Текст книги "RAI Сorporation (СИ)"
Автор книги: Kooshksutrus
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 44 страниц)
Его сценический костюм состоит из белых кед, которые печатает ему Фиона, дизайна восьмидесятых, белого приталенного пиджака без воротника с полурукавами и серебристых блестящих штанов, обтягивающих его ноги словно вторая кожа.
Фредди непривычно снова выглядеть так, снова чувствовать себя молодым, как раньше, но в один прекрасный вечер, разрываясь между двумя своими образами из семидесятых и восьмидесятых, он все же останавливается на первом варианте. Потому что, когда он стоит в этих самых обтягивающих штанах, разглядывая свою голограмму, Роджер в этот момент смотрит на него так, словно Фредди – это все, что он желает в этой жизни. Роджер любит его прежним, молодым, нелепым, немного неуклюжим и иногда пошлым, и это решает всё.
Ткань штанов неизвестна Фреду, но она тянется, не колется, в ней не жарко, и, что самое главное, она облегает так, что ничего не скрыть, а Фредди, как в старые добрые времена, не надевает нижнего белья. Сейчас его немного это коробит, но он уверен, что привыкнет. Да ради того, чтобы заработать еще один такой же взгляд от Роджера, он снова готов в трусах по сцене скакать.
Фредди наматывает на шею цепочку и оставляет ее болтаться по груди между расстегнутыми полами пиджака. Пуговиц и других застежек у его одежды нет, так что все смогут вдоволь налюбоваться его волосатым телом. Фредди уверен, некоторые ради этого и пришли.
Джон влетает в помещение как раз в этот момент, когда Фред садится на свое место, чтобы дать Лейле возможность заняться его волосами.
– Мне сообщили, что Фредди нашелся, – говорит он. – Мы тебя потеряли, друг, нельзя же так пропадать!
– Да вы издеваетесь! – Фредди и смешно, и странно, что все так получилось. – Ладно, я компенсирую вам моральный ущерб, с меня выпивка после концерта, – обещает он.
Ребята одеваются скромнее, чем он, Фредди не лезет с советами, и это только их решение. Брайан и Дики нашли в современном мире нечто похожее на деловые костюмы, это может показаться скучным, но им реально идет. Роджер же появляется из ванной в самых обычных джинсах и пиджаке. Под пиджаком нет ничего, так же, как и у Фредди, и Меркьюри едва заставляет себя отвести взгляд от его голой груди и живота. Тело у Роджера все такое же, поджарое и стройное, и у Фредди невольно дергаются руки – так ему хочется дотронуться до его кожи, он знает, что она горячая.
Парикмахеры вылизывают им каждую кудряшку и прядку. Бри с Дики снова лохматые, как два худых изящных льва, Роджер почти не меняется – всё такой же пушистый, но чертовски сексуальный, а Фредди заплетают косы. Фред никогда не носил таких причесок, но он не прочь попробовать что-то новое. Его волосы убирают назад, открывая лицо, вплетая косички в хвост – получается усредненный вариант между всеми образами Фредди за всю его жизнь.
– Только глаза, – просит он визажиста, когда тот подходит после парикмахера.
Время, отведенное на подготовку, протекает слишком быстро и незаметно, и вот они уже едут на сцену, и звук толпы слышен загодя, стоит им приблизиться к выезду на стадион. Фредди почти кожей ощущает, как ребята, да и он сам, снова немного нервничают. Бегающая дорожка вывозит их на поле под свет невидимых софитов, и Фредди улыбается и глохнет от шума, который издают сто тысяч глоток зрителей. В одно мгновение он словно теряется во времени – настолько всё это похоже и одновременно не похоже на то, что было прежде. У него мурашки на коже и дрожат руки от внезапно хлынувшего в кровь адреналина. Их ждут, их любят, и эти оглушающие крики вокруг говорят об этом лучше всяких слов.
Фредди и ребята радостно машут руками, пока дорожка делает круг почета вокруг сцены, а потом они бегут каждый к своему инструменту. Фредди поднимает руку, и сверху к нему в ладонь отлажено влетает микрофон на держателе.
– Привет всем!!! – кричит он. – Вы скучали по мне?! – хрен знает, зачем он это спрашивает, но у Фредди странное состояние, словно он за пару минут очень сильно опьянел. Ему так хорошо и так весело, что слова льются из него потоком.
В ответ ему звучит ор голосов, так, что ему кажется, будто под ногами дрожит пол сцены, но его микрофон все равно громче. Фредди слышит слово «да», он почти уверен в этом. Ему становится смешно.
– Вы скучали по моим мальчикам?! – спрашивает он и поворачивается назад, указывая рукой на ребят, которые уже заняли свои места и в полной готовности ждут его команды.
Толпа всё так же кричит, подтверждая. Фредди оглядывает море лиц и рук, скрытых полутьмой, и поражается, откуда в этом будущем столько его поклонников? Его снова немного пробирает волнением, но это хорошее волнение.
– Я и не знал, что у нашей группы столько фанатов, – говорит он. – Стойте-ка, почему я удивляюсь? Мы же тут у вас легенды, можете не объяснять, – говорит он наигранно снисходительно, половина аудитории смеется, половина согласно бушует, но все уловили в его голосе шутливые нотки.
– Прежде чем начать концерт, как насчет небольшой прелюдии? Вы поможете мне? – спрашивает он, почему-то в его голову приходят такие ассоциации сегодня, но Фредди чувствует себя в ударе.
Конечно же никто не против прелюдии в любом смысле этого слова, но Фредди имеет в виду всего лишь перекличку.
– Ay-oh! – пропевает он и вскидывает вверх руку, ему интересно, помнят ли люди из будущего этот старый обычай, и они удивляют его, потому что всё происходит в точности как в его время.
– Ay-oh! – откликается толпа хором нестройных голосов, звук наплывает на Фредди как огромная волна, вызывая почти благоговение перед происходящим.
– Ay-ooooh! Ay-oh ro-ro ro-roy! – снова пропевает он и опять, и опять на разные лады тянет, словно испытывает зрителей на прочность, смогут ли они так. Они могут – и Фредди просто в восторге. – Отлично! – восклицает он, и ему снова в ответ крики, и лишь когда они слегка стихают, он продолжает: – Прежде чем начать, хочу сказать, что я люблю вас. Всех. Правда! – добавляет он, когда со всех сторон слышится ропот, как ему кажется – неверия. – Я люблю вас!!! – орет он, и толпа снова отвечает, реагирует, как единый живой организм, и Фредди снова ощущает эту невероятную волну энергии, прокатывающуюся по стадиону. Уши глохнут от криков, его пробирает до мурашек, но он готов слушать их еще и еще – настолько это завораживает.
Он поднимает руку, призывая к тишине, и освещение гаснет повсюду, оставляя лишь пятачок рассеянного света на сцене, но сияющая голограмма под потолком все же разгоняет мрак, позволяя видеть зрителей. И когда на стадионе наступает почти идеальная тишина, Фредди опускает руку и напряженный воздух разрывают первые аккорды «The show must go on».
Первые несколько секунд музыка почти заглушается криками, но на самом деле песня не предполагает веселье, поэтому вскоре все замирают, вслушиваясь в голос Фредди, который начинает петь. Фредди подозревает, что многие из пришедших, если не все, знают печальную подоплеку этой песни.
Она пронзительно грустная, почти до слез, если слушать, о чем ее слова. Фредди и Брайан знают это как никто, они вместе писали ее, и это был первый раз за всю их карьеру, когда они обсуждали смысл каждого слова и что именно Фредди хочет этим словом сказать. Песня для него была насквозь пропитана неизбежностью, он пел о том, что скоро уйдет из этой жизни, и сейчас Фредди ощущает то же самое, потому что воспоминания живы в нем как никогда. Он боялся, хотя и не показывал вида. Ему было тяжко жить и страшно умирать.
Когда он поет строчку «My soul is painted like the wings of butterflies», за его спиной появляются цветные голографические крылья бабочки, и это в общем-то довольно символично. Папарацци так разукрасили его образ, залезли ему в душу, о нем писали столько неправды в газетах, что он чувствовал себя клоуном, выставленным на посмешище. Но он был бессилен, и оставалось только смириться и махать этими крыльями. По крайней мере, он мог летать – вот такая ирония.
Но, как говорится, шоу должно продолжаться несмотря ни на что, и Фредди поет наперекор всему, он пел тогда, еле стоя на ногах, и поет сейчас – полный сил и совершенно молодой. Он и не знал, какой на самом деле рассвет ждет его впереди, они все думали, что жизнь кончена, но теперь они тут, и всё плохое, что случилось с ними – в прошлом. Это ли не чудо?
Наверное, это не самое лучшее начало концерта, у него глаза на мокром месте от переполняющих эмоций, и когда он на миг поворачивается к ребятам, то видит, что и они не остались спокойными. У них впереди еще много печальных песен в программе и много веселых, но Фредди вдруг чувствует некоторое облегчение. Он не знает почему, возможно, сцена действует на него так, и он просто перегорел, пока пел, а возможно, слушатели забрали часть его боли себе, но он уже не хочет реветь навзрыд при воспоминаниях о том, что было. Все, что остается, это светлая грусть об ушедшем и щемящее сожаление, когда он кидает мимолетный взгляд на Роджера, виртуозно орудующего палочками, крутящего их между пальцами, словно он гуру барабанных палочек. На самом деле, это действие Фредди всегда завораживало, оно невероятно возбуждающее, поэтому он просто не может сейчас промолчать.
– Роджер Тейлор, дорогие мои! – говорит он, указывая рукой на барабанщика, толпа шумно аплодирует. – Согласитесь, он просто секси, когда сидит за этими своими барабанами!
Конечно, с ним соглашаются, да так, что потолок готов рухнуть. Роджер улыбается, и наконец-то Фредди не видит грусти в его глазах. Тейлор еще пуще прежнего играет своими палочками и проходится дробью, отбивая одному ему известный ритм. Бри и Джон тоже улыбаются во все зубы. Фредди рад, что на лицах друзей больше нет грусти.
– Ну, вообще-то мы все тут секси, – добавляет он, потому что считает несправедливым выделять кого-то одного, в ответ ему слышится одобрительный гул. – Джон Дикон и Брайан Мэй – уверен, вы их знаете – но только посмотрите, как виртуозно они заставляют петь свои гитары. У этих парней просто волшебные пальцы, я отвечаю! – заявляет он, прекрасно понимая, какой подтекст несут в себе его слова, но в нем словно снова поселился прежний озорной чертенок.
Бри играет пару аккордов, а Джон шутливо трясет пятерней, чтобы все видели, какие у него пальцы. Фредди уверен, очки многих уже вовсю приближают эту ладонь. Ему снова хочется смеяться. Сегодня совершенно необычный и безумный день, сотканный из противоречий. Его они запомнят навсегда.
– Как насчет повеселиться?! – спрашивает он и подходит к пианино, оставляя микрофон висеть у своего лица. – Don’t stop me now?! – спрашивает он, и, естественно, с ним все согласны.
Первые аккорды, рожденные в далеких семидесятых, наполняют зал, и он поет. Он наслаждается каждой секундой, ощущением силы в себе, возможностью снова самовыражаться. Фредди готов провести на сцене всю свою жизнь, какой бы долгой она ни была.
1974
На самом деле, Фреду совсем не нравится заурядный парень по имени Дэвид, в нём нет ничего особенного, он ничем не отличается от других, и, конечно же, этого чертовски недостаточно, чтобы заинтересовать Фредди.
Фредди ещё никому не говорил о своей ориентации, но он не слепой и знает, что его друзья уже давным-давно догадались, но продолжают вежливо молчать, за что Фред им бесконечно благодарен. Что касается Мэри, Фредди чувствует себя виноватым, его гложет совесть, он знает – пора раскрыть карты, но отчего-то медлит, не в силах причинить боль дорогому человеку. Но, несмотря на это, скрывать себя он больше не может.
Иногда ему реально кажется, что Мэри всё знает о его чувствах к Роджеру, она смотрит с тоской и сочувствием и каждый раз готовит его любимые сырные бисквиты, когда Роджер уходит с очередной девицей. Как и сейчас, дело вовсе не в Мэри и не в этом заурядном пареньке – дело в Роджере, всегда в нём.
Вчера они собирались вместе посмотреть кино, Фредди заказал из ресторана ужин и ждал Роджера в номере почти до самой ночи. Фредди волновался, он действительно думал, что с Роджером что-то произошло, пока Бри одним предложением не скинул его с небес на землю: Роджер в своём номере развлекается с очередной Синти или Сьюзи, и Фредди не стоит его ждать.
Роджер не один раз делал Фредди больно, но в этот раз его отчего-то задело сильней, чем обычно. Фредди обижается и целый день игнорирует Тейлора, который закипает с каждой минутой всё больше.
А Дэвид – он просто попался под руку весьма кстати. Он один из организаторов концерта, общительный, милый, но самое главное – влюблённый во Фредди.
Фредди знает, что Роджер не станет сходить с ума от ревности, как это делает он, но также он знает, как чертовски злится барабанщик, когда Фредди откровенно флиртует с первыми встречными. По какой-то неведомой причине Роджера такое очень злит, а это именно то, чего Фредди добивается в течение целого дня. Он хочет показать Роджеру, что не станет дожидаться его как верный пёс, пока тот развлекается с другими, и если Роджеру он не интересен, то есть миллионы других людей, готовых кинуть к ногам Фредди хоть целый мир.
– Так ты согласен встретиться завтра вечером? – спрашивает Дэвид. Они стоят у входа в гримерку и разговаривают уже минут десять. Фредди упрямо не отпускает Дэвида прочь, ожидая, когда появится Роджер, чтобы уже в который раз за сегодня засветиться перед барабанщиком со своим мнимым ухажером. И тот появляется, возвращаясь откуда-то, а Фредди, кажется, слишком залипает на нервного Тейлора, так как совсем не слышит, о чём там дальше говорит Дэвид, но он быстро включается в игру, берет себя в руки, приподнимает уголки губ в обольстительной полуулыбке и отвечает на последний вопрос, который расслышал:
– Почему бы и нет, только ты уж постарайся не разочаровать меня, – Дэвид смотрит на него абсолютно влюблёнными глазами, а Роджер хлопает дверью в гримёрку так, что с потолка сыплется штукатурка.
Фредди доволен.
– Конечно, я придумаю что-то интересное для тебя.
Как только Роджер пропадает за дверью, Дэвид теряет для Фредди любую привлекательность. Он тяжело вздыхает, смотрит на парня серьёзным взглядом, вся игривость уходит, как будто и не было вовсе, и говорит:
– Совсем забыл, завтра я ужасно занят. Удачи!
Парень растерянно хлопает глазами, он не понимает, что произошло.
– Тогда, может быть, в другой день? – с надеждой в голосе переспрашивает он.
– Думаю, нет, – останавливаясь у самой двери, отвечает Фредди и машет на прощание рукой. Ему должно быть стыдно за свой поступок, но, если честно, ему абсолютно наплевать. Если речь идёт о Роджере, все другие перестают существовать.
Роджер, к слову сказать, в гневе. О да, Фредди видит это по его глазам, резким жестам и сжатым в тонкую полоску губам. Роджер – бомба замедленного действия, пару секунд – и взорвётся. Фредди мысленно улыбается, наблюдая, как тот нервно швыряет на диван свой пиджак.
– Что, Фредди, решил свою проблему недотраха? – ядовито бросает Роджер, прожигая того синими глазами.
Брайан и Дики делают вид, что не понимают, о чём речь, а Фредди, если честно, всё равно, пусть думают о нём что хотят, он просто наслаждается разгневанным блондином.
Он хочет ответить что-то вроде: «Главное, что ты решил эту проблему, милый!», но молчит, так как знает, его молчание злит Роджера ещё больше.
– Какого хрена ты молчишь? Я что, со стеной разговариваю? – орёт Роджер и дышит тяжело, словно бык на родео.
Фредди только язвительно улыбается и молча показывает ему фак, предусмотрительно отходя в сторону, так как Роджер кидает в него каким-то кремом, стоящим прямо на грим-столике.
– Знаешь, куда я тебе этот палец сейчас засуну? – у Роджера безумно злобный вид и сексуальный, Фредди уже рисует в своей голове, что он мог бы проделать с этими длинными пальцами.
– И куда же? – не вовремя вставляет свою шутку Джон, привлекая внимание разгневанного Роджера к себе.
Роджер в своём репертуаре, кидает чем под руку попадётся, Дики наклоняется, и барабанная палочка попадает прямо в зеркало, разбивая его на сотни маленьких осколков.
Это уже становится опасным. Фредди удивлённо приоткрывает рот, он даже не думал, что довёл Роджера до такого невменяемого состояния. Конечно, он хотел разозлить его, но, кажется, сейчас Роджер вполне готов убить любого из них.
– Ты что творишь, истеричка? – вскидывается Брайан, до этого предпочитавший не встревать в разборки этих двух несостоявшихся супругов.
– Пошёл на хуй со своими нотациями, Брайан! – рычит Роджер и замахивается на гитариста второй палочкой.
Бри реагирует быстро, выхватывает палочку у него из рук, и между ними завязывается перепалка, пока что не драка, но с явной перспективой.
– Прекратите, мать вашу, – вмешивается Джон и пытается влезть между этими двумя, Фредди даже среагировать не успевает, как слышит крик Брайана и видит Роджера с баллончиком лака для волос.
Брайан трёт глаза и мечется по гримёрке, в воздухе явно витает запах химии.
– Сука истеричная, иди лечить бешенство! – кричит Бри и бросается к выходу, Джон бежит за ним.
Роджер, словно древнее зло, сжимает в руке баллончик, и в глазах у него настоящий пожар. Он взлохмачен, футболка слезла с плеча, и у Фредди тянет внизу живота. Фред понимает, что сейчас не время и не место, да и Роджер, судя по всему, мечтает лишь об одном – убить его немедленно, но только одному Богу известно, как сильно Фредди хочет Роджера прямо сейчас.
– Ненавижу тебя, – шикает Роджер и кидает лак для волос прямо Фредди под ноги, а после буквально сносит дверь с петель.
На концерт они все выходят в странном настроении. У Брайана всё ещё немного красные глаза. Они все переругались между собой. Фредди совсем не этого добивался, вот только Роджер об этом не знает, его с ума сводит злость на Фредди и на грёбаную вселенную за то, что свела их вместе.
Роджер не знает, от чего так бесится, впрочем, Фредди демонстративно за целый день не сказал ему и слова, а после начал ворковать с этим жалким педиком на глазах у всех, словно Роджер – пустое место, и этот неизвестный ублюдок важнее него.
Его злость становится отчаянной, они с Фредди часто орут друг на друга, иногда даже дерутся, Фредди больно царапается. Роджер в состоянии вынести всё это, ему даже нравится, но молчание – оно сводит с ума. Роджера кидает из крайности в крайность, в один момент он хочет извиниться, а в другой – послать засранца так далеко, как только можно.
Фредди бесит его каждым своим плавным движением, каждым взмахом руки, каждой обольстительной полуулыбкой в зал. Он бесит его, потому что ни одного раза даже не поворачивается в его сторону, а Роджер так привык, что Фредди всегда смотрит на него, и сейчас этот игнор делает просто физически больно. Он готов схватить Фреда за лохматые волосы и заставить смотреть на себя, до того Роджер обезумел.
Он лупит по барабанам словно бешеный, а когда концерт подходит к концу, хватает свою установку и раскидывает её в разные стороны, он действительно целится во Фредди, но тот, к счастью, успевает вовремя отбежать. Роджер не знает, рад он или расстроен. Он уходит со сцены под бурные крики толпы, а руки у него дрожат, словно после перепоя.
Брайан и Дики не разговаривают с ним вплоть до своего ухода, Роджер обещает себе чуть позже извиниться перед ними, сейчас, когда злость сменилась тоской, он не в силах сделать хоть что-то, на самом деле, он ждет, когда Фредди тоже уйдёт, так и не сказав ему ни слова, но Фредди не уходит, он лишь тихо вздыхает и садится рядом.
– Ещё раз кинешь меня как вчера, и я убью тебя, Роджер, – спокойным, рассудительным тоном говорит Фред, а после добавляет: – Я не шучу.
Конечно же, он не шутит, Роджер уверен в этом, он и сам готов был придушить Фредди, когда увидел, как тот воркует с тем организатором в коридоре, но он предпочитает об этом не говорить, даже в его голове это звучит странно и неоднозначно.
– Если я не убью тебя раньше, ты сводишь меня с ума, – говорит Роджер, а Фредди чувствует приятное тепло от этих слов, но прежде, чем он успевает намечтать себе невесть что, Роджер добавляет: – Своим молчанием. Ты ведь знаешь, как я это ненавижу!
Фредди грустно улыбается.
– Это был воспитательный момент, милый, в следующий раз ты подумаешь о том, что друзья важнее баб.
– Ты что, правда пойдёшь с этим придурком куда-то? – поглядывая из-под пушистых ресниц, спрашивает Роджер. Он старается не выглядеть слишком взволнованным, но Фредди всё прекрасно замечает.
– Никуда я не пойду, ты что, серьёзно поверил в это? – высоко вздёрнув брови, спрашивает Фред и весело смеётся, когда Роджер бьёт его диванной подушкой.
На самом деле, вчера Роджер поймал себя на мысли, что компания Фредди для него куда желаннее, чем любая пышногрудая красотка в его постели. Всю ночь, слушая стоны безымянной девицы, он пытался убедить себя в обратном, но в итоге не получил ничего, кроме горького послевкусия.
Они шумной толпой вваливаются в гримерную, овации толпы все еще стоят в их ушах, а в головах немножечко звенит, но это так кайфово, что не описать словами. После концерта они чувствуют себя заряженными, словно мощные батарейки, эмоции льются через край. Они успевают поплакать и посмеяться, они успевают прожить целую жизнь за этот короткий час.
У Фредди чувство, будто он заново родился, будто до этого не было ничего. Он мог бы провести на сцене хоть целый день, питаясь любовью тысяч поклонников, слушая, как с их уст слетают слова его песен. Фредди никогда не задумывался о том, переживёт ли его музыка проверку временем, он считал, что будет мёртв и ему будет глубоко плевать, но, только выйдя на сцену, он вдруг понимает, как на самом деле это круто, что их все еще помнят.
Фредди смотрит на ребят и видит в их глазах отражение своих чувств, он, переполненный любовью к этим людям, сгребает всех троих в свои объятия и смеётся, отправляя этот момент в копилку самых дорогих его сердцу воспоминаний.
– Мы обязаны это отметить, – говорит Джон, глаза его немного покраснели, и Фредди понимает, что рыдал не только он один.
– Полностью поддерживаю это замечательное предложение, – усмехается Роджер, откидывая на спину спутанные, немного влажные от пота волосы.
Роджер просто невероятен сейчас, голубые глаза сверкают словно аквамарин. На нём расстёгнутый пиджак, и Фредди буквально облизывает глазами худое тело, перемещаясь с груди к животу, не позволяя себе опускать глаз ниже: концерт закончен, и вряд ли он сможет списать свой стояк на возбуждение от музыки. У Роджера по шее течёт капелька пота, Фредди жадно следит за ней, пока Роджер не стирает её рукой.
– Что скажешь, Фред? – голос Брайана приводит его в чувства.
– Когда я отказывался от выпивки, я же вам обещал? – фыркает Фредди и мысленно отвешивает себе подзатыльник, он становится слишком очевидным в своих чувствах к Роджеру.
Они переодеваются, оставляя сценические костюмы на попечение Уэмбли, и тот обещает, что сохранит их в целости и сохранности. Роджер ворчит, что нельзя вот так просто уйти, не воспользовавшись ванной, тем более, они все потные и вонючие, но его никто не слушает, все хотят быстрее попасть домой и выпить.
– С каких это пор ты стал таким чистюлей? – подозрительно спрашивает Дики и получает от Роджера средний палец под нос.
– Брось, – утешает его Фредди. – У нас дома есть настоящий бассейн, поплаваешь там.
– Я бы вам посоветовал поспешить: мистер Теккер будет тут с цветами через пять минут и тридцать две секунды, – вклинивается Уэмбли в их перепалку, и для Роджера это самый весомый аргумент.
Они закупаются местным алкоголем в ресторане рядом с домом, не совсем, конечно, понимая, что именно они покупают, и отправляются домой к Фредди и Роджеру. Никто не хочет закатывать грандиозных вечеринок, это их личный праздник, можно сказать, семейный, поэтому они решают ограничиться друг другом.
На пороге, приветливо мяукая, их встречает Дилайла, Фредди ставит упакованные бутылки на пол и присаживается на корточки, чтобы поприветствовать свою любимицу.
– Вы завели кошку? – удивлённо бросает Дики.
– Роджер купил её для меня, – радостно сообщает Фредди, продолжая почёсывать довольного жизнью котенка за ухом. Тот громко урчит и приподнимается на цыпочки, тянет шею, чтобы быть ближе к рукам.
Роджер чувствует на себе хитрый, всепонимающий взгляд Брайана, и он ненавидит, когда тот смотрит так, будто знает о нём всё на свете. От этого реально становится не по себе.
– Что? – недовольно бросает Роджер в ответ на взгляд друга.
– Ничего, – всё так же улыбаясь, отвечает Бри, поднимая руки в примирительном жесте, Роджер хочет дать этой «швабре» хорошего пинка, но сдерживает себя.
– Я в душ, – буркает он и скрывается в ванной.
– В общем, располагайтесь, дорогие мои, а я соображу нам что-нибудь поесть, – говорит Фредди и, пока все рассаживаются в гостиной, заказывает из ближайшего ресторана еду, в этом деле он уже профи – они с Роджером подсели на кухню одного индийского ресторанчика неподалёку.
Ребята разваливаются в мягких креслах в гостиной, стягивают с себя обувь и закидывают ноги в носках на маленький столик.
– Это был очень странный концерт, – тихо замечает Брайан, пока Фредди что-то делает на кухне.
– Точно, – соглашается Джон, никто из них не говорит открыто, что именно было странным, но оба знают, о чем речь. – Похоже, не мы одни с тобой заметили это.
– Заметили что? – спрашивает Фредди, неожиданно материализуясь рядом, по-другому и не скажешь.
– Насколько ты сегодня был в ударе, – быстро находится Бри. – Я тебя таким не видел уже много десятков лет, и у меня нет слов, чтобы описать, что я чувствую, – поясняет он. Каждое слово – правда, просто Фредди не стоит знать, насколько все было очевидно, когда он ходил по сцене словно павлин в брачный период, виляя своим пушистым хвостом перед Роджером.
– Иди сюда, дорогуша, я хочу тебя обнять, – заявляет Фредди, его растрогали эти слова, он присаживается между ребятами и обнимает Брайана, потом Джона. Роджер смеется, когда видит эту картину: трое его друзей застыли на диване, обнявшись, и на лицах у них такое неверие и счастье в то же время, что невозможно не улыбаться.
Заказ приходит быстро, и Фиона, не спрашивая, по привычке печатает его прямо на столик, на который Бри и Дики расположили свои нижние конечности. Те едва успевают убрать ноги до того, как блюдо будет полностью сформировано.
– Я, наверное, никогда не привыкну к этому, – буркает Джон.
Празднование начинается довольно скромно, они пьют и закусывают, разговаривают о всяком, и Фредди едва может сдержать свой порыв, чтобы не рассказать о Ленноне и о своих подозрениях насчет корпорации. Сейчас не время для таких разговоров, да и Джон с Бри не курят, так что не стоит их вмешивать в это дело, поэтому он молчит и тайком поглядывает на свою просторную кофту с не менее просторными карманами, в которых таится заветная пачка. Он хочет раскурить сигарету с Роджером – вот кто будет рад по-настоящему. Роджер за время, пока они болтают, успевает залезть к нему в волосы и расплести все косички, вконец излохматив прическу, но Фредди только рад почувствовать его руки на себе в самом невинном смысле этого слова.
Празднование постепенно перетекает в откровенную пьянку, местный алкоголь довольно легкий и действует не сразу, Фредди в одиночку выпивает три бутылки чего-то, что отдаленно похоже на шампанское, прежде чем в теле появляется легкость, а в голове – блаженная пустота. Роджер с Джоном вовсю хлещут белое вино неизвестной марки, неизвестно из чего модифицированное, а Брайан ограничивается пивом, он самый трезвый из них четверых, вернее, совершенно трезвый, потому как в процессе выясняется, что пиво безалкогольное, впрочем, трезвый Брайан – это константа, не меняющаяся с годами.
Роджер закидывает свои ноги Фредди на колени и блаженно потягивается, едва не роняя на пол полупустую бутылку вина.
– Я даже не думал, что людей будет настолько много, – воодушевлённо говорит Дики, его язык немного заплетается, а на голове полнейший бардак.
– Мы легенды, Дики, и эти люди без ума от нас, – пафосно проговаривает Роджер, а после отпивает прямо из бутылки, разливая половину на себя.
На нём тонкая футболка, и вино быстро впитывается, расползаясь мокрым пятном по его груди, отчего Фредди становится жарко. Роджер, распластанный на диване, лохматый, с горящими глазами, румянцем на щеках – просто эталон похоти, у Фредди тянет внизу живота, когда Роджер, не осознавая своих действий, двигает ногами, устраиваясь поудобней.
– Роджер, придурок, испортишь диван, – шикает Фредди, чтобы хоть как-то скрыть своё возбуждение и горящее лицо, он чувствует, что покраснел, но надеется, что все спишут это на алкоголь.
– Я говорил тебе постелить сюда что-нибудь, так что теперь не жалуйся, – фыркает Роджер и заливисто смеётся в ответ на хмурый взгляд Фреда.
– Вы как супруги, ей богу, – усмехается Брайан, наслаждаясь видом своих пьяных друзей.
– Каждое утро задаю себе вопрос, что такого я натворил, чтобы получить себе в супруги это чудовище, – воодушевлённо отвечает Фредди, на что Брайан и Джон весело смеются.
– Неблагодарная скотина, не подходи ко мне больше, – смешно надув губы, фыркает Роджер и пихает Фредди ногами, но тот прекрасно видит, что глаза Роджера смеются. Он хватает его брыкающуюся ногу под коленкой и начинает щекотать.
Роджер заливисто смеётся и всеми силами пытается вырваться, но только валится на пол, прямо в ноги к Фреду, бутылка из-под вина разливается прямо на ковёр.
– Кажется, тут уже начались брачные игрища, – усмехается Джон, пытаясь сфокусировать взгляд на Брайане.
Брайан счастлив за своих друзей, если честно, он не помнит, когда Роджер в последний раз был таким весёлым. Кажется, он не улыбался так искренне и не был так по-детски счастлив с того самого дня, как узнал о том, что Фредди болен, поэтому то, что он видит сейчас, заставляет его тоже радостно улыбаться.
– Да уж, нам, наверное, пора, – говорит Брайан и встаёт с кресла. На улице уже глубокая ночь.
– Ну, нет, куда вы собрались, время детское, – хнычет Роджер, всё ещё валяющийся в ногах Фреда.
– Три часа ночи, а мы все устали, так что продолжим завтра, – отвечает Брайан и помогает пьяному Дики подняться на ноги. Тот почти сразу повисает на нём, словно мешок с картошкой.
– Сказал человек, который целый вечер цедил пару бутылок безалкогольного пива, – фыркает Фредди.
– Должен же хоть кто-то быть адекватен, – усмехается Брайан, Дики, кажется, уже спит, повиснув на его плече.
– Ой, вали уже, как я вообще тебя терплю, самый нудный человек в мире, – ворчливо отзывается Роджер и кидает в Мэя подушкой, к слову сказать, абсолютно мимо, что ещё раз говорит о том, как он пьян.
