сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 54 страниц)
Поначалу опешившая от такой наглости Джил обнаружила, что сам процесс ей далеко не неприятен. Более того, ей определённо это нравилось. От глубокого чувственного поцелуя сердце застучало чаще, мысли о субординации как-то сами собой выветрились из головы. От рыжего тонко пахло каким-то парфюмом, его губы были мягкими и нежными, и он настолько уверенно держал её в объятиях, как будто имел на это полное право.
Где-то рядом громко залаяла собака, и девушка, внезапно опомнившись, оттолкнула от себя напористого кавалера.
— Я смотрю, сменой декораций вы себя не утруждаете, мистер голая задница, только партнёрши разные? Будьте любезны избавить меня от этого кастинга и займитесь поисками другой актрисы на главную роль в вашем очередном низкопробном фильме для взрослых.
Джил нажала кнопку на ручке, чтобы разблокировать предусмотрительно запертую Максом дверь и выскочила из машины. Он не сделал попытки её удержать. Его глаза улыбались. Теперь она могла говорить, что угодно. Интуиция ему подсказывала — рыбка попалась на крючок. И, чёрт возьми, рыбалка давно не доставляла рыжему такого острого удовольствия.
========== Глава 126. ==========
Этой же ночью Дэн сильно пожалел о своей благотворительной акции «Приюти Роджера», причём как минимум трижды. Мало того, что навеянные недавними эротическими снами мысли навязчиво угнездились у него в голове, так теперь они ещё и получили тематическое звуковое сопровождение.
Вот уж на что он никогда раньше не мог пожаловаться — так это на плохую звукоизоляцию в старинном здании. Однако сейчас протяжные страстные стоны и подозрительно ритмичные глухие стуки доносились сквозь солидную каменную стену так ясно, как будто она была декорацией из гипсокартона.
— Всё-таки хорошо, что у неё их не два, — пробормотал Ривенхарт, затыкая уши подушкой. — Лишь бы кровать не сломали… Хотя нет, это уже не на кровати,— заключил он, — там так долбить нечему. На столике, что ли? А что, вполне…
Воображение тут же нарисовало перед ним пикантную сцену — впрочем, с совершенно другими действующими лицами.
Какое-то время Дэн честно пытался уснуть, но поймал себя на мысли, что теперь нарочно прислушивается. Он ворочался, чертыхался, и когда воцарившаяся обманчивая тишина вновь была прервана характерными звуками, — не выдержал и решил уйти спать в мастерскую.
Уснуть на узком коротком диванчике было не так-то просто. Дэн уже пожалел, что не догадался захватить с собой из спальни подушку — пара декоративных диванных были слишком маленькими и жёсткими, к тому же обильно украшенными довольно колючей вышивкой. Пахло уайт-спиритом, маслом и резервирующей жидкостью, поэтому довольно скоро он не выдержал и встал, чтобы открыть окно. Холодный осенний воздух заставил его поёжиться и завернуться в тяжёлую бархатную драпировку из натюрмортного фонда.
В конце концов ему удалось устроиться поудобнее и задремать. Сон был тревожным и странным, полным каких-то невнятных образов и быстро сменяющих друг друга сцен, которые оставляли после себя смутное гнетущее впечатление.
Ему снилась узкая скрипучая винтовая лестница, по которой он долго-долго поднимался куда-то, волоча за собой что-то тяжёлое неудобное, вроде старинного кофра. Его ноша то и дело застревала на поворотах и задевала за углы стен. Кругом пыль, осыпавшаяся штукатурка, клубы серой паутины под едва теплящимися настенными лампами. Дэну было трудно дышать, острый, обитый железом угол кофра в самые неподходящие моменты чувствительно поддавал под колени, так что пару раз он едва не загремел вниз по ступенькам, но свой груз упрямо не отпускал.
Потом ему казалось, будто он зовёт кого-то, но смутные тени на огромном, слабо освещённом пространстве, которые представлялись то людьми, то деревьями, то причудливыми застывшими животными исчезали, когда он к ним приближался и вновь возникали за спиной. За ними определённо кто-то был, кто-то живой, настоящий, дышащий — изредка Дэну краем глаза виделось мелькание чего-то золотистого, но тени тут же сгущались и перетекали друг в друга, не давая сосредоточиться. Он был уверен — стоит ему только вспомнить нужное имя, как морок развеется и он наконец найдёт то, что ищет. Но имя вертелось на кончике языка, неуловимое и до боли знакомое, казалось, ещё совсем чуть-чуть и…
Дверь, тяжёлая дубовая дверь, чем-то напоминающая вход в его собственную мастерскую. Он даже не касается её. Она открывается сама, со скрипом проворачивая позеленевшие несмазанные петли. За дверью оказывается море. Дэн идёт по самой кромке прибоя, ветер треплет его волосы. Перед ним следы на песке, и он должен успеть наступить на каждый, пока их не смыло волной. Вдруг следы исчезают, он поднимает глаза и видит Кору. Она стоит на камне, как Венера Боттичелли, и протягивает к нему руки. Ветер шумит всё сильнее, и Дэн не слышит её слов. Он хочет подойти ближе, но вместо мелководья под ногами у самого берега внезапно оказывается непреодолимая глубина. Он зовёт любимую, но за её спиной, далеко-далеко в море, встаёт тёмная волна и катится, катится всё ближе и ближе, громадная и неумолимая, накрывая их обоих, обрушиваясь всей непомерной тяжестью и выбивая воздух из лёгких, и Кора исчезает за ней, как за завесой, чтобы никогда больше не появиться. Вместо того, чтобы родиться из морской пены, Венера тает в ней без следа.
— Кора! Кора!
Дэн проснулся от собственного крика. Шею свело, голова ощущалась тяжёлой и ватной, ноги затекли в неудобном скорченном положении и отозвались сотнями крошечных иголочек, когда он попытался встать.
К утру помещение выстыло окончательно. Художник зябко подёрнул плечами и, завернувшись в драпировку, как в плащ, первым делом захлопнул окно. Смутные обрывки сна уже выветрились у него из головы, оставив после себя неприятное, липкое и томительное ощущение. Сидеть в холодной мастерской не было никакого желания, и он решил вернуться к себе в комнату.
Сначала Дэн долго грелся в душе, потом внимательно рассмотрел свою помятую физиономию в зеркале и решил, что побриться всё же стоит. В голове так и не прояснилось до конца, и художник, переодевшись в чистые джинсы и свитер, направился в столовую. В такой ранний час там наверняка никого ещё не было, а значит, он сможет в одиночестве спокойно выпить кофе, а заодно и всё как следует обдумать.
Но не тут-то было. Из кухни уже тянуло запахом какао, и доносилось негромкое девичье щебетание.
Уловив несколько фраз из разговора подружек, объявлять о своём присутствии Ривенхарт резко передумал.
— Ой, ты себе просто не представляешь, что со мной сегодня было. Роджер… он такой… — Полина мечтательно закатила глаза. — Надеюсь, мы тебе не мешали? — девушка закусила нижнюю губу, хитро прищурилась и слегка покраснела.
— Да нет, — не стала сознаваться Лия. — Вчера столько всего случилось: я спала без задних ног.
«Она спала! Прелестно», — возмущению художника не было предела. Он сам не понимал, почему его это так задело. Вот значит как? Наградив его бессонницей, рыжая ведьма сладко почивала в кроватке?
— Ну а у тебя с господином Ривенхартом? Как он вообще… ну… того… — хихикнула Полли.
Дэн невольно затаил дыхание и напрягся. Он никак не ожидал, что его персону будут обсуждать в подобном контексте. Да и то, что девушки, оказывается, тоже могут сплетничать на такие интимные темы и в деталях обсуждать мужские способности своих кавалеров, явилось для него сюрпризом. Следующий сокрушительный удар ему нанёс её ответ:
— Да никак. То целоваться лезет, то растерзать готов. Кстати, он ко мне трезвым ни разу и не приставал. Вечно пахнет то коньяком, то растворителем, — грустно пожаловалась Лия. — Ерунда всё это. Я ему не нужна, хотя, уверена, что нравлюсь, во всяком случае, внешне. Вот он меня иногда и обнимает, как антистрессовую подушку, а думает о той, другой, с которой и соперничать-то невозможно, как бы сильно он мне ни нравился, — две последних фразы художник не расслышал, потому что на улице громко залаял Котька, зато отчетливо разобрал следующую: — А Серж… с ним спокойно и надёжно и никаких колючих розовых кустов и потерянных туфель, — девушка поймала себя на том, что, говоря о кустах и туфлях, вздохнула с сожалением. — После его письма я понятия не имею, что мне делать.
— Не знаете, что делать?! — Дэн не выдержал и влетел на кухню. — Могу подсказать: запрыгивать в свою красную букашку и мчаться к своему благодетелю. Готов даже подбросить вам деньжат на бензин, чтобы вы, не дай Бог, не заявились пешком обратно.
— От вас, пожалуй, дождёшься! — Лия моментально забыла о своём обещании больше на него не злиться. — Все газеты трубят о том, какой вы редкостный жмот, и после того, как мне с таким трудом удалась отбить у вас мою собственную наличность, я склонна этому верить.
— Я жмот?! Да я вас хоть сейчас… на самолёте… в любую точку… хоть на Луну… в бизнес-классе… только чтобы ноги вашей больше тут не было.
— Сами летите в любую точку! Без ваших советов решу, куда мне ехать, и ничего мне от вас не надо. Ясно?
— И полечу! Сегодня же. Раз по-другому от вас никак не избавиться, — Ривенхарт резко развернулся и почти бегом рванул к Максу, чтобы сообщить ему о том, что передумал и готов ехать с ним в Америку, к черту, к дьяволу… — куда угодно, только бы подальше от чар обворожительной рыжей колдуньи.
========== Глава 127. ==========
Управляющий поначалу не поверил своему счастью. Он заранее вздыхал, предвкушая долгие уговоры и стенания, как вдруг приятель нежданно-негаданно заявился сам и сообщил о своём решении за компанию прокатиться в Нью-Йорк.
Радовался рыжий недолго — «счастье» так набралось выпивкой уже в аэропорту, что запихнуть его в самолет оказалось не так-то просто. Дэн то и дело норовил потеряться по дороге, и психолог буквально за шкирку вытаскивал его из очередного попавшегося на пути кафе-бара.
— Хотя бы шоколадку дай купить, изверг! — художник как утопающий простёр руку к бармену, когда Макс оторвал его от барной стойки и поволок к выходу.
— Сладкое для зубов вредно. Но если ты будешь продолжать в том же духе, то проблем с ними у тебя не будет. Я сам об этом позабочусь!
И Ривенхарт на время благоразумно присмирел.
Остановившись в центре зала и подняв глаза на электронное табло, выискивая свой рейс, рыжий легкомысленно выпустил приятеля, а когда спохватился — тот уже опять куда-то исчез.
Доведенный до белого каления психолог принялся разыскивать беглеца в толпе и выловил его уже в соседнем зале. Ривенхарт упирался, утверждая, что лучше знает, куда надо идти, потому что он художник, а значит, обладает повышенной интуицией и тонким чутьём и ему совершенно наплевать, что там написано в билете.
— И чутья тебя лишу, — злобно пообещал Макс, показал другу кулак и пинками погнал его к стойке регистрации на посадку.
Художник снова угомонился, дал себя увести и покорно прошёл все бюрократические процедуры. Второе дыхание открылось у него уже в салоне самолёта.
— А здесь, оказывается, вполне себе... — заулыбался он, с интересом оглядывая стюардессу и забирая у неё сразу два бокала с шампанским.
— Так. А ну, притормози, — рыжий попытался отобрать у друга выпивку, но тот, развернувшись к нему спиной, залпом выпил всё до дна. — Ладно. До Нью-Йорка теперь получишь только минералку или максимум — яблочный сок.
— Отставить, рядовой. Чего раскомандовался? Между прочим… — художник икнул и выглянул в проход, ища глазами стюардессу, — на фестиваль кого пригласили? Дэна Ривенхарта! Вот и не лезь со своим малори… морализаторством. Если гениев орга… ограничивать, они от этого быстро чахнут.
— А если не ограничивать — спиваются, — фыркнул Макс.
— И вообще, я чувствую, что мне пора проветрится и попудрить носик, — заявил Дэн и, шатаясь и держась за спинки кресел, направился в туалет.
Проигнорировав попытку стюарда направить его в санузел бизнес-класса, изрядно пьяный художник решил демократично посетить эконом.
Рыжий тем временем закопался в планшете, с головой погрузившись в решение насущных организационных вопросов, поэтому то, что неугомонный друг опять куда-то запропастился, заметил не сразу.
Возвращаться в своё кресло Ривенхарт не торопился. Вырвавшись на свободу из-под диктата Макса, он с любопытством сунул нос в салон эконом-класса, где обстановка показалась ему гораздо веселее. Кроме того, его намётанный взгляд тут же выхватил из числа пассажиров сидящую у самого прохода рыжеволосую девушку.
«И здесь она!» — подумал художник, ничуть не удивившись этому факту.
Дэн испытывал только досаду — и одновременно какую-то сумасшедшую радость. Нетвёрдым шагом он направился к ничего не подозревающей жертве и начал обличительную речь:
— Я знал, я с с-самого нчала знал! От вас так просто не избавиться! Не иначе, на м-метле досюда добрались?! В-ведьма!
Он широко взмахнул рукой, показывая предполагаемую траекторию метлы, и сидящие на другой стороне прохода пассажиры вынужденно пригнулись.
— Млчите? Даа, вы всегда молчите! И рствритель вам не нравится. И к-коньяк вам не угодил! И что ж вы не к-катитесь к своему… этому… жениться?
Девушка уже обернулась к нему в полном недоумении — похоже, она вообще не говорила по-французски и не понимала, что этому нетрезвому типу от неё нужно.
— Вот! И л-лицо опять другое… ну что ж у вас всё время р-разное лицо? Вы зачем дв-воитесь? А теперь вот ещё и троитесь… А я спать не могу! Сов-всем не могу! То вы, то она… то она… то вы… Прекратите мне это, слышите? От-тпустите меня…
Дэн бухнулся на колени перед её креслом, отчего она с брезгливо-испуганным видом отодвинулась от него подальше и нажала кнопку на подлокотнике, коротко взвыл и уткнулся лбом в спинку переднего кресла.
— А я н-не могу больше! Не-мо-гу! И в-видеть вас не ммогу… и не видеть не могу… и Кора… что она скажет? Если у меня от в-вас… совсем… Отпустите меня!
Неизвестно, сработала ли кнопка вызова стюардессы или она вышла на шум в салоне — но строгая длиннолицая дама в форме несомненно появилась для того, чтобы призвать разбушевавшегося гения к порядку.
Дэн оглянулся на неё и просиял:
— В-вот! И вы тоже видите? В-вот она — ведьма! Сглазила меня, пр-редставляете? З-колдовала! И я её даже обнять не ммгу… сразу крышу… фьють!
Он поднялся на ноги, качнулся в сторону стюардессы и неожиданно обхватил её за плечи:
— А вот в-вас — мгу! Птому что вы — не она… а она двоится и троится даже… а я её люблю, не ммогу… и К-кору тоже… и как выбрать, ес-сли они — одна?
Положение спас Макс — он только что обнаружил пропажу и бросился возвращать блудного художника на место. С извинениями отцепив друга от возмущённых женщин, он затолкал его обратно в передний салон, усадил в кресло у окна и для верности лично пристегнул ремнём безопасности.
Пока надежно зафиксированный Дэн спал, уронив голову на грудь, Макс думал о миниатюрной блондинке и о событиях вчерашнего вечера. Определенно, бойкая Джил заинтересовала его куда больше, чем рядовая рыбёшка, попавшая к нему в сети. Давненько он сам не ощущал себя глупой наживкой, которую вот-вот проглотит хитрая симпатичная акула.
Многочисленные любовные похождения рыжего, говоря банальным языком, никак не затрагивали струн его души, и положительные эмоции он испытывал только тогда, когда ставил себе очередную виртуальную галочку в списке своих побед, пополняя коллекцию покоренных им женщин. Его привлекал сам процесс — азартная охота и капитуляция жертвы, после чего коварный обольститель тут же терял к ней интерес.
В майоре Джеллико он впервые за довольно долгое время разглядел достойного соперника. Она беззастенчиво дразнила его, и в момент, когда Макс уже ликовал и собирался праздновать победу, больно щелкала по носу. Рыжий задумчиво гладил себя по подбородку, выпивая уже третий стакан минеральной воды, принесенный стюардессой, и всё больше приходил к выводу, что с Джил просчитался. Не исключено, что по возвращении он вместо: «Здравствуйте», — получит от неё: «Вы кто?» Дело нельзя было пускать на самотёк, и он дал себе слово непременно напомнить о себе строптивой блондинке.
Комментарий к Глава 127.
Стюардесса - https://fotki.yandex.ru/next/users/svb4010/album/496271/view/5476180
========== Глава 128. ==========
В головокружительный водоворот событий два приятеля погрузились с головой сразу со дня прилёта. Макс вел переговоры и занимался подготовкой персональной выставки. Дэн в рамках фестиваля читал лекции для студентов на художественных семинарах и прятался от лучей славы в многочисленных музеях.
Сбежав с очередной пресс-конфереции, он взял такси и укатил на Пятую авеню в Метрополитен.
Скептически осмотрев выданную ему входную наклейку, Ривенхарт ворчливо пробурчал себе под нос:
— М-да, давненько я здесь не был. Значки* симпатичнее были, а эту ерунду разве что Максу на лоб прилепить, чтобы издалека в толпе выделялся. Хотя его рыжую шевелюру и так… — он замолчал. Перед глазами тут же возник волнистый каскад рассыпавшихся по обнаженным плечам длинных рыжих волос, и к психологу эта картинка не имела ни малейшего отношения.
