить? – спрашивает Фред на всякий случай.

– Я что, по-твоему, совсем придурок? – фыркает Кит.

Фредди тяжело вздыхает и машет рукой в сторону огромного сада, засаженного японскими вишнями.

– Посмотри там, мы пойдём на задний двор, и будь на связи, – бросает Фред и, не дожидаясь ответа, срывается с места.

Роджер едва поспевает за широкими шагами Меркьюри, он слишком вымотан, а ещё он от слова совсем не понимает, откуда у Фреда берутся силы двигаться так быстро.

– Фредди, постой, – жалобно просит он, пальцами хватаясь за порядком измятую рубашку.

Со стороны дома слышится возня и чьи-то радостные крики, а после что-то тяжёлое валится из окна прямо на живую изгородь, это «что-то» довольно громко матерится, и Роджер быстро узнаёт голос Оззи, но рассмотреть, что произошло, он не успевает, так как Фредди резко сворачивает за поворот и ускоряется. Роджер щурится, внимательно вглядываясь вдаль, он со своим зрением не сразу замечает знакомую фигуру, рассевшуюся на газоне, лишь когда они подходят ближе, Роджер понимает, что пришли они не зря. Ему вдруг становится стыдно, потому что Дэвид выглядит до того убитым, с абсолютно пустыми, потухшими глазами, что Роджер понимает: дело дрянь.

Фредди присаживается рядом, прикасаясь рукой к напряжённому плечу. Боуи не реагирует.

– Дэвид, что произошло? Где Мик? – спрашивает Фред.

Боуи молчит какое-то время, отпивает из почти пустой бутылки и хрипло отвечает.

– Майк ушёл.

Роджер чувствует себя неловко, он ненавидит быть свидетелем чьих-то душевных драм. Роджер не мастер красиво говорить и давать дельные советы, что уж там, однажды он уже умудрился откровенно проебать свою любовь из-за собственной тупости, а потому всё, что он может, – это стоять чуть в стороне, растерянно хлопая глазами.

– Что у вас произошло? – снова спрашивает Фредди своим участливым, мягким голосом.

Вот кто точно всегда умел поддержать даже одним своим тёплым взглядом чёрных, бесконечно сопереживающих глаз.

Но Дэвид не успевает и слова сказать, потому что Кит налетает словно фурия, готовый смести всё на своём пути, в тёмных глазах столько огня, что хватило бы, чтобы сжечь целый город. В музыкальном мире ходили слухи о том, что Ричардс и Боуи не ладят, но, кажется, они были слишком преуменьшены.

– Где Мик? – резко бросает гитарист, готовый наброситься на Боуи с кулаками в любой момент.

– Успокойся! – словно львица, защищающая своего ребёнка, шипит Фред.

Плохое предчувствие его не подвело, отчего-то он с самого начала был уверен, что эта история не закончится хорошо. Он уже готов биться за друга до последней капли крови, когда до пугающего тихий Дэвид резко срывается с места и его меланхолия сменяется гневом.

– Это ты во всём виноват! Что за херню ты мне наговорил тогда?! Какого чёрта я вообще тебя послушал?! – довольно громко кричит Боуи, наступая на Ричардса с явным намерением дать ему в морду, Роджер замечает это сразу, потому что кто как не он знает толк в хорошем мордобое. Он едва успевает вклиниться между ними, потому что Кит, судя по всему, тоже совсем не против разукрасить физиономию Зигги.

– Я сказал правду, и она не изменилась! От тебя одни проблемы, хренов позер! – орет Кит в ответ, нервно вырываясь из хватки Роджера.

Боуи довольно резко срывается вперёд, но вовремя очухавшийся Фредди хватает его со спины, не давая влезть в драку.

– Вы, кажется, забыли, где вы находитесь, дорогуши, так я вам напомню, набьёте друг другу морды – будете долго и нудно изливать душу мозгоправу, пока тошнить не начнёт. Поэтому успокойте свой тестостерон! – сверкая чёрными глазами, бросает Фред.

– Где Мик? – снова спрашивает Кит, нервно сжимая кулаки, но уже не вырываясь.

– Он ушёл, думаю, тебе лучше знать куда, – отвечает Фредди, удерживая брыкающегося Дэвида на месте. Боуи, судя по всему, плевать на психолога и прочую херню, он явно задался целью настучать гитаристу по голове.

– Держи этого психа при себе, он не наша проблема, – ядовито бросает Кит, нервно отталкивая Роджера в сторону.

Роджер и сам с трудом держит себя в руках, чтобы не вмазать зарвавшемуся придурку.

– Я убью тебя, – кричит Боуи вслед удаляющейся фигуре, он вырывается пуще прежнего, шипит словно кот, но хватка у Фредди сильная, и вскоре он затихает, пряча лицо у него на плече.

На секунду вокруг повисает тишина, слышно только, как в доме полным ходом гремит вечеринка, Роджер неловко замирает на месте и смотрит Фредди в глаза. Никто не знает, что сказать.

Фредди осторожно приобнимает Дэвида за плечи и чувствует, как тот начинает дрожать и тихо всхлипывать, Фредди понимает, что Дэвид плачет. Кажется, он достиг своего предела, сломался окончательно, а Фредди совсем не знает, чем ему помочь, хоть и понимает его лучше других.

Роджер хочет сказать хоть что-то, как-то успокоить, но знает, что из его рта вылетит как всегда очередной бред. Он чувствует себя последней свиньёй, ведь всё это время Боуи был один, а Роджер даже не попытался понять его положение, полностью погружённый в свою ревность и нежелание делить с кем-то Фредди. Дэвиду всего лишь нужна поддержка и помощь, он ведь один, в отличие от них, у него нет никого, и Роджер даже думать не хочет о том, как хреново проснуться в этом мире, когда все, кто был тебе дорог, давно мертвы. Так что он неловко подходит и так же неловко кладет ладонь на худое плечо Боуи, сжимая пальцы, но тот даже не реагирует.

– Найди Бри и Дики, предупреди их, что мы едем домой, – тихо просит Фредди, на что Роджер только кивает головой и убегает так быстро, как только может. Раньше он ни за что не оставил бы Боуи наедине с Фредди, но сейчас понимает, что им нужно поговорить о чем-то, да и Дики с Бри действительно стоит найти, так как они, наверное, просто не в состоянии ответить на звонки.

Дэвид плачет тихо, почти беззвучно, и Фредди впервые чувствует себя таким беспомощным, он всегда умел найти правильные слова, а сейчас даже сказать нечего.

– Я такой идиот, Фред-с, лучше бы я умер навсегда, – тихо, на грани шёпота, проговаривает Дэвид.

– Не говори так, ты заслужил быть здесь, – отвечает Фредди, мягко пробегаясь пальцами по спутанным волосам.

Дэвид громко всхлипывает и жмётся ближе, словно маленький напуганный котёнок.

– Всё будет хорошо, дорогой, посмотри на меня, чудеса случаются, – говорит Фред.

Боуи немного отстраняется, смотрит на Фредди большими, покрасневшими от слёз глазами, и упрямо качает головой.

– Только не в моём случае, я ведь одна сплошная проблема, – сейчас он выглядит почти что ребёнком, с этой уязвлённой беззащитностью на совсем молодом лице.

– Мы все проблема, Дэвид, но это не помешает нам быть счастливыми, несмотря ни на что, – мягко улыбается Фредди. – Поехали домой.

Боуи согласно кивает, позволяя Фредди приобнять себя за плечи и вести за собой. Фред понимает, что не имеет никакого права влезать в чужие отношения, но он чувствует, что Дэвид нуждается в поддержке, а потому обещает себе обязательно поговорить с Миком, когда тот более менее обживётся в новом мире.

====== Love of my life ======

Фредди засыпает накануне вечером и просыпается с утра с одной мыслью – о том, какой будет их с Роджером свадьба. Проходит всего два дня после церемонии Джона и Пола, когда Вайнона сообщает, что следующим утром машина корпорации будет ждать всех пятерых на крыше и никому не нужно объяснять, для чего их отвезут туда. Фредди не терпится познакомиться с роднёй Роджера, познакомиться в качестве того, кого тот назовёт своим мужем, и он до сих пор не может поверить в своё счастье.

Они просыпаются слишком рано, за час до будильника, несмотря на то, что оба смогли уснуть только в два часа ночи, – видимо, сказывается волнение. Фредди чувствует, как Роджер, фыркая себе под нос, вылезает из кровати, оставляя у него на губах смазанный утренний поцелуй. Фредди остаётся нежиться в тёплой постели, обнимая подушку Роджера, ещё не растерявшую его тепло. Лёгкая тянущая тоска быстро пробегается прямо по сердцу вот уже который раз, но Фредди гонит от себя грустные мысли. Ему жаль, что он так и не смог представить Роджера своим родителям как парня, которого он любит всю жизнь.

Он лениво потягивается в кровати, отгоняя тоскливые мысли, и наконец-то заставляет себя встать, шлёпая босыми ногами по тёплому ковру. Он уверен, что Роджер в душе, но будущий муж оказывается на кухне, всё такой же сонный, лохматый и явно недовольный. Фредди не отказывает себе в удовольствии обнять его и лишний раз уткнуться носом в волосы.

– Что случилось? – спрашивает он и чмокает его в нос.

– У него есть своя ванна, но он какого-то фига все время лезет в нашу, а я должен сидеть и ждать, – недовольно говорит Роджер, и понять, о ком идёт речь, не составляет труда.

С того самого дня, как Фредди уложил Дэвида на диване в гостиной, тот как-то незаметно перекочевал к ним, обживая комнату на втором этаже.

– Ну, а ты мог бы пойти в его ванную, – предлагает Фредди, стараясь затушить спор.

– Все мои вещи именно в этой ванной, и печатать их заново я не буду! – бурчит Роджер.

– Хорошо, не злись, давай пока попьем кофе.

Роджер немного оттаивает, когда Фредди сам делает ему завтрак и кофе. Фред чувствует себя немного виноватым перед ним, ведь это он настоял, чтобы оставить Боуи у них хотя бы на время, но он не мог иначе. Дэвид выглядел слишком убитым, и Фредди, если уж честно, было страшно выпускать его из поля зрения: мало ли что с горя пьяный человек может натворить. К тому же он в какой-то степени чувствует ответственность за Дэвида.

– Итак, что бы ты хотел на нашей свадьбе? – спрашивает Фред, чтобы как-то отвлечь Роджера.

– Что-нибудь охрененное, – отвечает Роджер. На самом деле он полночи не спит, думая об этом, и почему-то из головы никак не хочет вылезать та самая золотая пыльца. Перед его внутренним взором так и стоит картина их с Фредди голых тел, полностью сияющих золотым. Но ведь на свадьбу голым не пойдешь…

Фредди смеется и думает о том, что было бы неплохо нарядить Роджера в женское полностью, но он не уверен, что тот согласится пойти на свадьбу в платье и на каблуках, разве что только после празднества… Возможно, стоит подыскать что-то и себе. В любом случае дата еще не назначена, и пока их ждет только чисто официальное оформление отношений.

Они съедают завтрак и выпивают кофе, когда Роджер тяжело вздыхает и возвращает их небес на землю.

– Я не знаю, сколько можно мыться, он там, кажется, уже целый час… – говорит он. – Или вообще уснул! Даже я так долго душ не принимаю!

Фредди с ним согласен, со стороны душа не доносится ни звука, и это странно.

– Час, говоришь… – задумчиво тянет он, закусывая указательный палец.

Роджер смешно таращит глаза, как будто его вдруг ударили по голове, и, понизив голос до полушёпота, спрашивает:

– Ты ведь не думаешь, что он там «того»?

Фредди хмурится, потому что именно эта мысль и приходит ему в голову, несмотря на то, что кажется ему безумной, но все же… Они переглядывается с Роджером долгими взглядами и, не сговариваясь, быстрыми шагами идут к двери ванной.

– Дэвид, ты ведь знаешь, что нам тоже нужна ванная, – громко говорит Фредди в передатчик, получая в ответ только тишину: тот либо отключил звук, либо не реагирует по какой-то причине. Роджер неловко замирает рядом, кусая ногти.

– Дэвид, с тобой всё хорошо? Ответь хоть что-то, или я открою эту чёртову дверь сам, и мне все равно, что ты там голый! – предпринимает ещё одну попытку докричаться до друга Фред.

– Может быть, выбьем двери? – спрашивает Роджер, на что Фредди скептически приподнимает бровь: выбить двери в этом доме, как и разбить что-то, не представляется возможным.

– Милый, если мы захотим открыть эту дверь, нам не придётся её ломать, – напоминает он. – Фиона нам поможет, если с Дэвидом действительно что-то случилось. Да, Фиона?

– Жизненные показатели Дэвида в норме, – кратко сообщает ИИ.

Именно в этот момент двери разъезжаются, являя хмурого Боуи с мокрыми волосами и бутылкой скотча в руках.

– Что это вы тут собрались? – как ни в чём не бывало спрашивает он в ответ на раздражённый взгляд Роджера и, громко шаркая ногами в тапочках, уходит в сторону кухни.

Роджер похож на разозлённого, ощетинившегося котёнка, уже выпустившего свои коготки, он открывает рот, чтобы высказать что-то явно нецензурное, но Фредди останавливает его быстрее, чем из прекрасного рта вылетают совсем не прекрасные слова.